Новый рассвет Изенфала (СИ)

Глава 9

У пойманных эльфов могло сложиться впечатление, что их привели не в заключение, а на экскурсию по графскому замку: ничего не стыдясь, помощник Орло вместе с двумя солдатами уверенно вел пленников через хитросплетения коридоров, вышагивая мимо многочисленной прислуги, которые смиренно уступали дорогу, сочувствующе оглядывая пленников, выдавая привычность происходящего. Вели их не в тесные камеры и, уж тем более, не сырое подземелье, а в весьма просторную комнату, что уж никак не походило на обещанную темницу. В помещении было тепло и чисто, оно было заставлено богатой мебелью и больше напоминало гостевую комнату, для благородных друзей графа, но не пленников, пойманных разбойниками на дороге. Ожидающие в комнате две юные девушки прибирались и зажигали свечи, на момент их прибытия, после чего мигом поклонились и выскочили в коридор.

— Здесь вы будете жить, пока вас не отправят на дальний восток, где вы будете преданы рабству, — спокойно отчитывался парень. — Еда, вода, одежда и всё необходимое вы получите, если передадите свою просьбу любому из приставленных солдат. Перед отбытием вам дадут возможность омыться и хорошо отдохнуть. На этом всё, располагайтесь, — закончил он свою, видимо, заготовленную речь и покинул комнату, крепко заперев её снаружи.

Если Селифия выглядела взволнованной и мрачной, переживающая за происходящее — охватив себя за руки, она аккуратно села в широкое резное кресло, пытаясь сдерживать эмоции, — то Фальвиас вел себя совершенно беззаботно, словно не считая возникшие трудности чем-то существенным. Сохраняя невозмутимый вид, он прошел к единственному в комнате окну, скованному металлическими прутьями.

— Тебе предстоит много работать, а ты позволяешь себе непростительную слабость, — строго заговорил иллюминат.

— Прошу простить меня, я сделаю всё, что прикажете, — виновато отозвалась Селифия.

— Преграды есть?

— Во всей округе нет ни одного мага, меня никто не заметит, и никто не помешает, но тут очень много людей, это не Круделасс, — медиум почувствовала на себе тяжелый взгляд эльфа и тут же поспешила добавить: — Я справлюсь.

— Хорошо. Не трать силы на других, наша первостепенная цель — Кристовел, и только он. Если получится, потом найдем остальных.

— Но кроме Элинэй никто не знает дороги, не лучше бы…

— Только. Он, — твердо повторил Фальвиас, пресекая любые возражения.

— Повинуюсь… — смиренно согласилась Селифия, добавляя шепотом: — Как же вы там без меня, госпожа?

Элинэй стояла возле приоткрытых оконных ставен, осматривая улицу города. Родившись и выросши в империи, она привыкла видеть человека цивилизованным, процветающим — на Ориеи ей приходилось бывать очень редко и то в имперских же крепостях, огражденных от этих безрадостных земель. Все Серые земли делят между собой феодалы, что когда-то давно сумели отхватить себе их предки, заложив эту эгоистичную жажду в основе своей жизни. На Ориеи воюют абсолютно все: Одгархал противостоит Сагархалу, в каждом из которых множество правителей враждуют между собой за влияние и территорию, и даже в их собственных семьях идет постоянная война за власть; жестокая и нескончаемая. Конечно, всё это сказывается и на простом народе, несчастьем которых пропитано всё вокруг. Порой ей кажется, что ужасы пережитых ею воин меркнут, на фоне безысходности людей, втянутых в чужую вражду, не в силах что-либо изменить. Так было раньше, но теперь на замкнутом туманом горизонте замаячил луч надежды — Сий-лин, единственная имперская провинция на Ориеи. Альисианцы лишь наблюдают со стороны, словно за зверинцем, не вмешиваясь в местные взаимоотношения, несмотря на бесчисленные предложения свергнуть тиранов и, пусть насильно, но установить имперскую власть на материке — так было бы лучше для всех, но нынешняя императрица Алиссия наотрез отказывается строить мир на крови. Она предпочитает вкладывать так много сил и ресурсов, чтобы помочь нуждающимся, лишь бы обойтись без ненужных убийств. Когда-нибудь императрица обязательно добьется своей цели, но здесь и сейчас у людей нет этой веры.

Дверь в комнату протяжно заскрипела. Отвлекаясь от мыслей, Элинэй обернулась на вошедшего Стейрама.

— Я всё уладил. Хозяин трактира мой хороший друг, так что мы пока можем оставаться здесь и нас никто не найдет, — довольно произнес он. — Если тебе что-то понадобится, можешь обратиться к нему или ко мне, денег с тебя не возьмут. У тебя их и нет.

— Я поняла, — сдержанно ответила женщина, игнорируя последнее замечание.

Несмотря на бедность остальных домов и заведений в Гриффгрике, выделенная им комната отличалась чистотой и порядком, явно выделяясь даже среди остальных помещений трактира. Трактирщик не поскупился в гостеприимстве, за что Элинэй была ему мысленно благодарна.

— Тогда, тебе пора поведать свой секрет, — проходя вперед, он бесцеремонно завалился на кровать. — Как ты можешь найти того, о ком я говорил? Условное место, вы где-то должны встретиться? Или у вас где-то лагерь неподалеку? А может судьба всегда воссоединяет вас, когда вы теряетесь?

— Не до конца верно было сказать, что я знаю, как его найти. Позволь выразиться точнее. Я знаю, кто его может найти.

— Это тоже неплохо, — не теряя бодрость духа, ответил Стейрам. — Но я догадываюсь, что тут есть какая-то сложность.

— Можно и так сказать, — задумчиво ответила Элинэй. — Когда нас поймали, некий Орло проговорился, что её отведут в замок.

— Видимо, она знатная красавица или эльфийка, — предположил мужчина.

— Тебе что-то об этом известно?

— Больше, чем хотелось бы. Видишь ли, местные злые эльфы, умбры, помешаны на рабах и используют их по трем основным направлениям, — Стейрам, перечисляя, начал загибать пальцы. — расходный материал, которых убить не жалко. Наиболее здоровые, для физических работ. И наиболее красивые, как украшение или вроде домашних животных. Если двое первых не прихотливы в проживании, то для последних нужен тщательный уход, чтобы не потеряли свою ценность. А другие эльфы для них самые ценные!

— Я боюсь предположить, откуда ты это узнал, — со всей серьезностью проговорила Элинэй.

— Долгая история, но суть её в том, что меня наняли спасти одного беднягу, угодившего к ним в рабство, и я не придумал ничего лучше, чем попасть к нему тем же путем. Я был не очень умным, — с усмешкой заметил он.

— Ты был наёмником?

— Да, причем не очень разборчивым. К своему сожалению, порой даже слишком.

— Это мерзко.

— Пожалуй, — с досадой согласился Стейрам. — Но эта жизнь в далеком прошлом, а я теперь другой человек.

— Хочется верить, — после слов Элинэй возникла долгая пауза.

Отвернувшись от собеседника, она приоткрыла ставень, всматриваясь в ночную тьму и погружаясь в свои мысли.

— Можешь ложиться спать, а утром отправимся выручать твою подругу, — раздался голос, нарушивший тишину.

— Я не буду спать, — слегка отрешенно ответила Элинэй.

— Хм, — некоторое время Стейрам задумчиво смотрел на неё. — Ладно, дело твоё, а я, пожалуй, вздремну, если ты не против.

Кивнув, женщина покинула комнату, спускаясь в обеденный зал. Здесь было светло и уютно; немногочисленные путники и несколько местных жителей были единственными посетителями весьма просторного зала, но даже в этой пустоте до неё никому не было дела, что позволяло в спокойствии и уединении насытиться скромной порцией ужина, любезно подаренной трактирщиком. Опустошив тарелку, она не спешила покидать зал, мрачно осматриваясь вокруг и борясь с сонливостью.

Огонь. Пламя пологом нависло вокруг, а голова болезненно «трещала» из-за оглушительных криков, от которых не убежать и не спрятаться. Нереальная картина вихрем кружилась в сознании, вызывая тошноту, сводя с ума, пока, наконец, не прогремел долгожданный взрыв. Крики давно погибших людей, доносящиеся эхом из глубин памяти, слились с еще одним, самым громким и вполне реальным, вернувшим Элинэй в реальность — её собственным.

Жар, словно отголосок того пламени, окутал тело женщины, когда она резко приподнялась. Жадно глотая ртом воздух, она бешено водила глазами, пытаясь прийти в себя, на что ей понадобилось всего несколько секунд. Заметив перед собой взволнованного Стейрама, она глубоко вздохнула и огляделась. Элинэй лежала на кровати в комнате трактира.

— Кошмары? — донесся знакомый голос.

— Не твоё дело, — грубо ответила она. — Что я здесь делаю?

— Ты уснула там, в зале. Вот я тебя и принес сюда.

Будучи не в настроении спорить, Элинэй вновь легла, отгоняя последние воспоминания о ночном кошмаре. Стейрам терпеливо сидел рядом, выжидая время. Затем вновь заговорил:

— Всё идет из головы. Наш разум куда сильнее, чем кажется, но сила эта может не только помогать, но и вредить, как в твоём случае. Расскажи мне об этих кошмарах.

— Ты переходишь границу. Я тебя совсем не знаю, — устало отозвалась женщина.

— Тем лучше. Для меня это всего лишь история, для тебя я всего лишь слушатель. Соглашайся.

— Я не знаю…

— В моих силах помочь тебе. Ты же ничего не теряешь! Ну, кроме своего недуга, конечно, — усмехнулся он.

— Ты говоришь так уверенно, как будто действительно знаешь способ, — Элинэй некоторое время испытующе смотрела на собеседника. — Хорошо, я согласна.

Услышав ответ, Стейрам улыбнулся и тут же поднялся, начав ходить по комнате, двигать мебель, переставлять вещи, как будто что-то готовил.

— Опять твоё чудачество? — поинтересовалась она.

— Именно. — Он распахнул ставни окна, впуская в комнату прохладный воздух и удовлетворенно кивнул, затем сел на приготовленный стул рядом с кроватью и вручил Элинэй подсвечник с зажженной свечой.

— Зачем это?

— Огонь осветит твои мысли, они отразятся в словах, а духи ветров их подхватят, унесут и развеют.

— Безумие. А что же они попросят взамен?

— Это мои заботы, — на удивление серьезно ответил он, выжидающе глядя на Элинэй.

— Хорошо, — она замолчала, собираясь с духом и предаваясь воспоминаниям. — Мы возвращались с важного задания, которое, к нашему удивлению, оказалось весьма простым и безопасным. Все были в хорошем расположении духа, которое не мог испортить даже назойливый дождь…

…немногочисленный, но стремительно обрастающий славой отряд прецептора Элинэй, наконец, завершил свой затянувшийся поход, увенчавшийся громогласным успехом. С каждым днем, все больше накаляющаяся вражда между Мистикумом и Церковью Альиса, готовая вот-вот перерасти в настоящую войну, была прекращена одной единственной храмовницей, без пролития невинной крови. Воодушевленные победой своего командира и скорым возвращением домой, серые храмовники, невзирая на дождь, сошли с мощеной дороги, направившись в сторону прецептории, где размытая земля значительно замедлила их движение.

— Не могу поверить, что мы это сделали. — С командором поравнялся её первый и единственный капитан.

Бесстрашный, амбициозный и вечно веселый Тириз. Изувеченное шрамами лицо, бритая голова и внешность, больше подходящая троллю из легенд, нежели рыцарю храма — он мог одним своим видом запугать любое чудовище, но любой, кто был с ним хоть немного близко знаком, искренне считал его своим другом. Едва ли он смог бы чего-то добиться где-либо еще, но в Сером храме империи в первую очередь ценились его принципы и железная воля, затмевающие все недостатки.

— Так открыто выступить против церкви, взять под стражу епископа и кучу других священников, а получить взамен поддержку и благодарность, а не веревку на шею! — продолжал Тириз.

— Нас поддержал сенат и двое из трех имперриноров, помощников императрицы, — словно хвастаясь, напомнила ему Элинэй. — Я обещала, что виновные понесут наказание.

— А как вы считаете, мы правильно поступили?

— Что? Разумеется.

— Я к тому, что это все же церковь, они, как и мы, борются за духовную чистоту империи. Правы ли мы, что мешаем им в этом?

— Вера в Альиса наш оплот, а церковь — его сердце. Если скверна попадет в сердце, то в мгновение ока заразится и всё тело, потому мы должны быть вдвое внимательнее и строже к самой церкви, чтобы не допустит её развращения.

— А кто же будет следить за нами?

— Другие храмовники, Тириз. Потому нам всегда нужно сохранять чистый ум и следить за своими собратьями.

— Поэтому вы так строги со своим братом? — уже тише спросил капитан.

— Именно. Он ведет себя неподобающе своему статусу, и он должен это понять.

— Смотрите, туман стелется — неожиданно раздался голос одного из рыцарей.

Навстречу рыцарям медленно двигалось, прибиваемое дождем к земле серое облако, обволакивая дорогу.

— Туман? — Элинэй с подозрением осматривала полог, прислушиваясь к своему обонянию. — Это не туман. Это дым.

— Со стороны прецептории? — пронеслись встревоженные возгласы.

— Да! За мной.

Храмовники погнали лошадей вперед, насколько это позволяла дорога, скрываясь в смоге дыма. Несмотря на малое расстояние, оставшееся до оплота рыцарей, его преодоление казалось вечностью, мучающей неизвестностью и запахом гари. Дым становился всё реже, раскрывая сначала дорогу, а затем и горизонт, на котором виднелось здание прецептории: уединенное и спокойное, каким всегда и было. Не увидев никаких угроз, Элинэй сбавила темп, приказывая остальным остановиться.

— Всё чисто, — настороженно проговорила командор.

— Может, там возник пожар, но братья быстро с ним справились? — предположил Тириз.

— Возможно. Всё же будьте настороже, глядите в оба, — наказала она.

Медленно подступая к воротам, ведущим во двор прецептории, Элинэй чувствовала внутреннюю тревогу, которую не могла объяснить, словно предрекая беду. Проход был открыт, но рядом никого не наблюдалось, беспрепятственно пропуская их отряд внутрь. И надуманный страх сменился настоящим. Вокруг тлели потушенные дождем остатки телег и деревянных навесов, что были во дворе; разные вещи, припасы, инструменты разбросаны по земле в окровавленных потеках; изуродованные тела послушников в некогда белых рясах, и их остатки, были собраны в омерзительные груды. Завершали ужасающую картину бесчисленные лепестки лилии, усеявшие весь двор. «Святой Альис», — раздался дрожащий голос Тириза. Элинэй прикрыла рукой рот, борясь с подкатившей тошнотой. Подавляя нарастающую панику, командор выхватила меч, побуждая своих воинов сделать то же самое. Испуганно вскрикнув, один из рыцарей не удержался в седле и свалился на землю, начав отползать назад, подставляя своей слабостью мораль соратников — но остальные оказались куда крепче духом, даже не взглянув на упавшего.

— Прецептор Фербист! — вдруг раздался громкий рычащий голос, в котором, однако, послышался знакомый тон. — Добро пожаловать домой!

Не теряя бдительности, храмовники осматривались в поисках говорившего. В арке ворот главного здания показалась фигура, движущаяся навстречу — в её облачении с трудом угадывался доспех храмовника.

— Я ждал тебя, сестренка!!! — с безумными нотками в искаженном голосе прокричал Келис Фербист.

Глаза Элинэй расширились, а ошеломленный взгляд устремился в пустоту.

Броня храмовника стала походить на белый мрамор и как будто срослась с его телом, заменяя кожу. В трещинах и щелях брони виднелась некая черная жидкость, что бурлила внутри него, изредка выплескиваясь и оставляя грязные потеки на белоснежной поверхности. Черный ментал, естество всех демонов, что течет в них подобно крови, и белое тело, напоминающее обожженную фарфоровую скульптуру — два верных признака демона. Половина лица юноши оставалась человеческой — другая же обросла маской, под стать его доспехам, — обе они призывно улыбались.

— Я почти закончил свою картину, здесь не хватает только твоей головы, — с физически ощутимым холодом в голосе проговорил демон.

— Командор. — Тириз бесцеремонно тряхнул её за плечо, возвращая в реальность. — Это уже не ваш брат.

Незаметно стряхнув махом головы проступившие слезы, Элинэй уверенно кивнула, поднимая направленный вперед меч.

— Никогда не сдаешься без боя! Посмотрим, заслуженно ли ты носишь свой ранг.

После этих слов из арки за спиной Келиса сплошной волной пронесся сонм фарфоровых зверей, отдаленно напоминающий волков. В клацающих пастях демонических животных виднелась черная бездна, угрожающе кипящая их ненавистью. Не останавливаясь, свора набросилась на рыцарей, бездумно, без цели кусая всё, куда дотянулись их клыки, силясь смять доспехи.

Уверенным ударом отбросив врага перед собой, Элинэй пришпорила коня, устремившись прямо к Келису. Точно почувствовав угрозу хозяину, звери с удвоенной силой кинулись на храмовницу — и одному из них все же удалось выбить её из седла, но, еще не коснувшись земли, он был пронзен её клинком. Подло воспользовавшись моментом слабости, Келис тут же атаковал свою сестру, но слишком её недооценил, не сумев застать врасплох: Элинэй, упираясь на колено, выдернула меч из тела животного, молниеносно взмахнув оружием, отсекая руку нападавшему. Не успев даже вскрикнуть от боли, Келис получил мощный удар плечом, сбивший его с ног. Едва сама не потеряв равновесие, Элинэй немного отступила, восстанавливая дыхание. Поднимаясь на ноги, демон с ненавистью смотрел на соперницу и тут его маска начала трескаться. Как только её края осыпались, белая оболочка жадно оплела всю оставшуюся голову, после чего на ней открылись два абсолютно черных глаза. «Ненавижу!» — прокричало существо, бросившись в атаку, но Элинэй ловко юркнула ему за спину, оставляя внушительный порез на боку. Окончательно рассвирепев, демон развернулся, пытаясь наугад попасть своей единственной оставшейся рукой — пригнувшись от удара, храмовница с криком пронзила его грудь мечом, прикладывая все силы.

Из устремленных на неё демонических глаз потекли черные слезы. Звуки боя стихли и, казалось, наступила долгожданная победа. Неожиданно, Элинэй почувствовала мощнейшую хватку на своей правой руке, держащей меч. Демон вцепился в её руку и не собирался отпускать. Из трещин на перчатке Келиса начала сочиться черная энергия, вязкой жижей перетекающая на храмовницу. «Я заберу тебя с собой в могилу!» — прошипел демон, еще сильнее сжимая когти, омывая их в её крови. За пару мгновений ментал окутал всё тело Келиса и где-то в его глубине показался красный раскаленный шар. Вырывая из его груди меч, Элинэй отчаянно попыталась отрубить держащую её лапу, но клинок лишь едва не увяз во всё увеличивающейся массе.

— Не в этой жизни, — девушка сурово смотрела на свое оружие.

— Командор, нет! — последнее, что услышала Элинэй, прежде чем отсечь себе руку.

Двор прецептории озарила яркая красная вспышка…

— Не знаю, как я выжила, но именно в тот момент я потеряла руку, мои волосы — цвет, а моя жизнь какой-либо смысл, — подытожила женщина свой долгий рассказ.

— Всё же, ты нашла новую цель в жизни? — поинтересовался Стейрам.

— Я хотела продолжать свою борьбу против демонов, но после случившегося о службе в храме можно было забыть. Удивительно, как меня вообще оставили в живых, еще и свободно отпустив, — ответила Элинэй. — Тогда я и нашла тех, кто смог принять меня и мои желания. Вместе с чем и единственного друга, — шепотом добавила она.

— Его мы и пойдем выручать? — догадался он.

— Да.

Усмехнувшись, Стейрам закрыл глаза и задул огарок, от которого разошлось неестественно много дыма. Что-то бормоча, мужчина поднял руку к потолку, застыв в этой позе, после чего вдруг щелкнул пальцами. Устало разминая шею, он заговорил:

— Вот и всё, наша просьба услышана.

Некоторое время Элинэй молча сидела, прислушиваясь к себе.

— Знаешь, а мне, правда, лучше. Спасибо. — Впервые за столь долгое время она искренне улыбнулась.