Нянька для Радуги

Глава 12. Перемирие или попытка дружбы

Глава 12. Перемирие или попытка дружбы

Время скоротечно. Оно легко несётся сквозь наши жизни. Для кого-то оно течёт неспешно, словно мелкий ручеёк. А для кого-то мчится подобно бурной горной реке. Кто-то утверждает, что не ощущает движения времени, а кто-то — что оно проходит мимо. Но время для всех одно… Стрелки на часах продолжают двигаться независимо от нашего желания. Они отсчитывают секунды. Секунды складываются в минуты, а дальше в часы… дни. Дни сменяются ночами, и так по кругу…

Время меняет всё, и нас в том числе. И часто то, что ещё вчера казалось нам единственной истиной, сегодня видится настоящей глупостью. А то, что было приемлемо ночью, с наступлением утра теряет свою силу.

Не зря ночь — время откровений, ласк и любви. Ведь днём, люди на многое смотрят по-другому. Наверно всё дело в том, что при свете солнца они снова прячутся под своими масками.

Это утро для Максима началось неожиданно. Распахнув глаза, он никак не мог понять, что же его разбудило. Вроде бы кто-то кричал, а может ему приснилось?

Спящая рядом Мира, перевернулась на другой бок, но руку Максима потянула за собой. Устроившись удобней, она уложила ладонь парня себе на бедро и накрыла её своей. Просыпаться девушка явно не собиралась, а Максима такой наглый произвол с её стороны только веселил. Ему нравилось ощущать под своими пальцами её шёлковую кожу, рисовать на ней непонятные змейки и иероглифы, и чувствовать, как она вздрагивает от этих прикосновений… как учащается её дыхание.

— Макс! — послышалось из коридора. И он даже не сразу сообразил, что голос принадлежит его сестре. Потом дверь спальни неожиданно распахнулась и взволнованная девушка выпалила: — Вставай, немедленно! Мира дома не ночевала! Её нигде нет! Лёва в панике, едет сюда… — на это фразе она вдруг узрела, что брат в кровати не один и быстро замолчала.

Маше не было видно лица девушки. Всё, что она смогла рассмотреть, это растрёпанная блондинистая шевелюра и торчащая из-под пледа голая нога, но даже это её немало впечатлило. И пока она отходила от внезапного ступора, в голове Максима начали вертеться винтики. В одно мгновение он вспомнил всё, что произошло накануне. Звонок Лиса, вечеринку Гарика… Миру, рыдающую на пляже. А потом перед глазами, как наяву, встало видение сцены в ванной. Мокрое обнажённое тело Мирославы, и слёзы на её глазах.

Он нахмурился и потянулся к лежащей рядом девушке. Ему хотелось обнять её сильнее, снова коснуться губами лица, но именно в этот момент его мозг окончательно проснулся, а сознанию открылась вся неправильность происходящего. Ведь Мира… та самая, на чьём бедре сейчас по-хозяйски лежит его рука, это не просто девушка с улицы. Она его подопечная! Та, за кем он должен присматривать и кого оберегать. Что же получается? Она в его постели?

Ладонь Макса тут же отпрянула от девушки, а сам он осторожно встал с кровати. И тут Мирослава потянулась и, не просыпаясь, развернулась лицом к Маше.

Нельзя сказать, что Мария оказалась удивлена. В данной ситуации куда уместнее было бы слово «шокирована». Её быстрый цепкий взгляд метнулся к парню, который явно спал в одежде. Затем оценил чуть припухшую физиономию хозяйской дочки и появившийся синяк на её скуле.

— Пошли, — шепнула она брату. — Поговорим. Пусть спит.

Макс кивнул и направился к двери вслед за ней. Но стоило им выйти, как на пороге дома нарисовался бледный и какой-то дёрганный Лёва. Судя по его виду, он выглядел не на шутку обеспокоенным местонахождением Миры. Его глаза были угрожающе прищурены, а пальцы с такой силой сжимали телефон, что казалось, он сейчас деформируется.

— Где она? — рявкнул гость, едва заметив Максима. — Где моя сестра, я тебя спрашиваю?

— Успокойся, — сонно отозвался Макс. И попытался пройти мимо него на кухню, но не тут-то было. Лёва резко схватил его за плечо и попытался развернуть.

— Стой, когда я с тобой разговариваю! — практически прорычал он. — Вчера ты сказал, что Мира в порядке. Что вы дома. А сегодня я вдруг узнал, что до своей комнаты она так и не добралась. И как ты мне это объяснишь?

Максим сбросил его руку и спокойно двинулся дальше. Его выводила из себя наглость Лёвы, который фактически даже слова вставить ему не дал. А ведь Максу явно было, что ему сказать. Он эту речь со вчерашней ночи готовил.

— А теперь слушай сюда, — выдал Максим, плавно развернувшись. — В том, что Мира так влипла, только твоя вина. Это ты таскал её с собой по вечеринкам. Ты поощрял её откровенный внешний вид и развязное поведение и, что хуже всего, ты додумался отпустить её одну к Гарику! Я тебя только за это готов прямо сейчас придушить!

Тон этой тирады был откровенно угрожающим, и весь вид напряжённого Макса только подтверждал сказанное. Он действительно мечтал воплотить свою угрозу в жизнь. У него до сих пор перед глазами стояло до жути перепуганное лицо Мирославы в тот момент, когда он пришёл за ней в дом Карима.

— Я никуда её не отпускал, и уж тем более к Гарику, — парировал Лёва, на которого угрозы Макса не произвели совершенно никакого впечатления. — Она не сказала мне куда собирается. И вообще… подозреваю, что пошла туда только для того чтобы провести вечер без шайки твоих ищеек! Они ей все последние дни прохода не давали!

— Они, в отличие от тебя, ограждали её от плохой компании. Они фактически исполняли обязанности заботливых братьев и сестёр, в то время как ты развлекался с очередной пассией!

Маша, которая до этого явно собиралась вмешаться в их полемику, отчего-то осеклась и притихла. Всего одна фраза Макса умудрилась пошатнуть равновесие её мира, причём настолько, что мысли вдруг сменили направление и понеслись в сторону Лёвы и их вчерашнего вечера. Ведь получается, что вместо того чтобы сопровождать сестру, он был с ней. Но даже не это главное. Макс прав… она всего лишь очередная подружка. И сколько у этого крайне симпатичного блондина таких, как она? Даже думать не хочется.

Тем временем тон разговора продолжал повышаться, быстро превращаясь в банальную ругань. Вся троица благополучно добралась до кухни, где шумел включенный Машей электрический чайник.

— Вы не давали ей расслабиться! — стоял на своём Лёва. — Мире нужен отдых. Она нервная, постоянно срывается, кричит. А ей просто нужно отдохнуть ни о чём не думая.

— Для этого обязательно напиваться до полусмерти? — воскликнул спокойный до этого Макс. — Вчера она оказалась на вечеринке в доме Карима… с Гариком. Ты хоть представляешь, чем это могло для неё закончиться?

— Не ори! — бросил его оппонент, усаживаясь за стол и устало подпирая лоб ладонями. — Мне прекрасно известно, на что способен Гарик, — теперь его голос звучал куда спокойнее. — Да, я безмерно благодарен тебе за то, что вытащил мою сестру оттуда. Но это всё равно не даёт тебе права набрасываться на меня с обвинениями, — он вздохнул. — Мира — давно взрослая. У неё своя голова на плечах.

— Это самая голова вчера не смогла спасти её от неприятностей! — зло бросил Макс, глядя прямо на Лёву. — Для этого был нужен ты! Тот близкий человек, который может вразумить и помочь избежать проблем. Который объяснит, с кем лучше не связываться и куда не стоит лезть. А ты вместо этого тупо таскал её по вечеринкам! Истинно братский поступок!

Последнее было сказано с таким сарказмом, что скривилась даже Маша. Она вообще впервые за последние несколько лет видела Максима настолько раздражённым. Раньше так вывести его из себя могла только их ненаглядная мамаша. Но даже тогда он злился не так открыто.

— Хватит! — послышалось от двери.

Вся троица резко обернулась на звук и застыла, глядя на стоящую в дверном проёме девушку. Она выглядела сонной и какой-то помятой. Светлые волосы оказались спутаны, большая и явно мужская футболка сползла с одного плеча, а на скуле красовался чуть опухший синяк. Мира внимательно посмотрела на притихшего Лёву, потом перевела взгляд на Машу. Смотреть на Макса ей, почему-то, было стыдно.

— Тема закрыта, — добавила она, направляясь к шкафчикам. — Маш, где у вас кофе?

Сейчас Мира меньше всего хотела разговоров о вчерашнем происшествии. Для неё оказалось слишком сложно принять всё это. Да что говорить — она всеми силами старалась отмахнуться от страшных воспоминаний. От всех, кроме одного… того, где Максим прижимает её к себе и называет «моя радуга». Вот об этом она могла думать бесконечно, согреваясь в этих словах, как в лучах весеннего солнышка. Ведь в тот момент она чувствовала себя не такой одинокой. А если поднапрячься, даже могла представить, что любима.

Завтрак прошёл в полной тишине. Едва допив чашку кофе, Лёва сослался на срочные дела и поспешил удалиться. Маша же, попыталась намекнуть брату, что хочет пообщаться с Мирой наедине, разговорить её, утешить. В общем, повести себя согласно профессии психолога. Но Макс дал понять, что ей лучше последовать примеру Лёвы и так же удалиться. Когда же, закончив с едой, она тихо встала и направилась к двери, до Миры, наконец, дошло, что если Маша уйдёт, то ей придётся остаться наедине с Максом. Она даже попыталась попросить девушку остаться, на что та только отрицательно мотнула головой и вышла из комнаты, а затем и из дома.

— Я тоже пойду, — Мира хотела встать, но так и не решилась. Она понимала, что нужно поблагодарить Максима за всё, да и вообще, сказать хоть что-то, но язык будто прилип к нёбу, а все здравые мысли разбежались в разные стороны.

— Иди, — голос Макса вообще не выражал никаких эмоций. — Если будут спрашивать про внешний вид, скажи, что ночевала у Маши. Зашла ночью поболтать и уснула. Она подтвердит.

Мира кивнула, только почему-то стало тяжело дышать. В носу защипало, а на глазах начали снова наворачиваться слёзы. Она сама не могла понять, в чём их причина. Ведь всё хорошо… Всё, как она хотела. Тему замяли, закрыли и забыли. Вот только от этого почему-то совсем нерадостно.

И, тем не менее, она всё-таки поднялась, едва заметно кивнула и, не глядя на Максима, вышла в коридор. С каждым шагом держать лицо становилось всё сложнее и сложнее, а когда за её спиной закрылась дверь знакомой спальни, прислонилась к ней спиной, зажмурилась. Но вот слёз сдержать так и не смогла. После прошлой ночи, после такой сладкой иллюзии, в которой она, наконец, была не одна, Мире оказалось слишком сложно вернуться к прошлой маске. Её привычный мир пошатнулся и рухнул, разлетевшись на мелкие крупинки и развеявшись по ветру. И теперь она попросту не знала, как жить дальше. Но в одном была уверена, так как раньше уже не сможет.

Гостевой домик Мирослава покинула тихо. Вот так… в пижамных шортах и мужской футболке. И лишь маленькая сумочка, висящая на её плече, и брезгливо зажатое в руке платье говорили о многом. Она больше не плакала, но выглядела так, что Макс едва смог сдержаться, чтобы не подойти. И как бы ему ни хотелось стереть это скорбное выражение с её лица, как бы ни болело его сердце при виде её страданий, но… он понимал, что не сможет вечно её спасать, как не сможет всегда находиться рядом, чтобы утешить. А значит, Мире нужна эта встряска. Она должна понять свои ошибки и пережить их последствия.

Сама.

***

— Макс, — позвала Маша, застыв в дверном проёме его рабочего кабинета. — Максим, да оторвись ты уже от своих бумажек! — сказала она куда требовательней.

Тот нехотя поднял голову и выжидающе посмотрел на сестру.

— Уже вечер, а ты до сих пор трудишься. Все давно разошлись по домам, и только ты один никак не можешь успокоиться, — произнесла она, укоризненно качая головой. — Не обедал. Не ужинал. Может, ещё и ночевать здесь останешься?

— Нет, Маш, — устало отозвался он. — Спать я приду в свою комнату.

А про себя добавил: «В ту самую кровать, где провела ночь девушка, к которой я не имею права прикоснуться». Эта мысль стала последней каплей и, резко опустив крышку ноутбука, он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

Весь день, пытаясь занять себя работой, отчётами и прочей ерундой, он всеми силами старался выбросить из головы образ Мирославы. Но… безуспешно. Глаза прекрасно помнили картину в ванной, руки ещё чувствовали под собой шёлк её кожи, а в душе томилось странное чувство дикой тоски. Больше всего сейчас Макс хотел увидеть Миру. Обнять её, узнать, не плакала ли она больше? Но при всём при этом понимал, что нужно держать дистанцию.

Она — его работа. И переступив ту грань, которую ему так отчаянно хочется преодолеть, он попросту лишится и должности, и жилья, и уважения к самому себе.

— Ну, если ты всё-таки решил закончить, то я могу со спокойной душой отправиться по своим делам, — проговорила Мария, внимательно наблюдая за братом.

Наверно, будь её голова чуть менее забита собственными думами и Лёвой в частности, она бы обязательно догадалась, что Макс не совсем в порядке. Но… сейчас Машу куда больше волновала предстоящая встреча с синеглазым блондином и его неожиданное согласие пройти для неё любые обследования. А ведь девушка даже мысли не допускала, что он может согласиться. Но Лёва поступил совсем не так, как она ожидала. И прямо сегодня утром, после того как убедился, что с его драгоценной Мирой всё в полном порядке, забрал Марию и вместе с ней отправился сдавать пресловутые анализы.

Теперь у них имелась неделя до получения результатов. И судя по хитрому блеску в глазах парня, за это время он планировал приручить Машеньку окончательно. Хотя она была совершенно не против. И вот сегодня они снова собирались на прогулку, только теперь на городскую набережную.

Макс перевёл на сестру задумчивый взгляд и вдруг спросил:

— А что у тебя за дела?

В его голосе не было и намёка на укор. Он просто интересовался, без всякой задней мысли.

— Гулять иду. С парнем, — спокойно отозвалась девушка, но на её лице застыло такое серьёзное выражение, что Макс мигом проглотил те наставления, которые только что собирался озвучить.

— А парня зовут Лёва, — сам себе пояснил Максим. Это не было вопросом. Просто, Маша нечасто заводила интрижки, а точнее, на памяти Макса такое случалось всего пару раз. И значит, если вчера Маша была с этим… нехорошим человеком, то и сегодня вряд ли сменит его на кого-то другого.

Она кивнула и демонстративно переплела руки перед грудью, как бы намекая, что не нуждается ни в каких наставлениях. В ответ на это Макс лишь закатил глаза и покачал головой.

— Поступай, как знаешь, — сказал он, наконец. — Не мне учить тебя жизни. Но… Маш, не позволяй ему собой играть. Такие мужчины, как твой Лёва, на какие-то отношения не способны по определению. Они слишком ценят свою свободу. Для них постоянная девушка — якорь, который мешает плыть дальше.

Она вздохнула и отступила назад.

— Думаешь, мне это неизвестно? — бросила Маша, насмешливым тоном. — Известно, ещё как. Но… — она подняла на брата растерянный взгляд и попыталась улыбнуться. — Он нравится мне. Очень. Со мной такого ещё никогда не было. И… знаешь, сейчас я меньше всего желаю думать о последствиях. Хочется просто быть с ним.

Макс смотрел на неё неотрывно и теперь уже прекрасно видел, что его сестра по уши в этом своём Лёве. И что хуже всего, она отлично понимает — это всё ненадолго.

— Будет больно… потом, — добавил он тихо.

— Ключевое слово здесь: «потом», — с грустью отозвалась девушка. — Оно неизбежно. Но пока не актуально. Так что, я планирую просто жить и наслаждаться теми хорошими моментами, которые дарит мне настоящее.

Макс поднялся из-за стола и хотел уже подойти к сестре, но она снова гордо вскинула голову и улыбнулась. Этот жест заставил парня остановиться на полпути.

— Меня рано утешать, — выдала Маша, возвращая лицу прежнее выражение лёгкой беззаботности. — А ты, кстати, попытайся вытянуть свою подопечную из её спальни. А то она с утра не выходит. И не ест ничего.

Макс замер, пытаясь осмыслить слова сестры. И, наверно, стоило уточнить, расспросить подробнее, но в его голове вдруг мелькнула ужасная мысль. Вдруг… она что-то с собой сделала?

В его душе всё мгновенно заледенело, и уже в следующую секунду он резко сорвался с места. Расстояние до комнаты Мирославы преодолел за несколько секунд, и даже не удивился, обнаружив, что дверь закрыта изнутри.

— Мира! — позвал он, сопровождая свои слова стуком. — Открой срочно!

И тишина.

Ни звука.

Ни скрипа, ни вздоха, а просто глухая тишина.

Он снова дёрнул дверь, но та явно не собиралась поддаваться.

— Мира, если ты там, пожалуйста, скажи, хоть что-нибудь, — рявкнул Макс, которого уже начала бить мелкая нервная дрожь.

Ответа не последовало, и тогда он резко стукнул кулаком по косяку и принялся оглядывать коридор в поисках чего-нибудь, способного выломать эту гадкую дверь.

— Или ты открываешь сама, или я вернусь с инструментами и вырежу замок, к чёртовой бабушке! — прорычал он, снова впечатывая кулак в дверь. — Выбирай!

Поначалу ничего не происходило, а затем послышался тихий стук, будто что-то упало на пол, а затем дверь распахнулась, явив Максу бледную и поникшую Мирославу.

— Тиран, — обижено буркнула она себе под нос, и только потом соизволила посмотреть на столь требовательного посетителя: — Что тебе?

— Что мне? — выпалил он, оглядывая её с ног до головы. И сразу понял, что Мира так и не переоделась. На ней до сих пор была его футболка и Машкины шорты, а в янтарных глазах стояла дикая пустота. — Ты почему закрылась?

— Просто, — ответила она, совершенно безразличным тоном. И это её равнодушие сказало Максиму больше, чем он мог предполагать. Он даже спрашивать больше ни о чём не стал. Легко отодвинул девушку от прохода, прошёл в её комнату и распахнул шкаф.

Пока Мира пыталась прийти в себя от такой наглости, Макс достал с полки первую попавшуюся майку белого цвета и лежащие рядом с ней шёлковые шаровары, и протянул опешившей девушке.

— На, надевай, — сказал он, вкладывая вещи в её руки. — Нет, мне, конечно, очень нравится, как сидит на тебе моя футболка, но… в городе нас ней поймут. Так что, пожалуйста, переоденься.

— В каком ещё городе? — голос девушки прозвучал хрипло. Она смотрела на Макса и никак не могла понять, что ему от неё надо?

— Ты ведь ничего не ела. Я тоже. И, думаю, тебе нужно немного проветриться. Так что одевайся и мы с тобой прокатимся в какое-нибудь тихое кафе, где вкусно кормят.

— Ты серьёзно? — в её глазах стояло удивление, за которым явно прослеживалась надежда, что он не шутит.

— Конечно, серьёзно, — кивнул парень, не отводя взгляда от её глаз. — Заодно и поговорим. Но только после того, как ты поешь. А пока, я на пару минут заскочу к себе, и буду ждать тебя у бассейна. Если через полчаса не выйдешь — вернусь и вырежу замок. Тебе ясно? — на последней фразе он всё-таки не сдержался и коснулся подбородка Миры, немного приподнимая её лицо. От неожиданности она поспешила кивнуть и тут же бросилась к своей ванной, а чрезвычайно довольный собой Максим отправился вниз.

Вообще, в его обязанности не входило водить подопечную по кафе, но сейчас он видел в Мире, прежде всего, девушку, которая пережила жуткий стресс. Он понимал — то, что произошло с ней вчера — не случайность. И виноваты в этом совсем не Гарик, Карим, или Лёва. Нет, вина за этот инцидент целиком и полностью лежит на Мире. Это закономерный финал, к которому упорно вело её развязное поведение. И теперь важно, чтобы она поняла, насколько ей вчера повезло, и осознала, что такое везение рано или поздно закончится.

Когда через двадцать минут Мира появилась у бассейна, она выглядела гораздо лучше, но совершенно не так, как рассчитывал Максим. Волосы её оказались собраны в пучок на затылке, что делало «радугу» в них почти незаметной, на лице не было ни грамма косметики, да и наряд из уже привычных шорт и его футболки, никуда не делся.

Он вопросительно изогнул бровь, но вслух говорить ничего не стал, тогда Мира, подняла на него чуть смущённый взгляд и высказалась сама.

— Я не хочу никуда ехать.

— Вообще или конкретно со мной? — уточнил Максим, но из его голоса ушла любая игривость.

Он подозревал, что даже после событий прошлой ночи их вражда никуда не денется. И едва почувствовав себя в безопасности Мира тут же поспешит указать Максу на его место. Но всё-таки в глубине его души теплилась маленькая призрачная надежда на лучшее. Он даже подумал, что теперь они смогут поладить, что Мира хотя бы попытается его принять, но… видимо, зря.

— Я в город выезжать не хочу, — ответила девушка, усаживаясь рядом с ним на шезлонг. — Там люди, а у меня нет никакого желания кого-либо видеть.

— Что ж, — пожал плечами Макс, которого её довод ни капли не убедил. — Как скажешь.

— Я, кстати, неплохо готовлю яичницу, — попыталась улыбнуться Мира. — А ещё картошку жарить умею и пельмени варить, — она повернула голову и посмотрела на удивлённого Макса. — Хочешь пельменей?

— Не знаю, — ответил он совершенно честно. — Я с утра ничего не ел, так что мне, в принципе, всё равно.

— Тогда, если ты не против, пойдём на кухню, — предложила она, поднимаясь и, будто смутившись, спрятала руки в карманах простых дешёвых шорт. — Я попробую приготовить ужин. А может там что-то для нас оставили.

— Пошли, — улыбка на лице Максима стала такой искренней, что Мира просто не могла не улыбнуться в ответ.

Весь день она тщетно пыталась прийти в себя.

Весь день ей казалось, что её попросту бросили в глубокий колодец и там забыли.

Мира всегда больше всего в жизни боялась одиночества, хотя на самом деле была даже больше чем одинока. Все эти тусовки, пьянки, вечеринки с бесконечной чередой знакомых и приятелей являлись не чем иным, как пустой попыткой вырваться из собственного кокона. Пробить каменные стены, за которыми пряталась её душа, и вырваться из плена своих детских страхов и комплексов.

И вот, сидя в собственной комнате и анализируя свою жизнь, Мира в очередной раз пришла к выводу, что совершенно никому не нужна. Мать легко променяла её на нового мужа… Отец — на свою любимую фирму, в которой он души не чаял. Любимый парень предпочёл другую. Настоящих подружек у Мирославы никогда и не было — только знакомые, да и те, поверхностные. Лёва… как оказалось, тоже не может быть с ней постоянно. И осознав всё это, на душе у девушки стало так горько, что не осталось никаких сил идти дальше.

Зачем? С какой целью? Кому от этого станет легче? Родители и так в ней разочарованы, так может, стоит уйти?

Нет, не из жизни! Этот вариант она даже не рассматривала. Уйти Мира хотела из дома. Взять билет на первый попавшийся поезд и отправиться строить своё будущее заново. И, наверно, она именно так бы и поступила, если бы не Макс.

— Я даже боюсь представить, что творится сейчас в твоей голове, — проговорил он, глядя на девушку. Она не отреагировала и поспешила отвернуться. Тогда парень взял её за руку и развернул к себе.

Они уже вошли в пустой тёмный дом и как раз стояли в полумраке большой гостиной. До кухни оставалось каких-то пара шагов, но никто не обратил на это внимания.

— Мира, — позвал он, снова касаясь её лица, и заставляя посмотреть себе в глаза. — Мира, не закрывайся от меня. Говори! Всё что приходит в голову. Я буду слушать. Тебе это нужно, поверь.

Она молчала, не зная, что на это ответить, и выглядела совершенно растерянной.

— То, что случилось вчера… — попытался начать Макс, но замолчал. — Это мы обсудим позже. А сейчас, пожалуйста, постарайся расслабиться и посмотри на меня, не как на своего Цербера, а как на друга. Я желаю тебе только добра и, поверь, прекрасно знаю, как иногда хочется просто выговориться. Поделиться тем грузом, что лежит на душе и не даёт двигаться дальше, — он вздохнул и лёгким движением поправил на её плече съехавшую футболку.

— Зачем тебе это? — спросила она севшим голосом и, поддавшись порыву, накрыла ладонью его руку.

— Что бы ты там ни думала, но знай, мне не всё равно, — ответил Макс, на которого такая близость и её прикосновения действовали слишком сильно. Он почти видел, как делает шаг и прижимает девушку к стене… Как обхватывает рукой её талию… Как жадно касается губами её шеи… И это было только началом.

Но её следующая фраза быстро вернула его в реальность.

— Я ведь для тебя всего лишь избалованная шлюха, присматривая за которой, ты получаешь зарплату, — в словах сквозила горечь, и она тут же поспешила отвернуться. — По сути, тебе так же наплевать на меня, как и всем остальным.

— Это не так, — ответил Максим, глядя на девушку. — Ты не шлюха, Мира, хоть и ведёшь себя иногда слишком развязно.

— Не надо отмазываться, — бросила она раздражённо. — Я противна тебе, это факт. Я же видела, чего тебе вчера стоило позволить мне остаться в твоей пастели. С каким видом обнимал меня…

— Мира, всё совсем не так, — попытался объяснить Максим, но девушка не слушала. Притихшая немного обида на весь мир вернулась с новой силой и требовала немедленного выхода.

— Не так? — она вскинула голову и пристально посмотрела ему в глаза. — Тогда поцелуй меня.

— Нет!

Ответ прозвучал слишком категорично, что только подтверждало её доводы.

Она медленно убрала свою руку с ладони Максима и направилась в сторону лестницы.

— «Нет»… — повторила она его слово. — И этим всё сказано.

— Мира! — позвал он, совершенно не представляя, как теперь исправить положение.

— Не надо, Макс. Не утруждайся, — поникшим голосом ответила она. И обернувшись, кинула на него пустой обречённый взгляд.

Этого Макс выдержать уже не мог. И преодолев разделяющее их расстояние, всё-таки прижал Миру к стене и жадно впился в её губы. Его движения были грубыми, но в них чувствовалась такая страсть, от которой у бедной девушки голова пошла кругом. Она не сразу поняла, что происходит, но как только попыталась ответить, Макс тут же сбавил обороты и продолжил целовать её со всей живущей в нём нежностью. Одной рукой он крепко прижимал податливую девушку к себе, а вторую предусмотрительно держал подальше. Хотя она сама довольно скоро скользнула под широкую футболку Мирославы, прошлась по гладкой спине и пустилась на бедро.

Девушка издала нечто похожее на стон и обвила руками шею Максима. Она тонула в нём, упивалась этим лучшим в её жизни поцелуем и больше всего на свете боялась, что он закончится. Мира даже не представляла, что касание языка бывает таким приятным, что губы могут гореть от наслаждения, а чужое дыхание — так ласково щекотать кожу.

— Стоп, — прошептал Максим, прерывая поцелуй, но не отстраняясь. — Или это плохо кончится.

— Нет, пожалуйста, ещё немного, — она сама не поверила, что сказала подобное. Наверно её здравый смысл в это время дремал, потому что будь он в порядке, никогда бы не позволил ей произнести такое.

Но Макс слишком хорошо понимал, что ещё немного и уже не сможет остановиться, поэтому покачал головой и приложил палец к её губам.

— Нет, Мирочка. Нельзя, — ответил он шёпотом. — Ты очень сладкая, но я не могу себе позволить большего. Мне и целовать тебя не стоило, но ты не оставила другого выхода, — она попыталась возразить и выкрутиться из его объятий, но Макс не пустил. — Я бы хотел… чтобы ты была мне противна. Тогда бы всем было гораздо легче. Но… — он вздохнул и, прикрыв глаза, попытался успокоиться. — Я хочу тебя до одури, но не могу себе этого позволить. Поэтому прошу, не провоцируй меня, пожалуйста.

И выпустив её из объятий, сам отошёл на несколько шагов назад и устало опёрся спиной о стену.

— Если ты позволишь, я сделаю всё, чтобы стать тебе другом, — сказал он, наконец. Сама Мира говорить была не в силах. Она ещё чувствовала поцелуй Макса на своих губах и мечтала о продолжении. Поэтому слова парня поняла далеко не сразу. А когда осознала, что именно он ей предлагает, то растерялась окончательно.

— Я хочу большего, — возразила она, поднимая на него горящие желанием глаза. — Мне будет мало дружбы.

— Но это всё, что я могу тебе дать, — голос парня звучал ровно, но в нём слишком хорошо угадывались нотки обречённости.

— Почему? — Мира хотела подойти, но отчего-то не решалась. — Из-за Лиса?

— Нет, Мира. Он здесь вообще не причём, хотя от одного воспоминания о том, что между вами было, мне очень хочется съездить ему по физиономии, — он развернулся и нервным жестом коснулся своего лба. — Думаю, ты понимаешь, что со мной сделает твой отец, если я позволю себе в твоём отношении больше, чем простой поцелуй. А для нас с Машей слишком важна эта моя работа. Хотя… — он перевёл на Миру полный желания взгляд, и усмехнулся. — Ты ведь хотела, чтобы мы убрались отсюда? Так вот знай, сейчас я почти на грани того, чтобы сорваться, утащить тебя в свою комнату и не выпускать оттуда, пока не смогу полностью удовлетворить весь этот жуткий голод. И тебе для этого нужно всего лишь продолжить так на меня смотреть. — Он опустил голову и отвернулся к лестнице. Мира молчала. Сказать на это ей было нечего. — Я говорю тебе это только для того чтобы ты поняла — если в серьёз хочешь, чтобы мы ушли, то просто подойди и поцелуй меня ещё раз. Большего от тебя не потребуется.

— Зачем ты так? — спросила она едва слышным голосом. Смотреть на Макса она больше не решалась.

— Как? — так же тихо поинтересовался он. — Ты слишком резко поменяла ко мне своё отношение. Ещё несколько дней назад я был для тебя уродом, и вот теперь, оказывается, ты меня хочешь! Тут почему-то сразу вспоминается твоё обещание сделать всё возможное, чтобы вышвырнуть меня из своего дома.

— Максим! — крикнула Мира, сжимая кулаки, но тут же снова сникла, понимая, что возразить ей нечего. — Прости… — сказала она тише. При одной мысли о том, что они сейчас снова поругаются и Макс оставит её одну, Мирославе стало плохо. Она снова представила, как падает на дно своего персонального тёмного колодца, уже без надежды на чью-либо помощь. — Прости, пожалуйста.

— За что ты сейчас извиняешься? — Макс был искренне шокирован её неожиданными словами.

— За всё, — она всхлипнула и тут же поспешила отвернуться. Мира не собиралась плакать, и всеми силами старалась удержать себя в руках. — Я согласна на любые твои условия. Только… — один тяжёлый вздох и новый едва сдерживаемый всхлип, — не уходи, пожалуйста.

Он молчал, с щемящим чувством в душе наблюдая за её отчаянными попытками сдержать слёзы. И сам едва удерживался от дикого порыва подойти и обнять. Но, в конце концов, не выдержал и притянул её к себе. Мира покорно положила голову на его грудь и только теперь смогла взять себя в руки.

— Я не уйду, — сказал Макс, поглаживая её по спине. — Но и ты перестань меня провоцировать. Договорились?

— Угу, — отозвалась она, поднимая к нему лицо. — Я буду хорошей девочкой. Самой правильной и примерной. Даже курить брошу.

Всё это звучало настолько забавно, что он не смог сдержать улыбку.

— Значит, друзья? — спросил он, когда она улыбнулась в ответ.

— Друзья, — повторила Мира.

А дальше был вкусный ужин и вполне мирная беседа. Макс рассказывал девушке забавнее истории времени своего студенчества, и с удовлетворением отметил, что она почти всё время улыбается. Почему-то ему было больно видеть её грустной и разбитой, а когда на её лице расцветала улыбка, ему и самому становилось даже как-то теплее.

Посуду они мыли вместе, а когда всё было закончено, налили по чашке ароматного какао и отправились к бассейну. Предложение принадлежало Максу, и озвучил он его не просто так. Ведь, несмотря на то, что они только-только помирились, он всё ещё не сказал ей главного. И пусть до этого момента они оба делали вид, будто прошлой ночью не произошло ничего из ряда вон выходящего, но дальше играть в молчанку Максим не собирался.

Солнце ужа давно покинуло небосвод, уступая место ночной царице — луне. Вокруг было удивительно тихо, и только неугомонные сверчки наполняли пространство своим монотонным скрежетом.

— Мир, я должен кое-что тебе сказать, и надеюсь, что ты меня выслушаешь, — он присел на один из шезлонгов и жестом предложил ей расположиться напротив.

Почему-то она сразу догадалась, о чём пойдёт речь. Наверно, всё дело в том, что Макс выглядел слишком серьёзным и напряжённым, а от его былой весёлости не осталось и следа.

— Ты про вчерашнее? — спросила, уже зная ответ на свой вопрос. Он кивнул, и Мира покорно уселась на соседний шезлонг, всем своим видом демонстрируя, что готова слушать.

— Только, пожалуйста, пойми, я говорю это только для твоего блага. И я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но… то, что я скажу, будет тебе неприятно.

— Давай уже, — на её лице появилась горькая усмешка. — Говори. Постараюсь внимать молча.

Макс хотел бы оттянуть этот момент, но в данном случае это ничего бы не дало. Поэтому он начал, внимательно следя за реакцией Миры.

— Ты ведь ничего не знаешь о Гарике, — начал он. — А я знаю. И твой Лёва, кстати, тоже.

При упоминании своего вчерашнего знакомого Мира вздрогнула и мгновенно сжалась. Макс это заметил, но останавливаться не стал.

— У него специфическое отношение к девушкам. И предпочтения в сексе такие же… странные. Он любит чужую боль. И его мало волнует мнение на этот счёт его партнёрши. Так что вчера ты отделалась лёгким испугом. Если бы мы не успели, всё могло бы закончиться гораздо хуже.

Миру передёрнуло.

Перед глазами снова всплыл пресловутый мрачный спортзал, три амбала, с похотливым блеском в глазах, и Гарик, абсолютно спокойный и чем-то явно довольный. Тогда ей казалось, что это сущий кошмар, но теперь, после слов Макса она поняла, — настоящий ужас ожидал ей позже.

— Я очень за тебя испугался, — продолжал Максим. — И хорошо, что рядом оказался Карим. Ведь если бы не он, мне бы Гарик тебя так просто не отдал. Я и сейчас сомневаюсь, что он легко забудет о том, что добычу увели прямо у него из-под носа. Поэтому, вынужден просить тебя временно прекратить свои ночные загулы.

— Хорошо, — кивнула Мира, даже не думая спорить. Слишком хорошо она помнила Гарика. Её до сих пор подташнивало от одних лишь воспоминаний о его прикосновениях.

— Нет, ты можешь выходить из дома, когда захочешь, но лучше чтобы всегда рядом с тобой был либо я, либо твой Лёва, — при упоминании её брата, которого считал совершенно ненадёжным, Макс скривился и поспешил добавить. — Давай лучше уж я сам буду тебя сопровождать.

— Не думай о нём плохо, — вставила Мира. — Лёва хороший брат. Он никогда не бросал меня. В отличие от остальных.

— Ладно, — скрепя сердце, согласился Макс. — Но даже не это главное. Ведь в том, что случилось вчера, нет его вины. Он просто не оказался рядом, а в неприятности ты вляпалась самостоятельно. И знаешь, в чём главная их причина? В тебе, Мира, — она заметно напряглась, но Макс не стал останавливаться. Ему нужно было сказать это именно сейчас, пока в её голове ещё живы воспоминания о пережитом страхе. — Ты одеваешься и ведёшь себя как легкодоступная женщина. Не знаю, кому и что надеешься доказать, но пока этим ты только демонстрируешь свою глупость. Таких девушек не любят, не ценят и уж точно не уважают. Ими просто пользуются. Они как дешёвая китайская подделка — приобретаются на короткий срок, а после так же легко забываются.

— Зачем ты это мне говоришь?

— Я хочу, чтобы ты поняла, куда может привести твоё легкомыслие. И даже Гарик покажется сущим ангелом, по сравнению с настоящими проблемами, которые обязательно появятся, если ты не возьмёшься за ум. Или тебе хочется быть шлюхой? Спать со всеми подряд? Напиваться до беспамятства, а на утро просыпаться неизвестно где и непонятно с кем, и не помнить, как провела ночь? Разве об этом ты мечтаешь?

— Нет, — сказала она севшим голосом.

— Жизнь не ограничивается алкоголем, ночными клубами и пьяными танцами. В ней очень много интересного, яркого, завораживающего. А ты просто ничего этого не видишь. Ты — один большой протест. Только непонятно, против чего. Против самой себя? — он раздражённо дёрнул плечом. — Эти твои разноцветные пряди в волосах, пирсинги, татушка… Зачем это всё?

— Вот такая я, — ровным тоном проговорила девушка. — Такой я себя вижу.

— Разноцветной, с кучей дырочек на теле и клеймом? Такая ты? — в голосе парня появилась презрительная усмешка. Затем он отрицательно покачал головой и сам себе ответил: — Нет, Мира. Это всё глупости. Ты… это ты. Яркая, взбалмошная, непредсказуемая девушка с шикарной фигурой, умопомрачительной улыбкой и самыми красивыми глазами, что я вообще когда-то видел. И хрен с ней с радугой в волосах, я к ней уже даже привык. Но эти твои проколы на теле откровенно бесят. Ты как подушечка для булавок. И тату… Что там кстати набито?

— Морской дракон, — выдавила из себя она.

— Зачем? — воскликнул Макс.

— Захотелось, — всё так же тихо ответила она.

— Захотелось? — он резко сжал кулаки и отвернулся к ровной глади бассейна. — Тебе просто захотелось…

— Да что в этом такого ужасного? — бросила Мира, всё больше раздражаясь. — Не нравится — не смотри! В конце концов, какая тебе разница, что там наколото на моей шее?

— Мне? — он резко развернулся и ткнул пальцем себе в грудь. — Ты права. Никакой! Делай с собой что хочешь! Хоть на лысо брейся — мне плевать! Хочешь выглядеть как «гламурное чудовище» — пожалуйста! Только не приходи ко мне, когда тебя снова примут за шлюху. Ведь вчера произошло именно это, — он перевёл дух и, наконец, сказал то, что должен был озвучить с самого начала. — Гарик на приличных девушек даже не смотрит. Они ему не интересны. А ты выглядела как та, кто за деньги готов раздвигать ноги перед любым. Поэтому и только поэтому он выбрал тебя. И поверь, отымел бы так, что ещё несколько дней бы с кровати встать не смогла.

— Макс! — она хотела крикнуть, но язык не слушался. Голос сел, а в горле образовался ком. — Зачем ты так?

Мира поёжилась, будто от холода, и обхватила себя руками. Смотреть на парня она больше не хотела, но и уйти не могла. Ноги оказывались ей подчиняться, а коленки дрожали так, что она даже не стала пробовать подняться. Макс же видел её состояние и прекрасно понимал, какого ей сейчас. Но кто-то должен был сказать ей всё это. И пусть больно, пусть противно, но зато — правда.

Он не хотел подходить… утешать… успокаивать, но когда на её щеке скользнула первая слезинка, не выдержал. Присел рядом с ней на корточки и посмотрел в её лицо.

— Не надо плакать. Это бессмысленно, — прошептал он, стирая мокрый след с её кожи. — Я говорю тебе это не для того чтобы обидеть или оскорбить, а чтобы ты поняла свою ошибку. Не нужно строить из себя распутницу, особенно, если на деле таковой не являешься, — он встретился с её напряжённым взглядом и попытался улыбнуться. — Мне вот совсем непонятно, зачем нужно выставлять себя на всеобщее обозрение. Для чего все эти ультракороткие юбки? Высоченные каблуки? Тебе что, так нравится, когда на тебя смотрят голодными глазами? Нравится дразнить мужчин?

— И что с того? — грубо бросила девушка. — Да, нравится. Мне приятно их внимание.

Макс убрал руку с её лица и поднялся на ноги.

— Ну и дура, — ответил он с укором. — Значит, внимание Гарика тоже было тебе приятно? Значит зря я переживал? Летел к тебе на помощь. Зря подставлялся перед Каримом, говоря, что ты моя невеста. Кстати он мне искренне сочувствует.

— Хватит! — у Миры всё-таки нашлись силы, чтобы встать. — Довольно. Я уже по горло сыта твоей моралью. Да, признаю, вчера я сглупила, поехав в неизвестное место без надлежащего сопровождения. Но на этом всё! И не нужно мне говорить, какая я неправильная и нехорошая. Такая уж уродилась. Такой меня воспитали родители.

— Да? Так это они виноваты, что ты выросла такой легкомысленной? — парировал Макс.

— Нет. Они хотели вырастить из меня образцово-показательную принцессу. Только растили неправильно, — она горько усмехнулась. — Наверно не по тем учебникам.

Мира гордо выпрямилась и уже развернулась, чтобы уйти, но наткнувшись на раздражённый взгляд Макса, не смогла удержаться от колкости:

— Зато тебя явно растили по книжкам о том «Как воспитать благородного джентльмена». И преуспели. Уверена, родители гордятся тобой, ведь ты такой весь правильный и порядочный, — ехидно добавила девушка и уже ожидала услышать в ответ очередную порцию морали, но Макс лишь хмыкнул и снова отвернулся к воде.

— Иди спать, Мира, — сказал он спокойно, а потом как-то натянуто улыбнулся и добавил: — Меня растили воспитатели и улица. А родителей у нас с Машей нет. Мать отказалась от нас, когда нам не было и недели.

Такого ответа Мирослава точно не ожидала. Почему-то она даже подумать не могла, что её высокоморальный Цербер и его сестрёнка-ангел могут оказаться детдомовцами. И в этот момент Мире вдруг стало так стыдно за свои слова и поведение, что она сама бы с удовольствием выбросила себя в бассейн. Она хотела извиниться перед Максом, пообещать, что прислушается к его словам и наставлениям. Обнять, в конце концов, но… он просто развернулся и, ничего больше не говоря, скрылся за дверью гостевого домика.

А она осталась одна. Наверно, в глубине души надеялась, что вот сейчас он вернётся, позовёт зайти на чашечку чая… Или просто выйдет и присядет на соседний шезлонг. Да что угодно! Но… дверь не открылась, Макс не появился, и ей всё-таки пришлось отправиться домой.

Только теперь ей больше не было страшно, как вчера ночью. Или одиноко и пусто, как сегодня днём. Теперь Мире стало противно, причём противно от самой себя.

Войдя в свою комнату, она остановилась перед большим зеркалом и окинула придирчивым взглядом своё отражение. И пусть сейчас она не была шикарно одета, а макияж отсутствовал вовсе, но девушка в зеркале всё равно выглядела достойно. Гордо, ярко, пусть и чуточку растеряно.

Тогда она подошла ещё ближе, зацепила пальцами застёжку штанги на брови и вытащила серьгу. Затем, хмыкнула и сняла почти не заметный гвоздик с носа. Перевела взгляд на уши, обречённо вздохнула.

— Ну что я делаю? — спросила она своё отражение, а руки тем временем уже снимали с левого уха целую череду золотых колечек.

Сколько их там было? Мира даже не пыталась посчитать. В итоге, через полчаса осталась только классическая пара серёг на мочках и маленький шарик на языке. Их девушка решила не трогать.

Под воздействием эмоций пальцы сами потянулись за ножницами, чтобы срезать с волос пресловутую радугу, но девушка вовремя себя остановила. Ведь, чтобы избавиться от этого многоцветия ей пришлось бы резать почти под корень. А на такие жертвы Мира готова не была.

О словах Максима она думать не желала. Хотя… и так понятно, что во многом он прав. Но одно дело — понимать это, и совсем другое — принимать. Внутреннее природное упрямство не позволяло девушке просто так взять и прислушаться. И если бы не данное ранее обещание быть хорошей и послушной, она бы в тот же вечер сорвалась на какую-нибудь вечеринку. Просто назло Максу… и себе. И той глупой морали, которую он так долго пытался ей внушить.

В итоге, скрипя зубами, впервые за это лето Мира легла спать ещё до полуночи. Для неё было странно проводить вечер дома, причём, совершенно одной. И она всерьёз полагала, что уснуть так рано не сможет. Но, едва голова коснулась подушки, её глазки закрылись, а сознание погрузилось в сон, в котором её снова и снова преследовал грустный укоризненный взгляд глубоких серых глаз Максима.