Нянька для Радуги

Глава 19. Брошенные дети

Глава 19. Брошенные дети

«Жили да были в маленьком городе,

В мире с мечтой пополам,

Как оленята добрые, гордые —

Дети без пап и без мам.

Души свои от всех прятали,

Но доверяли снам»

(Ани Лорак — «Снится сон»)

В день, на который бело назначено торжественное бракосочетание Ирины и Карима, Мира проснулась с явным ощущением надвигающейся катастрофы. Всё утро она тщетно пыталась избавиться от этого дикого жуткого чувства, но все её попытки терпели полное фиаско.

Она даже с утра пораньше отправилась в гостевой домик, а обнаружив Максима спящим, без зазрения совести залезла к нему под плед и пристроилась рядом. Сквозь сон он притянул её к себе, назвал шалуньей и продолжил спокойно посапывать. И первые десять минут девушка даже пребывала в состоянии покоя и полной эйфории, но потом пресловутое предчувствие вернулось снова.

— Макс, — позвала она, играя пальцами в его растрёпанных волосах. — Мне почему-то не по себе.

Он лениво приоткрыл один глаз, хмыкнул и снова претворился спящим.

— Возможно, это от того, что ты без приглашения влезла в постель к мужчине, который тебя не ждал? — насмешливо поинтересовался парень.

— Нет, — она сделала вид, что в упор не понимает его намёков. — Это что-то вроде интуиции. С утра так противно ноет на душе. Я пыталась анализировать — не помогает. И мне кажется, что это предчувствие как-то связано именно с тобой.

Теперь Максим открыл оба глаза и, повернувшись на бок, подпёр голову рукой.

— Это вполне объяснимо, — сказал он. — Впереди свадьба — волнительно событие. И я тоже чувствую, что добром этот вечер не кончится. Но у меня есть причины так думать. И имя им — Наталья Петровна. Она ни за что не упустил такую шикарную возможность в очередной раз промыть нам с Машей мозг.

Мира согласно кивнула и продолжила молча изучать потолок. А мысли её уже крутились вокруг упомянутой особы.

— Я постараюсь не отходить от тебя. А Маша будет с Лёвой. Возможно, при нас она не станет подходить.

— Не надейся на это, — спокойно бросил Макс. — Мне вообще кажется, что она устроит что-то вроде спектакля. Привлечёт к себе внимание собравшихся, будет играть на публику. И всё обязательно в очередной раз закончится скандалом

— Но… это ведь свадьба её сестры!

— Поверь, подобный аргумент вряд ли её остановит.

В итоге Мира так и промаялась весь день. Ближе к назначенному часу она привела себя в порядок, помогла собраться Маше, а вот к Максиму предпочла не лезть, за что он был ей искренне благодарен. Девушка даже вызвалась поработать водителем. Она специально решила не связываться сегодня с алкоголем, чтобы в случае чего быть начеку.

Хотя, после прошлой встречи с госпожой Давыдовой, она уже не была так уверена в собственных силах. Раньше в любых спорах Мирка всегда выходила победителем. Если не помогали наглость и гонор, то легко могла пустить в ход кулаки. Но в случае с родительницей Макса всё было гораздо сложнее. Поэтому сегодня Мирослава выбрала для себя роль этакого миротворца, призванного сглаживать острые ситуации и во что бы то ни стало не позволить разгореться полноценному скандалу.

Медленно выезжая из гаража на своём красном Мини Купере, Мира вдруг обратила внимание на лежащую в дверце яркую визитку кафе. В памяти тут же вспыли подробности вчерашнего шопинга, а в голове промелькнула мысль, что она так и не рассказала ребятам о своём знакомстве с их бабушкой.

— Кстати, — выпалила она, поворачиваясь к сидящему рядом Максу. — Я же вчера по торговому центру не сама гуляла. Нашлись всё-таки добрые люди, пожелавшие составить мне компанию.

— И кто же? — уточнил парень, пристёгивая ремень безопасности и с мягкой иронией глядя свою подопечную.

— Ваша тётя и бабушка, — ответила она с самым невозмутимым видом. — Они мне помогали выбирать вам подарки.

— Кто? — взволновано воскликнула Маша с заднего сидения. — Бабушка?

— Угу.

Мира с самым невозмутимым видом продолжала следить за дорогой и крутить баранку. Она изредка косилась в зеркало заднего вида, стараясь понять мысли Марии, но та выглядела просто дико шокированной. Макс же если и удивился, то никак это не выразил. Да, ему было известно, что родители его матери живы и здоровы, что до сих пор пилят дочерей по поводу отсутствия внуков, и знать не знают о наличии у их Наташеньки двоих взрослых детей.

— А ты чего такой спокойный? — бросила Маша, глядя на брата. — Знал, что ли?

— Да, — кивнул он. — Мне как-то пару лет назад стало интересно, вот я и спросил у Иры, а она не стала ничего скрывать. Но, Маш, — добавил он, разворачиваясь к ней, — они о нас даже не подозревают. И Ира очень просила пока ничего им не говорить. Она пообещала познакомить нас с ними после свадьбы.

— О, ребятки, поверьте, ждать так долго не придётся, — встряла в разговор улыбающаяся Мирослава. — Нина Михайловна с таким энтузиазмом помогала мне выбирать Маше платье и туфли, так много расспрашивала о моём женихе, что точно сама подойдёт знакомиться. Я в этом не сомневаюсь.

На несколько долгих минут в салоне повисла странная гнетущая тишина. Маша заметно нервничала, предвкушая скорую встречу с родственниками, а Макс был хмур и напряжён.

— Ира просила ничего им не говорить, значит так и будет, — строго сказал он, глядя на сестру. — Разговаривать с ними нам никто не запрещает. Но признаваться в родстве мы не будем.

Девушка только согласно покивала, отрешённо разглядывая пейзаж за тонированным стеклом. А потом вдруг резко дёрнулась, с силой вцепилась в спинку переднего сидения и нервно выдала:

— Макс, а ведь ОНА обязательно будет крутиться рядом с родителями. И если увидит нас вместе с ними, то всё может обернуться отвратительной сценой.

— Я это понимаю, но выхода пока не вижу, — ответил он. — Предлагаю просто упокоиться и действовать по обстоятельствам. В конце концов, всё, что должно случиться — обязательно случится, и нервничать по этому поводу раньше времени не стоит.

— Ты прав братик… — тихо ответила Маша. — Как всегда, прав.

Когда перед глазами Миры появились массивные кованые ворота усадьбы Карима, она едва удержалась от непреодолимого желания нажать на тормоз, развернуться и уехать подальше от этого места. Почему-то до сего момента, она даже не задумывалась о том, что ей придётся снова оказаться в месте, где не так давно случилось столько неприятных вещей. И пусть при свете дня это «жуткое логово чудовищ» выглядело как сказочный дворец, но идти туда всё равно не хотелось.

Девушка заметно побледнела, а её пальцы с такой силой сжали руль, что тот начал протестующе поскрипывать. В памяти одна за другой пролетели картинки того злополучного вечера. Как наяву Мирослава снова увидела Гарика, больно сжимающего её локоть, вспомнила его пощёчину, тёмный спортзал в котором эхом разносились её дикие крики… бугаёв, срывающих с ней бельё.

— Мира, — позвал Макс, прикоснувшись к её руке. — Ты в порядке?

Она лишь вздохнула и отрицательно покачала головой. Ворота перед ними разъехались в разные стороны, и девушка всё же нашла в себе силы тронуться с места и доехать до места парковки. Но кто бы знал, как сейчас она мечтала о побеге!

Макс вышел из машины и выпустил сестру, сам же быстро обошёл авто и, распахнув водительскую дверцу, подал Мире руку.

— Пойдём, — сказал он уверенным голосом. — Не бойся, я всё время буду рядом. Гарик тебя не тронет, он обещал. К тому же ему сейчас меньше всего нужны проблемы с твоим отцом. А в остальном… тебе абсолютно нечего бояться.

— Макс, — выдохнула девушка, поднимая на него глаза, полные застывшего ужаса. И пусть умом она понимала, что все его слова правдивы и для паники нет никаких причин, но вот убедить в этом саму себя оказалось слишком сложно. — Я не хочу.

— Придётся, — спокойно ответил он. — Ты же большая сильная девочка и должна бороться со своими страхами, — он осторожно взял её за руку и потянул на себя. — Пойдём.

— Ладно, — она кивнула и, взяв свою сумочку, покинула салон родного авто.

Максим обнял её за талию, махнул говорящей по телефону Маше и направился к большой площадке, где уже толпились многочисленные гости.

Сегодня всё здесь было совсем не так, как запомнила Мира. Теперь это «гнездо порока и разврата» странным образом превратилось в царство романтики. Всё оказалось украшено живыми цветами, разноцветным фатином и белыми лентами. У бассейна виднелась арка из роз, к которой вела зелёная ковровая дорожка. Всюду сновали официанты с подносами. Они предлагали гостям шампанское и лёгкие закуски. Сами же гости сбивались в группки и вели спокойные беседы. Дамы блистали нарядами, мужчины же выглядели по-разному. Кто-то пришёл в строгом костюме, а кто-то в изодранных джинсах. Но, в общем, сие действие напоминало именно великосветское мероприятие и в корне отличалось от прошедшей недавно вечеринки.

Рассматривая внешнее убранство дома и двора, Мирослава скосила взгляд в сторону сада и в этот момент увидела край серого здания знакомого спортзала. И пусть в прошлый раз здесь было темно, но отчего-то девушка ни капли не сомневалась, что это имен он.

Мысли тут же забегали, завертелись, уговаривая бедную Миру бежать. Вздрогнув всем телом, она ещё сильнее вцепилась в ладонь Максима и попыталась взять себя в руки. Наверно, не будь его рядом, её уже давно бы накрыла паника, обязательно перешедшая в полноценную истерику. И только ощущение присутствия рядом кого-то надёжного и почти родного не давало ей слететь с катушек. В итоге спустя бесконечное количество минут она почти смогла вернуть своим нервам спокойствие, а мыслям — порядок… почти начала адекватно воспринимать происходящее, и тут не столько заметила, сколько почувствовала, что на неё кто-то пристально смотрит.

Медленно переведя взгляд в сторону, она обнаружила высокого бритоголового бугая в строгом чёрном костюме и с каким-то проводком у уха. В его чуть прищуренных глазах сквозило неодобрение, граничащее с презрением, а на губах играла злая похабная улыбочка.

Из лёгких Мирославы в один момент исчез весь воздух. Она как наяву услышала злой голос этого человека, говорящего ей, что она — шлюха. Почти почувствовала его холодные скользкие руки на своих бёдрах. И словно в реальности увидела, как он кивает двоим другим парням, чтобы она держали её руки…

— Максим… — Ледяной шёпот Миры прозвучал так, будто она собиралась прямо сейчас упасть в обморок. Её пальцы до боли вцепились в его руку, а с лица исчезли все краски. — Я не могу здесь находиться. Это слишком…

— Мир, — он развернулся к ней лицом и строго посмотрел в глаза. — Я с тобой. Тебе нечего бояться.

Она резко замотала головой и тут же уткнулась лицом в его шею.

— Не могу. Тут те охранники. Один из них смотрит на меня. Мне кажется, что он… — девушка не договорила, боясь даже представить, что этот бугай может предпринять.

— Где? — просил парень, и его тон был предельно строг и холоден.

— На дорожке за моей спиной. Лысый, в чёрном костюме.

Макс быстро нашёл взглядом того, кого описывала девушка и, крепче схватив её за талию, куда-то повёл. Мира не сопротивлялась. Она искренне полагала, что он сжалился и решил-таки отвезти её домой. Поэтому, когда они остановились перед тем самым охранником, едва ни вскрикнула от ужаса.

— Привет, Лёх, — поздоровался с ним Максим, чем вызвал у Мирославы жуткую волну протеста. Она даже попыталась вырваться из рук этого предателя, но он не пустил.

— Привет, привет, — отозвался мужчина, косясь на извивающуюся девушку. — Решил поздороваться или по делу?

— По делу, — ответил Макс. — Вы мне в прошлый раз невесту напугали, да так, что до сих пор трясётся.

— Эту что ли? — Лицо мужчины исказила странная усмешка. Он снова посмотрел на уже притихшую, странно сжавшуюся Миру и добавил: — Может, просто стоило лучше себе спутницу выбирать?

— Лёх, — Максим тяжело вздохнул. — Она хорошая девочка из приличной семьи. А в тот вечер просто случайно оказалась не в то время и не в том месте. Гарик, кстати, уже перед ней извинился.

Охранник удивлённо хмыкнул, но никак это не прокомментировал. Он не сомневался, что Максим говорит правду. Племянник женщины шефа вообще враньё не переносил, о чём Алексей знал не понаслышке.

— Серьёзно, что ли?

— Да, — подтвердил Макс. — Я понимаю, что вы действовали по его поручению, но… всё-таки вынужден тебя просить сделать то же самое.

— Извиниться? — холодно уточнил Лёха.

— Да. Довели девочку до истерики. Она с большим трудом пришла в норму, но вот как тебя увидела, сразу паниковать начала.

— Макс, — пискнула Мира, которой вдруг стало как-то не по себе от его слов. — Не надо.

— И как же зовут эту хорошую девочку? — поинтересовался охранник.

— Мирослава Васильевна Дубровская, — ответила та, и только потом решилась посмотреть ему в глаза. — Я, правда, не та за кого вы меня приняли.

Судя по мгновенно застывшему лицу, мужчина впечатлился. Видимо начальнику охраны Карима было прекрасно известно, кем является отец этой особы — Василий Дубровский.

— И ты готова забыть всё, что там было и пойти на мировую? Даже папе жаловаться не будешь? — с серьёзным видом поинтересовался он.

— Не буду, — она отрицательно мотнула головой. — Главное, чтобы вы перестали принимать меня за… девушку, не обременённую моральными принципами. Мне страшно… честно, страшно.

— Ладно, девочка. Прости за тот спектакль, — сказал он, наконец. — Мы бы тебя всё равно не тронули. Я на такое ни за какие деньги бы не пошёл. Зато ты усвоила урок.

— Ещё как… — грустно хмыкнула Мира, а охранник улыбнулся, и в его взгляде появилось тепло.

После этого разговора ей стало намного легче. Возникло ощущение, что жуткий груз, который она носила в душе с той самой ночи, в один миг стал почти невесомым. Нет, он никуда не ушёл, и вряд ли когда-нибудь ей вообще удастся полностью от него избавиться. Но носить его в себе стало заметно легче.

— Спасибо, — шепнула она Максу, когда они вернулись обратно к гостям.

— Не за что, — ответил он, склоняясь к её уху. — Со своими страхами надо бороться. От них нельзя убегать. Ведь чем дольше ты прячешься, тем страшнее тебе становится.

— А ты, значит, ничего не боишься? — с лукавой улыбкой поинтересовалась девушка.

— Почему же, боюсь, — признался он. — Но не превращаю страхи в фобии, а потом вдруг добавил: — Ничего не боятся только полные идиоты.

Вскоре началась официальная часть сегодняшнего мероприятия, а именно — торжественная регистрация.

Дабы не спорить о традициях двух разных народов и культур, к которым относились жених и невеста, свадьбу было решено провести в Европейском стиле. Так сказать, чтобы никому обидно не было. Гостей собралось не меньше сотни, и значительную их часть занимали многочисленные родственники и партнёры Карима. Со стороны Иры были только её родители, сестра и несколько подруг. Ну и Макс с Машей.

Сама церемония прошла очень чётко, слажено и красиво. Кольца, подписи, первый брачный поцелуй, аплодисменты, поздравления… И ни одной заминки, накладки или лишнего движения. Всё строго по сценарию.

Ира в своём шикарном, но очень элегантном платье выглядела сказочно. Чёрный костюм Карима только подчёркивал его серьёзность и силу, но рядом друг с другом они смотрелись замечательно. Этакая идеальная пара. Леди и бандит…

Мира даже сказала это Максиму на ушко, на что он ответил сдержанной улыбкой. Сам парень глубоко уважал Крима, хоть и не сомневался, что бизнес его местами нелегален. Но… кто в нашей стране вообще легально работает?

Во время фуршета ребята сидели за одним столиком с Машей, Лёвой и ещё двумя парами. Общая атмосфера торжества была дружеской и торжественной. И Максу даже начало казаться, что он зря переживал и этот вечер просто не может закончиться плохо. Дабы не расстраивать сестру, он искренне старался не пререкаться с Лёвой, и оказалось, что они могут вполне мирно общаться и даже имеют общие темы для разговоров. Несколько раз Мира вытаскивала Макса на танцевальную площадку, где они кружили под звуки всё того же оркестра, к которому теперь присоединился певец.

И вот, держа в своих объятиях светящуюся счастьем Миру, парень вдруг подумал, что искренне наслаждается этим чудесным вечером и ему уже очень давно не было настолько хорошо.

После наступления темноты сад озарился мягкой подсветкой, а над площадкой, где проходило всё мероприятие, зажглись большие круглые шары. Они будто парили прямо в воздухе, добавляя и без того яркой обстановке ещё больше волшебства.

— Мирка, а пойдём прогуляемся по парку? — шепнул Максим, как бы невзначай каясь губами её шеи и уха.

Девушка от столь неожиданной ласки едва не выпала из реальности. Её дыхание сбилось, а пальцы напряжённо вцепились в край стола.

— Только если ты меня поцелуешь, — тихо отозвалась она, поворачиваясь к Максу и почти касаясь губами его губ.

— Обязательно, милая. Но только не здесь, — усмехнулся тот, подавая ей руку и помогая подняться.

Подобно двум заговорщикам, они тихо прошмыгнули мимо столиков и скрылись на одной из аллей. Весело посмеиваясь и держась за руки, они просто бродили по дорожкам. Иногда пересекались с другими гостями, но таковых было немного. Мирослава будто бы светилась от переполняющих её эмоций. Она шутила, смеялась, по-доброму подкалывала своего кавалера, но и он не уступал ей в красноречии. Они болтали, словно двое давних друзей… хотя со стоны больше походили на по уши влюблённых сумасшедших.

Мира откровенно любовалась Максимом. В подаренной ею серой рубашке он выглядел завораживающе. В такие моменты ей казалось, что она может смотреть на него вечно. А когда он тепло ей улыбался, вообще была готова отдать ему всё, что у неё есть. Машину, все свои драгоценности, наряды и себя в придачу. Она плавилась под его взглядом. Тысячи раз умирала и снова возвращалась к жизни. Она купалась в той лёгкости, которую испытывала рядом с этим человеком, и ловила каждый момент его близости, каждое даже самое незначительное прикосновение.

А Макс… Ему просто было с ней хорошо. Он признавал, что Мира нравится ему, что она для него очень даже интересна, но большего себе не позволял. Максим старался внушить себе, что она для него — просто девушка, одна из тысячи, пусть и очень своеобразная. И он прекрасно видел, что иногда она смотрит на него, как голодный на кусок мяса, но искренне полагал, что это всё только из-за его недоступности. Ведь девочка привыкла получать всё, что захочет и, возможно, впервые в жизни напоролась на отказ. Поэтому и старается теперь, из кожи вон лезет, чтобы добиться желаемого.

Максим не верил в её искренность. Он до сих пор прекрасно помнил и пропитанные ядом слова, угрозы и обещание сделать всё, чтобы вышвырнуть его из её дома. А свои обещания Мира всегда держала… хоть и утверждала, что конкретно это выполнять не собирается.

Общение с этой девушкой напоминало ему прогулки по канату над пропастью — стоит сделать всего одно неверное движение и… всё закончится плачевно. Так же и с Мирой. Но почему-то это предавало некоторую пикантность их отношениям. А ещё, ему безумно, просто до чёртиков нравилось её дразнить. И пусть самому потом было куда хуже, а неудовлетворённое желание с каждым разом становилось всё сложнее сдерживать, но… зато и она мучилась. Уж в этом-то Макс не сомневался.

— Ты мне кое-что обещал. — Мира состроила на лице по-детски обиженное выражение и, остановившись, развернулась к Максу. — Мы здесь одни.

— А всего за следующим поворотом не меньше сотни людей, — попытался возразить он, да только его действия никак не вязались со словами.

Одна рука нагло легла на талию и потянула девушку ближе, а вторая скользнула по её шее, останавливаясь на затылке. А когда его губы едва ощутимо коснулись её, Мира едва не застонала от предвкушения, но этот мучитель явно не торопился.

— Можем отложить до следующего раза, — проговорил он, легко целуя её щёку и медленно опускаясь к шее. — Или не делать этого вовсе. Ведь приличные девочки из хорошей семьи не целуются в кустах с…

Договорить Мира ему не дала.

— Макс, — сказала она с укором. — Или сейчас ты меня поцелуешь, или я…

Теперь не договорила она, потому что в ту же секунду её рот накрыли его жадные требовательные губы, и реальность перестала существовать.

Этот поцелуй был не в пример жарче всех предыдущих, что когда-либо были в её жизни. Его губы казались ей самыми мягкими, самыми сладкими и приятными. Его прикосновения обжигали и заставляли девушку выгибаться им навстречу. И если бы сейчас ему пришло в голову затащить её в ближайшие заросли и… завершить начатое приятным для обоих способом, она бы точно не сопротивлялась. И даже подумала, что ещё чуть-чуть и сама его туда потащит. И пусть потом говорят, что она делает глупости, называют хоть трижды падшей женщиной. Она хотела этого мужчину, причём так, как ни хотела никого и никогда. И дело тут видимо не только в физиологии. Судя по симптомам, её странное заболевание Максом повредило не только мозг, но уже добралось до сердца.

Очнулся Макс только после того, как почувствовал под пальцами кружево её трусиков. И это ощущение было настолько удивительным, что он мигом вспомнил, где и с кем находится. Тяжело дыша, он резко отстранился и отступил на пару шагов. Пришлось привлечь к действию все резервы собственной воли, потому что отпускать Миру ему совершенно не хотелось. Ведь стоило ему её поцеловать, как вся напускная холодность и весь его хвалёный самоконтроль полетели в бездну. Мир потускнел и почти забылся, выводя на первое место только одну девушку, её губы и прекрасное податливое тело.

Это ж как нужно было забыться, чтобы так открыто ласкать её прямо на аллее прекрасно освещённого парка Карима? С чего вообще он начал так преступно терять голову?

- Вот это мы заигрались, — проговорил он, стараясь успокоиться. Потом посмотрел на прислонившуюся к дереву Миру и виновато добавил: — Прости. Я не должен был заходить так далеко.

— Всё что ты не должен был делать, это так резко останавливаться, — хрипло отозвалась она. Потом накрыла ладонями пылающие щёки и добавила: — Это просто невыносимо! Максим… ты реально хочешь довести меня до состояния самовоспламенения? Я даже не уверена, смогу ли теперь вообще нормально спать. Но если ты вдруг не понял, или что-то там ещё, то скажу вслух: Я хочу тебя до умопомрачения. Сжалься!

— Милая, ты же знаешь, я не могу… — попытался оправдаться он, но Мира была не в том состоянии, чтобы слушать его отговорки.

— Можешь! И я уверена, хочешь этого не меньше, чем я! — зло заявила она.

Её приказной тон подействовал на него отрезвляюще. Он вообще не терпел, когда кто-то указывал ему, что делать. И пусть Мира говорила всё это, находясь под влиянием сильных эмоций, но Макс всё равно воспринял её слова в штыки.

— Слушай, дорогая, — сказал он заметно похолодевшим тоном. — Мои желания касаются только меня, и только я буду решать, какие из них имеют право на жизнь, а какие нет. А что касается тебя… — он окинул её ледяным взглядом, поправил у неё на плече съехавшую бретельку и добавил: — Я своё решение менять не намерен. И пока я твоя «нянька», секса между нами не будет. И это не обсуждается.

И пока опешившая и ещё не пришедшая в себя девушка, пыталась сообразить, чем обусловлена такая резкая смена его настроения и столь явная категоричность, Макс приобнял её за талию и повёл обратно к гостям.

Мира вяло передвигала ногами, прокручивая в голове произошедшее, и всё пыталась найти способ склонить Максима к нарушению наложенного им табу. Она считала все его доводы — глупостью. Но сегодняшний случай наглядно показал, что прямое наступление здесь не поможет. А значит нужно действовать аккуратнее. Возможно, сделать вид, что принимает установленные им правила, что готова довольствоваться лишь редкими поцелуями и целомудренными касаниями. Что-то подсказывало Мире, что если она перестанет настаивать на близости, реакция Максима не заставит себя ждать. Он ведь считает, что достаточно изучил свою подопечную, а значит, этот сюрприз обязательно собьёт его с толку.

Из раздумий её вырвал смутно знакомый женский голос.

— Максим, подожди! Нам нужно поговорить.

— Не о чем! — равнодушно отозвался парень и непроизвольно сильнее прижал Миру к себе.

От этого движения она окончательно очнулась и, подняв голову, даже не удивилась, узнав в говорившей Наталью Петровну.

Сегодня госпожа Давыдова выглядела превосходно. Хотя, наверно, она всегда тщательно следила за своим внешним обликом, потому даже в её сорок лет, никто бы не дал ей больше тридцати. Как всегда изящная, элегантная, с идеальной фигурой и в шикарном вечернем платье, она была похожа на сошедшую с картинки модель. И глядя сейчас на них с Максом, очень трудно было представить, что на самом деле это мать и сын.

Она застыла посреди аллеи и явно не собиралась их пропускать. Возможно, даже специально караулила, чтобы поговорить с Максимом без большого количества свидетелей.

— Есть о чём! — уверено сказала женщина. — Ира сказала, что вы с Машей покупаете её квартиру.

— И что с того? Вас-то это каким боком касается? — Он всё больше раздражался и даже не пытался казаться вежливым.

— Касается, — парировала она, а потом возмущённо вскинула руки и крайне эмоционально выпалила: — Не понимаю, почему вместо того, чтобы просто приехать ко мне и забрать ключи от своих новых двухуровневых квартир, вы собираетесь ютиться в Иркиной «двушке»? Я же говорила, и не раз, что документы готовы, ремонт сделан и осталось только вселиться. Но нет, вы упёрлись в свою глупую гордость.

— Это не гордость, — ответил Макс. — Я просто не понимаю, почему мы должны принимать такие дорогие подарки от совершенно чужого человека.

— Это я чужой человек? — возмутилась она. — Та, которая дала вам жизнь?

— Та, которая бросила нас тогда, когда мы больше всего нуждались в заботе! — грубо ответил Максим, глядя ей в лицо.

— Как ты не понимаешь! — нервно воскликнула она. — Я не могла поступить иначе. Мне было шестнадцать! Всего лишь… Что я могла вам дать?

— Свою любовь, — злобно выплюнул парень. — Нам ничего не нужно было кроме этого.

— Но теперь-то всё в прошлом. Я ваша мать. Вы нужны мне. Я нужна вам! — продолжала настаивать она.

Мира заметила, что на звуки зарождающегося скандала стали медленно стекаться гости. И благо эта памятная встреча состоялась не в самом центре торжества, а на одной из боковых аллей, а то бы зрителей было бы не в пример больше.

Девушка заметила спешащую к ним Нину Ивановну. Та торопливо обходила других гостей и выглядела явно взволнованной. Видимо ей уже успели доложить о том, что тут происходит. Хотя, скорость с которой здесь разносились новости, действительно поражала. Вероятнее всего, о возможной стычке были предупреждены охранники, и как только Макс и Наталья пересеклись, об этом сразу же стало известно Кариму. А с ним и Ирине. В конце концов, теперь это и его семья.

— Знаешь, когда ты была нам нужна? — на лице Максима появилась какая-то дикая улыбка, а в глазах застыл лёд презрения. — Когда засыпая в своей кровати, в комнате, где спали ещё девятнадцать детей, я боялся закрывать глаза, зная, что стоит мне уснуть, и меня тут же попытаются задушить подушкой. Что за стенкой спит моя беззащитная сестра, которая без меня там не выживет, — он тяжело вздохнул и посмотрел ей в глаза. — Когда каждый день, глядя в окно на луну, мы с ней думали о матери, которая обязательно приедет за нами. Заберёт нас… Обнимет, скажет, что любит. Мы ждали. Каждый раз с воодушевлением бросались к двери, когда в детдом приезжали посторонние. Мы мечтали… — он осёкся и, поймав руку Мирославы, сжал её в своей ладони, будто напоминая себе самому, что она с ним. Что он не один.

— Я не могла приехать, — ровным тоном ответила женщина, будто старалась убедить в этом, прежде всего, саму себя. — Не могла…

— Не хотела! — Максим хмыкнул и отвёл взгляд в сторону. — Мы были тебе не нужны тогда, а сейчас нам уже не нужна ты.

— Но я ваша мать! — выкрикнула Наталья, в совершенно не замечая стоящую рядом с ней Нину Михайловну.

— Я уже говорил вам, Наталья Петровна, что у нас с Машей нет матери. Она умерла почти двадцать пять лет назад. Через неделю после того, как мы родились.

— Не говори так! Не смей! Все иногда ошибаются! Я же хочу и могу всё исправить! — она уже просто кричала, и даже рука матери на плече не могли её осадить.

— Поздно, — сказал Максим. — Если хочешь детей — роди и воспитай. Ты ещё молода и при желании всё сможешь. А нас оставь в покое.

Мира поймала на себе растерянный взгляд Нины Михайловны и пожала плечами, как бы извиняясь за то, что не сказала сразу. На что женщина лишь шокировано покачал головой и снова посмотрела на Максима.

Наташа молчала, обескураженная ответом сына. Тогда вместо неё заговорила мать.

— У неё не может быть детей, — сказала женщина, разглядывая неожиданно обретённого внука.

— Значит вот почему она к нам привязалась, — с издёвкой в голосе произнёс Максим. — Империя есть, а наследников нет? Двадцать лет жили спокойно, а потом вдруг появилась так называемая мамаша и превратила нашу жизнь в кошмар!

Собравшиеся на аллее люди внимательно следили за развитием событий, жадно ловили каждое сказанное слово и тихо обсуждали происходящее между собой. Их было немного, поэтому Маша с Ирой без труда прошли к самому центру разгорающегося скандала.

— Макс, — девушка сразу определила, что брат на грани срыва и держится за последние крупицы самообладания. Она схватила его за свободную руку и с укором посмотрела на Наталью. — Пойдём.

— Маша! — выкрикнула та. — Машенька, доченька. Я знаю, у тебя доброе сердце, ты должна меня понять!

Она не отвечала, продолжая тянуть Максима за собой. И в этот момент они были настолько похожи, что Мира в очередной раз удивилась, как могла не заметить такого сходства сразу. Ведь стоило этим двоим встать рядом, как их похожесть тут же бросалась в глаза. А сегодня они ещё и одеты были в одной цветовой гамме и, благодаря этому, ни у кого из присутствующих не осталось никаких сомнений в их родстве.

Мирослава снова взглянула на Нину Михайловну и, поймав её ошарашенный взгляд, вдруг испугалась. Женщина стремительно бледнела и явно пыталась что-то сказать. Её губы беззвучно шевелились, а обе ладони прижимались к области сердца. Но даже когда она начала медленно оседать прямо на выложенную плиткой дорожку, её старшая дочь не обратила на это внимание. Сейчас она была сосредоточена только на том, чтобы не позволить своим детям в очередной раз уйти от разговора и, наконец, добиться желаемого. Поэтому даже растерялась, когда Максим вдруг неожиданно метнулся в её сторону и подхватил падающее тело, стоящей радом женщины.

Она лежала на его руках и как-то очень резко и прерывисто дышала. Глаза были крепко зажмурены, будто от дикой боли, а побелевшие губы едва заметно шевелились.

— Скорую! — громко выкрикнул парень, продвигаясь со своей ношей в сторону особняка. За ним быстро семенила напуганная Маша и Ирина, на ходу вызывающая неотложку.

Мирослава молча проводила их напряжённым взглядом и повернулась к застывшей на месте Наталье. Она стояла неподвижно с того самого момента, как Нине Михайловне стало плохо. По всему было понятно, что у неё шок. И, наверное, правильней было бы оставить её наедине со своими страхами и угрызениями совести, но Мира оказалась слишком зла, чтобы проявлять милосердие.

— Вам, видимо мало, мучить только своих детей. Вы решили ещё и над матерью поиздеваться? — в голосе девушки плескался концентрированный яд. — Их доводите, теперь ещё и её? Только вот я не пойму, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы они считали вас матерью? Любили вас? Прислушивались к вам? — она усмехнулась. — Это несбыточное желание. Вы для них олицетворение больного эгоизма, трусости и предательства. Такое не прощают.

— Я отдам им всё… — хриплым пробормотала женщина, глядя куда-то вдаль совершенно пустым взглядом. — Всё, что имею. Бизнес, квартиры, деньги… Всё! Только бы они были со мной.

Её глаза заблестели, а по матовой коже покатились маленькие капельки. Но она, казалось, не замечает этого. Только всё так же смотрит вперёд и боится сделать даже шаг.

И глядя на эту женщину, бросившую детей ради собственного будущего, имеющую всё что пожелает, кроме их любви, Мирославе впервые стало жаль Наталью. Ведь девушка не сомневалась, что ни Максим, ни Маш никогда не примут её. Даже если она положит к их ногам целый мир и себя в придачу, она всё равно так и останется для них чужой женщиной, бросившей их на произвол судьбы.

— Мама… — беззвучно шептала Наталья Петровна, обессилено опускаясь на колени прямо посреди дорожки. — Машенька… Максим…

И зарыдала в голос.

Что странно, никто из присутствующих не подошёл к ней, не спросил, всё ли в порядке, не предложил помощь. Напротив, видя её состояние, все как-то очень быстро разошлись, и спустя какую-то минуту на пустынной аллее остались только Мира и Наталья.

— Хотите совет, — вдруг сказала девушка, смотря себе под ноги. — Оставьте их в покое. Вы со своим чрезмерным напором довели их до ручки. Желаете помогать — делайте это молча и ненавязчиво. Докажите им свою любовь и тогда, может быть, у вас появится шанс. Хотя лично я в это не верю.

Поле чего развернулась и отправилась на поиски Максима. Она сама не поняла, почему решила сказать всё это, почему осталась и не ушла сразу. Но прокручивая в голове свой эмоциональный монолог и всю ситуацию в целом, она пришла к выводу, что поступила правильно. Ей вообще казалось, что если Наталья сейчас пойдёт за ребятами и скажет хотя бы слово, то Макс пошлёт её так далеко, откуда не возвращаются и выскажет всё, что накипело в нём за эти годы.

Когда Мира вошла в большую светлую гостиную, куда её милостиво проводил до приторного учтивый Гарик, первым кого она увидела, оказался именно Максим. Он сидел в большом кресле у самого входа и медленно цедил из широкого стакана, нечто по виду сильно напоминающее коньяк. Остальные толпились около дивана, на котором возлежала всё ещё бледная женщина и приглушённо что-то обсуждали.

Мирослава подошла к своему «липовому» жениху и бесцеремонно уселась на мягкий подлокотник. После чего мгновенно оказалась пересажена на колени и прижата к тёплому телу. Макс обнимал её очень крепко, будто ища в ней защиту от собственного нервозного состояния. Его едва заметно трясло, а сердце билось так сильно, что Мира сама ощущала его удары.

— Дурдом, — прошептал он, уткнувшись в её волосы.

— Как Нина Михайловна? — поинтересовалась девушка, поглаживая его по спине и шее. Она чувствовала, что рядом с ней он начал успокаиваться, поэтому твёрдо решила, что не уйдёт и не оставит его одного. Сейчас она бы не сделала этого ни за какие богатства.

Он приподнял голову и посмотрел ей в глаза.

— Уже хорошо. Скорую отменили. Среди гостей нашёлся известный в городе кардиолог. Он её осмотрел и накормил успокоительным. Сейчас Ира уговаривает её пойти отдохнуть, но старушка упирается, — Макс криво улыбнулся и сильнее прижался к Мире.

— Не такая уж она и старушка, — бросила девушка. — Женщина в самом расцвете сил.

— Бабушка… — он произнёс это слово с какой-то издевательской насмешкой и, покачав головой, добавил: — Мечта… Мы так хотели семью. Каждый новой год становились с Машей у тёмного окна, смотрели на звёзды и загадывали желание. Одно на двоих. И вот оно исполнилось. Только, что-то поздновато.

Мира молчала, пытаясь унять щемящую боль, волнами разливающуюся в сердце. Она словно наяву видела маленьких темноволосых мальчика и девочку, в старенькой одежде. Они держались за руки и с надеждой взирали на небо. Они не хотели новый телефон или игру, им не нужны были игрушки и море сладостей. Они просто просили небо вернуть им маму и папу. Дать им настоящую семью…

Голоса в комнате стали тише и, посмотрев в сторону дивана, Мирослава заметила, что больную всё-таки увели наверх, а остальные вернулись в сад. У окна остались только Карим, Лёва и Маша, и судя по лицам всех троих, праздник для них на сегодня был закончен.

— Удивительно, ведь так? — подал голос Максим, глядя на Карима. Говорил он тихо, чтобы слышать его могла только Мира. — Чужой человек мне гораздо ближе и роднее матери. А та, кто называет себя моей матерью, бесит уже одним своим видом.

Мирослава хотела сказать, что не стоит принимать всё это слишком близко к сердцу, что Наташа сожалеет, что не нужно позволять злости и обидам отравлять своё будущее, но промолчала. Всё это было лишь словами. Простыми звуками, не имеющими сейчас никакой силы. Потому она просто крепко обняла Максима, и это оказалось ярче и правдивее тысячи слов.

Поглощённая своими мыслями, она даже не сразу заметила, что их уединение нарушено. А когда за её спиной послышался насмешливый голосок Лёвы, едва не подскочила на месте.

— Что, сестрёнка, развлекаешься? — сказал он, удивлённо рассматривая представленную перед ним картину. И то, с какой нежностью и безграничным спокойствием, взбалмошная и непокорная Мирослава прижималась к своему Церберу, поведало ему о многом. Наверно, не будь рядом Маши, Лёва бы обязательно сказал что-нибудь едкое и непременно напомнил бы узине, что предлагал вариант с соблазнением Максима с самого начала, но пришлось промолчать. Ведь Машенька обязательно расстроиться, если узнает о том, что её обожаемого Максика просто водят за нос. Что для Миры это даже не игра, а простая необходимость.

Но стоило ему повнимательнее присмотреться к своей находчивой младшей сестрёнке, и все слова в один момент пропали из его головы. Её глаза были чуть покрасневшими от стоящих в них слёз, а Максима она обнимала так, будто от него одного зависела вся её жизнь. Лёва никогда даже не предполагал, что она может быть такой… ручной.

— Неожиданно, — только и смог сказать он. Потом хмыкнул, прошёлся по комнате, и выглядел при этом чрезвычайно растерянным. Почему-то такое поведение Миры казалось ему неправильным, глупым. Ведь, получается, что она сама же и попалась в ту ловушку, которую собиралась расставить для Максима. Причём, влезла в неё добровольно, без приманки или наживки. Да ещё и дверку за собой захлопнула.

Его размышления о превратностях судьбы прервал усталый голос Маши.

— Поехали домой, — сказала она, обращаясь ко всем собравшимся. — Здесь нам больше делать нечего. А настроение такое, что веселиться уж точно не хочется.

Не стоит говорить, что её предложение поддержали единогласно.