О чем мечтает герцог

Глава 15

Через два часа после того, как Лилиан вошла к себе в комнату, она снова покинула её. Уже рассветало и пришло время найти Саймона. Девушка хотела поговорить с ним как можно раньше. Это бы гарантировало ей, что им никто не помешает, и что она не поддастся трусливому порыву и не передумает.

Прежде, чем окончательно расстаться с мыслями о мести, она должна была убедиться, что принимает верное решение. Ведь совсем недавно, поговорив с Саймоном, и разузнав, что его так беспокоило, Лилиан подумала, что этого могло бы быть вполне достаточно. И теперь, словно утопающая, она цеплялась за единственную надежду, что разговор с ним сумеет избавить её от необходимости выполнить предсмертное желание отца.

С особой осторожностью Лилиан шла по тихим коридорам. Другие гости всё ещё пребывали в своих постелях, а слуги пусть уже и могли проснуться, но они, скорее всего, были слишком заняты, занимаясь хозяйственной работой и, если Лилиан постарается вести себя тихо и осмотрительно, они не обратят на неё внимания.

Спускаясь вниз по винтовой лестнице в главный холл большого дома, девушка подавила зевок. Она совсем не спала прошлой ночью. Уже лёжа в постели, Лилиан постоянно вертелась с одного бока на другой, вспоминая нежные и горячие прикосновения Саймона. Весьма вероятно, что она никогда больше не испытает подобного. Так много всего их разделяло: множество причин, которые были слишком очевидны, и факты, о которых Саймон даже и не догадывался.

Со вздохом Лилиан взялась за ручку двери его кабинета. После краткой молитвы, посланной Господу, чтобы тот даровал ей мужества, она открыла дверь и вошла в комнату.

К её разочарованию, в комнате было темно. Саймона здесь не было. Очевидно, после проведенной вместе ночи, ему спалось намного лучше, чем ей. Возможно, он не встанет, пока другие гости не проснутся.

И ей придётся безропотно ждать подходящего момента, чтобы обсудить с ним все важные и более личные вопросы. Лилиан уже повернулась, чтобы уйти, но тут же остановилась от внезапно настигшей её мысли: ей не придётся ждать появления Саймона, если она сможет и без него разузнать всё то, что его так сильно беспокоило.

Девушка медленно осмотрела находящуюся в совершеннейшем беспорядке, захламленную комнату. Если Саймон ещё не проснулся, значит у неё было в запасе достаточно времени, чтобы осмотреть его кабинет. Не было сомнений в том, что он отложил в сторону бумаги с обнаруженной информацией. И если она их найдет, то сможет ознакомиться с ними в свободное время.

От одной лишь мысли об обыске кабинета, щеки Лилиан вспыхнули ярким румянцем. В этой ситуации была своя ирония: теперь, когда ей ничто не мешало, и у неё появилась возможность это сделать, девушка не была уверена, что желает этого.

– Разве тебе не хочется узнать правду? – пробормотала Лилиан, обращаясь к себе. – Разве тебе не хочется поскорее покончить с этим?

Каким-то образом произнесённые вслух слова помогли ей собраться. Даже если Лилиан найдёт доказательства, которые ей приходилось искать на протяжении многих месяцев, это не означало, что она будет их использовать. Но всё же, несмотря ни на что, она должна была это увидеть. Лилиан казалось, что так она смогла бы утолить жажду и не мстить за свою мать. И даже если бы она никогда не стала искать пути мщения, тот факт, что у неё был шанс совершить задуманное, должен был бы утешить её. Ради памяти матери и отца.

Разве нет?

Лилиан двинулась по кабинету, обходя заваленный бумагами стол, открыла тяжёлые портьеры, что позволило утреннему свету заполнить комнату, и села в мягкое кресло с намерением изучить огромную кипу документации, лежащую перед ней. Прежде всего, она обратила внимание на те, что лежали чуть в стороне от остальных. Судя по тому, как они были сложены, и где находились, Лилиан пришла к выводу, что их уже отсортировали, и, вполне возможно, они скрывали информацию о том, что так расстроило Саймона.

Взяв первый лист, Лилиан начала читать. Перебирая документ за документом, она совсем потеряла счёт времени. Большинство из них касались вопросов законодательства, и, как Саймон ранее признался ей, открытая поддержка его отца некоторых законопроектов часто противоречила тому факту, что он принимал деньги от партий, настроенных против тех же самых законов.

Лилиан фыркнула от отвращения. Это указывало на то, что покойный герцог не был честным человеком, однако это явно не та ужасная тайна, которую девушка намеревалась открыть. Даже теперь, когда она уже почти отказалась от мести, она хотела обнаружить что-то личное и унижающее достоинство этого человека.

Девушка наклонилась над столом, просматривая всё больше разных счетов и писем и стараясь запомнить как можно больше из увиденного. Лилиан была уже совсем близка к обнаружению тайны покойного герцога, когда дверь в кабинет внезапно открылась.

Как только вторженец вошёл в комнату, Лилиан инстинктивно бросила документы на стол и встала. Резкий вздох вырвался у неё из груди, как только она увидела, что это был Саймон собственной персоной.

Ему понадобилось не больше минуты, чтобы обнаружить, что кроме него, в комнате находится еще и Лилиан, которая стояла напротив, захваченная чувством вины и диким страхом быть пойманной. И поскольку он не сразу её заметил, девушка воспользовалась его рассеянностью, чтобы ещё раз, как следует рассмотреть его, вобрать в себя черты дорогого лица. Он выглядел таким же уставшим, как и она, поэтому Лилиан справедливо предположила, что он спал не больше, чем она сама. Многие события не давали им покоя, несмотря на то удовольствие, которое они познали в объятиях друг друга.

Наконец, он понял, что в комнате не один, и от удивления слегка попятился, но потом его хмурое лицо разгладилось, когда он, наконец, обнаружил, кто стоит перед ним.

– Лилиан, – заговорил Саймон, сделав непроизвольный шаг в её сторону.

Девушке безумно хотелось подбежать к нему, обнять его, утешить поцелуем, но всё же не осмелилась этого сделать.

– Д-доброе утро, Саймон.

Он осмотрелся вокруг, как будто только что осознал, где они находятся:

– Постой-ка, Лилиан что…что ты здесь делаешь?

Совершенно растерянная, Лилиан несколько раз открыла и закрыла рот, пытаясь найти разумный ответ на его вопрос. А он продолжал смотреть на неё с усталым замешательством.

На какой-то краткий миг Лилиан решила рассказать ему всё. Рассказать о том, что на самом деле произошло с её матерью, о последнем желании умирающего отца, и её намерении исполнить отцовскую волю, потому что брат отказался сделать это. Девушка хотела открыться ему и, наконец, оказаться лицом к лицу с последствиями, какими бы они ни были.

И в этот момент Саймон посмотрел на неё с такой теплотой и нежностью, что густой комок застрял у неё в горле. Если она расскажет ему всю правду, он больше никогда не посмотрит на неё такими глазами. Он перестанет думать о ней как о загадочной, интересной женщине и увидит, наконец, кто она такая на самом деле. Враг… Его враг.

И если у них нет будущего, зачем тогда ему всё рассказывать? Зачем портить те несколько дней, которые у них ещё есть?

– Я не могла заснуть, потому что всё время думала о наших общих проблемах.

Лилиан испустила глубокий вздох. В её словах была и полуправда, и полуложь.

– Общие проблемы? – повторил Саймон, мотнув головой.

Девушка кивнула, и какое-то неприятное ощущение заставило её сжаться:

– Д-да. Вчера вечером мы говорили о наших родителях и пытались утешить себя поисками любых оправданий тому, что они сделали и кем они были. Может быть, я никогда не смогу найти полные ответы на вопросы, касающиеся моей матери, но я…

Лилиан запнулась. Ёще не поздно остановиться. Не поздно забыть о поисках правды, прекратить лгать и просто уехать.

Но она не могла.

– Я надеялась, что, возможно, смогу хоть как-то помочь тебе, – прошептала девушка надтреснутым голосом, нервно сжимая руки.

Саймон прошел вперед, закрыв за собой дверь:

– Ты пришла сюда и что-то искала, только чтобы помочь мне?

– Ты никогда толком не говорил о том, какой поступок твоего отца заставил тебя так сильно разочароваться в нём. И я надеялась, что, имея больше информации, смогу всё понять.

За каждое произнесённое слово Лилиан ненавидела себя, и это чувство удвоилось, когда выражение лица Саймона смягчилось, и он через всю заваленную бумагами комнату направился прямо к ней.

Обняв девушку, он мягко прижал её к своей груди, и, вдыхая аромат её волос, прошептал:

– Спасибо, Лилиан. Спасибо тебе за это.

Она быстро заморгала, стараясь удержать непрошеные слёзы, и отошла от него:

– Я не должна была этого делать без твоего разрешения. Прости меня. Это всё из-за моего беспокойства. Я только хочу помочь тебе. Ты позволишь мне это сделать?

После длинной паузы Саймон кивнул:

– Да.

Лилиан думала, что испытает облегчение. Или, хотя бы глубокое волнение от того, что была близка к раскрытию мрачной тайны человека, которого считала своим заклятым врагом. Пусть даже пока она ничего не знала о нём. Но к её удивлению девушка не почувствовала ни то, ни другое. Появилось лишь ощущение тошноты от того, что она, как и отец Саймона, заставляла его поделиться с ней своими секретами, чтобы потом использовать их против него.

Саймон взял её за руку и повёл к двум стульям, что стояли возле окна, из которого в комнату лился солнечный свет. Задумчиво сжав губы, он убрал кипу документов со стульев, а затем предложил ей присесть.

Они сели одновременно и были так близки, что соприкоснулись коленями. Он продолжал держать её руку в своей. И затем посмотрел на неё таким пристальным взглядом, что, казалось, проник ей в самую душу.

– Я уже упоминал о том, что мой отец не был честен в ведении и поддержке законодательных проектов, как все привыкли считать.

Лилиан кивнула, прекрасно помня боль в его глазах, когда он в первый раз признался ей в этом. Тогда она впервые по-настоящему сопереживала ему.

– Да, – прошептала девушка после долгой паузы Саймона. – Я знаю, что тебе в тот момент показалось, будто ты предаёшь отца.

– Да, это так, – кивнул он. – С самого детства я боготворил его за его честность, порядочность. И внезапно я сталкиваюсь с невероятным фактом, что, оказывается, он не обладал ни одним из этих качеств. И всё ещё больше усложнилось… Я собираюсь рассказать тебе то, что может легко разрушить его репутацию… и возможно мою собственную в придачу, если ты раскроешь этот секрет. Надеюсь, что смогу рассчитывать на тебя и твою осмотрительность.

Лилиан сглотнула. После стольких месяцев долгих поисков и отчаянных надежд настал, наконец, момент истины. Сейчас она сможет заполучить то, что так упорно пыталась найти.

Её молчание, казалось, воодушевило Саймона, поскольку он продолжил:

– Я обнаружил не только свидетельства того, что у моего отца был незаконнорожденный ребёнок. Оказывается, он выплачивал матери этого ребёнка денежное содержание, а потом бессовестно бросил их обоих.

Девушка сделала глубокий вдох, понимая значимость этой информации. У многих мужчин были внебрачные дети, однако не у всех была такая же высокая репутация, как у покойного герцога, человека, который когда-то публично порицал пэров за недостаток внимания к своим отпрыскам. Человека, который когда-то, не опасаясь ничего, говорил о том, что все внебрачные дети заслуживают поддержки и заботы.

Это заявление оскорбило и пристыдило звание пэра. Если и существовало доказательство того, что он вёл себя как последний лицемер, и что он бросил на произвол судьбы собственного внебрачного сына… Что ж это, несомненно, будет огромным шагом на пути к разрушению того имени и той репутации, которую старый герцог создавал себе на протяжении всей жизни. Кто в таком случае поставит ему памятник? Или будет благоговейно шептать пустую похвальбу на балах и разных вечерах?

– Но это не самое худшее. Дело в том… Я подозреваю, что у моего отца был не один ребёнок, о существовании которого я уже нашёл достаточно доказательств, – сказал Саймон, прикрыв глаза рукой.

Лилиан пристально посмотрела на мужчину, который сидел перед ней с опущенными плечами так, словно на них лежала огромная, вселенская тяжесть. Он потирал виски с таким выражением острой боли и разочарования на лице, что у девушки защемило сердце. Открывшаяся правда уже что-то надломила в душе Саймона, и он больше никогда не сможет идеализировать своего отца, не сможет забыть то, что узнал за последние несколько дней.

И в этот момент Лилиан поняла, что должна отпустить прошлое. Даже если бы ей удалось убедить высшее общество в том, что Роджер Крэторн был самым отъявленным негодяем и лицемером, когда-либо ступавшим по этой земле, злодеем, скрывавшийся под маской святого… Всё равно это не вернуло бы её мать. Это не уменьшило бы боль, которую этот человек причинил всей её семье.

Победа была бы неполной. И преуспев в мести, она тем самым разрушила бы другую семью. Причинила бы вред, ранила бы Саймона и его сестру, которую никогда прежде не встречала лично, а лишь видела пару раз Наоми, но и та казалась ей достаточно доброй и милой на расстоянии.

Она подумала о своей матери. Не о том, что случилось с нею много лет назад, не о её самоубийстве, а о женщине, которую Лилиан помнила. Она была доброй и очень милой. И скорее всего не одобрила бы, если бы её дочь стала разрушать чью-то жизнь ради её же памяти.

Лилиан закрыла глаза, пытаясь удержать горькие слезы. Это был конец!

– Я оскорбил тебя? – тихо спросил Саймон, убрав руку с лица. – Если да, то искренне прошу прощения.

Качая головой, девушка потянулась к нему и положила руку ему на колено.

– Нет, конечно, нет. Я знаю, что тебе было очень трудно поделиться этим со мной. Я вижу, как тебе больно. Но… – Она замолчала. Возможно, единственное, что она могла предложить ему сейчас – это поддержка и участие. Возможно, это последний миг, когда она могла бы добиться искупления для себя… и для своего отца. – Покойный герцог, по крайней мере, выделил некоторое денежное содержание для ребёнка. Это лучше, чем то, что некоторые мужчины делают.

Лилиан сжала губы, ненавидя себя за то, что защищала этого человека, но, всё же понимала, что именно это хотел бы сейчас услышать Саймон.

Он медленно покачал головой:

– Этого было достаточно, но я не нашёл больше данных по этому поводу, никаких документов, связанных с другими выплатами. Бог знает, получал ли мальчик хоть когда-либо эти деньги, видел ли их… Я не говорю уже о том, поступали ли ему в распоряжение какие-то средства до момента его совершеннолетия. Лилиан, вполне возможно он мог оказаться на улице. Или уже умер. И мой отец не только не узнавал об этом, ему было в высшей степени наплевать на все эти вещи.

Лилиан попыталась найти слова, чтобы утешить его:

– Но мать ребенка, возможно, была женщиной разумной и бережливой. Может, она отложила некоторую сумму денег для его будущего. Он и сам мог стать преуспевающим человеком.

После долгого молчания, Саймон пожал плечами:

– Надеюсь, что это так. Я понятия не имею, какой была его мать. Может в этих бумагах и есть подробная информации о ней, но я ещё должен найти это.

– Значит, ещё не всё потеряно, – проговорила Лилиан.

– И всё же, мне бы хотелось знать, что с ним случилось, – признался Саймон задумчивым и отстраненным голосом.

Девушка заколебалась.

– З-знаешь, а ведь есть один способ хоть что-то узнать о нём.

Он наклонил голову:

– Какой?

– Ты можешь найти его.

Глаза Саймона расширились. Он медленно покачал головой:

– Нет, кроме его имени и суммы, которую выплачивал отец его матери, никаких сведений больше не было. Я понятия не имею, в каком городе она жила… О ней нет никаких сведений.

Лилиан оглянулась по сторонам:

– Твой отец вёл такой точный учёт всех своих дел. Не сомневаюсь, что здесь есть какая-нибудь бухгалтерская книга или часть корреспонденции, в которых можно найти подробные записи о произошедшем. Я могла бы помочь тебе поискать нужные записи, если ты хочешь этого.

Девушка не могла поверить, что произнесла эти слова, но раз это случилось, у неё не было никакого желания взять их обратно. Если бы она смогла помочь Саймону найти своего пропавшего родного брата, это, в некотором роде, нарушило бы планы старого герцога, который так отчаянно пытался разлучить двоих детей. И даже больше того: это дало бы Саймону возможность залечить свои душевные раны.

– Найти своего брата, – задумчиво проговорил Саймон, встал и повернулся к окну, вглядываясь в безоблачный светлый день. – Признаться честно, я не думал об этом.

Лилиан наклонила голову:

– Не думал, потому, что он, возможно, может оказаться не твоего класса и уровня?

– Так обычно думает Рис, но не я, – спокойно отверг он такое предположение. – В отличие от моего отца, я верю в идеалы, за которые мы боремся. Я бы не меньше думал о своём брате, будь он политиком или даже нищим.

Девушка поспешно отвернулась от него, пряча своё лицо. Казалось, вопрос о классовой принадлежности волновал его только тогда, когда речь шла о женитьбе. Не то, чтобы это имело какое-то значение для неё. Он совершенно не ведал о том, что связывало их, но она-то знала! У них просто не могло быть будущего, несмотря на её острое желание поддержать его, несмотря на ту дивную страсть, которую им удалось познать в объятиях друг друга минувшей ночью.

– Нет, я не думал об этом, потому что считаю, что это бы усложнило очень многое, – пробормотал Саймон.

– Многие люди подверглись бы опасности, если бы решили докопаться до истинной натуры твоего отца, – осторожно проговорила Лилиан, пристально следя за малейшей реакцией Саймона.

Он повернулся к ней и выглядел при этом таким возмущённым, что ноздри слегка раздулись.

– Сейчас меня это мало беспокоит. Я имею право на то, чтобы увидеть своего брата, если он всё ещё жив. А он имеет право увидеть меня и нашу сестру, Наоми.

– Ты хочешь сказать, что тебя не заботит, если правда о твоём отце всплывёт наружу? – потрясённо спросила Лилиан.

Немного поколебавшись, он покачал головой:

– Я сердит на него за лицемерие и обман, но я не хочу, чтобы об этом все узнали, по крайней мере, не сейчас. Возможно когда-нибудь…

Лилиан моргнула. Это означало, что когда-нибудь он позволить правде всплыть наружу, но только тогда, когда он сам это позволит. И этот факт ещё больше убедил Лилиан оставить всякие планы о мести.

– Когда думаю о правде, которую могут узнать другие, я, прежде всего, беспокоюсь о Наоми и её детях, И о своей матери… И возможно о себе тоже, пусть даже это и звучит эгоистично.

– Это не эгоистично, Саймон, – прошептала девушка, опустив глаза на пол и глядя на свои ноги. – Ты не сделал ничего плохого. И ты не должен отвечать за грехи своего отца. Это несправедливо.

Саймон нахмурился:

– В этой жизни много несправедливости. Я думаю обо всех тех людях, которым мой отец причинил боль… Разве они не заслуживают того, чтобы быть как-то отмщёнными?

Взгляд Лилиан взметнулся вверх. Он снова предоставляет ей прекрасную возможность рассказать правду о себе и о своей матери. Она могла признаться, почему приехала сюда и какие у неё были планы на его счёт. Возможно, в этот напряженный момент он бы понял её.

А, может, и не понял бы. И теперь, после того, как она позволила ему рассказать о своей самой большой тайне, он возненавидит её ещё больше, если узнает о ней всю правду.

Может ли она так рисковать?

Прежде чем Лилиан решилась на что-либо, Саймон проговорил, глубоко вздохнув:

– Теперь ты знаешь, что меня съедает изнутри. Но меня ждёт ещё один неприятный момент. Если я действительно буду искать этого человека, моего брата, о котором я никогда ничего не слышал, я должен буду приложить максимум усилий, чтобы не показать ему истинные причины, по которым я нашёл его.

Саймон задумчиво посмотрел на Лилиан. Из окна позади него в комнату лились солнечные лучи и окутывали его в такое нереальное сияние, что делали его похожим на темного, падшего ангела. Чувственного, красивого искусителя. И, несмотря на все те опасения, что раздирали её, Лилиан хотела его больше всего на свете.

Но она дала себе слово не поддаться искушению. Особенно учитывая их утреннюю беседу, когда касалась его, целовала его, занималась с ним любовью… Всё это было ошибкой. Она не должна повторить это снова, независимо от того, как сильно ей этого хотелось.

Покачнувшись от давления собственных мыслей, девушка отвернулась:

– Мне лучше уйти. У тебя, наверное, много дел.

Саймон поймал её за руку:

– Пожалуйста, Лилиан, не уходи.

Он мягко притянул её к себе, и девушка поддалась ему со слабым сопротивлением. Казалось, так было всегда: она просто не могла отказаться от него, когда он начинал соблазнять её.

– Саймон, – прошептала она беспомощно.

Он наклонил голову, и в ту же секунду его губы нашли её уста. Как она могла противиться этим ласкам? Её руки медленно обвили его за шею, её тело теснее прильнуло к нему. Желание, с которым она пыталась бороться, поглотило её целиком, и она забыла обо всём на свете.

– Спасибо тебе, – прошептал Саймон, прижав её к стене. Положив руки на стену с обеих сторон от её головы, он пригвоздил её к месту своими зелеными глазами. – Спасибо, что выслушала меня… И спасибо, что не стала осуждать меня.

Глаза Лилиан увлажнились, и она отвернулась в надежде, что Саймон не заметит бегущую вниз по щеке одинокую слезу. Но, конечно же, он заметил это и вытер влагу кончиком пальца.

– Не плачь, Лилиан, – пробормотал он, потянувшись губами к её шее. – Никаких слез. Только удовольствие и смех. Я хочу дать тебе всё это. И хочу, чтобы ты дала мне тоже самое.

У Лилиан закрылись глаза от удовольствия, едва он стал покрывать поцелуями нежную кожу её шеи. Если и было что-то хорошее в этой ситуации, так этим хорошим был Саймон со своим тёплым взглядом и нежными руками. Саймон со своим сокрушительным умением заставлять её чувствовать себя спокойно, в безопасности, пусть даже она и не подходила ему, не вписывалась в его аристократический мир.

И сам того не ведая, он позволил ей забыть прошлое, забыть свой гнев, всякие планы о мести.

Лилиан очень хотела бы обладать достаточной силой, чтобы суметь устоять перед этим искушением, суметь поступить правильно, но она просто не могла этого сделать. И она сдалась, пообещав себе, что это происходит в самый последний раз.

Девушка выгнулась ему навстречу, когда он обхватил её за ягодицы и резко притянул к себе. Она застонала, уткнувшись ему в плечо, и стала сминать в руках плотную ткань его камзола, вдыхая его неповторимый аромат, присущий только ему одному.

Если между ними всё должно закончиться, если ей удастся найти силы покинуть его, Лилиан хотела, чтобы последние минуты в объятиях Саймона был самыми незабываемыми. Самыми прекрасными переживаниями в её жизни. Позже ей хотелось бы до самых мельчайших подробностей вспоминать эти мгновения, и не испытывать при этом сожаления.

Девушка снова прислонилась к стене и занялась его камзолом, дергая за плотную ткань, пока не освободила Саймона от ненужного одеяния и не отбросила его в сторону.

– Здесь? – выдохнул Саймон, опуская её на пол вдоль своего тела так, что Лилиан чуть не задохнулась от этого чувственного скольжения.

– Да, – простонала девушка простой ответ, как на его вопрос, так и на его действия.

Больше Саймон не задавал вопросов. И едва она распахнула на нём рубашку, оголяя его широкие печи, как он тут же одной рукой начал поднимать её юбки вверх, а другую просунул под мягкую ткань, чтобы коснуться горячими пальцами нежной кожи её бедра.

Затем он скользнул выше, и когда нашёл влажный вход в её разгорячённое тело, Лилиан закрыла глаза и испустила долгий, прерывистый вздох. Сладкий трепет всё ещё бродил по её телу с прошлой ночи, однако это сделало её ещё более восприимчивой к его чувственным прикосновениям. И почти сразу же, едва он дотронулся до неё, девичья плоть стала горячей и влажной в ожидании неминуемого вторжения.

Окончательно сняв с него рубашку, Лилиан раздвинула ноги шире в откровенном приглашении. Она не могла не улыбнуться, глядя на его широкую голую грудь. Великий Боже, он был прекрасен! Само совершенство!

Она прижалась губами к его плечу, пробуя его на вкус, дразня его кончиком своего языка. И когда Лилиан опустила голову ниже, прокладывая дорожку из поцелуев к его груди, настала очередь Саймона стонать от удовольствия.

– Будь осторожна, – прошептал он слегка грубым, но и в тоже время весьма обольстительным голосом. – Не играй с огнем.

– Мне нравится огонь, – пробормотала она, продвигаясь ещё ниже, чтобы обхватить губами мужской сосок.

– Достаточно, – прорычал Саймон, и внезапно девушка вновь оказалась прижатой к стене, а он начал втискиваться между её ног. Она была совершенно беспомощна перед силой его страсти.

Саймон завладел губами Лилиан в глубоком, неистовом поцелуе, вдавливая её в стену напором своего тела так, чтобы она наиболее полно смогла почувствовать силу этого сокрушительного желания. И внезапно его плоть оказалась свободной, хотя она и не видела, как он умудрился расстегнуть свои брюки. Саймон снова подался вперёд, коснувшись кончиком своего естества нежных складочек девичьей плоти.

Лилиан затаила дыхание, томясь и ожидая большего. Желая насладиться тем невероятным удовольствием, которое сулило ей его обладание. И когда он мягко и медленно скользнул в неё, все её ожидания оправдались. Саймон без особого труда заполнил её всю без остатка, коснувшись почти её сердца.

Оба одновременно издали глубокий, хриплый стон, и Лилиан прильнула к нему ещё теснее, когда он начал двигаться в ней с тем дивным, доставляющим непереносимое удовольствие ритмом, и стремительно ведя её к краю пропасти, от чего девушка едва могла дышать. Задыхаясь, Лилиан откинула голову назад, когда ошеломляющее наслаждение затопило её, завладело каждой частичкой её тела, как это делал он. Всё сильнее цепляясь за него, она потеряла всякий контроль над собой, шепча его имя в то время, как волны ослепительного блаженства одна за другой накрывали её с головой.

Саймон стал двигаться всё быстрее, жёстче, безжалостнее. И едва он достиг наивысшей точки, после которой наступала маленькая смерть, у него напряглась шея, а затем раздался низкий, глубокий стон, шедший из самых глубин его души, и Лилиан в первый раз почувствовала, как его семя наполняет её. Она крепче обхватила его ногами, упивалась чувством их полного единения. Они дышали в унисон, а их тела всё ещё вздрагивали от пережитого наслаждения.

Это был, невероятный, прекрасный момент.

Сладкий сон, который был так безжалостно разрушен, когда дверь в кабинет Саймона открылась и три самые заядлые сплетницы высшего общества с шедшим позади дворецким вошли в комнату.