О чем мечтает герцог

Глава 3

– Ты не поверишь! Он зашел так далеко, что осмелился сравнить смерть своего отца со смертью моей мамы! Будто их можно ставить в один ряд.

Скрестив руки на груди, Лилиан нервно ходила по комнате. Девушку буквально трясло от сильных чувств, заполнявших каждую клеточку её тела.

Габби с обеспокоенным выражением лица наблюдала за ней.

– Но, моя дорогая, не забывай, что для него обе эти потери равнозначны. Ты потеряла родителей, а он – отца. Смерть близких – это то, что вас объединяет.

Хотя в словах подруги и присутствовала доля истины, которую невозможно было отрицать, тем не менее, Лилиан не удержалась и яростно затрясла головой.

– Никогда так не говори! У нас нет ничего общего. И у нас никогда не будет ничего общего. – Она сморгнула неожиданно подступившие слёзы. – Моя мама была хорошей и доброй. Его же отец – лицемер и злодей, который силой брал то, чего не мог заполучить, и абсолютно не задумывался о последствиях.

– Ты забываешь, – проговорила Габби, поднявшись и подойдя к Лилиан, – что Саймон может находиться в таком же неведении относительно настоящей сущности своего отца, как и все остальные. Ты сама говорила, Роджер Крэторн умел хорошо скрывать свое истинное лицо. Его сын, возможно, не имел ни малейшего представления о том, что делал покойный герцог за спинами людей.

Услышав это, Лилиан остановилась. В часы глубокого отчаяния, составляя план по разоблачению Биллингема, ей как-то удавалось не думать о том, как её действия повлияют на невинных людей. Теперь всё стало намного сложнее. С момента приезда чувство вины, которое она испытывала, принимая во внимание последствия своих поступков, росло с каждой минутой.

Если его родные действительно не знали о склонностях и лживой натуре герцога, для них это разоблачение станет настоящим ударом.

Но разве такое может быть? Могли ли родственники Роджера Крэторна жить с ним и не знать, каким он был негодяем? Неужели он так ничем и не выдал себя? Нет, более вероятно, что все члены семьи, включая Саймона, просто закрывали глаза, извлекая выгоду из его лжи и общественного статуса, и никогда не задумывались о том, какую цену заплатили те, кто пострадал от руки этого злодея.

Эта мысль оттеснила чувство вины. Её мать заслуживала справедливости, которой ни один мужчина семьи Мэйхью либо не мог, либо не хотел добиться. А Роджер Крэторн заслужил, чтобы каждый раз, упоминая его имя, людей обуревал ужас, а не желание цветисто высказываться о его святости и добродетели. И только Лилиан могла выполнить предсмертную просьбу отца. Самое меньшее, что она могла сделать, так это воспользоваться шансом и действовать сейчас, пока была здесь и имела возможность добиться цели.

– Скажи мне, до того, как выскочить из бильярдной, ты нашла что-нибудь о Саймоне или его отце?

Лилиан пожала плечами. Девушки решили, оставшись наедине, называть Саймона по имени во избежание путаницы в обращении к герцогу Биллингему. Но мысли о нем в столь личном, почти интимном характере только усложняли все дело.

– Саймон однозначно заинтересовался мной, – с грустным вздохом констатировала Лилиан. – Особенно, когда мы были в библиотеке. Он явно флиртовал со мной. И после, в бильярдной, пока я не рассказала ему о маме.

Габби вздрогнула, и Лилиан догадалась, что подруга подумала о своей матери.

– Да, я понимаю.

Лилиан нахмурилась:

– Я думаю, это вполне доказывает, что Саймон может быть таким же, как и его отец.

– Потому, что он всего лишь немного пофлиртовал с тобой? – Габби скептически хмыкнула.

Девушка согласно кивнула, пытаясь отогнать мысль о том, что Саймон выглядел довольно искренним. Все это могло быть спланировано, и абсолютно не важно, что в тот мо-мент ей казалось, будто он не лжет.

– Признай, Лилиан, это жестоко по отношению к вам обоим. Сколько мужчин раньше без задних мыслей флиртовали с тобой? И ты никогда о них ничего плохого не говорила. Не порицай Саймона без доказательств только для того, чтобы почувствовать себя лучше.

– Одно дело, когда так поступает второй сын графа или даже баронет, – резонно заметила Лилиан. – Но когда герцог проявляет интерес к такой, как я… Это не может не вызывать подозрений. У него на уме явно не матримониальные планы. Поэтому я считаю, что он определенно хочет от меня чего-то другого.

Легкий румянец окрасил щеки Габби, когда она поняла, что это за «другое» имела в виду Лилиан.

– Ты даже не допускаешь мысли, что он мог быть просто очарован тобой так же, как и ты им, в тот момент, когда впервые увидел тебя? – нахмурившись, спросила подруга. – Может быть, Саймон хочет просто общаться с тобой. Тебе кажется, что у него сразу обязательно должны возникнуть мысли или о свадьбе, или о намерениях сделать тебя своей любовницей. А вдруг это не так?

– Ты отчаянно хочешь видеть в людях хорошее, – проговорила Лилиан, с улыбкой глядя на Габби. – Я обожаю это в тебе, хотя и думаю, что временами ты бываешь слишком наивной. – Ей опять вспомнились казавшиеся искренними извинения Саймона в бильярдной. И еще необычный взгляд, которым он смотрел на нее, пока они разговаривали. Пожав плечами, девушка продолжила: – Возможно, ты права и герцог не плетет интриги против меня и моей добродетели. Тем не менее, его интерес, не имеет значения, чем он мотивирован, ставит меня в сложное положение. Без сомнения, Саймон начнет наблюдать за мной более внимательно.

Бросив взгляд через плечо на подругу, Лилиан увидела, как та, устроившись в кресле, в свою очередь поглядывает на неё с озабоченным выражением лица.

– Да, я не подумала об этом.

– Я попытаюсь быть глупой и скучной. Возможно, этого будет достаточно, – вздохнула Лилиан. – Упоминание о маме может побудить его провести небольшое расследование, чтобы узнать подробности. Уверена, сплетни о ее самоубийстве положат конец его любопытству, и он потеряет интерес ко мне.

– Лилиан…

Взмахом руки девушка оборвала возможную сочувственную речь подруги.

– Я всего лишь смотрю правде в глаза, дорогая. Это скандал, которого многие пытаются избежать.

– А что если этот мужчина не похож на других? – мягко спросила Габби.

Лиллиан прикрыла глаза. Как часто она мечтала найти мужчину, который был бы другим? Которому было бы безразлично её прошлое, над которым она, естественно, была не властна. И который любил бы её, несмотря ни на что.

Но Саймон Крэторн не был этим мужчиной. И никак не мог им быть. И если разговоры о самоубийстве её матери не оттолкнут его, тогда она станет ещё более осторожной. Его статус не позволит ему игнорировать её прошлое. Только если на уме у герцога не будет ничего плохого на ее счет.

– Если же все это не отвратит его от меня, тогда мне придется быть откровенно грубой с ним.

– Боже милостивый, Лилиан! – недоверчиво засмеялась подруга. – Это самая большая глупость, которую я когда-либо слышала!

– Почему?

– Потому что, если ты будешь грубой с одним из самых влиятельных людей нашего общества, ты заставишь не только его, но и всех окружающих более пристально наблюдать за тобой. Хотя бы для того, чтобы посплетничать о тебе, когда после окончания этого приёма официально откроется Сезон!

– Черт. – Лилиан плюхнулась на свой стул и уставилась на подругу. – Как же я не люблю, когда ты оказываешься права. – Габби рассмеялась. – Ну и что же мне делать? Как заставить его оставить меня в покое, если мои сегодняшние попытки ни к чему не привели? – Лилиан с безмолвным отчаянием всплеснула руками.

Ей ответом была улыбка Габби.

– Я понимаю, что терпение – не твоя сильная сторона, дорогая, но, думаю, тебе нужно немного подождать. Пусть его интерес к тебе проявляется и гаснет естественным путем, без давления и вмешательства.

– Ты хочешь сказать, чтобы я вообще ничего не делала? – с сомнением спросила Ли-лиан.

Габби кивнула.

– Да, именно. В крайнем случае, тебе придется узнать Саймона чуточку лучше.

При мысли об этом Лилиан вздрогнула. Ей еще никогда не доводилось так остро реагировать на мужчину и тем более после первой же встречи. Даже если бы он не был сыном презираемого ею человека, девушка не была уверена, что хотела бы узнать его лучше. Такая мощная взаимная тяга была опасна.

– Не смотри на меня так, – сказала Габби с угрюмым видом. – Как бы сильно тебе ни претило это, но если ты войдешь в доверие к Саймону, то сможешь выяснить много интересного о нем и его отце. С его помощью ты получишь информацию, которую пришлось бы искать самой. И если Саймон знал истинную натуру своего отца, то дружба с ним может стать очень выгодной для тебя.

Лилиан закусила губу. Конечно, Габби права. И, тем не менее, всем своим существом она была против этого. Лилиан прибыла сюда в надежде избежать любых контактов с Саймоном и всей семьей покойного герцога. И если она будет поддерживать отношения с кем-либо из них, это только усложнит дело.

– И на что я могу надеяться, если позволю его интересу проявляться естественно? – спросила девушка.

– Он устанет от тебя, – пожала плечами Габби. – Если так и произойдет, он еще и рад будет, что ты его игнорируешь. У тебя будет больше свободы, чтобы отделиться от общей компании и вести свои поиски.

Лилиан нахмурилась. Хотя девушка и не желала внимания Саймона, но мысль о том, что она могла наскучить ему, была весьма неприятной. Однако она попыталась не думать об этом.

– Да, думаю, ты права, – все же вынуждена была признать Лилиан, с шутливым свирепством глядя на подругу. – В этой ситуации терпение может стать главной добродетелью. Вреда не будет, если я подожду, пока его интерес не пропадет сам собой.

– Очень хорошо, – кивнула Габби. – Я рада, что ты согласна. Думаю, теперь стоит позвать Мэгги. Скоро ужин, поэтому мне нужна дополнительная помощь, чтобы надеть платье аметистового цвета.

Лилиан согласно кивнула и встала, чтобы позвонить в сонетку и вызвать служанку. Конечно, сегодня вечером Габби хочет выглядеть привлекательно. Кроме герцога, внизу соберутся еще несколько холостых мужчин. И если у Лилиан пока не получалось оправдать причины своего пребывания в этом доме, самое меньшее, что она могла сделать – попытаться помочь Габриэле привлечь внимание наиболее подходящего из их числа.

А Саймон пусть поищет другую девушку, которая заинтересует его больше.

Похоже, мать Саймона занимала ту же позицию, что и Рис, относительно Лилиан Мэйхью, так как за ужином ее посадили ужасно далеко от него. Его единственным утешением было то, что девушка сидела между невероятно тучным женатым сквайром Мартином и невозможно болтливой леди Суонли. Так что ни один из этих элегантных и готовых ради неё на все мужчин не занимал внимание Лилиан за ужином.

Конечно, она ни разу не посмотрела в его сторону. Это было очень странно. Саймон почувствовал ее интерес к нему, когда они впервые встретились, но затем она резко охладела, как только они были представлены друг другу. То же самое произошло и в библиотеке. Девушка казалась такой дружелюбной, но, упомянув о смерти матери, она отгородилась от него. И сейчас вела себя так, как будто его в комнате не было.

Саймон не мог понять мисс Мэйхью, и это делало её ещё более притягательной.

Он вздохнул, когда молодая девушка, сидящая рядом с ним, с угнетающей торопливостью начала обсуждать преимущества фаэтонов с высокой посадкой [2]над двуколками [3]. Очевидно, кто-то сказал ей, что мужчина будет впечатлён такими познаниями в области спортивных экипажей. К несчастью, этот кто-то забыл так же добавить, что сам Саймон не интересуется подобными вещами.

Герцог внимательно разглядывал даму, пока она говорила. Девушка, без сомнения, мила. Леди… Аманда, кажется, с трудом припомнил Саймон. Она была дочерью кого-то очень влиятельного человека, поскольку герцогиня посадила девушку и ее молчаливую мать рядом с ним. Возможно, её отцом был маркиз?

В любом случае, леди Аманда весьма привлекательна. Но все же в ней не было той изюминки, которая бы его привлекла. Её глаза не светились умом, в ней не было даже намека на остроумие и, казалось, её губ ни разу не коснулась улыбка. Она была такой… обычной. Еще одна богатая девушка из еще одной титулованной семьи. Они все были на одно лицо. По правде говоря, Саймону никогда особо не нравился такой тип. Несмотря на воспитание и образ жизни таких девушек, они были ему совсем не по душе.

И дом этот был ему не по душе. Пусть отец проводил здесь всё свое время, когда не заседал в Парламенте, роскошная обстановка этого дома была создана скорее его матерью, чем отцом. Так словно она сделала это на зло своему мужу.

Иногда, глядя на все это, Саймон чувствовал себя не в своей тарелке.

В действительности, единственное место, где он чувствовал себя, как дома, была палата Лордов. Саймон стал активным членом Парламента с того самого момента, когда достаточно подрос, чтобы занять в нём свое место. Он с благоговением наблюдал за тем, как отец боролся за реформы. И с нетерпением ждал, когда сам сможет поступать так же.

Все оставшиеся обязанности герцога… Что ж, безусловно, он будет выполнять их. Но это не было дано ему природой. И он гадал, сможет ли со всем этим справиться.

– Ваша светлость?

Саймон вздрогнул и повернулся к леди Энн Дэнверс, будущей жене Риса, которая прибыла несколькими часами ранее. Он улыбнулся ей, и эта улыбка была искренней. Энн нравилась ему. И не потому, что она была леди до кончиков пальцев, что, в свою очередь, опьяняло Риса, а потому что она была искренней. Саймон всегда поддерживал с ней хорошие отношения, и эта её искренность в совокупности с добротой безмерно нравилась ему. Он уже давно считал ее своим другом.

– Простите меня за грубость, леди Энн.

Саймон бросил быстрый взгляд на молодую девушку, сидящую напротив него. Теперь она болтала со своей матерью, которая постоянно что-то жевала и которая, по-видимому, научилась не замечать раздражающие рассуждения своей дочери. Он содрогнулся при мысли, что, если ему придется взять в жены леди Аманду, то, скорее всего, он будет делать точно так же.

– Все в порядке,- мягко заверила его Энн. Она улыбнулась леди Аманде и, понизив голос до шепота, спросила: – Она болтает бесконечно, вы не находите?

Он заглушил смешок своей салфеткой, но не рискнул поднять голову и ответить, чтобы не выдать своих чувств.

– Вообще-то, я хотела вас спросить, – сказала Энн. – Вы выглядите слегка встревоженным. С вами всё в порядке?

Саймон бросил на неё задумчивый взгляд. Да, Энн была воплощением идеальной невесты, привлекательной и умной. Иногда выбор Риса служил Саймону утешением и надеждой в том, что и он сам сможет когда-нибудь найти подходящую женщину и обрести с ней счастье.

В действительности он просто не хотел для себя такого же брака, какой был у его родителей. Они жили каждый своей жизнью, и их ничего не объединяло. А под поверхностью благочестивой супружеской пары всегда скрывалась странная и необъяснимая враждебность. Однако, хотя у них и не было ничего общего, родители старались не выяснять отношения в людном месте, выставляя их напоказ.

И если это чему-то и научило Саймона, то только тому, что ему определенно нужно нечто большее, чем просто сосуществование с женщиной, с которой проведет всю оставшуюся жизнь. С женщиной, которая будет воспитывать его детей, стоять рядом с ним во время званых вечеров. Не говоря уж о том, что, оставшись наедине с ним, она станет свидетельницей его личных переживаний. Больше всего Саймон надеялся, что найдет женщину, с которой разделит свои взгляды, и, возможно, даже страсть.

– Ваша светлость? – напомнила о себе Энн, нахмурившись.

Саймон отвлекся от своих мыслей и виновато улыбнулся.

– Спасибо, я в порядке, – проговорил он. – Я просто обдумываю детали приёма. Полагаю, из-за этого я несколько рассеян.

– Что ж, здесь есть над чем подумать. Рис сказал мне, что среди собравшихся леди вы подыскиваете себе жену. И на этот раз абсолютно серьезно. – Энн наклонилась к нему поближе и заговорщически шепнула: – Есть ли среди них та, которую вы уже выделили? Кто-то уже привлек ваше внимание?

Саймон не мог не рассмеяться, поскольку она в точности повторила слова Риса. Он бросил взгляд через весь стол на Лилиан. Впервые за весь ужин девушка смотрела на него, слегка прищурив глаза так, словно её совсем не волновало то, что она созерцала.

Осознав, что Саймон поймал ее взгляд, Лилиан вспыхнула и отвернулась.

– Она очень мила, – заметила Энн.

Саймон моргнул и вновь переключил внимание на свою собеседницу.

– Кто?

Энн подавила смешок.

– Мисс Мэйхью.

Саймон посмотрел на нее и скромно пожал плечами:

– Рис уже привел причины, по которым она никогда не станет мне подходящей женой.

Энн продолжала улыбаться, но Саймон успел разглядеть в её зеленых глазах вспышку сильнейших чувств. Гнев, смешанный с глубокой грустью, чего он раньше никогда прежде не замечал на её спокойном и счастливом лице. А потом всё исчезло. Она уже взяла себя в руки и вернулась к своему обычному состоянию. Энн подняла вилку и, не глядя на Саймона, наколола на неё немного овощей.

– Вы с Рисом, словно братья. Я знаю, вы доверяете ему и его суждениям. – Она подняла на него глаза. – И как вы, должно быть, убедились, он очень умен и может дать толковые советы. Но когда дело доходит до сердечных дел… – Тяжело вздохнув, Энн продолжила: – Не слушайте его. В таких делах он бывает невероятно глуп.

Саймон удивленно моргнул. Он никогда не слышал, чтобы Энн так пренебрежительно говорила о Рисе. И теперь не знал, что на это ответить. Он открыл, было, рот, но она посмотрела на него с улыбкой, словно этого разговора и вовсе не существовало, и повернулась к мужчине справа:

– Я знаю, что вы интересовались затруднительным положением работающих детей, ваша светлость. Вы знаете, что лорд Хартвейл как раз собирает информацию по этому вопросу?

Саймон кивнул, когда мужчина начал обсуждать тему, которая его весьма интересовала. Но даже слушая лорда Хартвейла, он не мог не смотреть через весь длинный стол на Лилиан.

Энн права. Когда дело касалось любви и брака, у них с Рисом мнения расходились. И поскольку у него есть только один шанс стать счастливым со своей избранницей, он будет настоящим глупцом, если проигнорирует первое и по-настоящему сильное влечение, которое когда-либо испытывал к женщине.

В конце концов, у него есть две долгие недели, чтобы как следует узнать мисс Мэйхью. Возможно, за это время он выяснит, почему она так свирепо смотрела на него, даже когда краснела в ответ на его улыбку.