О чем мечтает герцог

Глава 8

Рассеянно помешивая чай, Лилиан с изумлением рассматривала Габби. Конечно, девушка понимала, что этим своим взглядом производит довольно странное впечатление, но, в конце концов, за последние несколько часов она подверглась испытанию вежливостью почти от всех гостей. Она также приняла участие, впрочем, довольно неудачно, в партии в вист и была вовлечена в продолжительную дискуссию с графиней Хефшир о достоинствах шёлка по сравнению с атласом, и о том, какой же всё-таки цвет станет последним писком моды в грядущем сезоне.

Наконец, она сумела выдержать долгую прогулку по парку в обществе дочерей маркиза Дрисдейла, близняшек леди Порции и леди Пенелопы. А эти молодые леди решительно были настроены от души посплетничать о Саймоне.

Но ничто из вышеперечисленного не могло отвлечь её от мыслей о приглашении герцога встретиться после чаепития в библиотеке. И ещё до того, как были съедены все кексы и выпита последняя чашка чая, волнуясь и сомневаясь, девушка всё же решила не идти.

– Лилиан, тебе следует перестать беспокоиться, – мягко заметила Габби. – Этим ты только привлекаешь к себе ещё больше внимания. Даже больше, чем Саймон, с этими его ухаживаниями.

Усилием воли Лилиан уняла дрожь в ногах и глубоко вздохнула.

– Видишь ли, когда я узнала, что ты приглашена в поместье Саймона, я поняла, что, возможно, это мой единственный шанс обыскать здесь всё и найти доказательства, имеющие отношения к его отцу. Я считала, что сумела предусмотреть всё, буквально каждую случайность, – прошептала она. – Но, Габби, я ошибалась. Я никогда не думала, что Саймон Крэторн будет вести себя так тривиально, так предсказуемо. Или что даже попытается соблазнить меня!

– Не понимаю, почему ты так не уверена в себе, – тихо ответила подруга. – Ты очень привлекательная молодая женщина, ещё и умная в придачу. Ты просто притягиваешь к себе мужчин.

– И большинство из них исчезают, как только до их ушей доходят слухи, окружающие мою мать, – в голосе Лилиан проскользнули горькие нотки. – Но Саймон пока ещё не напуган. А его продолжающиеся преследования не дают мне ни единого шанса выполнить то, к чему я так стремлюсь, для чего собственно и приехала сюда. И что мне теперь делать?

Габби скривила губы:

– Полагаю, это зависит от того, как далеко ты готова зайти в своем стремлении разоблачить перед обществом личину последнего герцога.

Высказывание подруги заставило Лилиан задуматься. Предсмертные слова отца всё ещё звучали в её ушах. Предназначенные для неё или нет, они были полны боли и сожаления о том, что он не сумел отомстить за нанесённый вред жене. Отец жаждал расплаты, и она не могла положиться в этом деле на Джека. Её брат уже упустил свой шанс открыто сойтись с Роджером Крэторном, дотянув всё до того момента, пока старый герцог не умер. А когда он, наконец, пришел в себя от затуманивающего сознание алкогольного оцепенения, ничего полезного и нужного сделать уже не мог.

Но зато Лилиан была здесь. И она могла раскрыть существующие тайны и сделать их общественным достоянием. Это надо сделать сейчас, пока они по-прежнему имеют значение, а покойный герцог не превратился в никому не интересный отголосок прошлого. Пока до него есть дело, надо действовать.

Хрупкая душа её матери была уничтожена Роджэром Крэторном. Никто не отомстил за неё, хотя, видит Бог, она заслуживала этого.

– У меня нет выбора: я должна продвинуться в своем расследовании так далеко, насколько сумею, – проговорила девушка, наконец, почувствовав, что её наполняет странное чувство, гремучая смесь страха и трепета.

Лицо Габби скривилось, когда она прошептала в ответ:

– Тогда ты просто обязана воспользоваться его приглашением.

– Что? – воскликнула Лилиан намного громче, чем рассчитывала.

Несколько голов повернулись в их сторону. Кто-то смотрел с интересом, кто-то – с презрением.

Покраснев, Лилиан снизила тон:

– Почему ты сказала это?

Габби накрыла рукой её ладонь:

– У тебя не будет другой возможности приехать сюда. Леди Биллингем никогда этого не допустит, если судить по вашему разговору во время бала.

Кулачки Лилиан сжались при воспоминании о случившемся. Впрочем, Габби была права. Прошлым вечером вдовствующая герцогиня ясно дала ей понять, что сделает всё, что в её силах, чтобы никогда больше Лилиан не переступила порог этого дома и не оказалась поблизости от её сына.

Габби продолжила:

– Допустим, что так и случится. Тогда, после того, как мы уедем отсюда, у тебя больше не будет возможности обыскать здесь всё вокруг. Как бы бездушно это не прозвучало, и как бы я не осуждала подобные действия, но, вполне вероятно, что кратчайший путь к выяснению правды – это использовать сложившиеся обстоятельства. Я имею в виду интерес Саймона к тебе и возникшее между вами влечение.

– Мы возвращаемся к тому, с чего и начали, – заключила Лилиан унылым и безрадостным голосом. – Ты всё ещё веришь в то, что Саймон не будет препятствовать мне, если правда о его отце выйдет наружу. Ну, или он случайно может рассказать мне, где и как найти ключ ко всему.

Габби медленно кивнула головой:

– Да, всё верно.

Лилиан закрыла глаза.

– Не хочу становиться человеком, который, не задумываясь, использует в своих целях чью-либо привязанность, – прошептала девушка, чувствуя подступающую дурноту.

– Ты лишь пытаешься найти доказательства того, что покойный герцог был отъявленным хищником и лгуном, – мягко напомнила Габби. – Не уверена, что ты сумеешь претворить в жизнь всё задуманное, не потеряв часть своей души, частичку себя. Вот почему я сначала не решалась помогать тебе.

Лилиан оценивающе взглянула на подругу. Несмотря на то, что Габби была младше, она была мудра не по годам. И то, что она сказала, безусловно, имело определенный смысл.

– Тогда, полагаю, я, в самом деле, должна посвятить свое свободное время разработке плана дальнейших действий, – сказала она, выпрямляясь. – И больше никаких сомнений, правильно это или нет!

Габби кивнула:

– Действуй, но быстро. Полагаю, герцог уже ждет тебя.

Со вздохом Саймон откинулся на спинку кожаного кресла. Обычно в библиотеке он чувствовал лишь умиротворение. Но сегодня он совершил ошибку, принеся с собой кипу оставшихся после отца бумаг, чтобы скоротать время в ожидании, что Лилиан всё-таки придет.

Прошло всего полчаса, а он уже умирал от скуки, чувствуя, как ускользает последняя надежда. Все документы были посвящены обычной, повседневной жизни поместья, так, например, он нашел список снаряжения, которое обветшало как минимум два десятка лет назад. И ещё список фермеров в округе, которые работали на его деда, и рекомендации слуг, которые умерли, когда Саймон был еще ребенком.

Честно говоря, он никогда не мог понять, как его отец, такой умный человек, умудрялся в то же время быть настолько неорганизованным. Саймон отметил про себя, что необходимо составить самый полный список вещей, от которых необходимо избавиться. Зачем просто так держать в доме то, что никому не нужно, и что не является частью семейного наследия?

Дверь библиотеки неожиданно открылась. Саймон поднял взгляд, и тут же мысли об отце вылетели из его головы. В дверях, замешкавшись, стояла Лилиан. Она выглядела так, словно никак не могла решить для себя: хочет она войти или нет.

Отложив в сторону бумаги, Саймон поднялся из кресла.

– Рад видеть вас здесь, Лилиан.

На самом деле он был потрясен. Приглашая её сюда этим утром, он был уверен, что она не придет. Если бы он был игроком, то поставил бы на то, что Лилиан придется уговаривать намного дольше.

Не то, чтобы он был недоволен, когда она наконец-то вошла в комнату, нервно сжимая руки. Лилиан была необыкновенно красива в своем простом, но милом платье того нежно-зелёного цвета, что напомнил ему о нынешнем Лондонском сезоне. Этот цвет прекрасно оттенял её карие глаза с танцующими в них зелёными крапинками. Русые волосы Лилиан, заплетённые в модную причёску, отливали медовым оттенком, а несколько прядок нежно обрамляли её лицо. Саймон вспомнил, что во время их поцелуя они пахли лимоном.

– Даже не знаю, почему я здесь, – покраснев, проговорила Лилиан.

Когда она, наконец, подняла глаза, её внимание привлекли бумаги, лежащие на небольшом столике около Саймона. К его ужасу, она сделала шаг назад, поднимая руки.

– Вижу, что помешала вам.

Одним движением Саймон оказался рядом с ней:

– Нет-нет. Ведь я вас пригласил. Пожалуйста, останьтесь.

Спустя долгую минуту колебаний и сомнений, Лилиан кивнула и вошла в библиотеку. Неверными шагами она пересекла комнату, каждым движением выражая сомнение в благоразумности своего решения.

Саймон нахмурился:

– Вижу, вы сомневаетесь…из-за поцелуя?

Остановившись неподалеку, Лилиан подняла взгляд. Она явно была шокирована такой дерзостью. И это действительно была дерзость, так не свойственная ему. И, казалось, её присутствие будило в нём необычайно сильные желания.

– Мы оба хотели этого, Лилиан, – произнес он, не дождавшись её ответа. – В этом нет ничего постыдного.

Он улыбнулся, когда, явно желая опровергнуть его слова, она открыла и тут же закрыла рот. Возразить было нечего.

– Садитесь, пожалуйста.

Но Лилиан лишь с опаской посмотрела на кресло рядом с ним.

– Я не собираюсь насиловать вас, – сказал он, подмигнув ей. – Если только вы не хотите этого.

В свете подобное заявление вызвало бы у молодой леди лишь смех или притворный ужас. Лилиан, напротив, вздрогнула от отвращения, и улыбка Саймона исчезла.

– Простите. Это была скверная шутка.

Медленно покачав головой, она наконец-таки села в предложенное кресло.

– Нет, ваша светлость. Просто для меня всё это незнакомо. И хотя я уже довольно долго выезжаю в свет, на моей памяти ещё не встречался мужчина, который добивался бы меня так решительно.

– Мммм. И это вас тревожит?

Она пожала плечом:

– Наше знакомство было таким коротким, а мы уже поцеловались…и то, что м-мне понравилось… целовать вас…Да, это меня тревожит.

Саймон слегка наклонил голову. В обществе молодым леди предписывалось быть более скромными, даже скорее неприступными. Искренность же Лилиан была в одинаковой степени и удивительной, и будоражащей. Как же ему хотелось опять поцеловать её! Но вряд ли это была правильная линия поведения, особенно пока она ещё сомневалась.

– Мы – взрослые люди. Мы поцеловались только потому, что оба хотели этого, – негромко сказал он. – Мы не нарушили никаких законов, поверьте. Ведь я член Парламента, и, уж конечно, знаю их лучше других.

Лилиан снова взглянула на него, и, наконец-то, с улыбкой. У него перехватило дыхание, когда он вдруг осознал, что это был самый первый раз, когда она улыбнулась ему не из вежливости. Понимание зажгло огоньки в её глазах, будто всё, что происходило между ними, было лишь прелестной «личной» шуткой.

– Вероятнее всего, вас ещё поправят в том, что законы не были нарушены, – произнесла девушка, и плечи её, казалось, наконец, расслабились. – Даже допускаю, что вы правы, и мы оба в равной степени хотели этого поцелуя. Но у меня появился вопрос.

Он слегка склонил голову, молча побуждая её продолжить.

– Саймон, что нам теперь делать?

И вновь её откровенность поразила его. И заинтриговала сверх всякой меры. Мода и замужество – вот что обычно занимало умы юных дебютанток. Они могли говорить обо всем на свете, но только не о том, на что возлагали особые надежды. На их фоне искренность Лилиан воспринималась как свежий весенний ветерок среди ароматов приторных благовоний.

– Ни для кого не секрет, и я это не скрываю, что нахожу вас очень интересной, – заявил он, наклоняясь к подлокотнику своего кресла, чтобы приблизиться к ней. – И очень, очень желанной.

Милый румянец, окрасивший её щеки, стал для него еще одним поощрением.

– Не имею ни малейшего представления, куда это может нас привести. Тем не менее, хотелось бы, чтобы у нас появился шанс лучше узнать друг друга. И если взаимное притяжение будет расти, и в один прекрасный день вы найдете меня хоть немного приятным, то, возможно, у нас появится будущее.

Саймон представил себе Лилиан, лежащую поперек его кровати, но решительно постарался изгнать из воображения эту притягательную картину.

Девушка зашевелилась. Тема разговора, очевидно, смущала её.

– Вы уверены, что хотите продолжить дружбу со мной? Из-за прошлого моей семьи отношения такого рода, скорее всего, вызовут как всеобщее порицание, так и неодобрение вашей матушки.

Саймон нахмурился. Судя по боли, отразившейся на её лице, в эту минуту она думала о смерти своей матери. Но время для обсуждения такого непростого вопроса ещё не пришло. Лилиан не слишком доверяла ему, и он опасался, что если начнет подробно расспрашивать о случившемся, то это лишь оттолкнет её от него.

Но Саймон мог всё-таки сделать первый шаг, пусть очень маленький, чтобы вызвать её доверие, слегка приоткрыв завесу тайны над своей собственной жизнью:

– С моей матерью мы никогда не были особенно близки, Лилиан. Её неодобрение сопровождало меня по жизни так долго, что даже не знаю, что буду делать, если когда-нибудь она решит одарить меня своей благосклонностью.

Лилиан внимательно взглянула на него, и выражение её лица смягчилось. Если его признание и удивило девушку, это никак не отразилось на её лице, выражавшем только сочувствие и понимание, но не жалость.

– Понимаю, – прошептала она. – Как вам должно быть трудно… Ведь вы так дорожите прочными узами, связывающими вас нынче как с сестрой, так и теми, которые соединяли вас с покойным отцом.

Он пожал плечами, c притворной легкостью отметая целую жизнь боли и крушения надежд.

– Когда-то так и было. А теперь моя мать и её отношение ко мне просто…факт.

Наступила тишина. Она всё длилась и длилась, а они при этом не чувствовали себя неловко. Тем не менее, Саймон был благодарен Лилиан, что следующим своим вопросом она сменила тему разговора.

– Милорд, а что это за бумаги?

Саймон улыбнулся:

– Означает ли это, что, вне зависимости от неодобрения или благосклонности моей матери, вы принимаете моё предложение провести ещё немного времени вместе?

Лилиан заколебалась, но всё же кивнула головой.

Усмехнувшись, Саймон подобрал бумаги со стола и протянул ей. Когда же Лилиан их взяла, он пояснил:

– Боюсь, что здесь нет ничего особенно интересного. Просто кое-какие документы и записи, оставшиеся от отца.

Он был очень удивлен, когда увидел, что его слова заставили Лилиан онеметь от изумления и выронить бумаги на пол. Порхающими бабочками они устлали пол у её ног. Чтобы их поднять, Лилиан и герцог одновременно наклонились.

– Прошу прощения, – произнесла девушка дрожащим голосом, помогая ему собирать страницу за страницей. Он обратил внимание, что при этом она успевала внимательно рассмотреть каждый листок. – Вы собираетесь привести в порядок всё его имущество?

Кивнув головой, он отложил документы в сторону и помог ей вернуться обратно в кресло.

– По крайней мере, пытаюсь. Он был не очень организованным человеком, а при взгляде на его кабинет становится особенно неловко.

Она нервно сглотнула:

– Понимаю. А что нового вам уже удалось раскрыть о вашем отце?

Саймон нахмурился: как странно был сформулирован вопрос. Он сильно сомневался, что возможно «раскрыть» хоть что-то новое, важное про покойного герцога, чего он до сих пор не знал. Его отец был как открытая книга, вся его жизнь прошла в центре внимания света. И именно поэтому он сумел заслужить всеобщее уважение.

– Ну, насколько я понял, он решил, что не следует больше пускать овец пастись на северные луга, и ещё он опросил четырнадцать кандидатов на роль дворецкого в одном из его самых любимых домов в Лондоне, – со вздохом ответил Саймон.

Лилиан слегка отклонилась назад, в замешательстве наморщив лоб:

– Прошу прощения?

Он сконфуженно улыбнулся:

– Мой отец хранил записи буквально обо всем. От самых важных документов до самых глупых и незначительных, имеющих отношение к обыденной жизни.

Лилиан пребывала в нерешительности. По движению её горла ему показалось, что она сглотнула:

– Обо всем?

– Да. И разобрать всё это, на самом деле, трудная задача.

Её взгляд задержался на нём лишь на мгновение:

– Если вам когда-нибудь потребуется помощь…

Наклонив голову, он пристальнее вгляделся в лицо Лилиан. Его желудок сжался, когда она отвела за ухо выбившийся из прически локон. Изгиб её шеи был так прекрасен, что Саймону неистово захотелось попробовать его на вкус, целовать, не торопясь исследовать.

Вместо этого он потянулся к ней и провел по щеке кончиком пальца. Лилиан вздрогнула и подняла взгляд, вглядываясь в его лицо. Она не отпрянула, не отвернулась, даже когда его палец, очерчивая линию её скулы, прокладывал путь к местечку, где бился пульс.

– Если я и попрошу тебя о чем-нибудь, Лилиан, то будь уверена, не об услугах секретаря, – прошептал он.

Когда смысл его заявления дошёл до сознания девушки, губы её приоткрылись. Моргнув, она прошептала:

– Саймон…

Дрожь удовольствия прокатилась по его телу, заставив закрыть глаза. Как же ему нравилось, когда она произносила его имя своими полными губами и этим сладким голосом!

– Скажи это снова, – тихо попросил он, запуская пальцы в копну её волос и откидывая назад голову девушки. Склонившись к ней, Саймон приблизил рот к её губам.

– Что? – попыталась спросить Лилиан, но задержанное дыхания не позволило словам вырваться наружу.

– Мое имя, – прошептал он. – Скажи снова, пожалуйста.

– Саймон, – выдохнула она, стремясь доставить ему удовольствие, но голос изменил ей.

Удовлетворённо вздохнув, он прижался своими губами к её рту. Так же как и тогда, на террасе, Лилиан растаяла от его напора. Её губы приоткрылись, приглашая его войти. Не прерывая поцелуя, Саймон встал со стула и опустился перед ней на колени.

Теперь он был чуть ниже Лилиан, но она сумела к этому приспособиться, наклонив голову так, чтобы ему было удобнее продолжать тщательное исследование каждого уголочка её рта. Она вздохнула, когда Саймон обнял её, привлекая к себе всё ближе и ближе. А когда он стал нежно посасывать её язычок, ослабев, девушка сама опустилась на колени перед ним, крепко держась за него, и с губ её сорвался тихий жалобный стон удовольствия и капитуляции.

Острое наслаждение охватило всё его тело, а мысль об обладании гремела в голове, словно тысяча лошадиных копыт стучала в ней. И всё же Саймону хватило ума понять, что этот поцелуй невероятно быстро выходит из-под контроля. Дверь в библиотеку всё ещё оставалась открытой. В отличие от того, что произошло на террасе, если бы их застали вместе здесь, это была бы настоящая катастрофа. Лилиан была леди, и им пришлось бы пожениться, навсегда изменив собственное будущее. Не этого он желал.

С трудом он сумел оторваться от неё. Лилиан недоуменно моргнула, глядя на него.

– Бог свидетель, я мог бы провести так весь день, – заговорил Саймон, отводя непослушный локон от её щеки. – Но этим мы просто напрашиваемся на неприятности.

Он встал и помог подняться Лилиан. Девушка покраснела и принялась разглаживать несуществующие складочки на своей юбке.

– Я…мне не свойственно такое поведение… – наконец прошептала она.

– Так же как и мне, – негромко произнес он. – Поэтому моя реакция на вас… очаровывает меня. Так что я не думаю, что смогу и дальше спокойно оставаться наедине с вами.

Лилиан кивнула и отступила к двери.

– В любом случае, мне нужно идти. Остальные дамы ожидают меня на прогулку в деревню.

Саймон улыбнулся ей, подбадривая:

– Доброго дня, Лилиан.

– Доброго дня, ваша светлость… Саймон, – прошептала она в ответ и поспешно покинула комнату.

Саймон пристально смотрел ей вслед. Он подозревал, что не только его одного охватило острое желание. Осознание этого как волновало, так и расстраивало. Она постоянно отвергала его, каждым своим движением. Но его влекло к ней с такой отчаянной силой, что это уже походило на одержимость. Заполучить же её он мог либо сделав ей предложение, которого, по словам самой Лилиан, она не желала вовсе, либо, последовав совету Риса, став её покровителем.

Очень запутанная ситуация, которая приводила его в состояние и возбуждения, и страстного желания, и чрезвычайного восхищения.