Оберег воплощения (СИ)

Глава 9 Начало конца

Записи главного ищейки отряда в Гебирд

Трея Вайзенкайнда

«Я следил за Праем, в то время как он следил за воплощением божества. Его взгляд сновал по кромке леса в поисках любых опасностей, что грозили ей, но краем глаза он всегда смотрел в окно экипажа с её стороны. Должен признать, девушка была красива, но не настолько, как Яра. В то, что интерес Прая вызван её внешностью, мне верилось с трудом. Как бы в его голове ни родилось плана по организации очередного несчастного случая…»

В дне пути от Гебирда, посреди дороги

Ёль

Когда рассеялся туман, из окна стала видна скучная кромка леса. Стволы деревьев разной толщины жались друг к другу, почти не образуя прогалов и закрывая вид на то, что скрывалось в их глубине. Первые несколько часов мне было интересно наблюдать за этим зрелищем, но потом наскучило.

Путешествие в экипаже оказалось тем ещё испытанием. Вместо комфортной поездки я попала в какое-то приспособление для пыток. Находиться в душном, замкнутом пространстве, которое ещё и трясётся на каждом камне — не самое приятное времяпрепровождение. Кучер словно специально направлял лошадей по глубоким ямам, из-за чего экипаж постоянно дёргался и подпрыгивал. Дорожный костюм не стеснял движений, но от сидения в нём тело затекло и хотелось сорвать штаны и больше никогда их не надевать.

Спутница молчала всю дорогу, уткнувшись носом в книгу. Краем глаза я наблюдала за ней и жалела, что не подумала о подобном занятии. Вот вышивать здесь оказалось бы просто невозможно. Не стоило и пытаться, чтобы понять это.

Рассматривая край леса я старалась не показывать закипавшего во мне недовольства, но гвардейцы и так перешёптывались, явно обсуждая мои неудобства. Сами бы залезли внутрь этого «гроба на колёсах», я бы с радостью посмотрела на их страдания. День клонился к вечеру, деревья начинали откидывать длинные тени, и скоро мне придётся найти себе другое занятие. Рассматривать природу больше не получится, и я решила уделить внимание нашему окружению.

Я пыталась вспомнить, знала ли гвардейцев вокруг нас. Пара имён всплыла в голове, но с большинством мы знакомы не были. Учитывая, что последние десять лет я считала своё будущее устроенным, то особо не обращала внимания на ровесников мужского пола.

— А вы любите своего жениха? — неожиданно спросила Яра.

Оторвав взгляд от рассматривания очередного сменившегося возле стенки экипажа гвардейца, я посмотрела на девушку и медленно моргнула.

— Прошу прощения?

— Ну этот тип, что вчера ползал под окнами. Вы его любили или любите? Он же ваш жених, я правильно поняла? — уточнила она.

— Мой отец договорился о моём браке с ним, когда мне было семь, никакой любви для этого не требуется, — спокойно ответила я и откинулась на спинку сидения.

Ради глотка свежего воздуха нам пришлось распахнуть все окна, у которых была такая возможность. Так образовался лёгкий сквозняк, но вместе с дуновениями тёплого ветерка внутрь стала проникать пыль, насекомые и запахи лошадиного помёта. Если бы я знала обо всех этих неудобствах заранее, то ни за что не согласилась бы путешествовать подобным образом. Наглецу пришлось бы связать меня, чтобы затолкать сюда. Почему-то мне казалось, что он был способен на такое.

— Как у вас всё просто, — усмехнулась Яра.

— Здесь нет ничего простого. Десять лет назад состояние и положение отца было более значительным, и лорд Мисткерл был только рад заключить этот договор. Учитывая наше положение сейчас, думаю, он счастлив, что избавился от меня. Как бы мне хотелось посмотреть на его лицо, когда церковь озвучит сумму компенсации. Но ещё больше я буду рада услышать их отказ в ней, — заявила я.

Слова вырывались из горла быстрее, чем я успевала их обдумать, но мне уже было всё равно. Здесь нет сплетниц Гебирда. Слухи о том, что я сказала, не распространятся среди них.

— Значит, он свободен, — задумчиво пробормотала девушка. Её взгляд в этот момент был устремлён на улицу. В последний раз я видела Лиама с левой стороны от экипажа. Он ехал сзади нас, не обгоняя, но и не сильно отставая. Со своего места Яра как раз могла его видеть.

— И думать забудь, если у тебя среди приданого не завалялось поместье или хотя бы особняк, — буркнула я, вспоминая, какое приданое лорд Феринели назначил любимой дочери. А раз Лиам вот-вот освободится от нежеланной невесты в моём лице, то любой женщине, которая захочет заполучить его, следовало предложить куда больше, чем давали за Элизу.

Оторвав взгляд от улицы по ту сторону окна, Яра удивлённо посмотрела на меня, а когда поняла, к чему я клоню, расхохоталась.

— Ну что вы, я так далеко не заглядываю, — усмехнулась она. Я могла только хмыкнуть про себя. Ага, как же. Уже раздевала его мысленно, не иначе. — Моя постель в последнее время стала часто пустовать, я лишь для этих целей, — с каким-то весельем заявила Яра, ничуть не стесняясь этой темы. Для меня подобная откровенность казалась дикой, но раз уж она сама начала…

— А ищейкам можно… — я запнулась на середине вопроса, не зная, как его сформулировать. Язык не поворачивался произнести те слова, которые следовало.

Насколько я знала, всем, кто имел хоть какое-то отношение к церкви святой триады, запрещалось всё, что было связано с обычными человеческими радостями. Они хранили верность религии, не вступали в браки и не имели детей, а значит, и не занимались тем, что к ним приводит.

— Конечно. Мы немного другая ветвь служителей церкви. Нам можно всё. Другое дело, что мало кто заводит полноценные семьи из-за весьма скромного жалования, а приводить мужа или жену в общие казармы пока ещё никто не решился. Так, перепихнуться на разок, повесив платок на ручку двери, чтоб не входили — это само собой, частое явление, — Яра спокойно пожала плечами. — Но зато если кто-то всё же находит свою половинку, то его или её с радостью принимают в нашу большую семью. Мы же все носим имя одного рода.

— Вам платят настолько мало, что вы не можете позволить себе не то что свой дом, но хотя бы комнату на ночь? — эта новость стала для меня настоящим откровением. Даже в рядах ищеек взаимоотношения между мужчиной и женщиной не обходились без материальной выгоды, никакой любви. Хочешь отселиться из казарм, просто найди дурака или дуру с деньгами и своим домом, женись или выйди замуж и съезжай в более комфортные условия. Всё как у нас.

За свою жизнь я не видела ни одного брака, заключённого по любви, только читала о них в романах и считала, что там им самое место. Нет никаких чувств, любви до гроба и прочей романтической чуши, о которой пишут, есть только простые человеческие инстинкты, и не все они возвышенные. Иначе за почти восемнадцать лет, я бы точно влюбилась. Кто-то во дворце лорда Феринели, или, хотя бы в нашей усадьбе ещё раньше должен был произвести на меня впечатление и завладеть моим сердцем и мыслями, но этого не случилось.

Возможно, у меня слишком завышенные требования. У других девушек, наверное, всё проще. Да, я считала, что начала влюбляться в Лиама на протяжении последних месяцев, когда стала видеть его ежедневно и специально следила за ним. Думала о нём почти постоянно. Видела в нём своего мужа и смотрела с гордостью, восхищаясь внешним видом день изо дня. Но тогда я бы так быстро не разочаровалась в нём, разве нет?

На несколько минут воцарилась тишина. Она нарушалась топотом копыт, стуком колёс о дорогу и фырканьем лошадей. Судя по всему, делиться со мной личными проблемами Яра не хотела. Она опустила взгляд в книгу и сделала вид, что продолжила чтение.

Какое-то время я сидела молча, выглядывая в окно, но любопытство победило, да и заняться мне всё равно было нечем.

— Что ты читаешь? — открыто спросила я.

— Да так, какую-то бредятину. Нашла в вашей спальне, если что, — сообщила спутница и продемонстрировала название книги. Я поперхнулась от её слов. Эта «бредятина» оказалась моей любимой историей. К горлу подступил приступ кашля. В окно неожиданно просунулась мужская рука с небольшой походной флягой. Приняв её, не глядя, я откупорила пробку и сделала несколько глотков.

Вода показалась на удивление прохладной, хотя при стоявшей летней жаре все запасы, что мы взяли из дворца, уже должны были нагреться. Напившись и подавив приступ кашля, я намеревалась поблагодарить мужчину, но взгляд остановился на изуродованном шрамами лице наглеца. При виде него я чуть не поперхнулась снова.

Слова благодарности застряли в горле. Выхватив свою вещь из моих пальцев, Прай дёрнулся, ударяя лошадь в бока пятками, и ускорился, обгоняя нас. Наблюдая за ним, пока ищейка не скрылся из виду, я тряхнула головой и посмотрела на Яру.

— Не думала, что ищейки читают любовные романы, — попыталась вернуть потерянную нить разговора.

Нахмуренные брови девушки я заметила только после того, как произнесла свои слова.

Книга была о наивной молодой дурочке. Девчонка влюбилась в женатого лорда и отдала ему невинность. Он в ответ опозорил её на весь город. Учитывая, сколько страниц прочитала Яра, она сейчас была в самом начале и, скорее всего, ещё верила в счастливый конец для пары.

Я решила ей не рассказывать, что героиня осталась одна и смогла найти себе место только в борделе. Из-за слухов о связи с замужним человеком никто не брал её на работу. Женщины опасались, что она будет пытаться увести их мужей, а мужчины рассчитывали… Ну на то самое, что стали получать от неё в борделе и рассчитывали, но задаром.

Книгу мне вручила мама, вместе с кучей других похожих и теми напутствиями, что помогли в первые дни после приезда в Гебирд. Лучше набраться ума на опыте несуществующих людей со страниц историй, чем на ошибках, за которые придётся платить самой.

— Мы всё читаем, — слишком натянуто улыбнулась девушка.

Она собиралась сказать что-то ещё, но тут экипаж резко тряхнуло. Стенки, сидение и стёкла задрожали. Выглянув в окно, я ужаснулась от вида того, как деревья по всему лесу ходили ходуном, опасно раскачиваясь в разные стороны. Их кроны сталкивались друг с другом.

Послышалось ржание лошадей, мужские голоса. Кучер пытался кого-то перекричать, но его слова утонули в разнообразных приказах. С каждой секундой нас трясло всё сильнее, животные метались по всей ширине дороги, а всадники безрезультатно пытались их урезонить. По крайней мере, я видела, как у гвардейцев ничего не получалось. В отличие от них отец уже выпрыгнул из седла и успокаивал лошадь.

Кучеру оказалось труднее всех справиться со взбесившейся четвёркой. Нас несло вперёд, время от времени дёргало то вправо, то влево. Из-за этих манёвров меня кидало по сиденью из стороны в сторону, отрывая от одной дверцы и бросая к другой.

Вцепившись пальцами в распахнутое окно, я попыталась удержаться на месте и выглянула на улицу как раз в тот момент, когда одно из ближайших к дороге деревьев с треском начало падать прямо перед нашим экипажем. Мой визг огласил округу, напугал лошадей ещё сильнее. Одна из них встала на дыбы, а после этого рванула вперёд. Где-то рядом раздался мужской властный голос, он что-то скомандовал гвардейцам, но я не разобрала слов.

Прямо на моих глазах в нескольких шагах от копыт первой пары лошадей земля разошлась в разные стороны, образовав трещину. Это препятствие не смутило животных, они с лёгкостью перепрыгнули его, но вот вторая пара не успела. Прямо под их ногами разлом увеличился в размере, а дальний его край резко ушёл вниз, образовав разницу в высоте. Экипаж накренился, меня откинуло спиной на стену.

Яра распахнула ближайшую к себе дверцу и махнула рукой, призывая выпрыгивать, но я впилась пальцами в окно со своей стороны и не могла оторвать взгляда от того, как лошади провалились в трещину. Ремни упряжи натянулись. Задние колёса удерживали нас на самом краю, зацепившись за что-то.

Земля не переставала трястись. Где-то рядом раздался испуганный возглас, и я перевела взгляд в ту сторону. Гвардеец успел остановить лошадь на самом краю разлома, но почва под ними обрушилась, и всадник вместе с животным с криком полетели с обрыва вниз. При виде этого у меня остановилось сердце, пальцы сильнее впились в дверь.

— Эй, миледи, очнись, — рявкнула Яра.

Схватив за плечи, она несколько раз тряхнула меня, вынуждая посмотреть на себя.

— Яра, вытаскивай её, — раздался сзади мужской голос. Экипаж ещё больше накренился, теперь ноги уже опирались о край сидения напротив. Ещё немного, и он полностью перевернётся, и колёса окажутся сбоку, а передняя стенка, отделявшая нас от кучера, станет полом.

— Прикройте глаза, — скомандовала Яра.

Девушка выпрямилась, стянула с себя кожаную жилетку и, намотав её на кулак, со всей силы ударила по стеклу за моей спиной. Град из мелких осколков обдал шею, вынудив пригнуться и обернуться на то, что осталось от довольно узкого окна, игравшего роль дополнительного источника света. Оно не открывалось. Водя обмотанной рукой по краям отверстия, Яра просунула в него голову, проверяя, сможет ли пролезть.

— Так, теперь вы, — заявила она.

Земля затряслась сильнее. Экипаж накренился, и его задняя стенка окончательно стала потолком. Раздался скрежещущий звук, словно что-то карябало внешнюю обшивку. Посмотрев себе под ноги, я открыла рот от ужаса. В стоявшей летней жаре меня охватил озноб.

Над сидением, где всю дорогу сидела Яра, тоже располагалось окно. Оно оставалось целым. По ту его сторону прямо подо мной разверзлась чёрная пустота. Мне удалось увидеть, как в неё летят комья земли, камни и части обшивки экипажа. Последние выделялись на общем фоне своим позолоченным блеском. Ремни упряжи свисали с оборванными концами, покачиваясь, они ударялись о стенки.

Один из элементов орнамента двери отломился и полетел вниз прямо у меня на глазах. Взгляд уцепился за него и неотрывно следил за тем, как кусок падал в пропасть до тех пор, пока его не поглотила тьма. В голове неосознанно шёл отсчёт. Прошло двадцать секунд, показавшиеся минутами. Меня охватил дичайший страх, мысленно я уже представляла, как лечу следом.

— Эй, — затрясла меня Яра.

Экипаж снова сдвинулся, скрежет стал громче.

— Выбирайся оттуда. Вы двое весите больше, чем она одна, — раздался мужской голос, но я почему-то плохо слышала его. Для меня он звучал в отдалении до тех пор, пока он не произнёс: — Ëлка, очнись.

Вздрогнув от того, как меня назвали, я перевела взгляд на замершую рядом Яру. Девушка кивнула, схватилась обеими руками за края окна, подпрыгнула, подтянулась и упёрлась коленом в раму, выбираясь наружу. В два шага она оказалась на краю обрыва и скрылась из виду. Настала моя очередь.

Я переступила со стекла под ногами на спинку сидения и по примеру спутницы ухватилась руками в тех же местах, где держалась она. Подтянуться не получилось. Оттолкнувшись от сидения, я подпрыгнула и высунула голову примерно до подбородка. А затем с криком рухнула вниз. Окно сверху отдалялось от меня, а земля, на которую только что ступили ноги Яры, становилась дальше. Экипаж зажало в трещине, и сейчас он спустился ещё ниже, карябая стенки о края разлома.

— Яра, верёвка, — раздался взволнованный голос.

Нога неудачно приземлилась на стекло, «гроб на колёсах» снова дёрнулся и заскользил, протискиваясь глубже. Опустив взгляд на окно под ступнёй, я увидела, что оно пошло трещинами, заставив отскочить в ту часть бывшей стены, где находилась деревянная панель.

— Руку давай, и хватит визжать, а не то я тебе рот заткну, — раздался мужской голос сверху, а в окно просунулась ладонь в перчатке. — Если ты надеешься остаться вдвоём в замкнутом пространстве, то я здесь не пролезу.

Посмотрев вверх, я столкнулась с глазами Прая, смотревшими на меня в ответ. От моего внимания ускользнул тот момент, когда он спрыгнул туда. Протянув ему руки, я позволила мужчине крепко схватиться за них и резко выдернуть меня из плена «гроба на колёсах». Когда ноги коснулись того, что осталось от витиеватого орнамента, экипаж снова тряхнуло, но теперь уже вместе с землёй.

Трещина начала ходить ходуном, всё больше комьев земли сыпалось и летело вниз, в темноту. Одно из деревьев опасно накренилось, и прямо на глазах рухнуло макушкой в разлом. Врезавшись в дальний край обрыва, ствол принялся рыхлить землю до тех пор, пока не скатился на всю длину и только потом спокойно полетел ко дну расщелины… Если у неё было дно. То же самое случилось со вторым деревом, но оно оказалось длиннее и потому упёрлось в землю по ту сторону и застыло на месте, образовав накренённое подобие моста.

Экипаж стремительно протискивался между краями, опускаясь всё ниже. Он уносил нас глубже, не оставляя времени на размышления. Мужчина внезапно обвил мою талию руками и оторвал меня от задней стенки. Я взвизгнула от неожиданности, а он поморщился.

— Хватит визжать! Обними меня ножками, живо! — резко скомандовал Прай. Уставившись на него широко распахнутыми глазами, я приоткрыла рот, собираясь возразить, но не успела. — Ну хоть за шею меня обними, мне нужны руки, — процедил недовольно он так, что я вздрогнула, но не стала упираться.

Руки обвились вокруг шеи мужчины. Благодаря разрезу на юбке, мне ничего не помешало обхватить пояс ищейки ногами и скрестить их на его спине. Вот теперь я чувствовала себя опозоренной, но проглотила все возражения, вместо того, чтобы высказать их.

Ищейка не стал медлить, он отошёл назад, на самый край, разбежался и спрыгнул в сторону повисшего над трещиной дерева. Стоило его ступням оторваться от задней стенки, как экипаж стремительно понёсся во тьму. Из-за последних толчков разлом расширился, позволяя ему спокойно протиснуться между двумя краями. У меня перед глазами пронеслась вся жизнь. В мыслях я падала туда вместе с «гробом на колёсах».

Неосознанно прижимаясь к спасителю всем телом, я хотела слиться с ним в одно целое, ведь так мне не пришлось бы умирать в одиночестве. Пока мы летели в неизвестность, моё сердце начало пропускать удар за ударом, вместо того, чтобы биться быстрее. Моим главным страхом всегда была высота, и сейчас мы столкнулись с ней лицом к лицу.

Пока я мысленно прощалась с жизнью, Прай с невероятной лёгкостью схватился за одну из веток зависшего дерева. Его хватка оказалась настолько сильной, что ствол пошатнулся и нагнулся сильнее, но выдержал нас. Второй рукой ищейка ухватился за какой-то обломанный сук, но тот треснул прямо у него под ладонью и полетел вниз. Попытавшись дотянуться до любой другой ветки, ищейка крутил головой, оценивал ситуацию и высматривал варианты.

Моё лицо возле его щеки мешало наглецу, а меня начало ещё и трясти. Закрыв глаза, я твердила всего одну фразу, пытаясь взять себя в руки и успокоиться. Надо просто представить, что я дома, на каком-то втором этаже дворца, а не вишу над пропастью на шее ненавистного ищейки. Моя жизнь зависела от того, как крепко он держался за дерево.

Медленно и постепенно мы начали подниматься. Меня обдало потоком встречного ветра, и я рискнула приоткрыть один глаз, чтобы понять, что происходит. Длинные волосы мужчины щекотали кожу и мешались, вызывая дискомфорт. Прай воткнул в ствол дерева нож и благодаря ему поднял нас выше. Здесь он уже смог схватиться за пару веток.

— Переберись мне на спину, ты будешь здесь мешаться, — недовольно заявил ищейка.

— Как? — едва слышно прошептала я.

Мне показалось, что этот вопрос остался им не услышан, но наглец фыркнул.

— Перехвати руку у меня под мышкой и обогни… — начал он пытаться объяснять, но запнулся и закатил глаза. Ему явно было проще оставить всё как есть, чем объяснять. — Ладно, может, тебе понравится и захочешь повторить.

Я его не поняла, но перемещаться никуда не стала.

Пока мужчина медленно лез вверх по боку ствола, я невольно рассматривала болтающуюся у меня перед глазами цепочку. Её вид отвлекал и помогал успокоиться. Она была просунута в отверстие на мочке уха, огибала его и крепилась к небольшому чёрному предмету, вставленному в само отверстие внутри ушной раковины. Прежде мне не доводилось видеть ничего подобного у других людей, а разыгравшееся любопытство пересилило страх. Да и полезно поболтать о чём угодно, чтобы не думать о пропасти под твоими ногами. Разве нет?

— А что это? — тихо спросила я.

Разжимать руки и пытаться дотронуться до заинтересовавшего предмета пальцами, я боялась. Потому нагнулась к нему носом и едва заметно ткнула, но тут очередная ветка, за которую ухватился Прай, сломалась, и мы дёрнулись вниз. Мужчина вовремя удержал нас на прежнем уровне. Моя спина оказалась плотно прижата к шершавой коре дерева так, что на ней могли остаться царапины.

— Нашла время для вопросов, — злобно пробурчал он. Взгляд жёлтых глаз на секунду искоса скользнул по мне. Наверное, ищейка что-то увидел на моём лице и продолжил заметно изменившимся голосом: — Затычки для ушей. А то женщины оглушают меня своими стонами, когда я прижимаюсь к ним вот так, — усмехнулся он, напомнив о том, с кем имею дело.

Щёки моментально запылали от стыда. Вот кто тянул за язык и заставлял задавать ему вопросы? Руки затекли от напряжения и неподвижности. Мышцы начинали болеть, и я не знала, как долго смогу удерживать себя на его шее. Нос постоянно щекотали волосы спасителя, а запах, что исходил от его шеи, заставлял принюхиваться сильнее.

— Прай! — раздался откуда-то мужской голос.

Ищейка задрал голову и попытался взглядом найти того, кто звал его по имени. Человек замер на самом краю в нескольких шагах от дерева и с ужасом в глазах следил за нами.

— Чего стоишь, как столб, тащи верёвку! — рявкнул наглец.

— Их ищут, но лошади разбежались, все вещи были в седельных сумках.

— Я быстрее сам залезу, чем помощи дождусь, — с раздражением заметил спаситель.

Замахнувшись, он вонзил нож в очередное свободное от веток место на коре, подтянулся и резко перекинул ногу. Из-за его манёвра я спустилась немного ниже и оказалась уложена спиной на ствол, в то время как ищейка наваливался сверху.

— Я сейчас резко встану и подниму тебя. Сразу разворачиваешься, отпускаешь меня и бежишь… — склонившись надо мной, принялся объяснять он. — Просто закрой глаза и не ори. Каждый твой писк в такой близости от моих ушей может стоить нам жизни, — раздражённо потребовал Прай, сообразив, что я снова ничего не поняла и слишком напугана для любых действий.

Сильнее сжав руки и ноги на ищейке, я уткнулась носом ему в шею и вдохнула приятный аромат костра и дыма. Слишком странный запах для мужчины, который провёл в седле половину дня.

Прай резко оторвал меня от дерева, подхватил под бёдра, устраивая выше. Оказавшись на ногах, он стремительно побежал по стволу к краю обрыва. Руки ищейки всё ещё поддерживали меня, но от тряски это не спасало. Поддавшись панике, я не до конца понимала, что происходит. Утыкаясь в его шею я мысленно просила наглеца спасти меня.

Только когда мужчина приземлился на твёрдую поверхность в нескольких шагах от трещины, на моих глазах дерево перевернулось корнями вверх и полетело в разлом. То самое дерево, по которому только что бежал ищейка.

— Прай, — к нам подскочил Трей. Он обогнул мужчину стороной и остановился передо мной, осматривая внимательным взглядом. — Ëль, вы целы?

— Цела, но не твоими заботами, — заявил спаситель и разжал руки. Из-за того, с какой силой я впилась в его шею и одежду, а ногами — в спину, я не дёрнулась. Я так и висела на нём, прижимаясь всем телом, и не пыталась пошевелиться. — Видишь, как понравилось, что даже отцепляться не хочет. Слезай, Ëлка, как-нибудь обязательно повторим.

То, как он меня назвал, снова отрезвило. Осмотревшись и сообразив, что мне на самом деле больше ничего не грозит, я разжала руки и спрыгнула с мужчины. Переведя на него взгляд, замахнулась и обрушила ладонь на его щёку. Кажется, такого наглец не ожидал, иначе непременно остановил. Шлепок раздался на всю округу.

— Не смейте больше никогда меня так называть! — заорала я и вытолкнула из лёгких весь воздух. Брови мужчины сдвинулись к переносице, он собирался что-то ответить, но Трей дёрнул подчинённого за локоть, отводя в сторону.

— А ты не смей больше орать, пока я рядом, конченая истеричка! Я даже с ними оглохну от твоего ора! — Прай резко указал пальцем на свои уши. Его пылающий яростью взгляд прожигал насквозь, заставляя дрожать всё сильнее с каждой секундой.

— Прай, она в шоке, — попытался донести до него Трей.

Пока они о чём-то тихо переговаривались, я обвела взглядом окрестность и ужаснулась открывшейся картине. Трещина тянулась поперёк дороги в обе стороны, насколько хватало глаз. По её краям виднелись торчащие корни деревьев, поваленные стволы. Некоторые из них валялись прямо на дороге. Среди уцелевшего леса удалось различить фигуры лошадей и несколько людей, они пытались их поймать. Но страшнее всего выглядели тела, безжизненно смотревшие в небо, в то время как сверху их придавливало то, что некогда было частью дерева или им самим.

Меня начало трясти от страха с новой силой. Никогда в жизни мне не доводилось видеть ничего подобного. Только я собиралась закрыть лицо ладонями, как кто-то схватил меня за локоть, и потащили к ближайшему из придавленных людей. Человек дёргался, пытался высвободить зажатую ногу, его лицо перекосилось от боли.

Повернув голову, я увидела, что к пострадавшему меня тащит Прай, а не кто-то другой.

— Раненых много, уцелевших мало. Тебе помощь не нужна, им нужна. Я приподниму дерево, ты вытащишь его ногу, — заявил он на ходу.

Я воплощение божества, что он себе позволяет! Эти слова почти сорвались с моих губ, но голос отца заставил промолчать:

— Ëль!

Посмотрев налево, я облегчённо выдохнула при виде того, как папа бежит в нашу сторону.

— Прекрасно, значит, я поднимаю, ты вытаскиваешь, а ты отрежь ему штанину и осмотри рану, если она есть. Вот перетяни выше колена на всякий случай, — удовлетворённо заявил Прай. Он расстегнул ремень и протянул его мне. Застыв на месте, я продолжала ничего не понимать, а папа уже оказался рядом и заключил меня в объятия. — Так хочешь увидеть, что у меня в штанах? Я могу ускорить этот процесс, а то сползать без ремня они будут долго.

— Да что вы себе позволяете! — встрепенулся папа. Он выпустил меня из объятий и повернулся к ищейке.

— Работать будем, нет? Или гвардейцы для вас расходный материал? Пусть подыхают тут, на дороге? — упрекнул его Прай.

Нахмурившись, отец посмотрел на мужчину и собирался что-то сказать, но я уверенно вырвала ремень из его рук и кивнула.

— Если сделаю что-то не так, это будет твоя вина, — заявила я, забыв о всякой учтивости.

— Не беспокойся, когда ты сделаешь что-то не так, ты первая от меня об этом узнаешь.

Нам предстояло слишком много работы, чтобы спорить.