Обещание

Глава 18

Джейн

Финн подошёл ко мне, когда мой телефон снова зажужжал. Ещё одно сообщение от Саванны.

Ещё два клиента ушли. Свадьба «Фостер Ауг» и «Стоун Интел Корп.».

Это было её третье сообщение за сегодняшний день. И, наконец-то, выразило естественное чувство: «Что за хрень там происходит, Мак???».

Я не только разрушила свою карьеру, но и, возможно, карьеру Саванны.

Финн схватил бутылки с пивом из холодильника. Затем он взял меня за руку и потащил на улицу на пирс, рядом с тридцатиярдовым мусорным контейнером, наполовину заполненным строительным мусором.

Он развернул меня и сунул мне в руку бутылку.

— Если хочешь разбить дерьмо, Джейни, делай это вот так, — сказал он и со всей силы швырнул бутылку в контейнер. Она разлетелась на сотню осколков, забрызгав контейнер битым стеклом и пузырящимся, как морская пена, пивом.

Он чувствовал себя свирепым, а свирепость — это как раз то, чего мне сейчас хотелось.

Я тяжело и быстро дышала. Я крепче сжала бутылку, которую он вложил мне в руку, повернулась и швырнула её в контейнер. Она разбилась в красивом, приятном беспорядке. Осколки стекла разлетелись повсюду. Он сунул мне в руку ещё одну.

— Хочешь рассказать мне, что произошло?

Я начала швырять их, сильно и быстро, одну за другой, а Финн продолжал меня снабжать, понятия не имею, как. Они разлетались яркими, мокрыми, осколочными дугами, пока пирс не превратился в зону боевых действий, состоящую из осколков стекла, пенящегося пива и одной сумасшедшей женщины, потерявшей рассудок.

— Питер Дж. Г. Д. Сэндлер уволил меня. — Бах! — А это значит, что DC выбыл. — Бах! — и все клиенты, которых они ко мне направили, выбыли. — Бах! — И скоро все об этом узнают. — Бах! — Я вытерла волосы с лица тыльной стороной руки, в которой держала свежую бутылку. — Наверное, это действительно в крови. — Бах. — Можно как угодно прихорашиваться, но кровь всегда «расскажет».

Бах.

Наступила тишина. Меня трясло, но всё было кончено. По крайней мере, бутылок в непосредственной близости больше не было. Передо мной было море битого стекла, пена и пивные пары.

Мои плечи ссутулились, голова опустилась, и тут Финн оказался у меня за спиной, поднял меня на руки и отнёс подальше от осколков стекла. Он занёс меня в дом и усадил к себе на колени на диване.

Потакая драматизму момента, я уткнулась лицом в его грудь и просто держалась, позволив ему нести меня, в буквальном смысле слова приглаживать мои волосы и гладить по спине, пока я не начала успокаиваться.

Внутри я чувствовала себя пустой, как в тумане. В плохом смысле. Финн просто ждал. Это была одна из его самых сильных сторон — способность просто сидеть на месте, быть центром циклона.

Когда я перестала задыхаться, он переместил нас в более удобное положение на диване и сказал:

— Ладно, так скажи мне, почему Пит-задница тебя уволил?

Я фыркнула.

— Ну, там был инцидент с черникой. — Он поднял бровь.

— Это не похоже на то, что я хочу, чтобы ты делала с Питом Сэндлер-Россом.

— Я вылила ему на голову блендер, полный черничного дайкири. — Пауза затянулась.

— Ладно. Я этого не ожидал. Почему?

— Он… — я сделала паузу, подыскивая слово, которое не вывело бы Финна из дома с оружием. — Он напугал меня. — Мы молча смотрели друг на друга. Затем Финн начал стаскивать меня со своих колен.

— Я сейчас вернусь.

— Нет, Финн, нет, — сказала я, потянув его обратно за запястье. — Ты не можешь пойти и убить его.

— Я не собираюсь его убивать. Просто причинить ему боль. И напугать его. Сильно. — Но он всё равно позволил мне потянуть его обратно вниз.

— Нет, Финн. Это глупо. Один из нас должен быть умным сегодня вечером, а я точно не могу, потому что пьяна. И я должна понять, что делать. — Он вздохнул.

— Ладно. Хорошо. Ну… — он посмотрел на меня, — во-первых, это не конец света.

— Это мой эквивалент ядерного взрыва. Я весь день теряла клиентов. — Он выглядел более серьёзным.

— Почему?

Я вздохнула.

— Люди в этом мире разговаривают. Очень много. Это просто вопрос того, кто заговорит первым и громче всех.

— И сколько у них денег.

— Точно. Как, по-твоему, всё это будет раскручено? Я на него наехала. Что я в лучшем случае оппортунистка, в худшем — мошенница, копающая золото, пробирающаяся в дома богатых людей, чтобы увести их состоятельных мужей, если не стать следующей женой, то хотя бы иметь все шансы стать любовницей. Как ты думаешь, сколько клиентов ещё наймут меня? Когда-нибудь?

— Я найму тебя прямо сейчас. — Я слабо рассмеялась, а он взял одну из брошенных подушек и положил её мне за спину. Мы откинулись на спинку дивана, я прижалась к подушке, лежащей на руке, а затем мы посмотрели друг на друга.

— Почему бы тебе не начать с самого начала? — предложил он.

— Рассказывать особо нечего. Миссис Лави и Оливия ушли из дома, через несколько минут пришёл мистер Питер Джей и начал… пугать меня. Я двинулась вокруг центрального острова, подальше от него, но он тоже двинулся…

— Тебе, наверное, не стоит рассказывать мне такие подробности, если в этом нет необходимости, — сказал он с мрачным видом. Как будто мог снова заставить меня встать с дивана и пойти за пистолетом, которого я никогда не видела, но была уверена, что он где-то спрятал.

Я кивнула.

— Верно.

— Это я всё создал, детка? — мрачно спросил он.

— Ты? — я была поражена.

— Пешка?

— О, нет. Нет… Но он знает, откуда я родом. Он знал всё обо мне, о моих родителях, и сказал что-то обо мне, ну, знаешь, что я дрянь…

— Что?

— Я думала, ты не хочешь подробностей.

— Я соврал.

— А потом он сказал что-то о тебе. И тогда я вылила дайкири ему на голову. — Финн выглядел более весёлым.

— Ты вылила дайкири на голову Пита Сэндлера, когда он сказал, что я мусор? — я пожала плечами.

— Тогда я ударила его блендером по голове. — Я подумала, что он будет смеяться. Это было смешно, если бы вся твоя профессиональная карьера не была разрушена из-за этого. Финн был не из тех парней, чью жизнь могла испортить холодная черника, даже совсем чуть-чуть. Жизнь Финна может испортить только Финн, и, скорее всего, это будет что-то горячее и металлическое. Я подумала, что он будет смеяться.

Но он не рассмеялся. Он просто продолжал смотреть на меня.

— Это проблема, — согласился он.

Я кивнула. Мои глаза стали жгучими.

— Я знаю, — сказала я, и мой голос сорвался.

— Потому что это хороший напиток. — Я моргнула. Кажется, он пропустил часть о том, как я напала на своего клиента.

— Жаль, что ты потратила свой потрясающий напиток на его жирную голову, — сказал он.

— Я ненавижу его жирную голову, — яростно прошептала я. Пустое облако оцепенения проходило. За ним появился огромный огненный шар… что это было? Ярость? Нет, чёрт возьми.

Я была напугана.

У меня заложило нос, а глаза защипало, как будто я собиралась заплакать.

— Что мне делать, Финн? — прошептал я, беспомощно глядя вверх. — Сэндлер-Россы были моим билетом. Я не могу начать всё сначала. На мне клеймо. Что мне теперь делать?

Его лицо было спокойным и серьёзным.

— И что же ты хочешь теперь делать?

— Я не знаю. — Я провела рукой по губам, потом по щекам, бёдрам, но ничто не остановило дрожь внутри меня. — Думаю, я бы хотела, чтобы этого не происходило.

— Ты ведь знаешь, что можешь сделать всё, что угодно, Джейн?

— Что угодно? — я тупо смотрела на него. Что это вообще значило?

Его тело было тёплым рядом со мной на диване.

— Всё, что угодно.

— Что это значит?

— Это значит, что тебе не нужно продолжать работать организатором мероприятий, если ты этого не хочешь. — Я уставилась на него, расширив глаза, потому что не понимала по-гречески.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я спрашиваю, действительно ли ты хочешь продолжать заниматься этим. — Я подумала обо всем этом, о десятилетии с лишним, в течение которого являлась паровым катком. Я думала обо всех мистерах Сэндлер-Россах, с которыми сталкивалась, и о тех, с кем мне предстояло столкнуться снова. Я думала о том, как из парового катка превратиться в хулиганку. Я думала о деньгах. Я думала о картах. Я думала о своей пустой глянцевой квартире. Я думала об орлах, горах, волнах, синем море и голубых глазах Финна.

Это был один из тех глупых моментов, когда жизнь проносится мимо.

Я ненавидела такие моменты. Ненавидела пересиживать их, чувствуя себя глупо из-за того, что видела всю свою жизнь, потому что кто так делал? Чувствовать себя идиоткой. Чувствовать, что хочется плакать.

Я задыхалась от влажного смеха.

— Финн, это смешно. Если я не могу этого делать, то, что у меня есть? — он посмотрел на меня сверху вниз, подцепил пальцем мои пивные волосы и убрал их с моей щеки.

— У тебя есть кое-что. — Он сказал это тихо, и это меня напугало. Потому что у меня могло не быть тех вещей, о которых говорил его низкий голос. И если я останусь здесь, он это выяснит.

Я вздохнула.

— Мне нужен план.

Планы — это хорошо.

— Для чего?

— Исправить это.

— Исправить? — он помолчал минуту, а потом сказал. — Детка, тебе даже не нравится то, что ты делаешь.

Я уставилась на него.

— Мне нравится. Я люблю это! Я обожаю это. — Я говорила очень категорично.

— Ммм. Видимо, поэтому ты и «женилась» на ней. — Я послала ему самый холодный взгляд, который был в моем арсенале.

— У меня отлично получается.

— И ты её ненавидишь.

— Ты специально пытаешься вывести меня из себя? — холодно спросила я.

— Да.

— Почему? Мне и так грустно, сердце разбито, я раздавлена. Ты должен поднимать настроение, — объяснила я, подняв ладони для демонстрации. — Ободрить меня. Подбодрить меня.

Он положил руку мне на колено.

— Я знаю, что ты много работала, и, на первый взгляд, я согласен, что это отстой. Мы можем говорить об этом весь день. Но, в конце концов, ты начинаешь ненавидеть то, чем занимаешься, и я не собираюсь поощрять тебя продолжать делать то, что ты ненавидишь, и я не думаю, что тебя следует подбадривать идеей «исправить это» с Сандлер-Россами. — Он на секунду выглянул в окно и покачал головой. — Не думаю, что оно того стоит.

Я услышала эти слова сквозь рассеивающееся облако своего смятения и глубинного страха.

Может быть, оно того не стоило.

Это была ужасающая мысль. Дезориентирующая, сбивающая с толку, опустошающая, пугающая мысль.

Потому что, если это того не стоило… а что тогда стоило? Всё что у меня есть я строила всю свою жизнь, если дыра, в которую я вложила все свои силы, время и деньги, не стоила того, чтобы её заполнять, то что, ради всего святого, я делала всё это время?

И что мне теперь делать?

Подул холодный ветер. По крайней мере, мне так показалось. Я вздрогнула и посмотрела вверх. Солнце всё ещё светило. Я нахмурилась. Как такое могло быть?

Не имея высшего образования и не обучаясь ничему, я не умела ничего, кроме как управлять чужими жизнями.

Что еще могло заполнить ту дыру, которую я заполняла чужими сложными жизнями?

У меня, конечно, не было жизни. Или была. Пока не появился Финн, сияющий в солнечном свете, спокойный, как циклон.

И эта мысль была почти такой же пугающей, как и первая, только в ярком, незамысловатом виде. Я не привыкла к яркости. Я привыкла к мутным сложностям.

— Я — крот, — мрачно подумала я. Чтобы чувствовать себя в безопасности, мне нужны тёмные туннели с кучей дел.

И разве это не было удручающей мыслью?

— А что, если я больше ничего не могу делать? — спросила я, и в тот же момент он ответил:

— Не то, чтобы ты не могла делать что-то ещё, Джейни. — Какой непринуждённый способ обсудить отсутствие у меня вариантов карьеры.

— Именно так, — огрызнулась я.

Он посмотрел на меня как на сумасшедшую.

— Ты спятила?

— Объясни, — приказала я.

— У тебя есть варианты, — сказал он совершенно серьёзно. — Ты можешь делать практически всё, что угодно.

— Например?

— Ты любишь готовить. Открой ресторан.

— Открыть… — я уставилась на него. Может, я и пьяна, но даже пьяный человек понимает, что это бред. — Ресторан? Я?

— Конечно. Я построю его для тебя.

— Ресторан. — Я выдохнула, ошеломлённая. Он так легкомысленно отнёсся к этому, так бесцеремонно. — Это… — Ужасающе. Волнующе. — Нелепо.

Он слегка пожал плечами.

— Почему? — я пошарила вокруг себя, приподнимаясь на коленях.

— Почему? Нет. Я бы не справилась. Финансы, кредиты, счета и заказы — я никогда не смогу держать голову над водой.

— Чушь собачья.

— Не чушь, — твёрдо сказала я ему. — Или любое другое дерьмо. Я не умею считать.

— Это то, что сказали тесты? — я прищурилась на него.

— Какие?

— В школе. Те, которые говорили, что ты глупая. — Ах, да. Те самые. Я посмотрела на него.

— У меня плохо с цифрами, Финн. Мне не нужен тест, чтобы сказать об этом.

— Да? И как же ты теперь управляешь своим бизнесом? — Я была ошеломлена. И пьяна. Но попыталась объяснить.

— Это не мои цифры. Всё, что я делаю, — это плачу поставщикам деньгами моих клиентов, если я вообще участвую в сделке. Мне не нужно следить за этими деньгами. Я не храню их и не распределяю. У меня нет сотрудников. Саванна — независимый подрядчик, и она заполняет за меня форму 1099. Я просто нанимаю персонал на каждое мероприятие и плачу им наличными в ночное время. С помощью Саванны налоги не представляют особой сложности, и…..

Мы посмотрели друг на друга.

— Ты слишком умна, чтобы считать себя тупой, — медленно произнёс он и долго рассматривал меня, как если бы ты собирался купить подержанную машину. Мне показалось, что он собирался пробить мне шины. Я была пьяна и расслаблена, глаза у меня были красные-красные, и выглядела я так, будто меня переехал танк, так что я надеялась, что он этого не сделает.

К счастью, я больше не думала о Сэндлер-Россах. Я думала о полушёпотах, о давно забытых мечтах, которые Финн только что положил обратно на чёртов стол.

Я была зла.

Только я не была уверена, на что именно я злилась.

Его лицо прояснилось, как будто он внезапно принял какое-то внутреннее решение.

— Что? — подозрительно спросила я. — Что?

— Ты не считаешь себя глупой, Джейни. Просто боишься.

Я вздохнула.

— Ага.

Он кивнул.

— Легче быть глупой, чем испуганной.

Я оскалилась.

— Ты всё не так поняла, Бако. Никогда не было легко быть глупой. — Он кивнул, как будто я только что ответила на вопрос.

— Ты не глупая, — повторил он. — Ты напугана.

Я придвинулась к его лицу вплотную и зажала его лицо ладонями.

— Финн, послушай меня. Я действительно могу быть дефектной. Не думаю, что ты рассматривал такую возможность. Моя мать сошла с ума. По-настоящему, в больнице, с ума сошла. Папа тоже, только его посадили в тюрьму. Они все сошли с ума. Я — всё, что осталось. И мне кажется, во мне тоже что-то есть, — прошептала я. — Я чувствую это там, внутри себя. Ты же не думаешь, что я раньше рассматривала вариант с рестораном? Или о другом бизнесе, где мне не нужно будет работать каждые выходные своей жизни, чтобы сделать красивой чью-то жизнь? Я хочу сделать свою жизнь красивой. У меня есть идеи. Они у меня постоянно. Буквально на днях я думала о том, чтобы открыть службу парковщиков для девушек.

Он выглядел ошеломлённым. Я продолжила.

— И меня как будто отталкивает назад, как будто там есть магнит, который отталкивает меня. Как будто я должна бежать даже от одной мысли об этом. Я начинаю путаться. И паниковать.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Это не неспособность сделать что-то, Джейни. Это боязнь попробовать. — Мы уставились друг на друга.

— Я ничего не понимаю, — сказала я.

Он вроде как улыбнулся.

— Детка, ты можешь попытаться спасти то, что у тебя есть, или начать всё сначала.

Конечно, лучше всего было спасти. Я была создана для спасательных операций. Или я могла начать всё сначала. Это пугало меня. И возбуждало. Невероятно.

Я чувствовала себя так, словно через мою жизнь только что прошёл фронт высокого давления, и я снова смогла дышать. Это было настолько безумно, что у меня чуть не перехватило дыхание от такой силы.

Может быть, это был разреженный воздух, а не воздух Сэндлер-Россов из DC. Может быть, причина, по которой я чувствовала себя бездыханной раньше, заключалась в том, что я задыхалась.

— Я думаю, ты сможешь.

— Что сделать?

— Всё, что угодно. — Он верит в меня.

Моё тело дрожало.

Финн видел меня насквозь, и он верил в меня. Финн был на войне и видел самое худшее, на что способны люди, и он верил в меня. Он знал, откуда я родом, и верил в меня.

Ощущение невесомости вернулось — это была волна веры Финна в меня. Она сделала то, что я и предсказывала, — разбила меня о берег. Я почувствовала себя потрясённой до глубины души. Но когда она пришла, то расколола все эти маленькие трещинки на поверхности моей оболочки и всё вокруг. Я плакала и даже не осознавала этого. Я целовала Финна, крепко — я это понимала — и толкала его на диван, заползая на него сверху.

Его руки обхватили мои плечи, пытаясь затормозить меня. Возможно, слёзы выбивали его из колеи.

— Вау, детка, что…

— Ты веришь в меня? — он начал улыбаться.

— Да.

— Да?

— На сто процентов.

На самом деле, скорее всего, на 99,9 %. Потому что он сомневался во мне. Думал, что я брошу его, если узнаю правду. Но он был не единственным; я тоже сомневалась, так что у него были причины сомневаться. И правда, девяносто девять процентов — это гораздо больше, чем процент того, насколько я сама в себя верила. На данный момент этого было достаточно. У него получалось лучше, чем у меня. Я буду стремиться.

Я накрыла его рот своим и прошептала:

— Да, блядь, — и начала стягивать платье.

— Да, блядь, — согласился он и начал помогать. Он подхватил меня на руки и как бы потащил в спальню.

— Ну что, есть что-нибудь? — спросила я, задыхаясь, пока мы срывали друг с друга одежду, потому что хотела услышать, как он это говорил снова и снова, и снова. — Я могу сделать всё, что угодно?

— Всё, что угодно, — согласился он, когда я потянула вниз за пояс его джинсов. — Что тебе действительно нравится, так это еда.

— Иногда я думала об этом, — призналась я, когда мы вместе стягивали с меня платье. В темноте прошлого в одиночестве и без посторонних глаз я думала об этом. Мечтала об этом. Отбрасывала.

— Так сделай это, — призвал он, стянув платье с моей головы. Он сделал паузу, посмотрев вниз. — Где твои туфли?

— На дворе у Сэндлер-Россов. Я выбросила их в окно, когда уезжала.

Он начал смеяться и толкнул меня обратно на кровать.

— Сделай это, Джейни. — Это прозвучало сексуально, властно и свободно, и возбудило меня сильнее, чем всё, что он когда-либо делал или говорил. — Делай всё, что хочешь.

— Я могу это сделать, — прошептала я, притянув его к себе.

— Ты можешь всё, — сказал он в ответ, раздвинув мои колени. — Я здесь, если понадоблюсь тебе.

Он улыбнулся и наклонился вниз, чтобы поцеловать меня, и это был самый лучший поцелуй, в котором я когда-либо участвовала, без преувеличения.