Обещай мне

Глава 44

Верзила Синди решила походить по кварталу и на всякий случай поспрашивать местных, показав им фотографию Эйми. Люди, занятые в теневом бизнесе, не стали бы разговаривать с полицейскими и Майроном, а Синди — другое дело. У нее были свои сильные стороны.

Майрон и Уин направились к машинам.

— Ты возвращаешься домой? — поинтересовался Уин.

Майрон покачал головой.

— У меня еще есть дела.

— А я поеду сменить Зорру.

— Спасибо, — сказал Майрон и взглянул на здание. — Мне не нравится, что она остается здесь.

— Кэти Рочестер уже взрослая.

— Ей восемнадцать лет!

— Вот именно!

— Что ты хочешь сказать? Тебе исполняется восемнадцать, и ты уже сам по себе? Мы спасаем только взрослых?

— Нет, — ответил Уин. — Мы спасаем только тех, кого можем спасти. Мы спасаем тех, кто попал в беду, просит помощи и рассчитывает на нее. Мы не спасаем — повторяю еще раз! — тех, кто принимает решения, с которыми мы не согласны. Плохие решения являются частью жизни.

Они продолжали свой путь, и Майрон спросил:

— Ты же знаешь, как я люблю почитать газету в «Старбакс»?

Уин кивнул.

— Все подростки, которые там болтаются, курят. Все без исключения! Я сижу, смотрю на них и, когда они закуривают, даже не задумываясь, а просто так, машинально, говорю себе: «Майрон, ты должен что-то сделать». Мне кажется, я должен подойти и попросить их перестать курить, потому что от этого будет только хуже. Мне хочется их хорошенько встряхнуть и заставить понять, какую глупость они совершают. Я хочу рассказать им обо всех своих замечательных знакомых, которые жили счастливо, как, например, Питер Дженнингс, которого все так любили, а потом для него все кончилось, потому что он курил с детства. Мне хочется зачитать им полный список проблем со здоровьем, с которыми они неизбежно столкнутся только потому, что не задумываются об этом сейчас.

Уин промолчал и продолжал идти, глядя вперед.

— Но потом я останавливаю себя мыслью, что это не мое дело. Они не хотят этого слышать. Да и кто я для них? Обычный прохожий. Они не обязаны меня слушать и скорее всего пошлют подальше. Поэтому я, конечно, молчу. Я отворачиваюсь и погружаюсь в газету, пью кофе, а тем временем ребята вокруг меня медленно себя убивают. С моего молчаливого согласия.

— Мы сами выбираем себе поле битвы, — заметил Уин. — Но здесь победы не одержать.

— Я это понимаю, но вот в чем загвоздка. Если я начну говорить это каждому юному курильщику, которого встречу, то не исключено, что со временем научусь это делать лучше и мои доводы услышит хоть один из них. И бросит курить. Может, моя назойливость спасет хоть одну жизнь. И я задумываюсь: не лезть не в свое дело — это правильно, или так просто легче жить?

— А что потом? — поинтересовался Уин.

— В каком смысле?

— Ты начнешь околачиваться у «Макдоналдсов» и рассказывать о вреде «биг-маков»? Если увидишь, что мать ожиревшего сына спокойно взирает, как тот впихивает в себя вторую огромную порцию жареной картошки, то прочтешь ей лекцию, какое ужасное будущее его ждет?

— Нет.

Уин пожал плечами.

— Ладно, оставим все это, — сказал Майрон. — Но в данном конкретном случае, прямо здесь и сейчас, всего в нескольких ярдах от нас, в этом борделе находится беременная девушка…

— …которая так решила, потому что уже взрослая, — закончил за него мысль Уин.

Они продолжали идти.

— Совсем как то, что мне сказала доктор Скайлар.

— Кто?

— Женщина, узнавшая Кэти рядом с метро. Эдна Скайлар. Она говорила, что предпочитает лечить невинных пациентов. В том смысле, что она, конечно, давала клятву Гиппократа и все такое, и не нарушает ее, но когда доходит до дела, то предпочитает работать с теми, кто этого больше заслуживает.

— Такова человеческая природа, — заметил Уин. — Тебе, наверное, было не очень приятно это слышать?

— Само собой.

— Но дело не в докторе Скайлар. Ты сам такой. Оставим на минутку в стороне твое чувство вины перед Клэр. Сейчас ты хочешь помочь Эйми, потому что воспринимаешь ее как невинную жертву. А если бы на ее месте оказался парень, у которого были проблемы с наркотиками? Ты бы также рьяно взялся его разыскивать? Конечно, нет! Как ни крути, мы всегда делаем выбор.

— Проблема гораздо глубже.

— В смысле?

— Насколько важно, в каком университете учиться?

— А это еще к чему?

— Нам повезло, — ответил Майрон. — Мы учились в Дьюке.

— И что с того?

— Я помог Эйми туда поступить. Я написал письмо, позвонил знакомому. Сомневаюсь, что без этого ее бы приняли.

— Ну и?..

— Я принял в этом участие. И, как справедливо сказала мне Максин Чанг, место, которое занимает один, уже не может занять другой.

Уин скривился.

— Так устроен мир.

— Но от этого он не становится лучше.

— Любой человек принимает решение на основе исключительно субъективных критериев, — пожал плечами Уин. — И ты тоже.

Майрон покачал головой:

— Я не могу отделаться от ощущения, что это как-то связано с исчезновением Эйми.

— То, что ее приняли в университет?

Майрон кивнул.

— Каким образом?

— Пока не знаю.

Они разошлись по машинам, и Майрон проверил свой сотовый. Только одно сообщение по голосовой почте. Он включил воспроизведение.

— Майрон? Это Гейл Беррути. Звонок, который ты просил проверить, тот, что был сделан в дом Эрика Биля. — В трубке послышался какой-то шум. — Что? Черт, подожди минутку.

Майрон подождал. Речь шла о звонке, когда металлический голос сообщил Клэр, что с Эйми «все в порядке». Через несколько секунд Гейл Беррути снова вернулась.

— Извини. На чем я остановилась? Ах да! Звонок был сделан из телефона-автомата в Нью-Йорке. А конкретнее — с одного из тех, что расположены в метро на Двадцать третьей улице. Надеюсь, это поможет.

Конец сообщения.

Майрон поразмышлял о полученной информации. То самое место, где встретили Кэти Рочестер. Он чувствовал, что это не случайно. А с другой стороны, после всего, что он узнал, в этом не было никакого смысла.

Его мобильник снова зазвонил. Это был Уит Мэнсон, и, судя по голосу, явно расстроенный.

— Что, черт возьми, происходит? — спросил Уит.

— А что?

— Те баллы, которые ты сообщил об этом Чанге. Они совпадают.

— Четвертый в классе, и его не приняли?

— Ты снова за старое, Майрон?

— Нет, Уит, нет. А баллы Эйми?

— В этом-то и проблема.

Майрон задал еще несколько уточняющих вопросов и повесил трубку.

Теперь все начинало проясняться.

Через полчаса он подъехал к дому Эли Уайлдер — женщины, которой впервые за семь лет признался в любви. Он припарковался и некоторое время просто сидел, собираясь с мыслями. Он смотрел на дом и думал о ее покойном муже Кевине. Этот дом они покупали вместе. Он представил, как они, молодые и полные надежд, приехали сюда с риелтором и выбирали дом, в котором собирались прожить всю жизнь и вырастить детей. Держались ли они за руки, осматривая свое будущее жилище? Что здесь понравилось Кевину, или он просто уступил любимой? И почему, черт возьми, теперь об этом думал Майрон?

Он признался Эли, что любит ее.

Поступил бы он так и сказал бы: «Я тебя люблю», — если бы накануне ночью к нему не приходила Джессика?

Да.

— Ты уверен, Майрон?

Зазвонил мобильник, и он взял трубку.

— Алло?

— Ты собираешься просидеть в машине всю ночь?

При звуке ее голоса у него на сердце потеплело.

— Извини, просто задумался.

— Обо мне?

— Да.

— О том, чем хочешь со мной заняться?

— Не совсем, — ответил он, — но могу начать прямо сейчас, если хочешь.

— Не стоит. У меня все уже давно спланировано. Ты можешь нарушить мои планы.

— И в чем они заключаются?

— Вместо слов я лучше тебе покажу. Ступай прямо к двери, но не стучи и не разговаривай. Джек уже спит, а Эрин сидит наверху за компьютером.

Майрон повесил трубку и заметил в зеркале, что глупо улыбается. Он старался не бежать, а подойти к дому шагом, и в результате невольно перешел на спортивную ходьбу. Входная дверь открылась — на пороге стояла Эли. Ее волосы были распущены, а узкая красная блузка натянулась на груди, так и просясь, чтобы пуговицы расстегнули.

Эли приложила палец к губам:

— Тсс!

Она поцеловала его. Крепко и чувственно. Так, что ее жар он ощутил даже на кончиках пальцев. Все его тело пело.

— Дети наверху, — прошептала она ему на ухо.

— Ты уже говорила.

— Вообще-то я не склонна к авантюрам, — добавила она и лизнула его в ухо. По телу Майрона прокатилась волна удовольствия. — Но я очень, очень тебя хочу!

Майрон хотел было пошутить, но сдержался. Они снова поцеловались. Она взяла его за руку, быстро провела по коридору на кухню и закрыла там дверь. Они прошли через гостиную, и она снова закрыла дверь.

— Что ты думаешь насчет дивана? — спросила она.

— Меня не смутило бы даже ложе из гвоздей на арене «Мэдисон-Сквер-Гарден».

Они упали на диван.

— Две закрытые двери, — пробормотала Эли, тяжело дыша. Они снова поцеловались и стали ощупывать друг друга. — Нам никто не помешает.

— Господи, как же здорово ты все спланировала!

— На это ушел весь день!

— Это того стоило!

Она подняла брови.

— Подожди, это только начало.

Как ни странно, они не стали раздеваться. Конечно, пуговицы были расстегнуты, «молния» спущена, но одежда осталась на них. И теперь, когда они лежали в объятиях друг друга и чувствовали полное изнеможение, Майрон произнес:

— Ох!

Он говорил это каждый раз, после того как они заканчивали заниматься любовью.

— У тебя на редкость богатый словарь.

— Разве короткое слово не лучше длинного?

— Я могла бы пошутить насчет длинного и короткого, но не стану.

— Спасибо, — сказал он и добавил: — А можно мне задать вопрос?

Эли прижалась к нему еще сильнее.

— Все, что пожелаешь.

— А мы с тобой единственные друг для друга?

Она посмотрела на него.

— Если серьезно?

— Да.

— Звучит так, будто ты просишь меня ни с кем больше не встречаться.

— И что бы ты на это ответила?

— Я бы воскликнула: «Конечно!» — а потом спросила, можно написать твое имя у себя на дневнике и носить твою куртку.

Он улыбнулся.

— Твой вопрос как-то связан с твоими прежними признаниями в любви?

— Нет.

Они помолчали.

— Мы взрослые люди, Майрон. Ты можешь спать с кем хочешь.

— Я не хочу спать ни с кем, кроме тебя.

— Тогда почему ты заговорил об этом именно сейчас?

— Видишь ли, я плохо соображаю, когда я в таком состоянии, ну, после… — Он беспомощно взмахнул руками.

Эли закатила глаза.

— Мужчины! Нет, я спрашивала, почему именно сегодня? Почему ты попросил меня хранить тебе верность?

Он сомневался, как лучше ответить. Конечно, он был целиком за открытость и честность, но хотел ли он рассказывать ей о посещении Джессики?

— Просто чтобы знать, на каком свете я живу.

Неожиданно на ступеньках послышались шаги.

— Мама!

Это была Эрин. Первая из двух дверей распахнулась.

Майрон и Эли двигались со скоростью, которой позавидовали бы на автомобильных гонках. Они были одеты, но, как школьники, успели полностью застегнуть все пуговицы и «молнии» еще до того, как ручка на второй двери начала поворачиваться. Майрон успел пересесть на другой конец дивана, когда в гостиную влетела Эрин. И Эли, и Майрон постарались придать своим лицам самое невинное выражение.

— Хорошо, что вы здесь, — сказала Эрин, увидев Майрона.

Эли поправила блузку.

— Что случилось, дорогая?

— Пойдемте скорей! — сказала Эрин.

— Так в чем дело?

— Я сидела за компьютером и болтала с друзьями. И только что, буквально полминуты назад, в сеть вошла Эйми и поздоровалась со мной.