Обещаю, ты не узнаешь о сыне (СИ)

Глава 21

Мира

Я сидела рядом с Александром Кирилловичем в роскошном салоне его автомобиля, пытаясь сохранить спокойствие. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот вырвется наружу. Его холодный взгляд пронзал меня насквозь, а губы изогнулись в едва заметной усмешке.

Машина плавно тронулась с места, водитель действовал без лишних указаний, словно чувствовал, что в данный момент желает хозяин. Это настораживало. Но, наверное, все было куда проще — они договорились о маршруте заранее. За окном мелькал пейзаж вечернего города: огни фонарей отражались в мокром асфальте после недавнего дождя, прохожие спешили по своим делам, укрываясь под зонтами. Высотные здания, словно стальные великаны, проносились мимо, их окна светились теплым светом, создавая иллюзию уюта и безопасности, которой мне сейчас так не хватало.

— Какие у тебя планы, Мира? — спросил он неожиданно, нарушив тишину.

Я удивилась не только вопросу, но и теме беседы в целом. Его холодный тон контрастировал с теплом кожаных сидений и мягким светом салона.

— Вы имеете в виду… жизненные планы? — переспросила я.

— Именно, — кивнул мужчина, не сводя с меня цепкого взгляда.

Я нервно сжала ремешок сумочки, пытаясь собраться с мыслями. С волнением несколько раз поправила непослушный локон, который упорно падал на глаза.

— У меня нет грандиозных амбиций, — честно ответила я. — Хочу закончить учебу, устроиться на полную ставку по своей профессии и просто жить, воспитывая своего сына.

— Похвально, — произнес бизнесмен с легкой иронией. — Но чем тебя не устраивает должность в моей компании?

Он изучающе смотрел на меня, словно я конструктор, который он своими вопросами разбирает на части, пытаясь понять, что же скрывается внутри каждой детали. Ложь, страх, волнение, нервозность — он будто сканировал меня на эти показатели.

— Мне нравится моя работа, — ответила я осторожно. — Но у меня есть подозрение, что мое присутствие в вашей компании не устраивает, и вскоре меня могут уволить.

— Беспочвенные подозрения, Мира. Хорошихработников я не увольняю, действительнохороших, — подчеркнул отец Кирилла. — А тыпокасправляешься.

— Спасибо, — выдавила я.

— Это не комплимент, а факт. Не стоит благодарить.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как напряжение растет. Мы ехали неизвестно куда, а сын все еще был не со мной. Это сводило с ума. За окном начинал накрапывать дождь, капли стекали по стеклу, рисуя причудливые узоры. Улицы города постепенно тонули в сумерках, и фонари зажигались один за другим, как звезды на ночном небе.

— Что вы на самом деле от меня хотите? — наконец спросила я, стараясь сохранить твердый голос.

— А у тебя есть что мне предложить? — ответил он вопросом на вопрос, приподняв бровь.

— Нет, — призналась я.

— Тогда продолжим разговор, — ухмыльнулся Александр Кириллович.

— У вас еще остались вопросы?

— Конечно. Как ты относишься к моему сыну?

Я напряглась, понимая, куда он клонит.

— Как к отцу моего ребенка, — ответила я.

— И все? Хм… — Никольский-старший прищурился.

— Да, все. Если вы думаете, что я каким-то образом влияю на него, то уверяю вас — между нами нет никаких отношений.

— Странно, — протянул Александр Кириллович. — Что-то Кирилл слишком беспокоится о девушке, с которой у него "нет отношений". Он уже утомил меня своими звонками и сообщениями. Сначала это было забавно, но теперь раздражает. А я попросил у него всего лишь полчаса.

— О, я вас понимаю, — сказала я, а мысленно добавила: «Вы, Александр Кириллович, тоже раздражаете». Конечно, вслух я бы не решилась подобное высказать. — А вы все темы исчерпали? Можно уже увидеть сына?

Мысли о том, что мне до сих пор не сообщили местонахождение Марика, усиливали мое напряжение. Неизвестность давила на плечи тяжелым грузом.

— Мы едем к нему, не беспокойся.

Но эти слова успокоения не принесли, хотя, признаю, стало немного легче от мысли, что конец поездки — это долгожданное воссоединение с Марком.

Он снова посмотрел на меня холодным и цепким взглядом.

— Знаешь, мне нравятся честные люди, Мира. А ты сейчас пытаешься водить меня за нос.

— Я вам отвечаю правду.

— Тогда скажи мне, Мира, — его голос стал жестче, — какой мужчина будет дарить просто матери своего якобы ребенка дорогие подарки?

Я растерянно моргнула.

— О чем вы? Я не понимаю…

— О квартире. Вид из нее, кстати, открывается отличный. Тебе понравится. Все еще не понимаешь?

— Я не в курсе ни о какой квартире, — искренне сказала я. — И мне, если честно, даже все равно. Я бы никогда не приняла такой подарок… как минимум потому, что не хочу быть обязанной.

— Мило, — уголки его губ дернулись в подобии улыбки, но глаза оставались холодными. — Сделаю вид, что поверил.

Я почувствовала, как внутри закипает злость.

— Может, теперь вы ответите на мой вопрос? — спросила я, с трудом сдерживая эмоции.

— Задавай. Попробую ответить.

— Вы сказали про Марка "якобы сын". То есть вы не верите, что он ребенок Кирилла. Тогда к чему этот фарс с "дедушкой" и все остальное?

Мужчина улыбнулся краешком губ.

— Хороший вопрос. Я поверю, что Марк — сын Кирилла, когда увижу доказательства.

— Тест ДНК? — догадалась я.

— Именно. Я живу не первый десяток лет, дорогая, и давно не доверяю словам или не ведусь на внешнюю схожесть. Только факты, а у тебя ни одного.

Я мысленно усмехнулась: «Вы и своего сына, прежде чем взять на руки, проверяли на родство?»

Его лицо было похоже на непроницаемую маску, когда Александр Кириллович продолжил:

— А все это я затеял совершенно по простой причине. Посмотреть на реакцию — твою и Кирилла. А также дать тебе понять, на что я способен. Поэтому знай меру, милая, и продолжай быть наивной хорошенькой девочкой. Это в твоих же интересах.

— Это угроза? — прищурилась я.

— Нет, что ты. Я не опускаюсь до угроз. Это скорее… предупреждение. Ты мне даже понравилась, Мира, иначе бы наш разговор проходил в совсем другой обстановке.

Он отвернулся к окну, давая понять, что беседа подошла к концу. За окном пролетающие огни светофоров отражались на его лице, придавая ему еще более отстраненное выражение.

— Вот и приехали. Кирилл уже тут как тут. Смотри, какой злой.

Я тоже посмотрела в окно и увидела стоящего у своей черной машины, напоминающего издалека хищника, Кирилла. Я выдохнула с облегчением, увидев в его руках Марка — невредимого и, судя по лицу, довольного жизнью. Он был одет в свою желтую куртку и теплые штаны, на голове аккуратно надета новая шапочка — совершенно точно не мной купленная. Наша шапка осталась дома на сушилке, и мы вышли утром, совершенно про нее забыв.

Не заметив того, я улыбнулась, но потом, поняв, что машина еще не остановилась, снова помрачнела.

— Вы так и не сказали, чего именно добиваетесь, — повернулась я к Александру Кирилловичу. — Хотите, чтобы я прекратила общение с Кириллом? Или чтобы он перестал встречаться с Марком? Так я его не заставляю. Ваш сын взрослый мужчина и сам принимает решения.

— О, милая, ты будто не знаешь, что любой взрослый мужчина, несмотря на все свои регалии, легко поддается влиянию хрупкой женщины. И нет, я не хочу, чтобы ты прекратила общение с Кириллом. Пусть развлекается, пока молод. Я просто хотел показать тебе… ммм, — он потер подбородок, задумчиво протянул: — Как бы это сказать, не обидев?

— Не стесняйтесь. Я не из обидчивых.

— Границы, Мира. По случайности мы с тобой однофамильцы, но ведь это ничего не значит? Вот в этом случае то же самое, Мира. Пусть Кирилл будет с тобой. Наиграется в любовника и заботливого отца, но не морочь ему голову.

Я поджала губы, подавляя желание ответить резко.

— Мы не пара, хотите сказать?

— Верно. Говорю же — ты умная девушка, далеко пойдешь. Надеюсь, ты сделала правильные выводы из нашего разговора. До встречи, Мира.

Вся эта ситуация словно была для него очередной деловой встречей, на которой решались какие-то рабочие вопросы, а не моя жизнь. Мужчина еще и продиктовал напоследок, как мне жить! То есть стать временным развлечением для его сыночка, а потом он женится на какой-нибудь девушке… из его круга. А мне катиться к черту, видимо. Прелестно!

— Прощайте, — ответила я, не собираясь когда-либо вновь встречаться с этим властным мужчиной. — Раз выяснили, что вы никакой не дедушка, пожалуйста, больше не вмешивайтесь в жизнь моего сына.

— Это уже зависит от тебя, Мира. И от твоих решений.

Машина остановилась, и я выскочила наружу раньше, чем водитель успел обойти и открыть дверь. Холодный осенний воздух обрушился на меня, пропитанный свежестью начавшегося дождя. Мелкие капли падали на лицо. Не обращая внимания на накрапывающий дождь, я поспешила перейти дорогу.

Сын, увидев меня, радостно замахал рукой, его глаза сияли от счастья.

— Мама, мама! — закричал он, бросаясь ко мне с распростертыми объятиями.

Я подхватила его на руки, прижимая к себе крепко-крепко. Все напряжение мгновенно отступило, словно тяжелый груз спал с моих плеч. Сердце наполнилось теплом и облегчением.

— Солнышко мое, ты в порядке? — спросила я, заглядывая ему в глаза и поглаживая по спинке.

— Да! У меня столько новостей! — взволнованно щебетал он, едва сдерживая переполняющую его энергию. — А правда, что Кирилл — мой папа? И что у меня есть дедушка?

Я глубоко вздохнула, ощущая смешанные чувства. Как же это всё усложняет…

— Да, это правда, — тихо ответила я, стараясь улыбнуться.

Марик сиял от радости, его улыбка была такой искренней и беззаботной. Видимо, поэтому он не стал задавать вопросов о том, почему ему раньше не сказали. Вместо этого он продолжил:

— Здорово! А если Кирилл мой папа, значит, он будет жить с нами?

Я бросила быстрый взгляд на Кирилла, который стоял рядом, наблюдая за нами с непроницаемым выражением лица. Его зеленые глаза были полны напряжения, но он старался скрыть эмоции за маской спокойствия. Небольшие дождя терялись в его темных волосах.

— Нет, Марк. Не все мамы и папы живут вместе, — мягко объяснила я, опуская сына на землю.

— Нет, все! Иначе это неправильно, — насупился сын, складывая руки на груди.

— Мы позже поговорим об этом, — мягко сказал Кирилл, присаживаясь на корточки перед Марком. — Главное, что мы всегда будем рядом.

Мы обменялись с Кириллом взглядами. Его глаза потемнели, в них мелькнула тень непонятных чувств, которые сложно было прочитать. В моих, наверняка, отражалось недовольство и усталость. Он — источник всех моих проблем. И мы еще обязательно поговорим. Наедине.

Кирилл открыл заднюю дверь своего автомобиля, и я заметила всё так же установленное детское кресло. Он не убрал его и не спрятал в багажник. Хотя, кто знает, может, перед моим приходом снова установил. Но, несмотря на это, было приятно видеть, что он думает о комфорте Марка.

Собственноручно посадив сына и аккуратно пристегнув его ремнями безопасности, Кирилл сел за руль. Я устроилась рядом с Марком и устало откинулась на спинку сиденья. Салон наполнил легкий аромат его парфюма — свежий, с нотками древесины и чего-то ещё, что всегда напоминало о нем.

Достав телефон, я написала короткое сообщение Олесе: «Марик со мной. Жди нас дома. Спустись через двадцать минут, чтобы забрать его наверх». Ещё добавила: «Я останусь поговорить с Кириллом». В ответ сестра прислала смешной стикер танцующей собачки, поднимая мне настроение.

— Ты голодный, Марик? — спросила я по дороге, поворачиваясь к сыну.

— Нет, меня тетя Дана накормила супом и пиццей. Было очень вкусно! — радостно ответил он.

— Тетя Дана? — удивилась я.

— Это няня, но она сказала, что можно называть ее так! Она такая хорошая, мы с ней играли, — Марик рассказывал с воодушевлением, размахивая руками.

Я выдохнула с облегчением. Всё же отец Кирилла оказался… адекватным человеком. Если так можно назвать человека, который решил поговорить со мной, устроив похищение ребенка! С Марком всё это время была няня, которая заботилась о нём. Было бы куда ужаснее, если бы он оставил Марка на несколько часов с каким-нибудь строгим охранником. Да и судя по тому, что они провели время в уютном месте, возможно, даже в отеле, Александр Кириллович постарался обеспечить комфорт.

За окном мелькали огни вечернего города. Дождь усиливался, рисуя на стеклах замысловатые узоры. Листья на деревьях уже начали желтеть, осень вступала в свои права.

Вскоре мы подъехали к нашему дому. Я сообщила Кириллу, что Марк пойдет наверх с Лесей, а я останусь с ним пообщаться. Он приподнял бровь, но ничего не сказал. Выйдя из машины, он расстегнул ремни и вытащил Марка.

На улице они очень долго прощались.

— А ты завтра придешь? — спросил Марк с надеждой, глядя на отца большими глазами.

— Приду, — улыбнулся Кирилл.

— И послезавтра?

— Конечно.

— И после-после?

— И после-после приду.

— Отлично! — подытожил сын и поделился с ним своим коварным планом: — А потом я маму уговорю, и ты останешься с нами. Мама точно согласится — она не любит, когда я расстроен, а я буду очень расстраиваться без тебя, потому что… буду скучать, папа.

Кирилл порывисто прижал Марка к себе, обнимая крепко-крепко. В этот момент в его глазах промелькнула такая нежность, что у меня по коже пошли мурашки, а в груди что-то защемило. Я отвернулась, стараясь скрыть слезы, которые начали жечь глаза.

Что-то я стала слишком сентиментальной… Хотя, может, все дело в том, что это внутри меня радуется маленькая девочка, которую так никогда не обнимал папа? Не знаю, но в этот момент мне хотелось улыбаться и плакать одновременно.

— Идем уже, болтун, — позвала Олеся, подходя ближе и кутаясь в шарф. — А то я тут совсем замерзну.

— Иду-иду. Ты такая грустная, потому что я тебя не обнял? — Марк отпустил отца и подбежал к тёте, прижался к ней.

— Все, теперь я добрая, — рассмеялась Леся.

Взявшись за руки, они вскоре скрылись за дверями подъезда. Мы остались на улице. Вокруг то и дело проходили люди, да и ветер швырял в лицо холодные дождевые капли. Не самое лучшее место для разговора — это осознал и Кир.

Кирилл открыл переднюю пассажирскую дверь своей машины.

— Садись, снова начинается дождь, — сказал он спокойно.

Я послушно забралась в салон. Тепло внутри автомобиля сразу окутало меня, контрастируя с прохладой улицы. Звук дождя, стучащего по крыше, создавал уютную атмосферу, но напряжение между нами было почти осязаемым. Чиркни спичкой — и вспыхнет пламя.

Никольский сел на водительское место, закрыл за собой дверцу.

— Что тебе сказал мой отец? — спросил без церемоний Кирилл, пристально вглядываясь в мое лицо.

— Да ничего особенного, — ответила я, стараясь говорить безразличным тоном. Иначе я бы шипела не хуже змеи. — Только то, чтобы я сильно не обольщалась и не строила на твой счет планы. Впрочем, я чего-то такого и ожидала.

— Хм. Несвойственный отцу ход, — признал он, нахмурившись.

— Несвойственный? — взорвалась я, повернувшись к нему. — Твой отец незаконно забрал моего сына!

— Нашего сына, Мира, — поправил Кирилл.

— Да какая разница! — громко воскликнула я, взмахнув руками. — А если бы Марик пострадал?

— Уверен, что отец никогда не стал бы и не станет вредить ни тебе, ни Марку. Максимум — это попытки манипулировать.

Прямо так… по-семейному звучит.

— Прелесть, — фыркнула я, скрестив руки на груди. — И по-твоему, это должно меня успокоить? Ну да, подумаешь, что я поседела раньше времени… Зато твой отец наманипулировался!

— Эта ситуация больше не повторится, Мира. Я с ним поговорю.

— Уж постарайся, — бросила я, отвернувшись к окну.

Дождь за стеклом усилился, улицы расплывались в водянистой пелене. Фонари светили размытыми пятнами, создавая ощущение оторванности от реальности. Я чувствовала себя выжатой, как лимон. Этот день полностью истощил меня, и даже уже не хотелось скандалить. А я собиралась делать именно это, когда осталась поговорить с Киром наедине.

— Мира, — позвал меня Кирилл, нарушив напряженную паузу.

Я подняла голову и посмотрела на него. В его глазах отражалось что-то непонятное — смесь решимости и сомнения.

Он начал холодным тоном:

— Не смей мне ставить условия, иначе это ничем хорошим не кончится.

— Я? Тебе? Когда? — спросила я, искренне удивившись.

— Я про твой пассаж, что могу забыть про встречи с сыном. Спишу это на твое волнение, но впредь подобное не позволяй.

Я усмехнулась, покачав головой.

— Яблоко от яблоньки, как говорится. Говоришь почти словами своего отца. Видимо, всё будет точно по его сценарию. Ты наиграешься в семью и уйдешь… А я снова останусь одна. Но теперь не только у меня будет разбито сердце.

Никольский вдруг мягко рассмеялся, но в этом смехе не было веселья.

— Воинственная Мира, — он произнес это как-то… с восхищением. — Ты так сильно изменилась… Нет, вроде всё та же — нежная, хрупкая и ранимая, но в тебе сейчас столько силы и упорства, что есть не у каждого мужчины.

Я снова усмехнулась, но на этот раз грустно. Я же чувствовала себя абсолютно обессиленной. Не было даже энергии встать и выйти из теплого салона авто. Запах его парфюма смешивался с ароматом дождя, проникающим через приоткрытое окно, и как-то странно начал убаюкивать.

То ли потому что я устала на работе, то ли потому что устала быть сильной.

На некоторое время машине повисла вязкая тишина, нарушаемая лишь стуком дождя по стеклу.

— Я не играю, Мира, — сказал Кирилл, и его голос звучал искренне. Или я надеялась на это? — Я хочу быть частью жизни Марка. И скажу откровенно — твоей жизни тоже.

Я повернулась к нему, и наши взгляды встретились. В его зеленых глазах не было холода, только теплота, когда он говорил о сыне.

— Это не так просто, — прошептала я. — Точнее, слишком сложно, Кирилл. С Марком я не могу запретить тебе общаться и участвовать в его жизни, но я к нему комплектом не иду.

— Я готов всё исправить, — он протянул руку и осторожно коснулся моей ладони. — Просто дай шанс, и я его не упущу.

Я отдернула пальцы. Но и мимолетного касания хватило, чтобы по моей коже словно прошли импульсы тока, а сердце забилось втрое быстрее.

— Я… Я не знаю, Кирилл, — ответила я, нервно поправляя волосы.

— Я буду ждать, пока ты не примешь окончательное решение, — уверенно сообщил Никольский, глядя мне в глаза.

Я глубоко вздохнула и открыла дверцу.

— Спасибо за то, что довез нас, — произнесла я и добавила: — И, пожалуйста, поговори с отцом.

Он ничего не ответил, лишь зарылся пятерней в свои волосы, окончательно их растрепав, и откинулся устало на спинку кресла. Мы разошлись, не прощаясь. Я убежала скорее в подъезд, чтобы не промокнуть. Но все равно заметила, что Кир не спешил заводить машину.

Когда я скрылась за железными дверями, его автомобиль стоял на том же месте. И осознание этого почему-то давало мне ощущение безопасности, хотя даже поднимаясь на лифте одна я старалась быть начеку.

“Надо срочно найти новое жилье”, — подумала я, хмыкнув. — “На одном мнимом ощущении безопасности далеко не уедешь”.