Обещаю, ты не узнаешь о сыне (СИ)

Эпилог

Кирилл предупредил, что у него много дел, и он пропадет на несколько часов. Но я думала, что тишина продлится час-два, в конце-концов три. Но прошло полдня, а от него ни одного сообщения.

После того, как я почти два дня была уверена, что он погиб, пока вдруг не раздался звонок от Александра Кирилловича, такой большой промежуток заставлял меня нервничать.

— Что грустим, Мирусь? — ко мне со спины подошла Олеся. Помассировала плечи.

— Не грущу, — я улыбнулась. — Лучше скажи, как твои подготовки к итоговому сочинению?

— Меня уже от этого словосочетания тошнит, — фыркнула она. — Все пучком. Я напишу на любую тему хоть с закрытыми глазами в час ночи.

— Ты у нас умничка. И продолжай, у тебя золотые руки, Лесь, — попросила, закрывая глаза и наслаждаясь расслабляющим массажем плеч.

— Ну ладно, тогда у меня предложение века, — хмыкнув, проговорила сестра. — Ещё пять минут разминаю, а потом мы идем гулять. Марику скучно, а во дворе недавно горку залили. Покатаемся немного на ватрушке. Пойдем? Бабуля нас выгоняет, чтобы ужин приготовить в тишине и спокойствии.

Я в ответ выдала что-то нечленораздельное, но означающее согласие. Олесе больше ничего от меня не требовалось — закончив массаж, она убежала одеваться.

Грустно посмотрев на то, что Кирилл до сих пор не в сети, я поднялась и тоже поплелась утепляться. А ещё ловить Марка и собирать его.

— Мам, а папа обещал мне привезти много подарков, — не переставал он болтать, пока я помогала ему надевать термобелье.

— Круто. Очень рада за тебя, Марик, — я протянула ему флисовый комбинезон, который обычно он надевал уже сам. — И вот теплые носки.

— Я сам надену! Я уже взрослый, и в садике одеваюсь сам, — с гордостью сообщил сын, криво натягивая флисовую поддеву.

— Ты умница, — похвалила его, незаметно помогая ему. Чуть-чуть, чтобы не привыкал к тому, что так все легко дается, но и чтобы наши одевания не длились час.

Вскоре мы оказались на улице. Уже вовсю царствовала зима — снег укрыл голые ветви деревьев и землю, согревая до весны, иней разрисовал все окна изящными узорами.

В свете уже зажегшихся фонарей сугробы сверкали, словко горы с волшебной пыльцой, а с неба, искрясь, спускались снежинки.

Красиво.

Пока мы носились на улице, катались и кидались снежками, время прошло незаметно. Я очнулась лишь тогда, когда в кармане начал вибрировать от уведомлений телефон. Мое сердце забилось чаще, когда я увидела имя отправителя.

Кирилл: «Прости, Мирусь, дел оказалось куда больше, чем планировал»

Кирилл: « Чем заняты? Пришлешь фотографию?»

Кирилл: «Не соскучились?»

Губы сами по себе расплылись в улыбке, хотя я должна была сердиться за то, что Кир заставил меня снова переживать за него.

Тем более в новостях — причем именно в американских — гуляли разные слухи. И когда я о них спрашивала у Кирилла, он мягко переводил тему, что я на время обо всем забывала.

«Не соскучилась», — мстительно написала я. И отправила несколько стикеров.

Потом захотела сделать селфи на фоне крутящихся Олеси и Марика, но они куда-то убежали.

— Мир, там снега чистого много.

— Мы сделаем снежного ангела! — подхватил Марик. У него уже раскраснелись щеки, но выглядел он безумно довольным и не спешащим домой.

Смартфон снова коротко завибрировал.

Кирилл: «Так фото пришлешь, Мирочка?)»

Я открыла камеру, сделала быстро фото, а перед отправкой решила посмотреть результат. Но темная фигура на заднем фоне заставила меня застыть и, увеличив фото, вглядываться, чтобы понять…

Когда я уже разворачивалась, то попала в крепкие объятия. Он не изменился — также без шапки, с полурасстегнутой курткой и растрепанными шоколадными волосами, в которых уже собрались колючие снежинки. Только в зеленых глазах столько тепла, что хватит устроить в декабре жаркий июль.

— А я безумно скучал, Мир, — раздался жаркий шепот где-то у макушки, а Кирилл крепко прижал к себе.

— Ты! — только и смогла выдохнуть возмущено я. Потому что от долгожданной встречи меня захлестнули столько чувств. Целый фейерверк эмоций.

Взрыв.

Безумное счастье.

Я прижалась к его груди, тоже сжав его в объятиях и не в силах так быстро отпустить его. Словно он тогда исчезнет. Это будет мое очередное сновидение, а не реальность.

— Я, — нагло согласился он. — Ну прости, я хотел сделать сюрприз и поэтому подговорил всех.

— То есть Олеся знала, что ты приезжаешь? — во мне снова разгорелось возмущение.

— Угу. А ещё Марик и даже Раиса Павловна.

— Вот от бабушки я такой подставы не ожидала!

— У тебя мировая бабушка, — я чувствовала, что Кирилл улыбался. — Она ещё кое-что мне обещала. Но все по порядку.

Я отстранилась и удивлённо на него посмотрела.

В ответ Кир мне подмигнул, а потом, наконец, поцеловал. Мне, несмотря на мороз, стало безумно жарко. А сердце билось пойманной птицей.

Кирилл быстро отравился, вызвав у меня непроизвольный вздох разочарования. И едва ли я успела прийти в себя после головокружительного поцелуя, как он внезапно… встал на колени.

Извлек из кармана под мой потрясенный взгляд шкатулку с кольцом.

У меня все перед глазами расплылось. То ли от неожиданности, то ли от выступивших на глаза слез.

— Ты будешь моей женой, Мира? — спросил Никольский.

Я растерянно покусала губы, не зная, что даже говорить.

Черт.

— Да, — ответила я.

Кир поднялся, с моей руки аккуратно снял перчатки, и я почувствовала холод колечка. Невероятно красивого — белое золото с россыпью сверкающих камней.

— Кирилл…

Мои губы вновь накрыли поцелуем — куда более жарким, чем первый. Кирилл целовал исступленно, безжалостно завоевывая территорию языком, отчего у меня по коже прошлись горячие мурашки.

— А теперь я тебя украду, Мирочка, — шепот прямо в ставшие чересчур чувствительными губы. Затем он скользнул по щеке к уху. — На всю ночь и на законных правах жениха.

— На всю ночь? — переспросила я, хотя от этого предложения во мне разгорелся не страх, а тягучее предвкушение.

— Тоже думаешь, что этого будет мало? — усмехнулся Кирилл, отчего на его щеке выступила ямочка. — Буду делать с тобой все то, о чем долгое время мечтал.

— Подожди… А Марик? — голос предательски задрожал, но отнюдь не из-за того, что я испугалась. Наоборот, по телу прошла волна жара.

Кир хитро улыбнулся.

— Будет с Олесей и бабушкой. Я обо всем позаботился, Мирусь. Так что, идем?

Кажется, сегодня день, когда я скажу все то, что очень хочу. Несмотря на страхи и предрассудки.

Я кивнула.

Да. Да. Да.

Всем моим желаниям сегодня — да.

Когда мы оказались в его квартире, времени на разглядывание интерьера не было. Я едва ли поняла, на какой этаж мы поднялись.

Потому что мы целоваться начали ещё в подъезде. Нетерпеливо, так, словно вновь оказались подростками — сегодняшними выпускниками школы. Кир жарко целовал все, до чего дотягивался.

Губы, щеки, шею, затем начинал сначала.

А у двери первым делом сдернул с меня пуховик. Я тоже начала торопливо расстегивать его куртку. Хотелось оказаться оказаться ближе к друг другу, это было самой важной потребностью на данный момент, и одежда была лишней.

На пол полетели шапка, мой свитер, его рубашка, я с трудом расстегнула его ремень.

До спальни мы добрались уже полуголые, трясущиеся от захвативших чувств, переполненными ими и горящие. И даже холод простыни не смог потушить пожар внутри меня. С этим мог справиться только Кирилл.

А потом, когда мы лежали — обнявшись, потому что до сих пор не насытились друг другом, Кир вдруг сказал.

— Обещаю, что сделаю тебя счастливой, Мира. Ты не разочаруешься, что сказала «да».

Я почему-то рассмеялась. Наверное, потому что когда-то мы давали друг другу похожие по построению обещания. Он говорил самоуверенно — «обещаю, ты станешь моей». А потом разбил мне сердце. А я — «обещаю, ты не узнаешь о сыне». И не сказала ему ничего о Марике.

А теперь у нас вдруг наступила новая пора. Или не «вдруг»? Мы ведь долго шли к этому. К прощению. К тому, чтобы собрать осколки прошлого и выкинуть, чтобы создать вместе нечто новое — будущее?

— Теперь твоя очередь давать мне обещание, — заявил нагло Кир, рисуя на моей коже узоры.

Я удивлённо приподняла бровь.

— И какое, например? — с улыбкой спросила я.

После близости хотелось обнять весь мир. Настолько я чувствовала себя счастливой, расслабленной… и нужной, любимой.

— Например, «обещаю, я рожу тебе дочь».

Я подавилась воздухом и словами возмущения!

Но потом, через два года, я действительно родила ему дочку — опять копию Кирилла, с его зелеными глазами и самыми сладкими щеками.

А он, как и обещал, сделал меня очень счастливой.

Конец.