Обещаю, ты не узнаешь о сыне (СИ)

Глава 9

Мира

Я даже в страшном сне не могла представить подобную картинку — я, Марик и Кирилл, сидящие за одним столом. Но сейчас это происходит в реальности, которую я просто не могу воспринять нормально.

А уж когда сын каждый раз поворачивался ко мне и задавал вопросы, мне хотелось кричать со злости, смеяться и плакать одновременно.

— А почему тогда ты нас раньше не знакомила? Я бы с ним подружился и показал все свои игрушки.

Потому что Кирилл поигрался со мной и бросил на глазах у всех, выставив посмешищем.

— Мама, можно я буду дружить с твоим знакомым?

Нет, нет, нет, нет! Никогда.

— Мама, а можно Кирилл поедет к нам в гости, и я покажу ему свои игрушки?

Марик это спросил с присущей детям наивностью, но с такой надеждой, что что-то во мне будто бы разбилось на несколько миллионов осколков. Видимо, мое сердце. Просто поразительно, как Кирилл сумел за несколько минут понравится Марку.

Или Марк просто что-то почувствовал?

Я слышала, у всех женщин просыпается материнский инстинкт во время беременности. Но я совершенно ничего не испытывала к плоду в животе, пока носила Марка. Не испытывала щемящей нежности, когда смотрела на рисунки узи, не было слез на глазах, когда слушала его размеренный стук сердечка на доплере. И сравнивая себя с другими, я боялась, что буду равнодушна к ребенку.

А потом, когда мне положили на грудь моего малыша, когда маленький Марк копошился на мне, орал и снова изумленно замолкал, все изменилось. Скользкий, мокрый и синеватый, испачканный в моей крови… Я сначала облегченно выдохнула, затем коснулась его головы дрожащими руками, так осторожно, как только могла. Тогда я поняла, что же значит связь между матерью и ребенком. Что такое материнский инстинкт — когда готова защитить малыша не только от всего страшного злого мира, но и от себя в том числе.

И я понимала — мои принципы могут навредить моему мальчику.

— Если Кирилл согласится, то можно, — с трудом, но переборов себя, сказала я.

Потому что я не имела права решать за Марка, нужен ли ему отец. А судя по тому настрою, который был у Кира, он хочет наладить связь с сыном. Несмотря на то, что он узнал о нем только сейчас.

Моя обязанность — защитить Марика, чтобы Кирилл не сделал ему больно, если решит, что наигрался в любящего папашу.

— Я очень хочу посмотреть на твои игрушки, Марк, — с очаровательной улыбкой сказал Кир.

Нервно вздохнула — я все же надеялась на то, что он откажется. Почему он не занят несомненно важными руководительскими делами? Разве у главы целого отдела так мало дел, что он может прохлаждаться по кафешкам?

— Ура! — бурно отреагировал Марк, чуть ли не начав прыгать на стуле. — Мама, пошли скорее домой!

— Доешь и пойдем, — я попыталась тоже улыбнуться, но улыбка наверняка вышла жалкой.

Я думала, что смогу заменить Марику обоих родителей. Даже не так — я сделала все для этого. И поэтому почти физически больно от того, как быстро Марк потянулся к биологическому отцу, стоило ему появиться на горизонте. А ведь он ещё не знает правды.

Или может, в этом возрасте мальчику уже интересно общение с мужчинами? Если бы у него был дедушка, не так бы сильно он искал бы общения на стороне?

Но факт оставался фактом — я будто потерялась на фоне Кирилла. Они общались без умолку. Сначала Никольский рассказывал всякие истории про рыбалку и машины, пока Марк жевал последний сырник. Потом, когда мы ждали официанта со счетом, Марик трещал без остановки о своих игрушках. Некоторые слова он выговаривал плохо, и Кир с улыбкой исправлял его.

Так, будто они это делают уже тысячу лет…

А меня будто и не было.

Не знала, что когда-нибудь буду ревновать своего сына.

— Хочешь, я покатаю тебя с мамой на своей машине? — спросил Кирилл, когда оплатил счет — он тупо выхватил первым папку у официанта и с невозмутимо сунул туда купюру.

— Хочу! У тебя большая машина? А какого цвета? Жаль, не трактор, я мечтаю покататься снова на тракторе…

— Ты катался на тракторе? — Кирилл приподняв бровь, посмотрел на меня.

В его взгляде так и читалось “Ты что, это же небезопасно”.

Я горько усмехнулась — мне хочет прочитать нотации о воспитании без пяти минут отец.

— Ну как покатался? — грустно вздохнул сын. — Мама не разрешила, чтобы бабулечкин уху… уха… — на секунду насупил брови, видимо, силясь вспомнить слово, а потом выкрутился: — бабулечкин дядя Гоша завел трактор, поэтому я просто сидел в кабине.

Я еле удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Все же не зря говорят, что дети как губка все впитывают. Стоило пару раз пошутить Лесе, что пожилой сосед в деревне точно ухаживает за бабушкой, как это запомнил Марик. Ещё и поведал Киру…

— Конечно, моей машине до трактора далеко, — Никольский явно посмеивался, — но я надеюсь, что тебе понравится.

— Пошли скорее! Мама, скорее, хочу увидеть машину Кирилла! — сын в нетерпении потянул меня за юбку.

Сегодняшний день казался мне слишком нереалистичным. Так и хотелось ущипнуть себя за запястье, чтобы понять, не сон ли это?

Потому что я не думала, что Кирилл так быстро свыкнется с ролью отца. Его машина была припаркована на платной парковке прямо у кафе. Сначала я устроилась на заднем сидении, а потом он помог посадить Марка ко мне на колени.

Я скрипя сердцем согласилась на подобную поездку и то потому, что ехать было всего ничего. Километр-два. К тому же Кирилл собственноручно пристегнул нас, на секунду приблизившись так близко, что наши дыхания смешались, а я почувствовала свежий аромат его парфюма.

— Завтра автокресло уже будет установлено, — уверенным тоном заявил Кир, плавно трогаясь. Его черный зверь, конечно же, восхитил сына куда больше, чем трактор. И Кирилл тут же предложил, что подарит ему такую же машину, только игрушечную.

Радости Марка не было предела. Я же молча сидела и старалась не скрипеть зубами. Разговор наедине нужно провести как можно скорее и первым пунктом будет — не нужно слишком баловать Марика.

— Завтра? — удивлённо переспросила. — Можешь не спешить.

— Мира, — вкрадчиво начал он, наши взгляды встретились в зеркале заднего вида. — И завтра, и послезавтра, и послепослезавтра — я буду спешить. Я потерял из-за тебя три года и намерен их восполнить.

Все же не скрипеть зубами не получилось.

— Мамочка, Кирилл торопится домой? Мы не поиграем? — расстроенно спросил Марк.

— Не торопится. Поиграете, конечно, — я погладила мягкие волосики сына. Прижалась губами к его макушке. — Просто Кирилл хочет, чтобы мы завтра тоже с ним… погуляли.

Я подбирала правильные слова звенящим от ревности и злости голосом. Я очень старалась себя сдерживать, но при этом понимала — я буду или злиться, или плакать. И пока предпочтительнее первое.

Возможно, так и есть — я лишила его трех лет отцовства. Но я сомневаюсь, что ему это все нужно было бы — колики, газики, срыгивания, запоры и проблемы с кормлением. Сейчас, когда Марк самостоятельный, умеет разговаривать, а не плакать без остановки, у него уже выработался режим, в котором ему комфортно жить, быть его родителем легко и приятно.

Но вот в чем я была уверена — Кир не может меня в этом обвинять. Все, только не он.

— Он ко мне придет и завтра? — с воодушевлением спросил Марик и потом обратился к Киру: — Кирилл, ты теперь мой лучший друг, а не Саша!

— Приятно слышать. Ты тоже мой лучший… друг, Марик, — ласково произнес Кир.

Но сколько бы во мне не было сомнений, Кир отлично справлялся. Пару раз он катал меня на машине, четыре года назад, и я помнила его манеру езды. Он хоть и безукоризненно следовал правилам, но позволял себе разгоняться. А сейчас он ехал на допустимой скорости, очень аккуратно. И это выглядело своеобразной заботой, что даже меня тронуло.

Вдруг Кирилл действительно станет отличным отцом?..

У самого порога квартиры, когда доставала ключи, во мне снова начало просыпаться сомнение. Будто если пущу его в свой дом, потеряю свою защиту. Но посмотрев сына, который в нетерпении посматривал на дверь, все же сунула дрожащими пальцами ключи в замочную скважину.

— Кирилл, проходи, только сними обувь, — попросила я и уже тепло обратилась к Марику: — Малыш, давай руки мыть и пойдем переоденемся.

Марик скинул кеды, но до полки, как обычно, не донес. Зато Кирилл снял белые кроссовки и даже устроил на обувнице.

— Марк, убери свою обувь, ты ведь мамин помощник, — неожиданно произнес Кирилл.

У меня от удивления едва брови на лоб не полезли.

— Ты прав, я мамин помощник, — важно кивнул сын и положил свою пару рядом с обувью “друга”. — А теперь мыть руки. Иди за мной, я покажу, где ванная!

В итоге я осталась стоять у дверей, пока они мыли руки.

— Ты правильно руки моешь, даже Саша делает это не так. Тебя тоже моя мама учила мыть руки?

— Да, ты верно подметил, — с усмешкой проговорил он, забирая у Марка полотенце и вешая ее обратно на крючок.

Когда он покидал ванную, то будто бы невзначай коснулся моего плеча. От этого прикосновения я вздрогнула, кожа покрылась мурашками. Я выдохнула лишь тогда, когда он с сыном скрылись в нашей спальне. Пользуясь этим, вошла в санузел, прикрыла плотно дверь и прислонилась к ней.

Я вышла спустя пять минут, основательно умывшись в холодной воде и несколько раз очистив руки. Затем только медленно пошла в сторону своей комнаты. Почти на носочках, чтобы не пропустить малейший шорох.

— Смотри, на таком вот тракторе я катался! Только у дяди Гоши немного уже ржавый. Держи, это тебе поиграть, а я возьму свой джип…

— Трактор не может быть меньше джипа. Ты же так выиграешь мне в два счета.

— И что? Я люблю выигрывать, а ты уже взрослый мальчик, тебе нельзя плакать перед девочками.

— Интересное замечание. А кто тебе это сказал?

— Леся! Она моя тетя, но я ее зову по имени. Жаль, сегодня ее нет дома, а то я бы вас познакомил…

После услышанного мне захотелось немного побиться головой из-за откровенных ответов Марика. С ним точно нельзя идти в засаду — он сдаст со всеми потрохами, даже если не спрашивали. И будь это не Кир, а другой человек, я бы однозначно вмешалась, чтобы сын не наговорил лишнего. Но вместо этого я молча забрала домашнюю одежду и пошла на кухню пить чай и готовиться к ужину.

Но это не мешало мне раз двадцать идти в спальню и смотреть, все ли в порядке. Только ничего страшного не произошло. Никольский спокойно играл с сыном. Так, будто делал это целую вечность.

А я мысленно с долей ехидства предположила, что возможно Марик и не вспомнит о Кире на следующий день. Просто потому, что в этом возрасте дети такие — сильная дружба, вспыхнувшая за время проведенное в гостях или на площадке, это норма. И я не раз забирала ребенка в слезах, кричащего, что пойдет с новым другом жить, но уже завтра эти эмоции забывались начисто. Он даже о том своем друге не вспоминал и со спокойной совестью находил следующего самого лучшего.

Так как Марик отказывался отпускать Кирилла, то ему пришлось задержаться и даже ждать, пока тот заснет. Я села на кровати со стороны Марка, а Киру пришлось и вовсе устроиться на полу у его кровати. Впервые сына укладывали оба родителя, но он об этом и не догадывался.

— Обещай, что завтра тоже придешь ко мне, — Марк с надеждой посмотрел на Кира.

Тот кивнул.

— Обещаю. А теперь спи, Марик, — Кирилл все же коснулся его волос своей широкой ладонью. Он поглаживал несколько минут короткие волосы сына, а потом убрал руку.

У меня отчего-то в глазах выступили слезы. Я отвернулась, проморгалась, прогоняя ненужную влагу.

Марик, как всегда, заснул быстро. И я уже начала представлять, как выгоню Кирилла и займусь своими делами…

— Поговорим, Мира? — он плотно закрыл дверь, ведущую в спальню. Уперся в нее бедром и плечом. — Только теперь по-честному.

Я сглотнула. Отчего-то в голове всплыл тот факт, что дома, кроме нас троих никого нет. К тому же Марик спит крепко….