Обет

Глава 5

— Так, воин, хватит валять дурака! — Голос Тинг, обычно мелодичный и игривый, сейчас прозвучал резко, словно удар хлыста. Чародейка нетерпеливо дернула меня за рукав, буквально вырывая из созерцания садовых цветов, которые, нужно отдать им должное, благоухали поистине божественно. — Серьезно? Думаешь, враги, жаждущие нашей крови, сами себя победят, пока ты будешь стоять здесь, нюхая цветочки, как невинная девица на прогулке? Время не ждет, оно утекает сквозь пальцы, как песок, а нам нужно успеть еще так много…

— Но Тинг, — начал было оправдываться я, пытаясь хоть немного выровнять дыхание. — Ты же сама приказала медитировать, настраиваться на энергию окружающего мира, на дыхание Арантеи, впитывать её силу…

Однако Тинг, будто не слыша моих робких возражений, резко развернулась, прерывая меня на полуслове. Её глаза, невероятные, изумрудные глаза, в глубине которых танцевали загадочные огоньки, сверкнули грозно, заставляя меня внутренне съежиться.

— Глупый ты еще, воин! — проговорила она, и в её голосе промелькнули одновременно раздражение и забава. — Важно не то, как сладко пахнут цветочки, а то, как устроена Арантея, по каким законам существует этот мир! От этого зависит, доживешь ли ты хотя бы до завтрашнего дня, доживешь ли до того момента, когда сможешь беззаботно прогуливаться по садам и отличать розу от гвоздики! Так что хватит глазеть по сторонам, воин, слушай внимательно и запоминай! Каждое мое слово может спасти тебе жизнь… Или лишить её.

С этими словами она важно прошествовала к ближайшей скамейке, словно пантера, выбирающая удобное место для прыжка. Остановившись, она гордо выпрямила спину, её движения были плавными и грациозными, и плавно опустилась на скамейку, которая в тот же миг превратилась в трон. Королевой этого сада, этого мира была она — Тинг. Величественная, неприступная, опасная. А я? Я был всего лишь послушным учеником, готовым впитывать знания, словно губка. Я уселся напротив неё, стараясь держаться как можно увереннее, и приготовился слушать, предвкушая увлекательную лекцию. И, как всегда, Тинг не обманула моих ожиданий.

— Арантея, мой незадачливый, но такой способный ученик, — это не просто остров, затерянный в бескрайнем, словно вечность, океане, — начала она, и её голос, словно волшебная мелодия, разнесся по саду, заставляя птиц на деревьях замирать в восхищении, а бабочек — застывать в воздухе, боясь нарушить чары. — Это лишь малая частичка, осколок былой империи, великой и могущественной, раскинувшейся когда-то от восхода до заката, от одного края мира до другого! Легенды, что, словно драгоценные жемчужины, передаются из поколения в поколение, из уст в уста, гласят, что императоры тех времен, обладающие невиданной силой и мудростью, повелевали армиями воинов Ци, чья мощь не знала границ, чьи возможности превосходили человеческое воображение! Представляешь, воин, целые легионы, обладающие такой силой, что способны были одним ударом сокрушать горы, превращая их в пыль, и повелевать стихиями, как своей волей!

Признаться, я, человек, еще вчера живший в мире, где магия была лишь сказкой, слабо представлял себе легионы, сокрушающие горы, как песчинки. Но здесь, на Арантее, это не вызывало сомнений. Мой мир, казалось, остался далеко позади, за тонкой вуалью реальности, а в этом, новом мире, где магия тесно переплеталась с реальностью, возможно было абсолютно всё. Вид у Тинг был настолько серьезным, а её рассказ — настолько захватывающим, что я послушно кивал, стараясь не перебивать её и впитывать каждое её слово, словно пустыня впитывает долгожданные капли дождя.

— Увы, — вздохнула Тинг, ее усы печально поникли, — те славные времена прошли. Остался лишь этот остров, да и тот погряз в интригах и предательстве. Но даже сейчас у Арантеи есть то, что делает ее лакомым куском для всяких властолюбцев!

Она сделала драматическую паузу, давая мне возможность поразмыслить над её словами, но, видя, что я продолжаю тупить, продолжила:

— Единственная в мире шахта по добыче лазурного нефрита! Вот что делает Арантею особенной! Этот камень, воин, — не просто безделушка. Это ключ к силе! Он позволяет воинам Ци многократно усиливать свою энергию, совершать немыслимые прыжки в развитии! Без него ты, воин, так и останешься на уровне домашней мышки, способной разве что хвостом пыль разгонять!

Тинг продемонстрировала мой уровень, пихнув меня лапкой в бок. Я пошатнулся, но удержался на ногах. Вредная, дранная кошка.

— Так вот, — продолжила она, — кто контролирует лазурный нефрит, тот контролирует и Арантею. Понятно теперь, почему братец Ян так рвется к власти? Он теперь может штамповать воинов, как тебе лепешки печь!

Я невольно представил себе толстого, лоснящегося тирана, окруженного армией мускулистых воинов с горящими глазами, и мне стало совсем грустно.

— Но не отчаивайся, воин, — Тинг ободряюще хлопнула меня лапой по спине. — У нас тоже есть свои козыри. Герцог Шан — мастер интриг и дипломатии, да и Ян не просто так считалась лучшей ученицей академии. Так что готовься, воин, нас ждет не только тренировка тела, но и разума!

Она подмигнула мне, и я, несмотря ни на что, почувствовал, как внутри меня разгорается азарт. Что ж, посмотрим, на что способны эти воины Ци!

Это радовало. Жаль, что камня у нее нет и надо его еще и добывать. Видимо, это часть ее обучения.

Дни в Хайгане текли размеренно, словно песок в песочных часах, отмеряя время до начала грядущей бури. Мои тренировки продолжались, и, надо признать, я начал чувствовать первые результаты. Тинг, правда, не упускала возможности подтрунивать надо мной, но в её голосе я все чаще улавливал нотки… нет, не уважения, но уж точно не прежнего презрения.

— Хм, а рефлексы у тебя, воин, уже не как у улитки, — заявила она однажды, когда мне удалось уклониться от её лапы, которой она пыталась подло заехать мне по голове во время тренировочного боя.

— Это все благодаря твоим методикам, учитель, — с лукавой улыбкой ответил я, принимая боевую стойку.

Тинг лишь фыркнула в ответ, но я заметил, как в ее изумрудных глазах вспыхнули искры веселья. Похоже, ей и самой начинало нравиться наше своеобразное противостояние.

Она создавала иллюзию воина и спаринговалась со мной. Своеобразный бой с тенью. Вот только тычки тени доставляли мне кучу неудобств — от синяков, до обширных гематом.

В перерывах между изнурительными тренировками, когда моё тело, казалось, готово было рассыпаться на части, а разум, уставший от потока новой информации, просто отказывался воспринимать что-либо, кроме желания лечь и не двигаться, я старался узнать как можно больше об Арантее. Меня интересовало абсолютно всё: её история, древняя и загадочная, её необычная культура, её жители, такие непохожие на тех, кого я привык видеть. Тинг, словно подслушав мои мысли, посоветовала начать с самого главного — с истории этого мира. И тут меня ждал сюрприз.

Оказалось, что весь этот мир, с его континентами и океанами, горами и пустынями, лесами и реками, называется Арантея. Из-за этого у меня иногда возникала иллюзия, что Арантея — это сейчас существующая империя, огромная и могущественная. Но в действительности все оказалось гораздо сложнее и интереснее.

Да, существовала Арантея — королевство, расположенное на этом невероятном острове, королевство, которое когда-то давно было сердцем огромной империи, раскинувшей свои владения на весь мир. И да, это королевство, словно в память о былом величии, унаследовало самоназвание всего мира — Арантея. Но былые времена безраздельно владычества канули в лету. Бывшие провинции империи, веками находившиеся под рукой единого правителя, обрели независимость, превратившись в отдельные государства, каждое со своей историей, культурой, амбициями. И теперь между ними, словно искры по пороховой бочке, то и дело пробегали конфликты, вспыхивали войны за территории, за ресурсы, за влияние.

Мир Арантея, казавшийся сначала сказочным и безмятежным, оказался миром, где магия переплеталась с интригами, где за каждым поворотом судьбы могла скрываться опасность, а дружба и предательство шли рука об руку.

Ян с удовольствием рассказывала мне о древних легендах, о подвигах героев, о традициях и обычаях своего народа. Она показала мне дворцовую библиотеку — настоящую сокровищницу знаний, где хранились тысячи свитков и книг, некоторые из которых были написаны еще во времена древней империи. Читать, естественно, я не умел, но Ян пыталась обучить меня письму. Когда у нее заканчивалось терпение, она просто читала первую попавшуюся историю. Я с жадностью впитывал новую информацию, стараясь понять этот мир, так не похожий на мой собственный.

И чем больше я узнавал, тем яснее понимал, насколько сложна и опасна задача, которая стоит перед нами. Брат Ян, узурпировавший трон, оказался не просто жестоким тираном, но и хитрым политиком. Он укреплял свою власть, щедро награждая своих сторонников и без жалости расправляясь с противниками. И конечно, главным его оружием был лазурный нефрит. Он распределял его между своими воинами, превращая их в послушных марионеток, готовых выполнить любой его приказ.

— Нам нужен план, — сказал я Ян однажды вечером, когда мы сидели в её комнате, разглядывая карту Арантеи. — Просто так ворваться в столицу и сбросить твоего брата с трона мы не сможем.

— Я знаю, — тихо ответила Ян, проводя пальцем по изображению столицы — города с простым названием Арантея, сердца островной империи. — Но и бездействовать мы не можем. С каждым днем позиции моего брата укрепляются, а надежда народа на освобождение угасает.

— Твой дядя… — начал было я, но Ян прервала меня.

— Дядя делает все, что в его силах, — сказала она, и в её голосе прозвучала тоска. — Он ведет переговоры с правителями других городов, ищет союзников… но многие боятся гнева моего брата. Они предпочитают отсиживаться в стороне, не желая ввязываться в чужие разборки.

Один из тех дней, что словно близнецы, похожи друг на друга, начался с теплого солнца, щедро проливающего свои лучи на город, и звонкого щебетания птиц, не веривших в грядущие беды. Запах свежеиспеченного хлеба из городских пекарен щекотал ноздри, а на рынках шумела толпа, обсуждая последние новости и торгуясь за каждый медный грош. Ничто не предвещало беды.

Я как раз предавался любимому занятию Тинг — отрабатывал удар ногой на тренировочной площадке, когда мир вокруг словно бы замер. Птицы смолкли в одно мгновение, веселая болтовня на рынках стихла, даже ветер перестал шелестеть листьями в саду. На город легла тяжелая, зловещая тишина.

Неприятное предчувствие ледяной змеёй сковало нутро. Я насторожился, вглядываясь в лицо Тинг. Даже она, эта ходячая смелость и самоуверенность, выглядела напряжённой.

— Что это? — Я опустил ногу, прислушиваясь к внезапно наступившей тишине.

Тинг молчала, напряженно всматриваясь в сторону городских стен. Её зеленые глаза сузились, а шерсть на загривке встала дыбом.

— Беда, — прошептала она наконец, и её голос звучал глухо и тревожно. — Быть беде…

Громкий, протяжный звук трубы с стороны ворот разорвал тишину. Он прокатился над городом, словно крик раненного зверя, заставляя сердце биться чаще.

— Тревога! — донеслось до нас чьё-то испуганное крик. — Враг у ворот!

Я не мешкая бросился к стене, чтобы оценить ситуацию. То, что я увидел, заставило меня резко вздохнуть.

Равнина перед Хайганом, ещё недавно радовавшая глаз сочной зеленью трав и яркими, праздничными красками цветов, теперь напоминала огромный муравейник, охваченный лихорадочной суетой и хаосом, словно невидимый великан разворошил его своей гигантской дубиной. Бесчисленные отряды воинов в черных, мрачных доспехах, с изображениями кроваво-красных драконов, вихрящихся в яростном танце, на щитах, медленно, но неуклонно, словно волны прилива, сжимали кольцо осады вокруг города, превращая его в клетку для загнанного зверя. В лучах восходящего солнца, которое в этот миг казалось не символом надежды, а зловещим предзнаменованием, зловеще блестели отточенные наконечники копий и мечей, подобные тысячам голоных клыков, готовых вонзиться в плоть. Над их головами, как облака на грозовом небе, развевались знамена с изображением черного, как сама ночь, дракона на кроваво-красном, режущем глаз, фоне — герба узурпатора, решившего поставить на колени некогда могущественную империю.

— Порталы, — тихо прозвучал рядом голос Тинг, и в нём, в отличие от её обычной манере, не было ни капли шутки, ни тени веселья. Лицо чародейки было сосредоточенным и серьезным. — Они использовали портальную магию, чтобы так быстро перебросить свои войска. Это очень дорого, но эффективно. Похоже, братишка Ян решил не церемониться, он хочет решить всё быстро и жестоко.

— Действительно. Впрочем, я не удивлен.

Внутри все сжалось от нехорошего предчувствия. Однако уныние — плохой советчик. Сейчас главное — спокойствие и холодный расчет.

— Ян нужна наша помощь, — резко сказала Тинг, и в её глазах блеснула искра боевого азарта. — Не будем терять время!

Она рванула в сторону дворца, я — следом. Вокруг уже кипела лихорадочная деятельность. Стражники занимали позиции на стенах, кузнецы раздавали оружие горожанам, женщины и дети прятались в подвалах и молитвенных домах, умоляя богов о заступничестве.

Воздух наполнился страхом и напряжением. Надвигалась буря, и мне предстояло встретить ее лицом к лицу. Со стороны осаждающих выделилась группа воинов.

Парламентеры. Белый флаг переговорщиков развевался на ветру.

Тяжело заскрипели, поднимаясь, городские ворота, словно нехотя открывая путь в неизвестность. По приказу Шана на переговоры отправились лучшие воины Хайгана, закованные в сталь. Вслед за ними, через толпу настороженных горожан и хмурых стражников, проследовала наша небольшая группа: герцог Шан, идущий с высоко поднятой головой, Ян, сжимавшая в руке посох, но не терявшая царственной выправки, Тинг, нетерпеливо подергивающая усами, и я, внимательно осматривающий все вокруг. Воздух трещал от напряжения, словно перед грозой.

У противоположного края поляны, где выстроилась армия узурпатора, развивался черный шатер с изображением золотого дракона — знак императорской власти. Рядом с ним в ожидании стояла горстка воинов в богатых доспехах, а немного впереди, опираясь на длинный, украшенный рубинами меч, стоял он — Танзин, брат Ян, узурпатор трона Арантеи.

Рядом с ним, полускрытая тенью щита, стояла девушка в простом, темно-синем платье, резко контрастирующем с ее бледной, почти прозрачной кожей. Ее длинные, черные как смоль волосы были сплетены в сложную косу, а лицо казалось почти бесцветным, если бы не глаза. Яркие, пронзительно-синие, они буквально притягивали взгляд, заставляя забыть обо всем на свете. На мгновение мне показалось, что она взглянула прямо на меня, и необъяснимое, щемящее чувство пронзило меня насквозь. Что это? Дежавю? Игра воображения? Я не успел понять, потому что Тинг нетерпеливо толкнула меня в бок, возвращая к реальности.

— Не засыпай на ходу, воин! — прошипела она мне на ухо. — Враг перед тобой, а ты глазеешь по сторонам!

— Все в порядке, Тинг, я на чеку, — тихо ответил я, не отрывая глаз от Танзина.

Герцог Шан остановился в нескольких шагах от узурпатора и с достоинством поклонился.

— Танзин, — его голос, несмотря на возраст, звучал твердо и уверенно, — мы прибыли по вашему приказу. Что заставило вас поднять оружие против собственного народа?

— Не притворяйся, дядюшка, — Танзин усмехнулся, и в его голосе прозвучала злая насмешка, — ты всегда был хитёр и двуличен. Думаешь, я не знаю, что ты укрываешь у себя мою сестричку и её приспешников?

Он махнул рукой в нашу сторону, и лица воинов вокруг него приобрели хищное выражение. Ян сделала шаг вперед, вставая рядом с дядей.

— Я здесь, Танзин, — сказала она, глядя брату прямо в глаза. — Если ты хочешь поговорить, говори со мной.

— Как мило с твоей стороны, сестричка, — Танзин усмехнулся. — Но я бы предпочел поговорить с тобой… наедине.

Лицо Ян омрачилось, но она, не колеблясь, ответила:

— Хорошо. Я согласна.

Она повернулась к Шан и тихо сказала:

— Не волнуйтесь, дядя. Я смогу с ним договориться.

Не уверен, что хоть кто-то в этот момент разделял её оптимизм, но перечить никто не стал. Ян гордо прошла мимо хмурых воинов брата и скрылась в черном зеве шатра, который сноровисто растянули на наших глазах. Танзин последовал за ней, бросив на нас пронзительный, полный холодной ярости взгляд.

— И что это было? — Тинг нетерпеливо подпрыгнула на месте, словно готовая броситься в шатер вслед за Ян. — Зачем он её одну позвал? Вдруг это ловушка?

— Подождем, — Шан, казалось, ничуть не сомневался в своей племяннице. — Ян умнее, чем кажется. Она не даст себя обидеть. Да и не будет Танзин на глазах всей армии делать что-то с сестрой. Ему нужна безоговорочная победа.

Тинг залезла мне на руки и свернулась клубочком. Одним коготком она вцепилась мне в палец, заставив меня ойкнуть. После этого я замер. Я невольно почувствовал легкость. Самое интересно то, что я увидел себя со стороны. Я почувствовал Тинг. Причем не ту черную кошку, что держал в руках, а ту, что привела меня в этот мир. Будто это было объединенное сознание.

Чары Тинг все же — убойная пушка.

Мы, невидимыми тенями, поплыли к шатру.

Внутри шатра было прохладно и тихо. Тяжелые ковры глушили звуки снаружи, а аромат благовоний успокаивал нервы. Ян сидела на низкой подушке напротив брата, и на её лице отражалась вся гамма чувств — недоверие, тревога, но в то же время — робкая надежда. Может, еще не все потеряно? Может, брат одумается и откажется от своего безумного предприятия?

Танзин долго молчал, разглядывая сестру с какой-то странной грустью в глазах. Наконец, он достал из-за пазухи небольшой бархатный мешочек и протянул его Ян.

— Это тебе, — хрипло проговорил он. — Это было у нашего отца.

Ян с сомнением приняла мешочек и осторожно развязала его. На её ладони легло кольцо — изящное, тонкой работы, с большим лазурным камнем в виде капли.

— Это… перстень отца, — прошептала Ян, её глаза наполнились слезами. — Откуда он у тебя?

— Он передал его мне перед смертью, — ответил Танзин, и в его голосе прозвучала боль. — Сказал, что это для тебя. В знак примирения.

— Примирения? — Ян горько усмехнулась. — После того, что ты наделал?

— Я знаю, я многое натворил, сестра, — Танзин встал и начал нервно ходить по шатру. — Но я хочу все исправить. Вернись в столицу, займи свое законное место. Рядом с троном. Народ тебя любит, они пойдут за тобой.

Он остановился перед Ян и взглянул на нее с надеждой.

— Вместе мы сможем вернуть Арантее былую славу, — продолжал он. — Мы станем сильнее, чем когда-либо!

Ян медленно надела кольцо на палец. Оно точно село по размеру, словно было сделано специально для нее. Холодный камень приятно охладил кожу, и в тот же миг волна необъяснимой грусти нахлынула на неё, смешанная с каким-то странным, щемящим чувством потери.

— Хорошо, брат, — сказала она, поднимаясь на ноги. — Я согласна.

После этого он расхохотался. Появилась девушка в темно-синем платье с синими глазами и хлопнула в ладоши. Я с Тинг вновь очутились в своих телах. В ушах стоял звон.

Когда Ян вышла из шатра, лица ожидавших ее Шана и Тинг выражали смесь надежды и тревоги. Однако их надежды рухнули, как карточный домик, стоит Ян открыть рот.

— Он обвинил меня в отравлении! — Ян была бледна от гнева. — Сказал, что это я отравила отца и всю семью, чтобы заполучить трон!

— Что⁈ — Шан выглядел так, словно ему на голову только что обрушилась башня. — Но это же безумие! Зачем тебе…

— Он сказал, что у него есть доказательства! — Ян сорвала с пальца кольцо и протянула его Шан. — Этот перстень! Он утверждает, что отец хранил в нем противоядие… а яд был у меня! Якобы я отобрала кольцо, чтобы отец не принял противоядие.

Я смотрел на кольцо, потом на Ян, потом снова на кольцо, и с ужасом понимал, что попадаю в какую-то абсурдную, невозможную историю. Все это было слишком похоже на ловушку, причем ловушку очень искусную и жестокую. Но кто её автор? И какую роль во всем этом играет та самая девушка с пронзительными синими глазами?

Переговорщики со стороны осаждающих направились к своему лагерю.

— Постой, — я замер, — он обвинил тебя в том, что ты отобрала кольцо с противоядием и отдал само кольцо?

Принцесса кивнула.

— А зачем ты его взяла? — задался я вопросом, — ведь это доказательство того, что он сказал. Теперь его обвинение доказывается тем, что кольцо у тебя.

Я смотрел на Ян и не верил, что ее так легко облапошили. Либо Ян глупая, либо Танзин слишком хорошо знает свою сестру. А может быть и оба этих случая встретились вместе.

Тинг хмыкнула.

Ян потупила голову.

Кольцо, лежавшее на ладони Шана, дрожавшей теперь от гнева и возмущения, действительно было необычным. Изящное, с тонкой работой по золоту, оно напоминало свернувшегося в кольцо дракона — символ императорской власти в Арантее. Чешуйки дракона были выполнены с такой детализацией, что, казалось, еще чуть-чуть, и они зашевелятся, а вместо глаз дракона мерцали два крохотных рубина, налитых зловещим багровым огнем. В пасти дракона, раскрытой в беззвучном рыке, покоилась капля лазурного нефрита — сердце кольца и, как оказалось, источник стольких бед.

— Кольцо Дракона… — прошептал Шан, с суеверным страхом разглядывая зловещее украшение. — Откуда оно у него? Почему он решил использовать его именно сейчас?

— Что ты имеешь в виду? — Ян, все еще не оправившаяся от шока, с недоумением смотрела на дядю. — Разве это не просто кольцо? Да, оно красивое, дорогое… но не более того.

— О, моя дорогая племянница, ты даже не представляешь, насколько ошибаешься, — Шан покачал головой и, осторожно взяв кольцо двумя пальцами, поднес его к свету. — Кольцо Дракона — не просто символ власти. Это… это ключ к древней силе, хранящейся в недрах нашего острова.

— Ключ? — Тинг, которая до этого молча наблюдала за сценой, приблизилась и с любопытством потянулась к кольцу. — Какой еще ключ?

— Легенда, которая вот уже многие века передаётся из поколения в поколение, от отца к сыну, — Шан с неохотой отдернул руку, не желая даже на мгновение отдавать Кольцо Дракона в цепкие лапы любопытной, как все женщины, чародейки, — гласит, что первый император Арантеи, тот, кто сумел объединить наш разрозненный народ и дать жестокий отпор захватчикам, претендовавшим на наши земли, заключил сделку. Сделку с самим духом-хранителем нашего острова, с тем, кто обладал невиданной силой и могуществом. Дух, тронутый просьбой императора, даровал ему свою силу и мудрость, чтобы тот мог править народом мудро и справедливо, защищая его от всех невзгод. А взамен попросил лишь об одном — создать сосуд, в котором он смог бы находиться рядом со своим народом, видеть его взлеты и падения, разделять с ним радости и печали. Так и появилось Кольцо Дракона, — закончил свой рассказ Шан, и его голос прозвучал тихо и грустно, словно он вспоминал о чем-то далеком и беззаботном.

— И ты хочешь сказать, что в этом кольце… живет дух? — удивилась Ян, не веря своим ушам. — Но почему же тогда…

— Потому что это не просто дух, дитя мое, — перебил её Шан, и его голос прозвучал тихо и тревожно. — Это сущность огромной силы, способная как защитить, так и уничтожить. Легенды гласят, что дух-хранитель — это древний дракон, заключенный в недрах нашего острова еще во времена сотворения мира. И пробуждать его стоит лишь в самом крайнем случае, когда судьба Арантеи висит на волоске.

Мы медленно шли по извилистым, мощеным булыжником улочкам Хайгана. Мы шли в полной тишине, каждый погруженный в собственные мысли, пытаясь собрать воедино все части этой древней, как сам мир, головоломки, и от этого молчания атмосфера сгущалась, словно грозовые тучи перед бурей.

— Последний раз духа-хранителя призывали во времена Великого раскола, — прорезал тягостное молчание голос Шана, и даже он, казалось, прозвучал приглушенно, словно боясь быть услышанным стенами домов. Лицо герцога, и так лишённое красок от переживаний и бессонных ночей, стало ещё мрачнее, словно тень легла на него, отражая ту тьму, что скрывалась в его рассказе. — Тогда наша великая империя, некогда непобедимая и могущественная, владения которой простирались дальше, чем мог видеть человеческий глаз, рушилась на глазах, словно карточный домик, сложенный неумелой рукой. И не только от нашествия врагов. Великий мор обрушился на Арантею, словно кара небесная за наши грехи. Люди умирали тысячами, деревни превращались в безмолвные кладбища, а города наполнялись стонами больных и запахом смерти. Враги, словно стервятники, чующие запах крови и разложения, слетелись со всех сторон, желая оторвать от слабеющей империи лакомый кусок. И тогда Император принял решение, от которого зависела судьба всего нашего народа. Они решились пробудить духа-хранителя, взывать к его милости, просить защиты. И он откликнулся… — Шан замолчал, делая глубокий вдох, словно тот день, о котором он рассказывал, вновь встал перед его глазами. — Он остановил мор, отбросил врагов от наших границ, но какой ценой? Цена его помощи… — он вновь замолчал, словно не решаясь произнести вслух то, что легло тяжёлым, неподъёмным грузом на его сердце. — Она может быть слишком высока, непомерно высока, даже для тех, кто готов пожертвовать всем ради спасения своего народа…

Я слушал его рассказ, словно завороженный, и ледяные мурашки бегали по спине, заставляя меня вздрагивать. Древняя, непостижимая сила, способная перевернуть мир, как песчаную чашу, заключенная в неприметном кольце… Дух-хранитель, существо из забытых легенд, способное как спасти, так и уничтожить, дать надежду и отобрать её в одно мгновение… Кажется, в этой древней, как сам мир, истории борьбы добра и зла, света и тьмы, только что началась новая, ещё более опасная и непредсказуемая глава. И мне, обычному человеку, случайному гостю, волею судьбы заброшенному в этот чужой и волшебный мир, предстояло стать её невольным свидетелем, а возможно, и участником.