Оборотень по объявлению. Табу

Глава 14

Нина

С восьми утра начали звонить обеспокоенные мальчишки, а вот от Серени, кроме двух ночных звонков, ничего не было слышно.

Я же как дура его ждала каждый раз, даже когда точно знала, где он пьет. А Сережа лег спать, когда жена неизвестно где и не отвечает. Вдруг, я ушла в магазин и на меня кто-то напал? Его совсем это не волнует?Когда я увидела эти два несмелых звонка, то только крякнула. Судя по времени, он звонил, когда пришел домой. А дальше что? Просто уснул?

Так обидно за себя стало. Так горько ощущать себя дурой. Но я даже была благодарна супругу за урок. Это была еще одна гиря в чашу весов “развод”.

Скала высадил меня у дома, когда на часах было десять утра. Я не спешила бы домой, если бы не сыновья. Но Макар и Матвей беспокоились и просили, чтобы я побыстрее приехала.

Муж точно еще спал – поспорила бы на что угодно. Причем безмятежным сном младенца. Часов в двенадцать он встанет, чтобы выпить таблеточку от головы. Вот там, возможно, и понял бы, что меня нет. Но не факт! Может проспать часов до пяти вечера, а уже потом с полными силами начать конфликт и поиски мамы.

Пока ехала в лифте, поняла, что не смогу провести больше ни дня дома вместе с Сережей, иначе совершу преступление. Гордость во мне пылала в агонии. Обида жгла горло так, что хотелось с порога начать орать на нерадивого муженька.

Было больно. За себя, за детей, за время, что мы были вместе. Но только я варилась в этих чувствах. И было бесполезно выяснять отношения. Я больше не хотела залатать брак.

Когда двери лифта открылись, я решила, что заберу детей на съемную квартиру. Правда, сначала придется ютиться в гостинице, пока не подберем вариант, но ничего страшного. У меня есть финансовая подушка.

Я себя что, на помойке нашла, чтобы такое терпеть?Я подошла к двери квартиры и замерла. На секунду меня одолели сомнения, а потом я вспомнила свое сегодняшнее утро. Вот какой мужчина может быть! А какой у меня?

Нет. Все. Хватит.

Я повернула ключ в замочной скважине и вошла в дом.

– Мама! – Матвей выскочил из комнаты, а следом за ним Макар. – А мы тут с папой мультики смотрим.

Ага, знаю я это “смотрим”. Сережа лежит и спит, а дети глазеют в экран. Отличное времяпровождение.

Но, подождите. Обычно такой лежачий кинотеатр у нас в спальне, а не у ребят.

Я сняла обувь, на ходу отмечая, что никаких следом собачьей несдержанности не видно. Неужели, сыновья пожалели пса и погуляли с ним?

– А кто босса выгуливал? – спросила я тихо у Макара, который подбежал обниматься.

– Босс не гулял. Его папа в туалете запер, а потом убрал за ним, когда встал. Воняло – жуть!

Ого. Одно могу сказать: “Хорошо, хоть не мне убирать”.

Я заглянула в комнату детей через открытую дверь. Сережа сидел на ковре за детским столом и лепил пластилин. Судя по количеству и виду поделок – лепили они давно и все вместе.

Муж виновато посмотрел на меня:

– Прости, что соврал, – сказал он, не вставая с пола.

Я после вчерашнего зверя на капоте напрочь забыла о лжи, зато вспомнила другие вещи. Воспоминания – странная штука. Они подгоняются нашим сознанием так, как нам удобно. Каждый последующий раз, когда я вспоминала зверя, он казался мне меньше, а мои проблему – больше.О чем? Ах, о машине!

Очень странная пропорция.

Но сейчас Сережа сбивал меня с толку. Я пригляделась к нему – никаких видимых следов похмелья. Даже странно.

Я точно помню, как он звенел бутылками.

Ничего не ответив на извинения, я пошла на кухню. А вот и бутылки. Нетронутые.

– Я не пил больше, – раздался позади голос мужа. – Сейчас вот думал, что если ты пораньше придешь, то съезжу с детьми на рыбалку. А ты отдохнешь.

Я потрясенно развернулась. Что он только что сказал?

Как будто к гадалке ходил и мысли мои прочитал. Неужели, чувствует, что я готова поставить на нем крест?

Я не смогла выдавить из себя ни слова. Развернулась, стала готовить завтрак на всех. Муж сзади сказал:

– Мы ели. Готовь на себя.

Мои руки на секунду застыли в воздухе, а потом продолжили резать хлеб.

Сережа еще некоторое время потоптался сзади, выдохнул и вышел.

Я положила нож и не двигалась до момента, пока мальчишки не закричали от двери “Пока, мам! Мы на рыбалку!”

Поцеловала сыновей на прощание, встретилась с мужем долгими взглядами и закрыла за ними дверь.

Почему, как только я приняла твердое решение, начали перемены? Причем, я в них не верю. Сережу никогда надолго не хватает. Он, как мячик, запущенный в воронку, предсказуемо скатится в дырку, сколько бы не крутился.

Только вот я уже не могла собрать чемодан.

Испугался Сережа из-за моего отсутствия дома или из-за чувства вины, он поехал выполнять такое заветное желание ребят. Впервые за много лет!

А вот вторая половина все повторяла: “А, вдруг?”Я разрывалась на части. Одна половина меня говорила, что все это не серьезно. Что Серениной инициативе всегда хватает на две недели, не больше. Что скоро все вернется на круги своя, и мне будет только больнее.

Вдруг, мозги встали на место? Вдруг, он так испугался меня потерять, что готов изменить себя? Ведь без подсказок понял, что надо делать – повез на рыбалку. Не спал, не стал дальше пить.

Пришло сообщение от Скалы:

“Как дела? Все в порядке?”

Я выглянула в окно, поддавшись импульсу. Машина мужчины все еще стояла внизу.

Он как чувствовал, что я хочу уйти от мужа. Словно ждал, чтобы подвезти нас с мальчишками. Или я хочу так думать?

Я ответила:

“Все хорошо”.

Отправила, а потом порывисто написала:

“Как сам?”

Мне хотелось тоже проявить заботу о таком большом человеке. Теперь я знаю, почему у него такая большая комплекция – чтобы вместить большую душу. Он умел поддержать действием и жестом намного больше, чем словами. Хотя и говорил тоже правильно. Только я давно разучилась верить тому, что вылетает изо рта. Для меня имели вес только поступки.

И сейчас он стоял внизу, потому что беспокоился. Меня тянуло вниз неведомой силой. До слез.

Хотелось послать к черту завтрак, спуститься к Скале, сесть в машину и выговориться. Спросить совета.

Почему-то верилось, что он не откажет.

Но я не имею права так сделать. Я замужняя, с двумя детьми. Только не тогда, когда Сережа увез мальчишек исполнять мечту.

“Плохо без тебя” – пришло мне в ответ.

И я села на стул.

Это было недвусмысленно. Скала показывал заинтересованность.

Его дом, его сад, он сам – мне нравилось все. Но жизнь этого мужчины – словно дорогая вещь в брендовом бутике – была мне сейчас не по карману. Я не должна даже ходить вокруг витрины, не говоря о том, чтобы примерить на себя.

Если Скала внизу, значит, он видел, как Сережа с мальчишками отправились на рыбалку. И он однозначно выразил свой интерес сообщением. Он ждет от меня решительных действий или слова, которых я дать не могу.

Не сейчас.

Я отложила телефон экраном вниз, ничего не ответив. А потом поняла, что так нельзя. Я не люблю эти игры с чувствами, мой мир вполне конкретный и понятный.

Я схватила мобильный и импульсивно отправила сообщение:

“Уезжай”

Скала

Вцепился в руль и просто оторвал его, получив гайков в лоб. Вышел из машины, не закрывая дверь, сжимая одной рукой баранку, а второй – злое бессилие.

Я никого не видел. Двигался по наитию, зная, что если остановлюсь – обернусь. Город в ответ гудел возмущением, которое я замечал лишь краем сознания. Я что-то пнул, в кого-то врезался, а потом улетел кубарем в подземный переход, не выронив ни руль, ни бессилие.

Дальше помню вспышками. Ослепительный свет фар. Кто-то матерился прямо в ухо так, словно пытался докричаться до противоположного конца Земли. Кто-то пытался вырвать руль из рук.

Запах дыма ударил в нос. Перед глазами замелькали языки пламени, и я медленно стал видеть что-то кроме огня.

– Скала! – звали меня совсем рядом, но я не хотел думать, кто это.

Я снова видел только языки пламени. Зверь отступил в опаске, а человеческая часть меня нашла в танце огня спасение. Он горел вместо меня, за меня, вместе со мной. И пока не стлел последний уголек, я не отрывал глаз.

А после смог поднять взгляд. Знакомый костер лобного места в клане Бродячих. Рядом все мужики. Сидят, молчат, смотрят на меня с сочувствием, несмотря на заживающие синяки на лице. Они уже фиолетово-желтые, без отека, а это значит, что получили их часа два назад. Получили все.

Я посмотрел на свою кулаки.

– Простите, парни, – выдавил я, мой голос хрустел.

Все были побиты мной. Я вспоминал эти кадры урывками. Меня пытались скрутить. Видимо, чтобы привезти в клан и в чувство. А вытащил меня только огонь, которого любой зверь боится на интуитивном уровне.

Я вспомнил, как Нина оказалась в моем саду. Как снесла забор и меня. Она ощущала то же самое?

Как она справилась со всем одна? У меня есть ребята, а у нее только ответственность, которой не поделиться.

Я посмотрел на бродячих.

– Спасибо. – Я заглянул в глаза каждого.

И увидел понимание и жалость. Лучше бы не видел последнего.

Я опустил голову, не в силах больше делать ничего. Не двигаться, не говорить. Положил руль себе под ноги, оперся локтями о колени и сцепил руки в замок.

Земля была черной. Воображение огнем нарисовало на ней слово “Уезжай”.

В голове было пусто, словно мои эмоции отключили от перегрузки. Я просто смотрел в землю, опустив голову. Время неслось. Рассвело. Солнце разогрелось и стало жарить лысину. Припекло. И вот тогда я поднял голову.

Все так и сидели рядом со мной абсолютно молча. И это было важнее тысячи слов. Без единого слова поддержки я наполнился ею так, что смог встать и пойти.

– А руль? – крикнул вслед Тень.

– Я возьму твою машину? – в ответ спросил я.

Глава Бродячих кинул мне ключи, словно заготовленные заранее. Я кивнул всем. Ребята несинхронно кивнули в ответ.

Я поехал в магазин винтажных платьев, нашел пять разных кружевных с воротниками-стоечками, купил их всех размера бабули, и отправился в дом Нины.

Сколько бы раз истинная не прогоняла, я всегда буду возвращаться, даже если ненадолго сойду с ума.

Нина

Невозможно было пошевелить и пальцем. Я отлежала бок, но у меня не было сил повернуть на другой. Подушка встала колом, но мне было лень приподняться и взбить ее, чтобы стало удобно.Мальчиков не было четыре часа, и все это время я лежала, глядя на белый потолок спальни.

Я слышала, как дверь щелкнула, но не нашла в себе сил подняться. Я закрыла глаза и сделала вид, что сплю. Но какой там! Макар и Матвей завопили с порога о своих впечатлениях. Точнее, об разочарованиях.

– Мам, Макар мне рыбалку сорвал!

– Сам ты сорвал себе все! Неумеха.

– Тебе же папа сказал, что тихо надо сидеть. А ты что?

– Я тихо сидел!

– А кто скакал?– А кто болтал?

Мальчики ссорились так громко, что медведя среди зимы разбудили бы. Я открыла глаза, посмотрела на закрытую дверь спальни, но не нашла в себе силы встретить ребят. Через минуту они залетели сами:

– Мам! Из-за Макара мы ни одной рыбы не поймали.

– Ты!

Завязалась потасовка, которую прервал Сережа:

– Эй. Не понравилось, я не понял?

Мальчишки тут же притихли, развернулись и убежали к себе дальше выяснять, кто прав, а кто виноват.

Сережа вошел в спальню с видом победителя, которому должны бросаться в объятия.

Я закрыла глаза.

– Что такое? – спросил он. – Тебе плохо.

Кровать рядом со мной промялась. Муж сел рядом, и я бросила все силы на то, чтобы не зажмуриться.Я смогла в ответ только угукнуть. Не хотела его видеть. И, вроде бы, на путь исправления встал, но вызывал у меня только ощущения удушья. Я сама не понимала почему.

– Я думал, ты этого хотела. Что такое? Почему не рада?

Я хотела? Это мальчики хотели! А он сам ничего не хотел?

У меня столько возмущения в голове, но рот словно суперклеем сцепили. Я не произнесла ни слова.

– Нин? – Сережа положил голову мне на лоб. – Да ты вся горишь!

А мне было холодно, особенно рукам и ногам. Даже потрясывало.

Я услышала, как хлопнула дверь. Как ящик с аптечкой застучал на кухне. Как зажурчала вода.

На прикроватную тумбу опустился стакан.

– Давай температуру измерим? – Сережа положил руку мне на плечо.

– Не хочу.

Мне казалось, что даже поднять руку и вытащить ее из-под одеяла, чтобы взять термометр, выше моих сил. Просто уйди. Просто оставь меня в покое.

– Тогда выпей жаропонижающее. На. Открой рот.

Я не хотела, чтобы Сережа пихал в меня таблетку. Не хотела ничего.

– Я спать хочу. Потом. – Я приоткрыла и закрыла глаза.

Одеяло создало хоть какую-то преграду между нами. Дало ощущение собственного пространства, пусть и очень маленького. Зато в нем я чувствовала себя в безопасности.

Почувствовала, как прогнулся матрас под его весом, а потом его руку на себе. Как же мне хотелось скинуть культяпку.Я так усердно сжимала веки, что потерялась во времени. Воспринимала только на слух как ребята в комнате уже помирились и играли во что-то. Шуршание одежды мужа.

В кои-то веки не может нормально сделать!Сережа хочет похвалы, а мне хочется придумать, почему он неправ. Что он не додумался поехать в место лова, где специально закидывают много рыбы. Я не знала, где он достал удочки, но подозревала, что поехал к реке и взял в аренду на лодочной станции. Конечно же там нет рыбы! Конечно же у мальчишек разочарование.

Я злилась, но понимала, что это не рационально. Что я должна была быть рада этому маленькому шагу. Так почему я пытаюсь обвинить, а не поддержать? Сама себя не понимаю!

Я же хотела, чтобы Сережа начал исправляться. Тогда что?

Умом я понимала, что нужно закрепить результат: похвалить его, поблагодарить, обласкать и накормить, но меня воротило от одной только мысли об этом.

И когда Сережа запустил руку мне под одеяло и потянулся к груди, я сначала пнула его ногой в бедро, а потом уже подумала.

– Уй! – воскликнул он, сгибаясь пополам.

А я закрутилась потуже в одеяло и беззвучно зарыдала.

Скала***

Бабуля открыла балконную дверь и строго посмотрела на меня:

– Пришел, окаянный?

Я начал с козырей – протянул заказанные платья:

– Долго искал все самое лучшее.

Бабуля чуть подалась назад, будто вблизи не видела мои честные глаза, потом перевела взгляд на платья и наклонилась вперед. Внимательно посмотрела, потом пощупала ткань и сама себе кивнула.

– Эх. Это на целый ремонт в ванной тянет с заменой плитки и сантехники. Не меньше.

Я так и думал. Именно поэтому показал на биотуалет в виде ведра с крышкой, который прихватил. Как я с этим набором поднимался по стене дома – отдельная история. Пацаны будут слагать легенды. Слышал, как кто-то внизу назвал меня городским альпинистом, а пьющий житель третьего этажа крикнул мне “Да я же завязал! Почему опять лысых чертей вижу?”

Ремонту я даже не сопротивлялся. Наоборот – взялся за дело с таким рвением, что работа летела. И воду управляшка перекрыла по первой моей просьбе, и все для ремонта приехало через час, после оформления онлайн заказа.

Я с таким рвением бегал снизу вверх и обратно по лестнице со строительными покупками, что консьержка вынесла свой табурет из каморки и молча наблюдала с придыханием: “Даже не вспотел”.

Но по мне это были идеальные работы – нагрузка, истинная рядом. Все, что нужно, чтобы моя лысая крыша не протекла.

А уж с каким удовольствием я колотил плитку! Бабуля только успевала телевизор громче делать. Сантехника и старая плитка так здорово билась на осколки – и зверь и человек во мне оторвались по полной. Я снес весь строительный мусор в нанятый контейнер и внезапно увидел Макара и Матвея.

Они обсуждали рыбалку с отцом, а меня не заметили и прошли мимо. Я догнал их у лифта:

– Привет!

– Здравствуйте! – нестройно поздоровались ребята, глядя на меня перепуганными воробьями.

Я посмотрел в зеркало и хмыкнул. Белый Халк.

– Ремонт у бабули делаю, – доверительным шепотом признался я пацанам. – А вы как? Слышал что-то про рыбалку? Много поймали?

– Да ничего мы не поймали.

– А на что ловили?

– На хлеб.

– На хлеб? На червя надо! На мотыля. Но это смотря какую рыбу ловишь. Вот знаете, например, осетра как ловить? У него рот внизу, он как пылесос по дну идет, поэтому надо пониже крючок опускать, а поплавок подальше. Как дернет чуть – сразу тащить вверх. И вот его ловят на тесто, на кукурузу. А у рыб, у которых рот привычно расположен можно и на червя.

Я постарался как можно проще и доступней поделиться с пацанами. И чуть не взлетел от счастья, когда они на меня посмотрели, как на гуру рыбалки.

Надо было сажать, пока вспахал.

– Хотите, как-нибудь порыбачим? У меня же от дома недалеко пруд, а если подальше отъехать – и река есть.

Мальчишки переглянулись. Мне кажется, даже немного приуныли.

– Как мама скажет

Мне показалось, или я от нервов зафальцетил?– Кстати, как там ваша мама?

Пацаны опять переглянулись. Так-так-так, не нравятся мне их взгляды.

– Что-то случилось?

– Мама заболела сильно. Целый день вчера не вставала, не ела.

– Та-а-ак… А что ваш батёк? Лечит ее?

– Мама не пьет таблетки. Не хочет ничего.

Не понял! Это что за режим саморазрушения?

– Так, с мамой понятно. Но папа-то ей скормил таблетки? Взял выходной и сидит рядом?

Мальчики переглянулись. Макар отрицательно покачал головой.

– Та-а-ак. Ведите меня к вашей маме. Лечить буду.

Сыновья Нины нерешительно замялись.

– Ребята, нам мама здоровая же нужна, верно? Никто больной не хочет лечиться. Хочет, чтобы о нем заботились, так? Иногда надо не слушать больного, а просто лечить. Согласны?

Парни нерешительно кивнули. Двери лифта открылись.

Я вошел в квартиру Нины следом за ребятами и посмотрел на свои белые руки.

Вот же ж! И не помыться у бабули.

Ладно, сначала проверю Нину, потом все остальное.

– Пацаны, проводите к маме.

Макар довел меня до двери спальни и открыл дверь. Темнота, зашторенные окна и комок отчаяния на кровати. Настолько горького, что я вдохнуть его не могу. Эмоции пропитали тут все.

– Нин, – позвал я тихо.

Девушка не откликнулась. Я плохо видел в темноте из-за зверя, зато хорошо слышал и чуял. Она дышала прерывисто, что мне совсем не понравилось. Даже не трогая ее я знал, что Нина в горячке.

Я открыл шторы, подошел к паре и присел у кровати. Она едва приоткрыла глаза, потом закрыла. Снова приоткрыла и снова закрыла, будто ей было тяжело делать даже это.

Я протянул руку к ее лбу, но увидел, что весь белый.

– Снежная Скала… – пробормотала Нина и, судя по дыханию, провалилась в сон.

– Где у вас аптечка?Я быстро помыл руки в туалете и спросил у Матвея:

– Там.

Я нашел все, что мне нужно, за минут. Померил температуру ртутным градусником, потому что электронного тут не было. Видимо, Нина, как и я, не верит им. Шкала показала тридцать девять.

И этот СерОжа еще называет себя мужем? Спокойно ему там работается?

Я дал жаропонижающее, спазмалитик и антигистаминное – набор, который помогает людям при подобной лихорадке. И тут в дверь позвонили.

Муженек не стал бы звонить. Тогда кто?

В глазке мелькнула дамочка. Мальчишки, как назло, устроили возню с водой в туалете, поэтому помочь дельным советом не могли.

Я открыл дверь и женщина среднего возраста уставилась на меня, как на бунгало среди города.

– А Нина где? – спросила она, на секунду отведя взгляд за меня.

– Я за нее.

– Вы? – женщина посмотрела сначала мне в глаза, потом на руки и часто-часто заморгала. – Ну, хорошо.

И зашла.

Сняла обувь, поставила сумочку на пуфик и прошла в дверь комнаты, где я еще ни разу не был. А там какие-то финтифлюшки, фены, баночки, и даже раковина как в парикмахерских.

И тут у меня все срослось. Конечно же! Это клиентка пришла к Нине. Насколько же моей родной плохо было, что она забыла всех отменить?

Но сегодня же воскресенье? Нет, не воскресенье. Ребята были в школе, муж – на работе. Значит, уже понедельник!

Вот это ощущение времени вне тебя было по-настоящему пугающим. Страшным. Никому не пожелаю пережить подобное.И как у меня выпали из жизни два дня?

Нет, я, конечно, слышал, что ради красоты дамы готовы на все, но не до такой же степени!Я посмотрел на руки – единственные части меня, которые были помыты от строительной пыли. И женщина не испугалась?

– А где Ниночка? – Спросила женщина, садясь в кресло на колесиках.

– Секунду, – я постучал к ребятам, что заняли совместный санузел, а потом зашел к своей паре в спальню.

Она спала безмятежным сном. Не буду же я ее будить.

Мальчишки проскочили в свою комнату, что-то пряча, а я решительно вошел в ванную. Ну, душ так душ!

Но уже вытерся.Быстро ополоснулся. Застыл при выборе полотенца, испытал невероятный соблазн вытереться Нининым и оставить ее запах на себе. Я сказал себе твердо – нет.

Р-р-р! Никакой силы воли.

А во что одеться?

Я быстро прополоскал свою одежду – штаны да футболку, отжал как следует и надел на себя. Вещи липли, плохо налазили. Но что поделать? Не в СерОжины же шмотки влезать!

Я вошел к клиентке, и она открыла рот.

– Сегодня Нина дарит вам уходовую процедуру бесплатно.

Я даже погуглил, как правильно это говорить.

– Да? Но мне нужно нанопластика… Мне уезжать через неделю.

– Нина сожалеет, что не может сделать обещанное. Она заболела и была не в состоянии оповестить о своем состоянии. А когда поняла, то было уже поздно. Позвольте я извинись целебным массажем головы.

– Вы?

– Да. Я знаю все места головы. Как видите, мне не мешают волосы, чтобы узнать о всех точках досконально.

Я врал, как дышал. Дамочка же слушала, широко распахнув глаза и подняв брови. А когда я начал массаж, изо рта ее вырвалось: “О-о-о”.

Я смотрел на время. Пять минут, десять, пятнадцать.

Клиента уже давно расслабилась, закрыла глаза и упорхнула на облака удовольствия.

– Готово. Теперь забудете о головных болях на целый год.

– Правда? – Женщина лениво распахнула глаза, посмотрела на меня поведенным взглядом и улыбнулась.

Я проводил ее до двери. Она едва пошатывалась, когда влезала в обувь.

– А вы будете в следующий раз?

– У меня долгий эффект!

Мне показалось, или дама расстроилась?

Я закрыл за дамой дверь, а потом сунулся к мальчишкам:

– Ребята, нужна ваша помощь.

Макар и Матвей тут же подскочили ко мне:

– Куда мама записывает всех своих клиенток?

– В телефон. В заметки.

– У нас задание, спецагенты. Нам нужно обзвонить маминых клиенток и отменить их на сегодня. Как думаете, справимся?

Макар отрицательно замотал головой, Матвей – положительно.

– Значит, прорвемся.

Через двадцать минут я сидел с телефоном Нины и листал заметки. Мы отменили всех на сегодня, и я обалдел от количества людей и загруженности истинной. Она не работала – она пахала. Каждый будний день с утра до ночи. Не удивительно, что девушка заболела.

Я измерил температуру Нине еще раз. Тридцать семь и три. Уже лучше.

– Дядя Скала, а у нас есть нечего. – Макар просунул голову в дверную щель.

– Не вопрос. Что хотите? Заказать готовое или приготовить?

– Супчика бы.

Супчик, так супчик!

Я заказал продукты, быстро соорудил супчик, морсик и ужин и зашел к Нине. Мне уже не нравилось, что она даже не открывала глаза, словно погрузилась в летаргический сон, приправленный лихорадкой.

Говорят, что сон – лучшее лекарство. Это тот случай?Я поставил на тумбу тарелку супа, стакан морса, а потом посмотрел на часы. Будить или дать организму самому работать так, как он хочет?

Я не удержался и провел рукой по буйным кудряшкам. Они оказались такими пушистыми на ощупь, что не хотелось отрываться. Но Нина начала хмуриться во сне, и я отстал.

Позвонил Леону за консультацией. Он сказал проверить сухость и бледность губ, цвет ногтевой пластики и сухость кожи рук. Мой осмотр и ответ его устроил, и он сказал оставить даму в покое и дать поспать.

Что ж, доверюсь, но приглядывать буду. А пока спущусь вниз. Нельзя оставлять без туалета такую почтенную даму, как бабуля.

Я позвал заметно повеселевших после куриного супчика ребят, дал им почетное поручение приглядывать за мамой и свой номер телефона.

А сам пошел в квартиру этажом ниже выкладывать плитку.