Оборотни Нуэзии 2. Сумрачный волкодав и Проклятая фея смерти

Глава 1

— Поздравь меня, я беременна! — сияя, как новенький нуз* [местная денежная единица], сказала Урслин и радостно рассмеялась.

— Ну ты даешь! — с искренним восхищением покачала головой Альви.

— Ой, ну еще скажи, что ты от меня такого не ожидала! — Урслин рассмеялась снова.

— Ну почему же? От тебя всего можно ожидать, а уж после свадьбы с самым занудным следователем УПФ* [Управление полиции Фокунни, города, в котором происходит действие] — и подавно.

— Лейнд не всегда такой. Да и при правильном подходе в таком муже есть и свои прелести: на него всегда можно свалить все эти нудные дела вроде уплаты налогов или составления списка покупок.

— Списка покупок? — вот тут Альви удивилась по-настоящему.

— Вернее, подготовительного этапа к составлению списка покупок, — поправилась Урслин, — когда надо понять, чего и сколько у тебя осталось. Он всегда всё помнит, представляешь?

— Да, это бесценная способность, тут не поспоришь! — рассмеялась Альви. — Ты ему уже сказала?

— Да, еще вчера.

— И как он воспринял?

— Обрадовался жутко! Даже пообещал, если будет нужно, взять часть отпуска по уходу за ребенком. Сказал, что по молодости многое упустил с Каусси, а теперь хотел бы полноценно участвовать в воспитании ребенка, видеть как он растет и меняется, и проводить с ним как можно больше времени.

— А он с Каусси-то общается?

— А я разве тебе не рассказывала, что мы в августе вместе ездили в отпуск?

— Нет, — покачала головой Альви.

— Это что же получается: мы с тобой почти полгода просто так не болтали? Всё по работе, да по работе, — с сожалением вздохнула Урслин.

— Что поделаешь, — тоже вздохнула Альви. — Так куда вы ездили-то?

— Да в Сюдур, неподалеку от «Волны» отдыхали, кстати.

— Это тот лагерь, где началась история Ищейки?* [Эта история рассказывается в книге «Единственная для рыжего опера»]

— Он самый. Мы, собственно, и выбрали апартаменты неподалеку, чтобы Каусси мог пообщаться с ровесниками. Мы с Лейндом, конечно, прекрасные собеседники, но отец и его новая жена — не та компания, в которой девятнадцатилетнему парню стоит проводить дни напролет. Да и нам хотелось и вдвоем побыть, это же, считай, был наш медовый месяц, раньше выбраться в отпуск не получилось. Мы сначала хотели и Бьярку с Маугом взять с собой, но мои парни решили, что проведут всё лето с отцом и его детьми от второго брака, а со сводным братом познакомятся попозже. Я бы, может, тоже отложила это знакомство, но Лейнд меня уговорил. И в общем-то оказался прав: на нейтральной территории всё действительно оказалось проще, чем было бы, если бы Каусси приехал к нам, например, на зимние каникулы.

— А ты чего пришла-то? Просто поболтать? Вроде по части УКПМП* [Управление по контролю за проявлениями магии и потустороннего] у меня в морге сейчас никого нет.

— Да нет, на сей раз я не по работе. Посмотри малышку, пожалуйста.

— Ты уже знаешь, что будет девочка? — с улыбкой спросила Альви.

— Да, я уже чувствую, — радостно кивнула Урслин. — Наконец-то у меня будет девочка. И Лейнд тоже обрадовался. Хотя, я уверена, что он был бы рад и мальчику.

— Но почему именно я? Я ведь не целитель-акушер.

— Да у акушера я уже была, физически с ребенком всё хорошо. Пусть мне и сорок семь, но я всё-таки оборотень, так что в этом смысле всё в порядке. Но ты же понимаешь, что с моей работой я могла подцепить что-нибудь не физическое, чего могла сама и не заметить. А ты обязательно увидишь.

— A. ты об этом… — протянула Альви. — Конечно, я посмотрю. Хоть чем-то Проклятая фея смерти сможет помочь живым.

Целительница печально улыбнулась: из-за поразившего ее в юности проклятия она не могла работать с обычными пациентами, поскольку аура проклятой могла им повредить, поэтому и стала патологоанатомом. Зато проклятия и следы любых магических и потусторонних воздействий Альвира Стеркюрр видела всегда, даже самые легкие и незначительные. Даже такие, которые не могла заметить сильнейший маг-эксперт и выдающийся демонолог Урслин Бьорнен.* [фамилии медведей-оборотней начинаются на «Бьорн»]

Альви взяла Урслин за руку и закрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Аура Урслин переливалась всеми цветами радуги, но преобладал, конечно же, зеленый, как у всех оборотней. Ни малейшего признака постороннего присутствия не наблюдалась. Альви прислушалась: аура Урслин тихонечко гудела, ровно и без перебоев, никаких вкраплений, никакого диссонанса. И запах тоже был без каких-либо примесей — яркий и острый запах лимонной мяты.

— Всё в порядке, — успокоила она приятельницу, открывая глаза.

— Спасибо, — улыбнулась Урслин, — теперь я спокойна. Прости, я всё о себе, да о себе? А как твои дела?

— Да как всегда, — с деланной небрежностью пожала плечами Альви, — чуда до сих пор не произошло, и даже не намечается.

— Может, тебе всё-таки стоит попросить Аусту посмотреть? Она ведь сильный медиум, у нее может получиться.

— Да я уже просила, — тяжело вздохнула Альви. — Просто не стала это афишировать и ее попросила никому не рассказывать.

— Думаешь, она даже Кину не сказала? — вскинула брови Урслин. — Мы, женщины, редко можем сохранить что-то в тайне от мужей, если это, конечно, любимые мужья.

— Ну Кину она, может, и сказала. Но ты же знаешь Хундракура:* [фамилии псов-оборотней начинаются на «Хунд»] несмотря на свое кажущееся легкомыслие, хранить секреты он умеет превосходно, поэтому дальше него это всё равно не пойдет.

— Ну так она смогла что-то увидеть?

— И да, и нет, — Альви снова вздохнула и замолчала.

— Как это? — не поняла Урслин и торопливо добавила: — Если ты не хочешь это обсуждать, то и не надо, я не хочу выпытывать.

— Да нет, пожалуй даже, что и хочу. Может, ты что-то знаешь о подобных случаях. Ауста сказала, что раньше она о таком только слышала.

— Ты меня заинтриговала! — поторопила ее Урслин. — Что же там было за видение такое?

— В том-то и дело, что это было не видение: увидеть Ауста не смогла ничего, но она услышала. Причем очень странную фразу: «Она сможет избавиться от проклятия, если сумеет пройти между той стороной и этой». Я бы поняла, если бы речь шла о том, что я смогу это сделать на той стороне или в астрале, или даже в другом измерении. Но что такое «между», я не понимаю.

— Может, это всё-таки об астрале? — с несвойственной ей неуверенностью предположила Урслин.

— Нет, — покачала головой Альви, — астрал ведь в нашем измерении, и он реален, хотя и не имеет вещественной формы. А другое измерение еще можно с натяжкой назвать «той стороной», но уж никак не тем, что «между».

— Ты права, конечно, — закивала Урслин, — это точно не про астрал и вряд ли про другое измерение. Во всяком случае естественное.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовалась Альви. — Разве бывают неестественные?

— Бывают: те, которые создают вокруг себя и поддерживают некоторые оннурвера* [обобщенное название для существ из других измерений]. Но даже если имеется в виду что-то подобное, совершенно не понятно, как это может быть связано с условием отмены твоего проклятия.

— Да уж! — невесело хохотнула Альви. — Маловероятно, что я выйду замуж по взаимной любви за одно из оннурвера. У них, небось, и пола-то нет.

— В биологическом смысле, конечно, нет. Но психологически некоторые из них идентифицируют себя с неким аналогом пола.

— А у них есть психика? — удивилась Альви.

— У сложных — есть. В том числе как раз у таких, которые способны создавать искусственные измерения. Но тут явно не имелось в виду то, что ты свяжешь свою жизнь с каким-то из них, ведь Ауста сказала, что ты должна пройти между той стороной и этой, чтобы снять проклятие, а не снять проклятие, находясь между ними. — А-а, ну да, — задумчиво протянула Альви. — Но в любом случае никакого кандидата в мужья на моем горизонте в настоящий момент не наблюдается.

— Уверена, что таковой появится в ближайшее время, — решительно заявила Урслин.

— Почему именно сейчас? — удивилась Альви.

— Потому что раньше медиумы ничего не могли тебе сказать на этот счет, а сейчас у Аусты получилось. Значит, вероятности наконец-то выстроились нужным образом, и изменения начнутся уже скоро.

— Не уверена, что я к этому готова, — пробормотала Альви.

— А зря! Эрльех* [богиня судьбы мира, в котором происходит действие] любит смелых и решительных! — задорно подмигнула Урслин.

О беременности Урслин Бьорнен в УПФ пока никто, кроме ее мужа, не знал. Все обсуждали другую новость: один из старейших сотрудников Управления, следователь по насильственным преступления Баунхильга Льюнсунтиг уходит на пенсию. Хильгу все любили, поэтому известие о ее уходе никого не обрадовало, в особенности огорчился начальник УПФ господин Вейндрурссон, вставший перед необходимостью искать замену опытному сотруднику.

Он, конечно же, послал запрос в Анаф, как только получил рапорт следователя Льюнсунтиг на увольнение и даже уговорил ее доработать до момента, когда им пришлют следователя на замену и передать дела, но всё равно заранее печалился, что придется либо ждать неизвестно сколько, либо соглашаться на зеленого новичка, только-только закончившего институт. Однако ответ МОП* [Министерство охраны правопорядка], пришедший уже на четвертый день, шефа Вейндрурссона изрядно удивил: к нему направляли Мьюркура Хундграхта, следователя с почти двадцатилетним стажем, работавшего в отделе МОП по расследованию преступлений, совершенных с использованием магии. Получив такое известие, Вейндрурссон даже решил позвонить, чтобы уточнить, не пришло ли кому-то там в МОП в голову, что и в УПФ пора создавать аналогичное подразделение. Но курировавший Фокунни сотрудник министерства заверил его, что речь об этом ни в коем случае не идет. Правда, с чего вдруг известный на всю Нуэзию* [страна, в которой происходит действие] Сумрачный волкодав, как называли Хундграхта не только за его вторую ипостась, но и за несгибаемое упорство в борьбе с преступниками, решил сменить специализацию, толком не пояснил, отделавшись расплывчатыми фразами. Шефу УПФ подобная уклончивость не понравилась, но выбирать не приходилось: если брать молодого специалиста, то куратором нужно было назначать Лейдинлехта как самого опытного из остававшихся следователей, но, как не без основания подозревал Вейндрурссон, зануда Лейнд мог с легкостью довести начинающего коллегу до скоропалительного увольнения. Поэтому Вейндрурссон загнал плохие предчувствия в дальний угол сознания, и, собрав на внеочередное совещание глав отделов УПФ и следователей, объявил, что на замену госпоже Льюнсунтиг им пришлют знаменитого Сумрачного волкодава.

Хильгу это известие удивило ничуть не меньше, чем шефа Вейндрурссона, поскольку, в отличие от него, благодаря нескольким совместным расследованиям, Хундграхта она знала неплохо и была совершенно уверена, что в профессиональном отношении Мьюр интересуется исключительно преступлениями, совершенными с помощью магии. Поэтому, выйдя с совещания, она сразу же направилась к своей двоюродной племяннице Аусте Рюдеркун* [фамилии красных панд-оборотней начинаются на «Рюдер»], работавшей в УПФ медиумом-криминалистом, чтобы попросить посмотреть, что вообще происходит.

Поскольку для погружения в медиумические трансы Аусте было необходимо уединение, кабинет у нее был хоть и маленький, но отдельный. И в этом кабинете, помимо его хозяйки, обнаружился и Кин, пользовавшийся каждой свободной минутой, чтобы лишний раз повидаться с женой* [женщины-оборотни, вступая в брак с людьми или оборотнями других видов, фамилии не меняют].

— И зачем вас Вейндрурссон собирал? — вскинул рыжую голову Хундракур, отрывая влюбленный взгляд от Аусты.

— Дорогой шеф поведал нам, кого пришлют мне на замену, — ответила Хильга, усаживаясь.

— И кого? — нетерпеливо подпрыгнул Кин.

— Мьюркура Хундграхта.

— Сумрачного волкодава? У нас что, собираются создавать отдел по расследованию преступлений, совершенных с помощью магии? — удивился Кин.

— Нет, — покачала головой Хильга. — Насколько я понимаю, Хундграхт решил сменить специализацию, вот только в МОП не смогли или не захотели назвать нашему шефу причину.

— Ты поэтому пришла? — проявила прозорливость Ауста.

Хильга кивнула, и Кин недоуменно протянул:

— Никогда не замечал за тобой праздного любопытства.

— Да брось, — усмехнулась Хильга, — нелюбопытных следователей не бывает.

— Хочешь сказать, что и Лейдинлехт тоже любопытный? — рассмеялся Кин.

— Конечно. Он просто выясняет то, что его интересует, потихоньку, не привлекая внимания, — уверенно кивнула Хильга.

— Так что именно ты хочешь, чтобы я посмотрела? — вернулась к первоначальной теме Ауста.

— Причину, по которой Хундграхт решил сменить специализацию, — ответила Хильга.

— И переехать в Фокунни? — дополнил Кин.

— Ну, почему он выбрал Фокунни, я, пожалуй, знаю: у него здесь есть небольшой домик, унаследованный от бабушки, где-то в Западном районе, — пояснила Хильга. — А вот с чего вдруг Сумрачный волкодав решил забросить свои горячо любимые связанные с магией преступления, мне действительно совершенно не понятно.

— Ты ведь с ним знакома? — уточнила Ауста.

— Да.

— Значит, я буду настраиваться на него через тебя. Сейчас пересяду поближе и возьму тебя за руку.

— Мне уйти? — спросил Кин.

— Необязательно, — пожала плечами Ауста. — Просто пересядь на мое место, чтобы я могла сесть рядом с Хильгой, и не мешай. Только табличку повесь сначала и дверь закрой.

Кин взял протянутую женой ярко-красную картонную табличку с надписью: «Не беспокоить! Медиум в трансе», повесил ее на ручку двери снаружи, закрыл дверь и, усевшись на место Аусты, замер, стараясь даже дышать пореже. К тому, что его единственная* [пара оборотня, к которой он испытывает особую привязанность, чаще всего бывает у псов и волков- оборотней, но оборотни могут любить и тех, кто не является их единственными, вступать с ними в брак и иметь детей] — медиум, Кин так до конца и не привык, и, становясь свидетелем Ауистиных трансов, каждый раз почему-то ужасно волновался.

На этот раз волноваться ему пришлось не так уж долго — не прошло и десяти минут, как Ауста открыла глаза и сказала:

— Во-первых, его бросила жена, и, хотя это было почти два года назад, Хундграхт до сих пор от этого не оправился.

— Она была его единственной? — заинтересовался Кин.

— Нет, — покачала головой Ауста, — но они поженились еще студентами, прожили вместе больше двадцати лет и у них двое детей-подростков. Хотя нет — сейчас старшая дочь уже студентка.

— А почему они развелись-то? — спросила Хильга.

— Из-за его постоянных разъездов, насколько я поняла. Во всяком случае, именно так она ему заявила, когда объявляла о своем уходе. Но вообще-то у нее тогда уже был любовник, за которого она почти сразу после развода с Хундграхтом вышла замуж.

— И Хундграхт об этом знал? — уточнила Хильга.

— На момент развода — нет, но потом догадался, — Ауста передернула плечами. — Какая же это всё-таки мерзость: крутить романы, пока муж мотается по стране, расследуя самые опасные преступления! Неудивительно, что он был так подавлен: пусть к тому времени его любовь стала скорее привычной привязанностью, но привязанность эта была довольно сильной.

— Мы, псы, все такие, — тяжело вздохнул Кин.

— Только не вздумай примерять эту ситуацию на себя! — возмутилась Ауста.

— И не думал даже! — воскликнул Кин и тут же вскочил и, встав за спинкой стула, на котором сидела жена, наклонился и крепко ее обнял.

— Так-то лучше! — удовлетворенно улыбнулась Ауста.

— И это всё? Больше ты ничего не увидела? — Хильга была немного разочарована

— ей почему-то казалось, что причина не может быть настолько банальной.

— Нет, не всё, — Ауста покачала головой. — Было еще расследование, в ходе которого подозреваемый погиб.

— По вине Хундграхта? — насторожился Кин.

— Нет, на тот момент преступник уже находился в камере предварительного заключения, и Хундграхта рядом с ним совершенно точно не было. Но по какой-то причине, которую я, увы, так и не смогла разглядеть, он тем не менее винил в произошедшем себя, причем настолько, что это начало сказываться на работе, и его не просто принудительно отправили в отпуск, но и поместили в санаторий, где лечили от депрессии.

— Ого! — поразился Кин.

— Да, видимо, там и правда было что очень серьезное, — покачала головой Хильга,

— Хундграхт — далеко не тонкая чувствительная натура.

— А еще там было какое-то темное пятно, — добавила Ауста.

— Где «там»? — не понял Кин.

— Между моментом, когда подозреваемый погиб, и моментом, когда Хундграхта отправили в санаторий, произошло что-то еще, что-то плохое, и похоже — из области потустороннего, что как-то повлияло на его состояние. Я хотела разглядеть поподробнее, но мне стало так страшно, что я не смогла.

— И правильно! — поддержал жену Кин. — Незачем без необходимости лезть в такое.

А Хильга задумчиво подытожила:

— Значит, причина сменить специализацию у него была. Вот только, сможет ли он после этого нормально работать?

— Поживем — увидим, выбора у нас всё равно нет, — пожал плечами Кин.