Оборотни Нуэзии 2. Сумрачный волкодав и Проклятая фея смерти

Глава 10

— Ну что ж, — шеф Вейндрурссон обвел мрачным взглядом сотрудников УПФ, созванных на собрание, посвященное расследованию дела Ревюрлинн-Тигдирссен, в полном составе, — приближается очередное полнолуние, и мы не можем допустить появления новой жертвы. Поэтому с завтрашней ночи по всему периметру Кьярриню со стороны города будут выставлены посты. Участвовать будут все: на всякий случай будем патрулировать и в ночь полнолуния, и на следующую. Дежурить будете в парах, каждая пара получит стандартный артефакт для защиты от демонов, он сможет защитить вас и от других оннурвера. Поскольку демонологов у нас всего двое, госпожа Бьорнен и господин Дирлейссон будут дежурить в тех местах, где появление потенциальной жертвы наиболее вероятно, попросту говоря, на самых широких дорогах. На остальных дорогах будут дежурить другие маги-эксперты. И поскольку граница между городом и Кьярриню всё-таки очень протяженная, я еще хочу попросить поучаствовать госпожу Рюдеркун и госпожу Стеркюрр, которым, возможно, тоже удастся что-то почувствовать.

Альви, до этого момента гадавшая, с какой целью ее пригласили на это собрание, подтверждающе кивнула, а Вейндрурссон продолжил:

— В паре с госпожой Рюдеркун будет дежурить, разумеется, Хундракур. В паре с госпожой Бьорнен…

— В паре со своей женой буду дежурить я! — влез Лейдинлехт. Он непримиримо сжал тонкие губы, нервным жестом взъерошил и без того вечно стоявшие дыбом волосы, и вся его субтильная фигура выразила такую решимость, что даже тому, кто не был с ним знаком, стало бы ясно, что сейчас с Лейдинлехтом лучше не спорить.

— Вам, Лейнд, совершенно не обязательно участвовать, — тем не менее попытался возразить Вейндрурссон.

— Я не оставлю свою жену в таком положении посреди леса неизвестно с кем! — отрезал Лейдинлехт, нервным жестом поправляя очки.

— В каком еще поло… — начал Вейндрурссон, но был перебит страдальческим стоном Урслин: — Лейнд!

— A что — Лейнд? — ощетинился Лейдинлехт. — Всё равно скоро все узнают.

Урслин в ответ только тяжело вздохнула.

— Хорошо, — кивнул Вейндрурссон, — значит, с госпожой Бьорнен в паре будет господин Лейдинлехт. А с госпожой Стеркюрр будет…

— А с госпожой Стеркюрр буду дежурить я, — на сей раз шефа УПФ перебил Мьюр.

Все присутствующие дружно на него уставились, но Хундграхт ответил невозмутимым и даже слегка недоумевающим взглядом, поэтому вопросов не последовало. Вейндрурссон продолжал перечислять, кто с кем будет стоять в паре, а Альви так и сидела, пораженно глядя на Мьюра и пытаясь понять, что вот это только что было.

Покончив с ремонтом в бабулином доме, Мьюр наконец-то купил машину, так что сразу же после собрания договорился с Альви, что следующим вечером за ней заедет.

— Нечего вам трястись в общем автобусе, — заявил он таким суровым тоном, будто бы поездки на служебных автобусах были если и не преступлением, то административным правонарушением так точно.

— Спасибо, — растерянно улыбнулась Альви, так и не пришедшая пока ни к какому выводу насчет того, чем вызвано такое странное поведение.

Они с Мьюром были знакомы уже почти два месяца, хотя виделись нечасто и, разумеется, только по работе, но с его стороны знаки внимания дальше пристальных взглядов до сего момента не заходили. Иногда ей виделось за этими взглядами нечто большее, но Альви отгоняла такие мысли, списывая их на игру воображения.

Договорившись с Альви, Мьюр вернулся в свой кабинет и попытался сосредоточиться на делах. Но толком погрузиться в работу не успел, поскольку его трудовой порыв был прерван появлением Урслин, прямо с порога поинтересовавшейся:

— Ну и когда ты наконец-то ей признаешься?

— Не понимаю о чем ты, — не глядя на вошедшую, угрюмо буркнул Мьюр и постарался всем своим видом продемонстрировать, что ужасно занят.

Но это же была Урслин, поэтому номер не прошел.

— Всё ты понимаешь, — заявила выдающийся демонолог, закрыла дверь и уселась напротив Мьюра. — Она ведь оказалась твоей единственной, я права?

— Какое тебе до этого дело? — грубо спросил Мьюр, пытаясь скрыть смущение, вызванное неожиданной прозорливостью Урслин.

— Очень простое, — словно не заметила его реакции та, — я знаю Альви с тех пор, как она переехала в Фокунни, то есть уже почти пятнадцать лет. И пусть нас нельзя назвать подругами, скорее — хорошими приятельницами, но ее судьба мне небезразлична. Да и твоя, мрачный серый пес, тоже. И я не понимаю, что происходит. Если ты боишься ее проклятия, то совершенно напрасно, на тебя оно никак повлиять не сможет.

— Да ничего я не боюсь! — вспылил Мьюр. — Я просто не готов к новым отношениям. Не хочу себя ни с кем связывать, понятно?

— Не знаю, что у тебя там вышло с этой твоей Лиестой, — фыркнула Урслин, — но Альви не такая. Она прекрасный человек с ясной чистой душой. И она заслуживает самого лучшего к себе отношения. Заслуживает уважения и любви. А ты ведешь себя как прыщавый подросток, теряя время на дурацкие сомнения.

— Уж какой есть! — едко ответил Мьюр. — Да и с чего ты взяла, что у нас с ней может что-то получиться? Что я могу ей дать? Я просто усталый неудачник, которому скоро сорок, не способный, как оказалось, даже понять, что за женщина была рядом с ним столько лет.

— Поэтому когда у тебя появился реальный шанс на счастье, ты собираешься пустить его, прости за каламбур, псу под хвост?

— Ну что ты ко мне пристала, а? — устало выдохнул Мьюр. — Да я твоей Альви и даром не нужен!

— Ошибаешься, — с загадочной улыбкой протянула Урслин, — ты ее очень даже интересуешь. И если бы ты не терял времени даром, вы бы вполне возможно уже к свадьбе готовились.

— Ну какая свадьба? Да мне о таком даже подумать страшно! — простонал Мьюр.

— Всё-таки ты боишься, — с чувством глубокого удовлетворения констатировала Урслин. — Прекращай маяться дурью пока не поздно. И не забывай, что Эрльех не прощает тех, кто пренебрегает ее подарками.

Она многозначительно улыбнулась и гордо выплыла из кабинета, а Мьюр еще долго не мог сосредоточиться на работе, постоянно возвращаясь мыслями к тому, что Альви он, оказывается, интересует.

Поскольку посты в Кьярриню было решено выставить заранее, чтобы точно не пропустить появление возможной жертвы, Мьюр заехал за Альви в самом начале десятого.

Конец апреля в Фокунни выдался на удивление теплым, но ночи всё еще были прохладными, поэтому Альви не только надела легкую куртку, но и взяла с собой на всякий случай свитер потеплее. А еще, конечно же — свой большой термос с чаем и пирожки: специально для Мьюра она сделала не только сладкие, но и с мясом.

Увидев, как она выходит из подъезда с объемной сумкой, Мьюр выскочил из машины, чтобы помочь. Правда, поклажу пришлось практически вырывать из рук Альви, уверявшей, что сумка совсем не тяжелая, а идти от подъезда до машины всего ничего. Но грубая мужская сила, разумеется, победила, так что поухаживать за дамой Мьюру удалось.

— Что это у вас там такое? — поинтересовался Мьюр, после того как, дождавшись, когда Альви устроится на заднем сиденье, уселся за руль и завел мотор.

— Термос с чаем, пирожки, теплый свитер, ну и подстилка с термоизоляцией.

— Подстилка? — удивился Мьюр.

— Ну это для меня, я не смогу долго стоять, — неловко пожала плечами Альви, радуясь, что сидит сзади и ее лица Мьюр не видит.

— И как я сам-то не догадался, что вам может такое понадобится? — с досадой воскликнул Мьюр — Я-то, если что, перекинуться могу, а вам-то, конечно, полночи на ногах стоять.

— А вы и правда волкодав? — спешно перевела разговор на другую тему Альви.

— Правда, — подтвердил Мьюр.

— А волкодавы большие? Я просто никогда живьем волкодавов не видела, даже таких, которые просто собаки.

— Ну вам, наверное, по грудь буду, вы же такая маленькая.

«Маленькая?» — мысленно поразилась Альви, в последние семнадцать лет своей жизни никогда не думавшая о себе в подобных выражениях, а Мьюр продолжил ее удивлять:

— Могу перекинуться, когда приедем, если хотите, сами посмотрите.

— Да как-то неудобно… — начала отнекиваться Альви.

— А что тут такого? — не понял Мьюр. — Да и осмотреться на месте в собачьей ипостаси не помешает на всякий случай.

— Ну если вас не затруднит, тогда хочу, — решилась Альви, которой и правда было очень интересно посмотреть на живого волкодава, особенно если это Мьюркур Хундграхт.

Хотя место, где должны были дежурить Альви и Мьюр, располагалось на отшибе, далеко идти не пришлось: Анафское шоссе проходило совсем рядом. Нести Альви сумку Мьюр, разумеется, не позволил. Он и подстилку на земле сам для нее расстелил, невнятно пробормотав что-то насчет того, что нечего ей лишний раз нагибаться.

Потом он аккуратно помог Альви сесть, так тесно при этом прижав к себе, что у нее перехватило дыхание. Можно было, конечно, попытаться убедить себя, что это вышло случайно, просто она ведь такая тяжелая и Мьюр не был уверен, что сможет ее удержать. Но Альви почему-то в это не верилось, хотя другое объяснение и казалось крайне маловероятным. Казалось, да, до того самого момента, когда она вдруг обнаружила, что Мьюр тоже сидит рядом с ней, так и не выпустив ее из объятий. А потом она осознала, что этот странный тихий звук возле уха означает, что Мьюр ее нюхает.

Оставался только один вопрос: Хундграхт на нее просто запал или она оказалась его единственной? Хотя нет, был и еще один: почему он ничего не предпринимал, не пытался пригласить ее куда-нибудь, да и вообще так тщательно скрывал свой интерес, что за те два месяца, что они были знакомы, Альви ни разу даже в голову не пришло, что Мьюр к ней неравнодушен.

Теперь становилось понятным, с чего вдруг пару недель назад Урслин внезапно ей позвонила в середине дня и практически потребовала встретиться в обед, потому что вроде как соскучилась и хочет поболтать. А потом еще и настояла, что им нужно пообедать непременно в каком-нибудь кафе, а не в столовой ЭКБ, где кормили не только недорого, но и вполне вкусно. Тогда Альви списала это на причуды беременной и не придала значения тому, что весь час, который они провели вместе, Урслин говорила только про Мьюра, расписывая, какой он на самом деле расчудесный и как несправедливо обошлась с ним жестокая судьба.

И вот Альви сидела, прижатая к твердому теплому телу оборотня, и никак не могла решить: обидеться ли ей на то, что он так упорно игнорировал свое влечение к ней и послать его подальше, если он попытается с ней сблизиться, или всё-таки дать Мьюру шанс, списав эту нерешительность на последствия тяжелого развода, на что, как она теперь понимала, ей так старательно намекала Урслин. Она так ни к чему и не пришла, когда Мьюр, щекотно выдохнул ей прямо в ухо:

— Я всё-таки пойду осмотрюсь. Не беспокойтесь, далеко уходить не буду, всё-таки уже темно, — положил на подстилку телефон и стремительным грациозным движением поднялся.* [переходя в животную ипостась, оборотни помещают одежду и обувь в специальный магический карман, но если так поступить с техническим устройством, оно перестанет работать]

Альви хотела гордо заявить, что нисколько не беспокоится и вполне способна себя защитить практически от чего угодно, ведь в умелых руках даже целительская магия может быть очень и очень опасной. Но не успела, потому что Мьюр перекинулся, и она замерла, восторженно разглядывая громадного пепельно-серого пса, появившегося прямо перед ней. Да, было уже темно, но как все люди с магическими способностями, Альви неплохо видела и в темноте, так что вполне сумела оценить опасную красоту Сумрачного волкодава.

Мьюр бесшумной тенью метнулся к краю леса и исчез и вида, а Альви так и сидела, мечтательно улыбаясь, способная думать только о том, какой же он оказывается красивый.

«Теперь она точно догадалась!» — думал Мьюр, рыская между деревьями и время от времени бросая взгляд туда, где находилась Альви. Как и всякий пес-оборотень, в темноте он видел гораздо лучше обычного человека и прекрасно различал женскую фигуру, неподвижно сидевшую у края леса. «А может, ей уже и Урслин что-то сказала или, по крайней мере, намекнула. Уж разговор обо мне у них точно был», — Мьюр тяжело по-собачьи вздохнул и решил осмотреться еще немного, потому что пока не был готов вернуться. «Чувствую себя идиотом. Может, Урслин права, и мне стоит хотя бы попробовать? С Лиестой было как-то проще», — вспомнив бывшую жену, он невольно фыркнул и тут же заметил, что Альви напряженно всматривается в ту сторону, откуда услышала странный звук. Надо было идти к ней, нельзя, чтобы она зря волновалась, только не она.

Строго говоря, с Лиестой, как теперь понимал Мьюр, у них всё сложилось так легко и быстро по той простой причине, что бывшая жена ненавязчиво, но целеустремленно сначала добилась его внимания, а потом так умело притворялась влюбленной, что он поверил. Мнимая любовь красивой и умной девушки вскружила голову молоденькому оборотню, и он просто не мог не ответить на это, как он считал, искренне чувство. Она притворялась так долго и так умело’ Она…

Тут Мьюр дошел до места, где сидела Альви, и все мысли о других женщинах вылетели у него из головы.

— Это вы там в кустах чихали? — строго спросила Альви. — С вами точно всё в порядке? Давайте-ка перекидывайтесь в человека, и я вас осмотрю.

Мьюр отрицательно помотал головой — собакой находиться рядом с единственной было гораздо проще — уж точно не натворишь глупостей на дежурстве.

— Давайте, не упрямьтесь! — настаивала Альви. — Я ведь не ликанолог, я по вашей ауре, когда вы в собачьей ипостаси, ничего не пойму.

Вместо ответа Мьюр улегся рядом с ней и положил большую лохматую голову Альви на колени.

— Мужчины! — фыркнула Альви, но собачью голову с коленей сбрасывать не стала, а наоборот — осторожно погладила Мьюра между ушами.

Густая шерсть на ощупь оказалась жесткой, но странным образом проводить по ней ладонью всё равно было удивительно приятно. И Альви снова погладила Мьюра по голове, потом осторожно почесала сначала за правым ухом, потом за левым. Мьюр блаженно выдохнул, и она не удержалась от сакраментального:

— Хороший мальчик! Большой красивый хороший мальчик! — и снова его погладила.

Это было такое счастье! Такое чистое незамутненное счастье, которого Мьюр не испытывал никогда в жизни, даже в детстве, когда весь мир казался ему прекрасным и волшебным. Рядом с этой чудесной, лучшей в мире женщиной ему ничего больше было не надо — только бы она была. И какое значение имеют все его глупые сомнения, когда ее теплая ласковая рука так нежно его касается? Он мог бы так пролежать целую вечность, но тут со стороны шоссе донесся какой-то шорох. Мьюр настороженно приподнял голову, вглядываясь в направлении звука, а Альви взволнованно спросила, разворачиваясь в ту же сторону:

— Ты что-то услышал? — Потом спохватилась и поправилась: — To есть вы.

Мьюр сел и, обернувшись человеком, ответил:

— Да что уж там, давай и правда на «ты» перейдем, странно выкать друг другу после того, как ты называла меня хорошим мальчиком.

Он тихо рассмеялся, а потом добавил:

— Да, я что-то услышал. Очень похоже, что сюда кто-то идет.

— Думаешь, это она? Потенциальная жертва?

— Возможно — судя по звукам, это кто-то не слишком крупный. Давай подождем. Кто бы это ни был, но он идет прямо сюда.

Они замерли в молчании, внимательно всматриваясь в то место, где среди кустов вилась тропинка, ведшая от шоссе к Кьярриню. И буквально через пару минут на этой самой тропинке действительно кто-то появился. Кто-то маленький. С такого расстояния они не могли разглядеть, мальчик это или девочка, но было очевидно, что это ребенок.