Обреченные на вымирание

Глава 16. Рисковая коммерция

Мы вытаскивали один автомат за другим. На некоторых обнаруживались царапины и вмятины. На это Андрей сказал, что для такого «неубиваемого карамультука» это пустяки. Попадались обломки деревянных ящиков, находили магазины, скоро наткнулись на первый «цинк». Андрей, как погремушку потряс у уха железный контейнер, набитый патронами - заулыбался. А когда стали попадаться рубашки Ф-1, а чуть ниже по склону и капсюли детонаторы, восторгу Андрея не было предела. Он едва удержался от искушения взорвать одну немедленно.

Высказанная мною мысль, дескать, звук привлечет нежелательное внимание, его остановила. Он похвалил меня за сообразительность и сказал, что ради такого дела могу покурить. Курить не хотелось, но я перечить не стал.

- На сегодня последняя, - сказал я, прикуривая. Потом мы снова лазали по склону среди деревьев и кустарников, осыпали камнепады, выискивали оружие и боеприпасы. С горящими глазами продирались сквозь колючки, и орали, когда находили очередной трофей. К вечеру прочесали склон до основания. Благо, что оказался не высоким.

Всю радость приобретения мы ощутили, когда навьюченные оружием полезли обратно через гору к машине.

Ночь быстро опускалась на землю. Солнце прищуренным кровавым глазом мстительно взирало на нас из-за горизонта, словно грозило скоро вернуться, припомнить наше упрямство и дожарить с особой жестокостью завтра. И некуда было спрятаться от этого дьявольского ока, выжженная земля раскинулась до самого края.

На пути к самолету Андрей врубил кондиционер на полную мощь.

- Вот, теперь можно транжирить углеводороды, - довольный пропел он.

Я дремал, когда подкатили к Лашке. Самолет за день нагрелся, и о ночевке внутри не могло быть и речи. Открытый кузов тойоты стал нашей постелью. Автоматы решили перегрузить утром.

Андрей все же не удержался от соблазна. Под предлогом проверки стрелковых качеств, свете фар, он вскрыл «цинк» и снарядил магазин. Затем, снял с предохранителя, передернул затвор и дал очередь в сторону гор. Громкий грозный звук ударил по ушам, отозвался в груди, прокатился над пустыней, заставляя песчанок, антилоп, и всяких там муфлонов, замереть в страхе и прислушаться.

- Калаш, - Андрей потряс оружием, - штука мощная и безотказная.

В ту душную звездную ночь мы спали в кузове внедорожника под открытым небом, кинув на дно тонкое шерстяное одеяло, которое нашлось в самолете под сиденьями. Я долго ворочался. Ноющая боль в ногах и пояснице, духота, металлический профилированный кузов, богатырский храп возле уха спугнули посланников морфея. Казавшийся глубокий сон Андрея, на самом деле оказался весьма чутким. Едва стоило скрипнуть пружине задней подвески - результат моих шевелений, как он дернулся, приподнялся на локоть и недовольный спросил, какого рожна я «вошкаюсь». Я прошептал, что отлить надобно и соскочил на землю. Отойдя от внедорожника метров на двадцать, поднял голову и взглянул на чистое черное небо, испещренное мириадами звезд. Подумал, где-то там, за миллионы километров от Земли, наши собратья летят к планете, где начнут новую жизнь. Гордость за человечество, за способность выживать, созидать, мыслить, сплотиться перед лицом опасности всколыхнула в груди особые фибры, на глаза навернулись слезы. За спиной, перекрывая стрекот цикад, послышался храп.

Мои мысли рухнули на землю, и неожиданно оказался под окном с палисадником. Из раскрытых настежь фрамуг смотрела прекрасная далека. Сердце беспокойно забилось: «А не влюбился ли я?» - небезосновательная догадка, застала меня врасплох. Я внутренне замер. Совершенно не заметил, как незнакомка стала для меня большим, чем просто прекрасной и далекой. «Неужели втрескался?». От этих мыслей на лбу выступила испарина. «Нет же, что за глупости. Она жена мэра». Отмахнулся я от сладостных мечтаний, но они, как муха на мед, возвращались с настойчивым упорством. И я сдался. Память услужливо подкидывала скудные фрагменты: изгиб шеи, покатость плеч, правильные черты лица... Воображение рисовало намного больше, чем приоткрылось взору, но я не возражал, мне это было томительно приятно.

- Где ты, бродишь, Михалыч? - послышался из темноты сонный голос Андрея.

- Здесь я. Иду.

Не смотря на усталость я долго не мог заснуть.

Разбудил меня Андрей. Точнее я сам проснулся, от возни и кряхтения, потом колыхнулась машина, скрипнула пружина. Со стонами, скрюченный я сполз с машины и замер, опершись о бампер. Вчерашние нагрузки давали о себе знать. Андрей заставил меня повторять за ним движения. Я раскалывал остекленевшие мышцы, ломал хрупкие, словно пемза кости, рвал высохшие сухожилия, но после разминки чувствовал себя несравненно лучше. Сразу, пока еще тепленькие перегрузили оружие и боеприпасы в самолет. После чего перекусили и стали планировать день.

Главной задачей было собрать и перетащить остатки оружия в машину, а затем и в самолет.

У заднего погрузочного люка я наткнулся на табличку с указанием максимальной полезной нагрузки самолета. Она оказалась восемьсот килограммов. Там же, почерпнул сведения о дальности полета с полными баками и огрузкой - при скорости двести тридцать пять километров в час. Она составляла тысяча двести километров. О чем я немедленно сообщил Андрею.

- Значит, что получается? Расход с нагрузкой равняется, - Андрей прищурился и подсчитал цифры, - где-то пятьдесят восемь - пятьдесят девять литров на сотню. Нехило. С тридцати восьми, сорока до пятидесяти восьми, почти в два раза. Ладно, с этим разобрались. Автоматов у нас сто восемь единиц. Штука весит, - он поднял один, - без магазина, где-то три с половиной килограмма, с магазином все четыре. Получается одних автоматов четыреста пятьдесят килограммов, приплюсовываем остальную тряхомудию - еще килограммов семьдесят, хотя, лучше сто. И того пятьсот с хвостиком. Выходит, Михалыч, - Андрей широко улыбнулся, - мы все увезем за один раз. Сейчас догружаем калаши и надо оставить на бензин. Стволов пять, думаю, хватит, а лучше семь и цинк.

- К каждому? - возмутился я.

- Нет, на всех.

- А-а-а, на всех, тогда ладно, - я приосанился и утомленным взглядом прошелся по линии горизонта, словно почувствовал приближающуюся опасность.

- Хватит жалом водить, держи пушки.

- Да, да, - засуетился я, ухватил автоматы за стволы и втянул железный веник в салон. Спустя полчаса оружие из кузова пикапа перекочевало в самолет. Остатки топлива из Лашки перелили в «тойоту».

- Теперь, - сказал Андрей, играя соломинкой в зубах, - тебе надо научиться стрелять. Это жизненно необходимый навык. Завтра утром рванем в город продавать калаши, и лишний стрелок нам не помешает. Думаю, ребята, которые заинтересуются товаром, окажутся отменными головорезами. Так вот, чтобы нам не облажаться, мы должны уметь защитить себя и товар. Я не жду от тебя снайперской стрельбы, достаточно, чтобы смог вести огонь в ту сторону, куда я ткну пальцем. Целью тренажа будет попадание с пяти, а лучше с десяти метров в ведро. Можно начинать тренировку прямо сейчас.

Для начала Андрей показал порядок разборки и сборки автомата. Вкратце обрисовал принцип действия ударно-возвратного механизма. Затем отсоединил магазин, продемонстрировал, как правильно его примкнуть к автомату. Показал, каким образом снимается оружие с предохранителя и переключается по секторам. Передернул затворную раму и произвел несколько одиночных выстрелов в воздух. Я вздрогнул от грохота.

- Теперь, Михалыч, слушай особо внимательно, подходим к главному: как правильно целиться. Это мушка, - он указал на шпиндель на краю ствола в защитном полукруге, - а это секторный прицел. Ты его не двигай. Я тебе выставлю. Целишься так - смотришь в прицел и ищешь мушку, совмещаешь их. Держи мушку посередине прицела и на одном уровне, подводишь под цель и плавно нажимаешь на спусковой крючок.

Прогрохотал выстрел. Как я не крепился и не готовился, снова вздрогнул и моргнул.

- Как-то так, - Андрей твердо вложил мне в руки калашникова. Следуя инструкции, я взялся за выступ на затворной раме и попробовал передернуть. На полпути палец соскочил с крючка и затвор с лязгом вернулся на место. Я повторил попытку еще несколько раз, пока не получилось. Наконец, патрон выскочил из выбрасывателя, а следующий занял его место в патроннике. Когда дошла очередь до стрельбы, я закрыл глаза и нажал на спусковой крючок. Грохот ударил по барабанным перепонкам, приклад врезался в плечо.

- Крепче прижимай приклад, иначе зубы выбьешь! Напряги руки, что они у тебя, как сопли! Не закрывай глаза! Целься! Куда стреляешь, рядовой! Твою мать! По своим ведешь огонь! Давай, соберись! Смотри в прицел, совмещай мушку, плавно спускай курок. Жми.

Прогрохотал выстрел, ощутимый толчок в плечо дернул все тело.

- Отпускай, мы же стреляем одиночными. Нажал - выстрел, нажал - выстрел.

Я закивал, что-либо говорить был не в состоянии. Скоро у меня стало получаться и Андрей перещелкнул предохранитель на сектор стрельбы очередями. Здесь я снова дал маху. Нажал на курок… От испуга, грохота, тряски растерялся, запаниковал и не смог его отпустить. Автомат прыгал и дергался в руках, словно отбойный молоток. Наконец, калаш успокоился. Приклад отбил все плечо, в ушах стоял звон.

- Ну, как кучность? - спросил Андрей, грозно нависая надо мной.

- А?

- В следующий раз, - Андрей подошел вплотную так, что мне пришлось отступить, - Михалыч, я тресну тебя, ей Богу. Ты стреляешь, как баба. Какого черта закрываешь глаза? Куда ты так попадешь? Чего ты боишься? Давай сначала. И береги патроны, они на вес золота.

Совсем стемнело, когда Андрей перелил остатки воды из пятилитровой канистры в две литровые бутылки, а пустую пластиковую тару поставил в десяти метрах от меня.

В конце концов, израсходовав еще один рожок, я попал в цель. Подлетевшая вверх с пулевым ранением канистра ознаменовала конец трудового дня. В эту ночь ко всем прежним напастям прибавились звон в ушах и ноющая боль в плече.

Встали в семь утра, разминка немного раздвинула горизонты возможностей. Плотно позавтракали и стали готовиться к предстоящему мероприятию. Надо признать, я здорово нервничал, все утро мондражировал и никак не мог отвязаться от мысли, что скоро придется нос к носу столкнуться с головорезами. Перед самым отъездом Андрей подозвал меня и заставил расстрелять рожок по консервным банкам. Я смог поразить только одну и то из положения «лежа». Андрей ничего на это не сказал, лишь махнул рукой и пошел к машине.

Несколькими минутами позже он замкнул провода замка зажигания и мы помчались на запад к городу Лабрад. Андрей выдал мне автомат и два рожка. Четыре гранаты с вкрученными взрывателями рассовал по кабине.

Около получаса мы тряслись по вздыбленной каменными нарывами пустыне, вспугивали пучеглазых песчанок и оставляли за собой столб пыли. Оружие, пустая канистра громыхали в кузове, что немало озадачивало.

Через три километра после того как выехали на дорогу остановились у разоренной бензозаправки. Прилавок с разбитым витринным стеклом, пыльный, забрызганный темными пятнами вполне подошел на роль тайника. Мы втащили его в кузов. На задней стенке компрессорного отделения Андрей отвернул острием ножа несколько болтиков, отогнул стальной лист, за который мы попрятали автоматы.

На подъезде к городу стали попадаться автомобили в основном малолитражки - экономные гибриды с солнечными батареями на крышах. Водители - арабы с подозрением всматривались в наши славянские физиономии, поворачивали вслед головы. Перед самым въездом в город нас обогнал «нисан» с крупнокалиберным пулеметом в кузове.

- Бензинчик здесь имеется, - проговорил Андрей, провожая внедорожник взглядом.

- Ага. Где бы его взять только?

Никаких КПП, заслонов, блокпостов нам не встретилось. Спокойно пересекли черту поселения, обозначенную знаком «Лабрад» на арабском и английском языках. Проехали еще километра три по брошенным, опустошенным кварталам с замусоренными узкими улицами, с тенями, мелькающими в переулках, с рядами ржавых разобранных машин и лишь потом нам стали попадаться жители. Город был грязным, хаотичным и убогим. То тут, то там виднелись следы уличных боев. По мере продвижения к центру людей становилось больше. Кроме стариков встречались молодые парни и мужчины среднего возраста. Два или три раза увидели, замотанных в паранджу женщин. Становилось ясно, что в этом городе переселенцев набралось не густо.

Центр выглядел замызганным: высотные дома зияли брешами от разорвавшихся снарядов, стены испещрены выбоинами, над пустыми окнами черные следы копоти. Растянутая кольцами колючая проволока огораживала пространство у входа в некоторые здания. В воздухе чувствовался запах помоев и гнили. Кругом летали мухи, просто, полчища мух. То тут то там взгляд выхватывал из толпы вооруженных людей. В переулке у мусорной кучи галдела стайка худющих детишек с большими головами и соломенными ручонками.

Мы ехали медленно, маневрируя между машинами и кучами отходов. Здоровые мухи садились на стекла, зеркала, капот, деловито ползали, тыкались хоботками. Только они одни чувствовали себя превосходно в этой большой помойной яме.

- Куда теперь? - спросил я у Андрея, стараясь отвлечься от гнетущих мыслей.

- Забуримся поглубже, найдем рынок или какое другое лобное место.Черномазые любят сбиваться в стаи. Целыми днями могут на жопах сидеть и балакать, лишь бы ничего не делать. Могут просто тусоваться, даже не разговаривать, как пингвины. Потолкаемся среди них, поспрашаем, найдем серьезных парней. Я немного знаю по-арабски.

Скоро мы оказались на людной площади возле трехэтажного здания, предположительно административного, с колоннами и рядом флагштоков. Справа раскинулся грязный рынок с прилавками из ящиков. Среди них толпились и сновали люди.

Андрей загнал машину в переулок, заглушил мотор. Некоторое время мы сидели и всматривались в публику. Люди праздно шатались, останавливались, приветствовали друг друга, беседы вели чинно с серьезными лицами, каждый хотел показать, как он не шутит. Многие стояли и просто глазели по сторонам.

- Ладненько, я пойду, ты сиди, - сказал Андрей, распахнул дверь и вышел из машины. На ходу одернул футболку, прикрывая пистолет. Он шел к группе парней в очках, кучкующихся возле черного внедорожника.

Я напрягся, сжал автомат руками и коленями, словно он был столбом, вокруг которого сейчас все завертится. Андрей подошел к внедорожнику и с дружелюбной улыбкой затеял разговор с водителем. Разговор длился недолго, и уже через минуту Андрей спешно возвращался.

- Едем за тем «хамером», - быстро говорил он, запуская двигатель. От простоватого развязного парня не осталось и следа, в мгновение он перевоплотился и теперь был сосредоточен, рационален до невозможности. - Сказал, что есть бензин, много бензина, что оружие им нужно. Но он сам не решает.

Взревел «хамер», парни в очках втянулись внутрь, захлопнулись двери.

- На таком тракторе они просто льют горючку в канаву. По ходу, ее здесь моря и океаны, а это предполагает ее дешевизну. Есть шанс выторговать за каждый ствол литров по двести, а то и по двести пятьдесят. Так что, может, пятью калашами обойдемся. Ты, Михалыч, - Андрей вырулил из переулка и уцепился за черный внедорожник, - главное не дрейфь и помни, стрелять только по моей команде. И не забудь снять с предохранителя.

Я дернулся к предохранителю.

- Не сейчас, - остановил он меня, - скажу когда. Веди себя естественно, не выказывай нервозности, пусть думают, что подобными делами занимаемся каждый день и по многу раз. Присматривайся к окружающим. Будь готов, что они полный отстой. Нас наверняка будут обыскивать. Автоматы спрятать не получится, а вот пистолет и магазины давай рассуем.

Пока Андрей говорил, левой рукой втискивал магазин под приборную панель, затем достал из-под сиденья второй и засунул туда же. Придирчиво осмотрел тайник. Затем достал пистолет и стал шарить взглядом по кабине в поиске укромного места.

- Подержи руль, - я наклонился, ухватился за баранку. Машина вильнула, но я сумел выровнять.

- Нежнее, Михалыч, - Андрей обеими руками вцепился в колонку, встроенную в обшивку двери и вырвал ее. В дыру положил пистолет с гранатами, приделал динамик на место, приткнув отверткой.

- Будем надеяться, что не заметят, - он снова взял управление на себя.

Не проехав и трех кварталов, мы оказались на месте.