Обреченные на вымирание

Глава 23. Черная река 4

- Да уж, - я закивал.

- Говорю, давай собирать ополчение, строить баррикады, рыть рвы, готовиться как-то. Укреплять ворота, заборы, организовывать наблюдения, высылать дозоры, заправлять машины. Пока они на подступах, на головы можно сбрасывать самодельные зажигательные бомбы. Что-то ведь надо делать. Ни в какую, нет, говорит, не могу я с кондачка такое воротить, надо самому все узнать, увидеть. Завтра вроде собирается лететь, со своим пилотом. Ладно, хоть так. Не приди мы, так на жопе бы и сидел. Времени, мало. Тут всего-то километров двести тридцать, двести пятьдесят. А если они и ночью двигаются? Сколько преодолеют к утру? Думал под эту бучу из него керосин выжать. Фигушки. Ладно, Михалыч, и на нашей улице - стриптиз бар откроют. У меня такое чувство, что все-таки додавим мы его. Надо только быть поблизости, когда он поймет серьезность положения. А пока придется опять к твоему старичку в гости завалиться. Вот он обрадуется. Ведь обещали? Верно?

- А не поздно? - робко спросил я. Мне не нравилось, что опять будем пользоваться гостеприимством Федора Игнатьевича.

- Да он только обрадуется. Еще пивка предложит, вот увидишь.

Мы шли по темной улице. Проходя мимо южного КПП услышали рокот двигателей. Свернули на звук. Фонари на столбах тускло освещали ворота с дежуркой и небольшую площадку. Раньше периметр охраняли караульные на вышках, прожекторами прочесывали окрестности. Но когда участились случаи отъема оружия, их убрали. Да и заборы для посторонних не проблема. Слышал, Московский анклав патрулируют роботы. Там порядок, а у нас проходной двор.

У КПП скопилось много транспорта, в основном, автобусы и грузовики. Толпившиеся люди, в отличие от первой волны беженцев не напирали и не выкрикивали пророчества о дьявольском нашествии и Господней каре. Усталые, мрачные они негромко переговаривались, становились в очередь к переписчикам. Получали сухой паек, собирались в группы и со скромным скарбом двигались за провожатыми к пустующим домам на окраине.

Между вновь прибывшими расхаживали бойцы гвардии с неизменными символами силы и могущества - помповыми ружьями. Высокомерно с неприязнью взирали на лишние рты. На них мало кто обращал внимание. Утомленные дорогой люди и не помышляли дебоширить или скандалить. Кто сидел на тюках, кто дремал на обочине, кто тихо звякал вилкой по донцу консервной банки.

- Прямо, пересыльный лагерь какой-то, - угрюмо пробурчал Андрей.

Поговорить с беженцами нам не позволили полицейские, да и голодным, измученным дорогой людям было не до разговоров. Убедившись в тщетности попыток, мы продолжили свой путь.

- Мэр пресекает распространение ненужных слухов. Типа, все контакты после инструктажа. Ну, ну, ветер ему в спину, - Андрей недобро усмехнулся.

Мы шли по ночному городу, под черным, переливающимся бриллиантовой россыпью небом. Луна тускло освещала безлюдные улицы.

- Они ее уже нам не вернут, - проговорил я, поднял голову и вглядывался в светящиеся точки на небе.

- Кого? - не понял Андрей.

- Лашку.

- Да она нам больше и не нужна. В Ливию слетали, оружие привезли. Теперь история вершится здесь. Чувствую, все случится в ближайшие дни. Беженцы прибывают. Слухи ползут. Скоро все узнают и тогда мэру надо будет что-то предпринимать.

- Но у нас в самолете и карты, и консервы, и вода…

- Черт с ними, Михалыч. Невелика потеря. Наша, так сказать, компенсация за причиненные неудобства. Представляешь физиономию Шурума, когда завтра увидит самолет?

Андрей засмеялся. Да так громко заржал, беззаботно, как молодой жеребец, что я не выдержал, и тоже расхохотался. В общем - то сильного юмора в сказанном не было, это все нервы, просто нужна была разрядка. Давно так не смеялся: до слез, до колик в животе. Напугали улицу с черными домами, заставили стариков и старушек понервничать, прислушаться к звукам, непривычным уху. Эпидемия страха, как ни старался мэр, наверняка уже достигла их комнат. Проникла в души и поселилась там. Слухи и призраки ходят бок о бок. Анклав как будто притих в ожидании беды, замер, испуганно всматриваясь в сторону моря. Смерть рыскала поблизости, вынюхивая жертвы. И мы посылали к чертям собачьим эту мрачную зловещую тишину, взрывая ее своим гоготом. И мне вдруг стало не страшно. Совсем не страшно. Показалось, что мы справимся, мы победим, когда вместе, нам все по плечу.

С хорошим настроением завалились в гости к Игнатьевичу. Нас не расстроило, что он долго не открывал дверь и упорно создавал сонную тишину, а когда не устоял перед натиском и отщелкнул замки, вовсе не был нам рад. Я это заметил сразу, а Андрей казалось, не видел. Разбитной, похожий на ярмарочного зазывалу, широко улыбаясь, ввалился в квартиру, с ходу обнял за плечи хмурого хозяина.

- А-а, Игнатьич, не ждал? Смотрю, не ждал, не ждал, чертяка. А мы ведь обещали, что придем. Да. Где там твоя трещина, давай посмотрим, - а сам тащил его на кухню.

Стоило увидеть Игнатьича, как у меня пропало настроение, стыд за свой прошлый визит и неловкость за причиненное неудобство вытеснил веселость и легкость мысли. Старик уже лег спать, на нем юбкой болтались застиранные семейники, серая, когда-то белая майка свисала балахоном с костлявых плеч. Его сутулое туловище с выпирающим животом, на худых ногах выглядело уродливым, впрочем, как и сама старость.

Андрей выпросил у старика чаю с вареньем и пару консервов «на перекусить». Федор Игнатьевич не скрывал своего неудовольствия, кривился, хмурил брови и не вспоминал о пиве. Неловкое молчание заполнял Андрей, болтал без умолку о всякой ерунде. Даже пообещал Игнатьевичу скоро забрать его на Новую Землю. Намекнул, что к этому есть серьезные предпосылки. На что старик скривился, мотнул головой и сказал.

- Ладно, городье городить, спать уже пора. Ляжете на диване в зале, - и принялся убирать со стола.

Утром меня разбудил Андрей. Часы показывали без пяти семь. Не тревожа хозяина, мы тихо вышли, закрыли дверь и, убедившись, что сработала автоматическая защелка, спустились вниз. Наш путь лежал к местному аэродрому. Еще издалека, на подходе к ангару заметили, что Ла-8 на стоянке нет.

- Мэр долго не спит, - проговорил Андрей, вглядываясь в синее небо разрисованное барашками облаков. - Собственными глазами решил посмотреть? Пускай, пускай глянет. Даю голову на отсечение, что прилетит с вытаращенными глазами, как у белки с горящим хвостом. Что тогда начнется… Может он и патриот, а жить всем хочется.

Андрей развернулся и пошел обратно.

- Подождем, пока мэр не вернется? - уточнил я.

- Нет. Пока мэр не поймет, что единственный путь к спасению тот, который предлагаем мы. Он нам, как миленький нальет баки под горлышко и еще все бутылки, что по анклаву валяются. Мы - его последняя надежда. Спорим, первым делом кинется нас искать.

- Чтобы скорее заправить самолет и запустить за космолетом?

- Вот именно. Процедура неотработанная, могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. А решение проблем требует времени и ресурсов. Это он должен понимать. Мужик вроде неглупый и жена у него ничего так, достойная внимания.

При этих словах меня обдало, словно оказался рядом с открытой топкой. Внутри что-то выгнулось и затрещало. В одно мгновение Андрей превратился для меня в соперника. Не знаю, как описать это новое для меня чувство, наверное, ревность. Не помню, чтобы подобное переживал раньше. Если случались конфликт интересов с коллегами или братьями - студентами в отношениях слабого пола, отдавал все на откуп предмету спора. Думал, что девушка должна решать, с кем остаться. Отходил в сторону и ждал. Свою трусость объяснял превосходством цивилизованного, разумного разрешения ситуации над напором, борьбой инстинктов... и, как правило, оставался с носом.

Сейчас, все пошло по - другому, почувствовал в себе силу бороться, отстаивать честь женщины, пусть не моей, но дорогой сердцу.

- В каком смысле достойная внимания? - я остановился и в упор посмотрел на Андрея.

- Что с тобой, Михалыч? - Андрей тоже остановился и обернулся, на его лице проступила недоумевающая улыбка. - Ты что? Втрескался?

- Втрескался, не втрескался не твое дело, - я сделал шаг и подошел к нему вплотную. Андрей был выше ростом, и мне пришлось задрать голову, чтобы схлестнуться с ним взглядом. - А если у тебя есть грязные мыслишки насчет Марии Николаевны, ты их оставь.

- Жены мэра?

- Все равно.

- А вот нет, Михалыч, дорогой. Ты тогда тоже оставь свои мыслишки, не знаю, насколько чистые. Она по любому чужая жена. Грешно, Михалыч, и меня еще попрекаешь.

- Я по-другому. У меня в мыслях нет ничего такого, она светлая, добрая…

- И когда ты успел про нее так много узнать? - Андрей скривил ироничную физиономию и пристально вглядывался в мое лицо. Я не знал, что ответить, отвернулся и пошел, сам не зная куда.

- Опять ты убегаешь. У меня нога болит за тобой гоняться. Ты разве не видишь, что я хромаю? Да не нужна она мне. У меня своя жена есть и сын, это я так - общее впечатление. Достойная внимания женщина и все такое, как там ее... Надо же, ты имя отчество запомнил даже. Да погоди...

Я остановился, от сердца отлегло. Кипящая смола в котлах застыла. Сам не знаю, что на меня нашло. И уже стало совестно перед Андреем за бучу из-за пустяка. Он ведь и, правда, ничего оскорбительного не сказал. Когда он подошел, я буркнул.

- Извини.

- Да брось, старик, - легко сказал Андрей, словно дружески хлопнул по плечу. Я тебя даже очень понимаю. Сам не раз влюблялся... А если честно, это хорошее чувство, сильное, заставляет горы ворочать.

Шли молча, в ногу. Сам того не замечая, подстроился под шаг Андрея, даже прихрамывать стал.

Как и предполагал Андрей, нашу посиделку с теплым пивом из запасников Игнатьича прервал посыльный. Худощавый старик - полицейский с горбинкой на переносице, черными кустистыми бровями, напоминающий Гудвина сообщил, что мэр хочет нас видеть немедленно. Затем покосился на хозяина квартиры, сказал, чтобы тот шел к мэрии: всех собирают на стадионе, будет говорить мэр.

Полицейский спешил, время от времени его быстрый шаг переходил в трусцу. Андрею с трудом удалось выудить у задыхающегося дедка, что мэр объявил военное положение и сейчас вся гвардия бегает по поселению и созывает жителей на митинг. Мы замечали копов, которые заходили в подъезды, продирались через заросли кустарника вдоль длинной пятиэтажки, стучали палкой в окна, спешили по улицам. Жители небольшими группами и поодиночке брели в сторону школы.

С севера слабый, но устойчивый ветер гнал темно - сизые тучи. До слуха доносились едва различимые раскаты грома. В то же время, солнце поднялось над горизонтом и припекало. Подобное сочетание темного и яркого, грозного и радостного всегда пробуждало во мне беспокойство, смутное чувство тревоги: затишье перед бурей.

У мэрии собиралась престарелая публика. Маневрируя между согражданами, мы зашли в здание школы. На этот раз, мо′лодец в черных штанах, не смотря на писк рамки металлоискателя, нас не обыскивал. Молча, мотнул головой, пропуская внутрь.

Опершись на руки, словно кондовая литая мясорубка, мэр нависал над столом застеленным картой. Едва взглянув в нашу сторону, сухо сказал.

- День добрый, проходите, - и снова углубился в изучение чертежа. Мы сели за совещательный стол. С минуту ждали, пока градоначальник сделает какую-то надпись на рельефе и обратит на нас внимание. Лицо его было хмурое, морщины вспахали высокий лоб, взгляд стал колючим и строгим.

- Я лично слетал к Днепропетровску. Признаю, немного время упущено. Но ничего страшного. Кое-какие распоряжения уже отдал. Ка…, тьфу ты, Алексей и Илья уже готовят зажигательные снаряды, чтобы сбросить на…, - мэр замялся не находя верного слова, - существа, - наконец, подобрал определение. - Я собираю всех, кто может помочь и встать под знамена анклава. В том числе, позвал и вас. Андрей, ты соображаешь в этих делах, у тебя есть опыт.

Мэр сделал многозначительную паузу и посмотрел на моего друга.

- Поймите, - Андрей тяжело и устало вздохнул, - у вас, вернее, у нас у всех нет шансов. Вы же видели это? Их сотни тысяч, если не миллионы, они просто потоп. Судя по словам беженцев, очень зубастые и далеко не вегетарианцы. Тут не всякая армия смогла бы противостоять. Нужны тактические ракеты, установки залпового огня, бомбы, а у вас что? «Кассандра» - импульсная снайперская винтовка, «зулус»? Автоматическая винтовка «Арзамас» с безгильзовыми боеприпасами? А-91 «булпап» из композитных материалов с коллиматорным прицелом? - слово в слово Андрей повторил недавнюю браваду Альберта Яковлевича. - Курам на смех. Нужно оружие массового поражения, - заключил Андрей.

Мэр с минуту смотрел на него, играя желваками, то ли давил гнев, то ли решался сказать нечто важное.

- У нас есть такое оружие, - наконец, твердо произнес он.

- Какое это такое? - Андрей с наигранным удивлением вздернул брови.

- Четыре «Ахила», экзоскелеты - погрузчики и три АРКа.

- Эгзоскилеты? - Андрей явно был удивлен, - «АРКи»? Тяжелые?

- Два тяжелых, один легкий.

Андрей задумался, как бы взвешивая арсенал.

- Все равно мало.

- У меня триста единиц различного стрелкового оружия. Добавь свои автоматы. Сколько их у тебя?

- Э-э-э, - Андрей поднял вверх палец, - уж больно много вы от нас хотите. Мало того, что вербуете в свою армию, так еще и оружие просите. А взамен что?

- Дам я тебе керосина, - мэр так сказал, словно кость кинул, - только сначала спасем анклав.

- У меня другое предложение. Пока не поздно, заправляем самолет. После этого мы отдаем вам автоматы, я с Михалычем летим на Лунную станцию, возвращаемся, забираем вас, имею ввиду, жителей и ни с кем не надо воевать, - милейшая улыбка озарила лицо Андрея. - Если понадобится выиграть время, выставите заслон, думаю, отряд надо сколотить из беженцев. А пока летаем, стройте баррикады, не знаю, колючую проволоку натягивайте, волчьи ямы ройте. Короче, все возможное, чтобы задержать чертовых тварей. Как вам такое предложение? Людей погибнет, несоизмеримо, меньше, если не вступать в прямое противостояние.

- Но ведь все в корабль не влезут, - мэр повысил голос. В этот момент я был на его стороне. - Ты и сам толком не знаешь, сколько сможешь взять.

- А разве мало того, что вам места хватит?

Мэр пристально посмотрел в глаза Андрею. Андрей выдержал натиск.

- Анклав давал вам пищу, безопасность, свет…

- Не надо меня совестить, Альберт Яковлевич. Я не местный и всеми этими неземными благами не пользовался.

- Тебе не жалко немощных стариков, которые останутся умирать, прикрывая твою задницу? - мэр зашел с другой стороны.

- И вашу в том числе.

- Я не полечу.

- Ах, вот оно в чем дело. Папочка - патриот решил костьми лечь в борьбе за правое дело и нас заодно с собой рядышком положить. А может все-таки рак? СПИД?

- Хватит паясничать, мне нужна любая помощь, чтобы защитить анклав. Мы сможем выстоять, я уверен. Ты с нами?

- Я сам по себе. И предлагаю честную сделку. Пока не увижу бензовоз у северного КПП и пальцем не пошевелю.

- Какие гарантии, что ты вернешься?

Андрей вздохнул и развел руками. Неимоверно долгую минуту мэр сверлил Андрея тяжелым взглядом, граничащим с ненавистью, потом выдавил, - без вас обойдемся, - желваки на его скулах вздулись буграми. - Бандиты, убийцы, насильники и те согласились примкнуть к нам.

Андрей с равнодушным лицом встал из-за стола и пошел к двери. Мэр посмотрел на меня, а я сидел и не мог решиться. Сознавал, что мэр прав, мое понимание ситуации совпадало с его словами. Андрей ошибается, о каких сделках может идти речь, когда на кон поставлены сотни жизней, пусть даже и стариков. А может даже и тем более, немощных, слабых людей, которых нам, сильным, надо защитить. С другой стороны, Андрей прав - пытается по-своему спасти их. Может и не всех, а окажется больше, чем выживших, если останутся... Я опустил глаза, встал и на подгибающихся ногах поплелся за Андреем.