Обычный дом

Глава 30 - Сумасшедшая соседка

«Дурдом-ромашка», конечно, а не дом. Изо дня в день какие-то приключения. А на первый взгляд ведь — самая обычная многоэтажка!

Но я понял. Это только на первый взгляд, это если не вглядываться.

И лучше бы я не вглядывался. Но увы, я уже въехал и я теперь — часть этого пирога.

Распрощавшись со всеми у подъезда, включая участников всех мероприятий, я украдкой направился к «нехорошей квартире»-побратиму уже знакомой мне бабушки Маши. Главное её соседке, Валентине Николаевне, на глаза не попасться. Буду надеться, что у неё «матрац». Да и вторая, как её… Нина, Лена, Оля? Не помню… Вообще, хорошо бы никому на глаза не попадаться, на самом деле. Слишком быстро в нашем доме «сарафан» работает. Могут ещё чего нехорошее про меня выдать, а мне это совершенно не нужно.

План на визит у меня имелся довольно расплывчатый. Практически никакого, если уж быть с собой честным. Я лишь приблизительно знал, как мне напроситься и попасть к «сумасшедшей» в квартиру. Ещё отдалённо догадывался, что именно я хочу узнать у очередной бабушки. Вот только не представлял главного — КАК мне это сделать. Ну не напрямую же спрашивать, в конце-то концов! Эдак я и сам психом прослыву, при том сама же эта Маша и расскажет всем, на радостях себя обелить. А раз такие перспективы меня не радуют, то всё нужно постепенно, мягко и деликатно выяснять.

Бабуля открыла быстро, всего после второго звонка. И опять — резко распахнув створку, едва не мне в нос. Отскочив чуть в сторону я предстал пред холодным и колким взглядом бабули.

– Чего надо?! – злобно проскрипела она, подслеповато щуря глаза и окидывая меня пренебрежительным взглядом с головы до ног.

Сама она не особо изменилась с прошлой нашей встречи… да вообще не изменилась. Та же белая «ночнушка», или нечто крайне на неё похожее, те же засаленные и нечёсаные седые волосы до плеч, топорщащиеся в разные стороны, тот же безумный, затравленный взгляд.

– Я вам верю, – выпалил я и замер, ожидая реакции.

И бабушка замерла, переменившись в лице. Все её эмоции легко угадывались, да и предугадывались без особого труда — хоть я и сказал, что ей верю, а в глазах её читалось, что она в мою веру ни на йоту не верит. Более того: подозревает всякое нехорошее, вплоть до мошеннических действий. Это верно, осторожность никому не вредит. Однако мне на пользу она сейчас не играет. И как доказывать в случае чего, что я без злого умысла явился? Зря я это не продумал, ой зря!

– В-во что веришь, – она аж запнулась. – Чему веришь?

– Про призраков. Поговорить с вами можно?

Тут бабулю отпустило. Затравленно оглядевшись, бросив взгляд заправского шпиона сперва в одну сторону, на окно, потом в другую, на двери прочих квартир, бабуля кивнула и тут же схватила меня за руку и затащила к себе в квартиру, захлопнув за нами дверь.

Во второй «нехорошей квартире», принадлежавшей «сумасшедшей» (якобы) бабушке, пахло на удивление сносно. Я ожидал чего-то более… ну, как совсем недавно в подвале, в сущности. И штабелей мусора до потолка, вроде связок газет и пакетиков от сока на батарее, мешков со всяким, выложенных в причудливый лабиринт, по которому едва можно пройти.

А тут нет, вполне обыденные запахи и самая обычная, просторная квартира. Воздух, конечно, немного спёртый и стоило бы проветрить, но не более того. Есть нотки гниения, но исходят они от небольшого мусорного пакета, что покоился на коврике, у входа, что тоже вполне объяснимо.

Заметив мой взгляд, бабуля поспешила выставить кулёк за дверь. Запах сразу отступил и стало совсем хорошо.

– Туда проходи, – она кивнула на дальнюю комнату. – В кресло сядь и не елозь тут. Услышу, что шныряешь где — милицию вызову. Имей в виду, слух у меня прекрасный! Сядь и сиди, пока не приду. Я сейчас.

Почему-то спорить совершенно не хотелось, я повиновался максимально покорно и безропотно! В её голосе звучала сталь, от чего любым её словам невольно подчиняешься. Учительница она, что ли?

Да и голосок ещё этот, нашёптывающий в мозгу и напоминающий, что она сумасшедшая… а она ли? Впрочем, проверять всё равно не хочется, прав голосок.

А с другой стороны — может, это я сумасшедший, раз голосов в голове слушаюсь? Впрочем, он пока один и представляется здравым смыслом и внутренним голосом разума, потому пока потерпим, пока что не страшно.

Боже мой, зачем я во всё это ввязался? Надо было дальше снимать чужие углы! Целей бы был. Мало что проклятая какая-то квартира досталась, так ещё ипотека, будь она неладна. А ведь как давно классик учил: «не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!», нет же, не слушаем! Сэкономил, твою-то мм…

Бабуля вернулась в комнату минуты через две, совершенно переменившись. Собственно, даже бабулей её называть уже не хотелось. Тётушкой, да и то лишь в качестве исключения. Она надела тёмный спортивный костюм, расчесала волосы и собрала их в пучок на макушке, нацепила на нос очки и стала совершенно иной женщиной. Они это от природы умеют, видимо. Женщины, в смысле. Творить подобные метаморфозы и меняться до неузнаваемости всего за пару минут. Жена вот то и дело так делает, да и мать её. Да что там: даже сестра младшая умеет. Того гляди и дочки обучатся.

Сев в кресло напротив меня, она выжидающе уставилась мне в глаза. Я упорно молчал, не зная, с чего начать столь щекотливый разговор.

На моё счастье, она взяла инициативу:

– Ну что, молодой человек, для начала давайте познакомимся. Меня зовут Мария Алексеевна. Не Марья, очень вас прошу. И уж тем более не «Лексевна»!

– Очень приятно, Мария Алексеевна. Я… меня зовут Борис. Борис Алексеевич.

– Тёзки по батюшке? Какая прелесть, – её интонации были холодны, а слова она «чеканила».

– Согласен с вами, – я мямлил, явственно ощущая себя на уроке, стоящим у доски. Точно учительница, возможно на пенсии. Такой эффект угнетения воли и психики на людей могут оказывать лишь люди этой профессии. Хотя гаишники ещё неплохо справляются. – Я это… Я поговорить с вами хотел. Я кое-что узнал из слухов, не буду врать, и дело в том, что…

– Где вы живёте, молодой человек? – перебила меня тётка. А в корень зрит, ты смотри — догадалась. Никакая она не больная, и близко нет.

– В сто двадцать шестой, на семнадцатом.

– Ясно. И что, вас тоже донимают?

– Совершенно верно! И именно об этом я и хотел бы вас расспросить, Мария Алексеевна! По слухам, у вас ровно те же проблемы, с которыми столкнулся я: непонятный скрежет в стенах, шум какой-то, го… голоса…

Я замолчал, проводив взглядом (лучше оставить без эпитетов то, каким именно был мой взгляд в этот момент) пролетавшую мимо книгу. Женщина это заметила и, обернувшись через плечо, устало взглянула на бардовый истрёпанный томик Пушкина, толщиной сантиметров в пять.

Вновь повернувшись ко мне, она устало вздохнула и резюмировала:

– Замахивается. Судя по вашей реакции, – она сделала паузу, в которую книга с громким хлопком впечаталась в стену и шлёпнулась на пол, шелестя страницами. – …до подобной стадии вы ещё не добрались?

– К счастью нет. Погодите, в каком смысле — ещё не добрались?!

– В прямом, молодой человек, в самом что ни на есть прямом. А что вас так удивляет? Уверена, с самовольным движением предметов вы уже сталкивались. Простите, но это практически написано у вас на лице. И практически лишь потому, что не на лице собственно, а на разбитой макушке. Я заметила след зелёнки, не отпирайтесь. Не болит?

– Спасибо, уже прошло.

– Ударились в момент испуга? Не тушуйтесь, молодой человек, со мной в первый раз произошло ровно то же самое! Мне даже швы накладывали.

– Меня как-то пронесло, меня только перевязали и шишка сутки продержалась. Сегодня по утру уже опала и пульсирующая боль ушла. Ну, почти ушла… Простите, у меня сразу возникает… целый ряд вопросов. Вы позволите?

– Разумеется, Борис, спрашивайте. Для того вы ведь и пришли. И спрашивайте открыто, не стесняясь. Я склонна вам верить, что вы находитесь в сходном положении, потому постараюсь ответить на все ваши вопросы, по мере сил.