Обыкновенная трагедия

Глава 2. Часть 2. Сделка

Через некоторое время в глубине коридора раздались громкие шаги. К ним приближались двое мужчин. На них не было халатов, и их обувь не была обута в синие пакеты бахил, как у всех других. Первый был в полицейской форме. Нелепая фуражка овальной формы высоко торчала на макушке круглой головы. Его походка была семенящей и суетливой, а невысокая полноватая фигура удивительно подвижной. За ним шел второй, высокий мужчина в темном пальто. Несмотря на то, что по возрасту, он выглядел младше своего попутчика, он с первого взгляда казался авторитетнее первого. Как человек обладающий властью. И эта властная уверенность, граничащая с надменной наглостью, сквозила в каждом его движении. Он шел позади полицейского, неспешно, деловито пронося свою крупную фигуру, и самоуверенно осматривался. На его красивом смуглом лице сквозила неприкрытая и откровенная надменность ко всему окружающему, и в особенности к семенящему впереди попутчику. В руках он сжимал черный лакированный портфель под цвет безупречно чистым сверкающим туфлям.

Полицейский вплотную подошел к женщинам и сухо, воровато отводя глаза, словно совершая преступление, спросил у матери имя. Та, при виде чиновника, нерешительно и робко привстала с места, и назвалась, со страхом взглянув снизу вверх. Тот, услышав ответ женщины, удовлетворительно кивнул через плечо второму.

— Пройдемте в кабинет, у нас к Вам разговор, — тихо произнес он и показал рукой в сторону вереницы дверей в глубине коридора, в одной из которых уже скрылся высокий мужчина с портфелем.

— Хорошо, хорошо, — испуганно ответила мать, — я с дочерью, если можно.

Мужчина с подозрением осмотрел девушку и после долгой паузы небрежно бросил — Пусть идет.

Они устроились в том же кабинете, в котором женщина была этим утром и разговаривала со старшей сестрой о переводе мальчика в платное отделение. Мужчина с портфелем занял главное место за столом, полицейский сел рядом на кушетку. Мать с дочерью присели на стулья перед столом.

— Как вы понимаете, я тут по делу вашего сына, — не представляясь, произнес высокий мужчина. Он с плохо скрываемой брезгливостью осмотрел женщин бесцветными глазами и деловито выпрямил холеные белые руки, сложил их горкой друг на друга перед собой.

— Да, да, я понимаю…, - подобострастно и немного привстав и наклонившись, ответила мать.

— Мне было поручено обговорить с вами обстоятельства этого дела для того, чтобы убедиться, что вы получите нужную помощь…и для того чтобы мы как можно быстрее уладили наши вопросы.

— Конечно, я тоже так же думаю, — ответила мать.

— Это хорошо, что вы понимаете меня, — продолжил мужчина, — поверьте, нам всем очень жаль, что с вашим сыном так вышло. Я не знаю всех деталей того, что случилось, но скорее всего мальчик сам выбежал на дорогу перед машиной…

— Что вы говорите! — внезапно вскрикнула Мария, перебив мужчину. Все трое мгновенно обернулись на нее. Мужчина замолк и раздраженно посмотрел на девушку. Полицейский в возмущении подпрыгнул на своем месте, со страхом оглядываясь на коллегу.

— Молчи, дочь! — Мать умоляюще взглянула на девушку и сильно сжала ее руку. Мария, густо покраснев, умолкла.

— Я продолжу, — злобно выдавил из себя мужчина, — так вот, повторюсь, скорее всего, мальчик сам выбежал на дорогу перед машиной, и у водителя не было возможности остановиться и избежать столкновения. Я уверен, вины водителя тут нет, — он прервался и пристально взглянул на полицейского.

— Так и было, — после долгой паузы сдавленным высоким голосом ответил полицейский. Его полное тело пришло в движение под суровым взглядом мужчины, словно кушетка, на которой он сидел, внезапно раскалилась. Его глаза суетливо блуждали по серой плитке пола, избегая встретится глазами с сидящими женщинами, — я все проверил, вины водителя точно нет. Трассологическая экспертиза показала, что автомобиль двигался с положенной скоростью и водитель не нарушал правила дорожного движения. Мальчик сам бросился под колеса… Это точно…точно…, у нас все документы есть…

Мужчина за столом одобрительно кивал, слушая полицейского. Мать сидела на самом краю стула и внимательно слушала мужчин, поворачивая голову от одного к другому. Ее лицо и нижняя губа невольно вытянулись в недоумении.

— Но как же…люди говорят, что он ехал очень быстро. И пьяный был…, - неуверенно произнесла женщина.

— Какие люди? — внезапно выкрикнул полицейский, вскочил со своего места и встал перед женщиной, выпирая круглый живот, — кто эти люди?!!

— Соседи наши, все видели… Он даже в забор врезался, а потом наши мужчины его поймали и сказали, что от него водкой пахло…

Полицейский всплеснул руками. Потом низко наклонился над вжимающейся в стул женщиной, еще больше выпячивая тугой живот.

— Ээээ, да кто тебе такое сказал?!! Соседи!?? Эти алкаши и голодранцы?!! — зарычал он, — ты что тут несешь?!! На уважаемых людей наговариваешь?!! Да кто ты такая?!! — почти кричал он, визгливо протягивая гласные.

— Нет, они честные люди и не будут врать. Я бы не стала наговаривать… — бормотала в оправдание женщина.

— Пожалуйста, не кричите на мою маму, — Мария встала со стула и заслонила собой мать. Ее голос был тверд и решителен, а лицо пылало возмущенным румянцем.

— И что ты сделаешь, девочка!?? — бесцеремонно прошипел полицейский. Его лицо вплотную приблизилось к лицу Марии. Так близко, что та почувствовала его зловонное дыхание — запах лука, жареного на огне мяса, сигарет и гнилых зубов.

— Сядьте на место, — резким приказом выкрикнул высокий мужчина за столом. Он с презрительным осуждением посмотрел на полицейского, от чего тот осекся, сник и торопливо вернул свое тело на кушетку.

— Да, да, все…я все…, - затравленно пробормотал он, смущенно поправляя складку брюк на широких ляжках.

— Давайте не будем ругаться и спорить. Это ни к чему, — продолжил мужчина за столом, поправив выражение лица и смастерив на нем некое подобие доброжелательной улыбки, которая вышла криво и похожей на волчий оскал, — На самом деле это не важно — кто, когда, зачем и почему… Зачем нам во всем это разбираться, тратить время и нервы? И следствие нам не к чему, только бумагу марать и занятых людей от работы отрывать. Те более, что вины никакой за водителем нет. Об этом все нужные документы есть, а если каких не хватает, так будут… — он многозначительно посмотрел на женщин и продолжил, — нам что главное — сделать так чтобы ваш сын быстрее поправился. Верно?

Мать в ответ энергично закивала головой.

— Да, только это важно, — удовлетворенно продолжил он. — Вы же мать, и я вижу вы это понимаете. Так вот, добрые и уважаемые люди, которых я представляю, тоже понимают это. И они готовы помочь вам с расходами на лечение…, - он сделал долгую паузу, поменял местами руки на столе, положив другую сверху, и тоном тише закончил — конечно, в разумным пределах…

— Спасибо, нам так нужны деньги! Мальчику нужна терапия. Если ее не будет, он не сможет ходить, пожалуйста, помогите нам…, - жалобно застонала женщина, вздевая руки к мужчине за столом и утирая выступившие на глазах слезы.

— Ну что вы, не плачьте, — с фальшивым участием произнес мужчина, — конечно, мы поможем. Разве мы все не должны помогать друг другу в сложное время, — он широко раскинул руки в стороны, и самодовольная улыбка расползлась узкими губами на его лице.

— Простите, — ответила мать, вытерев лицо скомканным платком и неловко спрятав его в кармане.

Мужчина торжественно достал с пола портфель, со стуком поставил его на стол, открыл с щелчком и выложил из него белый конверт. Потом осторожным движением передвинул конверт на середину стола и назвал сумму.

— Мы уверены, что вы оцените великодушие добрых людей помочь вам в вашей ситуации.

Женщины растерянно переглянулись.

— Послушайте, но этих денег мало, — изумленно ответила Мария, — посмотрите, сколько стоит терапия! Этого не хватит даже на две недели лечения! — девушка достала лист с расценками платного отделения, который получила от матери, и протянула его через стол мужчине.

Тот брезгливо посмотрел на лист и, не притронувшись к нему, продолжил.

— К сожалению это все, чем мы можем помочь. Если вы не заинтересованы в нашей помощи, то мы не будем настаивать, — он накрыл рукой конверт с деньгами и притянул к себе.

— Нет, мы возьмем, — вскрикнула мать, — дочь, что ты делаешь?!! Нам нужны эти деньги! — она рывком встала с места и потянулась к конверту. Но рука мужчины все еще прикрывала конверт.

— В наше время молодежь совсем не умеет себя вести, — театрально поучительно произнес мужчина, — хорошо, что есть старшее поколение, которое может научить их жизни.

— Да, вы правы. Простите мою дочь. Она хорошая девочка, только сильно расстроена, не знает что делает. Я возьму деньги.

— Замечательно. Раз мы покончили с этим, то осталась еще одна небольшая формальность, которую мы должны предварительно уладить. Тут у меня есть несколько бумаг. Ничего особенного. Только чтобы обезопасить уважаемых людей от глупых недоразумений. Вы их подпишите, и деньги ваши.

Он достал из портфеля несколько листков с напечатанным текстом и передал через стол женщине. Потом протянул пишущую ручку.

— Что это? — недоуменно спросила мать, близоруко щуря глаза на мелкий шрифт текста.

— Как я уже говорил, ничего особенного. Только ваше подтверждение, что вы никаких претензий ни к кому не имеете и признаете, что ваш сын сам выбежал под машину…

— Как же? Это же… — женщина удивленно взглянула на мужчину.

— Да. Именно так. А что вы думали? Получить деньги просто так?!! — лицо мужчины исказилось гримасой презрения, — если вы не согласны, я настаивать не буду, — он притянул конверт обратно к себе.

— Где мне подписать? — глухим голосом спросила женщина.

— Мама, нет! — Мария умоляюще посмотрела на мать в попытке остановить ее, но та, не оглядываюсь на дочь, торопливо подписала графы, указанные услужливо подпрыгнувшим к ней полицейским.

Когда все было готово, мужчина за столом с удовлетворением осмотрел подписанные листы, бережно сложил их в портфель и протянул конверт женщине.

— Вот ваши деньги. Можете пересчитать, — небрежно произнес мужчина, вставая со стола.

— Ну что вы, мы вам верим, — сдавленно ответила женщина, складывая конверт в сумку.

— Вот и хорошо, теперь можете идти.

Женщины, попрощавшись, вышли в коридор. За ними вышли мужчины, и, не оборачиваясь, пошли по коридору по направлению к выходу из здания. Высокий мужчина шел на этот раз впереди, а за ним едва успевал второй. Полицейский говорил что-то первому вдогонку, на что тот через плечо бросал короткие ответы. Потом они скрылись за поворотом коридора, оставив женщин одних. Мать и дочь, не говоря друг другу ни слова, прошли к кушетке возле кровати мальчика и сели. Мария чувствовала, как липкий ком подступил к горлу, голова окуталась туманом, а середке гулко билось, отдаваясь во всем теле. Словно в оцепенении она пыталась осознать то, что произошло. С одной стороны ей было невыносимо противно от себя самой, от матери, и мелкой продажной сделки, которую они только что совершили, отказавшись от справедливой борьбы за поруганное здоровье невинного мальчика. Но с другой стороны она признавала простую правоту матери получить помощь, столь нужную именно сейчас, и без промедления. Ее спутанные лихорадочные мысли прервал странный звук. Он исходил от матери, сидящей рядом. Женщина не плакала, а тихо и жалобно, по животному скулила, скорчив худое лицо в гримасу боли и отчаянья. Мария отстраненно смотрела на мать не в силах шелохнуться.

Ветер за окном, как взбесившийся зверь, бился в окна здания, изредка бросая в стекла ошметки поднятого с земли снега. Полуденное зимнее солнце было скрыто за серым слоем плотных облаков, и только слабое пятно света говорило о его существовании, там, высоко над этой неприглядной землей. Огромное здание больницы гудело привычной суетой. Со всех сторон доносились приглушенные стоны больных и короткие возгласы медицинских сестер, звон стекла и шуршание пакетов. Люди торопились и проходили мимо, едва обращая внимания на сидящих на кушетке женщин и на лежащего рядом мальчика. Большие часы на стене мерно отсчитывали секунды, превращая их в минуты и часы, и ничто на свете не могло остановить их безразличный и неумолимый ход.