Обыкновенная трагедия

Глава 2. Часть 4. Предательство

4. Предательство

Телефон настойчиво звенел и дребезжал. Мария с плохим предчувствием, в нерешительности, смотрела на экран телефона, где светился номер тети. Девушка на переднем кресле, раздраженная звонком, повернула к Марии недовольное лицо и цокнула языком. Наконец, подобравшись, девушка ответила на вызов, и в ту же секунду услышала громкий лающий голос родственницы.

— Ну, наконец-то! Моя любимая племянница изволила включить свой телефон, — язвительно выпалила женщина.

Мария поняла, что тетя пыталась дозвониться до нее, но телефон заработал только сейчас, когда автобус въехал в пределы города.

— Тетя, здравствуйте. Вы звонили? Простите. Я в дороге. Еду к вам. Наверное, телефон…

— Да заткнись ты! Дела мне нет до твоих отговорок! Ты знаешь, как ты меня подставила?!! Ааа?!! — без объяснений принялась кричать женщина.

— Что случилось, тетя? — испуганно спросила девушка, сжавшись в кресло.

— Ты еще спрашиваешь, что случилось?!! Твоя подруга, вот что случилось! Эта шлюха базарная, вот что случилось! Она меня кинула! На сорок тысяч кинула!!! Кассу вчера не сдала и пропала! Я ей звоню, а телефон у нее отключен! Пошла и нашла через людей ту дыру, в которой она жила со своей сопливой ублюдочной малявкой, но она и оттуда успела съехать. Это как называется, по-твоему?!! Ааа?!!

— Как? Как такое возможно…я не понимаю…, - растерянно бормотала девушка.

— Да что ты из себя невинную овцу строишь?!!! Небось, сама с ней все спланировала?!! Как тетку твою — глупую доверчивую лохушку кинуть на бабки?!! — истошно кричала женщина.

— Нет! Что вы! Как я…, - пыталась оправдаться девушка, с трудом осознавая, о чем говорит женщина.

— Как я могла тебе поверить?!! Ведь сколько раз обжигалась! Думала, все-таки родственница, племянница, неиспорченная молодая девочка! Да все одно и тоже! Никому верить нельзя!!! — кричала в трубку женщина.

— Тетя, пожалуйста, о чем вы говорите? Ведь я бы никогда…

— Молчи!!! Я на этом свете не первый день живу. Кинула меня. Провела!!!

— Нет, нет, тетя, пожалуйста, не говорите так. Я вас не обманывала. Не понимаю, как такое могло случиться…

— Даже, если не обманывала, все равно, — яростно чеканила каждое слово женщина, — Ты привела ко мне эту воровку. Сказала мне, что ручаешься за нее. Что она не обманет. Теперь отвечай, раз такие дела. Бабки все мне вернешь до копейки. Не знаю, где брать будешь, меня твои проблемы больше не интересуют. Но больше ты меня не проведешь! И не нужно мне петь сладкие песни о кровных узах. Вы все меня достали, родственники! Помогаешь вам, помогаешь, а вы в ответ только и ждете, как обмануть! Неблагодарные сволочи! Голодранцы!!! Что мать твоя, что сама! Хватит, допомогалась, скоро без штанов останусь с вами! Еще, какое хамство!!! Мамка твоя, наглая, звонила, денег в долг просила. Плакалась, что нужно оплатить лечение вашего младшего. Смотрю, совсем меня за идиотку держите, если думали, что я после твоих выходок еще и денег вам в долг давать начну. Совсем страх потеряли! Обнаглели!!! Короче, если бабки не вернешь, то я твою подругу сама найду. И накажу так, что мало не покажется, уж поверь мне.

Мария в смятении слушала тетю. Ее рука, сжимающая пластик телефона, вспотела, а лицо горело в ужасе от слов, выкрикиваемых родственницей.

— Тетя, пожалуйста, не нужно так. Я уверена, что это недоразумение. Она не могла так поступить. Наверное, что-то случилось. Давайте, я приеду и найду ее, — взмолилась девушка.

— Делай что хочешь, но деньги вернешь. И еще, надеюсь, ты поняла, что у меня больше не работаешь. Мне такие работники не нужны. В последний раз я связываюсь с родственниками. И в комнату не возвращайся, я ее другим сдам. Пожитки твои у меня будут, как залог. Заберешь, когда деньги принесешь, — словно огласив приговор, сказала женщина.

— Да, тетя, хорошо, — обреченно ответила Мария.

— Вот и хорошо, что хорошо. Жду денег. Скоро не вернешь — очень пожалеешь, — отрезала тетя, и звонок прервался.

Еще некоторое время Мария растерянно держала возле уха телефон, осознавая случившееся. От острого, невыносимого чувство стыда загорелось прилившей кровью лицо. Обидные, несправедливые, жестокие слова родственницы колоколом отдавались в ее голове, расшатывали, выталкивали почву под ногами, переворачивали сознание. Перед глазами ее потемнело и все потеряло четкость, звуки и голоса вокруг утонули в липкой вате наваливавшегося дурмана.

— Как она могла?!! — ошеломленная, оцепеневшая, еле слышно под нос бормотала девушка, обдумывая поступок подруги — Боже, неужели это правда?!! Как это подло!!! Ведь мы подруги! Я всегда была добра к ней и никогда бы не поступила с ней дурно. Почему?!! Зачем?!!

Мария дрожащими руками набрала номер подруги в надежде, что та возьмет трубку, все объяснит и разрешит нелепое недоразумение. Но ответом был лишь механический голос автоответчика о том, что абонент выключил телефон и не может ответить на вызов. Девушка в отчаянии стукнула телефоном о поручень кресла, от чего на его крышке вскрылась трещина, на что Мария даже не обратила внимания. Полная женщина в кресле напротив недовольно взглянула на девушку, но воздержалась от реплик. Мария с вызовом встретила взгляд и про себя в сердцах выругалась: «Что ты на меня смотришь, толстуха?!! Займись лучше своими делами и отстань от меня!».

На смену стыду пришли злость, быстро вскипающая где-то в глубине живота, и неистовыми потоками раскаленной лавы заполняющая гулко бьющееся сердце, разливаясь по сетке артерий, захватывая каждый кусочек, каждую клетку ее тела.

Предательство подруги было неожиданным, ошеломительным, коварным. Девушка прокручивала в голове моменты, когда они с подругой проводили время вместе, делились планами и впечатлениями. После всего, что их объединяло, Мария была уверена в их душевной близости и верности. Она никак не могла сообразить и осознать, каким образом ставший почти родным человек мог поступить с ней так жестоко. И как она сама могла так оглушительно обмануться в ней?

— Ведь я так верила ей! Думала, что вот, случилось, нашла человека, которому можно доверять, как себе. Подменила меня в столовой. Я так обрадовалась! Так благодарила! Думала, есть на свете добрые люди, готовы помочь в трудную минуту. А ведь как оказалось! Обманула она меня! Дура я набитая! Деревенская дуреха!!! Я к ней всей душой, нараспашку! А она меня так! Но как же?!! От куда же мне знать, что так бывает!!! Что так люди могут обманывать!!! Что же я такая глупая!!! Что же со мной не так?!! Вот знай теперь!!! Урок тебе, учись горбом своим!!! А ведь какая же подлая!!! Какая лживая!!! Бывают же такие люди!!! Ведь в сердце залезла! А на самом деле вот как поступила!!! — словно в бреду бормотала Мария..

Потом ее мысли переметнулись на тетю. Несмотря на крутой нрав родственницы, в глазах девушки та была достойна уважения, как строгая, стойкая и справедливая женщина, которая, не взирая на трудности, смогла встать на ноги и без помощи других занять прочное положение в жизни. Но теперь, после их разговора, а также переосмыслив свое отношение к ней, Марии открылось другое лицо родственницы: жестокое, хладнокровное и безразличное, стремящееся только к личному обогащению. Словно стрела, эта мысль пронзила девушку своей неожиданной очевидностью.

— Она не человек! — думала она про родственницу. — Нет, не бывает таких людей. Ведь человек не может жить только ради денег! Не может забыть ради них все на свете! Забыть про доброту, сострадание!!! Забыть про сестру, про семью. И все ради денег!!! А какие страшные слова она говорила!!! Жуткие, обидные слова: «неблагодарные сволочи», «голодранцы»!!! Зачем она это говорила?!! Ведь это же не справедливо!!! Не честно!!! Нужно признать правду и не оправдывать ее больше. Для нее только деньги имеют значение. Ничего более для нее не нужно!!! Как она могла этого не понимать раньше?!! Не нужно было надеяться на родственные чувства, рассчитывать на понимание, заслуживать доверие. Это было все не нужно. Ничего бы она не поняла и не оценила…

В оцепенении Мария невидящим взглядом смотрела в грязное окно. Потом, очнувшись, оглядела окружающих ее пассажиров, на ряды торчащих над креслами голов людей и почувствовала внезапно нахлынувшую, едва сдерживаемую неприязнь. Лица окружающих были скучающие, безразличные, праздные, глупые. Полная женщина напротив, продолжала исподтишка осматривать девушку своими крохотными поросячьими глазками над холмами огромных, заплывших жиром щек. Мужчина в соседнем ряду ковырял пальцем в носу и внимательно рассматривал свою слизь, словно это был ценнейший для науки экспонат. Позади, двое молодых парней дико и истерично смеялись над чем то. Они низко наклонились над телефоном и время от времени, в лошадином восторге, хлопали себя по коленям, изрыгая потоки сальных ругательств. Молодая пара впереди сдавленно, но яростно спорила. Угловатое лицо девушки было капризным и упрямым. Парень с глупой щенячьей улыбкой пытался поцеловать благоверную, тянулся к ней трубочкой губ, но та отводила голову в сторону и лишь шипела недовольством.

Никогда ранее Мария не испытывала такого странного чувства к незнакомым окружающим людям. Они все казались ей уродливыми нечеловеческими созданиями, презренными примитивными тварями, способными только жрать, ржать и смердеть. Будто внезапно с ее глаз сорвали шоры, и ей показалась истинная картина, ужасающая картина, скрытая от обычного взгляда, но ошеломляюще подлинная. Мария подумала, что ведь никому из этих людей не было до нее дела. Совсем никакого! Им всем все равно! Они заняты только своими делами. И даже если она упадет замертво, прямо тут, в салоне автобуса, прямо на этот заплеванный грязный пол, то все они только потешатся над ней, попинают ее тело, поснимают на телефон, а потом равнодушно разойдутся по своим мелким делам.

Наконец, после волны злости и отчаянья на девушку навалилась жалость. Жалость к самой себе. Она принялась с ожесточением сокрушаться о происшедшей несправедливости к ней.

— Почему все так неверно? — в отчаянье говорила она себе, — ведь я старалась поступать правильно и как нужно другим! А вот к чему все пришло: осталась без работы, без жилья и денег, преданная единственной подругой. А тем временем мать и брат ждут моей помощи и пропадут, если я не придумаю выхода, где достать денег. Но я совсем не знаю, где их достать, совсем не знаю… И вообще!!! Почему мне, молодой девушке, которая в своей жизни не сделала ничего плохого, приходится проходить через такие трудности?!! Взваливать на себя ношу, нести которую я не готова?!! Ведь я такого не заслуживаю! Что я сделала, чтобы заслужить это?!! Почему?!! За что?!!

Ее горестные мысли прервал резкий возглас водителя автобуса, огласивший конечную остановку на вокзале города. Мария, как ошпаренная, вырвалась из копошащегося людьми салона, расталкивая недовольных пассажиров, и побрела по улице. Она бесцельно шла по полуденному зимнему городу, не замечая ничего вокруг, квартал за кварталом, сквозь толпы людей и бетонный лабиринт шумных улиц, отдавшись воле своих мрачных раздумий и несущим вперед ногам. Идти ей было некуда, и денег у нее не было. Во рту у нее пересохло, а живот скрутило голодом. Но она, погруженная в свои мысли, едва обращала на это внимание, и продолжала брести вперед, не зная времени и места, время от времени безуспешно набирая на телефоне номер подруги.

По мере того, как она углублялась во чрево большого города, окружающие улицы заметно менялись. Торговые и спальные районы — неухоженные, все в обрывках объявлений и шелухе семечек, сменились респектабельностью огромных, сияющих стеклом офисных зданий, добротностью фасадов жилых домов, умиротворением прибранных парков и уютностью красивых ресторанов.

Тут Мария заметила, как много было молодых девушек в этой части города. Они все казались довольны жизнью: беззаботные, ухоженные, защищенные родителями или мужчинами. Их светлые лица мелькали в пролетающих по дорогам салонах автомобилей. Они проходили мимо, выходя из дверей магазинной, звонко щелкая шпильками туфлей. Они сидели в тепле многочисленных кафе, увлеченные беседой, обмениваясь друг с другом улыбками. Мария ощутила едкую желчь обиженной зависти к этим девушкам: нехорошую, горькую, концентрированную. И это ощущение заставило ее руки и ноги мелко дрожать, словно в лихорадке.

— Ведь я такая же, как они, — обреченно бормотала она, — ничем не хуже. Но они устроены, беззаботны. А я — тут, в холоде, на улице… Одинокая… Беззащитная… Преданная…. Голодная… Бездомная. Без копейки в кармане…

Когда поток ее горьких мыслей иссяк, а голова лишь шумела истощенная напряжением, она оказалась в небольшом парке, полном высоких старых деревьев, посреди ровного квадрата запруженных автомобилями улиц. Мария присела на покрытую тающим льдом и снегом скамью и откинула голову вверх, к небу. Над ее головой, поддавшись порывам ветра, гудели деревья. Они покачивали и протягивали свои оголенные ветви к небесам, как молящие пощады руки грешной старухи, но лишь беспомощно царапали промозглый воздух в попытках скинуть с себя стаи черных ворон. Воронье же облепило деверья черными гирляндами — всюду, на каждой ветке. Вороны изредка каркали — зловеще и устрашающе, смотрели своими жуткими черными глазками сверху вниз на сидящую внизу одинокую девушку.

Мария посмотрела на солнце, висящее в зените зимней полуденной поры. Оно было маленькое, съежившееся и, несмотря на яркость исходящего от него света, казалось черным.

— Как странно, — отрешенно сказала себе девушка, — черное солнце…

Она все всматривалась в черный круг солнца, пока перед глазами не пошли красные круги. Потом плотно закрыла веки и прислушалась к себе. Внутри было тихо. Буря прошла и оставила лишь выжженную пустыню. Марии не хотелось больше никуда идти. Она устала. Казалось, ее тело каждой клеткой приросло к скамейке, и она была готова остаться тут навеки, под крохотным странным черным солнцем, в компании воронья на оголенных ветках деревьев. Тут ей было место, подумала она.

Потом внутри нее что-то неуловимо изменилось. Будто тяжелая капля долгожданного дождя упала в песок раскаленной зноем пустыни, моментально просочилась внутрь, но подарила смутное ощущение надежды. Мария не могла понять, что это было. Она пыталась отыскать в себе эту каплю, найти это чувство, нащупать забытое воспоминание. Отчаянно пытаясь уловить ускользающее ощущение, подарившее надежду, она вдруг поняла, что ищет. И простота найденного ответа удивила ее.

Никогда прежде, за всю свою жизнь, Мария не задумывалась о боге. Нельзя сказать, что она в него не верила. Она лишь не задавала себе вопросов о существовании такой силы, а лишь воспринимала бога как часть окружающего быта, как формальный ритуал, привычный оборот речи.

Но теперь все казалось иначе, обрело новый смысл: реальный, животрепещущий, насущный. Она чувствовала себя выброшенным на скалы кораблем, попавшим в сокрушительную бурю в первом же путешествии. И теперь, искромсанная, беззащитная, опустошенная, лишенная другой надежды, только на помощь бога уповала, как на последнюю силу, могущую дать ей опору. И если и тут она будет брошена, значит дальше только неминуемая катастрофа, погибель.

Мария снова подняла взор к небу и внутренним голосом обратилась к богу, неловко подбирая слова.

— Боже, помоги мне! — шептала она, — покажи мне путь, не погуби, прошу. Если виновата я в чем, то прости. Но не губи. Помоги мне, маме и брату. От крайней нужды прошу, помоги… Обещаю, если поможешь, то буду лучше, буду делать добро, и мысли плохой о людях не подумаю…

Но тут она одернула себя.

— Да что это со мной!!! — возмущенно сказала она себе, — Кто же я такая?!! Когда было все хорошо, то и слова про бога не произносила. А теперь, как прижала нужда, так прибежала, заскулила, начала выпрашивать. Ооо! Какой же я дурной человек, поганый, мелкий, эгоистичный!!! Бог же не продавец на базаре. С ним торговаться нельзя!!!

И тут, когда рука в кармане в очередной раз машинально нажала на кнопку дозвона на номер подруги, Мария услышала знакомый голос, ответивший на звонок…