Очарован наповал

Неделя восьмая

Слова «возвращение домой» правильными не ощущаются. Когда самолет, выполняющий стыковочный рейс из Тайпея, приземляется в аэропорту Сан-Франциско, Чарли ощущает, что в груди у него прошлое сталкивается с будущим. Именно здесь началось его путешествие восемь недель назад, когда Париса посадила его на самолет, улетающий в Лос-Анджелес, чтобы он стал Принцем «Долго и счастливо». Именно здесь начинались и заканчивались его командировки во времена работы в «УинХан», когда они с Джошем на соседних сиденьях в бизнес-классе летали в Лондон, Сингапур, Тель-Авив, Мумбаи. Сейчас он приземляется здесь для свидания в Родном Королевстве с Энджи. На плече у него спортивная сумка, которую Дев брал в салон как ручную кладь; Джулс устало приваливается к нему, пока они ждут оборудование у багажной ленты. Чарли смотрит, как Скайлар и Райан хлещут эспрессо в кофейне «Питс кофе», чтобы потом встретиться с выездной командой и проинструктировать ее относительно планов на завтра. Чарли смотрит, как Дев играет в какую-то дурацкую игру у себя в телефоне. Чарли смотрит и думает, кем он был, когда улетал из Сан-Франциско, и кем будет через две недели, когда съемки закончатся.

Целый кортеж фургонов везет изнуренную съемочную группу в отель в центре Сан-Франциско мимо многоэтажки, в которой Чарли прожил почти три года, уже два месяца пустующей. Подняв голову, Чарли ищет окно на втором этаже в южном углу дома — свое окно — и понимает, что соскучился. Не по самой квартире, которая была холодной и безликой, а по тому, что она олицетворяла. По тому, что она говорила о нем, о его жизни; по тому, как далеко он убежал от обидчиков, школьных и домашних. Ему всегда казалось, что на двадцатом этаже его не достанут.

Чарли мог бы это вернуть. Через две недели он сделает предложение Дафне. Она уже пообещала сказать «да». Шоу выйдет в эфир, на прямой трансляции гранд-финала они с Дафной изобразят страстную любовь, благодаря Деву он покажется всем идеальным Принцем. Он снова станет знаменит, он найдет работу — ему позволят сидеть за столом и заниматься делами, соответствующими его интеллекту. Ему снова позволят вносить свой вклад. Ради этого он и пришел на «Долго и счастливо».

Чарли мог бы заполучить все, о чем мечтал. Почему же он не перестает думать о домике в Венис-Бич, пропахшем отбеливателем и овсяным гелем для душа? Почему он никак не избавится от кома в горле?

— Не думал, что такое возможно, но сейчас признаю свою ошибку.

— Что ты не считал возможным?

— Что ты можешь быть непривлекательным. Но вот она, сила шапки! — Дев живописно взмахивает руками.

Чарли срывает с головы шапку-бини, и его тут же пронизывает ледяной ветер с залива. Они у парка «Золотые ворота», где пройдут съемки их встречи с Энджи. Над заливом висит густой утренний туман. Июль заканчивается, но, вопреки насмешкам Дева, Чарли вынужден снова надеть шапку.

— Ты лысым кажешься, — стебется Дев. — То есть я, типа, понимал, что волосы — одно из главных твоих достоинств, но, боюсь, не осознавал, как от них выигрывает твое лицо.

— А ты не забыл, что и сам в шапке?

Дев наклоняет голову набок.

— Нет, не забыл, но я в шапке выгляжу потрясно.

Рискнув, Чарли незаметно тянется к его руке.

— Ты в чем угодно потрясно выглядишь.

— До сегодняшнего дня я думал, что могу сказать то же самое о тебе. — Дев ладонь не отдергивает, и Чарли упивается моментом — они держатся за руку в парке, почти как нормальные люди (если забыть о камерах, осветительных установках и членах съемочной группы). Комок в горле вырастает до размера мяча для игры в гольф.

— А вы, ребята, здорово сблизились.

Чарли поворачивается и видит: через парк в ботильонах на высоком каблуке к ним идет Морин Скотт, серебристый боб которой ничуть не растрепался на ветру. Дев делает гигантский шаг назад, и вот рука Чарли сжимает воздух. Чарли знал, что по плану шоураннер должна присоединиться к ним на свиданиях в Родном Королевстве в последние две недели съемок, но для собственного удобства старался об этом не думать. Под чутким руководством Морин съемочная площадка мигом преображается. Скайлар снова начинает глотать антациды и орать на личных ассистентов; решения Райана становятся чуть более взвешенными, а движения Джулс — чуть более дерганными, ее взгляд теперь мечется между Девом и Чарли, потом возвращается к Морин.

Наихудшим образом меняется Дев — становится напряженным и чопорным, из кожи вон лезет, чтобы угодить Морин.

— Морин, Чарли готов снимать заставку, как только будет готова Энджи.

Морин бросает косой взгляд на него, потом на Чарли, потом улыбается.

— Чудесно.

Когда в другом конце парка появляется Энджи, Чарли в точности выполняет указания Дева — бежит к ней, поднимает на руки, кружит, бурно радуясь встрече.

— Я тоже рада тебя видеть, — шепчет ему на ухо Энджи, удивленная и сбитая с толку.

Чарли косится на Морин Скотт, маячащую за спиной у Скайлар. Энджи смотрит в ту же сторону.

— А-а, ясно, — говорит она, хватает Чарли за затылок и увлекает в поцелуй. — Давай играть убедительно, парень!

Энджи играет более чем убедительно. Она квохчет над ним, когда на ланч они едят буррито в ее любимом мексиканском ресторанчике в Мишен-дистрикт. Она держит его за руку во время экскурсии по медицинскому факультету Калифорнийского университета в Сан-Франциско, куда она пойдет учиться осенью. Она целует его в начале Ломбард-стрит и в самый трогательный момент признаётся, что влюблена в него. Поначалу Чарли чувствует себя виноватым, но, едва операторы уходят, Энджи подмигивает ему и по-дружески чмокает в ладонь.

— Энджи — талантище, — говорит Дев, когда они вместе едут на лимузине в Беркли знакомиться с родными Энджи. — Жаль, что она не сможет стать вице-Принцессой. Даже если бы удалось убедить телекомпанию, Энджи хочет быть врачом, а не звездой телевизионного реалити-шоу. Поди пойми ее.

Пищит мобильный, и Дев смотрит на телефон у него в руке.

— Тебе пришла эсэмэска, — безучастно сообщает Дев, всучивая мобильный Чарли.

Чарли глядит на экран: там появилось жирно написанное имя — «Джош Хан».

Ладони потеют, когда он пробует открыть эсэмэску. Слова расплываются, лишь через несколько секунд удается выстроить их в нужном порядке и вывести значение. С Джошем они не разговаривали больше года, с тех пор как члены правления «УинХан» ночью провели срочное голосование, выразили Чарли недоверие, выдавили его из собственной компании, не позволив даже забрать вещи из кабинета. Чужие люди на грузовом такси привезли к нему на квартиру его кожаное кресло в стиле честерфилд, его антикварные шахматы, его книги.

«Привет, дружище! — говорится в первом сообщении. — Слышал, у тебя съемки в СФ».

«Не хочешь встретиться? — говорится во втором. — Как насчет бранча завтра в ЛД?»

«Дела обсудим», — говорится в третьем.

У Чарли дыхание перехватывает. Это предел его надежды. Точнее, даже больше того, на что он смел надеяться, потому как это Джош. Его компания. Компания, которую они создали вместе. Бранч с Джошем.

— Похоже, жизнь налаживается, — говорит Дев из другого конца салона. Чарли не в силах оторваться от экрана телефона.

К сожалению, в паникующую размазню Чарли превращается еще до встречи с родителями Энджи.

— Добро пожаловать! Добро пожаловать! — громко приветствует их мать Энджи, когда они приезжают на место. Она без спросу обнимает Чарли, а потом его представляют многочисленной родне Энджи — родителям, бабушкам, дедушкам, дядям, тетям, братьям, сестрам, кузенам. Вкупе с тремя эсэмэсками от Джоша Хана это до охренительного чересчур.

Райан и Джулс орут на полевую команду из-за числа собравшихся, а Чарли бросается прямиком в ближайшую ванную комнату, чтобы справиться с приступом паники, первым за несколько недель.

За ним спешит Энджи.

— Черт, прости! Не следовало мне приглашать столько народа, но Морин хотела сделать встречу особенной.

Ну конечно, Морин хотела этого! Бойфренд Кианы в первый вечер съемок, шерстяной костюм, стычка Меган и Делайлы, массажный квест — порой кажется, Морин Скотт намеренно пытается его спровоцировать.

— Нет, с этим полный порядок. Только… Прости, что позорю тебя перед родными.

Энджи опускается на пол и садится рядом с Чарли, обхватившим голову руками.

— Чарли, тревожностью своей ты меня не позоришь. И на деле ты ведь мне не бойфренд.

Чарли поднимает голову и пытается сделать глубокий вдох.

— Прости, Энджи! — говорит он искренне и совершенно серьезно. Энджи не заслуживает того, чтобы ее использовали на национальном телевидении. Этого не заслуживает ни одна из конкурсанток. — Прости, что между нами все было липой.

— Чарли, милый, ничего страшного. Я же знаю. Я знаю. — Энджи хлопает его по ноге — чисто по наитию отбивает ритм. — В шоу я участвую исключительно ради спортивного интереса и ни о чем не жалею. С удивительными попутчицами я посетила удивительные места. Кроме того, каждому ясно, что женская дружба — единственные отношения на этом шоу, которые оказываются по-настоящему крепкими.

Дверь открывается, и в брешь протискивается тщедушный Дев. При виде него Энджи пятится, чтобы Дев занял ее место рядом с Чарли.

— Эй, как ты тут? — Дев тотчас начинает отбивать на ноге у Чарли «правильную» морзянку. — Райан выставил кое-кого из тетушек, так что сейчас обстановка более-менее спокойная.

Чарли накрывает ладонь Дева своей.

— Спасибо.

Дев смотрит на него чуть дольше, чем следовало бы при Энджи.

— Да не за что.

Когда Дев помогает Чарли встать, тот поднимает голову и видит, что за ними, ласково улыбаясь, наблюдает Энджи.

— Я знаю, — повторяет она, и тут до Чарли доходит. Энджи знает. Возможно, она знала с самого начала.

Остаток вечера Энджи не выпадает из образа и после ужина провожает Чарли к черному «субурбану», который должен увезти его в отель. Глубоко поцеловав, она говорит, что с нетерпением ждет их новой встречи в Мейконе, где в конце недели пройдет церемония коронации. Чарли уже готов сесть в машину, а Энджи притягивает его к себе и шепчет так тихо, что микрофонам не уловить:

— Еще не поздно перестать играть по их правилам.

Следующим утром Чарли дважды рвет, руки у него трясутся так сильно, что он просит Дева завязать ему галстук.

— Зачем тебе галстук на бранч?

— Хочу… хочу, чтобы Джош помнил, что я могу быть… профессионалом.

Дев прикусывает язык, чтобы сдержаться и не сказать, куда Джошу Хану стоит засунуть свой профессионализм. Чарли потеет слишком сильно, чтобы оценить такие шутки.

— Ты ведь пойдешь со мной, да? Я… Я один не справлюсь.

— Я же сказал, что пойду, — спокойно уверяет его Дев.

Чарли лихорадочно кивает.

— Мне нужно, чтобы ты был рядом и наставлял меня. Чтобы не дал мне наговорить глупостей.

Взявшись за узел галстука, Дев притягивает Чарли к себе.

— Солнышко, ты никогда не говоришь глупости.

Через двадцать минут они уже в ресторане, и, разумеется, Джош Хан одет как любой хлыщ из Кремниевой долины на памяти Дева. На нем трекинговые сандалии и жилет «Патагония»[25], натянутый поверх рубашки из впитывающей влагу ткани. Джош явно потратил чертову кучу денег, чтобы изобразить небрежность, а ресторан «Ле Делисьез» Деву явно не по карману. Трудно вспомнить, что это нормальная жизнь Чарли — галстуки с узлом «Виндзор», бизнес-бранчи в дорогущих ресторанах в центре Сан-Франциско. Они с Чарли общаются лишь в пределах инкубатора «Долго и счастливо», а Джош Хан и официанты «Ле Делисьез», судя по косым взглядам, шорты-карго активно не одобряющие, — хорошее напоминание о том, что в настоящей жизни Чарли Деву места нет, что бы он себе ни представлял.

— Чаз, дружище! — кричит Джош, завидев Чарли. — Сто лет тебя не видел. — Джош обнимает Чарли. Чарли напрягается. — До сих пор из-за прикосновений психуем? — усмехается Джош и хлопает Чарли по руке с махровой снисходительностью. — Узнаю своего Чаза!

Ни в одной ипостаси Чарли Уиншо на прозвище вроде Чаза добровольно не согласился бы. Они еще за столик не сели, а эта встреча уже бесит Дева невероятным образом.

— А это еще кто?

Чарли неуклюже поворачивается к Деву, лицо у него выражает сумбур и растерянность.

— Это… мой продюсер. Дев.

Мой продюсер.

После секундного замешательства — зачем, мол, Чарли приволок на деловую встречу продюсера — Джош пожимает плечами, словно поясняя, что разговор будет только с Чарли. Они усаживаются, а Джош уже заказал им по порции «Кровавой Мэри», вроде как для раскачки. Дев свой коктейль игнорирует.

Джош начинает разглагольствовать о прибыли во втором квартале, о фондовой бирже Насдак, о какойто встрече бизнес-элит в Токио, а Чарли поливает нервным потом льняную салфетку. Дев вглядывается в человека, который унижал его бойфренда и выжил его из целой отрасли.

Пардон, не его бойфренда, а звезду его шоу.

В жизни Джош Хан столь же красив, сколь в рекламных роликах о запуске новых продуктов своей фирмы. Густые темные волосы Джоша безукоризненно уложены, красивый подбородок Дев хотел бы погладить, прежде чем ударить кулаком.

Вот только нельзя Деву бить Джоша Хана кулаком, ведь эта встреча — шанс для Чарли получить все, что хочется.

— Если честно, я не поверил, услышав, что ты согласился участвовать в этом шоу, — признаётся Джош, крутя стеблем сельдерея в своем опустевшем стакане. — Но нынешний сезон «Долго и счастливо» расхайпован до невероятного. Все только и говорят что о нем.

— Ну, я… — Кажется, кто-то щелкнул выключателем, вернув ипостась Чарли, которой он был, когда выпал из лимузина в первый вечер съемок.

Опустив руку под стол, Дев кладет ее Чарли на колено, чтобы успокоить.

— Нам очень повезло, что звездой «Долго и счастливо» стал Чарли. Надо сказать, он один из лучших наших принцев. Думаю, сезон получится фантастический.

Джош смеется, причем явно не вместе с Девом, а над тем, что он сказал.

— Жаль, ты не видел его в колледже! Девчонки в кампусе прохода Чарли не давали, а ему хоть бы хны, — стебется Джош, словно Чарли и не сидит рядом. — Кажись, он и не целовал никого до… Как бишь ее? Ну, на последнем курсе? Помнишь, я устроил вам свиданку, а ты и ее умудрился похерить? — Джош снова хохочет, а Чарли будто тает, будто съеживается в своем сером костюме.

— Ха-ха! — Дев старается, чтобы два слога прозвучали максимально язвительно. — Уморительно, что ты стебешься над Чарли за то, что он не соответствует твоим гиперсексуализированным представлениям о маскулинности.

— Ну ты даешь, парень! — Джош Хан поднимает обе руки. Чарли, сидящий рядом с ним, зыркает на Дева.

— В эсэмэске ты написал, что, может… работа?

К столику подходит официант, Джош берет на себя смелость заказать для всех и лишь потом удостаивает Чарли взглядом.

— Возможно, у меня есть для тебя предложеньице. — Даже в этой фразе столько снисходительности, что Деву приходится держать рот на замке, иначе он разорется. — Мы купили новый стартап, занимающийся дейтинг-приложениями. Концепция мегакрутая, наподобие тик-тока, но наши инженеры не могут интегрировать это приложение в уже существующую кодовую базу. Так что у нас возникла куча проблем. Никто не знает кодовую базу «УинХан» лучше, чем ты.

Дев чувствует: Чарли затаил дыхание каждой мышцей своего тела.

— Ты работу мне предлагаешь?

— Ну, если у тебя уже нет предложений на послесказочный период.

Джош знает, что предложений у Чарли нет; он знает, что, по сути, лишил университетского друга самого шанса найти работу. Раньше Чарли был помехой в поиске инвесторов, но сейчас, с выходом шоу в эфир, он становится одним из самых известных людей страны. Сейчас «УинХан» нуждается в Чарли, и Джош намерен сделать вид, что никаких проблем не было.

— Ты хочешь, чтобы я возглавил этот стартап? — спрашивает Чарли. В голосе у него столько гребаной надежды!

— Нет, речь не о том, чтобы ты его возглавил. Мне просто нужно, чтобы ты интегрировал код. Мы наймем тебя как внештатника. Я в курсе, что тебе было непросто после неудач в «УинХан», поэтому решил подкинуть предложение. И кто знает? Если все пройдет гладко и ты научился контролировать свои маленькие причуды, можно будет поднять вопрос о возвращении тебя в штат.

Дев чувствует, что должен немедленно вмешаться, не то впрямь двинет Джошу Хану в точеный подбородок.

— Ты что, издеваешься?!

— Дев! — предостерегающе шепчет Чарли, но Дев уже закусил удила и почти не думает о том, что не стоит орать в ресторане, где висят четыре хрустальные люстры разных видов.

— Как ты можешь сидеть здесь и оскорблять Чарли?! Как можешь предлагать ему внештатную работу, если название компании до сих пор наполовину состоит из его имени? Ты озолотился за счет его мозгов, а сейчас хочешь, чтобы он умолял тебя пустить его обратно в офис?! Да пошел ты!

— Ну-ка, ну-ка! — Джош оглядывает обеденный зал: не наблюдает ли этот малый скандалец кто-нибудь важный? Даже униженный, он не теряет красоты, самообладания, и какой-то не ослепленной яростью частью разума Дев гадает, не любил ли Чарли — какой-то частью своего разума — Джоша Хана, еще не осознав, что значит любить мужчину. Именно поэтому Джошу по силам сделать Чарли таким бессильным?

От подобных мыслей Дев злится пуще прежнего. Неудивительно, что Чарли пришел на шоу, считая, что таким, как есть, любви не достоин. Абсолютно все близкие укрепляли его уверенность в собственной неполноценности.

— И «маленьких причуд» у него нет, никакую часть своей самости тебе на радость Чарли контролировать не должен. Он человек великодушный, талантливый, веселый и жутко сексапильный. — Последний эпитет, наверное, можно было опустить, но Дев гнет свое. — И, по правде говоря, если ты не в состоянии ценить его таким, как есть, значит, ты его не достоин. И хуже от этого только тебе!

В какой-то момент своего выступления Дев вскочил, и теперь несколько официантов готовы его выпроводить. Пусть не затрудняются, он сам себя выпроводит.

Дев быстро поворачивается к Чарли, потному, раскрасневшемуся и — от своих слов Дев не откажется — жутко сексапильному.

— Извини! Я поддерживаю тебя всегда и во всем, но сидеть здесь и смотреть, как на тебя плюют, не могу. Я подожду тебя на улице.

Круто развернувшись, Дев бросается прочь из ресторана.

Чарли смотрит, как Дев проносится мимо кабинетного рояля, умиротворяющей музыкой пытающегося стереть следы недавней потасовки. Пришедшие на бизнес-бранч либо зло зыркают на Дева, либо сконфуженно отворачиваются — якобы не замечают до нелепого высокого, до нелепого тощего типа в нелепой джинсовке-оверсайз, закатившего скандал.

— Что за хрень сейчас случилась? — рявкает Джош.

Чарли поворачивается к Джошу, чувствуя, как в кишках скребется тревога, а в горле ежесекундно растет комок, который сейчас размером с теннисный мяч. С тех пор как вчера получил эсэмэску от Джоша, он терзался тем, что снова увидит своего бывшего соседа по студенческой общаге, своего бывшего делового партнера — человека, мнением и уважением которого всегда очень дорожил.

Перспектива снова увидеться с Джошем ошеломляла, но вот она, его цель. Шанс снова работать в айти. Ради этого все и было. Перспектива общенационального унижения, камеры, поцелуи с девушками, полеты на воздушном шаре, бесконечные прикосновения, черт бы их подрал, — все сводится к этому. И вот он смотрит на Джоша с другого конца столика в дорогущем ресторане и вдруг не может вспомнить, чем ему так нравилась старая жизнь.

Разве только тем, что работа заслоняла его от жизни: Чарли нравилось, что мир внутри стеклянно-хромированного кабинета не дает думать о мире внешнем, где он чувствовал себя чужим и пришлым. Ему нравилось, что результативность повышает самооценку, а занятость не оставляет времени для раздумий. Ему нравилось, что квартира на двадцатом этаже делает его успешным в чужих глазах — она значила, что его жизнь чего-то стоит, даже если за фасадом скрывается пустота. Вот что он потерял. Вот что он так старается вернуть. Сверкающую пустоту.

— Поверить не могу, что меня отчихвостил парень, работающий на реалити-шоу. — Джош в гневе тянется к «Кровавой Мэри», которую Дев оставил нетронутой. — Что это было, Чаз?

Возможно, дело в презрительном отношении Джоша к Деву, возможно — в старом насмешливом прозвище, но ком в горле у Чарли теперь кажется уверенностью.

— Очень жаль, но мне нужно идти. — Чарли встает и едва не опрокидывает стол коленями. — То есть нет, мне не жаль. Я просто ухожу.

— Стой! Ты уходишь? — спрашивает Джош, хотя Чарли уже отодвигается от стола. — А как насчет приложения?! Нам бы очень пригодилась твоя помощь.

Чарли даже не оглядывается.

— Я пас.

Дев выходит на очистившуюся от тумана улицу и моргает на ярком свету, пока не замечает Дева: тот прислонился к стене ресторана и, словно угрюмый подросток, не сводит глаз с телефона. Впрочем, услышав шаги Чарли, он поднимает голову. На таком ярком солнце его скрипичные глаза светлеют до цвета расплавленного янтаря, скулы и острый подбородок кажутся рельефнее. Чарли чувствует абсолютную уверенность.

Дев хмурится.

— Знаю, знаю, я напортачил. Не следовало мне распрягаться, но он вел себя по-свински по отношению к тебе, и я просто не смог…

Приблизившись на три шага, Чарли хватает Девова за джинсовку, прижимает его к стене и проглатывает остаток фразы. Он старается целовать Дева с уверенностью, которая, как он чувствует, расцветает у него внутри; с новыми чувствами, которые он только начинает понимать и только пробует осмыслить. Дело в Джоше, который вечно смеется над ним; и в Деве, который всегда смеется вместе с ним. Дело в разнице между квартирой на двадцатом этаже и домиком в Венис-Бич. Дело в пробуждающемся осознании того, что остаток жизни он мог бы хватать Дева за перед джинсовки и целовать у каждой кирпичной стены.

Чарли знает, что любит Дева. Он знает, что выбрал бы его, если бы мог. Но до сих пор он не позволял себе думать о том, что означало бы выбрать Дева. Совместную жизнь. Будущее. Дева у него в постели отныне и навсегда. Мозг Чарли обрабатывает такое с трудом. Чарли всегда был один и всегда готов быть один; он понятия не имеет, каково строить свою жизнь вокруг кого-то или с кем-то или что это вообще подразумевает. Но животом, горлом, пульсацией вен Чарли чувствует: в жизни с Девом будет сверкающее что-то.

Дев отстраняется.

— Чарли, мы среди бела дня целуемся на людной улице.

Вместо ответа Чарли снова впивается в него и, словно отбивая морзянку, выцеловывает «спасибо» на губах Дева, на подбородке Дева, на шее Дева.

— Так ты не злишься, что я наорал на него? — спрашивает Дев, когда Чарли утыкается ему в шею.

— Нет, не злюсь.

Чарли чувствует себя совершенно другим человеком и понятия не имеет, что делать со всей своей уверенностью.

По сценарию шоу Чарли и Дафна должны встретиться после недельной разлуки в пронизанном солнцем парке в центре Мейкона, где Дафна прыгнет к нему в объятия.

На деле они встречаются в шесть утра в пустой тренажерке отеля без камер и членов съемочной группы. Во время свиданий в Родном Королевстве конкурсанткам не позволяется жить дома. Дев объяснял, что это как-то относится к связи со внешним миром, но в тот момент на подбородке у Дева был соус-барбекю, поэтому Чарли слушал его вполуха. Чарли и Дафна оказываются в одном отеле «Кортъярд-Марриотт» и явно чувствуют одну и ту же насущную потребность позаниматься до начала их постановочного свидания.

— Как все прошло в Далласе? — спрашивает Дафна с эллипсоида. Белокурый хвост раскачивается в такт ее движениям. На Дафне спортивное бра и шорты из спандекса. Чарли не видел девушки красивее. Благодаря Дафне проблема сексуальной неопределенности решается, по крайней мере частично: женщины его однозначно не привлекают.

— В Далласе было ужасно, — отвечает Чарли со скамьи для жима. — Мне мерзко оттого, что Лорен не знает правды. Она искренне верит в наши отношения.

Пару секунд Дафна обдумывает услышанное.

— Вообще-то мы все знали правду, когда шли на это шоу. Любой, кто смотрел его, понимает, что у его участников корыстные цели. Риск остаться с разбитым сердцем мы тоже осознавали.

— Да, наверное.

Еще в Далласе было ужасно из-за Дева — Дев опять ускользает, не резко, как раньше, а постепенно. Есть моменты, когда его голос звучит фальшиво, есть моменты, когда его взгляд устремляется в недоступную Чарли даль. Потом он спохватывается — смеется над шуткой Чарли, беззвучно подпевает группе «The Proclaimers»[26] или целует Чарли в номере их далласского отеля, пока оба не забывают обо всем.

Отработав тридцать минут на эллипсоиде, Дафна подсаживается к Чарли на скамью.

— Странно, правда? Ну, то, что сегодня ты познакомишься с моими родителями.

— Чувствуешь себя виноватой в том, что врешь им?

Дафна подхватывает свой хвост и начинает заплетать его в косу.

— Честно? Нет. Это делает меня плохим человеком?

Чарли хочется ее успокоить, но Дафна уже развивает свою мысль.

— Для меня это даже облегчение. Мама с папой постоянно донимали меня вопросами о бойфренде. Роман у нас липовый, но мои родители обрадуются, увидев нас вместе. А я хочу…

— Угодить им? — подсказывает Чарли. Дафна кусает губу, а Чарли думает о Джоше Хане. Он думает о старании угодить другим и о старании угодить себе. — А сама ты обрадуешься? Ну, когда мы соврем людям о нашей помолвке?

Дафна молчит, только Чарли уже знает ответ. Дафне хочется и сказочной любви, но еще и чтобы люди увидели ее сказочно-влюбленной и одобрили ее нормальность. Да они с Дафной два сапога пара, черт подери!

— А ты обрадовался бы? — наконец спрашивает Дафна. — Если бы смог снова работать в айти?

Чарли поднимает глаза к настенному телевизору: там без звука идут новости. Дафна тянется к его руке.

— Ты до сих пор хочешь этого? Сделать мне предложение в конце сезона? Сделать вид, что у нас любовь?

Не успевает Чарли найтись с ответом, стеклянная дверь тренажерки открывается — на пороге стоит Дев в затасканных баскетбольных шортах и принадлежащей Чарли футболке с логотипом Стэнфорда. Целую секунду он молча смотрит, как Дафна и Чарли сидят рядышком на скамье для жима, переплетя пальцы.

— Ой… — мямлит Дев, и Чарли быстро выпускает руку Дафны. — Извините, но я… Я не застал тебя, Чарли, в твоем номере, а нам нужно обсудить расписание на сегодня, — говорит он, но подразумевает другое: «Я проснулся в нашей общей постели, а тебя рядом не было».

Чарли встает и старается вести себя профессионально, как Дев.

— Да, конечно, расписание обсудить нужно.

Чарли делает шаг к Деву, но Дафна тоже встает со скамьи и хватает его за локоть.

— Эй, — негромко начинает она и притягивает Чарли ближе, не ведая, как такое сближение подействует на стоящего у двери, — шоу почти закончилось. Скоро ты получишь все, что хочешь.

Дафна встает на цыпочки и целует Чарли в щеку.

— Извини, — говорит Чарли, как только они с Девом уединяются в лифте.

— Не извиняйся. Все в порядке.

— Дев, — Чарли тянется к нему, — мы просто говорили о том…

— Все в полном порядке.

Вот только полного порядка нет.

— Готов к встрече с будущими родственниками?

Чарли пытается улыбнуться, но выходит гримаса.

— Давайте заново! — велит Морин, стоящая за спинами операторов. — На этот раз постарайтесь изобразить радостное предвкушение.

Чарли и Дафна плетутся обратно к началу дорожки, ведущей к дому Рейнольдсов.

— Ты рад предстоящей встрече с будущими родственниками? — куда эмоциональнее спрашивает Дафна, взяв Чарли под руку.

Чарли с нежностью смотрит на нее.

— Я готов как никогда, — отвечает Чарли, наклоняется и ободряюще целует Дафну в лакомые губы.

Деву нужна выпивка. Или упаковка «Орео». Или лоботомия. Любой вариант облегчить боль, которую он испытывает, наблюдая, как Чарли целует Дафну.

Вчера вечером, когда они приземлились в Мейконе, Чарли затащил его к ним в номер, содрал с него одежду, долго разглядывал его нагим в свете ночника и крепко прижимал к груди, словно прощаясь. А утром, когда Дев проснулся, Чарли рядом не было. Его отсутствие в постели ранило Дева прямо в сердце. Полуодетый, он бросился искать Чарли по всему отелю и обнаружил в тренажерке, за ручку с Дафной.

Ему нужно смириться, что скоро каждое утро он будет встречать без Чарли.

Чарли поднимает кулак, чтобы постучать в парадную дверь, но отец Дафны опережает его, распахнув дверь.

— Ни-Ни! И Чарли! Добро пожаловать! Заходите, заходите!

Чарли и Дафна заходят в дом. Дев проследовать за ними не в силах. Он сидит в фургоне с оборудованием, следит за трансляцией на портативном мониторе, а когда никто не смотрит, украдкой достает телефон и разглядывает селфи из Кейптауна, на котором Чарли прижимается к его подбородку.

— Надеюсь, преподобный Рейнольдс добавит огоньку, — говорит Морин. — Нужно, чтобы жутко старомодный папаша-домостроевец закатил скандал и немного взбаламутил наше болото.

Преподобный Рейнольдс разочаровывает наилучшим образом.

— Разработчик приложений и атеист? — усмехается Ричард Рейнольдс. — Не совсем то, на что мы надеялись, да, Анита? Но, если честно, мы рады уже тому, что наша Ни-Ни наконец привела домой мужчину.

— Папа! — Дафна краснеет, глядя на свою порцию яблочного пирога.

— Доченька, ты же ни разу не приводила парней домой и с нами не знакомила. Мы беспокоиться начали.

Чарли берет Дафну за руку.

— Для меня большая честь быть первым, — изрекает он, как и должно образцовому Принцу. Дафна краснеет пуще прежнего.

Дев выскальзывает из фургона.

— Я прогуляюсь, — говорит он Джулс.

От тревоги у Джулс срывается голос.

— Пойти с тобой?

— Я в порядке. — Дев растягивает губы в беззаботной улыбке Дева-весельчака и растворяется в ночи.

Дом родителей Дафны стоит на большом земельном участке неподалеку от Мейкона, окаймленном лесом. Дев идет мимо залитого золотым светом прожекторов островка за домом — навстречу высоким темным деревьям и тишине.

Там его чувствам дышится вольготнее.

— Дев! — окликает его сзади знакомый голос. — Подожди!

Из тьмы к нему приближается тень Райана — Дев замирает у бука.

— В чем дело? — спрашивает Райан. — Зачем тебе убегать?

Дев вяло пожимает плечами, что вряд ли видно Райану.

— Ну, знаешь ведь, каково это. Свидания в Родном Королевстве все как под копирку. — Дев прижимает голову к стволу бука и смотрит вверх сквозь ажурный узор веток. Он не помнит, когда в последний раз видел на небе столько звезд.

Райан откашливается.

— Ну, для тебя-то, наверное, все куда сложнее, раз ты звезду трахаешь.

Дев резко поднимает голову. Он наверняка не так услышал. Не так понял.

— Ч-что?

— Тебе, наверное, сложнее, — повторяет Райан, голос которого звучит, как всегда, равнодушно. Он не выдает ни тени эмоций, а вот Деву кажется, что от паники его внутренности вытекают в пятки. — Парень, с которым ты спишь, на глазах у тебя встречается с будущими родственниками.

Райан знает. От этого открытия сознание Дева сводит болезненная судорога. Он думал, у них больше времени. Остаток дней с Чарли он распределил, как шоколадки в адвент-календаре, и да, он думал, что у них больше времени и что истечет оно, когда Чарли сделает предложение Дафне. Он не думал, что все закончится, как только вскроется их связь.

Дев не может решить ни что сказать или сделать дальше, ни как пошевелить рукой. Ему лучше отрицать, что у них с Чарли роман? Признать? Умолять Райана? Торговаться с ним? «Пожалуйста! Пожалуйста! Не говори никому. Пожалуйста, дай нам еще немного времени!»

— Как?.. — пробует он. — Что?.. Почему?

— Да ладно тебе, Дев. — В голосе Райана нет ни мстительности, ни злорадства — лишь обычное, самодовольное спокойствие. — Ты организовал прилет его лучшей подруги на съемочную площадку. Он организовал прилет твоей любимой поп-звезды в Южную Африку. — По тону Райана кажется, что это очевиднейшие вещи на свете. Возможно, так оно и есть. — Я же занимался этой работой. До нынешнего сезона я был наставником принцев четыре года подряд. Ты помнишь, чтобы я общался с принцами дни напролет? Или чтобы я с удовольствием соседствовал с ними на протяжении двух месяцев? Нет, разумеется.

— Пожалуйста, не говори никому! — выпаливает Дев, когда к нему наконец возвращается дар речи. — Я понимаю, что разваливаю шоу, но…

— Шоу? Дев, наше шоу не волнует меня ни капельки. Меня волнуешь ты.

Дев вспоминает, как во Франшхуке Райан не предупредил его о ночном свидании; Дев вспоминает, как Райан пытался поговорить с ним в баре; Дев вспоминает их первую ссору на второй неделе съемок. Дев понимает, что эту беседу Райан хотел провести с ним уже давно.

— Дев, о чем ты только думал, путаясь со звездой «Долго и счастливо»?

— Я влюблен в него, — бездумно отвечает Дев.

— Так кто в конце сезона получит финальную тиару, ты или Дафна Рейнольдс?

Дев аж вздрагивает.

— Не будь жестоким, Райан.

— А я и не жестокий, — парирует он. И ведь так оно есть. В голосе Райана усталость, капелька грусти, а жестокости нет. — Я прагматичный. Дев, что будет дальше? Через неделю Чарли обручится с Дафной.

— Он связан условием договора, поэтому…

— Значит, ты позволишь парню, который за кадром спит с тобой, обручиться с девушкой на национальном телевидении? А потом что? — не унимается Райан. — Вы с Чарли будете встречаться тайком и дальше, пока он ходит по ток-шоу со своей невестой? Ради этого парня ты залезешь в шкаф? Ты навсегда превратишься в маленькую тайну Чарли Уиншо?

— Я не знаю! — Дев делает три глубоких вдоха, задерживая каждый на три секунды. Все идет кру́гом. Ночь влажная, душная. Ничего подобного он не предвидел и не желает решать свои будущие проблемы, особенно обсуждая их с Райаном Паркером.

Но если подумать о будущем, если подумать о нем хоть на секунду, Дев знает. Он готов на такое. Если Чарли позволит, он готов стать его маленькой тайной. Если Чарли захочет, ради домика в Венис-Бич он готов на все — готов даже вечно прятаться, как квир-версия Рапунцель, в ожидании тайных визитов Чарли.

Дев всегда знал, как закончится эта история, потому что на протяжении тридцати шести сезонов она всегда заканчивалась одинаково. «Долго и счастливо» Дев не получит, но удовольствуется и меньшим, при условии, что останется с Чарли. Потому что альтернатива — потеря Чарли — его уничтожит.

— Мы с Чарли… мы знаем, что у нас нет будущего, — говорит Дев, когда пауза затягивается до невыносимого.

— Но ты сказал, что любишь его. — Райан пожимает Деву руку, словно напоминая, что когда-то, до всего остального, они были друзьями. — Именно поэтому ты впадал в депрессию? Ну, тогда, в Германии?

— Как вернемся в Лос-Анджелес, я снова начну лечиться, — отвечает Дев быстро. Автоматически.

— Ага, это я уже слышал.

Дев хочет сказать Райану, что эта ситуация иная. В отношениях с Чарли он не такой, каким был в отношениях с Райаном. Чарли — это не Райан: когда Дев отстраняется, Чарли тянется к нему; а когда Дев катится по наклонной, Чарли остается с ним.

Но Чарли может остаться с ним еще только десять дней — что толку объясняться с Райаном?

— Ты Скайлар расскажешь?

Райан фыркает и выпускает руку Дева.

— Скайлар и так знает.

— Нет, не знает. Она не может знать.

— Определенно может и определенно знает. Скайлар не идиотка, а вы не особо деликатничаете.

— Но ведь… — У Дева снова кружится голова. Или это кружится весь мир? Так или иначе, ему нужно сесть. Земля такая теплая, а его тело так слабо, что ноги подкашиваются. — Если бы Скайлар знала, то уволила бы меня. Я этот сезон загубил.

— На самом деле нет. На этом шоу главное — драма, а Чарли ее обеспечил.

— На этом шоу главное — любовь, — возражает Дев.

Райан качает головой.

— Нет, Ди, любовь у нас — случайная «побочка».

Дев притягивает ноги к груди и утыкается в колени.

— Скайлар не колышет, что ты спишь с Чарли, до тех пор, пока он разыгрывает гетеросказку, которую требует телекомпания. Благодаря твоей невероятной работе в качестве его наставника сказку они получат. Но ты… ты, Дев, заслуживаешь большего, чем быть чьей-то грязной тайной.

Дев набивает «тихо» морзянкой себе на голенях и пытается вспомнить, как дышать. Пытается напомнить себе, что однажды пережил расставание с Райаном. Он и расставание с Чарли переживет. Хотя сырой ночью в Мейконе, штат Джорджия, первое и второе не кажутся равноценными.

— Кроме того, переживать тебе нужно не из-за Скайлар, — предупреждает Чарли прежде, чем повернуться к дому Рейнольдсов. — А из-за Морин.

Дев еще плотнее обхватывает колени руками и чувствует, что разрушается изнутри, как умирающая звезда.

Чарли смотрит на себя в зеркало: пальцы неловко треплют галстук-бабочку, на лбу собирается пот. Перед церемонией коронации гримерам придется поработать над ним снова. И это при условии, что для начала он самостоятельно оденется должным образом.

Из-за двери гардеробной показывается бритая голова Скайлар.

— Ты нам нужен к пяти. У тебя тут все нормально?

— Ты Дева видела? — Чарли хочется, чтобы вопрос прозвучал спокойно, но вместо этого в словах чувствуется паника, продирающаяся сквозь внутренности.

— Райан попросил его закрыть съемочную площадку. Помочь тебе с чем-нибудь?

— Г-галстук, — заикается Чарли, потому что его пальцы опять не справляются с клочком ткани. — Не м-могу его п-повязать.

Скайлар подходит ближе и уверенной рукой накрывает дрожащую руку Чарли.

— Давай я попробую.

Ростом главный режиссер ниже, чем думал Чарли, — чтобы удобнее было возиться с галстуком-бабочкой, она встает на цыпочки. При первой их встрече два месяца назад она казалась неукротимой гигантессой.

— Сегодня важный вечер, — говорит она. — Как ты себя чувствуешь?

Чарли потеет, дрожит и едва способен выдавать членораздельные предложения.

— Думаю, ты можешь точно определить, как я себя чувствую.

Скайлар улыбается, а ее руки ловко завязывают идеальный бант-бабочку.

— Ты уже решил, кого домой отправишь?

Чарли кивает. Снедающая его тревога не связана с тем, что домой сегодня отправится Лорен. Она очевидный выбор, единственная из оставшихся участниц, не понимающих, что все это — притворство. Чарли тревожится из-за того, что означает отправка Лорен домой. Он на шаг приблизится к окончанию этого путешествия, так и не решив, что делать с уверенностью, со сверкающим чем-то и с тем фактом, что Дев уже отстраняется.

Скайлар отступает на шаг и любуется своей работой.

— Тогда о чем ты тревожишься?

Что-то в интонации Скайлар подсказывает, что спрашивает она не как главный режиссер «Долго и счастливо», а как женщина, учившая его танцевать под «Бэд романс» в новоорлеанском клубе. Как женщина, напившаяся с ним во дворике на Бали.

— Я не представлял, что чувства будут такими настоящими, — начинает Чарли. Он может ответить Скайлар только как звезда ее шоу, поэтому добавляет: — В смысле, чувства к Дафне. Я не представлял, что у меня появятся настоящие чувства к одной из участниц шоу, и теперь не знаю, что делать. Как понять, что ты будешь любить человека вечно?

Скайлар смотрит на него снизу вверх, ее лицо превращается в непостижимую маску. Отступив еще на два шага, она тяжело опускается на складной стул.

— Ты знал, что до встречи с нынешней партнершей я десять лет была замужем за мужчиной?

Разумеется, Чарли не знал. О своей личной жизни за пределами этого шоу Скайлар никогда не распространяется. Для Чарли жизнь Скайлар ограничивается «Долго и счастливо».

— М-м-м… — Скайлар запускает руку в карман джинсов и достает пачку «Тамз». — Диего был человеком порядочным и хорошо ко мне относился. Я глубоких чувств к нему не испытывала, секс с ним воспринимала как каторгу, но была вполне счастлива.

Чарли нервно переступает с ноги на ногу, но не прерывает зрительный контакт со Скайлар, спокойным ритмичным голосом раскрывающую ему свою подноготную.

— Я знала, что к женщинам меня тянет больше, чем к мужчинам, но заниматься сексом особо не хотела и с ними, поэтому просто отмахивалась от проблемы много лет, пока не вступила в группу взаимопомощи для сексуально неопределившихся. Там я и встретила Рей, свою нынешнюю партнершу. На моей памяти Рей — первый человек, употребивший слово «асексуальность», не прикалываясь.

Скайлар останавливается, и Чарли опускает взгляд.

— Зачем ты мне это говоришь?

Вопрос Скайлар игнорирует и продолжает свой рассказ:

— Я подошла к Рей после группового занятия, и мы разговорились. Долгое время мы просто дружили. Именно благодаря Рей я поняла, что биромантична и в сексуальной неприязни ничего плохого нет. Рей видит меня такой, как есть, и помогает становиться настоящей собой.

Чарли думает о Деве и о чудесной простоте того, что тебя видят.

— Я говорю тебе об этом, потому что ты, Чарли, спросил, как понять, что будешь любить человека вечно. На деле, вопреки тому что мы твердим на этом шоу, «вечно» не гарантировано никому. Я не знаю, буду ли любить Рей до конца дней своих, но точно знаю, что сейчас не представляю будущего, в котором Рей не люблю. Для меня этого достаточно.

Чарли возится с пиджаком смокинга и думает, как бы поблагодарить Скайлар за то, что она открылась ему; как бы сказать ей, как много это значит.

Скайлар проглатывает антацид.

— Думаю, тебе нужно решить, любишь ли ты его достаточно сильно, чтобы попробовать «вечно».

Чарли поперхивается.

— Его? Ее. Дафну. Я… Я люблю… Дафну.

Скайлар встает со стула, снова подходит к нему и, подняв руку, убирает ему со лба непослушную кудряшку, чтобы приготовить к встрече с операторами.

— Сынок, мне известно обо всем, что происходит у меня на съемочной площадке. — Скайлар говорит не угрожающе и не зло. «Сынок» у нее получается примерно таким же, как «солнышко» у Дева, — Скайлар будто знает, что Чарли всегда хотелось быть и чьим-то сынком.

— А что, если я не знаю, как решить? — спрашивает Чарли главрежа «Долго и счастливо».

— Наш любовный квест близится к концу, — изрекает перед камерами Марк Давенпорт. — Сегодня Чарли примет самое важное решение.

Чарли стоит у столика, на котором лежат всего две тиары. В другом конце зала выстроились Дафна, Энджи и Лорен Л., ожидающие его решения.

— Ты готов выбрать двух финалисток? — спрашивает Марк. Чарли откашливается и тянется к первой тиаре.

— Подождите!

Чарли поднимает голову и видит что Дафна, голубые глаза которой вылезают из орбит, вышла из мини-строя.

— Чарли… Чарли, можно тебя на два слова? Пока церемония не началась.

Чарли идет к ней через зал и одновременно пытается высмотреть Дева среди продюсеров, выстроившихся у дальней стены. Дафна ведет его и операторов в небольшую нишу.

— Что случилось? — спрашивает Чарли, ведь что-то явно не так. Дафна заламывает руки и кусает нижнюю губу.

— Думаю, сегодня ты должен отправить домой меня.

Чарли пытается смягчить свою реакцию: как-никак, операторы рядом. Он не знает ни как удержать Дева, ни возможно ли в принципе им остаться вместе по окончании сезона, зато четко понимает: шанс им представится, лишь если Чарли обручится с Дафной. В успехе этого сезона заинтересованы все.

— О чем это ты?

Дафна расправляет плечи.

— Ты со мной обручаться не хочешь, — отвечает она. — А липовая помолвка вряд ли сделает тебя или меня счастливее.

Чарли невольно бросает взгляд на операторов.

— Наша помолвка, ну… Она не будет липовой.

— Еще как будет. Мы с тобой договорились о липовой помолке, но, по-моему, напрасно.

— Разве ты не хотела, чтобы люди увидели тебя в серьезных отношениях?

Дафна убирает волосы за уши.

— Я думала об этом и… даже не знаю. Может, то, что ты сказал мне в Кейптауне, правильно. Может, я просто ищу не ту любовь. Может, я должна разобраться в том, что хочу на самом деле, но не сумею это сделать, если следующие шесть месяцев буду помолвлена с тобой. Я не сумею это сделать, если буду притворяться той, кем не являюсь. — Дафна берет Чарли за руку. — А тебе не нужно разобраться в том, что ты на самом деле хочешь?

Чарли знает, что он на самом деле хочет. Он просто не знает, как это заполучить.

— Я…

— Стоп! — Стуча каблуками, в нишу врывается Морин Скотт. — Стоп! Выключите камеры! Что за хрень вы тут вытворяете?!

От ярости Морин Чарли съеживается, а вот Дафна твердо стоит на своем.

— Я отправляю себя домой.

— Черта лысого ты отправляешь! — рявкает Морин. Чарли чувствует, как вверх по пищеводу у него ползет паника, и в ослепительном свете прожекторов отчаянно желает разглядеть Дева. Морин орет на нескольких членов съемочной группы, Скайлар пытается спасти сцену, гул тревоги внутри Чарли нарастает, а из-под него проступает леденящее душу ощущение, что с минуты на минуту все разрушится.

Все рушится.

Все понемногу рушилось уже довольно давно. Знает Райан, знает Скайлар, и вот Дафна Рейнольдс говорит о липовой помолвке перед камерами. Сезон висел на волоске, а Дафна взяла и перерезала его тесаком.

— Собираемся на планерку! Срочно! — кричит Морин. Джулс хватает Дева за локоть и тащит за спинами Скайлар и Райана, пока Морин пробирается в тесную комнатушку, где перед церемонией коронации переодевался Чарли. Дафна и Чарли тоже там.

— Что за черт с тобой творится?! Ты впрямь так глупа, как кажешься?

Дафна пятится к зеркалу для макияжа.

— Ты не можешь отправить себя домой, — продолжает Морин. — Ты договор подписала. Мы весь сезон под тебя подогнали!

— Но мы… Мы не любим друг друга, — лепечет Дафна.

Морин Скотт запрокидывает голову и хохочет.

— Никого не колышет, влюблена ты или нет. Наше шоу не о любви!

Внутри у Дева что-то падает, затем падает он сам и садится на дно бассейна, где на него давят девять футов воды. Он находит взглядом Чарли, оказавшегося в другом конце комнаты, и, как за якорь, старается уцепиться за его белокурые кудри, серые глаза и ямку на подбородке.

— Морин, может, нам стоит спокойно обсудить ситуацию? — предлагает Скайлар. Подняв обе руки, она стоит между Дафной и Морин.

— Обсуждать тут нечего. Наша идеальная принцесса обручится с нашим Принцем. Так мы рассказывали историю, так она и закончится.

Дев смотрит на свою шефиню, серебристый боб которой элегантно колышется вокруг подлого лица.

— Если Чарли сделает мне предложение, я скажу «нет», — парирует Дафна, голос которой звучит на удивление четко и ясно. — Ты не заставишь меня сказать «да».

— А меня ты не заставишь сделать ей предложение, — вторит ей Чарли с неожиданной уверенностью, которая вызывает у Дева странную смесь гордости и ужаса. — Дафна права, надоело мне притворяться тем, кем я на деле не являюсь.

Морин зло тычет пальцем Чарли в лицо.

— Пока договор с тобой не истек, притворяться тебе не надоест.

— А если Чарли сделает предложение не Дафне, а Энджи? — вмешивается Джулс, тихий голос которой почти тонет среди крика.

Морин разворачивается к ней и с издевкой отвечает:

— Я ведь уже объясняла тебе: в этом сезоне бисексуалки в победительницах у нас не будет.

Дев наблюдает, как сказанное Морин отражается на лице у Дафны — как от ужаса у нее отвисает челюсть. Кажется, Чарли потрясен не меньше. Он перехватывает взгляд Дева и беззвучно спрашивает: «Ты знал?» Знал ли Дев о том, что его шефиня не позволит бисексуальной девушке стать победительницей или вице-Принцессой этого сезона?

— Ой, не смотрите на меня так! — рявкает на них двоих Морин. — Лично меня и моих убеждений это не касается. Я демократ. Я поддерживаю борьбу за равноправие геев. Я наняла вас всех. — Морин показывает на Дева, Скайлар, Райана и Джулс. Еще никогда в жизни Дев не чувствовал себя стопроцентным реквизитом и графой с «галочкой». — Но это шоу зависит от популярности у широкой зрительской аудитории. Я показываю американцам то, что они хотят, и это не принцесса-бисексуалка.

На минуту воцаряется тишина. Семеро взрослых, набившихся в комнатушку, потрясенно молчат.

— А чего хотят американцы? — медленно уточняет Дафна.

— А если я гей? — спрашивает кто-то синхронно с ней.

Это Чарли. Его голос вспарывает тишину, словно дерево, срубленное в лесу. Все смотрят на него. Дышать не отваживается никто, особенно Дев.

— А если бы я сказал, что я гей? — повторяет Чарли, впиваясь в Морин пристальным взглядом. — А если бы я сказал, что в конце сезона не смогу обручиться ни с одной из девушек, потому что я гей? А если бы я сказал, что люблю мужчину?..

Это слово Чарли прежде не говорил. «Люблю»… Деву хочется насладиться тем, как звучит это слово в устах Чарли, но Скайлар и Райан уже поворачиваются к нему, а у Дафны от недоумения заплетается язык:

— Ты… что?

— А если бы я сказал, что люблю мужчину, — гнет свое Чарли, как всегда смелый, прекрасный, наивный, — и захотел бы выбрать его, а не девушку?

Морин подбоченивается, впивается взглядом в любимого человека Дева и говорит:

— Не стоит играть со мной в такие игры, Чарльз. Думаешь, у нас прежде не было принцев-геев? Конечно же, были! Плевать мне на то, что и с кем ты делаешь вне кадра, но на камеру ты будешь притворяться, что по уши влюблен в нее. — Морин зло тычет пальцем в Дафну.

Чарли обводит взглядом комнату — Дева, Джулс, людей, которые знают правду, но из страха молчат.

— А если я откажусь? — спрашивает Чарли, чеканя каждое слово.

Морин выдерживает паузу длиной в судорожный вдох.

— Тогда я выставлю тебя в мерзком свете — покажу всему миру, что ты вконец свихнулся.

Слова Морин выкачивают из комнаты воздух. Мозгу Дева не хватает кислорода, чтобы осознать услышанное. Но он пробует. Бойфренд Кианы в первый вечер съемок. Шерстяной костюм. Навязчивость Дафны на балу. Стычка Меган и Делайлы. Массажный квест. С начала сезона Морин создавала провоцирующие Чарли ситуации (ей, разумеется, известно и о его психическом заболевании, и о скандале в «УинХан»), а теперь стоит в этой подсобке и шантажирует его тем футажом.

У Дева в мыслях одно — шесть лет.

Он находил для Морин отговорки и оправдывал ее действия так долго и столько раз, а правду почему-то понимает лишь сейчас. Морин никогда не была ему ни союзником, ни другом; это шоу не о любви и никогда таким не было. Он выбросил на помойку шесть лет своей жизни.

Чарли смотрит на присутствующих в подсобке продюсеров, которые безмолвствуют и за него не вступаются. На продюсеров, которые, как ему думалось, о нем заботятся. Чарли смотрит на Дева.

— Ну что же, — Чарли храбрится из последних сил — Дев явственно слышит это в его голосе. Он отчаянно хочет помочь Чарли, но не может, у самого него не осталось ни капли жизненной энергии. Он опустошенная, выхолощенная шелуха на дне бассейна. — Тогда пусть у нас будет «долго и счастливо».

Чарли проталкивается к двери, и окликает его только Дафна.

— Чарли, подожди!

Чарли не ждет. Он несется по коридору, потом в банкетный зал, где до сих пор стоят сбитые с толку Энджи и Лорен Л. Ему бы сейчас волноваться — Чарли ожидает приступ паники, — но слишком много места в душе занимает злость. Чарли злится на всю гребаную ситуацию.

Он злится на Джулс, которая поддерживала их с Девом отношения, лишь пока самой было удобно. Он злится на Скайлар, которая помогала ему завязывать галстук, советовала выбрать Дева, а в его защиту не выступила. Разумеется, он зол на Морин, которая оказалась именно такой, какой он ожидал.

А еще он жутко зол на Дева.

Чарли фактически не воспринимает тот факт, что из подсобки возвращается Дафна с подправленным макияжем и встает между Энджи и Лорен, но знает, что это случилось. Чарли знает, что берет тиару, называет имя Дафны, и она выступает вперед. Когда он спрашивает: «Желаешь стать моей принцессой?», Дафна, вопреки всему, отвечает «да». Он знает, что вручает вторую тиару Энджи и отправляет домой Лорен, но никаких подробностей этого или других событий вспомнить не может, потому что в висках у него слишком громко стучит злость.

После церемонии Райан пытается с ним поговорить. Скайлар отводит его в сторону. Джулс извиняется. Все их слова заглушает злость.

В итоге Чарли оказывается на заднем сиденье лимузина. Он оказывается в лифте. Он оказывается в отеле перед дверью своего номера. Когда, повозившись с ключом-картой, он открывает дверь, то застает в номере Дева: тот сидит на краешке кровати, которую они вместе разворотили накануне ночью. Чарли зол, но еще он обижен и хочет утешиться, поэтому, едва закрывается дверь, бросается к Деву в объятия.

— Было так ужасно! — плачет он, уткнувшись Деву в шею.

Дев запускает пальцы ему в волосы, как всегда, перебирает кудри, но, когда начинает говорить, его голос звучит фальшиво.

— Знаю, солнышко, знаю. Прости меня, пожалуйста!

Чарли позволяет себе поплакать еще немного, позволяет себе насладиться объятиями Дева и близостью тела Дева, а потом отстраняется.

— Что же нам делать?

Взгляд у Дева стеклянный. Устремленный в никуда.

— Мы ничего поделать не можем. Мы все подписали договоры. Ты сделаешь предложение Дафне, обручишься с ней, потом шоу выйдет в эфир, потом ты получишь все, что тебе нужно.

— Мне нужен ты, — заявляет Чарли. Потому что так оно и есть. Да, Дев струсил, когда ему, Чарли, угрожала Морин; и, да, Чарли кипит от злости, но понять может. Целых шесть лет — черт, почти всю жизнь! — Дев считал это шоу прекрасной сказкой и лишь сегодня впервые увидел неприглядную правду. Чарли понимает, почему Дев не поддержал его и почему за него не вступился. А вот почему Дев отстраняется и отдаляется сейчас, не понимает.

— Чарли, мы оба знали, как закончится наш роман, — говорит Дев, выскальзывая из-под тяжелого тела Чарли, подходит к письменному столу и обводит пальцем контур блокнота с логотипом «КортъярдМарриотт». — Мы оба знаем, что у него есть срок годности.

— А если я не хочу, чтобы он заканчивался? Что, если я хочу… — Чарли почти озвучивает «быть с тобой вечно», но Дев стоит в закрытой позе, и слова застывают на языке. — Что, если я хочу большего?

Дев складывает руки на груди, и Чарли видит истинную суть этого жеста — слабую попытку защититься.

— Большего не получится. Мы хотим разных вещей.

— Разве мы оба не хотим тот домик в Венис-Бич?

— Это была фантазия! — взрывается Дев. — Она никогда не осуществилась бы!

— Из-за меня?

— Из-за нас обоих! Из-за того, что ты звезда реалити-шоу, а я твой продюсер!

— Еще только на неделю.

Дев судорожно запускает пальцы себе в волосы.

— Чарли, ты хочешь детей?

Такого вопроса Чарли ожидал в последнюю очередь, и ответ застревает в его пересохшем горле.

— Потому что я детей хочу. Четверых. И жениться хочу. Хочу пойти к алтарю в отвратном белом смокинге, при виде которого ты умрешь от смущения, и не хочу потратить еще шесть лет на человека, который не хочет того, чего хочу я.

Ситуация стремительно выходит из-под контроля Чарли. Он по глупости считал, что их будущее — смутное время, в которое они войдут вместе, а теперь кажется, что они никчемная команда по бегу парами со связанными ногами и тянут друг друга в противоположные стороны.

Чарли пытается найти ясную мысль, ясную эмоцию, ясный набор слов и предложить Деву. Он хочет как-то объясниться с Девом.

— Два месяца назад я пришел на это шоу с убеждением, что любви не достоин, а сейчас ты спрашиваешь меня, думал ли я о том, чтобы жениться, и о детях? Нет, Дев, не думал. Я никогда не думал, что эти вещи для меня возможны. Я говорю не о том, что они невозможны, — а о том, что сейчас не знаю, как ответить. Мне нужно время разобраться в себе.

Дев смотрит на него сверху вниз и двумя пальцами поднимает очки на переносицу.

— Чарли, мне время не нужно. Мне нужно уйти, пока нам обоим не стало больно.

— Мне уже больно.

— Чарли!

— Дев… — Чарли тянется к нему единственным понятным себе способом, единственным способом, который у него остался. — Дев, я тебя люблю.

Чарли рассчитывал, что, сказав такое вслух, почувствует себя лучше. Вместо этого он чувствует себя нагим и выставленным на всеобщее обозрение в постели. Он вручил Деву нечто хрупкое, а Дев смотрит так, словно готов разбить это нечто из чистого любопытства.

— Ты меня не любишь.

— Не решай за меня, что я чувствую, а что нет. Я тебя люблю.

Дев пренебрежительно качает головой. Чарли мог бы его ударить. Чарли мог бы вцепиться ему в лодыжки и не отпускать, как делают малыши. Но вот он замечает, как за очками у Дева собираются слезы, и не решается ни на то, ни на другое.

— Дев, я тебя люблю, — повторяет Чарли. Он будет это повторять, пока Дев не поверит. — Я люблю тебя всего. — Чарли тянет к себе лицо Дева, чтобы поцеловать его залитые слезами щеки. — Я люблю то, что ты стараешься понять, как работает мой мозг, хоть совершенно не отличаешься терпением; и то, с какой страстью ты отдаешься глупейшим глупостям; и то, что ты самый красивый человек на моей памяти. Я люблю то, что ты меня смешишь. Я люблю твои уродские шорты-карго, и твое упрямство, и то, каким сварливым ты становишься, когда хочешь есть. Я люблю тебя не вопреки всем этим вещам. Я люблю тебя благодаря им.

Услышав перефразирование собственных слов, Дев всхлипывает.

— Я понимаю, что тебе сейчас больно, — продолжает Чарли. — Я понимаю, что «Долго и счастливо» не такое, как тебе хочется. Я понимаю, что ты отстраняешься, потому что боишься того, как больно будет. Но я люблю тебя. Прямо сейчас я люблю тебя так сильно, что свою жизнь без любви к тебе не представляю. Если ты пока меня не любишь, ничего страшного. Моей любви хватит на нас обоих. Только, пожалуйста, перестань отстраняться!

— Чарли… — Дев произносит эти два слога так, что они кажутся самыми прекрасными на свете. Он наклоняет голову и целует губы, подбородок, веки, уши Чарли, будто составляет сенсорную карту его лица. — Чарли, я люблю тебя. Разве я мог иначе?

Чарли хватает его за запястья, чтобы удержать на месте.

— Тогда позволь мне выбрать тебя. Выбрать нас. Пожалуйста!

Дев отчаянно цепляется за смокинг Чарли, зарывается лицом в ткань, поэтому его слова звучат приглушенно.

— Мы оба знали, что не получим «долго и счастливо».

— Мы могли бы. — Дев отдаляется, но Чарли считает, что сумеет его удержать, если покрепче вцепится ему в бедра. — Просто останься, Дев! Просто реши остаться!

Наутро Чарли не сразу понимает, почему Дева нет в постели. Почему исчез его багаж. Почему пропали джинсовка и овсяный гель для душа. Почему рядом на подушке аккуратно свернутый втрое листок из блокнота с логотипом «Кортъярд-Марриотт».

Чарли читает письмо. Раз, другой, третий. Он читает его десять раз. Он не плачет. По крайней мере, не плачет сразу, когда осознаёт, что Дев не вернется. Нет ни тревоги, ни паники, ни вхождения в штопор. Есть только болезненная уверенность в том, кто он и что должен делать.

Чарли вылезает из постели и выходит в коридор отеля в Мейконе, штат Джорджия. Он стучит в четвертую по счету дверь — открывает Скайлар Джонс, еще сонная и одетая в спортивный костюм.

— Чарли? В чем дело?

Чарли делает ровно три глубоких вдоха.

— Мы можем поговорить?