Очарован наповал

Через три месяца после съемок

Ноябрьским понедельником предпоследний эпизод «Долго и счастливо» с участием Чарли Уиншо выходит в эфир для двадцати трех миллионов зрителей. Дева Дешпанде в их числе нет. По понедельникам он ходит к психотерапевту, и сейчас уже темно за окнами кабинета на востоке Роли, где он сидит, дожидаясь, пока его доктор нальет две чашки мятного чая.

Дев тянется к коробке с фиджет-спиннерами и другими игрушками для стимминга и выбирает неоново-пурпурный мячик-сквиши. Теперь Дев знает, что потребность в хлопотах и вечной суете была способом не разбираться с проблемными сторонами своей жизни; а еще знает, что если занять руки, то такие «разборки» проходят легче. За последние три месяца он немало узнал о себе в этом кабинете.

Лекси Сантос заливает кипятком чайные листья в двух одинаковых кружках и возвращается к креслу с подголовником.

— Итак, — начинает Лекси, склонив голову набок на манер, напоминающий Деву Джулс. Сегодня думать о ней не хочется, но Дев заставляет себя разбираться со слишком большими чувствами у себя в груди, — как твои дела?

Дев сжимает пурпурный мячик.

— Нормально.

Психотерапевт испытующе на него смотрит, и Дев понимает, в чем дело. Он знает, что «нормально» долгое время было его рефреном.

— Я правда чувствую себя нормально. Стало куда легче. Все почти закончилось.

Лекси ерзает на стуле.

— Что изменится после того, как эпизоды этого сезона перестанут выходить в эфир?

— Наверное, бывшие коллеги перестанут звонить и эсэмэсить мне каждые пять минут, — говорит Дев. Вообще-то после Мейкона он ни с кем не говорил. Он удалил все свои аккаунты в социальных сетях и непрочитанными удаляет все эсэмэски. Даже послания Джулс, которая в итоге оставила его в покое. В Роли он живет тихой жизнью — поселился у родителей, каждый день пишет в своей старой комнате, из дома выбирается лишь на прием к психотерапевту два раза в неделю и выгулять мамину болонку в парке. Зато это жизнь без «Долго и счастливо» с его притворством и злопыхательством. — Вместе с хайпом исчезнут мои тревоги о том, что я вижу его лицо на обложках журналов в очереди в кассу любого магазина.

— Тебе по-прежнему тяжело его видеть?

Дев сильнее сжимает пурпурный мячик.

— Знаете, Лекси, в один прекрасный день вы сделаете декларативное заявление. С того дня наши сеансы станут взаимовыгодными.

Лекси неодобрительно поджимает губы.

— Хочешь декларативное заявление? С помощью юмора ты отвлекаешься от сильной эмоциональной боли.

— Туше.

Лекси улыбается и встает, чтобы принести чай. Первую улыбку своего психотерапевта Дев увидел после нескольких недель общения. Но, как оказалось, именно мрачный и прагматичный человек требовался ему после того, как его жизнь радикально изменилась. Требовался человек, который не купится на его «все нормально». Лекси никогда не ведется на его вранье и никогда не оставляет его без внимания.

— Ну ладно. Да, я отвлекаюсь. И да, мне по-прежнему тяжело его видеть. Я по-прежнему люблю его и, наверное, буду любить всегда. — Дев откладывает игрушку для стимминга, чтобы взять кружку, которую протягивает Лекси. Кружка теплая, и Дев обхватывает ее пальцами.

— Раз ты по-прежнему его любишь, почему вы не вместе?

— Потому что любви недостаточно! — Кричать Деву не хотелось, но Лекси, небинарная персона, привыкшая к его вспышкам эмоций, и бровью не ведет. — Любовь не побеждает все. Чарли был звездой нашего шоу, я — его продюсером. Даже не пойди все наперекосяк с Морин, мы не смогли бы появляться вместе на людях. Глупо было уповать на то, что наша история закончится как-то иначе. Надеюсь, по окончании сезона у меня появится ощущение, что я сделал правильный выбор.

Лекси прихлебывает чай.

— Сделал правильный выбор, сбежав?

— То есть я знаю, что сделал правильный выбор. Я выбрал себя, — заявляет Дев, возвращаясь к разговору, который они вели в этом кабинете десятки раз. — Я больше не мог работать на шоу, где так относятся к людям. Я больше не мог смотреть, как Морин Скотт навязывает… — Дев почти решается заговорить о себе, но в последний момент дрейфит, — …вымышленные финалы. «Долго и счастливо» — рассадник проблем. Мне пришлось сбежать, чтобы выздороветь. И я выздоравливаю.

Дев впрямь выздоравливает. Он ведь даже не предполагал, как был нездоров, пока вплотную не занялся проблемами, которые прежде игнорировал. Он игнорировал не только депрессию, но и мечты о писательстве, которые отодвинул на второй план ради шоу. Глубочайшее убеждение в том, что его жизнь всеобщего внимания не достойна. Тягу к алкоголю, чтобы притупить эмоции, когда возникают серьезные проблемы. Потребность в первую очередь угождать другим, а не себе. Вечный страх предстать перед окружающими кем-то кроме Дева-весельчака. Тихое недовольство родителями, которые очень старались понять его, но по-настоящему не понимали.

Но вот он у психотерапевта, разбирается со своими проблемами. Он совершенно трезв, по крайней мере пока. Он принимает антидепрессанты, он делает собственную карьеру, он с большим трудом учится любить себя. Он понимает, что это сложная работа, которой, вероятно, придется заниматься всю жизнь. Ничего из вышеперечисленного не случилось бы, останься он в тисках шоу.

— Знаю, по-вашему, полная отключка от «Долго и счастливо» не лучшая психологическая помощь, только вряд ли я добился бы нынешнего успеха, если бы последние девять недель смотрел, как он влюбляется в Дафну Рейнольдс на винном трамвае.

Лекси опускает подбородок на переплетенные пальцы. У Дева есть теория о том, что его психотерапевт — тайный член Сказочной Семьи. Стоит Деву обмолвиться о сюжете шоу, у Лекси дрожит верхняя губа. Разумеется, если он смотрит шоу из недели в неделю, то ни за что не признается.

— Думаю, что по окончании сезона смогу перебраться обратно в Лос-Анджелес и вообще выбраться из-под влияния этого этапа своей жизни.

— Думаешь, выбираться и двигаться вперед будет сложнее, если не знать, что происходит в этом сезоне?

— Не-а, — Дев пожимает плечами. — Я знаю, что там происходит. По личному опыту знаю.

Несколько минут Лекси отмалчивается. Они оба попивают чай и смотрят в окно. На улице начинается дождь.

— Думаешь, по окончании сезона ты будешь готов с кем-нибудь встречаться?

Дев делает три глубоких вдоха и выбивает на керамической кружке знакомый ритм, который никак не получается забыть.

— Я… я не знаю. Есть ощущение, что все мои представления о любви были неверны.

— То есть?

— Сказки — это вымысел. «Долго и счастливо» — вымысел. Всю жизнь я цеплялся за эти фальшивые романтические идеалы — за гетеронормативные романтические идеалы супружества, моногамии, семейности. Не пора ли перестать строить свои представления о любви на этих сфабрикованных нарративах? Сейчас я счастлив. Я пристроил свой сценарий агенту. Я преследую собственные цели. Почему я должен считаться с мнением тех, кто твердит, что без романтических отношений моя жизнь неполноценна?

Лекси подается вперед и ставит свою кружку на стол между собой и Девом.

— Вряд ли я соглашусь, — медленно начинает он, — что «Долго и счастливо» — вымысел или что романтические идеалы по умолчанию гетеронормативны. — Со стороны психотерапевта это самое бескомпромиссное заявление. Дев бросает взгляд на обручальное кольцо на пальце у Лекси и уже не впервые гадает, кто ждет его дома после приемов в семь вечера. — Но ты прав, Дев, тебе не нужны романтические отношения, чтобы чувствовать себя полноценным или счастливым. Не желаешь их, так не желаешь, — Лекси машет руками, словно накладывая заклятье. — Но я хочу убедиться, что ты отказываешься от старых романтических идеалов, потому что не желаешь их. А не потому, что думаешь, что их не заслуживаешь.

Дев представляет себе домик, пазл на журнальном столике, горшки с цветами на подоконниках. Кружка у него под пальцами уже остыла.

— Если задам вопрос, сможете ответить на него честно?

Лекси кивает, хотя уголки рта у него опускаются.

— Вы смотрите «Долго и счастливо»?

— Моя жена смотрит, — честно отвечает Лекси, удивляя Дева. — Вечером каждого понедельника. Целые телевечеринки устраивает. Таблицы участниц составляет. Заливает все морем вина.

— Правильный подход, — с улыбкой говорит Дев.

— А если я задам тебе вопрос, ты ответишь мне честно? — спрашивает из другого конца кабинета Лекси, изгибая бровь.

Дев кивает.

— Каждый вечер, засыпая, ты по-прежнему слушаешь его старые голосовые сообщения?

Дев уже идет на поправку, но его ментальное здоровье все еще далеко от идеала, поэтому он снова прячется за личиной Дева-вечельчака.

— Знаете, Лекси, порой вы ведете себя так, что любить вас становится очень непросто.

По окончании приема Дев выходит через опустевший приемный покой, шагает мимо стопки журналов на угловом столике. Он знает: смотреть нельзя, но все равно смотрит. На обложке «Юэс уикли», лежащего на самом верху, его портрет, и Дев чувствует знакомую боль в подреберье: сердце рвется прочь из-за заслонов, которыми он его окружил. Лицо на обложке усталое, страдальческое. «Хеппи-энд для Чарли Уиншо?» — осведомляется заголовок.

Дев знает, что брать журнал нельзя, но все равно берет. В верхнем углу обложки маленькое фото с белым бордюром. Он и Дафна плечом к плечу сидят под зонтом в горошек и улыбаются друг другу. «Долго и счастливо?» — осведомляется вторая надпись.

Одна фотография и три слова пробивают показное безразличие Дева. Он навзрыд плачет в приемном покое, потом навзрыд плачет в своей машине, потом кружит по Роли, пока не чувствует, что может вернуться домой с таким видом, будто не плакал вообще.

Вскоре после девяти, когда он переступает порог родительского дома, мать с отцом сидят на диване, слишком усердно изображая непринужденность. То, что они оба якобы читают книги, выдает их с головой, плюс к тому бутылка вина на журнальном столике, пульт, криво лежащий на подлокотнике дивана, и виноватый румянец на щеках его матери. Родители смотрели шоу. Они смотрят его вечером каждого понедельника, когда Дев уезжает к психотерапевту. Скорее всего, они делают так из любопытства вкупе с желанием защитить Дева. Однако сейчас Дев слишком опустошен собственными слезами, чтобы переживать из-за этого.

Отец отрывает взгляд от книги, словно зачитался настолько, что не услышал, как вернулся сын.

— Ой, привет! Ты уже дома!

— Деви, как прошел прием? — спрашивает мама.

— Знаешь, принтер опять издает тот странный звук, — вмешивается отец. — Не посмотришь, в чем там дело?

— Ужинать будешь? В холодильнике кое-что тебе осталось.

Жить с родителями в двадцать восемь лет тяжело, но мама с папой очень стараются ему помочь. А Дев очень старается благодарно принимать их усилия.

Он обещает взглянуть на принтер утром, подогревает остатки ужина, ест прямо над раковиной, потом целует мать в щеку и идет спать.

У себя в комнате Дев представляет, что сейчас закроет дверь и почувствует себя сильнее, чем на самом деле. Он почувствует полное безразличие к сегодняшнему вечеру; и к фото на обложке журнала, и ко всему остальному.

Безразличие, увы, не почувствовать не удается, и Дев вытаскивает спрятанную в шкафу джинсовку. Он залезает на кровать, сворачивается плотным клубком и вытаскивает мобильник.

В первый месяц после его отъезда из Мейкона Чарли звонил каждый и день и оставлял короткие сообщения. Грустные, отчаянные мольбы.

«Пожалуйста, позвони мне! Я просто хочу поговорить».

«Я люблю тебя, Дев, а ты любишь меня. Все предельно просто».

«Я стараюсь уважать твое здоровье, но отказаться от мысли о нас не могу».

«Привет, это я. Пытаюсь достучаться и дотянуться до тебя. Я и впредь буду тянуться. Попытки свои я никогда не оставлю».

Дев, не читая, стирал все сообщения от коллег и пропускал все их звонки, зато вечерами перед сном лакомился пятисекундными порциями голоса Чарли. Сообщения он проигрывал снова и снова, упиваясь звучанием каждого слога, скатывающегося с языка Чарли.

Все сообщения не длиннее десяти секунд, кроме последнего, оставленного Чарли пять недель назад. Оно продлилось минуту сорок две секунды, бессвязная невнятица, рвущая Деву душу, каждый раз, когда он о нем вспоминает. С тех пор Чарли не перезванивал.

Деву хочется набраться сил и не слушать его сейчас. Еще Деву хочется набраться сил и не пользоваться овсяным гелем для душа, который он ящиками заказывает на «Амазоне», ведь, если пахнуть как Чарли, недели, прожитые вместе с ним, покажутся реальными. За три последних месяца Дев немало сделал, чтобы улучшить свое психическое состояние. Дев думал, что, начав выздоравливать, поймет, что отношения с Чарли — большая саморазрушающая ошибка. Он думал, что с выздоровлением черная дыра в груди затянется. Он хочет избавиться от всех глупых романтических идей.

Почему же Дев до сих пор скучает по нему? Почему Чарли стал первым, кому Деву захотелось позвонить, когда он пристроил свой сценарий агенту? Почему Чарли — первый, с кем хочется говорить об очередных успехах у психотерапевта? Почему, не удержавшись, он подносит телефон к уху и нажимает кнопку «воспроизведение».

«Ну, привет! Это снова я. Знаю, ты вряд ли слушаешь эти сообщения; знаю, ты вряд ли переживаешь; знаю, мне вряд ли стоит продолжать. Правильно будет нажать на “стоп”. Джулс считает, я должен сесть на самолет, заявиться к твоим родителям и рассказать тебе о своих чувствах. Мол, так поступил бы Прекрасный принц. Я сказал ей, что так поступил бы сталкер! — Тут Чарли, как всегда, смеется, бередя каждую из сердечных ран Дева. — Пожелай ты меня увидеть, мы встретились бы. Ты приехал бы в Лос-Анджелес. Впрочем, я ведь не говорил тебе, что сейчас живу в Лос-Анджелесе? Мы с тобой не общаемся, так что, наверное, не говорил. Я провожу с тобой столько воображаемых бесед — и в душе, и по пути в спортзал, и когда ужин готовлю, — что порой забываю, что мы с тобой не разговаривали с Мейкона. Но да, я купил дом. Он в Силвер-Лейк[27], соседи — сплошь хипстеры, так что тебе наверняка не понравится, но из выставленного на продажу быстро можно было оформить лишь его. Получилось так странно: купив дом, я ходил из комнаты в комнату и не мог избавиться от мысли, что чего-то не хватает. Я обставил все комнаты мебелью, разрешил Парисе повесить на каждую стену репродукции, купил горшечные растения на каждый подоконник и лишь через несколько дней понял, что не хватает тебя. Я все надеялся увидеть тебя стоящим у окна, или работающим над своим сценарием в свободной комнате, или на кухне, неумело жарящим блины. Наверное, мне очень понравилось видеть тебя частью своего будущего, и я так и не придумал, как видеть его без тебя. — Далее идут секунды тишины, нарушенной помехами и тихим шелестом трех медленных вдохов. — Я эгоист, раз сказал такое. Это… все это сообщение — махровый эгоизм. Хорошо, что ты не слушаешь мои послания. Наверное, мне просто надо было выговориться. Чтобы понять, как отпустить тебя».

Снова и снова Дев слушает голосовое сообщение Чарли, засыпает под него, а утром вторника, проснувшись до семи часов, обнаруживает тридцать шесть пропущенных вызовов — часть от съемочной группы, часть с незнакомых ему номеров. Прилетели дюжины эсэмэсок и имейлов, поэтому он засовывает телефон под подушку. Он вылезает из постели, прячет джинсовку в недра шкафа и спускается на первый этаж пить кофе. Дев подумывает спросить у родителей, что во вчерашнем эпизоде могло спровоцировать такой шквал откликов, но вот заходит в гостиную и в замешательстве смотрит на людей, находящихся там ранним утром, — это вовсе не его родители.

Так велико потрясение, что лишь через минуту он понимает: это команда «Долго и счастливо». Они в Роли, штат Северная Каролина. За неделю до прямой трансляции финала.

— Что. За. Хрень?

Дев не уверен, кому адресован вопрос: его родителям, которые возятся на кухне, подавая кофе гостям, или самим гостям. Скайлар Джонс рассматривает его детские фотографии, висящие на стене. Париса Хадим достает сливки для кофе из холодильника его родителей. Джулс Лю спрашивает его мать, где взять тапочки. Райан Паркер сидит перед стационарным компьютером его родителей.

— Проблема в соединении с принтером, — говорит отец Дева. — Ты его наладил, когда приезжал в прошлый раз, но тот огонек снова начал мигать, и постоянно слышен тот звук.

— Ничего страшного, мистер Дешпанде, — спокойно говорит Райан. — Я налажу все снова.

Дев вот-вот сорвется с катушек.

— Эй, серьезно, что вы здесь делаете?!

Все бросают свои текущие занятия и поворачиваются к нему лицом впервые за три месяца. Впервые с тех пор, как Морин Скотт угрожала Чарли, а он среди ночи улизнул со съемок, оставив коллег разбираться с проблемами.

Сначала никто не сдвигается с места. Потом Джулс со своим пучком, мешковатыми джинсами и футболкой с концерта *NSYNC направляется к нему через комнату, словно хочет обнять. В итоге она стукает его по руке.

— И это называется лучший друг! Ты же ни на один мой звонок не ответил, говнюк!

— Ой, больно! Так вы прилетели в Роли, чтобы меня избить?

— Нет, — отвечает Райан, пока принтер отпечатывает тестовую страницу. — Мы прилетели, чтобы заставить тебя посмотреть.

Тут Дев понимает, что настенный телевизор его родителей показывает первый эпизод «Долго и счастливо». На паузе самое его начало — Марк Давенпорт слащаво улыбается у декоративного фонтана при замке.

— Нет.

— Не хотелось бы насильно держать тебя на месте до конца эпизодов, но мы готовы, — угрожает Джулс.

— У меня в сумке и веревка есть, — добавляет Скайлар.

Дев не понимает, зачем они это делают — зачем преодолели три тысячи миль, чтобы заставить его смотреть сезон, который закончен. Почему не позволяют ему отрешиться от прошлого и идти дальше?

— Посмотреть несколько эпизодов — минимум того, что ты мне должен, — зло говорит Париса. Она явно прилетела в Роли, чтобы его убить, и обвинять ее у Дева язык не поворачивается.

— Простите, но я не могу смотреть.

Мать Дева выходит из кухни в шелковой пижаме, поверх которой накинут халат отца Дева. Голливудских продюсеров и агентов она принимает у себя так уверенно, будто занимается этим каждый день.

— Деви, давай так… Я приготовлю всем фриттату, и мы поставим первый эпизод. Если он тебе не понравится, остальное можно не смотреть.

Отец Дева старательно делает строгое лицо.

— Твои друзья из самого Лос-Анджелеса прилетели. Отправить их обратно ни с чем было бы грубо.

— Ну ладно, — соглашается Дев, хотя бы потому, что завтра он снова пойдет на прием и сможет сказать Лекси, что от проблем больше не прячется. А потом, может… Может, посмотрев, как на протяжении девяти эпизодов Чарли встречается с девушками, Дев наконец перестанет по нему скучать.

Дев устраивается на диване между Скайлар и Джулс, остальные тоже усаживаются. Гостиную заполняют проникновенные звуки музыкальной темы, на экране появляется вечно молодой красавец Марк Давенпорт.

— Ну что, готовы к встрече с Прекрасным принцем? — слащаво спрашивает Марк. У Дева сердце екает: он знает, что на экране вот-вот появится Чарли. Джулс берет его за левую руку, Скайлар за правую. Обе держат его крепко.

— Вас ждет безумная гонка, — обещает с экрана Марк. — Этот сезон не будет похож на предыдущие. Вы увидите нечто совершенно иное.

— Он каждый сезон так говорит, — бормочет Дев. Джулс стукает его по ноге, заткнись, мол.

Марк Давенпорт продолжает вещать за кадром. Первый раз Чарли появляется на экране размытым силуэтом на коне — это результат печально известной съемки, после которой Райан получил новую должность. Потом Чарли снимают на скале — с развевающимися на ветру волосами они так прекрасен, что Дева захлестывают старые чувства. На его Чарли этот парень похож мало: поза слишком правильная, руки-ноги деревянные, лицо искажено гримасой. Но Деву он по-прежнему кажется самым красивым на свете.

Марк доводит заставку до конца.

— Ну, Америка, ты готова к новому любовному квесту? Это «Долго и счастливо»!

Потом появляется карточка для титров — обычно тут шоу и начинается по-настоящему. Однако в кадр возвращается Марк Давенпорт; на сей раз он плавно расхаживает по студии, где будут снимать прямую трансляцию финала.

— Так, пока не начали, должен предупредить вас… В нынешнем сезоне Принц у нас малость неотесанный. К съемкам он готов не всегда. Этот сезон «Долго и счастливо» особенный. Мы приоткроем для вас завесу тайны, обеспечим беспрецедентный доступ к тому, что в реальности происходит на съемочной площадке. Никаких табу.

Несколько табу Дев знает, но к моменту, когда шоу начинается по-настоящему, его затягивает. После рекламного блока из кареты выходит Дафна Рейнольдс, и Дев возвращается в первый вечер съемок — снова чувствует себя неловко за Чарли. Натянутое, пресное общение Чарли с Дафной — кринжевый кринж, от испанского стыда Дев готов просить, чтобы выключили телевизор, но тут случается что-то по-настоящему беспрецедентное.

На экране Дев. Он появляется в кадре и машет операторам. Микрофон на стойке выхватывает фразу «дай пять», потом Дев бросается в лимузин, стоящий в другой стороне кадра.

— Что за?..

— Просто смотри, — шипит Энджи.

Дев смотрит и видит нечто такое, что не видел тем вечером, когда залез в лимузин убедить Энджи потанцевать с Чарли.

Марк Давенпорт подходит к Чарли и кладет ему руку на плечо.

— Знаю, ты нервничаешь, только беспокоиться не надо. Дев, твой наставник, самый лучший. Он как следует о тебе позаботится. Он не позволит тебе предстать идиотом перед двадцатью миллионами зрителей.

Марк смеется, Чарли издает что-то вроде кудахтанья, а потом Дев выскакивает из лимузина и несется к Чарли. Дев запускает пальцы в волосы Чарли, чтобы поправить корону. От прикосновений Дева Чарли заливается краской на глазах у всех зрителей. Через час после их первой встречи Чарли из кожи вон лезет, чтобы понравиться Деву, а не Дафне.

«Ты справишься, — говорит Дев на экране, и Чарли застенчиво улыбается, больно скручивая что-то в груди реального Дева на диване. — Я в тебя верю».

Дев исчезает из кадра, снова начинается нормальное шоу, в котором Энджи выбирается из запряженной лошадьми кареты.

— Эй, ребята, что это?

— То, что мы пытались заставить тебя смотреть. Это «Долго и счастливо».

На экране случившееся после того, как высадка из кареты заканчивается и Скайлар кричит «Стоп! Снято!». «Ты справился просто пик-пик-пик!» — говорит Дев Чарли. В ответ тот улыбается широко и искренне. Смотреть такое по телевизору — все равно что наблюдать, как Чарли частично открывается в первый раз.

Без промедления начинается второй эпизод, а Дев с места не трогается. Он не представлял, что существует столько футажа, на котором он вместе с Чарли: есть футаж того, как Дев сидит рядом с Чарли в день, когда Меган инсценировала травму во время псевдорыцарского квеста; футаж того, как тем же вечером, но чуть позднее, Дев успокаивает Чарли после их с Энджи первого поцелуя; футаж того, как они вместе смеются на съемочной площадке; футаж того, как они шутят между дублями; бесконечный футаж того, как Дев поправляет Чарли волосы.

При всем этом сезон «Долго и счастливо» идет своим чередом. Есть и групповые квесты, и излияния участниц о Чарли, и излияния Чарли об участницах. Драматические события развиваются, как им должно: девушки дерутся в замке, Меган превращается в самую настоящую злодейку, церемонии коронации стабильно непредсказуемы. Монтажеры-редакторы лишь просмотрели отснятое и чуть расширили диапазон шоу, чтобы включить Дева.

Эпизоды летят один за другим. Когда из-за инцидента с Дафной на балу у Чарли случается приступ паники и он бросается в объятия Дева, на лице у экранного Дева большими буквами написано, что за своего подопечного он переживает не так, как ему следует. Наблюдать за собой, влюбляющимся в Чарли, все равно что влюбляться в него заново.

Дев сидит в той самой гостиной, где открыл для себя «Долго и счастливо», и не шевелится. Он смотрит сцену, разыгравшуюся между Энджи и Чарли в Германии, о существовании которой не подозревал.

— Я просто хочу, чтобы у Дева все было в порядке, — горестно говорит Чарли.

— Знаю, милый, знаю, — отзывается Энджи, и вся Америка наверняка знает об этом вместе с ней.

Дев смотрит вечер с Лиландом Барлоу. В том эпизоде есть интервью, которых он прежде не видел.

— Он посвятил меня в свой план вчера! Уверена, Дев сильно удивится, — говорит Дафна, на вид потрясенная до глубины души.

— Думаю, таких милых подарков своим продюсерам еще никто не делал, — вставляет Энджи, на вид жутко сведущая.

А потом сам Чарли объясняет зрителям:

— Деву, моему наставнику, в Германии пришлось очень несладко, и я решил подбодрить его чем-то особенным. Организаторы шоу собирались устроить в Кейптауне выступление кантри-певца. Мне удалось их переубедить.

На экране появляется Дев, сходящий с ума от Лиланда Барлоу, затем дискотека для конкурсанток и членов съемочной группы. Джулс кружит Дева, потом передает объятия Чарли, и они танцуют свой неловкий танец вечером, когда Дев понял, что любит Чарли.

А потом Дев смотрит последний вечер.

На церемонии коронации в Мейконе Дафна просит разрешения поговорить с Чарли, и операторы следуют за ними в нишу. И вот прямо с экрана телевизора родителей Дева Дафна говорит Чарли, что устала притворяться, но ее перебивает Морин Скотт — требует прекратить съемки и с угрожающим видом появляется в кадре.

Потом на экране вдруг появляется Чарли, сидящий на кровати в номере отеля. Деву хватает секунды, чтобы опознать номер как «тот самый». В отеле «Кортъярд-Марриотт». Там, где он видел Чарли Уиншо в последний раз.

— Пора мне быть честным, — говорит он операторам, снимающим его высказывание. — Причина моего прихода на это шоу неправильная. Я искал возможность перезапустить свою карьеру и теперь понимаю, что поступил несправедливо — и по отношению к девушкам, которые участвовали в «Долго и счастливо» ради любви, и по отношению к съемочной группе. Но дело в том, что… — Прекрасные серые глаза наполняются слезами. — Я не верил, что на этом шоу можно найти любовь. Я ошибался.

На экране снова появляется Марк Давенпорт в студии. Одетый в сшитый специально для него костюм, он стоит на сцене; лицо мрачное, но при этом дышит оптимизмом.

— Гонка получилась впрямь безумная. Уверен, ничего подобного вы не ожидали. Признаюсь, мы тоже. Но ведь любовь она такая, да? — В глазах у Марка загорается огонек. — Порой она приходит, когда ее совсем не ждешь. Если разобраться, главная цель нашего шоу — помогать людям добираться до своего «долго и счастливо». Уготовано ли оно нашей звезде? Смотрите нас ровно через неделю — вас ждет душераздирающий финал, который нельзя пропустить.

Вот и все. Конец. Смотреть больше нечего, потому что прямую трансляцию финала еще не сняли. Финала еще не было.

Дев вскакивает с места, не в силах сдержать нервную энергию, бурлящую внутри. Целый день он просидел на диване в одной позе, и теперь ломит все тело. Дев смотрит по сторонам. На отца, сидящего за кухонным столом. На Райана, уснувшего в отцовском кресле. На мать, сидящую на двухместном диванчике с Парисой. На Джулс и Скайлар, так и сидящих по разные стороны от него. Они никуда не отлучались. Ни единого разу за двенадцать часов.

Все снова смотрят на него. Дев не знает, с чего начать, поэтому начинает с очевидного.

— Как вы уломали Морин на такой вариант сезона?

— Морин Скотт больше не связана с «Долго и счастливо».

Дев снова садится на диван.

— Что-что?

— Забавный факт заключается в том, что дискриминация по признаку сексуальной ориентации противозаконна, — невесело сообщает Париса. — Попытки Морин склонить Чарли к помолвке с женщиной, после того как он совершил каминг-аут, противозаконны. После инцидента в Мейконе Чарли позвонил мне, и мы приняли законные меры.

— Морин думала, что, раз Чарли подписал договор, значит, она может заставить его сидеть «в шкафу», — добавляет Джулс. — Но когда Париса подала иск о дискриминации, в телекомпании увидели проблему в ином свете. Там мигом решили, что оптимальный вариант — прекратить сотрудничество с Морин.

Шокированный Дев разевает рот, и Париса отвешивает шутливый поклончик.

— Морин получила десятимиллионные отступные, так что однозначной победой это не назовешь, зато после ее ухода телекомпания легко адаптировала сюжет под истинные реалии этого сезона. Мы наскоро провели повторную редактуру первых эпизодов, потом радикально переработали вторую половину. Твой отказ от права возражения на использование футажа с твоим участием у нас имелся, однако мы пытались связаться с тобой прежде, чем шоу вышло в эфир. К сожалению, ты поступил очень мило — три месяца не общался ни с одним из нас, — напоминает Париса, интонация которой обнажает обиду, скрытую под ее обычной бравадой.

— Мы?

Париса приглаживает хвост.

— Знаешь, я обожаю ситуации, когда с пиаром полная жопа, а у «Долго и счастливо» в этом плане жопа зажопная. Именно поэтому меня наняли пиар-директором на период ребрендинга.

Дев не предполагал, что такое возможно. Никогда не предполагал, что возможна такая версия «Долго и счастливо». Не предвидел такого конца.

— Я поверить не могу…. Поверить не могу, что вы выпустили такое в эфир.

— Это правда. — Скайлар легонько пожимает плечами. Дев приглядывается к шефине. Никаких антацидов. Никакого стресса. У нее даже волосы отрастать начали: медленно, но верно. — Но, если честно, без отчаянных усилий Чарли этот сезон не случился бы. Мы все ошибались, работая на Морин. Пускали на самотек то, что не следовало. Молчали, когда следовало высказываться. Прости, Дев, я была тебе не слишком хорошей начальницей. Мне следовало вмешиваться, когда я знала, что тебе плохо.

— Я не хотел, чтобы ты знала, что у меня депрессия, — без обиняков говорит Дев. — Я не хотел, чтобы посторонние видели меня с такой стороны.

Скайлар качает головой.

— Дев, проблемы есть у каждого. Думаешь, я не хожу к психотерапевту из-за тревожного расстройства? Думаешь, мне порой не нужны лекарства и помощь?

На съемочной площадке такие темы никогда не поднимались, так что Дев правда не знал. С Морин у руля рабочей мантрой было «Впахивай и не болтай». Никаких возможностей говорить об эмоциях. Никаких возможностей дышать, ведь такой ценой создавался продукт, который требовали зрители.

— Боже, если у шоу и раньше были проблемы… Как Сказочная Семья отреагировала на этот сезон?

— Определенные сложности возникли. — Скайлар надувает щеки. — Не все члены Сказочной Семьи продолжили смотреть шоу после того, как стало ясно, что мы продвигаем однополые отношения. Разумеется, напрямую протест они не выразили, а якобы расстроились из-за того, что мы позволили звезде шоу тайком путаться с продюсером. Только реальная причина была очевидна. Несколько человек… объявили нам бойкот.

— С другой стороны, у нас появилось море новых рекламодателей и зрителей, — вмешивается внезапно проснувшийся Райан. — Вот в самом деле, именно нарушение правил может спасти «Долго и счастливо».

Неугомонный мозг Дева обрабатывает эти новости, взгромоздившиеся друг на друга, как кубики «Дженга»[28].

— А как насчет «Юэс уикли»? Как насчет того фото Дафны и Чарли?

Париса закатывает глаза.

— Дев, ты же не первый день в этом бизнесе. Неужели пиар-ходы распознавать разучился?

— Дафна — наша вице-Принцесса, — говорит Джулс. — Мы должны поддерживать ей соответствующую репутацию в глазах зрителей до тех пор, пока не сделаем объявление на финале.

Дев бросает взгляд на Парису.

— «Долго и счастливо» в стадии ребрендинга, а вы выбрали вице-Принцессой скучную Дафну Рейнольдс?

Четверо гостей как-то странно переглядываются.

— После твоего ухода ситуация с Дафной стала… — Райан подыскивает достаточно неопределенное слово, — куда интереснее.

— Мы твердо верили, что ты не можешь не быть в курсе событий этого сезона, — вмешивается Джулс. Дев думает о своем психотерапевте, который определенно знал об установленных им барьерах и уважал их. Дев думает о родителях, тайком смотревших «Долго и счастливо» вечером каждого понедельника. Он не может решить, относится ли он к «тайком» с благодарностью или с негодованием.

— Но потом я связался с Шамим, и мы выяснили, что ты живешь в социально-сетевом вакууме, — продолжает Райан. — Мы поняли, что нужно показать тебе эпизоды, на случай если ты все-таки…

— На случай если я все-таки что?

— Дев, Чарли рискнул всем, что имел. Он боролся за то, чтобы хоть один сезон телешоу получился правдивым, а последним, что увидели зрители, стал твой уход от него в Мейконе без каких-либо объяснений. Ты разбил ему сердце. — В голосе у Парисы глубокая обида. Деву это понято: он обидел человека, которого она любит больше всех на свете. Любить — это значит и нести обиду любимого. — Но сезон не закончен. Еще есть прямая трансляция финала, у тебя еще есть шанс исправить ситуацию.

Теперь наконец ясно, зачем они прилетели с другого конца страны. Им нужно доснять шоу, нужно досказать историю, нужно добавить к сказке счастливый конец. Дев думает о сезоне, который только что просмотрел; думает о черной дыре в груди. Он думает о доме в Силвер-Лейк, о горшках с цветами на подоконниках, о Чарли в мягком свитере. Он думает о постели, навсегда пропитанной запахом овсяного геля для душа; о жизни, навсегда пропитанной им. На приставном столе в доме его родителей сервировочное блюдо и чаша, присланные Чарли Уиншо с другого конца света.

Дев думает о том, кем был три месяца назад; о том, кто он сейчас; о том, кем он хочет стать, и…

— Извините, но я не могу.

Дев поворачивается и выходит из гостиной.

К Деву приходит Джулс. Она обнаруживает его на кровати, уткнувшимся в джинсовку и всхлипывающим. Она садится в уголке, и Дев ждет от нее пламенной речи о том, почему ему следует рискнуть всем и открыто заявить о любви к мужчине на национальном телевидении.

— Знаешь, ты ведь и меня бросил, — наконец говорит она едко, без капли сочувствия. — Паршиво вышло.

В такой момент Деву лучше, чтобы его громко ругали, чем умасливали, поэтому он садится на кровати и тянется к ее руке.

— Джулс…

Она не дает ему закончить.

— Не надо извиняться, ладно? Я понимаю. Ты неважно себя чувствовал, вот и поступил как лучше для себя. А реальность нашей дружбы такова, что ты вечно держал меня на расстоянии. Никогда не подпускал меня к себе по-настоящему близко. Я говорила об этом со своим психотерапевтом…

Дев вскидывает брови.

— Да, у меня есть психотерапевт! — рявкает Джулс. — У каждого есть гребаный психотерапевт! Я тоже не слишком люблю подпускать людей к себе. Я не люблю показывать слабость, но меня беспокоит, что ты никогда не раскрывался передо мной по-настоящему из страха, что я не буду любить тебя всего.

Слова Джулс врезаются в сердце так же глубоко, как фото на обложке «Юэс уикли», обнажая его извечные страхи. И тем не менее…

— На случай, если я права, хочу заверить, что люблю тебя таким, как есть, даже трусливым мудаком, который на целых три месяца забил на друзей, — заявляет девушка очень в стиле Джулс Лю. А потом она делает нечто совершенно не в стиле Джулс Лю — берет обе ладони Дева и прижимает их к своему сердцу, то есть прямо к лицу Джейси Шазе[29] на футболке. — Ты заслуживаешь моей любви таким, как есть, и его любви тоже заслуживаешь.

Дев снова начинает плакать, но Джулс не дает ему отдернуть ладони, не дает спрятать слезы как доказательство уязвимости.

— Ты заслуживаешь любви, какую последние шесть лет «режиссировал» для других. Ты заслуживаешь «долго и счастливо».

— Долго и счастливо?! — фыркает Дев, и на верхней губе у него собирается безобразный комок соплей. Джулс великодушно притворяется, что ничего не заметила, позволяя ему взять бумажную салфетку. — Не веришь ты ни в какие «долго и счастливо». Ты считаешь наше шоу тупым.

— Наше шоу впрямь тупое. Однажды в Швейцарии мы заставили конкурсанток скатиться с горы в бикини. В разгар зимы! Девушки приходят к нам на шоу, так отчаянно желая выйти замуж, что охотно внушают себе: «Я влюбилась». Шесть месяцев выдерживает лишь половина пар.

— А как насчет Брэда и Тиффани? Они женаты уже пятнадцать лет, троих детей завели.

— Да, да, мы постоянно их афишируем.

— Еще есть Люк и Натали, Грэг и Джейн, Брэндон и Линдси…

— Суть в том, — перебивает Джулс, — что за два месяца люди влюбляются редко. Но порой они встречаются и просто всё понимают. А потом мы сажаем их на яхту, и они влюбляются друг в друга, потому что не влюбиться на яхте нельзя.

— Не надо мне меня же цитировать.

Джулс до невыносимого крепко сжимает ему ладони.

— Ты только что огласил список наших успешных пар. Никакой закономерности в нем не замечаешь?

— У них у всех имена, которые чаще всего встречаются на декоративных номерных знаках?

— Ну да, они все белые. Белые, представители среднего класса, христиане, приемлемо гетеросексуальные и жутко сексапильные.

Дев смеется, едва не провоцируя очередной инцидент с соплями.

— «Долго и счастливо» умеет впаривать лишь один тип любовных историй. Участниками нашего шоу становятся люди более-менее одинаковые, но Чарли…

Стоит услышать его имя, и сердце у Дева улетает в горло.

— Такому, как Чарли, вообще не следовало приходить к нам на шоу, а он пришел. Он человек совершенно необыкновенный.

— Знаю, что необыкновенный, — Дев ощетинивается. — Таких необыкновенных мне встречать не доводилось.

Судя по выражению лица, Джулс хочет отвесить ему пощечину.

— Тогда в чем же проблема, мать твою?!

— А что, если я как наши наивные конкурсантки? Что, если… что, если всю жизнь я мечтал о любви, которой не существует? Что, если не существует «долго и счастливо»?

Джулс кладет их ладони с переплетенными пальцами на колени, но Дева не выпускает.

— По-моему, «долго и счастливо» не случается с человеком просто так. По-моему, это то, что каждый выбирает для себя сам.