Очарован наповал

Неделя четвертая

Салон первого класса самолета, летящего где-то над Аризоной. Чарли сидит на плюшевом сиденье, закрывает глаза и притворяется, что, закрыв глаза, можно стереть последние двенадцать часов. Особенно хочется стереть ту часть, в которой он целовал Дафну Рейнольдс, словно, поцеловав Дафну, можно решить все свои проблемы.

Поцеловав Дафну Рейнольдс, Чарли решил ровно ноль своих проблем.

Поцеловав Дафну, он лишь удостоверился в том, что ему не нравится целоваться с Дафной. Это «не нравится» спровоцировало паническую атаку, которая столкнула с реальностью: ему очень хочется поцеловать кое-кого другого.

— Ты только глянь! — Дев показывает себе на колени, потом на спинку впереди стоящего сиденья, потом снова себе на колени. Между его коленями и сиденьем три дюйма свободного пространства.

— Знаешь, когда это в последний раз случалось в самолетах? Да никогда! Никогда моим ногам не хватало места. Вот что значит быть богатым? Это когда хватает места всему твоему телу?

Как наставник конкурсанток Дев обычно летает эконом-классом, поэтому сейчас с радостью заказывает бесплатную «мимозу». Скайлар и Джулс сидят на сиденьях с другой стороны прохода. Этим рейсом летят только они вчетвером. Выездная съемочная группа уже две недели готовила съемки в Новом Орлеане, Скайлар встретится с ними сразу по прибытии. Остальной персонал и десять конкурсанток вылетят сегодня же, но позднее, чтобы Чарли получил дополнительное время для адаптации.

Утешает Дева лишь то, что Морин Скотт на съемках выездных этапов не присутствует. Она остается в Лос-Анджелесе с монтажерами-редакторами, чтобы смонтировать первые несколько эпизодов. Четыре следующих недели она не будет терзать Дева своими фальшиво-приторными улыбками и откровенной манипуляцией участницами.

Стюардесса протягивает Деву горячее полотенце, а тот, судя по виду, в полном недоумении: зачем оно. Протянув руку, он кладет полотенце Чарли на лоб. Пару диких, совершенно безумных мгновений пальцы Дева касаются лица Чарли. Тот их отталкивает.

— Прекрати, я же спать пытаюсь.

— Спать?! Как ты сейчас можешь спать?!

У Дева непостижимый уровень энергии для человека, который, судя по беспокойному расхаживанию за стеной, не спал прошлую ночь. Дев дергает коленом, нетерпеливо барабанит по подлокотникам и, щелкнув застежкой ремня безопасности, встает пройтись, вероятно, просто от нечего делать.

Чарли рад любой Дево-передышке. Не то чтобы физическая отстраненность помогала. Чарли пробовал. Он пробовал избегать Дева, он старался не бывать с ним наедине, не смотрел на него, не прикасался к нему. Пробовал-старался, а не думать о Деве не мог.

А вчера вечером, когда они оказались наедине в туалетной кабинке, Чарли пытался потереться о Дева прямо в разгаре панической атаки.

Страшно то, что Чарли не понимает, что все это значит. Влечения к мужчинам он точно прежде не испытывал. Такое развитие событий Чарли не беспокоит, хотя виновником конкретного этого сексуального пробуждения он предпочел бы видеть человека, который не является его продюсером.

Нет, скорее, дело в том, что Чарли понятия не имеет, каково влюбляться хоть в кого-нибудь. Он способен эстетически ценить красоту других людей, он очаровывался интеллектом женщин — восхищался ими, уважал их, испытывал смутное желание интимности и близости, которое никогда не мог осуществить. Но по-настоящему женщину он прежде никогда не хотел, его сексуальные фантазии с участием женщин, как правило, абстрактные и аморфные. Сам Чарли в них даже не вовлечен.

Но это — это нечто совершенно другое. Это кажется пьянящим, безудержным, и в каждой фантазии фигурирует сам Чарли. Чарли и Дев.

Если проблема всегда была именно такой — если отношения у него не складывались просто потому, что он встречался с представителями не того пола, — разве сам он уже не понял бы, в чем дело? И ведь не то чтобы у него не было шансов закрутить роман с мужчиной. К нему подкатывают представители обоих полов, и некоторые мужчины из самых лучших побуждений сообщали ему, что он стал бы очень успешным геем, что бы это ни значило.

Когда-то, признавшись в пансексуальности, Париса добавила, что всегда это чувствовала, но долго подавляла. У Чарли ситуация иная. Он в себе ничего не подавлял.

Ну, по факту, конечно, подавлял. Но не это. Тягу к мужчинам он в себе не подавлял. Или подавлял?

Перед мысленным взором возникают образы. Вот он, шестнадцатилетний, впервые встречается с Джошем Ханом в комнате общежития и затягивает рукопожатие. Потом вспоминается, как обзывали его братья, когда он плакал из-за грязи и микробов, и как оскорблял отец, пока Чарли не научился плакать внутри себя и, возможно, подавлять «это», даже не узнав, что «это» такое.

— Эй, из-за чего штопоришь сейчас? — спрашивает Дев, проскальзывая обратно на сиденье.

— Я не штопорю.

— Я знаю твое штопорное лицо.

— Ну, тогда забудь его обратно.

— Не могу. Оно слишком выразительно. — Дев протягивает руку, вытаскивает айпод у Чарли из уха и мерзким образом засовывает в ухо себе. — О-па! Вот уж не подумал бы, что ты фанат Долли Партон.

— Эту песню любят все, — парирует Чарли, когда в Jolene начинается припев. Дев согласно кивает и откидывается на спинку сиденья.

Если бы судить исключительно по поведению Дева, Чарли не предположил бы, что двенадцать часов назад этот человек обнимал его, помогая справиться с паникой. Он не предположил бы, что Дев гладил его по голове, называл «солнышком», а еще… нет, последнее ему наверняка пригрезилось, ведь Дев держится как ни в чем не бывало. Если бы во время их объятий случилось то самое, Дев не вел бы себя так бесцеремонно. Вот только порой…

Порой Чарли мерещится, что, возможно, только возможно, его дикие чувства не так уж односторонни. Что, возможно, за горячим желанием Дева влюбить его, Чарли, в Дафну Рейнольдс скрыто что-то другое.

Когда Jolene заканчивается, Дев синхронизирует айподы со своим «Спотифаем», и начинается песня Лиланда Барлоу.

— Можно поинтересоваться, что особенного в Лиланде Барлоу? Он кажется довольно заурядной британской поп-звездой возрастом чуть за двадцать.

Дев мгновенно выпрямляет спину.

— Извини меня, он не просто заурядная британская поп-звезда. Сколько открыто бисексуальных поп-звезд, да еще и эмигрантов из Индии во втором поколении, добились популярности, как у Лиланда? А эта песня… — Дев трясет телефоном. — Название этой песни — цитата из стихотворения Эмили Дикинсон «Мы привыкаем к темноте» и считается метафорой депрессии. «В глубокой тьме души». Лиланд открыто выступает за дестигматизацию психических заболеваний и говорит об этом в своем творчестве, хотя при этом пишет по-настоящему классные попсовые песни. Песни, которые заставляют чувствовать.

Дев не на шутку заводится, машет руками, сверкает глазами. В этот момент и при этом освещении его глаза напоминают Чарли темное дерево скрипки «Мендини», на которой он старшеклассником играл в школьном оркестре: почти черное около струн, к нижнему изгибу оно светлело до умбры. Чарли обожал ту скрипку, купленную с рук.

— Вот поэтому я так люблю Лиланда Барлоу, — резюмирует Дев, чуть опуская плечи.

С другой стороны прохода Джулс бросает в них шейную подушку для путешественников, другие пассажиры первого класса смотрят волками.

— Вы, идиоты, заткнитесь, а? Я пытаюсь спать, чтобы сегодня мы могли пойти на вечеринку. Вам стоит сделать то же самое.

Дев подбирает подушку и надевает как ожерелье.

— Ты сегодня идешь на вечеринку? — спрашивает Чарли.

— Мы сегодня идем на вечеринку. Выпьем и потанцуем со Скайлар и Джулс. У нашей команды такая традиция: в первую ночь на выезде устраиваем вечеринку для звезды.

Чарли сдерживает внезапно нахлынувшую панику.

Выпивка, танцы и Дев — сочетание невероятно опасное.

Новый Орлеан идеален в качестве первого этапа выездной части сезона, потому что его безумная, бурлящая энергия соответствует сиюминутному желанию Дева отвлечься. Арендованное авто пробирается по людным улицам Французского квартала к отелю, Дев открывает окно и высовывает голову.

Сейчас лишь половина пятого воскресного дня, а люди уже высыпали на улицы в ярких нарядах и явно навеселе. Неизвестно откуда льет музыка, когда машина проезжает мимо стайки женщин с перевязями «Подружки невесты», они осыпают Дева непристойностями. Дев в полном восторге от всей этой атмосферы.

Скайлар должна провести встречу с выездной съемочной группой, которая продлится несколько часов, а потом обещает гулять вместе с ними по барам. Деву очень нужна эта вечеринка. Ему нужно отдохнуть от камер и корон. Ему нужно как следует напиться в хорошей компании.

А еще ему нужен секс.

План Дева прост: он займется разовым сексом с кем угодно, кого подцепит на вечеринке в баре. Он прервет сексуальную засуху, и запах овсяного геля для душа перестанет так сильно кружить ему голову. Он займется сексом, чтобы навести порядок в мыслях, помочь Чарли влюбиться и написать ему романтическую историю со счастливым концом.

Чарли и съемочная группа поселятся на верхнем этаже отеля «Монтелеоне», участницы прибудут сегодня чуть позже и поселятся ниже. Номера Джулс и Скайлар в одном конце коридора, смежные номера Дева и Чарли — в другом. Едва оказавшись в своем номере, Дев долго моется под горячим душем, бреется, вытряхивает содержимое дорожной сумки на большую двуспальную кровать и подбирает одежду, которая без слов сообщала бы: «Гей ищет секса без обязательств».

Большая часть его одежды, увы, сообщает совсем другое: «Натурал активно старается помереть в одиночестве».

Дев принимается пинать смежную дверь, пока ему не открывает полупроснувшийся Чарли, на щеке которого от послеобеденного сна уже отпечаталась подушка.

Дев проталкивается в номер.

— Одолжи мне на вечер футболку.

Чарли смотрит на голую грудь Дева, на резинку его боксеров, потом спускается взглядом к его ногам. Под взглядом огромных серых глаз кожа Дева неведомым образом пробуждается.

Чарли закрывает глаза, прячет лицо за огромной ладонью и стонет:

— Боже, почему ты голый?! — В его голосе слышно отвращение, и кожа Дева возвращается в обычное спящее состояние.

— Потому что я хочу взять у тебя футболку.

Чарли показывает на шкаф, в который уже переложил всю привезенную одежду.

— Бери что хочешь, только тебе все будет широко.

— Широко?! Да я не намного худее тебя!

Чарли отрывает руку от глаз и встает прямо перед Девом, безмолвно демонстрируя их относительную ширину. Ну и да, Чарли раза в два шире. Он покрыл бы Дева, как одеяло.

Такая мысль — такая мысль именно в такой момент — объясняет, почему сегодня вечером Деву нужен секс.

Дев подходит к шкафу и начинает перебирать дорогую одежду Чарли. Все вещи красивые, но ни на одна, образно говоря, не сигналит: «Я для Дева!». Ни одна не сигналит и «Я для Чарли!». Модная одежда Чарли — еще один защитный слой, которым он ежедневно себя покрывает. Вот только…

— Господи, это что, джинсовая куртка? Зачем тебе джинсовая куртка? Я и в джинсах тебя никогда не видел. Куртка замечательная!

Дев натягивает одну из стодолларовых футболок Чарли, поверх накидывает джинсовку. И в том, и в другом он тонет.

— Скажи честно: в джинсовке я выгляжу круто или как двенадцатилетний пацан, который пробивается в бар, надев отцовский костюм?

— Ты выглядишь очень хорошо.

Дев стукает его по руке.

— Спасибо, друг, а теперь одевайся.

Дев натягивает джинсы-скинни, Чарли отправляется чистить зубы. Потом перебирает многочисленные комбинации цветных шорт и рубашек с коротким рукавом, и тут в дверь дважды стучат. Влетает Джулс с двумя мини-бутылочками водки, которые она прихватила на самолете. В кои-то веки высвобожденные из плена пучка, ее волосы красивыми волнами струятся по спине. Вместо обычных комбинезона и футболки на Джулс джинсовая юбка и кроп-топ, ресницы подкрашены тушью.

— Черт подери, Джулс! Ты сама сексапильность! Прямо китайская Бритни Спирс периода Baby One More Time.

Джулс швыряет ему мини-бутылочку.

— А ты прямо индийский Леонардо Ди Каприо периода «Проблем роста».

— С твоей стороны это самый лучший комплимент за всю историю нашего знакомства.

Чарли останавливается на лиловых шортах и бежевой рубашке, расшитой мелкими цветами.

— А ты, Чарльз, как всегда, прямо фондовый брокер, отдыхающий на острове Мартас-Винъярд.

— Ты прекрасно выглядишь, — хвалит Чарли с неизменной искренностью, подкупающей даже циничную Джулс.

— Спасибо, Чарли! — говорит она, застенчиво потупившись.

В душе у Дева просыпается что-то темное, но он топит неведомое чувство глотком водки и растягивает губы в улыбке.

— Ну, пойдем?

Чарли чувствует смутную панику — слышит голосок, ноющий, что «может, это так себе мысль, может, не стоит напиваться сегодня с Девом». Но вот Джулс выводит их из отеля навстречу хаосу Французского квартала, и ноющий голосок глушит громкая музыка предвкушения.

Вообще-то вечеринки — это все, что Чарли обычно ненавидит: слишком много людей, слишком много запахов, слишком много шума. Но почему-то единственное, что Чарли видит, слышит и чувствует сейчас, — это Дев. Дев смеется над какими-то словами Джулс; Дев пахнет шампунем из отеля: запах остро чувствуется, когда Дев случайно задевает Чарли, направляя их к бару, где они должны встретиться со Скайлар; Дев расхаживает в одежде Чарли. Глядя на Дева в джинсовке-оверсайз, у него же одолженной, Чарли чувствует… нечто, чему не может подобрать название.

От отеля до бара три дома, но дорога растягивается на час, потому что Джулс хочется перекусить у каждого уличного ларька; Деву хочется поболтать с каждым прохожим; Чарли хочется прочесть написанное на каждой табличке с исторической справкой. У гей-бара они наконец встречаются со Скайлар, которая не похожа на себя обычную — сегодня она не нервный-дерганый главред, а совершенно счастливая женщина чуть за сорок. Скайлар обнимает Джулс и Дева, приветственно пожимает руку Чарли, а потом все они усаживаются за маленький столик, врезаясь друг в друга коленями.

— Сегодня настрой у нас воинственный? — официальным тоном спрашивает Скайлар.

— Несомненно, — соглашается Джулс.

Чарли не говорит ничего. Он наблюдает, как Дев прижимает подушечку большого пальца к нижней губе. Чарли представляет на губе Дева свой палец, представляет легкое нажатие, которым открыл бы ему рот… Он чуток съезжает с катушек, а ведь пить еще не начали.

— Нам, пожалуйста, четыре ваших фирменных «маргариты» и четыре порции текилы, — просит у официанта Дев.

Джулс потирает руки и переходит к делу:

— Ну, Дев, давай найдем тебе мужчину.

У Чарли аж живот скручивает.

— Мужчину? — переспрашивает Скайлар.

— Дев наконец готов развеяться после отношений с Райаном. Сегодня мы отлавливаем кандидатов на разовый секс. Как насчет парня у стойки, который похож на Джо Элвина?

Официант ставит на стол напитки. Чарли даже не тянется за своей текилой. Глупо, как глупо с его стороны было думать, что Дев может…

— Разовый секс? Для Дева? — фыркает Скайлар, залпом выпив и свою порцию текилы, и порцию Чарли. — Для мистера Долго и счастливо? Очень сомневаюсь.

Дев мигом ощетинивается.

— В том, что я верю в истории со счастливым концом, ничего плохого нет.

— Как же нет, если по статистике половина тех счастливых концов приходится на разводы? — Джулс посасывает лайм. — Неужели «дирижирование» любовными историями на нашем говношоу ничуть не подорвало твою веру в сказку?

— Нет! Ни капли! — Дев ужасно хорош собой, когда так заводится. Чарли смотрит на свою подложку под стакан. — Слушай, я понимаю, что в реальной жизни отношения строить сложно, но ведь у нас на шоу дело другое. У нас все просто: два человека должны понравиться друг другу настолько, чтобы им захотелось попробовать. Потом мы везем их на Сент-Томас, сажаем на яхту, и они влюбляются друг в друга, потому что не влюбиться на яхте нельзя.

Скайлар снова фыркает, но Дев гнет свое:

— Ситуации, безусловно, драматизированы, эмоции обострены до абсурда ради рейтингов, и в большинстве случаев люди не влюбляются друг в друга за два месяца. Но ведь порой бывает и такое! Порой встречаешь человека и чувствуешь: вот он. Такое случается у нас на шоу два раза в год. Разве это не сказочно?

Скайлар ухмыляется.

— Тогда объясни мне снова, почему ты ищешь партнера для разового секса?

Дев через стол показывает ей средний палец.

— Чарли, ты что не пьешь?

Чарли не ждал, что к нему обратятся, и в ответ на вопрос Дева издает нечленораздельные гласные звуки. Дев опускает руку под стол, кладет ее Чарли на колено и подается вперед.

— Расслабься хоть немного. С нами ты в безопасности.

Чарли не чувствует себя в безопасности. Он чувствует себя нелепым и изобличенным, хотя никому невдомек, как глубоко он разочарован. А ведь ситуация глупейшая, потому как Дев рвался на сегодняшнюю вечеринку, разумеется, для того, чтобы пофлиртовать с другими мужчинами. Странная дружба, возникшая между ними, — это в лучшем случае, дружба, а в худшем — доказательство высокого профессионализма Дева. По окончании съемок они перестанут поддерживать связь. Дев загрузится подготовкой новой принцессы, Чарли, если повезет, загрузится новой работой. Чарли загрузится по полной и не будет думать ни о своих подавленных чувствах, ни о губах Дева. К тому же Чарли хочет, чтобы Дев кого-нибудь нашел. Может, увидев Дева с другим, Чарли перестанет представлять его с собой.

Не убирая руки с колена Чарли, Дев снова жестом подзывает официанта. Тот приносит новые порции напитков. Ладонь Дева соскальзывает с колена Чарли.

— Чарли, покажи мне свою ладонь. Буквально на секундочку!

— Мою ладонь?

Охлажденные бокалом с «маргаритой», пальцы Дева обхватывают Чарли запястье. А потом Дев подносит ладонь Чарли к своим губам. На долю секунды Чарли кажется, что сейчас Дев поцелует ему руку, как должно благородному принцу из его горячо любимых сказок.

Вместо этого Дев лижет ладонь Чарли. Язык Дева. Ребро ладони Чарли. Слюна и микробы на языке у Дева. Этого вполне достаточно, чтобы тело Чарли окаменело. А потом вспоминается сцена в туалетной кабинке. Рука Дева, обвившая ему плечи. Его ладонь, прижатая к пояснице Дева. Стояк Дева, упершийся ему в бедро. Глубоко в горле появляется острая боль, Чарли едва фиксирует то, что на ладонь ему сыплют соль. Дев заставляет его слизнуть соль. Дев подносит ему к губам стакан с текилой.

— Чарли, сейчас ты выпьешь вместе с нами, — говорит Дев. — У нас такая традиция.

Чарли уже чувствует себя пьяным, пока Джулс отсчитывает:

— Три… два… один!

Дев наклоняет стакан. В горло Чарли течет текила, потом настает очередь лайма. Прижав большой палец к уголку рта Чарли, Дев кладет кусочек лайма ему между губ.

— Соси его, Чарли!

Чарли медленно посасывает лайм, стараясь максимально растянуть момент, в котором есть текила и пальцы Дева. Приносят еще одну порцию текилы, и Чарли берет свой стакан, хотя Дев больше не касается его ни одной частью тела. Чарли нужно, чтобы Дев его коснулся. Все, что не связано с Девом, кажется тихим и пустым. Остаются лишь радиопомехи. Еще паника, вожделение и третья порция текилы.

Чарли нужно коснуться Дева, и вскоре он пьянеет настолько, что теряет самоконтроль, опускает ладонь под стол и нащупывает острое колено Дева. Дев не отстраняется, и Чарли уже не понимает почему.

Чарли точно не знает ни когда они в итоге уходят из первого бара, ни как приходят во второй, где на сцене танцуют дрэг-квины. Осознаёт он только то, что на улице прислоняется плечом к предплечью Дева, что тыльная сторона ладони Дева задевает его ладонь. Дев приник к его уху, губами к самой мочке, и обдает его горячим дыханием:

— Давай я закажу тебе еще одну порцию.

Дев прислоняется к краю стойки. Длинные ноги, острые коленки — он такой прекрасный, но ему, Чарли, не принадлежит.

— Итак… — начинает Чарли, прислонившийся к барной стойке, пока они оба ждут напитки. Чарли наверняка думает, что его поза выглядит естественно. Ничего подобного. Пьяный Чарли — жутко сексапильное зрелище. Дев им буквально заворожен. — Итак, ты ищешь особь мужского пола, чтобы вместе провести сегодняшнюю ночь? — чопорно спрашивает Чарли.

Дев смеется.

— Ну да, пожалуй. Пора, наверное, развеяться после Райана.

Бармен ставит «сазераки» на салфетки перед Девом и Чарли. «В Новый Орлеан за слабым алкоголем не ездят, даже если в двадцать восемь лет ты страдаешь изжогой», — думает Дев.

— Сегодня я буду наставником, а ты — Прекрасным принцем, — заявляет Чарли, силясь поймать соломинку языком. — Я найду, в кого тебе влюбиться.

Дев снова смеется, а Чарли тянется к проходящему мимо обладателю ярко-синих волос, стрижки «Помпадур» и расшитого блестками топа.

— Извини, можно тебя? — Говором Чарли слегка напоминает европейца, а выглядит явно окосевшим. — Это мой друг Дев, знакомься.

Синий помпадур не сводит глаз с Чарли.

— Это ты Дев?

Не дожидаясь ответа Чарли, Синий помпадур хватается за полочку его рубашки и оттягивает ему ухо. Что он шепчет, неизвестно, но Чарли краснеет от линии роста волос до ворота.

— Предложение очень лестное, — говорит Чарли, — но сейчас я встречаюсь с десятью девушками из реалити-шоу, так что вынужден отказаться.

Синий помпадур надувает губы, потом исчезает в толпе. Чарли, проигнорировав соломинку, отпивает большой глоток «сазерака». Дев снова смеется.

Деву кажется, он никогда не перестанет смеяться — в горле у него будто застряла огромная порция пузырящегося шампанского.

— Пошли! — Он хватает Чарли за свободную руку и тащит через лес вибрирующих тел, пока они не находят Скайлар и Джулс. Сегодня в клубе вечер Леди Гаги, и дрэг-квины одеты в костюмы из разных ее клипов. Сейчас на сцене танцуют под Poker Face, и Дев покачивает бедрами в такт музыке.

— Чарли, потанцуй с нами!

В ответ на эту просьбу Чарли выдает жуткие маскулинные гетеросексуальные кивки, а колени у него будто не сгибаются в принципе.

— Господи, Джулс! Останови это!

Взяв Чарли за обе руки, Джулс пытается поправить его механические движения, пытается расслабить ему бедра. Начинает играть Bad Romance, Скайлар и Джулс обучают Чарли убогой версии танца из клипа, в Деве теснятся пузыри от шампанского, второй «сазерак» и приятное ощущение басов, пульсирующих в костях.

Мужчины валом валят к Чарли, тот пробует знакомить их с Девом, только кому интересен другой, если рядом, в мигающем свете неуклюжий, потеющий блондин Чарли? Дев теряет из виду число выпитых порций спиртного, Дев теряет из виду все, кроме лучей света, кривоватой улыбки Чарли и его белых зубов. Дев гадает, сколько подобных ночей было в жизни Чарли Уиншо. Сколько пьяных ночей он безостановочно улыбался и не боялся показаться странным — абсолютно, беспардонно странным, двигая бедрами под Леди Гагу?

А у Чарли такие ночи вообще случались? Он вообще позволял себе жить? Чарли танцует, словно его кожа — тугие джинсы, в которые он наконец втиснулся, словно впервые в жизни он себе в пору. Видели бы его сейчас Энджи, Дафна и другие конкурсантки, потому что в такого Чарли невозможно не влюбиться.

— Ты не танцуешь! — кричит ему в лицо Чарли, хватает за руку и тащит туда, где Джулс трется о кого-то, облаченного в сетчатые колготки и ничего больше. Скайлар в собственном мирке — руки над головой, от ее обычного стресса не осталось и следа. В общем, ночь по-настоящему классная.

— Я просто смотрел, как ты получаешь удовольствие.

— Что?! — Чарли старается перекричать музыку.

— Ничего! — смеется Дев, но впервые за всю ночь ему не смешно. Ладони Чарли кажутся огромными на его узких бедрах. Они как подставка удерживают Дева в вертикальном положении. Чарли подтягивает Дева еще ближе к себе, они касаются друг друга коленями.

— Ты слишком добр ко мне! — кричит Чарли.

— Слишком добрым к тебе быть невозможно.

— Нет. Нет! — Чарли закрывает глаза и качает головой. В мигающем люминесцентном свете он кажется таким серьезным. — Боюсь, ты не знаешь.

— Чего я не знаю?

— Боюсь, ты не знаешь, чего заслуживаешь. — Чарли хватает Дева за плечи. — Шесть лет — срок немалый.

Сначала Дев не понимает, о каких шести годах речь — с Райаном или в «Долго и счастливо». Чарли кладет ладони ему на затылок, прижимает лбом к своему лбу. В каждом выдохе Чарли Дев чувствует спиртное.

— Ты слишком замечательный, чтобы довольствоваться футболкой-мерчем «Недотеп» и «Плейстейшен-5».

Значит, речь о Райане.

— Спасибо, Чарли!

Чарли подается назад настолько, чтобы дотянуться до танцующего рядом мужчины, и вовлекает его в их тесный круг объятий.

— Это мой друг Дев, — говорит незнакомцу Чарли. — Ты должен его полюбить.

Незнакомец достаточно пьян, чтобы приспособиться к ситуации.

— Ага, ладно, — соглашается он, подмигивая Деву.

— Нет, послушай! — Одну руку Чарли кладет на затылок Деву, другую — на затылок незнакомцу. — Дев здесь лучший. Самый лучший. Он офигительно красив, только посмотри! — Тут Чарли сам смотрит на Дева. Его взгляд и кожа Дева вступают в ту же ужасную реакцию, что и прежде. — Разве он не самый красивый человек на твоей памяти?

— Ты самый красивый человек на моей памяти, — хриплым голосом заявляет незнакомец Чарли, и Дев отрывается от него, выпутавшись из треугольника конечностей. Ему нужно больше алкоголя. Или меньше алкоголя. Или на воздух. Или что-то еще.

— Эй! — Джулс бредет за ним на задворки клуба, в темный закоулок, где сердце не покорено музыкой, а тело — близостью Чарли. — Ты как, ничего?

— Ага. — Дев растягивает губы в непринужденной улыбке. — Конечно! Просто… — Дев показывает туда, где Чарли до сих пор болтает с незнакомцем. — Он ходячий кайфолом.

— Не понимаю, чего ты ожидал. Он же красавец.

В груди у Дева просыпается то же тянущее чувство, что и раньше.

— Осторожнее, Джулс! Видно, на кого ты запала.

Джулс закатывает глаза.

— Я запала?

— Что?

— Дев.

— В самом деле, что?

— Чувак, — голос Джулс прорезается сквозь шум клуба, — если бы ты впрямь искал партнера на одну ночь, то нашел бы.

— Я не виноват, что никто не замечает меня, когда рядом Чарли.

— Попробовал бы не находиться рядом с Чарли.

— Моя работа — заботиться о нем.

— Сегодня вечером ты не работаешь.

Деву кажется, его мозг плывет против течения в мощнейшем потоке текилы, когда его осеняет догадка. Джулс подвергает сомнению его профессиональную репутацию и карьеру. Призвав на помощь пьяное легкомыслие, он стремится обратить все в шутку.

— Джулс, мужчины-геи способны на платоническую дружбу с мужчинами-гетеросексуалами. Квир-версией «Когда Гарри встретил Салли» тут и не пахнет.

— Я уверена в том, что геи и натуралы способны дружить, но на семьдесят процентов уверена, что вы с Чарли не друзья.

Деву нужно подобрать правильные слова, правильный ответ, ведь то, на что намекает Джулс, не вариант. Так было бы неправильно с миллиона разных сторон. И с профессиональной стороны, и с приятельской, и с той, что он слишком взрослый, чтобы западать на натурала. С любой стороны, испытывать к Чарли что-либо, кроме профессионального интереса, было бы катастрофично, и Дев ничего подобного не испытывает. Он просто не может.

Стробы, музыка, тела напирают со всех сторон, и у Дева не получается подобрать слова, которые убедят Джулс, что она неправа, в корне неправа.

— Я только что расстался с Райаном.

— Мне казалось, ты готов развеяться.

Дев втягивает щеки.

— Чарли — звезда нашего шоу.

— Ну да. — Джулс небрежно пожимает плечами, словно они оба не подписывали договор, запрещающий близкие отношения со звездами «Долго и счастливо». Словно само существование их франшизы не зависело от того, поможет ли Дев Чарли влюбиться в девушку.

— Но, если это что-то изменит, мне кажется, Чарли тоже на тебя запал.

О таком Деву думать нельзя.

— Я возвращаюсь в отель.

— Дев, погоди! — кричит Джулс, когда Дев поворачивается к выходу, но он не останавливается, пока не выходит на улицу. Воздух… ему нужен воздух. Дев жадно вдыхает его, ковыляя мимо вышибал, кутил и девушки лет двадцати, обливающей асфальт рвотой. Сделав добрых двадцать шагов, Дев приваливается к кирпичной стене.

Он слишком пьян, слишком распален, чтобы во всем разобраться. Подыскивая эмоцию, описывающую его чувства, он останавливается на злости. Как смеет Джулс обвинять его в том, что ему нравится Чарли?!

Разумеется, Чарли ему небезразличен. Чарли — их Прекрасный принц, и Дев как продюсер не имеет права относиться к нему с безразличием. А еще потому, что Чарли — это Чарли. Конечно, Чарли может его привлекать, но исключительно потому, что Чарли действительно привлекателен, а Дев действительно одинок. Потом вспоминается то, что Чарли сказал о нем в клубе. «Он офигительно красив».

До Чарли красивым Дева не называл никто — ни школьные бойфренды, ни университетские, ни Райан. Почему же первым об этом ему сказал Чарли Уиншо? Чарли Уиншо, до поросячьего визга напившийся в дэнс-клубе среди косплееров Леди Гаги?

Ответ Дев знает. Черт, это Чарли Уиншо откуда-то знает ответ.

«Боюсь, ты не знаешь, чего заслуживаешь».

Дев здесь был. Сейчас Дева здесь нет.

В исключительности своего мозга Чарли почти не сомневается — возможно, благодаря этому он получал премии, — но сейчас этот мозг не в состоянии определить ни где находится его обладатель, ни чем он занят. Он думает, что танцует. Он думает, что кто-то его лапает. Он думает, что кто-то покупает ему новую порцию выпивки. Он точно знает, что Дева рядом нет.

На онемевших ногах Чарли пробирается сквозь толпу: как марионетка на истрепанных нитках, он болтается туда-сюда. Тела. Руки. Негромкие голоса звучат у него в ушах. Ладони скользят у него по груди. Где Дев?

Джулс. Пальцы Чарли цепляются за миниатюрные плечики Джулс, острые, как у Дева.

— Где Дев?

— Обратно в отель пошел.

Чарли ковыляет к двери.

— Погоди! — Джулс пытается перекричать музыку. — Сейчас разыщу Скайлар, и мы пойдем вместе!

Чарли ковыляет дальше. Воздух за дверью сырой и теплый. Чарли в нем плывет.

— Дев!

— Чарли?

Дев… Он прислонился к кирпичной стене чуть дальше по улице, вытянув длинные ноги на тротуар. Дев десять футов ростом, лицо у него мокрое.

— Ты плачешь! — кричит Чарли. — Эй, ты плачешь!

— Черт! — Дев размазывает слезы по лицу. — Прости. Ничего страшного. Я просто… Я просто пьян.

— Ты плачешь, — уже тише повторяет Чарли. Музыка стихла, Дев в двух шагах от него, кричать, наверное, не стоит. — Почему ты плачешь? — Чарли протягивает руку, большим пальцем ловит слезинку и дует на нее. Нужно загадать желание. Или желания загадывают на упавшие ресницы? Чарли так пьян, что уже не знает. Дев проталкивается мимо него и начинает шагать по людной улице.

— Ты куда?

— Обратно в отель.

— Дев! — Чарли тянется к Девовой джинсовке — к своей джинсовке, — чтобы удержать его на месте. — Я сделал что-то не так?

Дев смеется и смотрит себе на кеды, на те самые, которые облевал Чарли, — когда это было, всего три недели назад?

— Нет, ты все сделал правильно.

— Тогда скажи, в чем дело?

— Не могу. — Голос у Дева надламывается, и Чарли хочется его починить. Дев снова пытается уйти, но Чарли не пускает. Дев уже был рядом. На танцполе Дев уже был совсем рядом, буквально у него в объятиях. Дев уже был совсем рядом, а сейчас он снова далеко.

Чарли стискивает джинсовку Дева обеими руками.

— Почему ты вечно меня отталкиваешь?

— О чем это ты?

— Давай сыграем в игру, — неожиданно для себя предлагает Чарли. Он пьян, он так сильно пьян. — Посмотрим, кто кого оттолкнет первым.

А потом он снова швыряет Дева спиной на кирпичную стену. Сильнее, чем рассчитывал, но это ничего, потому что Дев рядом. Дев совсем рядом. Чарли удерживает его на месте, колено Дева касается бедра Чарли, колено Чарли задевает кожу Дева. Именно этого хотелось Чарли. Именно этого хотелось Чарли уже несколько дней, а сейчас Дев рядом, и Чарли осеняет: он понятия не имеет о том, что случится дальше. Сценарии таких моментов для него обычно пишет Дев.

— Чарли, какого черта?!

Чарли еще сильнее стискивает джинсовку Дева. Что сказать, он не знает, а потом спрашивает:

— Можно я тебя поцелую?

Сначала Чарли швыряет его на кирпичную стену, потом просит разрешения поцеловать. Резкий контраст между агрессивным действием и любезной просьбой, наверное, самое сексуальное из того, что случилось в жизни Дева, вопреки любой логике. Дев что-то ему отвечает. Возможно даже, «да».

Но ведь Чарли Уиншо не намерен его целовать. Это же сюр. Все это полный сюр. Чарли пригвождает его к стене, глаза у него совсем дикие, и Деву хочется вырваться; Деву не хочется вырываться никогда. Но ведь Чарли не намерен его целовать, и Дев не хочет, чтобы Чарли его целовал. Потому что никаких чувств к Чарли у него нет.

Потом большой палец Чарли касается нижней губы Дева и осторожно ее гладит. А потом нижней губы Дева касаются губы Чарли. Фак…

Прекрасный принц шоу «Долго и счастливо» целует его у кирпичной стены, так нерешительно, мягкими солеными на вкус губами. Сначала Дев думает о ракурсах съемки и о музыке, которую добавили бы при окончательном монтаже, а секундой позже не думает ни о чем, потому что ладони Чарли ложатся ему на бедра и придвигают их тела друг к другу, язык заставляет Дева открыть рот.

Чарли Уиншо вкуснее мятных «Орео»; его поцелуев Деву, вне сомнений, хочется. Именно поэтому он должен остановиться.

— Прости! — выдыхает Чарли, едва поцелуй прерывается.

— Чарли, ты пьян. — Произнести это стоит неимоверных трудов, особенно когда в шести дюймах от него Чарли с полуоткрытым ртом. Дев отчаянно цепляется за логические причины того, что так нельзя. Это и моральная неоднозначность поцелуя с другом-натуралом, когда тот пьян. Это и нежелание в двадцать восемь лет становиться объектом экспериментов парня-натурала. Это и потеря работы. — Ты ведь не хочешь этого.

— Еще как хочу, — заплетающимся языком отвечает Чарли и снова хватает Дева за затылок. Без капли нежности он снова соединяет их тела — касается Дева сначала зубами, потом языком, потом руками. Чарли — это жар, сумбурный, беспорядочный жар. Ногти Чарли скребут волосы на затылке Дева, и тот, хоть и растворяется в прикосновении, не может избавиться от важной мысли: Чарли ненавидит целоваться.

Чарли ненавидит целоваться, так почему же он целуется, как в последний раз в жизни?

Чарли — натурал, почему же он хочет целоваться с Девом?

Чарли — это Чарли: красивый, талантливый, чрезвычайно осторожный Чарли, — почему же он хочет целоваться с Девом?

Деву нужно снова оттолкнуть Чарли. Дев собирается снова оттолкнуть Чарли. Секунд эдак через пять Дев обязательно все прекратит.

Но вот Чарли начинает тереться бедрами о бедра Дева, у него встает под шортами, Дев это чувствует — и не-а. Ни хрена Дев делать не будет. Этому моменту он отдаст всего себя без остатка. За лишнюю минуту с Чарли Уиншо у кирпичной стены он с радостью согласится на позорное увольнение из «Долго и счастливо» и больше никогда не будет работать в Голливуде.

Решив, что ради этих поцелуев стоит угробить жизнь, Дев старается извлечь из них максимум. Стиснув кудри Чарли в кулаке — Дев абсолютно уверен, что раньше, дергая Чарли за волосы, он мечтал именно о таком, — он резко разворачивает его так, что теперь спиной к кирпичной стене пригвожден Чарли.

Едва у руля оказывается Дев, в процесс активнее включаются зубы и руки. Умения и опыта Чарли не хватает, зато дикого энтузиазма предостаточно. Чарли ощупывает ягодицы Дева, шаговый шов его брюк, живот под футболкой. Чарли касается Дева, словно не знает, с чего начать, словно он потрясен многообразием возможностей. Дев касается Чарли так, словно знает, что это его единственный шанс. Он касается Чарли, словно тот вот-вот исчезнет.

Дев скользит зубами по квадратному подбородку Чарли, доходит до ямочки, прикусывает, и в ответ Чарли содрогается. Дев ощущает эту дрожь каждой клеточкой тела, желание нарастает, как что-то опасное, пока он не закидывает ногу за ногу Чарли, и не начинает об него тереться. Стыдливо и тихо, Чарли стонет ему в рот, и Дев наполняет легкие звуками его сладострастия.

Внезапно Дев приходит в себя. Они на улице Нового Орлеана — в людном месте, где кто угодно может натолкнуться на звезду «Долго и счастливо», на Прекрасного принца, целующего мужчину.

Дев отрывается от порозовевшего Чарли, который приваливается к стене и тяжело дышит.

— Спасибо, — через какое-то время шепчет он в пространство между ними.

— Ты сказал «спасибо» за то, что я тебя поцеловал?

Чарли прижимает два пальца к уголку улыбки Дева.

— Да, сказал.

Дев качает головой и смеется:

— Странновато.

— По-моему, тебе нравится, что я странноват, — говорит Чарли новым, уверенным голосом — голосом, который скребет по коже, как только что скребли пальцы Чарли, — и Дев не может не поцеловать его еще раз, еще один последний раз, прежде чем такая возможность исчезнет навсегда. Дев берет Чарли за подбородок, и Чарли отвечает ему нежнее нежного — ладонями обхватывает затылок Дева, большими пальцами упирается ему в подбородок. Чарли посасывает нижнюю губу Дева, и тот мечтает каким-то образом остановить это мгновение. Он мечтает сохранить его в канавках виниловых пластинок, чтобы на репите слушать перед сном.

Губы Чарли касаются его уха.

— Дев, вчера вечером, в кабинке… У тебя встал на меня?

Дев стонет от смущения. Он уже решил угробить всю свою жизнь, поэтому отвечает:

— Да, Чарли! Боже, да!

Чарли так и льнет к нему.

В двадцати футах от них дверь клуба открывается, улицу оглашает песня Telephone. Чарли отшатывается от Дева.

— Пошли, Скайлар! — голос Джулс с невероятной четкостью звучит на фоне хаоса ночи, он вспарывает его, как отрезвляющая вспышка молнии. — Вдруг наши пьяные идиоты где-то концы отдали!

Когда Джулс замечает их на тротуаре, Дев уже дышит почти нормально, а Чарли стоит в пяти футах от него.

— Эй, мы нашли вас! — говорит Скайлар. — Смотри, Джулс, концы они не отдали.

В этом Дев не уверен.

— Чем вы тут занимаетесь?

— Ничем, — отвечает Дев с излишней поспешностью, отчаянно стараясь не смотреть на Чарли. Если взглянуть на Чарли хоть на секунду, Скайлар все поймет. Если взглянуть на Чарли, на лице у него, Дева, отразится каждая из эмоций, теснящихся в груди, и все всё поймут.

— Чарли, видок у тебя еще тот, — отмечает Скайлар.

— Ну…

Тут Дев поворачивается к Чарли посмотреть, в порядке ли он. Он успевает заметить, какое у Чарли выражение лица — его Деву следует узнать по первому вечеру, — прежде чем тот наклоняется и обливает рвотой ему ноги. Точь-в-точь как в первый вечер.

И все же такого прекрасного вечера у Дева не было очень-очень давно.

«Все, мне капец», — с упавшим сердцем думает Чарли.

«Капец» — это когда просыпаешься на странной кровати с железнодорожным костылем в мозгу, со свинцовыми руками-ногами и очень смутным представлением о событиях последних двенадцати часов.

Такого похмелья у него не было еще никогда.

Чарли пробует сесть в гостиничной постели и сразу обливает себя рвотой. Чарли идет в ванную смыть рвоту, и его снова рвет в унитаз. Когда приходит Джулс, он сидит на полу душевой кабинки под струей горячей воды, так и не сняв одежду, в которой был вчера вечером.

— Так… — Джулс ставит на тумбу умывальника чай и упаковку экседрина. — Этого, наверное, хватит.

— Вчера вечером я сделал что-нибудь самоунизительное?

Вчерашний вечер — расплывчатое пятно из песен Леди Гаги и текилы. Текила вчера текла рекой.

Джулс отвечает не сразу.

— Зависит от того, что ты считаешь унизительным. — Джулс что, не пила по-настоящему? Она свежа как роза, хотя весит в два раза меньше Чарли. — Ты нажрался до чертиков и много танцевал под Леди Гагу в дрэг-клубе. — Для тебя это унизительно?

— С учетом того, как я танцую? Да, наверное.

Джулс садится на унитаз, крышка которого опущена, и достает телефон. В сторис у нее видео о том, как они со Скайлар учат Чарли танцевать под Bad Romance. Ничего унизительного в танце Чарли нет. Со стороны все кажется довольно весело. Кажется, Чарли было весело.

— Еще ты упорно пытался свести Дева с разными парнями-геями.

Дев…

Тут все разом и вспоминается. Язык Дева, бедра Дева под его бедрами, Дев у кирпичной стены, Дев…

Вот дерьмо! Что я наделал? Что я наделал?

Чарли сворачивается калачиком в душевой кабинке. Текила и грязные ватные тампоны — вот какой вкус у сожаления.

Будто вызванный сильным чувством стыда Чарли, через открытую дверь ванной входит Дев в солнечных очках и с огромной кружкой кофе в руках.

— Нам пора вниз на съемки сцены приветствия конкурсанток. Мы готовы?

— Чарли полностью одетый сидит под душем, так что нет.

— Чарльз, возьми себя в руки. Нам работать нужно, — снисходительно говорит Дев, как ни в чем не бывало разворачивается и обливает рвотой раковину.

— Фу, какая гадость! — верещит Джулс.

— Ты же на унитазе сидишь! Что мне было делать?

Зажав ладонью рот и нос, Джулс бросается вон из ванной, а Дев с максимальным для ситуации достоинством вытирает рвоту с уголка рта. И вот они наедине, оба пахнут рвотой, ни тот ни другой не желает заговорить первым. Чарли смотрит на Дева снизу вверх сквозь струи воды. Дев смотрит на Чарли сверху вниз сквозь солнечные очки. Чарли не представляет, что творится в голове у Дева.

Неужели Дев забыл?

— Что ты помнишь о вчерашнем вечере? — наконец спрашивает Дев.

Все. Чарли помнит каждую гребаную секунду.

Вчера вечером Чарли целовал Дева. Он целовал Дева и чувствовал то, что нужно чувствовать при поцелуях. Те поцелуи — самые прекрасные в его жизни. Чарли ошеломлен ясностью этого факта и ошеломлен неадекватностью его последствий. Он целовал Дева, но понимает, что не сможет целовать его снова, не испортив текущий сезон шоу и всю карьеру Дева. Не сможет, не обидев десять девушек, оставшихся на шоу ради свиданий с ним, и не лишив себя шанса восстановить репутацию.

Поцелуи были ошибкой. Он совершил огромную ошибку. Но вот перед ним стоит Дев и своим вопросом предлагает ему выход — вариант нивелировать случившееся, поэтому Чарли не думает о том, что хочет. Он думает о том, что должен сделать.

— Я почти ничего не помню, — Чарли сглатывает поднимающуюся в горле дурноту. — Помню, как мы пришли в дэнс-клуб, и, пожалуй, все.

— Ладно. — Что написано на лице Дева, из-за солнечных очков не разберешь. — Ладно. — Потом он выходит из ванной и зовет: — Джулс! Пожалуйста, одень Чарли!

Джулс возвращается в ванную и пытается поставить Чарли на ноги. Его тут же рвет снова.

— Сегодняшний денек обещает получиться веселым, — ухмыляется Джулс.

Веселья нет и в помине.

Чарли так измучен похмельем, что едва справляется со съемками сцены приветствия конкурсанток во Французском квартале. Даже ко вторнику, когда проходит групповой квест, ему не удается восстановиться полностью. В «Мире Марди Гра»[7] он встречает десять оставшихся участниц, и им устраивают тур, во время которого рассказывают об истории карнавала. Потом их ведут на склад, делят на две команды и каждую просят построить платформу на колесах для шествия, хотя на дворе июнь.

Продюсеры хотят, чтобы Чарли общался с конкурсантками, пока те работают над своими платформами. Чарли направляется было к Дафне, но потом вспоминает, что они с ней тоже пережили неловкую связанную с поцелуями драму.

— Ну… привет, — начинает Чарли.

— Привет! — Дафна застенчиво улыбается. — Я надеялась на разговор с тобой. — Она ведет Чарли, а заодно и двух операторов через склад туда, где не подслушают другие конкурсантки. — Мне очень хотелось бы извиниться за случившееся на балу. — Дафна теребит свою косу. — Зря я так на тебя вешалась.

— Для добровольного петтинга нужны двое, — пытается пошутить Чарли, но Дафна не улыбается. Ее рот кривится в гримасу.

— Меган кое-чем меня подначила, а я, пожалуй, слегка перебрала с вином, да еще Морин сказала, что мне нужно… Вот я и приняла глупое решение на пьяную голову.

— Хорошо тебя понимаю. — Чарли нервно сглатывает.

Дафна судорожно расплетает белокурую косу, потом снова заплетает, потом вздыхает.

— Чарли, дело в том, что ты мне по-настоящему нравишься. Нам с тобой весело; кажется, у нас много общего.

Каждое слово Дафны — правда; Чарли смотрит на девушку, облаченную в симпатичный комбинезончик, и чувствует к ней нежность и приязнь. А вот порыва прижать ее к кирпичной стене и целовать взасос не чувствует.

— Думаю, нам стоит положиться на нашу взаимную симпатию, а с физической стороной отношений не спешить, — говорит Дафна.

— Согласен! — с излишней поспешностью отзывается Чарли.

Дафна неуверенно раскрывает объятия, и Чарли прижимает к себе ее стройное тело.

— Эй, вы! — К ним подходит Энджи, держа в руках малярную кисть, с которой капает краска. — Ну что, провели критический анализ своего кринжового тисканья на балу?

Дафна заливается краской.

— М-м-мда, пожалуй. Спасибо, что выразилась именно так.

— Класс! А теперь групповые обнимашки! — Энджи вклинивается между ними и забрызгивает краской комбинезон Дафны.

— Ой, прости, Даф!

В ответ на это Дафна стремительно пересекает съемочную площадку, берет малярную кисть и мажет краской футболку Энджи. У той вырывается полусмешок-полуоханье — ничего похожего на стычку, какие обычно вспыхивают между участницами съемок.

— Да как ты смеешь?! Купишь мне новую!

— Это моя! Ты из чемодана ее у меня стянула!

Потом обе девушки поворачиваются к Чарли. Лица у них суровые, малярные кисти угрожающе вытянуты. Чарли поднимает руки вверх.

— Девушки, я сегодня не в форме, а если шорты мне испортите, вам стоит всерьез задуматься о своих шансах получить тиару… — Призыв пропускается мимо ушей — Дафна и Энджи трясут кистями, пока краска не забрызгивает Чарли футболку, ноги и лицо. — Сию секунду обе домой поедете! — грозит Чарли, но девушки отвечают истеричным смехом, таким громким, что подходят другие конкурсантки. С этого момента состязание по изготовлению платформ быстро перерастает в полномасштабную краскобойню.

Конкурсантки носятся, как дети, пачкая друг друга краской, а продюсеры не вмешиваются и ничью сторону не принимают. Сабрина макает косу Дафны в синюю краску и, словно кистью, «расписывает» ею кроп-топ Делайлы и юбку Лорен Л. Чарли пытается заслонить Дафну от краскобомбы, которую сварганила Бекка. В итоге краска окатывает полочки его рубашки, и он ее снимает.

— Очень зря, — говорит ему Энджи. — Теперь мы знаем, как спровоцировать тебя на обнаженку.

У кого-то — вроде бы у Уитни — появляется отличная идея сдобрить краску глиттером. К краскобойне подключается даже Меган, и все конкурсантки превращаются в живые платформы для карнавала Марди Гра.

Райан багровеет от ярости.

— Они все покрыты краской и глиттером! — орет Райан, когда съемки наконец заканчиваются. — Мы не можем отвести их в ресторан на час общения.

— Райан, это лучший материал за весь сезон, — возражает Скайлар. — Таким приятным я Чарли еще не видела.

— Но что нам теперь с ними делать? Нам нужны как минимум десять минут материала сегодняшнего часа общения.

Дев, целый день сторонившийся Чарли, поднимает руку.

— Кажется, у меня есть мысль.

Забыв о состязаниях и о часе общения, они тащат съемочную группу обратно в отель. Чарли и конкурсантки расходятся по номерам, чтобы вымыться и переодеться в пижамы. Потом все встречаются в номере у Чарли, где уже подготовлены камеры и осветительные установки. Заказываются огромные порции еды, и впервые за весь сезон Чарли и конкурсанткам разрешается просто быть вместе. Иллюзия сплоченности, возникшая чуть раньше в «Мире Марди Гра», помогает девушкам забыть, что вообще-то они здесь соревнуются друг с другом. Девушки с невысохшими волосами просто сидят на полу, поедают джамбалайю и передают друг другу бутылки розового шампанского.

Целовать конкурсанток от него сейчас не требуется, и Чарли готов любить каждую из них. Однако эта готовность быстро сменяется чувством вины.

Чарли понимает, что в реальности большинство девушек участвуют в шоу не ради него, так же как он — не ради них. Меган хочет раскрутить ютьюб-канал, Сабрина — расширить аудиторию своего тревел-блога. Рейчел хочет, чтобы ее мобильное кафе превратилось в стационарную точку, а Джасмин — расширить свой бренд бывшей Мисс Кентукки. Каждая из них хочет побольше новых подписчиков в соцсетях.

И все-таки есть ощущение, что Чарли не удастся прожить следующие пять недель, не обидев одну, а то и всех этих прекрасных девушек.

— Мы уже дошли до стадии «танцевальная вечеринка в отеле»? — спрашивает собравшихся Энджи, Лорен Л. мгновенно находит на мобильном своего наставника радостную песню Лиланда Барлоу, хватает за руку Сабину и увлекает ее в танец. Чарли машинально ищет глазами Дева. Тот стоит в дверях, разделяющих их смежные номера, прячется за оператором. Их взгляды скользят по участницам начинающейся дискотеки и встречаются. Чарли велит себе отвести взгляд, но не отводит.

— Думаю, динамику отношений с оставшимися участницами нужно обсудить до следующей церемонии коронации, — говорит Дев вскоре после полуночи. Конкурсантки уже разбрелись по номерам, члены съемочной группы навели у Чарли порядок. — Все понимают, что с Дафной вы как белокурые фигурки на свадебном торте; что с Энджи вы шикарно контачите, хотя я подозреваю, что Энджи Гриффин и с кактусом шикарно сконтачилась бы. Но вот Лорен Л. меня сегодня очень удивила, и, думаю, мы недооценивали Сабрину. — Держа в руках упаковку «Орео» с двойной начинкой, Дев садится на кровать рядом с Чарли. — А у тебя какие мысли?

Все мысли Чарли сейчас о том, как близко к нему сидит Дев.

— Мои мысли заняты исключительно тем, что ты нагло ешь печенье у меня на кровати.

Дев подается к нему, и, когда кусает печенье, черные крошки сыплются Чарли на колени.

— Ты чудовище!

— В общем, как я говорил… — Дев продолжает вещать о конкурсантках, бездумно стряхивая крошки с колен Чарли. А у того все тело цепенеет от прикосновения пальцев Дева, от дымно-сладкого запаха Дева, от близости Дева, который как ни в чем не бывало сидит у него на кровати. Именно поэтому и нужно притворяться, что никаких поцелуев не было, хотя при одном воспоминании об этой тайне щемит сердце. Ведь очевидно, что для Дева те поцелуи ничего не значат: он способен их игнорировать, позволить им раствориться в тумане похмелья; вести себя так, словно они «просто друзья».

Чарли не до конца понимает, какой смысл хотел бы вложить в те поцелуи, но абсолютно уверен: бессмысленными они не были.

В день романтического свидания с Лорен Л. Чарли исполняется двадцать восемь лет.

Чарли приложил максимум усилий, чтобы скрыть это и от участниц шоу, и от съемочной группы, потому что свой день рождения он ненавидит. Ненавидит внимание к себе, необходимость сделать что-то запоминающееся и ощущение того, что жизнь не удалась. Прошел еще один год, а он все тот же Чарли.

С тем исключением, что сейчас он Чарли, который отважился поцеловать понравившегося ему человека, а вот признать это катастрофически не хватило духу.

Дни рождения — тревожно-депрессивная ловушка длиной в двадцать четыре часа; если бы не нужно было вставать на съемки, Чарли с удовольствием выпил бы транквилизатор и проспал бы до следующего утра.

Будит Чарли эмоджи Парисы, рассыпающий конфетти. В социальных сетях приходит несколько сообщений от стэнфордских приятелей и полузнакомых женщин. От родных ни слова, впрочем, Чарли ничего и не ждет. Всё в порядке.

Чарли отправляется в тренажерку отеля, проводит тренировку вопреки именинной хандре, а, пока споласкивается под душем, Джулс любезно выкладывает ему заранее утвержденную шоу одежду. Когда он выходит из душа, дверь в номер Дева оказывается открытой.

— Чарли, одевайся и иди сюда, поможешь кое с чем!

Оставаться наедине с Девом Чарли не торопится, поэтому спокойно надевает горчичного цвета шорты и красивую рубашку в цветочек, которые выбрала ему Джулс.

— Ну же, Чарли, иди сюда скорее!

Вздохнув, Чарли идет в смежную комнату и прямо в дверях замирает от ужаса. Номер Дева наполнен членами съемочной группы. На лысой голове Скайлар Джонс праздничный колпак, Брайан Паркер дует в дудку-язычок. Даже Марк Давенпорт — и тот пришел. Чарли прежде не видел его вне кадра, но вот он здесь, устроился на кровати Дева. В центре номера стоит Джулс с именинным тортом в руках.

— С днем рождения! — кричит Дев, а стоящая рядом женщина кидает в воздух целую охапку конфетти.

— Сюрприз, мать твою!

Это Париса. В номере новоорлеанского отеля стоит реальная Париса Хадим, на ней деловой костюм, волосы убраны в тугой хвост. Жирные, немытые волосы Дева спрятаны под бейсболку. В мозгу Чарли не до конца укладывается, что Париса и Дев стоят рядом. Два человека из разных этапов его жизни существуют в одном визуальном пространстве.

— Что ты здесь делаешь?

— Твой наставник убедил устроителей шоу сделать тебе именинный сюрприз — разрешить мне провести следующую неделю с тобой! — Париса хлопает Дева по плечу, и у Чарли голова разрывается. — Иди сюда и обними меня, Крепкопопик!

Чарли делает несколько неуверенных шагов и позволяет Парисе сгрести его в объятия. Ее руки обвивают ему плечи — Чарли утыкается в ее мягкую грудь. Он страшно рад ее видеть. Родных его день рождения не колышет, а вот Парису — Парису колышет все, и она здесь.

— С днем рожденья тебя! — диким фальцетом запевает Марк Давенпорт, и вся съемочная группа фальшивыми голосами подхватывает песню. Джулс поднимает торт, Чарли задувает свечи, Скайлар начинает его резать и в девять утра раскладывать по бумажным тарелкам.

— Дев заставил меня весь город оббежать, чтобы раздобыть безглютеновый морковный торт, и, честно говоря… — Джулс скептически разглядывает торт. — Я не уверена, что он вкусный.

Дев. Обернувшись, Чарли замечает его в углу номера, уже расправляющимся с огромным куском торта.

— Спасибо! — благодарит Чарли, приблизившись к нему. — Спасибо за праздник! Таких классных сюрпризов мне на день рождения никогда не устраивали.

Самое удручающее в том, что Чарли не шутит. Ему никогда не устраивали вечеринки-сюрпризы, не говоря уже о том, чтобы организовать прилет его лучшей подруги из другого конца страны. А вот Дев, разумеется, устроил и организовал.

Дев накалывает свой кусок торта пластмассовой вилкой.

— Прости, если… все это слишком. Праздник я организовал до… ну…

До.

— До чего? — вкрадчиво спрашивает Чарли.

— До ничего.

— Спасибо за праздник! — повторяет Чарли.

Скайлар снова раздает торт, его быстро съедают, чтобы скорее спуститься к фургонам, которые отвезут Чарли и Лорен Л. на экскурсию по болотам и запрудам. У двери номера к Чарли пристраивается Париса.

— Поверить не могу, что ты здесь, — говорит ей Чарли.

— Я не упустила бы шанс повидать тебя в твой день рождения. — Париса наблюдает, как Дев убегает вперед вызвать лифт. — Так это Дев, да? А он симпатичный.

На Чарли накатывает бессмысленная ревность.

— Париса, он гей.

— Я же не сказала, что он симпатичный для меня.

Быстро повернув голову к Парисе, Чарли напарывается на ее заговорщицкую улыбку. Неужели ей, как его лучшей подруге, достаточно взглянуть ему на рот, чтобы понять: три дня назад его нижнюю губу очерчивал язык Дева?

А если Париса догадалась, то что она об этом думает?

Если бы Париса догадалась, то, наверное, пришла бы в ярость. Она устроила его на это шоу, чтобы он восстановил репутацию. Она устроила его на это шоу не для того, чтобы он тешился запретными поцелуями с мальчиками-красавчиками на Бурбон-стрит.

Господи, Дев такой красивый! Порой Чарли забывает об этом, потом смотрит на него краем глаза, и идеальная геометрия смуглого лица застигает его врасплох, словно это их первая встреча. Словно он снова и снова вываливается из машины к ногам Дева.

Впереди Дев нажимает на кнопку лифта, пропускает коллег и заходит в кабину последним. Дев в нелепой бейсболке. Дев с немытыми волосами. Дев в шортах-карго. Дев с глазурью на лице. Дев, который в честь дня рождения Чарли организовал визит его лучшей подруги из другого конца страны. Дев, который считает, что Чарли достоин любви.

Дев, которого он поцеловал и никогда не поцелует снова.

Они притворяются, что поцелуев не было.

По крайней мере, Дев притворяется. Чарли неспособен воссоздать хронологию воскресного вечера под страхом смерти и даже не подозревает, что схватил Дева за пояс и задал тот вопрос.

«Можно мне тебя поцеловать?»

И это хорошо. На самом деле, даже лучше, чем хорошо. Это просто замечательно.

Вспомни Чарли тот поцелуй, Дева уже уволили бы. Порой Дев думает, что из чувства вины уволиться ему нужно в любом случае. Большую часть времени он преисполнен благодарности, что его безрассудство любезно стерто великодушной вселенной и многочисленными порциями текилы.

Чарли инцидент не помнит, поэтому сейчас они сидят на кровати в пяти футах друг от друга, и это совершенно не кажется странным. От дня рождения Чарли Уиншо осталось лишь шесть минут, но Париса заставляет его ждать полуночи, хоть он и отказывается пить вино и то и дело придремывает.

Париса восседает на подушечном троне у изголовья гостиничной кровати Чарли, сбоку от нее пристроилась Джулс. Париса в Новом Орлеане всего день, а Джулс уже без ума от нее, вероятно, потому что другие участницы съемок — либо ее начальницы, либо конкурсантки, третьего просто не дано. С утра до вечера Джулс и Париса вместе топтались у буфетного стола, заговорщицки шептались и хихикали.

Что касается Дева, то он не уверен, Париса Хадим — самый классный человек на его памяти или самый пугающий. Волосы она собирает в подчеркнуто «деловой» хвост, а ее костюм на вид стоит не меньше, чем Дев в месяц тратит на аренду жилья. Габариты Парисы пропорциональны вниманию, которое она к себе требует, — она высокая с широкими плечами и бедрами. Деву кажется, случись у Чарли по-настоящему сильный приступ паники, она сумеет его поднять. А вот Деву точно не суметь.

— Пожалуйста, можно мне уже спать лечь? — просит Чарли, спрятав лицо за поднятыми вверх руками.

Париса пинает его ногой.

— Нет, осталось еще пять минут чествований нашего феноменального именинника.

— Если бы по-настоящему хотели меня чествовать, вы дали бы мне поспать. — Чарли откатывается подальше от Парисы, не давая ей пнуть его снова, а Дев слишком разомлел от вина, чтобы заметить, как задралась при этом спинка рубашки у именинника. — Мне перед сном еще под душ нужно, — ноет Чарли. — Можно я потрачу последние пять минут своего дня рождения на отмывание волос от болотной вони?

— Ни в коем случае. — Фокус пристального взгляда Парисы переводится на Дева. — Так, Дев, Чарли говорит, ты написал потрясающий сценарий.

У Дева лицо вспыхивает. От вина.

— Насчет «потрясающего» не знаю, но…

— Сценарий совершенно потрясающий, — перебивает Чарли таким тоном, что Дев почему-то представляет его губы на своей шее и скрещивает лежащие на кровати ноги.

— Чарли сказал, что ты хочешь, чтобы я пристроила твой сценарий?

— Чарли напутал. С моей стороны непрофессионально было бы обращаться с помощью о протекции к агенту звезды нашего шоу. — Разумеется, такой поступок стал бы не самым непрофессиональным из совершенных им за последнее время. На развалившегося на кровати Чарли Дев не смотрит. — Тем более это квирный ромком.

Париса ничуть не смущается.

— Я квир. Я люблю ромкомы.

— Нет, я о том, что при самом лучшем раскладе в год снимается один студийный квир-фильм, и, как правило, он про двух белых. Мой сценарий — товар не ходкий. Не хочу тратить твое время. — Дев чувствует, как Чарли буравит взглядом ему висок; почти физически чувствует, как Чарли хочет возразить, но не решается. Париса лишь плечами пожимает.

— Короче, друзья, завтра мне рано вставать на летучку, — объявляет Джулс, передавая Деву бутылку вина. — Так что я, пожалуй, пойду к себе.

— Бу!!! — недовольно кричит Париса вслед удаляющейся Джулс.

— А я под душ, — говорит Чарли, выкатывается из постели и обессиленно плетется в ванную.

— Двойное бу!!!

Ни Дев, ни Париса с кровати Чарли не спускаются, наверное, потому что оба понимают: полупустой бутылку вина после праздничного вечера оставлять нельзя. Дев доливает себе вино, оставшееся в бутылке, и передает Парисе. Та дожидается, когда в ванной зашумит вода, и говорит:

— Спасибо, что стараешься для Чарли.

— Ага. Конечно, он же… — Дев неловко отлепляет краешек бумажного стакана. — У него ведь день рождения.

— Да. — Париса понимающе кивает. — Чарли особенный.

— А вы с Чарли… Вы когда-нибудь?..

Париса тотчас догадывается, о чем речь.

— Нет. Никогда. У нас с Чарли не так.

Дев смотрит на эту красивую, самоуверенную, выдержанную женщину, которая явно не хуже него понимает, какой Чарли замечательный.

— Могу я спросить, почему?

Париса скрещивает ноги и устраивает бутылку вина между ними.

— Вообще-то я об этом думала. Глаза-то у меня есть, и при первой встрече, до того, как Чарли меня нанял, я подумала… «наверное».

— Почему «наверное» не случилось?

— Потому что это Чарли. Потому что «наверное» никогда не приходило ему в голову, — спокойно отвечает Париса. — И я рада. Этот парень — чудесный друг, но бойфренд из него был бы аховый. Он понятия не имеет, как строить отношения.

— Тогда зачем ты отправила его на наше шоу? Ты активно старалась его унизить?

— Конечно, нет. Чарли хочет снова работать в айти, а я хочу, чтобы он был счастлив. Морин Скотт обещала помочь создать ему новый образ, поэтому… — Париса бросает взгляд на закрытую дверь ванной и понижает голос. — Если скажу тебе кое-что, обещаешь, что это останется между нами?

Дев кивает.

— Этой весной замуж вышла одна из моих двоюродных сестер, и Чарли отправился со мной на свадьбу как мой «плюс один». Моя сдвинутая на «Пинтересте» сестрица решила устроить уникальную мусульманскую свадьбу с авторским коктейлем, а Чарли, как выяснилось, обожает ежевичные мохито. Он выхлестал порций шесть, и, ты должен понять, когда Чарли напивается…

— Пьяного Чарли я уже встречал.

Париса вскидывает идеально изогнутую бровь.

— Представь себе танец-импровизацию пьяного Чарли под Уитни Хьюстон на свадьбе с двумястами приглашенными. Чарли смотрит на мою двоюродную сестру и ее новоиспеченного муженька и тычет в них пальцем. В буквальном смысле «тычет» — без утайки, через весь танцпол, на глазах у гостей — и говорит мне: «Я тоже так хочу». — Париса делает паузу, чтобы Дев осознал смысл сказанного Чарли. — Морин Скотт неделями одолевала меня просьбами отпустить Чарли на шоу, и вот сам Чарли по пьяни признал, что в какой-то мере хочет отношений. Так что я подумала…

— Погоди! Твой скрытый мотив отпустить Чарли на это шоу — сама цель нашего шоу?

Париса приглаживает свой хвост.

— Да, пожалуй. Наверное, кажется нелепым, что я подумала: «Чарли может влюбиться в участницу этого шоу», но…

— Нелепым это не кажется. Только не мне.

С минуту оба молча потягивают вино.

— Чарли что-нибудь рассказывал тебе про свою семью? — еще тише спрашивает Париса.

— Не особо.

— Вот и мне не особо. В час по чайной ложке все эти годы. Насколько я разобралась, эти Уиншо — стая уродов, которым впору гореть в аду за то, как они к нему относились.

Дев определяется: Париса — самый классный человек на его памяти.

— Эти Уиншо его не заслуживают. Чарли замечательный, а они, пока он рос, относились к нему по-скотски, потому что его прекрасный мозг порой работает не так, как у всех. — Париса делает очередную паузу, а когда начинает говорить снова, в ее голосе звучит нежность. — Не представляю, как я жила бы, не чувствуя любви тех, кому полагается любить меня при любых обстоятельствах, но, боюсь, если бы росла в такой ситуации, то тоже не верила бы, что заслуживаю любви.

Шум воды обрывается, оба вздрагивают, словно их за чем-то застигли. Дев выпрямляет ноги, Париса соскальзывает с кровати.

— Чарли считает тебя хорошим другом, и я этому рада. — Париса допивает остатки вина. — Платоническая любовь тоже очень важна. Спокойной ночи, Дев.

За Парисой закрывается дверь гостиничного номера, и чувство вины снова обрушивается на Дева. Париса отправила Чарли на шоу искать любовь, и через пять недель Чарли может получить то, что хочет, — невесту, работу в айти. Чарли может получить все, если Дев не помешает.

Дверь ванной распахивается, в комнату врывается влажная сладость овсяного геля для душа, потом выходит сам Чарли и замирает. Он стоит за порогом ванной без футболки, темно-синие треники спустились на бедра так низко, что в расчет их можно не брать. Дев по-прежнему сидит на кровати со стаканом вина и сейчас дает себе ровно тридцать секунд. Тридцать секунд, чтобы поскорбеть над несправедливостью мира, в котором парень с такой внешностью поцеловал его и забыл об этом.

Деву и мускулистые тела особо не нравятся. Как правило.

— Прости, — наконец говорит Дев. — Я как раз к себе в номер собирался.

— Ничего страшного, — отзывается Чарли, но почему-то его голос звучит сдавленно.

Дев ставит стакан на тумбочку рядом с лосьоном Чарли.

— Ты доволен своим днем рождения?

— Конечно, все прошло прекрасно, — улыбается Чарли. — Спасибо, Дев.

Дев гадает, сможет ли когда-нибудь слышать «спасибо» от Чарли и не представлять его у кирпичной стены, пьяным, изнывающим от желания, благодарящим за поцелуй. Чарли густо краснеет, словно вспоминая то же самое.

Нет, ничего Чарли не вспоминает. Он просто не помнит.

— То есть спасибо за день рождения. За Парису, за торт и так далее. Я имел в виду только это.

— Да, я так и понял.

Чарли начинает подозрительно беспокойно расхаживать по комнате, биться и суетиться, как птица в клетке.

— Знаешь, мне пора спать, так что…

Чарли не помнит. Не может быть, чтобы Чарли помнил. Хотя…

— Тем вечером в клубе…

— Пожалуйста! — Чарли перебивает его сдавленным воплем. — Давай сейчас ляжем спать и поговорим об этом завтра!

Мать его, Чарли помнит!

Не разрушать бы Деву кокон фальшивого неведения, которым они себя окружили, но он не может, потому что Чарли помнит. Чарли помнит и знает, что Дев помнит; он просто целую неделю заставлял Дева одного мучиться воспоминаниями о поцелуях.

Дев вскакивает с кровати.

— Ладно, — резко говорит он. — Можешь ложиться спать. Но сначала быстренько сыграем в игру. — Он хватает Чарли за шнурок в кулиске треников и с силой прижимает к стене у кровати. — Посмотрим, кто кого оттолкнет первым.

Дев намерен лишь вывести Чарли на чистую воду — заставить признаться, что он все помнит, но притворяется, что забыл по причинам, о которых Деву особо думать не хочется. Потому что причины эти, вероятно, из области стыда и сожаления. Однако едва их тела соприкасаются, желание стебаться исчезает, потому что Дев вспоминает, что чувствуешь, когда Чарли здесь, рядом, макушкой упирается ему в подбородок. Это так приятно!

Дев с трудом удерживает веселую улыбку — улыбку, которая говорит: «Это лишь игра, теперь признавайся, что помнишь». Чарли прижимает два пальца к уголку улыбки Дева, и тот принимает это как доказательство.

— Ты, врун, зачем ты?..

Тут Чарли прижимается губами к уголку улыбки Дева, и у того злость резко отходит на задний план. Чарли напирает, потом отстраняется, якобы проявляя сдержанность, потом всецело отдается импульсу поцелуя. Дев вспоминает, как все было: сцену у клуба он не нафантазировал. Целоваться с Чарли — по ощущениям нечто особенное, такого Дев не испытывал ни с кем. Может, дело в том, что ощущения новые; может, в том, что получается немного неловко; может, дело в Чарли и в его огромных ладонях: одна у Дева на щеках, другая на затылке — он накрывает Дева, как одеяло.

Дев дает себе ровно минуту. Одну минуту на то, чтобы обвить руками пояс Чарли. Одну минуту на то, чтобы притвориться: этим можно заниматься и дальше. Потом он отстраняется.

— Нам так нельзя. Ты пьян.

Чарли широко распахивает глаза.

— Вовсе я не пьян. Я ничего не пил.

— Да, точно.

Чарли выпускает Дева из объятий и падает на кровать.

— Прости меня! Прости! Прости! — Чарли утыкается лицом в ладони. — Черт, прости меня, Дев!

— Простить за что именно?

— За поцелуи, — хнычет Чарли себе в ладони.

Дев не знал, что взрослые мужчины способны хныкать. Но это Чарли, и хнычет он роскошно. Он хнычет от мысли о том, что целовал Дева. Это обижает сильнее, чем должно бы.

— За сегодняшние? — резко уточняет Дев. — Или за воскресные вкупе с липовым провалом в памяти?

— Дев! — Чарли поднимает голову, по лицу у него текут слезы.

Вот черт! Неспособен Дев думать об уязвленном самолюбии, когда Чарли плачет. Он садится на кровать рядом с ним.

— Эй, все в порядке… Чарли, все в порядке. — Дев кладет ладонь Чарли на колено. Тот от прикосновения напрягается, как струна.

— Как все может быть нормально?

Никак не может. Все совершенно не нормально. Дев дважды поцеловал человека, к которому его прикрепили как наставника, и теперь звезда «Долго и счастливо» в день своего рождения с голым торсом плачет на гостиничной кровати. Впрочем, Дев славится умением одним упорством вызывать нужные ему события, то есть если твердить, что все нормально, может, все со временем придет в норму. Не для него, а для Чарли.

— Я хотел сказать… что тут нет ничего серьезного.

Чарли двигает ногой так, что ладонь Дева больше не касается его колена.

— Ничего серьезного?

— Ну да. — Дев пожимает плечами так беспечно, что почти убеждает себя. — Если бы я получал по доллару за каждый раз, когда парень-натурал целовал меня по приколу, то заработал бы… долларов пять.

Чарли не смеется. Он наморщил лоб, сделав лицо как при сильном запоре. Пожалуй, эту его гримасу Дев любит больше всего.

— Дев, для меня это серьезно.

— В каком смысле? — Ответа Дев боится — боится стыда и сожаления, которые Чарли вложит в свои слова.

— В том, что ты мне нравишься. Или мне нравится тебя целовать. Ну или я не знаю. — Очаровательный румянец расползается по шее Чарли, заливает ему щеки. — Впрочем, дело ясное. Ты не хочешь, чтобы я тебя целовал, так что навязываться тебе с моей стороны неуместно.

Почему-то Деву кажется, что душа у него воспарила над телом.

— Тебе… нравится меня целовать?

— Я думал, после того вечера это вполне очевидно. — Чарли смущенно показывает на свое тело, и Дев вспоминает, как он прижимался к нему тем вечером после клуба. Дев хочет, чтобы Чарли прижался к нему прямо сейчас, но понимает, что этого никогда не случится.

— Мне казалось, ты не любишь целоваться.

— Ну да, мне это в новинку, — тихо подтверждает Чарли. Это признание попадает Деву прямо в грудь, в район юго-юго-запада.

— Может, из этого следует, что ты стал увереннее в себе, — говорит Дев, не вполне понимая, кого именно хочет убедить. — Может, если и дальше укреплять непосредственную эмоциональную связь с конкурсантками, ты почувствуешь, что и их целовать приятно.

— Ну да, — Чарли нервно сглатывает. — Наверное.

Бедро к бедру они сидят в неловкой тишине. Деву нужно встать и уйти. Ему нужно закрыть дверь между их номерами, нужно закрыть дверь и поставить точку на всей этой невозможной ситуации. Ему не нужно снова касаться колена Чарли. Но он касается.

Дев перебирает логические аргументы: его задача — превратить Чарли в настоящего Принца, который влюбится в одну из конкурсанток, и он ее почти выполнил. В кадре Чарли теперь держится как ослепительная звезда и с каждым днем все лучше ладит с участницами. Дев чувствует, что со временем он поможет Чарли заполучить свое «долго и счастливо». Но только если прекратит вести себя так, как сейчас.

Они оба смотрят на пальцы Дева, лежащие на темно-синих трениках Чарли, а когда Дев поднимает голову, оказывается, что лицо Чарли буквально в шести дюймах от него.

— Дев… — Хриплый голос Чарли звучит совсем близко.

— Можно устроить тренировочное свидание, — неожиданно для себя предлагает Дев. Говорит он так отчаянно, так жалко, с таким вожделением, что сам почти уверен, что запнется. — Чтобы ты привык и чувствовал себя увереннее.

Чарли кивает раз, потом еще, еще и еще, потом тянется через небольшое пространство, разделяющее их на кровати, и губами касается губ Дева. Поцелуй получается нежным, робким, словно Чарли опасается последующих вопросов. Дев старается сосредоточиться на тренировочной стороне процесса, но едва рука Чарли касается его пояса, чувствительная кожа отсекает всю логику и заставляет забраться к Чарли на колени.

Дев смотрит на Чарли сверху вниз и спрашивает:

— Так нормально? Ну… для тренировочных целей?

— Ага. — Голос у Чарли дрожит. — Нормально.

Дев пальцами «расчесывает» влажные кудри Чарли.

— А так нормально?

Чарли нервно сглатывает.

— Совершенно нормально.

Дев подается вперед, его губы оказываются рядом с подбородком Чарли.

— А так нормально?

Чарли издает стон, выражающий согласие, Дев целует его в подбородок раз, второй, третий, потом добирается до его уха. Когда Дев берет в рот мочку его уха, Чарли замирает и хватает Дева за бедра, чтобы не потерять равновесие.

— А так нормально? — шепчет Дев, царапая зубами кожу у Чарли за ухом.

— Дев… — говорит Чарли, точнее стонет.

Дев не понимает, означает ли это «прекрати» или «не прекращай», поэтому останавливается.

— Нормально?

Крупные ладони Чарли дрожат, когда он прижимает их к щекам Дева.

— Да! Очень да!

Изогнувшись, Чарли перехватывает губы Дева, и тот толкает его на кровать.

Безрассудство Чарли меняется каким-то другим чувством, и он запускает руку Деву под футболку. Пальцы Чарли путешествуют по его животу — Деву хочется разлить свои ощущения по бутылочкам и использовать как гель для душа. У «геля» был бы овсяный аромат, а вкус как у зубной пасты, только интенсивнее. «Сосредоточься, Дев! Это поцелуи для тренировки».

— Чарли, очень важно понимать, что тебе нравится, — заявляет Дев, снова закусывая ему мочку уха.

— Это мне нравится.

— Я понял. — Деву это тоже нравится. Ему нравится, как тело Чарли, словно тонко настроенный прибор, реагирует на его прикосновения. Кончиками пальцев Дев очерчивает невообразимый рельеф бицепса Чарли, и тот кусает себе нижнюю губу. — В отношениях с женщинами нормально проводить границы, но нормально и просить то, чего хочется.

— Мне хочется… — Чарли делает судорожный вдох. — Мне хочется снять с тебя футболку. Пожалуйста! — просит он с безупречной вежливостью и начинает снимать с Дева футболку, но так неловко, словно в жизни никого не раздевал. — Вместо того чтобы смеяться, ты бы лучше помог мне, — говорит он.

— Не могу в самом прямом смысле. Не понимаешь, что у меня рука застряла?

Вот футболка снята, и Чарли разглядывает шею Дева, ключицу, живот. Смеяться Дев перестает.

— Ты офигительно красив, — шепчет Чарли.

Те же самые слова Чарли говорил в клубе, но тогда он по пьяни кричал их незнакомцу. Сейчас он говорит их тихо, почти застенчиво, и предназначает одному Деву.

«Это лишь тренировка», — напоминает себе Дев.

Обеими ладонями Чарли ведет Деву по груди, одну останавливает у сердца. Его биением он отсчитывает секунды: пульс Дева у него под пальцами.

— Ты мне очень нравишься, — говорит Чарли еще тише, его признание как конфеты «Сауэр Патч Кидс» и нитрокофе, введенные внутривенно. Слишком большое сердце рвется вон из груди, прямо на ладонь Чарли, и Дев пытается сдержать чувства, которые не должен испытывать.

Потому что «Долго и счастливо» работает не так.

Через тридцать семь дней Чарли обручится с Дафной Рейнольдс — именно такая история писалась с первого вечера съемок. Именно так Чарли получит свой счастливый конец.

Через тридцать семь дней Чарли подарит страстный поцелуй Дафне Рейнольдс, но сегодня он растворится в тренировочных поцелуях, он сполна отдастся прикосновениям Чарли и пульсирующему натиску его тела, прекрасно понимая, как больно будет завтра.

Он целует Дева: Дев целует его — Чарли не желает упустить ни секунды.

Трезвой головой он желает запомнить происходящее в малейших подробностях, чтобы, когда Дев снова отстранится, ему было за что держаться и было чем убедить себя, что это случилось в реальности. Что однажды он целовал нравящегося ему человека, а тот целовал его в ответ. Пусть даже исключительно ради тренировки.

Дев наверняка отстранится. Чарли чувствует это, даже когда ерзает под ним, чтобы бедрами потереться о бедра Дева, а стояки у них обоих натягивают хлипкую ткань треников. Дев трется о тело Чарли и стонет прямо ему в рот. Чарли хочется съесть этот звук; насыпать его, как сахар на свежую клубнику.

Дев отстранится, поэтому Чарли нужно растянуть этот момент, запечатлеть его в памяти.

Дымная сладость кожи Дева — вот она, рядом; острые колени, острые локти, острые тазовые кости Дева впиваются в него, Чарли; поцелуи умелые, движения языка выверенные; тело горячее, большие пальцы задевают соски Чарли, и ой!.. Чарли не знал, что его тело на такое способно, а вот Дев, похоже, знает все и о собственном теле, и о теле Чарли. Именно это ощущение Чарли хочет запомнить больше всего — ощущение того, как Дев оживляет части его тела, о существовании которых сам Чарли даже не подозревал.

— Так тебе нравится? — спрашивает Дев, уткнувшись ему в шею; его большие пальцы при этом кружат по груди Чарли.

— Ну, да, конечно.

Дев смеется, потом начинает кружить по груди Чарли языком, он засасывает кожу, спускаясь все ниже и ниже, потом…

— Дев. — Чарли перехватывает обе ладони Дева, обрывая ласки. — Думаю, нам стоит… притормозить. Мне нужно…

Дев понимает, в чем дело, и скатывается с него. Чарли неуклюже чмокает его в щеку и едва успевает добежать до ванной. Для разрядки много не нужно: он уже на пределе. Достаточно лишь представить, что случилось бы, будь он смелее и не останови Дева.

Когда Чарли выходит из ванной, из смежного номера слышится плеск воды. Он надевает футболку, отправляется в номер Дева, садится на краешек кровати и наклоняется понюхать. Вся постель пахнет так же, как Дев.

— Ты подушку мою обнюхиваешь?

Чарли резко выпрямляется и в пяти футах от себя видит Дева с влажными волосами и в других баскетбольных шортах.

— Нет, я инспектировал твою подушку… на предмет грязи.

Стоит Деву улыбнуться, в груди у Чарли с места сдвигается что-то огромное. Суть происходящего он не понимает и не может никак назвать.

— Да, я обнюхивал твою подушку.

Дев смеется и подходит к кровати.

— А ты впрямь странноват.

Чарли разводит ноги, чтобы взять колени Дева «в вилку».

— Ты здорово пахнешь. В этом я не виноват.

Дев запускает пальцы ему в волосы. Чарли перехватывает его руку, целует нежную кожу на тыльной стороне запястья. Дев чуть подается вперед и будто хочет снова упасть на колени Чарли, но в итоге осаждает себя. В итоге он сдерживается.

— Нам пора спать.

— Ладно, — говорит Чарли и вытягивается на кровати.

Дев запрокидывает голову и хохочет. Чарли не представлял, что он смешной, пока Дев Дешпанде не начал смеяться с ним за компанию.

— В разных кроватях, сэр! Давай, дуй!

Чарли позволяет Деву столкнуть себя с кровати и подтащить к двери меж номерами.

— Спокойной ночи, Чарли!

Чарли оглядывается на него еще один последний раз.

— Спокойной ночи, Дев!

— Сейчас я тебя поцелую.

Энджи Гриффин придвигается к нему.

— Класс, — отвечает Чарли с полным, как ему самому кажется, самообладанием.

Класс. Чистый класс сидеть на кушетке в гостиной какого-то нелепого имения под Новым Орлеаном перед церемонией коронации, на которой он отправит домой еще двух девушек и оставит восемь — восемь девушек, теоретически желающих за него выйти. Чистый класс сидеть на кушетке и целоваться с Энджи, вместо этого мечтая целовать Дева. Чистый класс то, что Дев стоит рядом и наблюдает, как он целует Энджи. Хотя на самом деле Чарли не знает, как Дев относится ко всем этим поцелуям.

— Стоп! Снято! — кричит Скайлар из другого конца комнаты, милосердно обрывая неловкие ласки. Чарли и Энджи направляются в главный банкетный зал, где другой оператор снимает Парису.

Очевидно, разрешение позвать Парису на выездной этап Морин Скотт дала Деву лишь в обмен на обязательство задействовать агента Чарли в шоу. Чарли представляет ее операторам как лучшую подругу, до начала церемонии коронации Парисе следует опросить оставшихся участниц об их намерениях. Париса оказывается куда жестче, чем думал Дев, и на этом этапе все уже жалеют, что подпустили ее к участницам.

— Я просил действовать твердо, — говорит Парисе Райан, — но до слез их доводить не нужно.

Оторвав взгляд от Райана, Чарли замечает, что Дафна Рейнольдс плачет навзрыд.

— Я задала ей простой вопрос, — оправдывается Париса. — Я представить не могла, что она так быстро сломается. Господи…

Скайлар объявляет десятиминутный перерыв, и Дев выходит через двойные стеклянные двери. Отсчитав до тридцати, Чарли направляется следом. Уже одиннадцатый час вечера, но воздух еще напоен зноем южного лета и стрекотом цикад. Дев стоит в дальнем конце двора и смотрит на какой-то куст.

— Эй! — Чарли подталкивает его плечом.

— Эй! — повторяет за ним Дев, потом улыбается, но получается бледная тень его обычной улыбки. — Твоя лучшая подруга — монстр.

Чарли отвечает половинчатым пожатием плеч.

— Париса просто заботливая. Она желает мне только добра.

Дев кивает, но кажется до странного далеким. Чарли нужно, чтобы он был ближе. Он хватает Дева за руку и тянет в лабиринт подстриженного кустарника, где их никто не увидит. Уже стемнело, но Чарли таки находит губы Дева, задевая зубами губу. Он стукается лбом об очки Дева, и тот смеется прямо во время поцелуя.

— Нам нельзя… — пытается возразить Дев. Только он говорил «нельзя» и утром, когда Джулс написала, что принесет завтрак им в номера к десяти, а Дев все равно прижал Чарли к тумбочке в ванной. Он говорил «нельзя» в гардеробной, когда помогал Чарли надеть смокинг, а сам целовал его так, что у Чарли колени подогнулись. Сейчас он говорит «нельзя», а сам заталкивает Чарли все глубже в сад. Пусть заталкивает куда угодно — Чарли не против, от страсти он чувствует себя совершенно безрассудным и с радостью примет любую часть Дева, которую тот готов ему отдать.

— Прости, что я целовал Энджи, — говорит Чарли, когда они наконец разлепляются..

— Именно в этом суть нашего шоу, Чарли! — невесело смеется Дев.

— Знаю, но мне жаль, что так получилось. Я не хочу целовать Энджи и Дафну, — Чарли делает глубокий вдох. — Я хочу целовать одного тебя.

Дев напрягается в его объятиях.

— От этого мне должно полегчать?

— Ну, не знаю… — мнется Чарли.

Дев не отвечает, и Чарли очень хочется, чтобы он что-то ему дал. Чарли сказал Деву, что он ему очень нравится. Он сказал Деву, что он офигительно красив. Господи, да он же подушку ему обнюхивал. Очевидно, донельзя очевидно, что для Чарли это не просто тренировка. Дев же по-прежнему смотрит на него так, словно мысленно готовит его свадьбу с Дафной Рейнольдс.

— Дев, пожалуйста, скажи, что ты чувствуешь! — просит Чарли.

В темноте большой палец Дева касается уголка рта Чарли.

— Думаю, тебе, Чарли, тренировка не нужна.

— Что это значит? — спрашивает Чарли, хотя сам уже догадывается.

— Это значит, тебе нужно вернуться в дом и поцеловать Энджи, — отвечает Дев и отстраняется, как и ожидал Чарли.