Ода чуждых земель

ГЛАВА 19

На следующий день мы с Десом возвращаемся во двор, чтобы тренироваться; я немного потрепанная после вчерашнего, а Дес выглядит энергичным, как и всегда. Если я думала, что после близости прошлой ночью Торговец будет поддаваться мне сегодня, то сильно ошибалась.

Я сжимаю клейменные безупречные кинжалы в руках, довольствуясь каждым сантиметром, пока Дес наступает на меня.

— Блокируй… блокируй, — рявкает он при каждой атаке.

Руки поднимаются с опозданием, едва удерживая его.

— Я открыт по бокам, Калли, — говорит он.

— Как я…?

Он вырывается из моей хватки, а затем чувствую, как Дес давит лезвием мне в спину.

— Сколько раз я тебя убил сегодня? — спрашивает он, дыша мне в щеку.

— Двадцать три. — Он заставил меня считать. Будто мне мало чувствовать себя в высшей степени хреново насчет боевых навыков.

— Ты можешь лучше. — Он цокает языком.

Не хочу я лучше. Хочу вернуться во дворец, найти там кухню, разграбить сладкую выпечку и затем хорошенько отоспаться. Но желания, как я поняла, маленькие ублюдки, которые всегда кусают тебя за задницу, по крайней мере, если их исполняет Торговец.

Дес наносит удар, выбивая у меня один из кинжалов, и метал со звоном падает на землю.

Ладно, серьезно, эта отстойная беспомощность уже начинает подбешивать.

— Лезвие — это продолжение руки, — поясняет Дес, начиная кружить подле. — Ты бы не позволила отрубить себе руку, так не позволяй кому-то выбивать твое оружие.

Я бросаюсь к упавшему кинжалу и едва ухожу от другого удара возлюбленного, перекатываясь в противоположную сторону.

— Наконец моя сирена демонстрирует потенциал.

— Что мне тебе дать, чтобы ты затих, — бубню я. Конечно, мне нравится его голос, но есть что-то особенно неприятное в получении инструкций от того, с кем спишь.

— Ты хочешь мне что-то дать? — спрашивает Дес, заинтригованный. — Ангелочек, я всегда открыт для такого типа сделок.

За Десом вижу, как из дворца выходят Малаки с Темпер, направляясь к нам на тренировочную площадку. Я никогда не была так счастлива их видеть. Естественно, это отвлечет нас от тренировки. Но с напряженным взглядом Десмонд тыкает меня в грудь кончиком лезвия.

— Не отрывай взгляд от противника ни на секунду.

— Тут Темпер и Малаки, — говорю я, указывая ему на них кивком.

— Хорошо, — отмечает он, не отворачиваясь от меня. — Возможно, у тебя получится впечатлить их своим мастерством.

— Мы разве не остановимся? — Внезапно присутствие Темпер ощущается уже менее желательным. Я не хочу, чтобы каждый тут под ручку со своей мамой наблюдал, как мне надирают зад. У меня есть хоть какая-то репутация, которую нужно поддерживать, принимая во внимания покромсанное достоинство. Мне бы хотелось все это сохранить.

За плечом Деса я увидела, как подруга смотрит на Малаки с офигевшим взглядом.

Дес выбивает землю у меня из пол ног. Я падаю на задницу, и оружие выскальзывает у меня из рук.

— Сконцентрируйся, — ворчит он.

Для парня, который неоднократно выступал в прошлый раз, настроение у него сегодня получше. Я ползу за кинжалами, но он отбрасывает один из них в сторону.

К черту все. Серьезно.

— Сучка, — выкрикивает Темпер, — ты сама знаешь, что можешь лучше.

Я кидаю в ее сторону злобный взгляд, но напрасно. Она уже идет дальше, наклонившись к Малаки и шепча ему что-то, что заставляет его смеяться. Уверена, что на мой счет.

Торговец шлепает меня по заднице оружием, делая меня мгновенно озлобленной.

— Если тебе не нравится, как я с тобой разговариваю, тогда покажи, как надо.

Я хватаюсь за нетронутый им кинжал и бросаюсь на Деса, делая порез на коже, прикрывающую икры. Он останавливается, пуская слезинку от задетой брони. Но потом резко на лице расплывается улыбка.

— Молодец! — говорит он, убирая меч в ножны. — Я еще сделаю из тебя воина. — Он тянется к моей руке. — На сегодня тренировка официально закончена.

Я скептически смотрю на его протянутую руку, прежде чем взять ее, при этому думая об очередной уловке. Но обошлось без нее. Вероятно, я буду заканчивать тренировки быстрее, если обзаведусь прогрессом. Очко.

— У-у-у, ребят, вы уже закончили? — интересуется Темпер, подходя с Малаки.

Будто ее заботит, когда я закончу тренироваться. Она просто расстроена, что ее непреднамеренное свидание с Повелителем Снов стремительно близится к концу.

— Не грусти, Темперенс, — произносит Дес. — У меня планы на вас обеих.

На нас обеих?

Я резко поворачиваюсь к нему с недоуменным взглядом, желудок при этом сжимается от пугающего непонимания.

— Вы обе проведете день, подготавливаясь к Солнцестоянию.

***

— Нахер это дерьмо, — говорит мне Темпер.

Мы взаперти у королевских портных, пока те снимают с нас мерки и подносят образцы ткани к носу для выбора. Воздух плотный, наполненный запахом белого сандала и жареного масла.

Мы уже покрасили ногти (в моем случае — когти) и привели волосы в порядок.

— Я серьезно, нахер все.

Фейри смеряет ее фыркание. Я едва сдерживаю смех от полного пренебрежения Темпер.

— Мне казалось, тебе нравится принаряжаться? — говорю я. Бог свидетель, Темпер всегда идет в ногу с модой, чего не могу сказать о себе.

— Ага, мне нравится, когда этим я занимаюсь сама. Это занимает лишь пять минут, и самое главное — мне не нужно раздеваться до нижнего белья, пока какая-то фейри лапает меня. Ау! — кричит Темпер, когда упомянутая «какая-то» фейри колит ее булавкой. — Сучка, ты это нарочно? — Она одаривает фейри злобным взглядом.

— Вероятно, если вы перестанете двигаться…, — говорит женщина.

— Я стою так уже битый час. Я не чертова статуя.

— Миледи, мы ужасно сожалеем за принесенные неудобства и работаем так быстро, как можем, — вступается другая фейри.

Игнорируя вторую женщину, Темпер говорит первой:

— Уколи меня еще раз, и я выпорю твою маленькую задницу.

Портная, что работает со мной, хлопает по моей руке.

— Все готово, — шепчет она, позволяя мне спуститься с пьедестала, на котором стояла все это время.

— О, черт, да ладно, — громко и пронзительно произносит Темпер, видя, что я уже все. — Серьезно? Ты закончила вперед меня? Это разве честно? Я даже не являюсь важной частью этой солнечной вечеринки.

— Успокойся, Темпер, — говорю, направляясь к нашим вещам. — Ты тоже скоро закончишь, а я пока побуду с тобой.

— Вообще-то, миледи, — перебивает портная, — король просил присоединиться к нему, когда вы закончите.

— Ты не оставишь меня, — требует подруга.

А я лишь пожимаю плечами, собирая одежду.

— Приказ короля, не могу ослушаться. — И направляюсь к двери.

— Калли…

Я выскальзываю из королевского ателье прежде, чем ей удается закончить произносить требования.

Чувствую ли я себя плохо от того, что сбежала от Темпер?

Не так плохо, как те фейри, которые обслуживают ее. Она может стать драконом, если захочет.

Снаружи меня уже ждет солдат.

— Миледи. — Он кланяется. — Я здесь, чтобы сопроводить вас к королю.

Я чуть ли не закатываю глаза. Как всегда, во всей своей помпезности.

Мы пробираемся через территорию дворца, направляясь к башням. Затем солдат останавливается рядом с украшенной резьбой дверью с бронзовой оковкой. Дважды он стучит по ней, и затем, кланяясь мне снова, отходит к противоположной стене.

Дверь тихо отворяется, и я ступаю внутрь. Это другая библиотека, которая обустроена в башне, судя по извилистым полкам книг. Несколько столов стоят в центре комнаты, на одном из которых стопка томов, частично разрисованный холст и брошенные краски с кистями.

Но тут нет Короля Ночи.

Я направляюсь к столу, пока шаги эхом отдаются по комнате. От любопытства поднимаю полотно. Сначала замечаю изгиб талии, пупок и немного нарисованный темный сосок. Но затем вижу томно изображенное в углу полотна предплечье, на котором различаются множество рядов золотых чешуек.

Я чуть не роняю картину.

Это я. Обнаженная. Конечно, на нем нет моего лица, но в этом нет необходимости, чтобы понять. Я знаю только одного человека, у которого чешуя на предплечьях — меня.

И это очевидно работа Деса.

Я рассматриваю полотно снова, и, мой бог, это мой сосок. Мой сосок. Он выделяется посередине картины, потому что художник решил оставить работу на нем.

И даже дьявол не остановит меня противостоять Десу. Я ищу горшочки с красками, затем хватаю кисть и окунаю ее в черную каску. Как только набираю нужное количество цвета, начинаю методично затушевывать сосок.

Чувствую ли я вину от того, что порчу произведение искусства?

Не так сильно, когда оставила Темпер, которая, к слову, вообще ее не чувствует.

После того, как я закончила, откладываю мокрый холст с черными пятнами на руках. Удовлетворенная возмездием, перехожу от полотна к стопке книг, на вершине которой лежала записка.

Каллипсо,

В случае, если захотите получить побольше информации о Солнцестоянии.

— Джером.

Какое-то время я вписываю имя в карточки, и, наконец, заканчиваю. Джером был библиотекарем, с которым познакомилась неделю назад.

Любопытствуя, какие книги он мне выбрал, беру первую из кучи и кладу себе на стол. Пододвинув стул, открываю ее. Прежде чем успеваю посмотреть на титульную страницу или содержание, страницы начинают сами переворачиваться, останавливаясь на главе «Солнцестояние».

Глазами сканирую первую страницу, потом следующую… и следующую. Я теряюсь в словах, любопытство лишь только растет по мере того, как впитываю информацию.

Судя по тому, что написано в главе, Солнцестояние — это собрание всех четырех главных царств — Ночи, Дня, Флоры и Фауны, которое происходит на неделе с самым длинным днем в году. Это праздник возрождения, который проводится в Царстве Флоры, и его цель — отпраздновать перерождение. Злобное соперничество и старая вражда откладываются в течение недели, так что все четыре королевства могут встретиться, обсудить проблемы царств и вместе пировать.

По-видимому, как я поняла из примечания в одной из книг, неявка на собрание считается довольно непристойной, отсюда и понятно, почему Малаки так упорно уговаривал Деса пойти.

Как только я заканчиваю читать главу, книга с сухим треском закрывается.

Ла-а-адненько.

Я хватаюсь за другую книгу, которая повествует о Царстве Флоры. Как и остальные книги, она переворачивает страницы до определенной. На раскрытом листе изображена красивая женщина с кудрявыми, ярко-огненными волосами и зелеными глазами. Лозы кроваво-красных маков овивают ее руку.

Мара Вердана, как написано в описании ниже, Королева Флоры, и ее король, Грин Мен.

Снова с удивлением возвращаюсь к картинке. На ней есть еще кто-то?

Но теперь под свежим взглядом на фоне в листве проявляются черты короля. Подле Королевы Флоры буквально стоит зеленый мужчина с мягким оттенком зеленого, правда волосы с бородой были на оттенок темнее. В глазах играет озорство.

Еще какое-то время я смотрю на изображение. Мара Вердана вся такая яркая, как цветок в рассвете сил, и Грин Мен, как заросли кустарников и мягкая пушистая трава; он олицетворяет все виды растений, которые не видят и недооценивают.

Это правители, которые организуют Солнцестояние, и те же феи, которые порабощают людей.

Мысль сильно меня расстраивает, в особенности потому, что они оба не выглядят злыми или несправедливыми. Прямо как мой отчим, не похожий на человека, который может совратить падчерицу.

Я отодвигаю книгу в сторону.

А где Дес? Я осознаю, что жду уже почти полчаса, а он все еще не показался. Задумавшись, кручу браслет вокруг запястья, рассматриваю бусины, и вдруг на ум приходит мысля.

Мне не нужно его ждать, если не хочу. У него есть визитная карточка, которая работает довольно-таки эффективно.

— Торговец, — произношу я в пустой комнате, — я хочу…

— … заняться любовью? — произносит Дес голосом, похожим на приятный виски, и дыханием касается моей щеки. Я смотрю на него через плечо. Его тело, словно привлекательная стена из мускулов, которая загораживает ряды книг позади нас. Он ставит массивную руку на стол, глазами упиваясь моим ртом.

— Потому что, если это то, чего ты желаешь, ангелочек, я с радостью все осуществлю.

Дес смотрит на меня так взволнованно с блеском в глазах. Я почти сожалею о своей бестактности.

— Почему ты попросил привести меня сюда? — интересуюсь я, указывая взглядом на помещение.

— Предположил, что ты захочешь узнать побольше о Солнцестоянии.

Я не отвожу от него взгляда.

— Иногда до чертиков жутко то, как ты хорошо знаешь меня.

— Я же Властелин Тайн. — Потом он смотрит на оставшуюся кипу. — О, да ты даже не добралась до книг с действительно сочной информацией, — отмечает Дес. — Он переводит взгляд от книг к закрашенному черным полотну. И втягивает воздух. — Ты непослушная, испорченная девчонка, — говорит он, ухмыляясь и щелкая пальцами, двигая картину к себе. Затем хватает ее в воздухе, изучая замазанное полотно. — Пробуешь себя в живописи? — интересуется Дес, поднимая бровь.

— Ты рисовал меня, — обвиняю его.

И я надеялась пробудить в нем совесть? Если так, то обвиняю не того.

Он кладет работу на стол.

— Цензура, знаешь ли, губит творчество.

— Мне плевать.

Дес наклоняет лицо прямо к моему.

— Ох, но если твои стоны прошлой ночью что-то значили, то думаю, тебе не плевать на творчество… во всех ее реализующихся формах.

Чувствую, как краснею.

Я смотрю на стопку книг снова.

— Когда мы идем на Солнцестояние?

— Завтра.

Я чуть не падаю со стула.

— Завтра?

Теперь более понятно, почему Малаки так усердно настаивал. Дес пододвигает стул ко мне, садится и кладет ноги на стол. Потом скрещивает руки на груди, пока свет играет на военных браслетах.

— Если бы прочитала книги, то не была б так удивлена.

— Я даже не знаю, какой сейчас день. — Что-то не заметила во дворце развешанных повсюду календарей. — Или, если уж на то пошло, — продолжаю я, — сколько дней длится год в Потустороннем мире?

— Столько же, сколько и на Земле.

Я раздраженно выдыхаю.

— Дело не в этом.

— Семнадцатое июня, — произносит Дес.

— Да и не в этом.

Он одаривает меня терпимым взглядом. Легкий удар руки, и одна из книг выскальзывает из стопки, паря в воздухе и приземляясь на руки Деса.

Я озадаченно смотрю на него.

— Что ты делаешь?

— Время для истории, ангелочек, — отвечает он. — Ты хочешь ответы; я сейчас снисходителен, поэтому накормлю ими твой грешный маленький ротик.

Я сжимаю губы, из-за чего Дес берет меня за челюсть, целует и возвращает внимание к книге.

Он поворачивает обложку, и страницы начинают быстро перелистываться.

— Так, вот, — произносит он, когда книга открывается в нужном месте, — «Краткая История Четырех Королевств».

Дес начинает читать мне главу, имитируя акцент кокни, черт знает зачем, когда объясняет давнее соперничество между Флорой и Фауной, Днем и Ночью. Я слежу за ним, полностью зачарованная голосом и обаянием.

— … каждый борется за пограничные земли, веря, что они принадлежат именно им, хотя Великая Мать и Отец говорили, что вся земля, море и небо принадлежат фейским существам. На заре времени была посеяна жадность, и с каждой сменой времен года она лишь росла в фейских сердцах.

То, что должно звучать скучно, становится лишь интереснее в повествовании Деса. Одну за другой он меняет книги, читая на разных акцентах — иногда на ирландском или русском, немецком или французском, даже (к моему полному восторгу) имитирует игру из фильма «Девушка из долины».

Дес был прав — некоторые оставшиеся книги, которые он мне читал, не нуждались в красочном повествовании; они и так были довольно увлекательными, нежели предыдущие.

Из последних томов я узнаю, что отец Короля Дня имел гарем, полный мужчин; вообще считалось чудом, что он породил Януса, нынешнего короля Царства Дня, и его уже покойного брата, Юлиоса. Или что Талия, старшая сестра Мары, должна была быть наследницей. Однако, перед тем как воссесть на трон, она влюбилась в волшебника-путешественника, который выдавал себя за менестреля. Он околдовал ее, убедив, что они предназначены друг другу судьбой, и та охотно отдала ему большую часть силы. Это чуть ли не разбило королевство. В конце концов, волшебник был приговорен к смерти, а Талия, не сумевшая восстановиться после горя, кинулась на собственный меч.

Я каменею, когда тексты переходят к сказкам из Царства Фауны, а точнее, Карнону. Согласно словам автора, он был «мягкосердечным» юношей.

— Страх тешится в груди королевства. Добрые души обеспечивают бедных правителей, особенно в обители зверей, — читает Дес.

Подсознательно большим пальцем провожу по чешуйкам на предплечье.

— Но Карнон рос одновременно и мягким, и сильным, по тому, как медведица может быть ласковой со своими медвежатами и злой с посторонними. Под его правлением, он принес истинную гармонию царству, в котором вспыхивало много гражданских войн многие века.

Дес закрывает книгу. Мой взгляд мечется между ней и ним.

— Стой, это все? — спрашиваю я. — О нем больше ничего не написано? О его безумии?

— Безумие Карнона объявилось слишком поздно, чтобы его запечатлели в такой старой книге.

— Как они могут писать, что он был добрым правителем? — возмущаюсь я. Он изнасиловал и заключал в тюрьмы множество женщин.

— Калли, — произносит тихо Дес, — мы с тобой в курсе, что монстрами не рождаются, они таковыми становятся.

Я это прекрасно знаю, но сейчас от этого появляется вкус горечи на задней стенке горла.

— История должна помнить, каким он был. — И указываю на предплечье; написанное в книге сильно западет в голову.

— Так и будет.

Вспышка гнева немного тает от его убеждения, но не могу все еще выкинуть безумные глаза Карнона из головы.

Славная, милая птичка, его голос эхом отдается изнутри.

Теперь думаю, что тайна, связанная с ним, начинает всплывать наружу. Карнон не единственный виновный; есть кто-то еще причастный к исчезновению мужчин. И что насчет Короля Фауны, что случилось с ним и его почерневшим сердцем? Что дала нам его смерть? Женщины все еще спят, а дети продолжают терроризировать других фейри. Какое бы темное заклинание не произнес Карнон, смерть не разорвала его.

— Смерть же разрушает чары? — спрашиваю я у Деса. Он изучает мое лицо, вероятно, пытаясь выяснить, что у меня на уме. Потому что только несколько секунд назад я готова была орать с вилами и факелом.

— Конечно, — наконец произносит он.

— Смерть Карнона их не разрушила.

— Не разрушила, — подтверждает он.

Мы вернулись к тому, где были неделю назад, когда я разглядывала глаза тех детей из гробов и не увидела в них ничего схожего с предполагаемым отцом. Только сейчас, зная, что тут замешен не один преступник и услышав о кротком нраве Короля Фауны…

Что, если Карнон не причастен к заклятию? Простая мысль о том, чтобы снять с плеч вину Карнона, вызывает тошнотворное ощущение. Я отодвигаю на задний план ненависть и все перевернутые воспоминания о времени, проведенном в заключении, и пытаюсь посмотреть на все свежим взглядом.

Когда я пришла к Королю Фауны, казалось, что со мной было два Карнона; один — безумный и как ни странно нежный, а другой — расчетливый и зловещий. Первый любил трогать мою кожу и шептать обещания насчет крыльев и чешуи, а второй же силой направлял темную магию мне в горло. Карнон мог перевоплощаться из одного типа в другого в мгновение ока, будто снимает или надевает куртку.

Меня, возможно, беспокоил дикий Карнон, странный чуткий правитель, который все еще был безумцем, но я боялась злобного Карнона, жестокого и предельно ясного.

Я всегда предполагала, что эти две стороны являлись двумя обличьями одной и той же феи, но вероятно… вероятно, здесь замешано что-то еще. Может ли быть, что в одной плоти Карнона уживались две разные личности, но как два таких различных начала оказались в одной плоти? Может, Дес убил изначального, безумного мужчину, который дал мне когти и чешую, но не того, кто пытался подчинить меня темной магией…

Я сама едва могу уловить идею мыслей, потому что, в большей степени, идея о двух разных существах в одном теле кажется для меня невозможной.

Но невозможно не тот термин, что описывает жизнь фейри.

Я пялюсь вниз на чешую и когти. Черт, эти самые черты не могут быть возможными. Люди просто так не могут превратиться в такое.

Чем больше смотрю на свои животные черты, тем больше в голове пробиваются предательские идеи. Чешуя, когти, и крылья соответствуют образу сирены. И эта сущность внутри меня никогда не ненавидела все это. Она ощущала себя более могущественной, чем когда-либо. И этот мужчина, который дал мне эти черты, не был королем, который истощал меня магией, а тем, кто гладил мою кожу и бормотал ерунду про скрытые крылья.

Мое дыхание замедляется.

— Что такое? — спрашивает Дес, читая мое выражение лица.

Я поднимаю на него взгляд.

— Что если… что если Карнон не пытался как-то наказать меня в тот день в тронном зале? Что если… — Не могу поверить, что говорю это, — он пытался спасти меня?

Безумное предположение.

Дес подается вперед, убирая ноги со стола, и упирается предплечьями на бедра.

— Поясни, — командует он.

— Я тогда была близка к смерти. Могла чувствовать это.

Весь день как-то перестраивается, чтобы соответствовать такой новой возможности.

— Карнон изменил меня, и это почти убило меня… но также это и привело тебя к нему. Что если он знал, что делает? Если прекрасно осознавал, что что-то не так с ним? Что, если он намеренно тебя заманил?

Дес суживает глаза.

— Не улавливаю мысль.

Я пробегаюсь рукой по волосам. Мысли скачут туда-сюда.

— Мне всегда казалось, что было две версии Карнона, но, может, это не так? Что, если внутри него была совершенно отдельная сущность?

Хорошо, такая идея, произнесенная вслух, звучит более смехотворнее, чем в голове.

Дес откатывается назад. Секунды тикают. Он ничего не говорит, а я начинаю думать, что теория была первоклассным дерьмом.

— Ты думаешь, эта причина тому, почему заклятие не снято? — поясняет для себя он. — Что-то или кто-то жил внутри Карнона и сбежал после его смерти?

Когда он это так излагает… Я поднимаю плечо, чувствуя себя снова наивным подростком. Мне неизвестно о возможных силах фей и ее пределах.

Нерешительно Дес кивает головой, хмуря брови.

— Это возможно.

Даже не знаю, чувствую облегчение или же испуг от его согласия. Потому что, с одной стороны, я рада, что он не считает идею сумасшедшей, но, с другой… если то, что я предположила, является правдой, тогда существует какое-то злобное фейское существо, которое может запрыгнуть в тело… и оно все еще где-то там.

Все еще охотится, убивает, все еще живет.