Ода чуждых земель

ГЛАВА 41

Я покоюсь в объятиях Деса, ощущая, как он гладит мне крылья. Я не была поклонником обнимашек после секса, но это было до того, как Торговец стал моим.

Цветы с водой вернулись обратно в вазы, и теперь над нами парит лист пергамента и несколько кистей, которые рисуют в одно время. Где Дес нашел кисти или бумагу, или пять маленьких керамических горшочков с красками, которые стоят на прикроватной тумбочке, — понятия не имею.

Прямо как тогда, когда он впервые начал рисовать меня, я полностью очарована его творением.

Картина быстро обрисовывается, так что мне требуются минуты, чтобы понять, что на ней изображено. В конце концов, я осознаю, что смотрю на перья, на множество радужных перьев.

— Ты рисуешь мои крылья, — шепчу я.

— М-м-м, — мычит он в ответ, пробегаясь рукой по ним вновь.

Одна из кистей отплывает от пергамента и плывет к прикроватной тумбочке, что стоит рядом со мной. Долетев, она погружается в один из горшочков, и затем, облачившись в черную краску, поднимается вверх и летит над мои телом.

Прежде чем вернуться к картине, капля краски шмякается мне на плечо.

— Дес!

Он смеется, прекрасно понимая, что сейчас произошло.

— Ты сделал это нарочно!

— Возможно, — говорит Дес уклончиво с усмешкой в голосе.

Он подносит руку к моему плечу и большим пальцем стирает краску с кожи. Я вдыхаю его запах, который смешан с моим.

— Думаю, нам стоит почаще пропускать приемы, — шепчу я.

Дес поворачивается ко мне, губами касаясь моего лба.

— Знаешь, это блестящая идея.

Я немного улыбаюсь, затем провожу пальцами по его груди, где все еще был пот, и рисую завитки на коже, продолжая вниз, к тату на руке. Когда-нибудь я запомню рисунок наизусть.

Мы безмолвно наблюдаем за тем, как завершается картина. И когда Дес заканчивает, пергамент и кисти приземляются на прикроватную тумбочку.

— Хочу поделиться секретом, — бубнит Десмонд, прижимаясь губами к моей голове.

Я застываю.

Он делился секретами в прошлом, но только после вечных уговоров. Чтобы предложить больше одного… Когда Дес рассказал один ранее, пока меня лечили, я думала, что он сделал это, чтобы отвлечь. Но сейчас, возможно, он просто открывается, все больше мне доверяет.

Я наклоняю голову, чтобы посмотреть на него.

Если некоторое время назад Десмонд был беззаботным и довольным, то сейчас он выглядит угрюмым.

— Когда закрываю глаза, все, что я вижу, это твое лицо и светлую улыбку. Ты — звезды на моем темном небе, ангелочек.

Этого я не ожидала услышать из его уст. Мое сердце, как понимаю, не слишком большое, чтобы выдержать все, что я чувствую к этому мужчине.

Дес тихо сглатывает.

— Мы с тобой разделяем множество трагедий. Ранняя смерть матерей. Ужасные отцы…

Он говорил что-то подобное несколько дней назад.

Десмонд глубоко вздыхает.

— Мой отец убивал всех своих детей, когда мама узнала, что беременна, — начинает Дес. — Она сбежала из дворца прежде, чем кто-либо мог раскрыть этот факт. Королевство просто думало, что она бросила короля — достаточно серьезное преступление. Ее побег не остался незамеченным. Из всего, что я узнал, мать была самой любимой женой. Должно быть, она задела его эго. Он потратил годы на ее поиски, но мать сделала карьеру на шпионаже; она знала, как прятаться. Мама вырастила меня в Арестисе, скрывая правду о том, кем мы были вместе с сутью нашей силы. У нее хорошо выходило прятаться, но… я выдал нас. — В предложении слышится большое чувство вины. — Как только отец обнаружил наше местоположение, он пришел за нами и… убил ее.

Ужас застывает у меня в горле. Взгляд Деса где-то далеко, будто снова наяву переживает воспоминания. Он проводит рукой по лицу.

— В шестнадцать лет я улицезрел смерть матери.

Я даже осознать не могу…

— Дес, мне очень жаль.

Сделало ли сожаление в истории мира ситуации намного лучше? Даже сейчас не могу сказать.

Дес моргает несколько раз, вытаскивая себя из прошлого.

— Я убил отца.

Резко мой взгляд встречается с его. В течение нескольких секунд я не дышу.

Дес… убил своего отца? Столько эмоций перемешиваются. Удивление, ужас, страх… сходство.

Мы с тобой разделяем множество трагедий.

Теперь я понимаю. Его отец и мой были убиты от рук детей. Это вновь заставляет меня задуматься, что он увидел впервые, когда заметил меня. Я всегда предполагала, что лишь моя испорченность шокировала его. Но о таком и подумать не могла.

— Это был несчастный случай? — спрашиваю я.

Дес смеется.

— Нет, — произносит он с горечью. — Это было намеренно.

Кожу начинает покалывать.

— Почему ты говоришь мне об этом?

Его рука скользит вокруг моей талии, прижимая меня к его телу.

— Иногда я смотрю на тебя, и прошлое оживает. Оно перекрывает то, кто ты есть и что делаешь. — Он еще больше сжимает меня, почти до боли. — Мне вспоминаются собственные старые раны, и я чувствую… чувствую, как возрастает во мне месть. Я не могу изменить свое прошлое, не могу изменить твое. Не могу даже защитить тебя от боли…, но могу заставить других искупить твою боль, — Дес произносит последнюю часть предложения так тихо и злобно, что по телу пробегается дрожь.

Предчувствие дурного.

— О чем ты думаешь, Дес? — спрашиваю я, потому что очевидно, что он что-то задумывает.

Десмонд смотрит вниз на меня с белыми волосами и серебряными глазами, которые выглядят еще больше необычного, чем когда-либо.

— Ни о чем, ангелочек. Вовсе ни о чем.