Однажды придёт отец...

Часть 32. Начало чего-то нового…

В Хогвартс Гарри возвращался слегка оглушенным, как человек, переживший два новогодних праздника, а ведь мог быть ещё и третий — Рождество! То самое Рождество, с которым он уже благополучно распрощался до следующего раза. Не говоря уж о каком-то кошмарном старом новом годе… как это совмещается-то?!

Что ж, путешествие оставило сильное впечатление, вон, до сих пор прийти в себя не может, всё вспоминаются заморские чудеса: простыня-палатка, отдающая морозной свежестью, очумевший от снежного изобилия Бейли, смешной и счастливый, беленький на белом, лишь три черные четкие точки выделяются — глаза и нос. Холодец, страшноватый в приготовлении, но такой вкусный, просто слов не найти для его описания, как невозможно описать очарование зимнего леса, его хрустально-морозную тишину, как невозможно передать ощущения при виде следов зверя, давным-давно истребленного в Англии — волка.

Он как наяву встал перед глазами, огромный, в половину мужской ладони, глубокий и реальный волчий след.

И Лёшка, Лёшка Легостаев, вихрастый и крутолобый, со смешной вздернутой губой, друг, пришедший на помощь потерянным иностранцам. Друг, зовущий его «Гарька», без запинки выговаривающий все английские имена, в то время как они, англичане, с трудом произносят имена русских. А как красиво они их сокращали! Сядет, бывало, Геннадий Михайлович за стол, плеснет в кофе ложку водки и подмигнет:

— Ну что, Северыч, вздрогнем?

Севка, Севушка, Север Снежич… он даже и предположить не мог, что имя его папы можно вот так просклонять на все лады! А тётя Петунья? Лёшина мама вскоре начала окликать её Петькой, до чего странно-то…

С грохотом отъехала купейная дверь, и к Гарри заглянули Нели и Зевс. Гарри моргнул, возвращаясь в реальность и с трудом сознавая, где он, что он, с кем и куда едет… сообразив же, махнул рукой, приглашая ребят. Вошли все четверо, уселись вокруг и рядом и уставились на него горящими азартом и любопытством глазами.

— Что? — занервничал Гарри под пристальными взглядами друзей. Слаженный хор Зевса и Нели едва не сдул его с сиденья.

— Расскажи! Ты же в Россию ездил, да?! Как там, Гарри?

— Ну… Холодно, морозно… — от неожиданности Гарри растерялся. Поэтому сначала бормотал невпопад и бессвязно, но потом, с потоком воспоминаний о новых подробностях, он успокоился, расслабился и смог рассказать всё подробно и четко, со всеми мелкими деталями. Зевс и Нели сидели, затаив дыхание, пыхтел и ерзал Торин, волновался и прижимал уши Гэвин, соляными статуями замерли в дверях Драко и Невилл.

Договаривал Гарри в оцепенелой тишине: Гэвин с остекленевшими глазами сосредоточенно сосал куриную косточку, Торин, сопя, жевал лист ревеня, Нели продувал и чистил дудочку, бросая взгляды на планету за окном, одни Зевс и Драко с Невиллом сидели спокойно и слушали. Обозрев своих друзей, Гарри подозрительно спросил:

— А почему это я о России должен докладывать? Между прочим, Гэвин там тоже был, или я плохо расслышал тогда, перед каникулами, ваши истории о тайных дорогах? И что у вас за реакции, а?

Гэвин, вздрогнув, с треском раскусил косточку, Торин, умиленно вздохнув, выудил из пакета ещё один стебель ревеня и засунул его в рот. Нели спрятал дудочку в поясной кошель и сообщил:

— Гэвин, конечно, был на тайной дороге мироздания, но это не значит, что она была именно в России. Мы говорили, что он встречал мальчика из той страны, вот. А реакция… Просто ты потрясающе рассказываешь, Гарри, так живо и ярко, что нам и представлять не надо…

— Ага, — кивнул Зевс. — Особенно мне, я это просто увидел в твоей голове. Честно, Гарри, там так много снега! И папу твоего симпатично называют, от всего сердца, любя.

— Правда? — благодарно заулыбался Гарри. Посмотрел на Торина и передернулся: — Б-бр-р-ррр, он же кислый, как ты это ешь?!

Торин озабоченно глянул на Гарри, отложил изжеванный стебель, вытянул из пакета другой, ножом очистил и протянул ему, сопровождая свои действия жестами:

— «Ты чего? Это медовый сорт, он совсем не кислый».

— Позднеспелый? — спросил Гарри, принимая угощение. Минотаврик кивнул. Декоративный, он же десертный, ревень оказался и вправду кисло-сладким, почти как зеленое яблоко. Гэвин заинтересовался и захотел попробовать, Зевс укоризненно покачал головой, но запретить не смог, анубис его переупрямил и в результате своей победы целый час страдал, пуская слюни из-за непривычной собаке яблочной кислоты. Вид у него при этом был самый разнесчастный: глаза прикрыты, уши опущены, а изо рта капают пена и нити слюны. Зевсу стало его жаль, и он даже не стал злорадствовать, мол, сам виноват, я предупреждал.

Лихо свистя, поезд подкатил к станции и весь окутался паром. Студенты, восхищенно гомоня, рванули к саням здороваться с конями, те радостно ржали в ответ и мотали головами, так же обрадованно дети здоровались и с профессором Снейпом, ведущим на поводке Мока.

В Большом зале все бросали любопытные взгляды на Гарри, Дерека, Пенни и Северуса, гадая, где они получили такой странный и необычный загар, ну, если красную и обветренную кожу ничем другим нельзя объяснить, а если она ещё и обмороженная… Разумеется, наши герои не хотели признаваться в том, что вместо солнечных аргентин и бразилий с канарами они уехали праздновать Рождество чуть ли не на Северный полюс. Один только Паладин понимающе хмыкнул, узнав зимний «загар» полярников. Северус криво улыбнулся на его хмыканье, помня, что тот с внучкой когда-то посещал снежную Русь.

Тем временем внимание всего зала сконцентрировалось на столе Гриффиндора, вернее, на головах двух рыжих небезызвестных проказников, одинаковых с лица. Фред и Джордж вернулись в Хогвартс. Заметил их и Северус, заломил бровь и вопросительно глянул на директора. Тот вздохнул и нехотя пояснил:

— Их Олливандер сюда направил. Они себе новые палочки купили. Раньше те у них были с сердцевиной из перьев феникса, а теперь содержат иную начинку — волосы единорога. Есть над чем задуматься?

Северус, подумав, кивнул. Ну есть над чем. Единорог — это созидательная сила и убытков не несет, в отличие от разрушительной огненной силы феникса. Будем надеяться, что хотя бы палочки не ошибаются в определении характеров своих владельцев.

А ребята-акробаты купались в лучах славы, заслуженной ими на каникулах, а именно, очисткой их дома от упыря. На фоне стресса Минерва забыла написать Молли Уизли, потом, вспомнив, поколебалась и забила, сочтя это дуростью: ну какой там зин-боггарт, я вас умоляю! Она и слова-то такого не знает, придумал пацан зверистый какую-то маловразумительную бяку, и всё! Про зинку вспомнил Рон, приехавший на каникулы, услышал шум на чердаке и спросил:

— Мам, а что, болотного шипуна ещё не убрали? Профессор же МакГонагалл обещала написать тебе.

На что мама ответила, что ни от кого она никаких писем не получала. Рон занервничал, дождался старших братьев и озадачил уже их. Пунктуальный Перси полез проверять. Вторжению зина не обрадовался и хорошенько подсушил мага, в результате чего Перси едва унес ноги, скатившись с чердака к подолу мамы в состоянии, близком к мумийному.

Молли, увидев полусъеденного сына, схватилась полными руками за обширный бюст и… в кои-то веки прислушалась к словам младшенького ребёнка. Маленький Рончик рассказал мамуле всё, что сам узнал от Зевса. Кое-как поняв и примерно представив, что за упырище у них на чердаке проживает, благочестивая мама испугалась и бросилась строчить письма в министерство с просьбой прислать лучший отряд мракоборцев. Престарелая Стрелка еле-еле доволокла пухлый конверт до адресатов: на всякий случай Молли написала много и во все отделы. Сотрудники отделов по борьбе с нечистью письма прочитали, почесали репы и отправили по адресу старика Перкинса — разбираться.

Разобрался. Посмотрел на усушенного в мумию Персиваля, послушал шумок на чердаке, оценил ношеную-переношеную, латаную-перелатаную одежку Рона и близнецов, припомнил школьные годы боевой магички Молли Прюэтт и… заробел, осознав, что слишком стар для борьбы с зинами. Уж ежели упырь целый дом магов обессилил, то чего про одного старика говорить?

Трансгрессировал свои древние кости обратно в министерство и, сухонько покашливая, обратил к себе внимание, попросив помощи в укрощении зины. Перкинса обступили со всех сторон, послушали и начали сами спрашивать:

— Что, настоящий болотный шипун?

— По всем признакам да, самый настоящий.

— А чего ж ты сам его не ликвидировал?

— Ну как же я могу? Он же целый дом магов иссушил, много лет магией питается, вы представляете, насколько он мощен сейчас?!

— М-да-а-а… задачка.

В итоге элитный отряд мракоборцев во главе с главным ликвидатором Альбертом Ранкорном срочно десантировался в район дислокации. Осмотрелись, передернули затворы на палочках, проверяя бронебойность и эффективность пуль-заклятий, растянулись цепочкой и двинулись к объекту — дому, известному в этой местности под названием «Нора».

Зиночка смачно облизнулся, наблюдая в чердачное окошечко, как к дому приближается целая толпа колдунов — ну-ка, ну-ка, сколько порций ему на ужин принесли? М-м-мням, чавк, шоб я так жил, три раза по пять! Слюни обильно потекли из щербатой пасти, густо заливая пол.

Дальнейший бой можно только представить. Описать его трудно… Атаку маги повели грамотно — тремя пятерками по очереди. Пятеро дюжих мужиков обрушили на чердак шквал взрывных проклятий, разнося упырье жилище (и ронову комнату заодно) к широко известной матери. Потом синхронно ушли с линии огня второй волны. Новый залп на всё тот многострадальный чердак. Отступление и шаг в сторону, дорога открыта для третьей пятерки…

Стоявшие снаружи и на безопасном расстоянии семейство Уизли с соседями Диггори и Лавгудами только горестно морщились, глядя, как раскурочиваются крыша и верхние этажи домика. Рон зябко ежился в своем куцем пальтишке, вздрагивал при вспышках заклятий и отдельных грохотах рушащихся кусков стен, кусал губы и напряженно думал. Наконец он, неуверенный в своих рассуждениях, робко потянул маму за рукав.

— Не сейчас, Рон! — привычно отмахнулась мама.

— Но, мам… — занудил Рон в пустоту. — Эти заклятия его убивают или, наоборот, питают?

Фред и Джордж, услышав слова Рона, нервно переглянулись — ну, а вдруг, чем МакБун не шутит, эти драккловые зинки устроены по-обратному? Чем больше магии на него тратишь, тем сильнее он становится?.. Так. Как их начальника звать-величать? Ранкорн? Спасиба… Получив информацию, близнецы толкнулись плечами и, тихонько улизнув от мамуни, огородиками, огородиками прокрались поближе к дому.

У Альберта как раз случился перерыв, и, узрев в коридоре гражданских, он коротким рявком остановил сражение. Взял было парней за шкирки, чтоб вышвырнуть неразумных идиотов на улицу, но услышал:

— Дяденька мракоборец! Это зина-накопитель, ему магия всё равно что подарок, чем больше в него заклинаний попадет, тем ему вкуснее, понимаете?

Мерлин, Эпона и иже с ними… Кто сказал, что фантазировать — это вредно и пустая трата времени? Не для этого ли всевышние посылают нам детей, этих изумительных созданий, способных так нестандартно и чудесно мыслить?!

Ну, поздно-не поздно, но предупреждение он успел получить. Пол под ногами дрогнул, остатки стены перед ними рухнули, являя взору ошарашенных бойцов жуткую хтоническую тварь из преисподней… Два слова для описания будет достаточно: зубастая бездна. Оснащенная красными зенками, пасть гостеприимно и улыбчиво распахнулась, приглашая ещё популять в него вкусными заклинаньицами… Перетрусившие окончательно, четырнадцать вояк вопросительно глянули на босса, но тот, предупрежденный ребятами, отрицательно мотнул головой, запрещая применять магию.

Близнецы с интересом рассматривали чудесный частокол иглообразных зубов, пару красных злобных капель на месте глаз, параллельно производя следующие действия: Джордж неторопливо разматывал вынутую из кармана рогатку, приводя её в боевое положение, а Фред доставал из стоявшего здесь же, в коридоре, шкафа коробку с портняжьими мелочами мамы Молли. Коробушка была полна пуговиц и бусин. Тихо причмокнув, Фред позвал монстра:

— Эй, пёсик, на-на-на-на-на…

Красные, налитые злобой глазки вперились в него. Фред ласково кивнул ему и опрокинул коробушку… Пестрым каскадом посыпались и радостным стаккато поскакали по полу во все стороны пуговицы и бусины. Чердачный зина завороженно уставился на пестрое море, растекшееся перед ним. Чавкнув, со всхлипом всосал в себя нити слюни, протянул дрожащую грабку и трепетно взял ближайшую пуговичку… потом вторую, похожую, третью, четвертую… И всё, увлекся весь, с потрохами, перебирая и собирая одинаковые пуговички и бусинки.

Джордж сунул рогатку в руку Ранкорну, потом туда же впихнул мешочек с чем-то, после чего близнецы стратегически слиняли. Альберт машинально развязал горловину мешочка и высыпал на ладонь горсть серебряных шипастых шариков — звездочек. Также машинально определил, что это такое — стилизованные эспины семнадцатого века, их по сей день повсеместно находят при распашке полей, собирают килограммами и сдают в музеи. Хм. В кожаную плашку рогатки уместились пять таких. Тщательно нацелившись, Альберт залихватски запульнул первую порцию серебра прямо промеж красных глаз. Вторая порция усвистела в раззявленный рот упыря.

Серебро, пущенное без магии, подействовало моментально: в месте проникновения кожа посерела и сморщилась, быстро и естественно высыхая и трескаясь, сам упырь-зина захрипел, хватаясь за горло, встал было и тут же осел обратно на пол, рассыпаясь-распадаясь на пересушенные куски, как вампир под воздействием солнечных лучей или осинового колышка.

Всё было кончено. Альберт с осторожной брезгливостью потыкал носком сапога в мерзкие останки, среди которых поблескивали колючки-эспины, сгубившие не одну лошадиную жизнь, а теперь послужившие для устранения нечисти. Чувствуя странную печаль к усопшим коням, Альберт нагнулся и молча, с каким-то уважением, подобрал шарики, спаянные из серебряных игл и олова.

Выйдя из разворошенного дома, Ранкорн принес личную благодарность Фреду и Джорджу и пообещал представить их к награде, чем заставил забиться гордостью сердце матери. К чести сказать, близнецы совершили ещё один самоотверженный подвиг: высмотрели в толпе Рона, цапнули его за руку и, вытащив вперед, заявили, что главная заслуга принадлежит Рональду, это именно он подсказал про упыря. Смутившийся Рон тоже попытался откреститься от подвига, свалив всё на Зевса, мол, это всё он, это всё сфинкс подсказал, ещё в школе, правда… Растроганная Молли расплакалась, обняла и слегка придушила своих чудесных, умненьких, честных, солнечных, славных, потрясающих и-ещё-сколько-то-эпитетов мальчиков.

Вот такие новости прозвучали сейчас в Большом зале на праздничном пиру. По мере повествования знаменитых близнецов уважали всё больше и больше, а к концу рассказа их уже обожали. Перси, кстати, за две недели каникул и маминых питательных блюд полностью оправился и сейчас сидел тут же, за гриффиндорским столом, среди своих братьев, заметно похудевший, но счастливый и гордый за свою семью. И всё чаще и чаще он ловил на себе заинтересованный взгляд одной симпатичной девушки, старосты с факультета Когтевран.

Зевс тихо хмыкнул:

— Ну-ну, смотрю я, по-прежнему лезут поперек батьки в пекло, но на сей раз заслуженно, я бы сказал. Аккуратно сработали, и на том спасибо.

— То есть угрозы для общества они не представляют? — ехидно уточнил Гарри.

— Представьте себе — нет! — подмигнул ему Зевс. — Раньше они сами стали бы обстреливать монстрика из рогаток, но в этот раз они — подумать только! — предоставили это благородное пацанское дело взрослым. Одобряю! Растут мальчики.

Очевидно, близнецы и вправду подросли, потому что час спустя после пира и за двадцать минут до отбоя Филипп Паркер услышал стук в дверь. Открыв её и увидев посетителей, он замер, при этом его рука чисто машинально взлетела к затылку.

— Профессор Паркер! — начал Джордж.

— Мы пришли извиниться, — продолжил Фред. И хором завершили:

— Простите нас, сэр!

— Потрясающе… — пробормотал опешивший учитель и недоверчиво сощурился. — Вы серьезно?

— Да, сэр, — и рыжики скорбно понурились, всем своим видом выражая раскаяние.

— Кисти вас дожидаются! — с угрозой прошипел Паркер. В ответ сверкнули радостные улыбки:

— Да, сэр!!!

Потом, наблюдая за работающими парнями, учитель не удержался от любопытства:

— Как вы догадались победить упыря таким способом?

— Ну… мы, в отличие от мамы, всегда интересовались магглами, не всегда в хорошем смысле, уж извините, сэр, — принялся рассказывать Джордж, протирая кисти. — Считали, что у них тоже можно кое-чему научиться, например, открывать двери отмычками, не прибегая к помощи магии. И сказки у них опять же интересные.

— Да, — подхватил Фред. — Сказки. В них очень часто и подробно описаны разные способы борьбы с темными силами. И про упырей там написано всё: как и чем отвлечь, как убить и многое другое.

Гарри с улыбкой смотрел на своих друзей: на Невилла и Драко, Торина и Нели, Зевса и Гэвина, Гермиону, Рона… Как же он по ним соскучился, оказывается! А ведь совсем недавно, ещё летом прошлого года, он о них ничегошеньки не знал, о мификах даже и не подозревал. А теперь роднее их у него никого нет. Ну, кроме папы и Дурслей, конечно.

Невилл провел каникулы с мамой, и это были самые счастливые праздники в его жизни. Мама его обнимала и постоянно расспрашивала, стремясь узнать всё и сразу о своем сыне. Папа больше молчал, но смотрел на Невилла с интересом, понемногу приходя в себя и привыкая к мысли, что он — отец, а рядом сидит его сын. И как апофеоз всему…

— Ребята, а можно мы с мамой тоже приедем к вам на лето? — умоляюще спросил Невилл, заглядывая в глаза мификам.

— Да о чем вопрос-то, Невилл, конечно, приезжайте! — пылко отозвался Зевс.

— О, Боже, как у меня голова болит… — чопорно произнесла миссис Гамильтон и с укором попеняла подруге, миссис Поллард: — Уйми свою дочь! От её прыжков всё вокруг рушится… ну вот, слышите?

«Бум, бэмс, трах…» — донеслось откуда-то издалека. Миссис Поллард, сосредоточенно считая петли, успокаивающе бросила:

— О, не волнуйся, Мэри, дорогая, моя ласточка скоро в Хогвартс отправится вместе с твоей доченькой. Ты ещё успеешь пожалеть о тишине, которая наступит, когда наши девочки уедут на десять месяцев. Да, кстати, как там Зевс, пишет?

— У него же лапки, Лавиния! — фыркнула Мэри. Лавиния вздернула серебристую бровь, и Мэри сменила шуточный тон: — Ну пишет, что подружился с замечательными ребятами, маленькими волшебниками, что хочет пригласить их к нам на лето.

— Люди?.. — поджала губы Лавиния. — Хм, ну-ну, поглядим.

Мэри задрала голову и окинула объемистую подругу подозрительным взглядом.

— А ты что-то имеешь против них?

— О нет-нет, дорогая, против них я ничего не имею, скорей, наоборот, это они очень так против нас… — с этими словами она встряхнула вязаньем размером с туристическую палатку и ядовито-розового цвета. Спицы в её руках опасно звякнули, каждая с полтора метра длиной. Мэри сладко потянулась, попутно полируя когти о чурбачок. Замерев, женщины настороженно посмотрели на оружие друг друга: спицы в руках великанши и когти мантикоры. За ними также настороженно следили замершие на своих местах минотавриха и собакоголовая леди. Не совсем известно, начался бы скандал, просто к ним подошла пятая женщина, стройная и высокая сатирица. Она и разрулила ситуацию:

— Так, девочки, ещё раз увижу такое, и придется объяснять вашим деткам, почему у вас на плечах репы выросли вместо голов! И я не шучу! — в её ворсистых руках грозно завибрировала дудочка. Лавиния и Мэри сдулись, Эледа и Тора заметно расслабились и с благодарностью посмотрели на сатирицу. Говорить они не умели по причине звероголовости, но их глаза выражали чувства куда ярче и яснее, чем миллиард слов.

Из-за угла дома донесся гулкий топот, и к огромной открытой беседке подлетела стайка детишек, среди которых очень сильно выделялась двухметровая девочка. Она-то и внесла коррективы, капризно заявив матери-великанше:

— Ма-а-ам, ну нечестно! Лета говорит, что великанов все боятся, и у меня никогда не появятся друзья в Хогвартсе! Это правда?

— Так… счас кое-кто получит по пушистой заднице, — глубокомысленно изрекла Мэри. Лавиния отложила вязание и строго глянула на дочь:

— Разумеется, это неправда, Шейди. Друзья у тебя будут. Нашли же друзей наши мальчики, значит, и ты найдешь. И даже раньше! Ты не слышала новость? Зевс пригласил своих друзей-волшебников к нам на лето.

Ответом были восторженные возгласы обрадованных детей…