Однажды в Древней Греции

Глава 14 Деликатесы, поговорки и последнее желание перед казнью

- Ну и денёк, чтоб мне провалиться! – Зевс мрачно обозревал немногочисленных олимпийцев, экстренно собравшихся в тронном зале. – То, что ты мне тут только что рассказал, Дионис, просто у меня в голове не укладывается. Хорошо, что я вовремя почуял неладное, когда не смог с тобою связаться. Гефест быстренько задействовал спутниковое слежение и мы в два счёта тебя нашли по индивидуальному чипу в твоём браслете. Ну а всё остальное дело техники. Посейдон, понятное дело, не подвёл. После Гефеста он второй, на кого я могу полностью положиться. Если бы он ещё не пил время от времени так цены этому мужику бы не было... А что касается внешней защиты, которая как я понял, не всегда должным образом срабатывает, то я уже поговорил с Гефестом, очень скоро он устранит все дефекты…

- Да уж поскорее бы, – поморщился покровитель виноделия, потирая ноющие бока. – А если бы мне в тот момент в грудь стрела, скажем, прилетела?

- Не будем сейчас о грустном, – улыбнулся Громовержец. – Живы, целы и на том хорошо. А давайте-ка лучше поговорим о приятном. Оказывается в Греции существует небольшая группа смертных очень уважительно отзывающаяся о нас. И один из этих прекрасных но, к сожалению, немногочисленных эллинов некий царь, правящий в отдалённой части Аттики с труднопроизносимым названием. Правда имя у этого царя вполне нормальное, Икарий. Предлагаю вам с Фидиппидом навестить этого достойного во всех отношениях эллина и проверить, так ли правдивы эти чудесные слухи. По крайней мере до сих пор ни один царь не желал признавать нашу власть...

- Почему опять я? – застонал Дионис. – Неужели нельзя послать вниз кого-нибудь другого?

- Нет, нельзя.

- Но почему?

- Потому что я так решил.

- Что-то не сильно верится мне во всю эту милую идиллическую историю, – скривился покровитель виноделия. - Нас либо ненавидят, либо пока ещё вообще плохо знают, особо не принимая в расчёт. А тут целый царь и нате вам, ярый сторонник Олимпа. Не верю!!!

- Вот на месте всё и разузнаешь…

***

Та благословенная земля, которой правил пресловутый Икарий, называлось Днестрофогитолатония. Весьма живописный, к слову сказать, цветущий край. Одна лишь беда, вся территория чудесного царства отлично просматривалась из тронного зала дворца Икария.

К какому бы из четырех окон, смотрящих во все стороны света царь бы не подошёл, всюду видел он свои границы и двух унылых стражников, медленно обходящих сторожевые посты.

Армия маленького государства и вовсе составляла пять человек, включая самого Икария. Ну а население насчитывало, между прочим, сто сорок восемь душ. Правда большая его половина приходилась на бездельников родственников самого правителя

- В тесноте да не в обиде, – именно такими словами радостно встретил спустившихся с неба почётных гостей весёлый доброхот, как родного брата обнимая Диониса. – Мал золотник да дорог.

- Поговорками говоришь? – удивился покровитель виноделия. – Ну-ну…

Фидиппида Икарий тоже крепко обнял, немало того смутив.

- Скорее, дорогие друзья, идёмте же в мой славный дворец, там вас ждёт устроенный в вашу честь скромный пир…

- Пир, это хорошо, – кивнул Дионис. – А то мне после вчерашних событий на почве стресса всё время жрать хочется…

- А что у вас вчера случилось? – участливо поинтересовался Икарий.

- Долго рассказывать… - отмахнулся от царя покровитель виноделия и вся троица проследовала к царскому дворцу, благо идти до него было не далеко, шагов этак десять.

В пиршественном зале не то что яблоку негде было упасть, но даже усохшей маслине было негде сиротливо примоститься. Многочисленные знатные присутствующие (сплошь близкие родственники Икария) при виде входящих в зал гостей дружно запели праздничный гимн в честь Олимпа, а аккомпанировали им тридцать три одноруких арфиста – виртуоза, выписанных по такому случаю из далёкой Спарты.

- Не знаю, кто хуже… - прошептал на ухо Фидиппиду Дионис, усаживаясь на почётное место во главе пиршественного стола, – богоборцы или эти весёлые ненормальные… Обманчиво положительные крайности тоже, знаешь ли, бывают весьма опасны…

- О чём это вы там шепчетесь, друзья мои? – улыбнувшись, игриво поинтересовался царь. – Помните что маленькая собачка до старости щенок.

- Да вот всё недоумеваем, где же твой народ, Икарий? - ответил покровитель виноделия, которого очень трудно было смутить.

- Как где? – удивился царь. – Разумеется, большинство в поле, а оставшиеся будут прислуживать нам на пиру…

И Икарий звонко хлопнул в ладоши. В пиршественный зал тут же вошли прекрасные полуобнажённые, смуглокожие девушки с серебряными подносами, на которых многообещающе благоухала всевозможная экзотическая снедь.

- Сегодня в нашей программе… - торжественно обратился царь к закатывающим в предвкушении глаза упитанным присутствующим, – запечённые в тесте телячьи хвосты с печёными яблоками, опоссум в собственном соку, печень насильственно умерщвлённого юного анчоуса-альбиноса, маринованные лапки ушастых ежей и на закуску свежая собачатина в апельсиновом соусе…

Дионис, сидящий рядом с царём, тихонько выругался.

- С чего же мы начнём, мои ненаглядные? – повернулся к гостям Икарий, сорвав оглушительные аплодисменты жизнерадостных гурманов.

- От закуски я заранее воздержусь, – мило улыбнувшись, вкрадчиво сообщил покровитель виноделия. – Поджелудочная что-то в последнее время слегка пошаливает. А что скажешь ты, Фидиппид?

Фидиппид также выразился в том смысле, что он вполне насытится и без свежей собачатины и опоссума в собственном соку.

- Начнем, пожалуй с… - Дионис внимательно пригляделся к серебряным блюдам. – С печени анчоуса.

И славный пир благополучно начался.

По ходу сытой трапезы покровитель виноделия неожиданно заметил, как один из гостей (пышущий здоровьем розовощёкий толстячок) всё время подаёт ему какие-то странные знаки.

- Фидиппид, – потеряв, наконец, всякое терпение, зашептал на ухо марафонцу Дионис. – Отвлеки на пару минут царя, мне тут нужно кое с кем перекинуться парой словечек…

Бегун понятливо кивнул, после чего так обратился к вовсю работающему челюстями Икарию:

- Послушайте, дружище, а не могли бы вы рассказать мне во-о-о-о-он о том удивительном блюде. Что это, если не секрет? Я съел уже целых четыре порции и ничего вкуснее никогда в своей жизни ещё не пробовал.

- Ах это? – глаза царя маниакально заблестели. – Мой собственный особый рецепт. Основной ингредиент тушеные обезьяньи яички… Понимаете, тут очень важен один хитрый момент, обезьянка должна быть обязательно невинной, потому что у старой обезьяны… впрочем лучше избавить вас от этих неприятных подробностей… Однако что с вами, любезнейший? Вы как то вдруг стали неважно выглядеть? Может вам выпить холодной водички? Эй, слуги, подать скорее графин прохладной родниковой воды.

Тем временем покровитель виноделия пододвинулся поближе к без устали вращающему круглыми глазами толстяку и грубо пихнул того локтём в мягкий бок:

- Ну, что там у тебя ещё?

- Кхе-кхе-кхе-кхе-е-е-е… - подавился толстяк и пережевываемая им пища неожиданно полезла наружу.

- Фу… какая мерзость… - брезгливо поморщился Дионис.

- Я, троюродный племянник царя… - откашлявшись прохрипел толстяк. – Сын его сводной сестры… не родной… усыновлённый…

- Оставим эти чудовищные генеалогические подробности, – раздражённо бросил олимпиец. – Что ты хотел мне сказать, давай, выкладывай быстрее.

- Разве вы не заметили, что на пиру совсем нет вина? – спросил троюродный племянник царя.

- Действительно, – удивился Дионис, окидывая внимательным взглядом пиршественный стол. – Как же это я сразу-то не заметил? Покровитель виноделия ещё называется, позор да и только. Хотя, подожди-ка секундочку… А что же все тогда пьют?

- Родниковую воду.

Покровитель виноделия с интересом заглянул в свой кубок, к которому ещё ни разу не притронулся.

- Ух ты! Действительно родниковая вода. А в чём же дело?

- То-то и оно, – важно кивнул толстяк, опасливо глядя на царя, машущего большим куском ткани над упавшим в обморок Фидиппидом. – Икарию ни в коем случае нельзя напиваться.

- Но почему?

- Ой, лучше не спрашивайте. Он как выпьет, такое начинает вытворять… Поэтому он сам издал строжайший указ о сухом законе во всём нашем маленьком царстве. Его нарушение влечёт за собой смертную казнь.

- Просто чудовищное преступление, – ударил кулаком по столу Дионис. – Как же вы терпите этого самодура? Вы понимаете, что наносите мне этим страшное оскорбление?

- Да… - смутился троюродный племянник, - понимаем, но иначе никак нельзя, потому что подвыпивший царь… нет-нет я не могу об этом сейчас говорить, особенно на полный желудок…

Вся эта ситуация невероятно заинтриговала олимпийца.

«Что же он такое там вытворяет? – лихорадочно соображал Дионис. – Как здорово бы было посмотреть на пьяного Икария. Возможно, бухой он ещё более забавный, чем трезвый. А то пир какой-то совсем скучный выдался. Все эти улыбчивые толстяки, какие-то совершенно дикие деликатесы… Надеюсь, Зевс сейчас за мной не следит».

И коварно ухмыльнувшись, покровитель виноделия незаметно щёлкнул пальцами, превращая родниковую воду в золотом кубке Икария в лучшее во всей Греции белое сухое вино аспро-ксеро.

***

- М-м-м-м… - вытер губы тыльной стороной руки царь, после того как одним глотком опорожнил свой золотой кубок. – Какой чудесный букет у этой ключевой водички… Мал горшок, да мясо варит. Коза на горе выше коровы в поле. Кулик не велик, а всё-таки птичка.

- Я вам ещё немного подолью этой чудесной родниковой влаги… – услужливо взял изящный кувшин Дионис.

- О, премного благодарен, – кивнул порозовевший Икарий. – Не велик сверчок, да громко поёт. Мал ноготок, да остёр.

Пришедший в себя Фидиппид радикально зелёного цвета в ужасе таращился на ближайший к нему поднос с «изысканными яствами».

- Сейчас что-то да будет!!! – предупредил марафонца нетерпеливо теребящий расшитую жемчугом полу хитона олимпиец. – Внимательно следи за царём.

- Ик… - испуганно ответил марафонец. – А что… ик… будет?

- Да сам ещё не знаю. Но полагаю, мы с тобой здорово сейчас развлечёмся…

Ждать, как ни странно, пришлось не долго.

После второго золотого кубка лицо самодержца стало меняться просто на глазах. Учтивое добродушие как ветром сдуло, чёрные глаза зловеще прищурились, наливаясь нечеловеческой злобой. Рот перекосился в презрительной усмешке, рука, сжимающая кубок, со скрежетом смяла тонкую золотую ножку.

- Всё жрёте, уроды? Пируете, да? – неожиданно оглушительно взревел Икарий. – Сборище жирных ленивых свиней. Расплодились тут у меня на шее…

В пиршественном зале повисла гробовая тишина.

Лица пирующих стали стремительно меняться, так же как недавно менялось лицо самого царя, но только не было на этих лицах злобы нечеловеческой, а был там один лишь животный страх.

Столько толстых бледных рож Дионис, пожалуй, никогда в своей жизни ещё не видел.

- Мама… - пискляво выдал троюродный племянник Икария. – Он таки напился. Спасайтесь кто может, братцы-ы-ы-ы…

- Врёшь, не уйдёшь! – залихватски засвистев на разбойничий манер, царь схватил ближайшего не успевшего увернуться толстого родича за шиворот, и принялся топить его в огромном блюде с апельсиновым соусом.

- Помо… помо… ги… те… - нелепо засучил ручонками бедолага.

До смерти перепуганные гости с дикими криками кинулись врассыпную, разом ломанувшись к спасительным дверям.

Разумеется, тут же возникла страшная давка и через пару секунд в дверях одновременно застряли восемнадцать упитанных родственников ревущих, словно стадо половозрелых быков с подожженными хвостами.

Поначалу видя всё это, Дионис хохотал как сумасшедший, но вскоре быстро одумался и, схватив за шиворот маньяка-царя, попытался оттащить его в сторону:

- Что же ты делаешь, придурок, ты же его убьёшь?

- Так его, дармоеда, – вовсю сопротивлялся Икарий, тряся как тряпичную куклу выхлебавшего почти весь апельсиновый соус несчастного толстяка. – Жирные зажравшиеся упыри на шее трудового народа…

- Фидиппид, помоги! – отчаянно крикнул марафонцу покровитель виноделия, уже и не радуясь тому, что он заварил всю эту опасную кашу.

Общими усилиями им всё-таки удалось оттащить Икария от всхлипывающей жертвы и спасённый родственник, тонко повизгивая, полез под пиршественный стол.

- У-у-у-у… аспиды-ы-ы-ы… - утробно взревел царь и, вырвавшись из рук Диониса, вонзил в широкий зад лезущего под стол толстяка серебряную двузубую вилку.

Затем демонстрируя чудеса цирковой эквилибристики, Икарий ловко вскочил на стол и высоко задрав полы длинных одежд как одержимый помчался к выходу из пиршественного зала.

- Хрен поймаете, – весело крикнул он кинувшемуся следом за ним Дионису и, легко взбежав по упитанным спинам застрявших в дверях ополоумевших от ужаса родичей, бросился по длинному коридору наутёк.

- Держите его-о-о-о… - прокричал кто-то из гостей. – Он бежит в оружейную…

- Проклятье, – покровитель виноделия попытался проделать тот же путь, что и сбесившийся царь, но неожиданно оступился, поскользнувшись на чьей-то толстой щеке и кубарем скатился в коридор. – Стой, сволочь…

Но куда там!

Безумца было уже не остановить.

***

Вооружившись дальнобойным луком и повесив за спину толстый колчан с тремя десятками крепких стрел, Икарий забрался на самую высокую башню своего дворца, после чего принялся с великим мастерством расстреливать бегающих внизу поселян и поселянок.

- А-а-а-а… шельмы… - приговаривал при этом царь. – Вон как забегали… в поле вы работаете не так шибко…

- Что же делать? – держась за голову, в ужасе спрашивал троюродный племянник безумца. – Он забаррикадировал изнутри единственную дверь, ведущую в башню…

- Да, проблема… - почесал затылок Дионис. – Придётся ждать пока он протрезвеет…

- Но это случится очень не скоро, – принялся рвать на себе волосы несчастный толстяк. – Я его хорошо знаю, он долго потом отходит. Через час разойдётся уже как следует, так сказать, на полную катушку…

- А он ещё не разошёлся?!! – изумлённо спросил покровитель виноделия.

- Да что вы? – отчаянно всплеснул маленькими руками троюродный племянник. – Дядя Икарий сейчас только слегка разогревается…

Браслет на правой руке покровителя виноделия издал мелодичное треньканье, ярко засветившись.

- Да? – ответил Дионис, поднося золотую побрякушку к уху.

- Ты что это, мать твою, натворил? – взрыкивающе донеслось от запястья.

- Зевс, я могу всё тебе сейчас объяснить…

- Да не нужны мне твои поганые объяснения. Ты разве не слышал, что я тебе на Олимпе говорил? Это ЕДИНСТВЕННЫЙ наш верный союзник среди царей во всей этой треклятой Греции. Что ты наделал, я тебя спрашиваю?!!

- Но… я… это была просто невинная шутка…

- Невинная ШУТКА?!! Значит так, делай что хочешь, но царя протрезви.

- Для этого я должен находиться вблизи него на расстоянии вытянутой руки. Я бы, конечно, приблизился, скажем, при помощи подъемника, но ведь у него в руках мощный лук, а внешнюю защиту Гефест пока ещё полностью не отладил…

- Если ровно через пять минут он не протрезвеет… - зловеще донеслось из браслета, – на Олимп можешь больше не возвращаться…

И связь с летающим островом с громким щелчком прервалась.

***

- Ну, я пошёл, – Дионис с чувством пожал руку ничего не понимающему Фидиппиду. – Не поминайте, братцы, лихом. Может и не вернусь я больше к вам. Однако же помните, что бог виноделия пал геройской смертью от руки распоясавшегося смертного маньяка…

Сказав сие, покровитель виноделия скорбно взошёл на припаркованную возле дворца Икария летающую тучку.

- А-а-а-а… сколопендра подколодная! – радостно завопил беснующийся на башне царь, завидев личного повара бегущего с дымящимся котлом через дворцовый двор. – Не ты ли, помнится, пересолил месяц назад чудесные поросячьи пятачки, запечённые в слоёном тесте с имбирем?

Почувствовавший неладное, повар резко прибавил ходу.

Непонятно зачем понадобилось ему выходить с дымящимся котлом во двор но, судя по всему, об очередном приступе острого безумия у царя он осведомлён не был.

- Получай, зараза! – и длинная стрела с пронзительным свистом рассекла воздух.

Повар побежал зигзагами, расплёскивая на землю дымящееся содержимое котла.

- Ах ты, сатир меня за ногу… не попал! – сокрушённо покачал головой Икарий, поспешно накладывая на древко лука новую стрелу.

- Кхе-кхе… - неожиданно смущённо закашляли откуда-то справа.

Сбесившийся царь недоумённо повернул голову и увидел рядом с башней бога Диониса, стоявшего на маленькой кудрявой тучке.

- Мнэ… - Икарий опустил лук. – Любезнейший, а мы с вами случайно нигде раньше не встречались?

- Я твой лучший друг, – лучезарно улыбнулся олимпиец. – Недавно ты гостеприимно принимал меня и моего слугу в своём чудесном дворце. Ты устроил роскошный пир в нашу честь…

- Да что ты говоришь? – на лице царя, искажённом приступом безумия, отразилась титаническая работа перепутанных мыслей. – А вот я что-то ничего такого сейчас и не припомню. Быть может ты спартанский шпион?

Готовая к спуску стрела медленно повернулась в сторону нервно сглотнувшего Диониса.

Произошло именно то, чего он больше всего сейчас опасался, над его драгоценной жизнью нависла нешуточная угроза.

Сработает ли хвалёная защита на этот раз?

Вопрос был чисто риторическим.

- Да-да, я припоминаю твою наглую гнусную рожу… - нехорошо сощурившись, проговорил Икарий, начисто позабыв о благополучно укрывшемся под телегой с сеном поваре. – В тот год, помнится, я гостил у Спартанского царя Пирсестетра Третьего. Ты всё крутился рядом с его троном, что-то постоянно нашёптывая ему на ухо. Правда, тогда ты был значительно старше, носил рыжую бороду заплетённую в маленькие косички и был абсолютно лыс как колено. Да и ещё одна немаловажная деталь… ты был женщиной. Да, точно женщиной, мерзкой старухой с крючковатой клюкой в худых руках. Потом после того памятного случая, царь Спарты объявил мне войну. Спартанские воины, числом два десятка, осадили мою столицу. Целых три часа длилась изматывающая осада, после чего я согласился уступить проклятому Пирсестетру свои восточные грядки с укропом. Это ты подговорил его напасть на меня, проклятый рыжий уродец.

- Да, это был я, старый ты дегенерат! – заорал на Икария Дионис, незаметно подобравшись на расстояние вытянутой руки.

Звонко щёлкнули божественные пальцы.

Мутная пелена человеконенавистничества мгновенно спала с глаз царя.

Боевой лук с глухим стуком выпал из мгновенно разжавшихся пальцев.

- О, не-е-е-е-т… - раздался душераздирающий вопль несчастного, когда он воочию узрел плоды преступных рук своих.

Стонущие тела раненых поселян и поселянок устилали живописные пасторальные окрестности.

Икарий драматически обхватил голову руками:

- За что? За что мне всё это? Нет, лучше уж смерть…

Наверное царь так бы и сиганул вниз с башни, если бы не вовремя схвативший его за пятку покровитель виноделия, хорошо помнящий последние слова разгневанного Громовержца.

- Ну уж нет, дружище, ты нам на светлом Олимпе нужен живой, – приговаривал Дионис, затаскивая упирающегося безумца на тучку и медленно спуская его вниз.

На ровной грешной земле Икарий крепко обнялся со своим упитанным троюродным племянником и они дружно в голос зарыдали, один от отчаяния, второй от радости.

- Вот видишь, Фидиппид, – повернулся к марафонцу улыбающийся покровитель виноделия. – Как просто сделать простых смертных счастливыми…

В свете произошедших событий нравоучительная тирада выглядела несколько странно, если не сказать неуместно.

***

Оставив протрезвевшего царя во дворе, Дионис с Фидиппидом вернулись в пиршественный зал, благо затор из живых тел в дверях давно уже благополучно рассосался.

- Что-то в горле после всех этих страстей слегка пересохло, – виновато развёл руками покровитель виноделия, крепко присасываясь к ближайшему кувшину с родниковой водой. – Уф! Я думал, мне уж точно конец. Когда я посмотрел прямо в глаза безумца, то прочитал там свой смертный приговор. Не приведи Зевс испытать что-то подобное в будущем ещё раз.

- Беда-а-а-а… - завопил вбежавший в пиршественный зал троюродный племянник Икария. – Царя похитили?

- Кто? Когда? И, главное, на фига? – спросил Фидиппид, лупя кулаком по спине поперхнувшегося водой олимпийца.

- Какие-то два атлета-бугая в боевых доспехах, – глотая от волнения окончания слов, ответил толстяк. – Сграбастали дядю на раз два три, я даже глазом моргнуть не успел, а его уже увозили в боевой колеснице…

- Как выглядели эти два бугая? – откашлявшись, поинтересовался Дионис, лихорадочно соображая, что же делать дальше.

- Как два идиота.

- Ну это мало чем нам сейчас поможет… Послушай, юный истребитель копчёных телячьих хвостов, а боевые доспехи у этих двух греков случайно были не золотыми?

- Золотые, – удивлённо подтвердил троюродный племянник царя. – А как вы догадались?

- Фидиппид, за мной! – решительно скомандовал Дионис, стремительно вылетая из пиршественного зала.

Забравшись на тучку тайные агенты Олимпа кинулись в погоню.

Найти колесницу похитителей оказалось довольно просто, по длинному пыльному следу.

- Вот они засранцы, – радостно закричал покровитель виноделия и, сложив руки лодочкой злобно рявкнул вниз. – А ну верните царя, однояйцевые недоноски!

- Пошёл на фиг, – дерзко донеслось снизу.

- Вероломные свиньи!

- Сам такой.

- Да на кой вам, двум остолопам, этот Икарий сдался?

- Он симпатизирует вашему Олимпу!!!

- Ну и чего вы добиваетесь? Хотите что ли очередной выкуп получить?

- Нет! – коротко гаркнули братья. – Мы его на осине повесим.

- Дело приобретает весьма скверный оборот, – повернувшись к Фидиппиду, грустно сообщил Дионис. – Право же, я действительно не знаю, что теперь делать…

Всё дальше и дальше уносилась колесница похитителей от славной Днестрофогитолатонии, которая вполне могла очень скоро лишиться своего единственного и, возможно, самого последнего царя, поскольку жениться и обзавестись детьми Икарий так и не успел…

***

Вероломные злодеи скрылись вместе с боевой колесницей в чёрном зеве огромной пещеры, куда покровитель виноделия решительно отказался залетать, несмотря на изощрённые ругательства разъяренного Громовержца, сыплющиеся из золотого браслета, словно из пресловутого рога изобилия.

- В жизни туда не полезу, – дерзко отвечал Дионис, демонстративно игнорируя полную всевозможных существительных виртуозную речь владыки Олимпа. – Откуда мне знать, сколько там ещё богоборцев прячется? Я к ним в плен попасть ещё раз не хочу. Нет уж, большое спасибочки вам. Хватит мне и одного раза.

- Как ты думаешь, они его действительно казнят? – задумчиво спросил Фидиппид, испуганно вытягивая шею в сторону пещеры, но рассмотреть что либо в тёмном полукруге входа было решительно невозможно.

- А сатир его знает? – пожал плечами олимпиец. – Будет что будет, потому что так чтобы ничего не было, никогда ведь не бывает.

Прошло пять минут, десять, из жуткой пещеры не доносилось ни звука. Даже Зевс в золотом браслете и тот умолк, истратив последние свои ругательства, припасённые для ежемесячных перепалок с острой на язык супругой Герой.

Ну а затем произошло нечто и вовсе совершенно невероятное. Нечто из ряда вон, что-то такое, чего не мог предположить ни Дионис, ни Фидиппид, ни даже сам всемогущий Зевс на светлом Олимпе.

Сначала с совершенно дикими воплями из пещеры выскочили бравые братья От с Эфиальтом.

В круглых от страха глазах храбрых воителей плескался нешуточный ужас.

Золотые шлемы были слегка сплюснуты, доспехи на широких спинах смяты.

Не обратив решительно никакого внимания на стоявших у обочины дороги Диониса с Фидиппидом, сыновья Алоэя словно два горных козла в клубе желтой дорожной пыли стремительно исчезли вдали.

- Это действительно сейчас произошло? – изумлённо спросил покровитель виноделия. – Или они мне попросту привиделись?

- Тогда и мне тоже, – проговорил не менее сбитый с толку случившимся марафонец.

Затем из чёрного зева пещеры выскочила подпрыгивающая на камнях дребезжащая боевая колесница, которой правил бледный как труп утопленника Лессал.

Следом за предводителем с топотом пронеслось двадцать упитанных головорезов, каждый разной степени запуганности. И только после этого стало тихо.

Пыль осела.

Налетел прохладный освежающий ветерок.

- Ничего не понимаю, – вытерев взмокший лоб, пробормотал Дионис, рассматривая абсолютно пустую дорогу. – У них здесь секретная база что ли была?

- Сбежали трусливые выродки? – раздался до боли знакомый голос и из зловещей темноты выступил вооруженный перекинутой через плечо деревянной скамьёй Икарий. – Трусливое шакалье отродье.

И царь погрозил свободной рукой пустой дороге. Затем полный нечеловеческой ненависти взгляд безумца сфокусировался на застывших у обочины двух фигурах.

- Ага! – невероятно обрадовался Икарий. – Двое всё же остались… ну щас я вас…

Но начать садистскую расправу царь так и не успел, потому что как только он приблизился на расстояние двух шагов, Дионис ловко увернувшись от просвистевшей над головой тяжёлой скамьи, в очередной раз звонко щёлкнул пальцами и Икарий мгновенно пришёл в себя, очумело моргая.

- Друзья мои? – благодушно улыбнулся царь. – А что мы все здесь делаем?

- О, Зевс Громовержец, – радостно воскликнул Фидиппид. – Кажется, я всё понял.

- Понял что? – невероятно оживился покровитель виноделия. – А ну-ка, ну-ка немедленно рассказывай?

- Давай-давай, не томи… - пробурчал из золотого браслета также сильно заинтригованный Тучегонитель.

- Последнее желание перед казнью! – торжественно объявил марафонец.

- Чего? – переспросил Дионис. – Какое ещё такое желание?

- Старый добрый эллинский обычай, – принялся с готовность пояснять бегун. – Перед повешением преступнику подносят полный кубок лучшего греческого вина.

- Так вот оно что! – улыбнулся покровитель виноделия, и они с Зевсом дружно рассмеялись. – Поднесли пленнику вина, на свою дурную голову…

Таким вот счастливым кандибобером завершилась эта удивительная и совсем не трагическая история.