Однажды в Древней Греции

Глава 8 Вероломное похищение Ареса и двадцать нереальных девственниц

Зевс на Олимпе, кажется, остался доволен.

– Не ожидал, друзья, что всё у вас так ловко выйдет! – радостно заявил он явившимся с отчётом Аполлону с Фидиппидом. – Отныне царь Фессалии и царь Иолка надолго запомнят нашу неоценимую помощь!

– Это уж точно… – едва слышно прошептал тихонько посмеивающийся Аполлон.

– Мы не только громко заявили о своём присутствии… – торжественно продолжал Громовержец. – Мы породнили два славных древних царских рода, что наверняка будет способствовать миру и процветанию всей Греции!

При этих словах владыки Олимпа повелитель высоких искусств утомленно зевнул.

– Смотри, муха залетит! – шутливо погрозил пальцем Тучегонитель и в этот самый момент в тронный зал влетел запыхавшийся Гермес.

– Беда, Зевс!!! – хрипло прокричал он.

– Да что же это такое? – всплеснул руками Громовержец. – Ведь так хорошо день вроде начинался. Что уже там такое стряслось?

– Двое зарвавшихся смертных захватили в плен дурака Ареса! – отдышавшись, выпалил божественный посланец.

– ЧТО?!! – сперва не поверил своим ушам владыка Олимпа, после чего оглушительно расхохотался. – Ареса… пленили… смертные… Ой, мать моя Гея, держите меня семеро…

Припадок олимпийского веселья длился примерно минут десять.

Аполлон тоже оглушительно захохотал и они с Зевсом обнявшись так и тряслись удушаемые приступами безудержного смеха прямо посреди тронного зала.

– Ты что-нибудь понимаешь, смертный? – сделав большие глаза, спросил Фидиппида Гермес.

– Не а! – честно признался марафонец.

– Кстати, кажется мы не знакомы, – спохватился божественный посланец. – Меня зовут Гермесом!

– Фидиппид!

– Очень приятно!

– Взаимно!

И эллин с олимпийцем с чувством пожали друг другу руки.

Наконец отсмеявшись, Зевс отстранился от пунцового Аполлона и медленно взойдя на трон, утёр рукавом текущие из глаз слёзы:

– Давай, Гермес, рассказывай, как это произошло…

– Значит дело было так… Арес вчера вечером спустился к смертным… – принялся неспешно излагать божественный посланец.

– Несанкционированная вылазка! – нахмурился Громовержец. – Ну я ему покажу, где сатиры зимуют… Целую неделю буду мерзавца кошмарить, чтобы другим неповадно было! Но ты продолжай, душа моя, продолжай…

– У некоего Алоэя…

– Как ты сказал?

– Алоэя!

– Ох и имечко, на нетрезвую голову лучше и не пытаться вспомнить…

– Так вот у этого Алоэя… – невозмутимо продолжил Гермес. – Растут могучие сыновья От и Эфиальт!

– Кто от кого? – снова не врубился владыка Олимпа.

– Да нет же… – теряя терпение, скрипнул зубами Гермес. – От это имя одного сына, а Эфиальт другого!

– Ага, кажется, понял! И что?

– Отчаянные мужики!

– Да ну?

– Лучше я продемонстрирую запись, сделанную нашим спутником слежения… – и божественный посланец подошёл к большому куску серого мрамора, установленного в углу зала на изящном золотом треножнике. – Так будет красноречивее!

Выудив из складок одежды маленький блестящий кругляш, Гермес неожиданно скормил его бесстыже высунувшему широкий чёрный язык, куску мрамора.

Через короткое мгновение волшебный мрамор ожил, и на нём возникло потрясающей красоты яркое окошко.

Поначалу там были одни лишь милые барашки облаков, они стремительно летели навстречу смотрящим. Затем внизу показалась зелёная земля, быстро приближающаяся и одновременно увеличивающаяся в размерах.

У Фидиппида с непривычки закружилась голова и он поспешно отвёл взгляд в сторону.

Тем временем яркая картинка изменилась. Теперь вместо зелёной земли в длинном светящимся прямоугольнике возникли два могучих весьма упитанных грека.

– Да! – громко сказал тот, что носил изящную бородку.

– Это От! – поспешно пояснил Гермес.

– О чём это мы? – пробасил второй брат, свирепого вида бритоголовый здоровяк, с глубоким шрамом на пол лица.

– Это Эфиальт! – представил лысого головореза божественный посланец.

– Двойняшки? – с большим интересом уточнил сидящий на троне Зевс.

– Они самые!

– Жди проблем…

– О дайте нам только возмужать! – грозно произнёс в волшебном окошке От. – Дайте только достигнуть в полной мере нашей всесокрушающей силы!

– Мы нагромоздим тогда одну на другую горы Олимп, Пелион и Оссу! – мрачно пообещал Эфиальт.

– Какую ещё осу? – снова недоумевал Громовержец.

– Пелион и Осса! – тут же принялся услужливо разъяснять Гермес. – Величайшие горы Греции, расположены на побережье Эгейского моря в Фессалии!

– Опа, так мы же недавно там были! – невероятно оживился Аполлон.

– Мы взойдём по этим горам на самое небо! – тем временем торжественно заявил От. – И похитим оттуда у олимпийцев всех их красивых баб!

– Однако! – восхищённо прицокнул языком Громовержец. – Эти ребятки определённо мне нравятся. Какая умопомрачительная наглость? Значит слава о нас уже пошла по городам и весям всей Эллады? О большем я не мог и мечтать. Может и впрямь пустить их на светлый Олимп, пусть забирают Геру к сатирам собачьим…

И Тучегонитель крепко задумался, подперев рукой заросший седой бородой подбородок.

– Кстати! – через некоторое время всполошился он. – А как же они поймали Ареса?

Гермес кивнул, проделывая некие странные манипуляции с волшебным куском говорящего мрамора.

Изображение в ярком окошке сменилось на поздний вечер. По живописному лесу решительно шёл высокий красивый темноволосый мужчина в чёрных рельефных доспехах. За спиной незнакомца зловеще развивался алый плащ.

– Вот он придурок! – заржал на троне Зевс. – Арес собственной персоной в полный натуральный размер так сказать!

– Где же установить мой храм? – вслух размышлял грозный бог войны. – Может быть в этом самом симпатичном лесу? Ах, какие же здесь могучие секвойи. Но всё-таки нет, как-то тут чересчур уж всё… слишком мило. Надеюсь, Зевс не прознает о моей короткой вылазке в стан простых смертных…

– Ну да? – ухмыльнулся владыка Олимпа. – Размечтался, одноглазый!

– Эй, мужик, а ты вообще кто? – спросили неожиданно выскочившие на дорогу наперерез грозному богу могучие братья.

От такой наглости Арес слегка остолбенел.

– Преклоните колени, о недостойные собаки, перед грозным богом войны! – насупив брови, угрожающе приказал олимпиец.

Могучие братья переглянулись.

– Ну ваще, пипец офигеть… – проговорил лысый Эфиальт и смачно поплевав на волосатый кулак со всего размаху заехал Аресу прямо в неприкрытый боевым шлемом лоб.

Удар был просто сокрушительной силы.

Бог войны отлетел на добрый десяток шагов.

– Ай да молодца! – захлопал в ладоши на троне Зевс. – А ну-ка, Гермес, снова прокрути этот фантастический момент в замедленном режиме!

Кощунственная сцена в ярком окошке повторилась в точности до мельчайших деталей.

– А вот что было дальше! – усмехнулся Гермес.

Бравые братья грозно шли через лес, неся подвешенного к толстой палке, связанного по рукам и ногам Ареса. В рот грозного бога был вставлен кляп из крупной сосновой шишки.

Вот могучие храбрецы остановились посреди усеянной пушистыми одуванчиками поляны и, утерев широкие лбы, грозно уставились в небо.

– Итак, наши требования! – чётко произнёс Эфиальт, поигрывая лоснящимися бицепсами. – Десять бездонных бочек лучшего вина, два полных комплекта неуязвимых золотых доспехов, пятнадцать хорошеньких девственниц…

– Двадцать! – поправил брата От.

– Да, двадцать хорошеньких девственниц! – кивнул Эфиальт. – И фляжку чудесной заживляющей любые боевые раны целебной амброзии!

– Опаньки, они уже и об этом знают! – удивился Громовержец.

– Говорят, от неё снова вырастают пышные волосы! – воинственно добавил Эфиальт, поглаживая абсолютно лысую голову. – Это пока всё! Если в течение двадцати четырех часов наши требования не будут выполнены, мы отрежем Аресу правое ухо…

Связанный по рукам и ногам Арес драматически замычал.

Изображение задрожало, после чего и вовсе исчезло.

– Потрясающе! – Зевс просто сиял. – Они взяли его в заложники!

– Никаких переговоров с террористами! – гневно потряс кулаками Аполлон. – Испепелить стервецов прямо с Олимпа к сатировой матери!

– Почему же сразу испепелить? – улыбнулся Громовержец. – Ты, Аполлоша, просто кровавый маньяк. Ну мало ли там чего бывает в жизни, ребята слегка задрали свои длинные эллинские носы, немного покуролесили… С каждым ведь такое может случиться…

– Немного покуролесили? – яростно переспросил покровитель высоких искусств, ударяя кулаком в левую ладонь. – Напав на бога?

– Так что же нам делать? – подал голос, несколько озабоченный всем случившимся Гермес, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. – Время то идёт!

– Пойдём на переговоры! – принял решение Зевс. – Фидиппид, Аполлон, быстренько смотайтесь вниз. Пообещайте выполнить все требования… сулите им всё, кроме девственниц. В самом-то деле, где я их столько возьму на светлом Олимпе и в таком умопомрачительном количестве. У нас даже одной днём с огнём не найти. Гм… Ну всё пошли-пошли… Я, конечно, Ареса не очень люблю, но боюсь помру со смеху, когда увижу его одноухим…

Что ж ничего не оставалось делать.

Пришлось спускаться на переговоры.

Как оказалось, отважные пленители бога Ареса держали его скованного цепями в горной пещере, где некогда жил жуткий медведь-людоед, скончавшийся от несварения желудка, после того как пожрал одного странствующего философа-диалектика.

Аполлон с Фидиппидом высадились с летающей тучки в окрестностях пещеры, пользующейся у местных очень дурной славой.

Стараясь не привлекать к своим колоритным персонам излишнего внимания, переговорщики неспешно шли горной тропою внимательно осматривая ближайшие кусты, из которых в любую минуту могли выскочить полоумные сыновья Алоэя.

Через некоторое время посланники с Олимпа нагнали странного седобородого старца в запыленном хитоне, который медленно брёл в гору, неся в вытянутой руке горящий факел. Дело было ранним утром, а посему повелитель высоких искусств страшно заинтересовался удивительным путником.

– Эй, отец! – окликнул незнакомца лучезарный олимпиец.

Старец остановился, удивлённо обернувшись:

– Чего тебе, добрый человек?

– Зачем тебе эта штука?

– Какая штука? – не понял путник.

– Факел!

– Вот уже долгие двадцать лет брожу я по многострадальной Греции… – грустно затянул незнакомец. – Ищу честных людей!

– И как успехи?

Старик грустно вздохнул:

– Пока что ни одного не обнаружил!

– Днём значит с огнём? – расхохотался Аполлон. – Зовут то тебя как, папаша, если это не большой секрет?

– Называйте меня Безымянным Философом… – с большим достоинством ответил путник. – Безфилом если сокращенно…

– А… так ты из этих… – разочарованно махнул рукой повелитель высоких искусств. – Дармоедов-словоблудов… а я то думал, ты просто обыкновенный сумасшедший… Кстати, как тебя сюда-то занесло?

Пропустив мимо ушей обидные слова, безумный философ гордо ответил:

– Дошла до меня людская молва, что живёт где-то здесь в пещере на верхушке холма единственный во всей Аттике беспорочный человек. Как только увижу я его, наконец, обрету покой и навсегда погашу свой проклятый факел. Ведь я давал обет никогда не гасить его, пока не найду хотя бы одного честного человека…

– Абсолютно бесполезное занятие… – усмехнулся Аполлон. – Пожалей себя, батя. Ну сам посуди, в твои то годы этакие страсти… Сидел бы себе на бочке с критским вином в прохладном погребе и бед никаких не знал…

– Э нет, молодой человек… – добродушно отвечал старец. – Такой досуг удел слабых умом и духом. Я же рождён для великих дел!

– Можешь поворачивать обратно! – раздражённый упрямством философа, проговорил повелитель высоких искусств. – Того, кто жил в нужной тебе пещере, видимо давно растерзал горный медведь…

– И всё-таки я проверю… – не сдавался не в меру ушлый дедушка.

– Как хочешь! – пожал плечами Аполлон, делая знак отмалчивающемуся в сторонке Фидиппиду возобновить подъём.

На полпути к пещере произошло то, что в общем-то и должно было произойти. Густые кусты справа от дороги неожиданно затряслись и оттуда грузно вывалился бритоголовый Эфиальт, вооружённый длинным самодельным копьём.

– Ну? – не очень дружелюбно осведомился он, оценивающе осматривая живописную троицу. – Чё припёрлись?

– Переговоры! – храбро выступил вперёд Фидиппид и помахал перед носом лысого головореза белым куском ткани, в которую недавно смачно сморкался.

– На кой? – удивился Эфиальт.

– Так положено!

– Кем?

– Всемогущими олимпийцами!

– Ладно, сейчас! – на удивление легко согласился бритоголовый и два раза отрывисто прокричал, неумело эмитируя ночной крик филина.

Из ближайших зарослей послышался аналогичный протяжный звук, затем на дорогу выбрался От, вооруженный широким веслом.

– А это ещё кто? – спросил он, указывая на подслеповато щурящегося философа.

– Это вам замена вместо двадцати девственниц! – не моргнув глазом выдал Аполлон, которого грозный вид могучих братьев немало позабавил.

Эфиальт медленно вразвалочку приблизился к сумасшедшему старцу и внимательно того оглядел:

– И на кой нам эта старая развалина?

– Какая от него, собственно, польза? – подержал лысого брата От.

– Места занимает мало! – принялся перечислять покровитель высоких искусств всевозможные положительные стороны этакого приобретения. – Почти не ест. Глуховат. Подслеповат. В меру безумен. Одним лишь своим присутствием облагораживает бренное существование любого грека…

– Не а… – отрицательно покачал головой Эфиальт. – Нам такое счастье не нужно… Где девственницы?

– Мы готовы выполнить все ваши требования, друзья, – вмешался в разговор Фидиппид. – Все, кроме единственного, того самого про девственниц…

– Э… так совсем не пойдёт… – возразил От, положив на плечо своё боевое весло. – Мы так не договаривались…

– А мы с вами пока что вообще ни о чём не договаривались! – грозно выдвинулся вперёд Аполлон.

– Эй, долговязый… – обратился к марафонцу Эфиальт. – Ты в этой компании, как мне кажется, выглядишь наиболее нормальным. Скажи, кто этот белокурый цыплёнок, что всё время лезет вперёд со своими глупыми комментариями?

– Как ты меня назвал? – жутким шёпотом уточнил олимпиец.

– Так, спокойно! – Фидиппид примирительно поднял обе руки. – Прошу вас, давайте только не ссориться. Как там заложник, с ним всё в порядке?

– Сожрал сосновую шишку и неустанно матерится! – ответил От. – Сначала мы затыкали уши воском, но потом, заинтересовавшись, стали записывать и оказалось, что он ни разу… вы только себе это представьте… ни единого разу не повторился…

– Узнаю старину Ареса! – улыбнулся немного остывший Аполлон.

– Дайте-ка я вас поближе рассмотрю, касатики! – неожиданно оживился безумный философ, как видно последние пять минут пребывавший в состоянии глубокого короткого сна с открытыми глазами.

– Эй, дед, ты это… не балуй… – испуганно отшатнулся от старца Эфиальт, когда тот приблизил к его лицу горящий факел.

– Вижу благородное юное лицо… – беззубо осклабился вечный искатель ускользающей истины. – Печать немалого ума и упрямства лежит на широком крепком лбу. Славные дела ждут тебя, о благородный юноша, вот только…

– Что только? – с тревогой спросил Эфиальт. – Говори скорее, дед, не томи…

– Твои чудесные золотистые кудри… Куда делись они, ответь мне?

– Всё с ним ясно! – От бережно отвёл часто моргающего старика к обочине дороги. – Параноидальный бред, отягощённый обширным старческим слабоумием. Вы зачем его сюда притащили?

– Да никуда мы его не тащили… – слегка возмутился Фидиппид. – Он сам пришёл…

– Ну так как там с девственницами? – напомнил Эфиальт, нетерпеливо теребя набедренную повязку. – Будут к концу дня? Или мне можно уже идти отрезать ухо вашему дружку?

– Иди-иди! – разрешил ему Аполлон. – Только смотри, чтобы потом крепко не пожалел!

– Это угроза?

– Думай как хочешь!

– Так! – оказавшийся наиболее здравомыслящим От, бросив безуспешные попытки отобрать у странствующего дедушки факел (которым тот между прочим подпалил себе бороду в нескольких местах) встал между уже готовыми вцепиться друг другу в глотки лучезарным богом и дерзким смертным. – Люди, сохраняйте спокойствие! Не может же быть так, чтобы мы не смогли, в конце концов, договориться!

– Не может… – согласился Фидиппид, уже было собравшийся вызывать при помощи волшебного браслета мощное подкрепление прямо со светлого Олимпа. – Проблема в том, что на летающем острове нет ни одной девственницы.

– И это горькая правда! – сокрушённо покачал головой Аполлон.

– Но ведь женщины там есть? – возразил нервно поигрывающий копьём Эфиальт.

– Есть! – честно признался марафонец. – Но все они замужние!

– Вот же незадача! – в сердцах выкрикнул бритоголовый и нагло плюнул прямо на золотую сандалию повелителя высоких искусств.

– Это что?!! – не поверил своим глазам лучезарный олимпиец, указывая на смачный плевок, после чего без лишних разговоров заехал оборзевшему смертному кулаком прямо в широкий блестящий лоб.

Мгновенно завязалась драка.

Фидиппид в самом её начале непонятно от кого получил ногой под зад и, отлетев в придорожную канаву, принялся очумело наблюдать за ходом увлекательных исторических событий.

Особенно его поразил бравый дедушка, дерущийся не хуже самого Аполлона и оказавшийся, судя по всему, странствующим мастером боевого панкратиона.

Используя догорающий факел как импровизированную дубину, сумасшедший философ вовсю охаживал ею время от времени появляющиеся из клуба жёлтой пыли взмыленные спины дерущихся.

– Вот вам, нечестивцам… вот вам, получите… – приговаривал боевитый дедуля. – Перевелись как видно честные люди в несчастной Греции, но я живо научу вас, как порядочными быть…

Силы оказались совершенно равными и потому победителя в этом бою изначально быть не могло. Могучие сыновья Алоэя вместе взятые точно соответствовали сверхчеловеческим возможностям бога Аполлона.

Столб жёлтой пыли медленно перемещался вниз по дороге.

Каково же было удивление дерущихся, когда наконец распавшийся клубок могучих тел обнаружил шестерых бойцов вместо положенных трёх.

– Это чё такое? – неистово тряся лысой головой, заорал мокрый от пота Эфиальт, глядя на лежащих в пыли троих молодых мужиков с расквашенными носами.

Все трое незнакомцев сжимали в руках массивные деревянные кифары. Струны на музыкальных инструментах были полностью разорваны, деревянные корпуса покрылись глубокими трещинами, а в одной кифаре между остатками струн даже застрял клок чёрных волос, вырванный из бороды могучего Ота.

– Что за фигня? – поддержал недоумение Эфиальта Аполлон. – Фидиппид, ты что-нибудь понимаешь?

– Не а! – ответил марафонец. – Но изначально вас было точно трое!

– Это апория! – истошно заголосил пребывающий доселе в привычной прострации философ. – Неразрешимый парадокс! А-а-а-а… Помогите-е-е-е…

И полоумный дедушка какими-то нелепыми скачками бросился наутёк.

– Ату его, ату!!! – по-разбойничьи, засвистел ему вслед покровитель высоких искусств, но сумасшедшего уже и след простыл.

– Может они со светлого Олимпа выпали? – робко предположил марафонец.

– Исключено! – брезгливо скривился Аполлон, грубо пиная ногой ближайшее тело. – Таких дистрофиков в команде Зевса отродясь не было! Он специально решил опровергнуть расхожее мнение о том, что все учёные неспособные постоять за себя кривозубые очкастые задроты. Задумал и опроверг, набрав в экспедицию самых драчливых сотрудников…

– Ни сатира не понял! – чистосердечно признался Фидиппид. – Будем считать, что они шли по дороге и решили за компанию подключиться к случайной драке…

– Неужели это были кифареды? – задумчиво спросил сам себя Аполлон. – А ведь я покровитель высоких искусств! Какое-то сатирски мрачное совпадение!

Постанывающие тела загадочных незнакомцев немым укором лежали на дороге и сыновьям Алоэя сделалось слегка совестно.

– Ну мы это… – сконфуженно пробормотал Эфиальт. – Мы не хотели…

– Мы согласны на выкуп без девственниц… – добавил От, расстроено шмыгая носом.

– Вот и славно! – потёр ладони покровитель высоких искусств. – Куда доставить всё остальное?

– Прямо к пещере! – ответил От. – Вон она выше по склону виднеется, там ещё такой большой репей у входа растёт…

Аполлон быстро кивнул Фидиппиду и, опустившаяся с неба тучка, унесла переговорщиков обратно на Олимп.

– Странная история! – проговорил марафонец, помогая грузить на платформу золотые доспехи. – Зловещая!

– Ты это о чём? – переспросил Аполлон, принимая у Диониса бочки с лучшим олимпийским вином.

– О трёх избитых кифаредах! – сделав жуткие глаза, шёпотом проговорил бегун.

– О каких кифаредах? – неожиданно заинтересовался Дионис.

– Новая греческая страшилка! – усмехнулся повелитель высоких искусств. – Нужно поскорее распространить её среди смертных.

– А мне расскажите?

– Кифареды мистическим образом возникают во время самых кровавых драк, – зловеще проговорил Аполлон, делая жуткую гримасу. – Как только бойня завершается все видят их искалеченные тела и в драчунах тогда просыпается совесть и они тут же мирятся со своими недавними обидчиками.

– Ого, занялись местным фольклором! – обрадовался Дионис. – Что ж весьма похвально. Сочиняйте дальше! Итак, сверим списки выданного Зевсом инвентаря.

И Бог вина принялся внимательно сверять полученное со списком на свежей вощенной дощечке.

– Два комплекта золотых боевых доспехов! Наличествуют! Десять бочек лучшего вина! Погрузили! Одна фляжка чудесной целебной амброзии! Эх…

Сняв с пояса изящную серебряную емкость, Дионис любовно отвинтил колпачок и, жадно понюхав горлышко, сделал маленький глоток.

– Эй, ты это… совсем что ли опупел от постоянного безделья! – заорал на него Аполлон и, отобрав флягу, крепко её завинтил. – А если Зевс внеплановую ревизию устроит пока мы ещё вниз не спустились?

И многострадальная емкость с волшебной жидкостью благополучно перекочевала на нагруженный до краёв подъемник.

Удалые братья уже нетерпеливо ждали у входа в пещеру.

– Повезло же вам, двум лоботрясам… – говорил им Аполлон, сгружая на землю богатый выкуп. – Сам Зевс за вас слово замолвил. Приглянулись вы ему чем-то, уж не знаю даже и чем… Может его самого в молодости напомнили? Он, скажу вам, и не такое в ваши годы вытворял…

– А кто это Зевс? – недоумённо спросил Эфиальт, бережно принимая у повелителя искусств бесценную флягу с амброзией.

– В иное время я бы за такие слова… – и Аполлон с сожалением разжал кулаки.

Не успела последняя бочка чудесного вина перекочевать на каменную площадку у входа в логово ушлых греческих разбойников, как любопытный Эфиальт уже нетерпеливо намазывал лысину светящийся розовой жидкостью.

– Ты это… – посоветовал ему лучезарный олимпиец. – Лучше во внутрь прими, что тебе эти волосы… А если выпьешь, то утроит сей напиток твою физическую силу…

– Много ты понимаешь! – дерзко ответил ему Эфиальт, продолжая методично втирать в лысину божественную амброзию.

– А ну отдай мне эту флягу! – бросился на брата перекошенный От и сыновья Алоэя кубарем скатились вниз с холма.

– Ты им соврал, наверное? – хитро прищурился Фидиппид укладывающий у пещеры подозрительно лёгкие золотые доспехи.

– Нет, не соврал! – ответил Аполлон, заглядывая в тёмный зев пещеры. – Ох и вонища здесь конечно… как в зверинце…

– Так я же у Зевса в тронном зале её пил!

– То другая амброзия! – махнул рукой повелитель искусств. – Сильно разбавленная, она лишь поднимает жизненный тонус, а эта во фляге концентрированная, обладающая полезными целебными свойствами…

– Так у лысого что и впрямь волосы вырастут?

– Ещё какие! Эй, Арес, ты там?

Из недр пещеры послышалась гневная ругань, касающаяся преимущественно противоестественных сексуальных наклонностей сыновей Алоэя и всех их родственников по мужской линии вплоть до седьмого колена.

– Вроде живой, козлина! – во весь рот улыбнулся Аполлон. – Ну вот и справились с очередным сумасбродным поручением Громовержца…

Но то был далеко ещё не конец их совместных мучений.