Ожившие пешки

Глава 9

Сим замерла, так и не сделав очередного шага.

— Что, извините?

Прозвучало совершенно неуместно, но если честно, любая её фраза в этой ситуации прозвучала бы достаточно неуместно. У пожилого сапожника вышло куда органичнее. Сим даже не подозревала, что можно уместить столько загибов и вывертов буквально в нескольких словах…

Но сейчас ей было не филигранных ругательств. Она медленно развернулась. Костры светили засаде в спину, но по силуэтам она узнала капитана, рядом с ним вечно облизывавшегося бритого человека, заковавшего её в кандалы, и фельдфебеля. Остальные фигуры можно было охарактеризовать просто как "солдаты".

— Погулять вышли? — это был голос бритого человека.

Она сглотнула, разлепила пересохшие губы, и собралась было что-то сказать, и тут до неё вдруг дошло, что колдовать-то сейчас она вполне может…

— Лучше не стоит, — поцокал языком бритый, — я бы предпочёл доставить тебя в замой живой и целой… но по частям тоже сойдёт.

Она могла поклясться, что он снова облизнулся, хотя из-за падавшего с затылка света ей был виден лишь абрис его бритой головы.

— У них арбалеты, — сипло пробормотал Ранальд.

Девушка не могла толком различить оружие на фоне чёрных силуэтов, но предпочла верить пекарю на слово. Судя по всему, застигшие их люди явно готовились к подобному развитию событий.

— Принесите кандалы, они должны валяться где-то у костра… — распорядился бритый.

Солдаты глухо зашевелились.

— Ну? Скорее же! — вмешался капитан.

Несколько силуэтов отделились от остальных и громыхая оружием побежали к костру.

— Я буду сопротивляться, — безо всякого энтузиазма в голосе пообещала Сим.

— Ты ещё так молода, — вздохнул бритый, — неужели ты уже хочешь умереть?

Девушка закусила губу. Умирать ей совсем не хотелось. В плен, правда, тоже, но всегда оставалась возможность выкрутиться… наверное… не могут же они вот просто так… нет, этого не может быть, только не с ней… ей всегда везло, повезёт и теперь… она найдёт выход, обязательно найдёт…

— Хорошо, — пробормотала она, — я сдаюсь…

— Только без фокусов! — дрожащим фальцетом прозвенел капитан.

— Не бойтесь, она же умная девочка, — вкрадчиво произнёс бритый, — она не станет фокусничать, правда ведь?

Сим вдруг подумала, что возможно ошибается и на этот раз с везением может не получиться… и вообще этот бритый человек её определённо пугал. И одновременно гипнотизировал. В нём определённо сквозило что-то питонье. Но менять решение было поздно. Кандалы уже принесли.

— А остальных надо связать, — добавил бритый, любовно прилаживая ей на голову маску.

Сквозь металл девушка расслышала неопределённое мычание Ранальда.

— Да, да, обязательно, — капитан прокашлялся, — свяжите их…

— Но это… командир… они же наши земляки, — пробасил кто-то, — ну сделали глупость, с кем не бывает? Но вязать?

— Глупость? — голос офицера снова перешёл на звенящий фальцет, — глупость?! Это измена, а не глупость!

Вокруг повисла задумчиво-удивлённая тишина, солдаты осмысливали услышанное.

— Они не виноваты! — крикнула девушка из-под маски, — это я их заколдовала. Они тут ни при чём. Это я их заставила…

Произнося эти слова, она вдруг ощутила, что не в состоянии логически объяснить, зачем это делает. Откуда-то из глубины подсознания вдруг по-хозяйски вылезла городская девчонка Малфрида, оттолкнула расчётливую волшебницу Симахтаб и принялась действовать по собственному усмотрению.

Вокруг по-прежнему висела тишина, но на этот раз она стала заметно более нервной.

— Она врёт, — сказал бритый, — своих выгораживает…

— Точно? — крайне неуверенным голосом поинтересовался капитан.

— На ней была маска. Она бы не смогла… В кандалах она совершенно неопасна.

— Ну, если так. Пожалуй, мы всё ж таки их свяжем. Думаю, это будет вернее.

— Капитан, — пробормотал голос, похожий на фельдфебельский, — может не стоит так круто…

— А вдруг они сбегут?

— Куда, ваше благородие?

— Интересно, и кто здесь командует… — задумчиво произнёс голос бритого.

Капитан поперхнулся. Откашлявшись, он распорядился.

— Связать! Немедленно. Вы слышали мой приказ? Исполняйте!

Девушка услышала глухое многоголосое ворчание, словно вокруг неё ворочался огромный недовольный зверь. Потом зашуршали верёвки, и зазвякало отбираемое оружие.

— И ты, Барт, — донёсся до её ушей голос пожилого сапожника.

— Но, дядя Стен, ты же сам слышал, как их благородие приказали…

— И за эту размазню я выдал собственную племянницу… тьфу… Чего ты там возишься? Кто так вяжет? Ну, кто так вяжет? Ты ж даже связать родного тестя по-человечески не можешь! И как ты после этого Марсии в глаза смотреть-то будешь?

— Но дядя Стен, капитан же приказали…

— А если он повесить меня прикажет?

— Да что вы такое говорите, дядя?! Как можно!

— А ну разговорчики! — хмуро рыкнул командный голос.

— Но он же не может приказать их повесить, господин фельдфебель? Не может ведь?

— Он всё может… он капитан… ясно тебе! Вот ударит ему в голову и прикажет…

Сапожник презрительно фыркнул. Тут её потащили в сторону и голоса затихли в отдалении.

Девушку усадили на землю и прислонили к чему-то жёсткому и неудобному, судя по всему оглобле или опоре тента. Исходя из раздававшегося вокруг шума, она сделала вывод, что на этот раз её поместили в достаточно оживлённой части лагеря, незаметно бежать из которой будет довольно сложно.

Она упёрлась лбом в холодную и неровную внутреннюю часть маски. Может быть стоило всё же начать колдовать? Не сдаваться вот так просто? Но всё произошло так быстро… Умение концентрироваться и творить заклинания в подобной обстановке нужно тренировать специально. А она никогда не уделяла достаточно времени подобным занятиям. Все эти техники дыхания, отрешения и быстрого сосредоточения всегда казались ей чем-то сродни цирковым трюкам. Своего рода фокусничеством. Её тянуло к настоящей магии. А настоящее волшебство это знание. У неё есть талант изменять магическое отражение мира, вызывая тем самым такие же изменения и в реальности. Но чтобы достичь каких-то серьёзных результатов, нужно точно знать, что и как менять. Ощутить это, как говорил её наставник — "на кончиках пальцев". И знать, как устроен мир. Понимать, отчего в реальности тепло не распространяется от холодных предметов к горячим, и осознавать, где в промёрзлой снежной пустыне можно найти достаточно жара, чтобы зажечь пламя.

Это только кажется, что маг творит волшебство невероятной силы. Нет. На самом деле он только управляет окружающими событиями. Тут подтолкнуть, там притормозить, и вот всё уже вроде как само собой развивается в должном направлении. Главное — знать какую карту выдернуть, чтобы весь домик рухнул в нужную сторону…

Но знание не предусматривает быстроты реакции. Скорее наоборот. Чем больше думаешь, тем медленнее действуешь. Сейчас она мысленно строила самые эффектные заклинания, но тогда… тогда они даже не успели бы придти ей в голову.

Она внезапно ощутила, как заскрипел ключ в замке, фиксировавшем её маску.

— Что, опять? — сорвались было слова с её губ, но застыли на полпути.

Перед ней возникло костлявое лицо тюремщика. Он молча смотрел на девушку, и она ощутила мелкую дрожь. Она была дочерью ремесленника и ей был очень хорошо знаком подобный оценивающий взгляд. Так мастер перед началом работы смотрит на заготовку, которую ему предстоит обрабатывать.

Потом в глазах бритого зажглась какая-то мысль, но легче девушке от этого не стало. Он очень мягко, едва заметно, провёл кончиками пальцев по её щеке.

— Завтра к вечеру мы будем в замке, — произнёс он, снова облизываясь, — и там мы с тобой поговорим… Ты ведь будешь разговорчивой? Знаю, что будешь. У меня большой опыт. И хотя я не так много работал с чародейками, я всё же понял, что они устроены точно так же, как и прочие женщины. Точно так же, во всех деталях, как снаружи, так и внутри …

Меньше всего в этот момент Сим хотелось знать, каким именно образом её собеседник это установил. И она поняла, что ещё немного, и она закричит.

Но закричала не она. Закричал капитан…

— Что это ещё такое?! Кто приказал расчехлить знамёна? Зачем вы их сюда притащили?

Бритый развернулся, и из-за его плеча девушка смогла разглядеть происходящее. Взъерошенный капитан стоял посреди лагеря, широко расставив ноги, и смотрел на группу сконфуженных ополченцев, толпившихся вокруг знамени. С их стороны доносились отрывочные реплики.

— Ну, давай же…

— А чё сразу я?

— Надо всё по-правильному сделать, а то неправильно будет…

— Конечно неправильно, если не по-правильному…

— Надо знамя-то развернуть… так положено… мне деверь рассказывал…

— Да заткнитесь вы, один должен говорить…

— Ну, вот и говори…

— Я хочу знать, что здесь происходит?! — капитан нервно поправил увенчанный замысловатым перьевым букетом шлем.

— Ну, это… — неуверенно начал один из ополченцев, — в общем, значит, оно как-то вот так выходит, да…точно так.

— И что именно выходит? — недовольно уточнил капитан.

Человек у знамени глубоко набрал в грудь воздуха. Девушке показалось, что ещё чуть-чуть, и он взлетит.

— Рота взбунтовалась, капитан… — выпалил ополченец и попятился, оглядываясь на остальных в ожидании поддержки.

— То есть как? — голос капитана резко сел, а сам он как-то оплыл и будто стал меньше ростом.

— Ну… — нерешительно ответил солдат, — мы всё по правилам делаем, как положено. Мы требуем этих, как его…

Он растерянно огляделся, ища помощи товарищей.

— Переговоров, — подсказал кто-то.

— Ага, точно, переговоров, — для убедительности ополченец даже пристукнул древком знамени по земле.

— С кем? — полуобморочным голосом пролепетал капитан.

— С вашим, значит, благородием, — робко предположил солдат.

— О чём?

— Нехорошо, значит, наших товарищей как воров каких-то вязать, и на показ выставлять… Они же уважаемые люди, семейные. Что вокруг-то скажут?

— Они преступники. Изменники, — первый шок прошёл, и голос офицера стал более уверенным, — они помогали врагу бежать!

— Ну… это… всё равно нехорошо так с уважаемыми людьми поступать, — набычился бунтовщик.

Офицер покрутил головой, увидел фельдфебеля и подбежал к нему.

— Они же не могут из-за этого бунтовать, правда?

— Ну, ваше благородие, как сказать…

— Могут или нет? Вы должны знать правила…

— Приказ — оно, конечно, дело серьёзное, но и арестовывать уважаемых людей как последних бродяг тоже не совсем разумно. Тут же все свои, сами и разберёмся. Зачем сразу же в колодки сажать? Они и так никуда не убегут.

Капитан, судя по всему, начал колебаться.

— Да и понять их можно. Они же не врага какого спасали, а землячку свою… — добавил фельдфебель, — а вы с ними так круто. Ну, поговорили бы, объяснили, что и как, рассказали как чародейка опасна… … Они бы и осознали, что глупость сморозили. А вы сразу унижать. Совсем нехорошо себя к людям поставили, ваше благородие.

— Вы предлагаете их освободить? — спросил капитан, — и тогда вернёте знамя и разойдётесь по палаткам?

— Думаю, это могло бы решить вопрос, — кивнул фельдфебель.

Капитан нерешительно мялся. Собравшиеся потихоньку со всего лагеря солдаты ждали.

Внимательно следившей за этой сценой бритый тюремщик опустил железную маску на землю и подошёл к капитану.

— Решать, конечно, вам, — чуть присвистывая, сказал он, — но ставлю вас в известность, что о происшедшем будет доложено его светлости барону… во всех деталях.

Капитан нервно поёжился и несколько раз перевёл взгляд с фельдфебеля на тюремщика и обратно.

— Хотя с другой стороны… — забормотал он.

— С любой стороны не думаю, что его светлость посчитает разумным оставить на командном посту человека, вынужденного идти на поводу у подчинённых, — холодно добавил бритый.

Офицер вздрогнул.

— Я приказываю… — его голос сорвался, и он закашлялся, — я приказываю вернуть знамя в палатку и немедленно разойтись. Дело ваших товарищей будет рассмотрено трибуналом с полной тщательностью и ни один невинный не пострадает. Я лично прослежу за этим…

Он осмотрел притихших солдат. Те неловко отводили глаза.

— Зря вы так, ваше благородие, — вздохнул фельдфебель, и осуждающе покачал головой.

Бунтующие у знамени нервно переминались с ноги на ногу, кое-кто уже с надеждой глядел в сторону палатки, где оно обычно хранилось.

— Надеюсь, виновные в подстрекательстве и бунтовщики также будут привлечены к ответственности? — невинно поинтересовался бритый тюремщик, — думаю, его светлости бы хотелось быть уверенным в надёжности своих войск.

— Ты капитану-то не подсказывай, — возмутился кто-то в задних рядах.

Бритый повернулся на голос, но говоривший уже предусмотрительно укрылся за спинами товарищей.

— Да, несомненно, — страдальчески выдавил из себя офицер, — я прослежу, чтобы зачинщики были наказаны…

— Прислал барон холуя на нашу голову, — продолжил неведомый возмутитель спокойствия из толпы, — да кто он вообще такой, чтобы капитану приказывать?

— Никто мне не приказывает, — дёрнулся офицер, бросив неприязненный взгляд на бритого, — я сам здесь приказываю. Кто-то с этим не согласен?

Он обвёл толпу взглядом. Толпа бурчала, но явных возражений не выказывала.

— Гнида бритая, — раздражённо выкрикнули из-за спин.

Тюремщик быстрым движением выхватил кинжал и метнул в толпу. Донеслись ругательства и звук падающего тела. Солдаты расступились. На освободившемся пространстве сидел небритый солдат с торчавшей из плеча рукояткой кинжала и исподлобья глядел на обидчика.

— Он оскорбил доверенное лицо барона, — пояснил капитану тот, — и тем самым оскорбил самого барона. Прикажите его арестовать.

Капитан слегка побледнел, но сделал знак фельдфебелю. Тот опять грустно вздохнул, покачал головой, и махнул стоявшим рядом дюжим мечникам.

— Возьмите его.

Раненый поднял голову и истошно крикнул:

— Своих бьёшь, да?

Мечники остановились и поглядели на фельдфебеля. Толпа вокруг раненого вдруг уплотнилась и помрачнела.

— Возможно, это было лишним… — пробормотал капитан, лицо которого окончательно приобрело землистый оттенок.

— Вы офицер или тряпка? — рявкнул бритый, в глазах которого вдруг проступил страх, — вы в состоянии контролировать своих людей или они могут крутить вами как хотят?

— Вы забываетесь! — капитан сжал кулаки.

— А вы позволяете своим подчинённым освобождать преступников, оскорблять его светлость и после всего этого ещё и уходить от наказания!

Солдатская масса как-то странно уплотнялась и густела, хотя число людей нисколько не прибавлялось.

Бритый посмотрел в толпу и попятился.

— Я доложу барону! Вас повесят на крепостной стене! Грязные мужики!!! Кем вы себя возомнили?!

— Бей его, ребята! — не слишком уверенно прозвучало из толпы, — он ранил Кина… вот гад.

Фельдфебель демонстративно отвернулся.

— Не подходите ко мне! Не смейте меня трогать!! — тюремщик выхватил короткий меч и выставил перед собой, — не прикасайтесь ко мне, грязные свиньи, я всё доложу барону… вы ответите, вы за всё ответите, я вас собственными руками…

Он осёкся, но было поздно. Толпа резко качнулась и мгновенно затопила площадку в центре лагеря.

— Не надо… не трогайте… я всё забуду… я никому не скажу… — донеслось из людской гущи, потом раздались крики, перешедшие в хрип и бульканье.

Сим увидела, как над толпой выросли пики, на которых ещё подёргивалось долговязое тело. Затем пики опустились, и тело полетело в канаву. А потом толпа снова взорвалась.

— Держите! Убегает!! Хватай его!!!

— Нет! Нет! Умоляю… пощадите… я никому не хотел зла… пожалуйста…

Девушка увидела, как по грязи волокут нечто ещё совсем недавно бывшее капитаном, а сейчас больше напоминавшее вяло дёргающий тощими конечностями шматок мокрой глины.

— В колодки посадить, также как он наших мужиков заковал…

— На пики его, кровопивца, на пики!!!

— Вздёрнуть на берёзе, и вся недолга…

— Ради всего святого, пощадите… я не хотел…

— А ну тихо! — фельдфебельский бас перекрыл гам, и движение в толпе остановилось.

Рослая фигура ледоколом проплыла сквозь людскую массу.

— Господин Климп, пожалуйста, умоляю вас… — капитан жалобно всхлипывал.

— Что вы делаете? — пробасил фельдфебель, развернувшись к толпе, — тот мерзавец напал первым, но это ваш капитан… вы ему присягали.

Толпа заколыхалась и начала пятиться, оставив съёжившегося капитана в центре небольшого пустого пространства.

— Он заковал наших товарищей… — выкрикнули из толпы, — как последних воров!

— Правда! Заковал!!

— А меня всё время на дежурство ночью ставил… и приказал выпороть, когда я его чуть кипятком не облил… и ведь ни капли же на него не попало!

— А меня, в том месяце…

— Тихо! — фельдфебель грозно встопорщил усы, — всё должно быть по правилам. Если мы объявляем бунт, мы не должны трогать капитана. Да, он был не лучшим командиром, но таковы правила. Нельзя убивать офицеров.

Толпа тут же согласно загудела, кивая головами.

Капитан, пошатываясь, встал из грязи.

— Вы меня не убьёте? — в его глазах диким пламенем горела отчаянная надежда.

— Нет, ваше благородие, не убьём. Но на вашем месте я бы побыстрее убрался из лагеря. Вы многим насолили, и я за всеми не услежу… Уж извиняйте.

Капитан вжал голову, обхватил плечи руками и, спотыкаясь, затрусил к опушке леса.

— А что теперь? — спросил кто-то, провожая офицера взглядом.

Толпа загалдела. Фельдфебель, сложив на груди руки, задумчиво шевелил усами, напоминая философствующего моржа.

— Пожалуйста, — произнесла Сим.

Её никто не услышал.

— Эй, кто-нибудь? Вы меня слышите? Послушайте… Хоть кто-нибудь меня слышит? Вы что, оглохли все?! Да перестаньте же галдеть… Ну, хорошо… сейчас вы точно услышите…

Она не ошиблась. Взрыв действительно было хорошо слышно. Толпа моментально рассеялась, очистив площадь, на которой в полуприсяде застыло несколько оглушённых. Крыши стоявших ближе к находившемуся в нескольких метрах над землёй эпицентру палаток кое-где слегка затлели, и только сырая погода не позволила огню разгореться.

— Ого… — пробормотала девушка, заливаясь краской, — кажется, я немного не рассчитала… надеюсь, я хотя бы никого не покалечила…

Она обвела глазами выглядывавших из укрытий ошарашенных пехотинцев и скомандовала.

— Для начала снимите с меня кандалы, а потом я скажу вам, что делать.

Тяжеловесный прямоугольный камин венчала рубленная из тёмного сланцевого камня бычья голова, угрюмо глядевшая в зал маленькими злобными глазками. Пробегавшие по жирному сланцу отблески каминного пламени делали её почти живой.

Сестра-палатин Вендис почесывала за ушком пегого котёнка, блаженно развалившегося у неё на коленях, и старательно изображала, что происходящее в зале её не интересует.

Барон Аргинбальд неподвижно стоял перед растерянным капитаном и изредка поводил плечами. При каждом движении под тёмно-синей фланелью перекатывались мышцы. Капитан от этого нервно взмаргивал и начинал заикаться.

— Я н-не мог ничего поделать, ваша светлость… они взб-б-бунтовались… это всё проклятая к-ко-алдунья…

Аргинбальд засопел, а в его лице проглянуло что-то общее с украшавшей камин головой.

— Я ч-чудом остался жив… меня не предупредили, что у них такие сильные ва-валшебники… вы должны были послать с-со мной кого-нибудь из специалистов… у меня просто не было шансов, ваша с-светлость!

— Значит, это я должен был, — хмуро произнёс барон.

Он снова повёл плечами и несколько раз сжал и распустил кулаки. Капитан вздрогнул и попятился.

— Ваша светлость, я сделал всё что мог… Они… они… они чуть м-меня не убили. Я спасся только чудом!

— Они убили моего человека… а ты смог выжить.

Барон стиснул кулаки и шагнул в сторону капитана, тот молча попятился и стал до крайности похож на побитую собаку.

— Пошёл вон, — буркнул Аргинбальд.

— С-спасибо, ваша светлость… огромное спасибо…

— Вон!

Капитан опять вздрогнул и засеменил к выходу.

Барон вернулся в кресло. Стоявший рядом слуга моментально наполнил огромный безвкусно позолоченный кубок пивом. Барон отхлебнул и вернул кубок на стоявший рядом столик.

— Ты мог его наказать, — заметил сидевший в соседним кресле орденский рыцарь.

— Потом… Он вассал Сигибера, пусть тот сам этим и занимается. А сейчас мне нужен каждый человек способный держать меч… Или хотя бы застрять на вражеском. Ты же должен понимать, как всё похабно обернулось, Бриан!

Барон снова взялся за кубок и снял с блюда вяленую рыбину.

— Хочешь? — он посмотрел на собеседника.

Бриан вежливо улыбнулся.

— Обеты рыцаря-палатина… Считай, что я не очень голоден.

Вендис мысленно фыркнула. Обеты! Да просто вкусы у барона откровенно мужицкие. Командор Бычьего Лба происходил из мелких провинциальных дворян, и не отличался особым аристократизмом и утончённостью.

В подтверждение этой мысли барон постучал рыбиной по подлокотнику кресла.

— Этот п… — Аргинбальд бросил взгляд в сторону Вендис, и поправился, — …болван, потерял всю мою армию!

— Ну не всю, — покачал головой Бриан.

— Всю! Всех солдат прос… потерял! — барон снова посмотрел на зарумянившуюся девушку и добавил, — прошу прощения за мою несдержанность, сударыня.

— У тебя же остались люди.

— Это ерунда. Пустяк. Все мои люди сейчас в Эбораке с принцем Лизандием. А может уже и по ту сторону гор, в Южных Землях. У меня от силы полсотни человек, считая поваров и конюхов…

— Но замок же неприступен! — не выдержала Вендис, — как вы можете бояться каких-то бродяг?

Бриан и барон одновременно посмотрели на девушку с совершенно одинаковым выражением на лицах. Та героически выдержала их взгляд, почти не смутившись.

— Понимаешь ли, Вендис, — мягко пояснил Бриан, — даже самый неприступный замок не больше чем груда камней, если в нём нет гарнизона.

— Именно, — хмуро добавил барон, — моих людей едва хватит, чтобы поставить дозоры на всех стенах замка. Ни о какой нормальной обороне и речи идти не может.

— Но они же не посмеют атаковать замок?!

— Будем надеяться. Нужно как можно скорее послать к Сигиберу за помощью. Бунтовщики становятся слишком назойливыми. Этот осиный рой нужно раздавить в зародыше. Полагаю, наш орден окажет необходимое содействие.

— Буду очень рад, Бриан, если твои братья-рыцари придут нам на помощь.

— Мы не имеем права вмешиваться… — заметила Вендис.

— Речь идёт не о претенденте, а о мятеже, в котором замешана тёмная магия, — покачал головой Бриан, — эти крестьяне выступили отнюдь не в поддержку Дидерика.

Барон согласно кивнул. Рыцарь-палатин продолжил.

— Полагаю тебе, сестра Вендис, лучше будет как можно скорее отправиться на юг, в приорию, чтобы вызвать помощь.

— Во-первых, северная приория ближе, — начала девушка.

— Путь туда может быть опасен…

— Во-вторых, как вы можете быть такими трусами? Вы рыцари, а боитесь каких-то оборванцев!

Барон густо побагровел.

— Вендис, ты ещё молода, и… — начал Бриан.

— И это никак не мешает мне понимать, что приличествует рыцарю, а что нет, — она гордо вздёрнула подбородок, — и я рада, что будущий император не видит вас в этот момент…

Теперь начал багроветь уже Бриан.

— Принц Лизандий тут совершенно ни при чём, — холодно ответил он, — я лишь стараюсь быть благоразумным.

— Для этого достаточно послать гонца. А отсылать из замка сестру-палатина, которая может быть полезна и в случае осады — крайне неблагоразумно, — съязвила Вендис.

— Ты вполне могла бы послужить хорошим гонцом, — уточнил Бриан.

— В словах девочки что-то есть, — не очень уверенно протянул барон, переводя задумчивый взгляд с Вендис на Бриана.

Тот осуждающе посмотрел на барона.

— Юной девушке нечего здесь делать, особенно если всё-таки случится осада.

— Я давала клятву помогать, защищать и лечить всех, кто в этом нуждается, — Вендис вызывающе посмотрела на Бриана, — как и некоторые… и в отличие от некоторых, не намерена трусливо бежать при одной мысли об опасности.

На щеках Бриана заиграли желваки. Барон смотрел на него очень внимательно, затем, придя к какому-то решению, сказал.

— Думаю, ей стоит остаться…

Бриан смерил его уничижительным взглядом.

Девушка поднялась с кресла и, прихватив с собой котёнка, победно зашагала к выходу.

Подождав пока дверь за ней захлопнется, Бриан зашипел на Аргинбальда.

— Ты что, не мог помолчать? Зачем она тебе здесь?

Тот невинно закатил глаза.

— Целитель никогда не бывает лишним…

— И это говоришь ты? Который никогда не жалел солдат? Ты врёшь как сивый мерин… У тебя на уме что-то другое. Она ведь тебе не нужна. Отвечай? Или у тебя на неё какие-то планы? Пока баронесса в отъезде!

Лицо Бриана чуть побледнело, а рука сама собой поползла к висевшему на поясе мечу.

— Да нет, что ты… Ты прекрасно знаешь, что она не в моём вкусе и вообще мне вполне хватает супруги и пары служанок, — воскликнул барон.

— Тогда какого лешего ты влез в наш разговор?!

— Она-то мне не нужна, а вот ты — очень. Ты один стоишь двух десятков мятежников, если не трёх…

— А я-то здесь причём?

— Ну, мало ли… вдруг ты сам захочешь поехать за помощью.

— С чего ты взял?

— Нет. Просто я подумал, что её одну ты в замке точно не бросишь…

Барон подмигнул.

— Что ты несёшь. Я рыцарь-палатин!

— Нет-нет, ничего, обет безбрачия и всё такое… просто мне позарез нужны и лишний рыцарь, и лишний целитель. А кого послать за помощью, я найду.

Он вдруг помрачнел и выругался.

— Только вот нового палача где найдёшь? Толковый ведь был малый, мастер своего дела… А этот паршивый капитанишка дал своим мужикам его убить… Но ничего, я им это ещё припомню.

Бриан облегчённо вздохнул. Смена темы его явно обрадовала.

— Думаю, что палач для нас сейчас — не самая большая потеря. Хотя меня серьёзно беспокоит эта их колдунья…

— А это уже твоя забота, палатин, — усмехнулся барон, — вас учили с магами бороться, а моё дело — солдаты.

Она не слишком любила ездить верхом. В основном потому, что выросла в городе и не очень-то уверенно держалась в седле. Обучение в затерянном в пустыне храме тоже не способствовало практике верховой езды. Разве что на верблюдах. Но отказаться от приведённой Ранальдом кобылы ей было неудобно. Девушка вдруг обнаружила, что, несмотря на, как ей казалось, достаточно самостоятельный характер, она не в состоянии просто так взять и отказаться от подарка.

— Эй, Сим, или тебя сейчас лучше называть Мольфи? — подала голос Смиона.

— Сама не знаю, но они зовут меня только Малфридой, и я даже стала немного привыкать.

— Ага, у тебя теперь собственная армия, — рассмеялась алхимик.

— Да ну тебя… армия. Просто они влезли в эту переделку всё-таки из-за меня, — её щёки едва заметно окрасились румянцем, — не могла же я просто так их бросить? Они, как-никак, мои земляки.

Девушка вздохнула и замолчала.

— А я уже лет шесть дома не была, — продолжила она после краткой паузы, — но ты Родгару только не говори, ладно?

— Ладно, — улыбнулась Смиона, — официально ты проявила рассудительность и глубокий стратегический расчёт и смогла привлечь солдат на нашу сторону. Никакой сентиментальности и ностальгии…

— Ты опять начинаешь?

— Ну что ты… — алхимик картинно замахала руками в знак отрицания.

Лес расступился, и они выбрались на опушку. Приречную низину затягивал утренний туман, а из него гигантским мрачным комодом вырастал замок Бычий Лоб.

Они остановились и разглядывали крепость, словно парившую над землёй на молочной подушке тумана.

— Боишься? — посерьёзневшим тоном спросила алхимик.

— Нет. Скорее волнуюсь. Замок, конечно, мощный, но там почти нет гарнизона. Достаточно сломать ворота и наше численное превосходство решит дело… — ответила волшебница, — по крайней мере, так сказал Родгар.

— Я не о штурме… — покачала головой Смиона, — я о том, что будет после. Ты ведь понимаешь, в какие игры мы с тобой ввязались? Это не глухая, никому не нужная, лесная крепость, это имперский замок. Шутки кончились, и то, что теперь начинается, пугает меня всё больше и больше.

Мольфи поёжилась то ли от утреннего холода, то ли от мыслей о том, что начинается, но ничего не ответила.

Мимо них нескончаемым потоком текла повстанческая армия. Она уже мало чем напоминала ту банду разбойников и неуверенную толпу крестьян, с которых всё начиналось полтора месяца назад. Теперь из леса выходили колонны полноценных солдат, может не слишком опытных и не первостатейно вооружённых, но солдат. Родгар потратил это время не зря. Мерно чавкали по осенней грязи сапоги, ожившим частоколом двигались ряды пик. В сыром воздухе покачивались знамёна. Они были импровизированными и пошиты в основном из скатертей и занавесок, взятых в лесном замке. По настоянию Роба на них были помещены вырезанные из ткани изображения хорьков. Именно это животное он объявил символом восстания. "Мы хорьки, которые должны очистить землю от зажравшихся крыс!" — заявил он. Мольфи эта идея не понравилась, но и повода особо возражать, она найти не смогла. Родгар же просто сказал — "да пусть хоть кролики, главное чтобы воевали хорошо".

В голых после листопада кустах раздался треск, скрип колёс и нервные выкрики Укена.

— Держи! Осторожнее!! Да не дёргай же, уронишь…

Волшебница оторвалась от размышлений и посмотрела на Смиону.

— Что ж, чем бы это всё потом не кончилось, но пришло время начинать.

Сестра Вендис подняла взгляд на Бриана.

— Возможно, я была несколько резка и несправедлива, но я бы не простила себе, бросив вас здесь. Как бы я могла после этого смотреть в глаза сёстрам?

Бриан вздохнул.

— Вен, тебе действительно лучше было бы уехать. Думаю, это даже сейчас ещё не поздно. Ты не воин, а пользы куда больше принесёшь, если вызовешь подмогу.

Девушка помялась.

— Я понимаю… Но кем я буду после этого выглядеть? Трусихой? Предательницей?

— Старейшины ордена всё поймут. Тебя никто ни в чём не обвинит…

— Я сама себя обвиню!

На верхней галерее хлопнула дверь.

Бриан и Вендис одновременно подняли головы.

— Беседуете? — прорычал, сбегая вниз по ступеням, барон Аргинбальд, — мои наблюдатели заметили какое-то движение у реки. Проклятье, неужели они решили наступать в такую рань? Я даже ещё не завтракал…

Он сгрёб со стола кружку с молоком и с громким бульканьем выпил.

Грохнув по доскам, он вернул пустую кружку на стол и повернулся к Бриану.

— Твой меч наготове? Я имею в виду железный…

Рыцарь-палатин вспыхнул.

— Прекрати свои казарменные шутки, Арги! Здесь дама…

— Так я и вижу, — барон широко ухмылялся.

Девушка непонимающе глядела на собеседников.

Аргинбальд неожиданно посерьёзнел.

— Если дойдёт до драки, тебе придётся сражаться. Я дам тебе людей. Надеюсь, твоя рука столь же быстра, как и в молодости, а книги ещё не высушили твоих мозгов окончательно.

— Я готов, — кивнул Бриан.

— А что вы поручите мне? — вмешалась Вендис, — я могу лечить и поддерживать воинов…

— Ты останешься в башне ждать особых распоряжений, — сухо отрезал барон.

В глазах Бриана промелькнула благодарность.

— Но я бы хотела…

— Это приказ.

— Но…

— Я комендант замка, а ты солдат.

— Хорошо, — разочарованно вздохнула девушка, — но я надеюсь у меня будет возможность чем-то реально помочь. И, может быть, даже император… будущий император, об этом узнает.

В её лице засквозила мечтательность, Бриан негромко скрипнул зубами.

Дверь на галерее снова распахнулась.

— Ваша светлость, к главным воротам замка приближается отряд пехоты…

— Проклятье! Они таки напали. На стены, лентяи!! К бою!

Барон Аргинбальд внимательно разглядывал дальний берег рва через бойницу. Среди бурой пожухшей травы суетились вооруженные люди. Часть выстроилась в подобие живой стены, укрывшись за тяжёлыми щитами и выставив копья, а остальные копошились за ними, перетаскивая связки веток и сучьев, какие-то корзины и мешки. Виднелось несколько импровизированных лестниц.

— Готовятся… — барон протёр затылок лоскутом полотна, — сможете их достать?

Он обернулся к засевшим на верхнем ярусе бойниц стрелкам. Старший отрицательно покачал головой.

— Далеко. На самом излёте достанем, только стрелы переводить.

— Даже сверху вниз?

— Так точно…

Барон пробурчал себе под нос что-то неразборчивое и продолжил всматриваться в происходящее.

— У них должна быть волшебница. Ей нужно будет подобраться к воротам. С такого расстояния ей их не повредить.

Он повернулся к стрелкам.

— Когда она подойдёт — не промахнитесь.

— Будьте покойны, ваша светлость, выцелим…

Бриан стоял этажом ниже, в каземате надвратной башни, и слушал барона вполуха, от нечего делать разглядывая лебёдки подъёмного моста.

За спиной кто-то робко кашлянул. Рыцарь обернулся. Возле неловко топтались несколько солдат.

Заметив его вопросительный взгляд, один из солдат заговорил.

— А вы, правда, из Ордена будете?

— Правда.

— И за нас будете сражаться?

— Собираюсь. Что-то не так?

— Да нет. Ничего. Просто с вами оно спокойнее… А то про этих, — он кивнул головой в сторону отделявшей их от врагов стены, — всякое рассказывают…

— И что же про них рассказывают? — поинтересовался Бриан.

Солдат чуть смутился.

— Ну, всякое. Что у них чернокнижники есть сильные, которые демонов поднимать могут…

— Это ерунда. Всё, что у них может быть — много о себе возомнившая деревенская знахарка, — заверил его рыцарь.

— А ещё рассказывают, — вмешался солдат помоложе, — что с ними безголовый волхв идёт…

— Кто?

— Да это сказки всё, — перебил его первый солдат, мрачно сверкая глазами на молодого сослуживца.

— Интересно, — оживился Бриан, — и что же в них говорится?

— Ну, — солдат несколько растерялся, — был в здешних краях волхв, да поймали его за чернокнижием, хотели арестовать, но он отбиваться стал, и его убили. Голову забрали, а тело бросили в лесу.

— И что?

— Ну и стали люди поговаривать, что он ожил и по лесам теперь без головы ходит. А другие говорят, что один кузнец ему железную голову заместо настоящей сделал…

— Точно сделал, — вмешался молодой, — мне старший брат рассказывал, он когда мальцом был, видел того волхва. Только тот без головы ещё тогда ходил…

— А если он без головы, то откуда же твой брат может знать, что ему железную сделали?

— А вот и может…

— Это всё суеверия! — чуть повысил голос Бриан, — даже волхв не может ходить без головы. Или с железной головой. Ни один человек этого не может.

Солдаты притихли.

— А если он демон? — всё-таки не удержался совсем уж щупленький солдатик пристроившийся совсем позади.

— Ну, посуди сам, откуда здесь демоны? — ровным тоном ответил Бриан, и улыбнулся, давая понять, сколь легкомысленно было это предположение.

— И то верно, — кивнул солдатик, — ниоткуда…

— Так что всё в порядке, нам противостоят обычные люди, а не колдуны, демоны или оборотни, уж поверьте мне, — снова улыбнулся Бриан.

Солдаты облегчённо закивали.

— Что вы тут лясы точите? — загремел совсем рядом голос барона, — эти проходимцы вот-вот на штурм пойдут.

Бриан повернулся на голос, и неожиданно обнаружил рядом с бароном несчастного капитана, так печально лишившегося роты. Бедняга потерянно торчал недалеко от бойницы облачённый в пехотное облачение и с луком в руках. Шлем и кольчуга были ему велики, и придавали вопиющее сходство с огородным пугалом.

Барон тоже его заметил.

— Ты ещё здесь? А ну живо к бойнице. Будешь искупать свою вину чужой кровью. И не вздумай мазать, за каждую стрелу ответишь!

Несчастный офицер мелкими шагами подошёл к бойнице и осторожно выглянул наружу.

— Видишь мятежников? — хмуро спросил барон.

— Ага. Вон там стоят… проклятье!

— Что такое? — удивился Бриан.

— Это же мои солдаты!! Вот гады! Штурмовать нас пришли!

— Что ты несёшь? — рыкнул барон, — ослеп что-ли? Кто же будет ставить только что переметнувшихся людей на самый ответственный участок?

— Постой, не горячись! — остановил его Бриан, и обернулся к капитану, — ты уверен?

— Конечно. Я их знаю. Вон там мой фельдфебель Климп, а вон тот, долговязый, это…

— Ничего не понимаю, — барон тоже выглянул в бойницу, — не могут же эти мятежники быть настолько дураками, чтобы поставить самые ненадёжные войска на самое ответственное место? Если так, то я не пойму как они смогли хоть одну крепость взять…

— А может быть дураки-то как раз не они… — пробормотал Бриан, холодея.

Барон посмотрел ему в глаза, и рыцарь увидел в них понимание и ужас.

Мольфи ухватилась за нависавший куст, и, держась за него, подобралась к самому краю рва. Тинистая чёрная вода оказалась в каком-то вершке от её сапог.

— Не высовывайся, — пробурчал Кралог.

— Далеко, а я маленькая, не попадут… — беззаботно отмахнулась девушка.

— Я знал человека, который с большего расстояния попадал в мелкое яблоко, лежавшее на голове раба, не причинив тому ни царапины, — буркнул тот, — и заработал кучу денег, заключая на это пари.

Куст затрещал, и Мольфи неохотно отступила выше на берег.

— И он никогда не промахивался? — с любопытством спросила она, — ну вот ни единого разочка?

— По крайней мере, рабов он менял довольно редко…

— Готово! — провозгласил Укен тонким от волнения голосом.

— Начинай, — скомандовал Родгар и, обернувшись к стоявшей пехоте, добавил, — как ворота упадут, те, кто с лестницами сразу перебрасывают их через ров, и первый отряд идёт на штурм. Остальные в это время быстро наводят основной мост. Всё как на учениях. Приготовились.

— Думаю, людям будет лучше залечь, — добавил Укен, — всё-таки первый раз испытываем…

— Ты же раз пять делал пробы?

— Я имел в виду в бою, вдруг что случится…

— Давай, не тяни.

Укен сглотнул, и поднёс фитиль.

Бриан услышал отдалённый раскат грома, и ему показалось, что каменная громада замка чуть вздрогнула.

— Лесные ворота! — простонал барон, — они провели нас как котят… Там же едва человек пять в дозоре, и они наверняка всё проспали, идиоты! Думали, их туда отдыхать отправили!

— Отвлекающий манёвр, — пробормотал Бриан, — кто бы только мог подумать. А ведь простые крестьяне…

— Живо все за мной, нужно успеть пока они не сломали ворот! — барон метнулся к выходу из башни.

Прогремел второй удар грома, а потом все отчётливо услышали хруст и гулкие удары падающих тяжёлых предметов…

— Поздно… — прошептал Бриан.

Родгар в развевавшемся чёрном плаще и чёрном шлеме с небольшими полями выглядел довольно эффектно. Мольфи это отметила ещё когда они только направлялись к Бычьему Лбу. Тогда она сочла это франтовством, но теперь своё мнение изменила. Людям и даже ей, он внушал твёрдое убеждение в собственной силе и безошибочности, и заслуга внешности была в этом не последней.

А сейчас в уверенности была острая необходимость. Пехотинцы сгрудились в узком, ведущем во двор, проходе, укрывшись за кромками стен. У входа в расположенную чуть дальше караулку уже лежало несколько тел.

— Они будут метить нам в спину, почти в упор… Мы не сможем прорваться через двор. Нужно срочно с ними покончить. Каждая секунда на счету, Мольфи. Как только остальные смогут отступить в цитадель, нам придётся всё начинать сначала. Давай, девочка, на тебя вся надежда. Нам к ним быстро не прорваться, проход слишком узкий, только на одного, а они колют сбоку, через бойницы…

В голосе Родгара звучали надежда и просьба.

Девушка прикусила губу и, выглянув из-за угла, посмотрела на узкую сводчатую дверь в каменной стене. Из прохода торчали чьи-то ноги, и тонкими струйками змеилась по булыжникам кровь.

— Мы уже потеряли троих…

Девушка глубоко вздохнула и попробовала выйти из-под защиты арки. Родгар дал знак, и пара солдат прикрыли её своими щитами. Из бойницы вылетела стрела, но целить под таким углом было слишком трудно — она срикошетила от края стены и, переломившись, отлетела во двор.

Мольфи закрыла глаза и вытянула перед собой руки. Воздух между ладонями задрожал и начал медленно стягиваться в клубок. В его центре возникло свечение, которое с каждым мгновением усиливалось, становясь из багрового — алым, потом оранжевым, жёлтым и, наконец, ослепительно белым. Клубок увеличивался и уплотнялся. По вискам девушки побежали капельки пота, хотя жара огненный шар совсем не давал.

Она резко выдохнула и клубок огня, словно от удара невидимой клюшкой, понёсся к проходу, на ходу распухая и желтея. Он влетел в проём, и на секунду повисла тишина. Потом изнутри донёсся хлопок и из двери и бойниц вылетели прозрачные языки пламени, ткань на лежавшем в проходе трупе моментально вспыхнула и начала коробиться. И раздались крики. Девушка покачнулась и заткнула уши. Кто-то из солдат подхватил её и затащил назад. Родгар махнул рукой и передовые отряды бросились через двор ко входу в цитадель.

Мольфи привалилась к стене. Колдовство было мощным и высосало почти все её силы. Смиона обмахивала волшебницу платком.

— Могли бы и сами, — бурчала она, — заставлять юную девушку такое творить, изверги…

Две дюжины крестьян на плечах вкатывали в замок агрегат Укена. Его создатель метался вокруг, только каким-то чудом не попадая под колёса или опорные брусья.

— Так, так, ровнее давай, ровнее… Осторожнее! Сломаешь! Ну, куда ты его поворачиваешь, ну куда?

— Спасибо, я уже в порядке, — пробормотала Мольфи.

— Точно? — придирчиво спросила Смиона.

— В полном…

Алхимик тщательно убрала платок за корсаж.

— Берегись!!!

Раздался лёгкий свист, и Мольфи увидела медленно, словно в дурном сне, летящие на них штрихи стрел. А потом они как-то сразу ускорились и летним градом застучали по камням и лафету. Крестьяне бросились врассыпную. Кто-то ухватил её за руку и втянул под укрытие ближайшей арки.

— Вроде все целы, — удовлетворённо констатировал один и крестьян.

Мольфи бросила взгляд на валявшиеся на камнях и застрявшие в древесине колёс и балок стрелы.

— Э-э-ээ… Извините, но мне кажется… кажется… меня зацепило… немного.

Девушка резко повернулась. Бледный и растерянный Укен с недоверием смотрел на торчавшую из складок быстро намокавшей одежды стрелу. Потом он покачнулся и широко открытыми глазами поглядел на окружающих.

— У меня голова… кружится…

Кто-то из крестьян подхватил его под руки и не дал упасть.

— Только не теряй сознания! Только не теряй! — крикнула Смиона, бросаясь к раненому.

Мольфи протолкнулась за ней. Укен привалился к стене и обводил склонившихся над ним людей потерянным взглядом.

— Кажется, я умираю…

— Что ты такое говоришь! — кричала Смиона, пытаясь разлепить окровавленную хламиду и понять, насколько серьёзна рана, — всего-лишь какая-то пустяковая царапина! Я уверена. Ты не должен умирать! Ты не можешь умереть!! Прекрати сейчас же!! Не смей умирать!

— Я уже начал рисовать… — пробормотал Укен, — портрет Сим… какая жалость… я хотел закончить… тогда может быть грандмастер Скимн… он меня бы… простил…

— Ты обязательно его закончишь, — пробормотала Мольфи, отчётливо понимая, что врёт.

— Ты не должен! Не смей, прекрати сейчас же… — Смиона почти рыдала, — я же почти решилась…

Укен моргнул, потом его глаза закатились, а голова повалилась на плечо.

— Отошёл… — пробормотал один из крестьян, — повезло, совсем не мучился…

Мольфи отвернулась, пытаясь сглотнуть застрявший над гортанью комок.

— Нет! — закричала Смиона, — Нет! Врача! Лекаря!! Быстрее!!! Есть здесь где-нибудь лекарь?

Толпа заколыхалась. Через теснившихся друг к другу крестьян проталкивался волхв Дунстан из Рощицы Гребня.

— Пустите. Я уже иду. Иду. Я уже. Где больной?

— Какой больной! Он умирает, сделай же что-нибудь!? Немедленно!

— Спокойнее, спокойнее. Госпожа, пожалуйста, отцепитесь от меня и перестаньте трясти, я не могу так работать…

Вырвавшись из рук Смионы, он наклонился к Укену.

— Он жив? Жив?

— Спокойнее. Сейчас выясним…

— Ну же?!

— Не толкайте меня под руку, я вас очень прошу… Спасибо… Пульс есть. Дыхание тоже. Так, понятно…

— Вы же его спасёте? Спасёте?

— Всё в руках судьбы и фортуны…

— Ну, пожалуйста, спасите его.

Волхв переломил древко и по частям вытащил стрелу. Укен слабо застонал.

— Он жив! Вы слышали!? Он жив…

— Спокойнее, госпожа, пожалуйста, спокойнее, я почти оглох…

— Извините…

Волхв склонился над умирающим и стал его ощупывать, что-то бормоча. Мольфи явственно ощутила текущую от его рук и впитывающуюся в тело раненого магию. Укен снова застонал, дернулся, сделал несколько судорожных вдохов, а затем его дыхание стало ровнее.

— Думаю, его вполне можно спасти, — произнёс слегка запыхавшийся волхв.

— Вы уверены?

— Что здесь творится? Где пушка? Почему она всё ещё здесь? — загремел голос Родгара.

— Укена ранило, — сказала Мольфи.

— Проклятье, — чертыхнулся Родгар, — серьёзно?

— Думаю, что очень…

Родгар выругался.

— Так, — он оглядел замершее в проходе орудие, — тогда переходим к запасному плану… Смиона, ты мне нужна.

— Я не могу…

— Ты мне нужна!

— Здесь раненый! — она свирепо поглядела Родгару в глаза.

— С ним волхв, а твоя задача помогать мне.

— Он ранен! Ты это понимаешь!?

— А ну прекрати немедленно! Ты солдат!

От командного рыка у Мольфи чуть не заложило уши, а толпа крестьян раздалась как болотная вода от упавшего камня.

Смиона часто заморгала, потом уже лишённым всякой истеричности голосом ответила.

— Извините, командир, этого больше не повторится.

Она протёрла лоб рукой и бросила взгляд на Дунстана, невозмутимо возившегося с раненым.

— Всё в порядке, — ответил Родгар абсолютно спокойным и даже более мягким, чем обычно, тоном, — ты можешь определить, какой заряд потребуется для главных ворот цитадели?

— Конечно. Одну минуту…

— Прекрасно. Ты, Мольфи, мне тоже будешь нужна.

Бриан с бароном внимательно рассматривали бочонок, сам собой катившийся по мощёному двору. Он двигался на редкость целеустремленно, направляясь прямо к воротам.

— Что это ещё за чертовщина? — пробурчал барон.

— Понятия не имею, — покачал головой Бриан, — даже предположить не могу. Но катят его явно магией.

— Ты можешь остановить?

— Не думаю… Вообще это всё очень странно. Я заметил нечто довольно подозрительное в воротах. Я видел подобные устройства на восточной границе, и если я не ошибаюсь… нет… это невозможно… я ошибаюсь…

— Я уже готов к самому худшему, Бриан, но, по крайней мере, мои парни смогли этот агрегат остановить… и что бы это ни было, меня радует, что оно застряло на той стороне двора.

— Не понимаю, зачем они катят эту бочку? — покачал головой рыцарь.

— Я тем более, но уверен, что ничего хорошего, когда она докатится, нас не ждёт.

Некоторое время они молча смотрели на громыхавший по булыжникам бочонок. Потом барон заговорил снова.

— Я останусь здесь. Ты со своими людьми отступишь ко входу в главную башню. Держись до последнего.

— Там двери совсем хлипкие. Тебе надо будет как-нибудь их заменить.

— Если эти бунтовщики прорвутся к главной башне, значит меня уже больше никогда не будут волновать двери… Разве что те, которые ведут на тот свет. Поторапливайся Бриан, бочонок уже почти у ворот.

— Готово, — прошептала Мольфи, устало опуская голову, — докатила…

— Теперь напрягись ещё чуть-чуть. Зажги его…

— Я попробую… Но очень далеко. И я… я немного устала.

— Всё в порядке, нужно просто его зажечь. Дальше всё произойдёт само. Попробуй. У тебя должно получиться.

Мольфи вздохнула и посмотрела не лежавший у ворот цитадели бочонок. А потом он взорвался…

— На штурм! — загремел Родгар, и первым бросился в пелену расплывавшегося по двору порохового дыма.

Мольфи опустилась навзничь на холодные камни двора, и устало смотрела в низкое, чуть не цепляющееся за шпили башен, небо.

Барон, с двуручным мечом в руках, вышел из разбитых ворот первым.

— Ну, кто больше всех умереть торопится?

Он был не очень высок, но плотен, и меч крутил с лёгкостью. Толпа вооружённых крестьян сразу притормозила.

— Боитесь, холопы?

— Нисколько…

Родгар, перебросил меч в левую руку, и перехватил у кого-то из пехотинцев осадный топор.

— Так умри, — барон описал мечом широкий полукруг, затем перехватил его левой перчаткой за лезвие и нанёс колющий выпад, словно копьём.

Родгар увернулся.

— Шустёр, — констатировал барон и перешёл в атаку.

Несколько минут они кружили по двору, обмениваясь ударами. Солдаты обеих армий молча следили за поединком. Родгар был подвижнее и мог уворачиваться от атак, однако более короткое оружие не давало ему дотянуться до противника.

Но тут барон, зацепился сапогом за выбитый булыжник и на секунду покачнулся. Этого оказалось достаточно, Родгар смог поднырнуть под меч, оттолкнуть врага плечом, проскочить за спину и с размаху достать его топором между лопаток, пока тот пытался восстановить равновесие.

Двуручный меч со звоном выскользнул на булыжники.

— Старею… — произнёс барон и упал ничком.

Армии сшиблись.

Бриан внимательно наблюдал за схваткой в воротах цитадели. Люди барона отступали. Его самого вытащили из свалки и привалили к стене. С такого расстояния не было видно жив он ещё или нет, но Бриан не сомневался, что это уже не важно.

— Держитесь до конца, я сейчас… — он развернулся и скрылся внутри башни.

Оставшиеся без командира солдаты нервно переглянулись.

Бриан взбежал по лестнице и ворвался в верхнюю комнату. Вендис подскочила к нему.

— Ну что? Что там происходит? Отсюда ничего толком не видно!

— Мы разбиты. Барон мёртв или умирает, они прорвались в цитадель…

— Но… но… — губы девушки задрожали.

— Там, — он показал вглубь комнаты, — за шкафом, тайный выход. Подземный ход ведёт наружу, о нём никто не знает кроме барона, меня и ещё нескольких человек. Мы должны бежать. Немедленно!

Она растерянно посмотрела на шкаф.

— Потайной ход?

— Скорее, Вендис, они уже во внутреннем дворе. Двери башни ни к чёрту, они не выдержат и получаса…

Она перевела взгляд на него. В её карих глазах было удивление.

— Ты бросил своих людей внизу? Ты бросил их умирать?

На скулах рыцаря заиграли желваки.

— Это война, Вендис. Мы проиграли. Но мы вернёмся, мы обязательно вернёмся. И отомстим. За каждого погибшего. Вдесятеро…

— Ты бросил их умирать… — ещё раз прошептала Вендис.

— Ты не понимаешь, у нас нет другого выхода. Там мы погибнем. Мы должны всё рассказать капитулу! Это не просто мятеж! Это заговор. У них настоящая армия, боевые маги, секретные машины, у них порох! Ты хоть знаешь, что такое порох?! Они давно к этому готовились, они должны были заслать сюда людей. Задолго. Меня ведь предупреждали, а я не верил, дурак. Последний дурак…

— Ты их бросил, Бриан. Как ты мог?!

Он схватил её за плечи.

— Вендис, прекрати! Они были мертвы уже вчера, позавчера, неделю назад, только они об этом ещё не знали. У нас не было шансов. Это армия, настоящая армия! Люди тёмных культов. В самом сердце Империи, как столетия назад. И мы это допустили… Нет нам прощения! Ты должна бежать, Вендис! Ты даже не представляешь себе, что они с тобой сделают, если захватят живой!

— Убери от меня руки! Трус! Я буду драться вместо тебя.

Девушка попыталась схватить со стола меч. Рыцарь отобрал его и отбросил к двери.

— Вендис. Я не могу… я не могу допустить, чтобы тебя убили. Пожалуйста, Вендис, беги, я тебя прошу. Только не ты. Ты не должна умереть! Я не должен был брать тебя с собой, но кто же мог знать… я думал, что мы… мы вдвоём… здесь, у моего друга…

— Но, но… она растерянно смотрела на него, — нет, нет, всё не так, почему всё не так!?

Она вырвалась, схватила меч и выбежала из комнаты. Лёгкие шаги зазвучали на лестнице.

— Дурак… — прошептал Бриан, — похотливый идиот…

И он бросился за ней.

Штурмующие пробились через ворота цитадели и на плечах отступавших людей барона рванули к башне. Из бойниц на них обрушился град стрел, а стоявший у дверей отряд контратаковал. После короткой схватки, нападавшие стали подаваться назад, оставляя на залитых кровью булыжниках тела убитых и раненых.

— Командира убили! — закричал кто-то, — отступаем!!

Ряды задрожали.

— Бежим! — истошно заорали сзади.

— Стоять! Держать строй! Я жив! Жив! — Родгар размахивал мечом, пытаясь удержать зарождающуюся панику.

— Командира убили! — продолжали орать в задних рядах, — надо отходить…

— Да жив я! — он съездил по зубам попавшему под руку паникёру и огляделся.

Отряд продолжал откатываться назад. Родгар сорвал шлем, и, размахивая им над головой, вырвался на свободное пространство впереди.

— Смотрите! Я жив! Я даже не ранен! Вперёд! Ещё один удар и замок наш!

Отступление замедлилось, и панические крики стихли.

— Вот видите, я жив… — произнёс Родгар, и тут к нему подскочил один из защитников крепости.

— Проклятье — только и успел пробормотать Родгар, прежде чем клинок с размаху ударил его в лицо.

Раздался мелодичный звон. Родгар покачнулся и отступил на несколько шагов. На секунду всё стихло. Потом звякнуло упавшее на камни оружие нападавшего.

— Железная голова, — прошептал бледный как полотно солдат.

— Демоны! — завопили у входа, — спасайтесь! Демоны!!

Родгар стоял и тряс головой, словно пытаясь отогнать невидимую муху. Пытавшийся ударить его солдат развернулся и бросился наутёк. За ним побежало ещё несколько человек. Атакующие с рёвом бросились на рассыпающиеся ряды защитников.

Бриан догнал Вендис в среднем зале.

— Стой, дура…

Он схватил её за руку и отобрал меч.

— У нас есть от силы полчаса. Столько они продержатся. Может чуть больше. Ты должна бежать. И если ты этого не сделаешь по доброй воле, я потащу тебя насильно! Ясно!

Девушка смотрела на него с ненавистью.

— У меня нет другого выхода, — прошептал он, — я должен тебя спасти…

Дверь с грохотом вылетела, и в зал повалили люди с алебардами наперевес.

— О, чтоб… — застонал Бриан, — беги, Вендис, беги! Скорее! Я их задержу.

Он посмотрел на неё и тихо добавил.

— И не дайся им живой…

Бриан перехватил по мечу в каждую руку и медленно зашагал на алебарды. Вендис посмотрела через его плечо и увидела забрызганные кровью, потные, небритые лица нападавших. И глаза. Жуткие, заполненные яростью боя глаза. И она развернулась и побежала.

Ход должен быть за шкафом… Или за полками? В голове всё путалось. Она судорожно дёргала шкафы и полки. На пол летела посуда, книги, какие-то безделушки. Ну где же, где этот ход?

Шкаф поддался и обнажил пыльную, затянутую паутиной, низкую дверь. Она рванула за ручку. Потом ещё раз, и ещё. Дверь была заперта.

За спиной загремела падающая мебель. Вендис медленно повернулась и увидела безумные глаза, горевшие над заросшим щетиной и дёргавшимся от тика лицом.

Она бессильно опустилась на пол и заплакала…