Огненное море

Глава 3. КЭЙРН ТЕЛЕСТ, АБАРРАХ

В дверях библиотеки появляется Эдмунд. Я сижу за столом, записывая в своем дневнике разговор между отцом и сыном и свои воспоминания о давно прошедших временах. При появлении принца я кладу перо и почтительно поднимаюсь.

— Ваше Высочество… прошу, входите, я рад видеть вас.

— Я не мешаю твоей работе? — Он стоит в дверях, нервно сплетая и расплетая пальцы. Он явно расстроен и хочет поговорить со мной, однако же причина его печали в том, что он не хочет слышать то, что я собираюсь сказать ему.

— Я только что закончил.

— Мой отец лег, — коротко говорит Эдмунд. — Я боюсь, он простудится из-за того, что выходил на улицу. Я приказал его слуге приготовить горячую грелку.

— И что же решил ваш отец? — спрашиваю я.

Расстроенное лицо Эдмунда кажется призрачным в свете лампы — слабый огонек едва способен рассеять мрак Кэйрн Телест.

— Что он может решить? — с горечью отвечает принц. — Тут нечего и решать. Мы уходим.

Сейчас мы в моем мире — в моей библиотеке. Принц оглядывается по сторонам. Без сомнения, он заметил, что я уже попрощался с книгами. Старинные фолианты убраны в футляры, сплетенные из травы-кэйрн. Те, что поновее — многие из них написаны мной самим и моими учениками, — аккуратно расставлены на каменных полках. В библиотеке холодно, но сухо — книги здесь могут храниться долго.

Я замечаю взгляд Эдмунда и смущенно улыбаюсь, угадав его мысли:

— С моей стороны это глупо, не так ли? — Я поглаживаю кожаную обложку лежащего передо мной тома. Эта книга — одна из тех немногих, что я беру с собой: мое летописание последних дней Кэйрн Телест. — Но я просто не мог оставить их валяться в беспорядке…

— Это вовсе не глупо. Кто знает? Быть может, когда-нибудь ты возвратишься сюда.

Эдмунд пытается говорить бодро — он привык ободрять людей, ведь нужно же делать хоть что-то, чтобы облегчить их бремя.

— Кто знает? Я знаю, мой принц. — Я с сожалением качаю головой.

— Вы забыли, с кем говорите. Я — не один из членов Совета. Но все-таки такая возможность есть, — настаивает он.

Мне больно убивать его веру, его мечту. Однако же ради нашего общего блага он должен знать правду, как бы она ни была горька.

— Нет, Ваше Высочество, такой возможности нет.

— Нас постигла та злая участь, о которой я предупреждал вашего отца десять лет назад. Все мои расчеты ведут к одному: наш мир, Абаррах, умирает.

— Тогда какой же смысл отправляться в путь? — нетерпеливо спрашивает Эдмунд. — Почему бы нам просто не остаться здесь? К чему нам подвергаться тяготам и лишениям дороги в неведомое, если в конце пути нас так или иначе ждет смерть?

— Я вовсе не хочу, чтобы вы теряли надежду и предавались отчаянию, Эдмунд. Я только хочу, как и прежде, чтобы вы видели надежду в другом.

Лицо принца омрачается. Он слегка отстраняется от меня:

— Мой отец запретил тебе говорить на эту тему.

— Ваш отец живет прошлым, не настоящим, — возражаю я. — Простите меня, Ваше Высочество, но я всегда говорил правду, какой бы неприятной она ни была. Когда ваша мать умерла, с нею умерло и что-то в вашем отце. Его взгляд отныне обращен только в прошлое. Вам же надлежит смотреть вперед, в будущее!

— Мой отец все еще король, — жестко говорит Эдмунд.

— Верно, — отвечаю я. Ничего не могу с собой поделать — я горько сожалею о том, что это так.

Эдмунд поворачивается ко мне, вскидывает голову:

— И покуда он король, мы будем поступать так, как приказывают государь и Совет. Мы отправимся в древнее королевство Кэйрн Некрос, разыщем там наших братьев и обратимся к ним за помощью. В конце концов, ты сам предлагал это.

— Я предложил только отправиться в Кэйрн Некрос, — поправляю я его. — Судя по всему, Кэйрн Некрос — единственное место в нашем мире, где мы можем надеяться найти жизнь. Это королевство находится на берегу Огненного Моря, и хотя океан магмы, несомненно, уменьшился в размерах, он, вероятнее всего, все еще достаточно велик для того, чтобы давать достаточное количество тепла и энергии жителям прилегающих к нему земель. Я вовсе не предлагал идти к ним на поклон, словно мы нищие попрошайки! — Красивое лицо Эдмунда заливает краска, глаза его вспыхивают. Он молод и горд. Я разжег это пламя в его душе и теперь делаю все, чтобы оно не угасло.

— Идти на поклон к тем, кто привел нас на грань гибели! — безжалостно напоминаю я ему.

— Ты не знаешь этого наверное…

— Ба! Да все факты, которые нам известны, указывают на Кэйрн Некрос! Да, я полагаю, мы обнаружим этот народ живущим в благополучии и довольстве. Почему? Да потому, что они крали у нас нашу жизнь!

— Тогда почему же ты предложил идти к ним? — Эдмунд явно теряет терпение.

— Или ты хочешь войны? Так, да?

— Вы знаете, чего я хочу, Эдмунд, — мягко отвечаю я. С запозданием принц осознает, что ступил на запретную тропу.

— Выступаем, как только окончим сборы, — холодно говорит он. — Мне еще нужно уладить кое-какие вопросы — как и тебе, некромант. Наших мертвых нужно подготовить к путешествию.

Он разворачивается, намереваясь покинуть комнату, но я удерживаю его за рукав мехового одеяния.

— Врата Смерти! — говорю я. — Подумайте об этом, мой принц. Это все, о чем я прошу вас. Подумайте об этом!

Он останавливается, но не оборачивается. Я крепче сжимаю руку молодого человека, чувствуя сквозь меха и ткань твердые бугры мускулов. Чувствуя дрожь Эдмунда.

— Вспомните слова пророчества. Врата Смерти — наша надежда, Эдмунд, — тихо говорю я. — Наша единственная надежда.

Принц качает головой, потом высвобождает руку и покидает библиотеку, оставляя за спиной ряды книг, озаренные неверным светом единственной лампы.

Я возвращаюсь к моим записям.

Люди Кэйрн Телест собрались во мраке у ворот своего города — у ворот, которые никогда не закрывались, судя по летописным записям, а записи эти ведутся со времени основания города. Городские стены были возведены для того, чтобы защитить людей от нападения хищных животных. Никто никогда не думал о том, чтобы защищать людей от людей. Такое для нас просто немыслимо. Путешественникам и гостям в городе всегда рады, а потому ворота распахнуты настежь.

Но наступил день, когда люди Кэйрн Телест осознали, что странники и путешественники уже давным-давно не приходили в город. Даже зверей, и тех не было. И потому ворота остаются открытыми; незачем закрывать их, теперь это было бы потерей времени.

И ныне люди стоят перед распахнутыми воротами: они сами в скором времени превратятся в странников. В молчании они ждут той минуты, когда им суждено отправиться в путь.

Приближаются король и принц в сопровождении армии — солдаты несут лампы из травы-кэйрн. За ними идем мы: я — королевский некромант, прочие некроманты и наши ученики. За нами следуют дворцовые слуги с тяжелыми тюками, набитыми едой и одеждой. Один из них, тот, что шаркает ногами подле меня, тащит ящик с книгами.

У распахнутых ворот король останавливается и, взяв у одного из солдат лампу, поднимает ее высоко над головой. Желтоватый огонек, искорка света во мраке, окутавшем город…

Его Величество смотрит на город. И собравшиеся у ворот оборачиваются, чтобы бросить на свою покинутую обитель еще один взгляд.

Оборачиваюсь и я. Широкие улицы змеятся меж домов, построенных из камня Абарраха. Гладкий белый мрамор фасадов, покрытый забытыми древними рунами, отражает свет наших ламп. Мы обращаем взгляды вверх — туда, где пол пещеры становится выше, образуя холм, туда, где возвышается дворец. Сейчас его невозможно разглядеть: некогда озаренное тысячами ярких огней, ныне здание это окутано мраком, словно черным саваном. Только в одном из окон слабо мерцал крохотный огонек.

— Я оставил лампу, — объявляет король неожиданно громким и звучным голосом, — дабы ее свет озарил мам дорогу, когда мы вернемся.

Люди разражаются радостными криками: они знают, что именно этого ждет от них их король. Но вскоре радостный гомон умолкает; я вижу, что многие утирают невольные слезы.

— Керосина в лампе хватит на тридцать циклов, — тихо замечаю я, подходя к принцу, чтобы занять свое исконное место подле него.

— Молчи! — обрывает меня Эдмунд. — Это доставило радость моему отцу.

— Вы не можете заставить замолчать правду, Ваше Высочество. Вы не можете заставить замолчать действительность, — напоминаю я ему.

Он не отвечает.

— Ныне мы покидаем Кэйрн Телест, — продолжает тем временем король, еще выше поднимая над головой пампу, — но мы вернемся, обретя новые богатства. И мы сделаем наше королевство еще более славным и прекрасным, нежели прежде.

На этот раз люди молчат. Ни у кого не хватает мужества на приветственные крики.

Люди Кэйрн Телест начинают покидать свой город. Большинство идет пешком, неся на спине узлы с пожитками. Кое-кто катит тележки, на которые погружен их скарб и сидят те, кто не способен идти: больные, старики и дети. Животные, которых некогда мы впрягали и повозки, давно вымерли; их мясо послужило пищей людям, их мех пошел на одежду — люди думали только о том, чтобы спастись от жестокого холода.

Последним город покидает наш король. Он проходит под аркой ворот, не оглядываясь, глядя только вперед — в будущее, сулящее новую жизнь. Поступь его тверда, он держится прямо; глядя на него, люди преисполняются надежды. Они стоят вдоль дороги, приветствуя своего короля криками, — и на этот раз их радость искренна, она идет из глубины их сердец. И в лице их короля читаются гордость и спокойное достоинство.

— Идем, Эдмунд, — говорит он. Принц оставляет меня и занимает свое место подле короля.

Оба они проходят по живому коридору, чтобы встать во главе процессии. Высоко подняв лампу, король Кэйрн Телест ведет свой народ вперед.

Несколько солдат задерживаются у стен города уже после того, как остальные покинули его. Я остаюсь с ними: мне хочется узнать, каковы же были последние отданные королем распоряжения.

Это отнимает у них немало времени и сил, но в конце концов им все же удается закрыть тяжелые створки ворот — створки, покрытые рунами, смысл которых давно утерян. И более никто не сможет прочесть их — солдаты уходят прочь, унося факелы.

Город погружается во мрак.