Огни мёртвого города

Глава 23, в которой героя принимают за партизана

Его завели внутрь контейнера. Внутри сидели несколько полицаев с гнусными рожами.

— Ну, что смотрите? — обратился к ним один из конвоиров. — Открывайте!

Оба сторожа быстро подняли стальной лист-крышку с пола, открыв лаз вниз. Затем они засуетились с вертикальной деревянной лестницей. Костя вдруг понял, что ещё на улице, видел её торчащий над контейнером, ибо она проходила через специально прорезанную дыру в его верхней части.

Охранники шустро опускали лестницу вниз.

— Пошёл! — прикрикнули на Костю.

Задрожав, парень подступил к люку и, поставив ногу на деревянную ступеньку, начал спускаться вниз.

Когда он спустился ниже пола контейнера, то его взгляду открылась почти квадратная земляная яма пять на пять метров. Там, на глубине пяти метров, сидели на корточках люди. Где-то с десяток. Свет давала лампочка на стальном потолке. Озираясь, Костя понял, как сделали эту тюрьму. Вырыли экскаватором яму и поставили сверху контейнеры, которые стали её потолком. В полу одного из контейнеров находилась прямоугольная дыра, выполняющая роль люка.

— Садись, — сказал новичку пожилой мужик с угрюмым лицом, когда парень ступил на дно ямы. — Только к стене не прислоняйся.

В тусклом свете парень заметил, что стены у ямы покрыты чем-то мокрым и вроде даже липким. Внутренне содрогнувшись, Костя не смог заставить себя присесть. Воздух тут сильно вонял мочой и хлоркой.

— Садись, не стой, — кто-то взял его за руку.

Парень взглянул и вздрогнул.

Никитич!

На лице старика виднелись несколько свежих синяков.

— Садись, — повторил тот.

Костя сел на корточки, не зная, что и говорить.

Лестница начала подниматься вверх. Вдруг там раздался крик:

— Жратва идёт!

Узники оживились. Через минуту, сверху, из дыры, на веревке к ним опустили прямоугольное ведро, из которого один из арестантов начал вытаскивать и раздавать еду в пластиковых тарелках. Когда ведро сделало несколько рейсов, парень, раздававший пищу и снабдивший тарелками всех заключенных, крикнул вверх:

— Эй, начальник! Еще порцию гони! У нас новенький!

Наверху забубнили голоса, и там кто-то громко и зло сказал то ли пленникам, то ли полицаям:

— Мне девять порций заказали! Я принёс! Ничего не знаю! Идите в жопу!

Люк захлопнулся.

— Надо ему скинуться, — сказал пожилой мужик, который первым обратился к Косте.

— Да не надо! — быстро соврал парень. — Я там только что ел.

Мужики рядом не ответили, сразу занявшись едой. Костя же задумался о произошедшем с ним за этот день.

Его партизанская служба началась весьма бодро, и чувствовал он себя тогда куда веселее и увереннее, чем сейчас.

Небо еще только-только начинало светлеть, как Костя, Славик и еще один парень лет двадцати пяти, по имени Серёга, двинулись в путь. Славик и Серёга были вооружены короткоствольными калашами. Константина никто не вооружил, а он сам и не стал требовать оружия, ибо полагал, что полного доверия к нему ещё нет. Да и к тому же двух вооруженных спутников вполне хватит. От мелкой шпаны и собак отбиться с двумя автоматами проще простого.

Быстрыми перебежками, они втроем энергично начали путь и менее чем за полчаса оказались у места гибели ходока Мити. На посещение его останков настаивал Славик. Костя подумал, что так он проверяет его рассказ и поэтому не лез с вопросами, когда его новые товарищи также посетили подвал, где накануне скрывалась компания Седого.

На этом месте они пробыли недолго, после чего пустились в дальнейший путь, который пролегал немного иначе, чем путь Кости с Митей. Железную дорогу они перешли, не поднимаясь на насыпь, через широкий пешеходный проход под железнодорожным мостом.

Перейдя трамвайные рельсы, парни двинулись к высоковольтной линии, и пошли вдоль нее. По дороге Костя немного удивился, когда увидел, что их путь пролегал мимо трех детских садиков, которые один за другим стояли вдоль улицы, напротив знакомого школьного двора. Раньше он не встречал, чтобы три садика стояли рядом в одном месте.

Добравшись до панельной девятиэтажки, что тянулась вдоль Второй Продольной, товарищи зашли в подъезд, поднялись на второй этаж и устроились в комнатке с мусоропроводом. Из окна этого закутка открывался отличный вид на Трубу в частном секторе за магистралью. Пока Костя отдыхал, его спутники осмотрели подъезд.

Потом Славик вернулся к нему и парни немного поговорили. Товарищ почему-то не сильно охотно отвечал на вопросы, но из его скупых ответов Костя понял, что партизаны вроде бы убили Седого и всех его ближайших помощников, но отпустили неудавшихся носильщиков. Причем, когда они уходили на задание, носильщики ещё сидели под арестом, ибо отпускать их собирались только после того, как вывезут из дома все ценности.

Костя подумал, что это весьма разумно. Кто знает, кому о своих приключениях могут поведать те бомжеватые алкаши.

Кроме этого Славик обмолвился, что предатель Янис сдал Седого из-за того, что партизаны захватили в заложники его сына и пообещали денег за «работу». Что стало с предателем и его сыном, Славик не сообщил.

Между тем полностью рассвело. К семи часам Костя двинулся в путь к Трубе.

Не прошло и десяти минут с момента выхода из подъезда, как Костя уже входил под своды заброшенной котельной, где предстал пред светлы очи Олегыча. Кроме него в котельной были полицаи и несколько ходоков. Парень отметил, что некоторые полицаи смотрели на вернувшегося ходока с завистью.

Олегыч был искренне рад парню. Он пожимал ему руку и шутливо тыкал кулаком в плечо, повторяя — «Молодец, что вернулся!»

Отойдя в сторонку, Костя обстоятельно рассказал о своих похождениях вместе с Митей и о своих выводах на счет дебильного сталкера. Продемонстрированные фотографии с останками Мити тоже произвели хороший эффект. Смерть ходока-придурка нисколько не огорчила омоновца. Олегыч широко улыбался и говорил:

— Да плевать на Митю! Я сразу понял, что он лох пробитый. Но ведь фартило ему сильно — это факт. Да плевать! Главное, что ты вернулся!

Костя продолжил свой рассказ, и когда он дошел до партизан, разумеется, не называя их партизанами, и выложил предложение Славика встретиться, то взгляд Олегыча посерьёзнел. Радость на лице сменилась настороженным выражением. К удивлению Кости, его «шеф» не сильно обрадовался предложению стать агентом за большие деньги. Олегыч не соглашался даже просто пройти в подъезд за дорогу и там выслушать предложение Славика.

Костя, начисто забыв про карту памяти в кармане, употребил всё свое красноречие, прежде чем Олегыч согласился на разговор. Но при условии, что Славик сам придет сюда, в котельную.

Понимая, что омоновца не переубедить, Костя побежал назад в дом. Славик выслушал его отчет молча и в свою очередь тоже отказался идти в «логово ментов». Он предложил встретиться, так сказать, «на открытом месте, на нейтральной территории».

Костя побежал назад…

В течение часа он сделал целых пять рейсов между котельной и подъездом. Наконец, кое-как договорились встретиться на разгромленной автостоянке возле дороги.

Олегыч велел идти ему первым, и парень не сомневался, что тот попросит своих товарищей прикрыть его.

Костя первым пришел на стоянку, через минуту туда подошел Славик и еще через несколько минут подтянулся Олегыч.

Когда парень познакомил их, те велели ему отойти и «побыть на стрёме». Сами же переговорщики расположились на открытом месте. Стояли и разговаривали они минут двадцать, а затем жестами позвали Костю. Когда тот подбежал, что понял, что они все-таки договорились, хотя оба и не выглядели сильно довольными. Славик отвел парня в сторону и сказал:

— Да, твёрдый он тип. Пришлось постараться, но вроде договорились, и будем работать вместе.

— Отлично, — выдохнул Костя, радуясь, что его миссия увенчалась успехом.

— Короче, — говорил Славик. — Ты сейчас пойдешь с ним.

— Куда?

— Как куда? В лагерь.

Парень от изумления раскрыл рот. Он совсем не ожидал, что ему придётся возвращаться в лагерь беженцев. Костя был уверен, что сведя партизан с Олегычем, он отправится прямиком к дяде Юре, имея на счету одно блестяще выполненное задание. А теперь вон что…

— Слушай… — пробормотал он. — Я как-то, это…

— Да не ссы! — ободрил Славик. — Надо же нам как-то связь держать. Будешь под видом ходока работать связным. Связь держать будем через этот подъезд.

— И самое главное, — партизан понизил голос. — В лагере могут быть наши. Запомни пароль. Если к тебе кто-то обратится с вопросом «А у тебя дача не за Волгой, случаем?», ты должен ответить «Нет, у меня дача на водохранилище». Если он скажет: «Значит обознался, извиняй» — то это наш человек. Ты тоже этот пароль-отзыв можешь применить, если кто-то тебе покажется нашим. Понял?

Костя с унылым видом кивнул. Новое задание его совсем не обрадовало.

— Ну, всё, пошёл!

Славик пожал ему руку и двинулся прочь со стоянки. Константину ничего не оставалось, как отправиться вслед за Олегычем.

Быстро перебежав дорогу, они двинулись частным сектором. С двух сторон к ним присоединились двое коллег омоновца, что прикрывали его. Задумчивый Олегыч велел Косте подождать, а затем о чем-то некоторое время говорил с товарищами. Через полчаса он с Олегычем, присоединившись к небольшой толпе возвращающихся в лагерь ходоков и их полицейских покровителей, двинулись в путь.

Путь до лагеря показался парню очень долгим. Шли быстрым шагом, тревожно оглядываясь. По дороге не болтали и Олегыч выглядел очень задумчивым. Костя же не лез к нему с разговорами, но то, что шеф всё время сосредоточенно молчал, немного напрягало.

Наконец, добрались до лагеря. Когда вошли на территорию лагеря, Олегыч повернулся к парню.

— Ты погуляй пока. Будь на виду. Когда надо будет, я тебя сам найду.

Парень не стал приставать с расспросами о своих функциях и поэтому просто кивнул. Наверняка, Славик его проинструктировал, что ему надо и Олегыч вернётся, когда будут какие-либо данные.

Оставшись один, парень пошел бродить по лагерю. По виду, тут всё без особых изменений. Ветер как раз дул со стороны медблока, принося с собой запах смрада и химикатов. Походив немного он отметил, что народу стало вроде побольше. Ещё вчера почти не было детей и женщин, то сейчас тут их целые стайки. Парень ходил между кучками людей, прислушиваясь к разговорам. Ничего нового. Много разговоров было про партизан, которые воевали и с китайцами и с миротворцами и с полицаями и с мародерами. Куча слухов о «золотых горах» вынесенных ходоками из города. Разные сальные истории про разврат и мошенничества в лагерях. Какие-то тревожные слухи о лагере рядом с Городищем, откуда сюда прибыл Костя. Вроде бы оттуда всё никак не могли начать массовую эвакуацию людей в Воронеж.

Прошло около часа после прибытия в лагерь, как Костя вдруг заметил слежку. Трое здоровых бугаев в омоновской форме стояли неподалеку, сверля парня пристальными взглядами. Костя прошелся по улице. Троица двинулась за ним. Походив немного по лагерю, парень со страхом понял, что эти трое явно по его душу. Но кто они?

Постепенно этот «хвост» заметили и другие обитатели лагеря. Стоило Косте подойти к какой-либо кучке людей, как разговоры замолкали и народ, косясь на троих полицаев, начинал спешно расходиться.

Костя стал ходить по лагерю просто так, без цели. От страха холодела спина. Троица соглядатаев не отставала, но и не делала попыток подойти.

Парень шел по одной из улиц лагеря. Дельных мыслей не было. «Хвост» напрягал и не давал сосредоточиться. В этот момент сбоку к нему подошел человек, протягивая руку для пожатия.

— Здорово!

Костя вздрогнул и тут же узнал Никитича.

— О, здорово…

Пожав ему руку, парень досадливо поморщился. В другое время он был бы рад переговорить с этим стариком, но сейчас…

— Как ты тут, устроился?

— Никитич! — тихо сказал парень. — Меня пасут! Не оборачивайся, за мной «хвост».

— Кто это? — тихо спросил старик, не делая попыток крутить головой.

— Полицаи. Не знаю, что они хотят, но они уже полчаса за мной ходят.

— Чёрт! — ругнулся старик. — Сглупил я. Ну, ничего, если спросят, то я тебя спрашивал, как ты тут устроился и предлагал вечером вместе ночевать. Я в сто девятой палатке. Давай.

С этими словами старик отчалил. Костя посмотрел ему в след, а затем двинулся дальше.

«Как бы и ему не досталось», — подумал парень, полный мрачных предчувствий.

Подошло время обеда. Подойдя к одному из пунктов раздачи еды, парень занял очередь и получил тарелку с довольно неплохим супом. Поедая его за столом, Костя оглядывался, но соглядатаи исчезли. Этот факт почему-то не сильно обрадовал. Не зря они несколько часов ходили по пятам, чтобы так просто без всяких последствий исчезнуть. Надо бы найти Олегыча или Геннадия. Поев, Костя двинулся к вагончику своих шефов и на пути у него, словно из-под земли, выросли трое давешних бугаев. Один из них, белобрысый тип со стеклянными глазами улыбнулся дебильной улыбкой:

— Покушал, да? Вкусно?

Пока Костя соображал, что на это ответить, другой бугай схватил его за локоть:

— А ну пошли!

Парня поволокли через лагерь. Тот шел, онемев от страха и с трудом передвигая ватными ногами.

Его протащили через весь лагерь в самый край, где стояли дома. Видимо, там было, что-то вроде администрации или находился штаб охраны. Завели в один из одноэтажных домов. Идя по коридору, Костя был уверен, что видимо Олегыча арестовали, а тот показал на него. Остановились возле двери. Один из громил заглянул в дверь:

— Можно?

— Давай, — раздалось внутри.

Парня повели в комнату. Там, возле стены, на стульях и за тремя столами, выстроенными в линию, сидели люди. Шесть человек. Был среди них и Олегыч. Сидел тот на стуле, закинув ногу на ногу, и не выглядел арестантом. Скорее наоборот. Все мужики одеты в полицейскую форму. Среди них несколько молодых, но большинство — мужики средних лет. Выделялся один уже седой мужик с рожей, как у настоящего упыря. Остальные же были не лучше, и выглядели как люди, с которыми лучше не встречаться в тёмной подворотне.

Костю усадили на табурет посреди комнаты. Не успел он усесться, как начался допрос. Парню задавали самые разные вопросы, кто он, где родился-учился, домашний адрес, где встретил начало кризиса, что делал и прочее. Вопросы задавались самые разные, и это сильно затрудняло работу мозга, делая невозможным сосредоточиться. Приходилось отвечать, почти не задумываясь. Парня заставили подробнейшим образом рассказать его ходку с Митей. Когда Костя рассказывал, его по-прежнему отвлекали посторонними вопросами, вроде: был ли он за границей или есть ли у него домашние животные? Так дошли до самого конца — до разговора Славика и Олегыча. Костя рассказывал максимально подробно и честно, разумеется, умолчав только о дяде Юре, Иваныче, и о том, что он сам теперь партизан.

— Ну, хорошо, — сказал седой упырь. — А какое у тебя здесь задание?

— В смысле? — искренне удивился парень.

— В смысле, что партизанам нужно знать о лагере?

— Каким партизанам? — изобразил удивление Костя.

— А ты и не знал, что твой Славик партизан?

— Да нет… Они мародеры скорее какие-то…

— Ты и правда такой дурак, или нас дураками считаешь?

— Подождите! Их ходоки интересуют! Я не спрашивал, но по их вопросам, подумал, что они ходят где-то засаду устроить и грабить ходоков, которые в лагерь возвращаются!

— И ты им помогать хотел?

— Нет! Я их просто с Олегычем свёл! Олегыч, скажи им!

Менты посмотрели на коллегу и тот, как-то нехотя, сказал:

— Ну, да… Выспрашивали про ходоков, про тех, кто этим занимается, про хозяев квартир, расценки… Но как-то мне показалось, что эти вопросы туфта, и они сильно хотят, чтобы я их за мародёров принял. И, сдаётся мне, что они всё-таки партизаны. Но, что им у нас нужно?

Он посмотрел на парня:

— Вот ты, Костя, нам и скажи, что вам, партизанам, от нас нужно! Какое у тебя задание?

— Да откуда я знаю???

Олегыч что-то тихо сказал упырю и тот сделал знак охранникам, стоящим за спиной парня. Через секунду на него обрушился удар, сбивший Костю с табурета на пол. Подступившие здоровяки начали бить пленника ногами. Из глаз хлынули слезы, и Костя закричал от боли и страха. Через минуту удары прекратились. Сильная рука подхватила его за шкирку и поставила на колени.

— Да вы что, мужики? — захлебываясь в слезах, заревел Костя. — Какой я партизан? Олегыч! Скажи им!

— Парень, — говорил упырь. — Говори правду. Ты ведь понимаешь, что в полном дерьме. Ты ведь отсюда не выйдешь, пока нам всё не расскажешь. Будешь говорить?

— Не дури, Костя, — добродушно сказал Олегыч. — Ты ведь на стоянке с тем Славой мило чирикал так. О чем?

У одуревшего от страха и избиения парня мысли путались и не ясно было, что говорить.

— Мужики! — срывающимся голосом взмолился парень. — Да нет у меня никакого задания! Клянусь вам!

— А на стоянке ты с ним, о погоде, говорил? — спросил упырь.

— Ну ладно! Я всё расскажу! Он мне денег пообещал. Они ещё там, в том доме, когда говорили со мной, то сказали, что если я их сведу с Олегычем, то они мне заплатят.

— Сколько? — спросил упырь.

— Десять тысяч. Долларов. А на стоянке я и спросил его про эти деньги, а он говорит, что отдаст и даже сверх того. Сказал, что я связным буду. Что Олегыч мне чего-то передавать будет, а я носить буду в тот дом, у стоянки.

— Что носить? — с нажимом спросил упырь.

— Так сведения!

— Какие?

— Да я не знаю! — взмолился парень. — Клянусь! Сказали, что я курьером буду — буду из лагеря ходить подъезд того дома, у стоянки!

— Значит, не будешь говорить? — нехорошо прищурился упырь.

— Мужики! — воскликнул стоящий на коленях парень. — Ну, вы сами подумайте, ну какой я партизан? Да я их знать не знаю! Я только вот от вас узнал, что они партизаны. Я ведь с этим Славиком только ночью познакомился. Я же рассказал вам!

— А мы и не говорим, что ты с ними там познакомился. Сюда, из городищенского лагеря, ты с каким заданием прибыл? — спросил рябой мужик, сидящий рядом с упырем.

— Да ни с каким! У меня же всё: и документы и деньги украли! Мы же можете легко проверить!

Костя быстро начал описывать мужика, который занимался его судьбой после госпиталя.

— А сейчас, — прервал его голос из-за спины. — На улице, что за мужик к тебе подходил?

— Когда? — спросил парень, не оборачиваясь.

— Да недавно. Вы стояли вместе.

— Так это Никитич, нас вместе в тот лагерь везли на машине. Там мы и познакомились. Можете спросить его. Он в сто девятой палатке живет. Он подтвердит, что я не партизан.

Костя начал рассказывать, где и при каких обстоятельствах он познакомился с Никитичем. Парень подробно описал старика, поскольку не сомневался, что его взяли на заметку еще полчаса назад.

— Вообще, да, — задумчиво проговорил Олегыч. — Нашего Костю ещё в городищенском лагере могли завербовать.

«Вот они чего думают», — потрясенно подумал Костя.

Тут же на ум пришла еще одна мысль, и он немедля начал говорить:

— Мужики, но я же рассказал вам все! Ограбили меня там. Ну, вы это, сами подумайте. Допустим, я агент партизан, и приехал сюда шпионить.

— Не допустим, а так и есть, — сказал один из сидящих полицаев.

— Но, послушайте! Если я лазутчик и тут что-то высматривал… Ну, тогда зачем мне с Олегычем связываться? Зачем мне тогда вместе с Митей в город лезть и там жизнью рисковать, если я тут шпионить должен был?

Лица сидящих стали задумчивыми, что ободрило парня. Закрепляя успех, он продолжил быстро говорить:

— Я ведь когда с Генкой встретился тут, то вообще никакой был. Не знал, что делать. А с Олегычем, вон, связался, потому что он пообещал меня в Ростов вывезти. А если бы я партизаном был, то зачем мне ходоком-то становиться было?

— Ну, может, у тебя такое задание было, — подал голос давешний рябой мужик. — Может ты тут узнавал, где ценности в городе хранятся? Вон, сам говоришь, что ваши целую машину с баблом нахомячили.

— Логично, — сказал кто-то.

— Так, а зачем твоим друзьям информация о численности ходоков? — спросил другой полицай.

— Да не знаю я, зачем это Славику надо было! Я про этого Славика только сегодня ночью узнал. Какие они мне друзья???

— Ну, это ладно, — подал голос другой полицай. — А когда ты последний раз Лучника видел?

— Кого? — искренне удивился парень и заметил, что все присутствующие очень пристально на него смотрят. — Лучник это кто? Славик, который?

— Да нет, — откликнулся один из мужиков. — Это херня всё. Вы посмотрите на него. Похож он на Штирлица?

— Ладно, — задумчиво сказал упырь. — Давайте его пока в хату. Пусть посидит-подумает.

Парня подняли на ноги и выволокли в коридор.