Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни.

Глава 16. Любовная история батюшки

Зайдя в сени нашего дома, я пристально рассматривала рыжеволосую. Сняв утепленную мехом изнутри куртку, она явила нашему взору плотно облегающую черную кофту типа водолазки с высоким горлом. Хороша. Фигура как у топ-модели. Она глянула, изогнув бровь, в сторону скамьи, на которой стояли два погнутых ведра. Одно стараниями коровы, другое получило ранение при падении на голову Виктора. Папа заметил интерес гостьи к таре и покраснел.

— Это так… Издержки производства. — мутновато прояснила я.

Амазонка хмыкнула. Папа побагровел.

Рассаживаясь за столом, девушка оценивающе осматривала наше убранство.

— Скромненько. Но ничего лишнего. — похвалила она. — Не люблю мусор в виде салфеток и прочего.

— А я люблю. Вот только ниток нет. — в противовес ответила я. — Зато времени сейчас будет много. Зима на носу. Скоро снега нанесет и что мне делать?

И так грустно стало, что чуть слезы не потекли. Господи, дай пережить гормональный бунт и юную сопливость!

— Как звать тебя, малая?

— Олена. Папу — Владияр. А тебя? И откуда ты? И зачем отца Митрия пугаешь? — вопросы посыпались из моего рта сами. — Он у нас один такой. Между прочим, мужчина с тонкой душевной организацией!

— Ясмина. Из Больших Колоколов. Не пугаю, а поговорить с ним хочу. — четко ответила дева.

— А что он от тебя тогда стрекоча дал, будто ты на него охоту ведешь?

— Можно и так сказать. Только он сам виноват! Нечего меня было совращать.

Мои глаза выкатились и почти покинули орбиты. Папа выронил тарелку и замер. Щенок радостно прискакал и начал спешно вылизывать пол, на который из уроненной тарелки вылилась похлебка.

— Ч-что п-прости? — сипленько вырвался мой голос.

— Может поедим сначала? — внесла предложение Ясмина. — А то в таверне есть невозможно. Все безбожно пересолено.

Папа разлил по тарелкам обед. На этот раз без инцидентов. Девушка принялась за еду, а мы даже ложки в руки взять не смогли. Вот это батюшка у нас! Вот ведь развратник! А еще благочестивеньким прикидывался! Но что-то здесь как-то не вяжется.

Из рассказа Ясмины вышло, что впервые со святым отцом они встретились три месяца назад. Тогда девушка была на службе с секретным делом в горах.

Сидя в засаде и ожидая контрабандистов с запрещенными лекарственными травами, отряд девушки распределился вдоль тропы. Караульный заметил движение и передал условным сигналом остальным членам группы. Все приготовились. Пропустив первого контрабандиста-разведчика, команда осталась ждать остальных. Лишь самый шустрый отправился проследить.

Практически в самой высокой точке горы за валуном скрывалась пещера. Там, по словам шустрого, и расположился схрон. Разведчик наметанным глазом определил, что свежих следов присутствия кого-либо нет и отправился за криминальными товарищами. Проследить за ним не удалось, потому как профессионалами являются не только служивые, но и бандиты. Спустя какое-то время, небольшая команда явилась у схрона. Распределив по местам мешочки с запрещенкой, они отправились было назад, но попали в лапы отряда Ясмины. Завязалась нешуточная борьба, из которой победителя было бы трудно определить. Все решил случай.

Неспешным шагом и напевая псалмы из божественных песнопений, вереница богослужителей в рясах поднималась по тропе. Набрякивая бубнами ритм и окуривая округу благовониями, они не сразу заметили бой. Зато когда увидели, то ни один из сорока восьми разновозрастных батюшек не бросился наутек! Всей толпой, под выкрики "гаси богохульников" и "я тебя отлучу от церкви только дайте дотянуться посохом до темечка", святые отцы повязали всех. И бандитов и вояк. И даже несколько нерасторопных святош тоже под раздачу попали.

Батюшки бодро применяли свои разнообразные навыки. Кто-то служил ранее, а потому благословлял неверных крепкими ударами могучих кулаков. Некоторые умудрялись поймать злодеев и спеленать веревками на манер ковбоев. Отец Митрий поразил своим мастерским владением боевого искусства. Размахивая серебряным ковшом, он щедро поливал недругов святой водой и отпускал грехи точным попаданием в лоб раскрученным в руке ведром.

Я так и знала, что омовения — это его пунктик!

Разврат, по мнению Ясмины, пришел тогда, когда наступило время разбора кто есть кто. Определяя по нагрудным нашивкам и медальонам на шеях, святоши отвязали вояк. Отец Митрий лично развязывал девушку, попутно проповедуя ей женское предназначение и осматривая на наличие травм. Осмотр был наощупь. А так как бой был нешуточный, а самый что ни на есть всамделишный, то и батюшки некоторые пострадали. В основном рясы. Вот и сидит девица в обтягивающей одежде, а молодой и привлекательный батюшка в разодранной на могучей груди рясе, смело ощупывает ноги, руки, спину и остальные части "сбитого с толку и не наставленного на путь истинный дитя женского полу".

Мало того, что битву девушка проиграла, дак еще и ржач сослуживцев добил репутацию девы. Почти. Ровно до тех пор гоготали вояки, пока батюшки не начали отпаивать их остатками святой воды. Насильно. Ну, вдруг кто одержим. А то уж больно диковатым был смех этих защитников отечества.

Как оказалось, в этом месте проходила священная тропа, по которой раз в пять лет совершали свой праведный путь паломники. Святоши не вынесли такого удара, как осквернение пещеры святого просветителя Покропа Жуйского, и отстояли сие место.

После встречи божьих слуг и слуг военного подразделения, дело перестало быть секретным. Только поэтому она и рассказала нам эту историю. Ну и потрепаться хотелось. Девушка же.

— До папы моего дошла вся эта ситуация. — пригорюнилась Ясмина. — Никогда он на меня не орал, а тут как собака с цепи сорвался.

— А чего орал-то? — не поняла я. — Вы ж миссию-то выполнили? Ты целехонька-здоровехонька?

— Это да. Вот только меня замуж отец хотел отдать за своего заместителя. А тот теперь нос воротит и прямо заявил, что я порченая.

— То есть, как на борьбу с преступностью, дак ты несказанно хороша, а как под венец, дак порченая?! — взвилась я, остро чувствуя несправедливость.

Ясмина только коротко кивнула.

— Идти мне теперь только в монастырь. После вымышленных подробностей моих "товарищей". - зло проговорила рыжеволосая и мечтательно добавила — Ну или замуж за батюшку вашего.

— Но-но! Мой батюшка уже в следующем году женится. Я не позволю тебе его увести! — встала я на защиту папы.

Ясмина поморгала не понимая и уставилась на кивающего папу.

— Да не нужен мне твой отец! Я про отца Митрия говорю. — фыркнула она. — А вообще, лучше бы он поговорил с моим папой и развеял все слухи.

— Думаешь поверит? — засомневалась я.

— Не знаю. В любом случае, дорога на службу мне теперь закрыта. А ничем другим заниматься не умею. — дернула плечом Ясмина. — Я единственная дочь в семье. А по счету пятая и последняя. Братья старшие пошли по стопам отца. Он старший гвардеец при градоправителе. А мне куда деваться с такими родственниками? Ну не платья же шить да платочки вышивать? А теперь вот!

— Ну не выгонит же тебя родной отец?! Если уж он большая шишка в большом городе, то и нашел бы любимой дочурке занятие. — поддержала я ее.

— А он не выгонял. Он запер меня. Вот только я не намерена идти на службу к дочери градоправителя! Это ж позор! — возмутилась девица и треснула кулаком по столу — Не бывать этому! Потому и надо мне со святошей поговорить. Пусть уж лучше меня к себе возьмет, чем позориться в кружавчиках да бантиках.

Юношеский максимализм, стойкое отрицание других жизненных целей, кроме как военное дело, и вечная проблема отцов и сыновей. То есть дочерей воспитанных под сыновей. Я покосилась на папу, спрашивая "что делать будем?" Тот пожал плечами и кивнул в сторону двери. Или выгнать ее, или в церковь ее. Что-то я не поняла.

— А от нас чего хочешь? — тихонько и осторожно уточнила я.

— Мне разузнать про ваше село нужно. Ты наиболее адекватная, если сравнивать с остальными.

— Отец Митрий с тобой бы не согласился. — усмехнулась я. — Но я лично соглашусь. А про село тебе лучше узнать у старосты. Он может и работенку для тебя выбьет.

— Может и так. — согласилась она. — Где искать его?

— Я провожу. — быстро ответила я и засобиралась.

Папа был этому не очень рад, но в дом вошла Василена. Она молча оглядела Ясмину и выставила перед ней какой-то зеленый отвар в стеклянной колбочке.

— Яд? — синхронно спросила я и рыжая.

— Противовоспалительное. Для ноги. — и кивнула на сапоги гостьи. — А если яд нужен, то приходи вечером.

Опасная женщина папеньке досталась. Но я все равно за них рада.

— Сильно заметно? — кинула на меня взгляд Ясмина и принялась снимать правый сапог.

— Она не видит. Никто не видит. — уточнила знахарка.

Ясмина кивнула, принимая ответ, и принялась втирать зеленуху в порез на щиколотке.

— Промыть бы сначала… — вякнула я, но заткнулась под цепким взглядом девушки-воина.

Тяжелый характер. Бедный батюшка.

Мы вышли на улицу и отправились к старосте. Погодка испортилась. По дороге мелко заколотил дождик. Серое небо тяжело нависло над головой.

— Почему от тебя сбегал отец Митрий? Вы поговорить уже успели? — поинтересовалась я.

— В том то и дело, что нет. — недовольно ответила Ясмина. — Я шла за ним по этим долбаным тропам святых в течении целого месяца. Но этот святоша умудрялся как-то ускользать. Потом меня перехватил батин отряд и доставил домой.

— Ты не сопротивлялась? Мне показалось, что ты дурн… Эммм. Очень целеустремленная. — покосилась я на нее.

— Порез на ноге от веревок. Связали при моем сопротивлении, а я неудачно срезала. — коротко ответила она, не обратив внимания на мою оговорку. — А тебя что со службой связывает?

— Чур меня! Я что, на Рэмбо похожа? — открестилась я от предположения Ясмины. — С чего ты вообще такое взяла?

— Виктор с тебя глаз не сводил. Вот и подумала, что ты с ним. Вот только ты обжималась с другим парнем.

— Когда это ты успела рассмотреть? Пришла то уже под занавес этого театра абсурда. — удивилась я.

— А он никогда ни на кого не смотрел так. — пожала она плечами. — Давно с ним знакомы, вот и отметила для себя. Дак что у тебя с другим парнем?

— Проводила и все! — отрезала я.

— Ну-ну. Что ж он от тебя шарахаться начал? — выпытывала Ясмина.

— Без ума от меня потому что!

— А Виктор?

— Бесит!

— Что сделал? Обидел? На него не похоже.

— Проходу не дает! Может поможешь от него избавиться? — с надеждой посмотрела я на девушку.

— Совсем избавиться? А ты решила выбрать того парня?

— Чтобы от меня отстал. Никого я не выбирала.

— А чего тогда обнималась с ним?

— Потому что бесит!

— Тот или этот?

— Оба! И ты тоже начинаешь.

Меня начинало потряхивать от гнева. Вот ведь только ушли, а покоя мне и теперь нету!

К старостиному дому мы шли через сад. Яблоки с веток уже собрали, а те, что лежали на земле оставили в кучах вместе с опавшей листвой. Тропинка между деревьев манила к церкви. Но мы стойко держались выбранного курса.

— Трофим Гордеич? — я постучала в дверь.

В ответ раздались грузные шаги и на порог вышел пьяный вдрызг староста.

— Оленушка-а-а… Ик. Ты с подружкой? Молодец кака!

И ушел вглубь дома. Когда это он накидаться-то успел?

— А что случилось-то у вас?

Мы прошли следом на кухню. Там Трофим Гордеевич сидел за столом, на котором стояла небезызвестная хреновуха и стакан.

— Максимельяна провожаю. — хлюпнул тот носом. — А Валину сбагрил обратно к теще. Пущай повоспитывает да научит как сына растить нужно.

Я выставила на стол перед ним чугунок из печи. В нем оказалось рагу. Ну хоть не на голодный желудок пить будет.

— Трофим Гордеич, нам бы помощь ваша нужна. Мы завтра зайдем, а вы, уж будьте добры, не оставьте сельчан без руководства.

Делать тут больше нам нечего и мы вышли на улицу. Глаза упорно натыкались на храм. Ясмина первая ступила на тропинку, ведущую к нему.

Недолго поколотив в дверь, ее открыла старушка божий одуван и по совместительству заместитель батюшки на время его отсутствия.

— Чегой-то вы? Али помолиться?

Она оценивающе присматривалась к Ясмине. Затем цепко схватила девушку за руку и крутанула ее вокруг оси.

— Хороша девка! Ты Олена ее привела зачем? Явно не поклоны иконам бить!

— Отец Митрий нужен нам. То есть ей. — я кивнула на ошарашенную приемом девицу.

— Ну раз нужен, то ищите. Туточки его нет. А девка хороша-а! Нашему бы батюшке да под венец такую… — пробубнила бабуля, закрывая перед носом дверь храма.

Подумав, я утащила красную девушку в сторону цветника батюшки. Ясмина с удивлением посматривала на еще не до конца отцветшие розочки, но покорно шагала за мной. В самом конце тропинки я заметила отца Митрия. Он также заметил нас и устремился к сарайчику со всяческим инвентарем. И как он там поместился?

— Отец Митрий. Туки-туки. Если вы надумали в прятки поиграть, то я вас нашла.

С видом маньяка, я заглянула в щель между досок. На меня уставился карий глаз святого отца.

— Туки-туки? — нерешительно спросила я.

— Какие еще туки? — прошептал батюшка и приоткрыл дверь, выглядывая в щель.

— Не ведите себя как дитя! — я схватилась за ручку и уперлась ногой в стену сарайчика.

— Мне негоже вести себя как дитя! — пропыхтел отец Митрий, не позволяя мне открыть дверь.

— Дак выйдите и поговорите с девушкой! — проскрипела от натуги я и поднажала.

Ручка вместе с доской оторвалась от, казалось бы, крепкой сараюшки и я, не имея более никакой опоры, улетела в кусты. Колючие, зараза.

Батюшка испуганно замер в сарае. Ясмина цепко осматривала его через место, где еще минуту назад была доска с ручкой.

— Здравствуйте, святой отец. — мирно поздоровалась девушка.

— И в-вам н-не хворать. — прозаикался тот, но быстро пришел в себя. — Здравия вам и бог в помощь.

Я вылезла из кустов и пробурчала:

— Со мной все в порядке. Можете не волноваться.

Эти двое даже не обратили внимания на меня! Какое хамство!

— Месье, дама желает поговорить с вами. Может проводите ее в относительно сухое место?

Отец Митрий только кивнул, когда я подергала его за рясу.

— Ясмина, ты разберешься сама? — я кинула подозрительный взгляд на девушку.

— Разберусь. Иди домой Олена. Тут не для детишек представление сейчас будет. — ровно ответила она.

— Я надеюсь наше село не останется без батюшки?

— Не останется. Не переживай.

Ну я и ушла. А чего они? Еще и ребенком обозвали. Я обиделась.

Дома папа с Василеной сидел и чаи гонял. Со щенком играли Марита и Владимир. Ну чисто семейная идилия. Чувствую себя лишней. Не зная куда себя деть, я схватила доработанную шаль и отправилась к соседям. Пора уже отплатить за все уроки.

Баба Мия сидела и пряла на кухне. Деда Власа видно нигде не было.

— Ну здравствуй, что ли. — улыбнулась мне бабуля. — Чего раньше-то не заходила?

— Дак у вас тут и без меня гость был. А я вам подарочек принесла.

И развернула изделие. Если шаль для Амиты вышла ровным красным цветом, то для бабули я подбирала остатки ниток так, чтобы получился градиент. От середины шел яркий красный, а к краям доходил бледный оранжевый. Узор "чешуя дракона" выгодно подчеркивал цвета и скрывал небольшие огрехи.

— Вам как бабушке главного дракона полагается носить броню. — пошутила я.

Баба Мия ахнула и бросилась рассматривать узор. Уточняя каким образом вышла такая красота, мы просидели до самого вечера.

Попивая чай на веранде и ожидая деда с очередной рыбалки, мы увидели потрясающую картину — отец Митрий вел под руку Ясмину и о чем-то премило с ней ворковал. Перегнувшись через забор к Аглае, он сорвал с клумбы последние остатки поздних цветочков и вручил их девушке. Аглая, кормившая в это время пса, выронила миску и открыв рот металась из стороны в сторону. Явно не знала как поступить — либо отчихвостить наглеца, либо не заметить шалости святого отца.

— Небось твоя работа? — прищурилась бабуля, глядя на меня.

— С чего вы это взяли? — я аж опешила. — Они меня вообще выгнали! Сказали, что сами разберутся.

— Твоя, значит. — покивала она. — Пойду-ка я до твоего отца.

— Зачем это? Я ж ничего не сделала!

— Как это зачем? Серебряный с него стребовать. Я же говорила что ты сначала всех переженишь и только потом за себя возьмешься.

— Бабуля! И вы туда же? — мой вопрос остался без ответа.