Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни.

Глава 28. Дедулито. Первая встреча

Вечерок посвятила тесту. Ставила опару, готовила начинку, соображала какой орнамент на каравай пустить.

Ну, а что такого? Дедуля едет. Надо бы с хлебом-солью встретить гостя дорогого. Да так встретить, чтобы либо задержался на подольше, либо сбежал да пораньше. Как выйдет.

Любомиру я с утра наказала вернуться на ночь к нам. Утром завтра ка-ак встретим, ка-ак приобнимем! Попросила Василену тоже придти, но сразу в таверну. Кто его знает, вдруг дедулю не только мы приобнимем, но и пресловутый Кондратий. Присутствие медика на таком мероприятии будет очень кстати. Папа был не очень этому рад, но промолчал.

Утро начинается не с кофе. И даже не с чая. Пока топилась печь, я уложила основу на сковороду с высокими бортами, добавила начинку из творога и яблок, а из тонко раскатанного кусочка теста, вырезала сердечко и положила сверху на творог.

— Не сильно ли ты стараешься для человека, которого ни разу не видела? — не одобрил мои старания папуля.

— Может мы сами съедим? — предложил Любомир.

Он потеснил меня в сторону и ткнул пальцем в центр пирога.

— Варвар! Куда ты суешь свои пакли?! — возмутилась я и шлепнула его по руке.

Не расчитала. Мой удар вдавил всю руку дяди в пирог и в центре сердечка появился "лунный кратер" с глубокой ямкой от пальца.

— Ты что наделал, негодяй!?

— Ты ж сама меня стукнула! — отскочил в сторону Любомир.

— Врешь! Не уйдешь!

В сердцах я бросила в этого вандала миску из-под теста. Попала ему в грудь. Тесто, что осталось по бокам посудины, красиво отпечаталось на рубашке. Остаток сухой муки со дна разлетелся по кухне и красиво присыпал все и всех. Папа только глазами хлопал. Его припорошенные мукой волосы и ресницы стали будто седыми. На мне и дяде было не так заметно. Блондины ведь. Просто стали как покрытые пылью экспонаты.

Одежда у Любомира была только в одном экземпляре, а посему, папуля выдал ему свой комплект одежды.

Меня пробил ржач. Дядя не только на полголовы выше папули, но и в плечах шире. Рубашка просто не наделась на него. Штаны же были коротки, но в сапогах на меху этого будет не видно.

— Если не снимать тулуп, то нормально. — решил полуголый Любомир. — Если пойду в дом у пилорамы, то меня Григо сразу к работе приставит. Серьезный мужик он у вас.

Мы с папой тоже переоделись. Максимально простое платье на мне, а на папуле белая рубаха и коричневые штаны на завязке. Крепостные крестьяне получились.

Испеченный пирог издавал умопомрачительный запах. Но вот эта дыра в центре… Поставила в нее маленькую круглую солонку, доверху наполненную солью. Сделаю морду кирпичем и скажу, что так было задумано.

Прискакала Аглая и, бесстыже пялясь на полуголого Любомира, предупредила, что дедуля приехал с женушкой и в данный момент заселяется в трактир.

Мы начали спешно натягивать на себя верхнюю одежду. Дядя застегнул на себе тулуп и стал выглядеть вполне прилично. Папуля был просто хорош собой, но эти красные сердечки на груди тулупа… Пикантненько. Я же натянула свою черную шкурку и стала искать обувь. Нашла в своей комнате у собаки. Отобрала. У правого была сожрана часть мыска и мой носок зеленого цвета стеснительно выглядывал из прорехи.

Собрались на кухне в ряд. Аглая дико ржет, глядя на наш строй.

— Ты как из лесу вышла! Оборванка в шкуре. — веселилась она. — Еще и сыплется со всех что-то…

— Это мука. — отмахнулась я. — Поторопимся же на встречу с дедулей!

Пока мы шагали до калитки, папуля что-то разглядел на нашем заборе у кустов. Мой тулуп! Отец смело шагнул за ним в снег. Раздался треск ткани. В дырку на коленке папы выглядывали белые подретузники, а на доске забора покачивался небольшой кусочек ткани. Полный образ таки сложился. Тулуп так и остался на заборе.

До таверны мы почти бежали. Я пару раз упала, но меня быстро поднимали мои мужчины. Солонка, в одно из падений, перевернулась и щедро засыпала пирог. Как могла, ссыпала соль обратно в тару. Но есть этот кулинарный шедевр мы, пожалуй, не станем. Поскользнувшись в очередной раз, я, поднимаясь, ухватилась за тулуп Любомира. Две его пуговицы отлетели мне в голову. Дошли мы, все же, без серьезных потерь.

В зал таверны вошли гуськом. За тремя столами сидели и завтракали люди. У стойкой мирно беседовал Варлам с каким-то седым, крепким мужиком. Я присмотрелась. Никакого сходства с Любомиром и в помине не наблюдается. Надо папуле зрение проверить.

Все обернулись к нам, как по команде и разговоры стихли. Я стянула с головы шаль, а папа и дядя поснимали шапки. Мука посыпалась с наших голов. У меня же еще и пуговица Любомира из волос выпала.

Широко улыбаясь и неся на вытянутых руках припорошенный снегом и солью пирог, я шагнула навстречу седому мужику.

— Дедуля! Дак вот ты какой, северный олень! — хлопнула его по плечу. — Как же я рада! Сколько лет — сколько зим! — быстро пихнула ему в руки свою ношу и повисла у мужика на шее. — Семнадцать, если я не ошибаюсь?

— Любомир? Владияр? — раздалось из-за стола справа. — Это вы? Что за вид?!

Вися на шее у мужика, я повернулась к говорившему. Грузный мужик в добротном костюме и с плешью на голове был отдаленно похож на моего дядю. Рядом сидела довольно молодая, темноволосая хорошенькая женщина, разряженная в пух и прах. Красное платье было настолько обтягивающим сверху, что через ткань проступали все швы и края нижнего белья. Еще и на груди был маленький круглый вырез, открывающий любому взору ложбинку.

— И тебе здравствуй, отец! — ответил Любомир. — Хорошо мы выглядим.

Я посмотрела уже в их сторону. И чего деду не нравится их вид? Высокие, красивые… На лицах еще зеленеют царапины, мука у обоих уже не обсыпается с волос на плечи. Тулуп Любомира встопорщился в месте отсутствующих пуговиц и оголил кожу на груди. Папа, в расшитом сердцами тулупе, стоял скрестив ноги, прикрывая таким образом дырку на штанине.

Глянула на себя вниз. Пошевелила пальцами в дырке валенка. Дед, который за столом, тоже посмотрел на мой зеленый носок. Я пошевелила пальцами еще раз. Мне не трудно, а ему понравилось, вроде бы.

— Варлам, — позвал папа хозяина заведения, — Выдели нам комнатку для приватной беседы.

— С чего ты взял, Владияр, что мне есть что скрывать от народа? — усмехнулся дед. — Не к тебе я приехал, а за сыном!

— А я бы тоже не против поговорить наедине! — процедил Любомир.

— Ты меня должен слушаться! Я твой отец! — начал брызгать слюной дедуля. — Собирайся и поехали в город. Там тебя жена будущая ждет. Со связями градоправителя я выйду на рынок совсем других масштабов!

— А я тут причем? — прорычал дядя. — Восемь лет я тебе нужен не был, а тут ты меня быстро нашел!

— Неблагодарный! Я как только узнал об интересе Милолики к тебе, то сразу же пошел на твои поиски! Кого ты себе тут найдешь? Нищенку? Как твоя старшая сестра?

Этого я стерпеть не смогла. Был у мерзкого, жадного, самовлюбленного дедуси шанс не выносить сор из дому. Упустил. А теперь не обессудь! Будь любезен, принять грязевые ванны.

— А вы кто? — обратилась я к седому мужику, за шею которого до сих пор цеплялась.

— Охрана. — натужно ответил покрасневший седой дядечка.

— О! Пардоньте! — отцепилась я. — Ошибочка вышла.

Отобрала пирог, развернулась и подскочила к настоящему деду.

— Дедуля! Дак вот ты какой! А я тебя таким и представляла. А это бабуля? — повернулась к его спутнице. — Держите угощеньице, бабушка. — пихнула ей в руки злосчастную булку и устроилась на коленях у деда. — А на платюшке у вас дырка от моли? Вы бы нафталином или лавандовым маслом пользовались что ль! Вон, — ткнула пальцем в вырез на ноге женщины, под которым был еще один слой ткани, — Тут тоже совсем пожрали ваш наряд. Еще чуток и примут вас, бабулечка, за мадаму с низкой социальной ответственностью!

Дед со своей женой начали хватать воздух ртами еще на моих первых словах, а под конец вообще закашлялись.

— Любомир, помоги своей матушке кашель побороть! А я уж дедулю примусь спасать.

И ка-ак треснула ему по спине! Охранник стащил меня с колен деда за шиворот, поставил рядом с собой и сурово посмотрел на так и не поспешившего на помощь Любомира.

— Кто ты такая? Как ты себя ведешь!? — обрел дар речи дед.

— Ты что? Не узнал кровинку? — деланно возмутилась я и рванула было к нему, но мужик меня держал крепко. — Не тяните Барсика, дядечка! — обратилась к нему. — Не заработали вы еще на такой ценный и редкий мех дикого горного лосося!

— Что это за мех? — удивилась "бабуля". — Никогда о таком не слышала. Милый, я хочу такую шубу!

Дед побагровел. Я заозиралась в поисках знахарки. Нет ее! Вот и как доверять человеку после этого? Щас помрет человек, а похороны за чей счет будут? За чей счет банкет, я вас спрашиваю?

Варлам подскочил с полной кружкой в руке, пихнул в руку деду и заставил выпить. Тот и выпил. Закашлялся и покраснел еще больше.

— Пустите, дяденька. — попросила я охранника. — Видите, дедуле плохо. Надо ему еще пару раз по хребтине вдарить. Я, своего рода, специалист в этой области!

Дядька не внял моим словам. Странный какой. Работодатель помирает, а ему хоть бы хны!

Мадама брезгливо посмотрела на кашляющего дедулю и бросила ласковый взгляд на охранника. Мужик заметил, что я увидела это, и нахмурился. Я лишь оскалилась улыбкой конченого идиота и подмигнула. Повернулась к женщине и ей подмигнула тоже. Пусть решают сами — поняла я что-то или у меня нервный тик.

— Владияр, приструни свою дочь! — приказным тоном прорычал дед.

— Папуль, чего он ругается-то? — похлопала я глазами и надула губы. — Даже не обнял внученьку единственную. А я так готовилась, так старалась… Пирожок вот испекла. Скушай, деда, кусочек. И бабуле тоже дай. Вон какими голодными глазами косится на него.

Какими бы глазами женщины ни были, но назвать их голодными было нельзя. А когда меня такие мелочи останавливали? Я лишь умилилась, когда она поставила мою выпечку подальше на стол и принялась тщательно протирать руки платочком.

— Во-от! Уже и ручки вытерла. Но вы бы лучше помыли с мылом, а то подцепите какую палочку Коха, да будете потом над дыркой зад продувать! Вон с той стороны не ешьте только, — ткнула я пальцем в пирог — Я уронила его по дороге. Вроде бы в собачьи экскременты попало, но это не точно. Так что вы с другой стороны можете смело ломать.

— Любомир, немедленно иди оденься! — приказал дед. — Мы уезжаем отсюда!

— С чего ты взял, что я поеду да еще и с тобой? — сложил руки дядя, отчего грудь его оголилась еще сильнее.

Жена деда приковала свой взгляд на этот кусочек обнаженности. Охранник сердито засопел.

— Товаришь сторож, — громко прошептала я — Если вы тоже оголитесь, то бабуля и вас взглядом обласкает.

Дед резко повернулся к благоверной. Та быстро опустила глаза вниз.

— Яков Златыч, — обратился дедуля к сидящим за соседним столом — Позови старосту. Да побыстрее!

Я обернулась и увидела нашего очень мелкого ювелира с Глафирой. Мужчина неодобрительно покачал головой и даже с места не сдвинулся. Чернявая посмеивалась да бросала заинтересованные взгляды на Любомира. Потом заметила мой любопытный взгляд на себе и свела грозно брови.

Поздно, Глафирочка! Я уже все поняла. Скоро будем родниться. Хе-хе!

— Тут я! — вышел из-за стойки Трофим Гордеевич.

Чуть дальше выглядывали Василена и Аглая.

— Что тут у тебя творится?! — цедил каждое слово дед. — Что за балаган?

— А что творится? — усмехнулся староста. — Воссоединение семьи как-никак! Я бы такое даже отпраздновал.

Дед снова побагровел.

— Какая тебе тут семья? Надо немедленно взять под стражу эту самозванку! — некультурно ткнул он в меня пальцем.

— Фи! — сморщилась я. — Где ваши манеры, дедулито?

— Какой я тебе дедулито?! — заорал он.

— Действительно, Олена. — подал голос папа. — Ну какой из него дед? Из него и отец-то не очень вышел.

— Да как ты смеешь?!… - начал дед гнать на отца, но я его перебила:

— Папуль, ну не скажи! Мама-то хорошей была! — я сложила ручки на груди. — И Любомир, дядюшка мой любимый, очень даже замечательный. Правда, Глафира?

Яков Златыч повернулся к дочери. Чернявая прожигала меня бешенным взглядом. Любомир повернулся к девушке и подмигнул.

— За что же ты, Матвей Мефодьевич, собрался брать Олену под стражу? — вежливо поинтересовался староста.

— А с какой это стати она меня дедулитом… Тьфу! Дедом я тебе не являюсь! — ткнул он опять в меня пальцем.

Я пожала плечами. Не хочет — как хочет!

Трофим Гордеевич подал мне знак, чтобы мы убирались отсюда. Не буду огорчать хорошего человека.

— Любомир, пойдем домой. — вывернулась из-под руки охранника и подошла к дяде. — Раз уж ты не спешишь вывести своего папусика на международный рынок, то пойдем обсудим второй этаж.

— А что со вторым этажом? — обнял он меня за плечи и потянул к выходу.

Проходя мимо Глафиры, тот ослепительно улыбнулся и расправил плечи пошире, максимально оголяя грудь. Чернявая зашипела и отвернулась.

— Папуль, — крикнула назад. — Догоняй! Нам без тебя совсем никак!

К дому шли небольшой толпой. Василена обнимала папу, Аглая бодро смаковала каждую деталь с присоединившимся к нам соседом, а я с Любомиром тихо обсуждала произошедшее.

— Не отстанет он от тебя!

— Знаю. Но и жить по его правилам не стану. — решительно и твердо сказал он. — Марьяна хоть чуточку счастливой была. Может и я выберусь окончательно из этого болота.

— Мы с папой не бросим тебя. — поддержала я как могла. — Можешь даже не расчитывать на такой благоприятный исход!

— Ты зачем к нему полезла? Он ведь и правда мог приказать тебя задержать.

— Да за что? — удивилась я. — За то, что пирожок ему принесла да на коленках посидела?

— Он может что-нибудь придумать. — покачал головой Любомир.

— А меня староста в обиду не даст! Он знаешь какой у нас? Ого-го! — помахала я кулаком в воздухе.

Дошли до дома. Я потянула Любомира за руку на чердак. Папа и Василена поднялись следом.

— Дак ты не просто отвлекла меня, а правда хотела, чтобы я тут вам помог? — прищурился дядя.

— Ну конечно! Или ты думал, что бардак в сенях — это наше видение порядка? Да и доски и брус нам нужны. — виновато пожала я плечами.

Папуля с Любомиром начали что-то обсуждать на своем мужском. Какие-то замеры, гвозди и прочее. Василена достала склянку из сумки и протянула мне.

— Это что?

Просветила содержимое на солнце. Внутри плавала веточка и жмых травы. Бе!

— Ты же заметила, что у тебя валенок драный? Так и простудиться недолго.

— Постоянно что-то рвется. — вздохнула я. — Чувствую себя последней транжирой. То нитки, то куртка, а теперь вот — до обуви дошла.

— Нитки и куртку тебе не Владияр приобрел. — улыбнулась знахарка.

Точно! Это же Виктор. Надо бы ему намекнуть на необходимую обновку. Сальтуху что ли сбацать перед ним? Или нижний брейк? Надо потренироваться.

Провожая всех, я вышла забрать тулуп. Постирать бы его надо. Хоть и провисел под снегом немало, а вонять он все равно будет.

Все вышли за калитку, а я свернула к кусту. Встряхнула, принюхалась… Вроде бы ничего такого. Решила пойти баню затопить да замочить вещичку. Вылезла из снега и уставилась на папу, дядю и Василену, что замерли на дороге и вглядывались в даль. Вышла к ним и тоже посмотрела.

Дедулито размахивал руками и бежал в нашу сторону. За ним спешили его жена и охранник. Вот он взмахнул еще раз руками и замер, глядя на нас. Затем кивнул, развернулся и быстро ушел обратно.

— Что это за секретный маневр? — озвучила я мысли всех. — Или он так разминается и приобщает супружницу к этому полезному для здоровья делу?

— Боюсь, Олена, — прозвучало из-за наших спин — Эти действия никак не связаны с физическими нагрузками.

Мы резко обернулись. На дороге стоял Велес Батькович — отец Виктора. Тимур выглядывал из-за калитки дома бабы Мии и махал мне рукой.

— Дратути! — пискнула я и спряталась у папы за спиной.

Ой-ей-ей! Что это их сюда принесло-то?