Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни.

Глава 17. Желание подзаработать — спасение от хандры!

— Оленушка. — папа тихонько подошел ко мне и обнял. — Ты не в обиде на меня?

— На что это? — не поняла я.

— Мы с тобой почти и не общаемся теперь. Вину я свою чувствую. — вздохнул папа. — Будто ты отдаляться начала.

— Папуль. Это нормально. Ты уже вырос и хочется своей взрослой жизни. Вот и отдалились мы с тобой немного. — спокойно сказала я перебирая крупу.

— Э-эм… Как-то не так представлял я наш разговор. — он почесал свой затылок.

— Ну а что ты хотел? Я тетя взрослая, мудрая и даже понимающая. — покивала я и расхохоталась, глядя на вытянутое лицо папеньки.

— Не пугай меня! Я ж забыл, что твоя история немного иная, чем обычная. — культурно изъяснился он. — Тебе ж всего семнадцать.

— Пап, я и сама стала забывать о прошлом. Будто сон какой был. А теперь вот, жизнь молодая, да веселая. Но куда ж девать приступы? — понурилась я.

— Олена, какие приступы? — перепугался отец. — Василену надо позвать! Она что-нибудь придумает и отвар какой соберет.

— Да не об этом я! — смахнула очищенную крупу в коробушку из бересты и продолжила — Стали меня воспоминания одолевать. Вот пока занята была летом и осенью, то и задуматься было некогда. А сейчас вона что твориться. Снега-а! Хандра у меня, понимаешь?

За окном было светло. Еще недавно грязища чернела повсеместно, а неделю как снег выпал. Все чистенькое, яркое стало. А хандра на меня настигла еще вчера. Всю ночь слезы текли в подушку. А причины найти не могу. Вот умом понимаю, что я живу и ни в чем не нуждаюсь. Жизнь интересная и люди меня окружают разные. А вот поди ж ты! Накатило и хожу прибитая. В душе чего-то не хватает.

— Может быть в город подадимся? — неожиданно предложил папа. — Через две недели, как снега чуть больше нападает да дорожную грязь схватит, то купцы на санях в Малые Колокола торговать поедут. Мы могли бы к ним присоединиться. А подруга твоя была б у нас вместо охраны.

— Папуль, а мы с чем поедем-то? Нельзя же просто так проматывать деньги и время. — экономист возмущенно поднял во мне голову.

В прошлой жизни я даже на море ни разу не ездила. Детей отправляла в лагеря, а сама только и работала. Все пыталась подушку безопасности попухлее сделать. Вот только с тремя детьми не так-то это и просто было.

— У меня несколько резных шкатулок готовы да табуреты. За две недели еще что сделаю. — успокоил он мое желание подзаработать. — Да хоть твои задумки-игрушки для детей.

— А я? — как-то обиженно получилось. Даже губа нижняя задрожала.

— А ты просто так поедешь со мной. Хоть выглянешь за пределы наших сел.

Папа еще не понял, как он попал. Моя хандра собрала чемоданы и сделала ручкой. Шестеренки в голове заскрипели и начали выдавать идеи одна лучше другой.

— Я тоже хочу прибыль в дом принести! Что мне можно такое сделать, чтобы можно было продать в городе? — я забегала по кухне роняя стулья. — Навязать бы шалей, и всяких варежек, и носков, и шапок и… и… — я резко затормозила. — Ниток нет. Нитку мне в иголку! О! Сшить ведь можно! Пап? Что мне сделать?

— Успокоиться для начала — ошарашенно пробормотал он. — Давай не будем торопиться!

— С ума что-ли сошел? Василена! — обратилась я к травнице, которая с детьми только что вошла. — Ты представляешь, что мне папа только что сказал?

— Не торопиться? — предположила она, как раз услышав последние слова папы. — А что вы делать собрались?

— В город с купцами податься. Надо материалы на ремонт второго этажа закупить, а денег не то чтобы много. — пожал плечами папа.

— Я тоже могу поехать. Возьму отвары и сдам в аптечные лавки. — предложила Василена.

— Милая, я ж все-таки мужчина! Это я должен зарабатывать. — папа попытался остановить знахарку, но я ее уже испортила своим мышлением по этому поводу.

— Конечно ты мужчина. — согласилась она. — А я женщина и хочу быть хозяйкой, а не приживалкой!

Ха! Знай наших! Равноправие — наше все!

Папа косо посмотрел на меня. Чует чье это воздействие на спокойный и покладистый нрав знахарки. А я что? Вообще ничего! У меня лапки! И глазками хлоп-хлоп.

— Вы что это задумали? — папа встал, уперев руки в боки.

— Тебе совершенно не идет суровый вид! — погрозила я пальцем.

Я приобняла его с одной стороны, а с другой подошла Василена. Дети, увидев дружные объятия, подорвались и повисли у папы на ногах.

— Я все понял! Не надо меня душить — захрипел тот и повалился на пол под нашей тяжестью.

Хохоча, мы еле разобрались где чьи конечности.

— А ребят куда? — я поворошила волосы Мариты и Владимира. — Неужели с собой возьмем?

— Я поговорю со старостой. Не откажет. — предложил папа.

Дети скисли. Не хотелось им с дядькой сидеть, который отчеты перебирает.

— Может соседка с ними посидит? — спросила я у Василены.

— Тогда все сплетни дети соберут и поседеют от постоянного бубнежа. — неправильно меня понял папа.

— Вообще-то, я имела ввиду бабушку Мию.

Василена активно закивала:

— А она согласится?

— Пойду да спрошу. — пожала я плечами. — Как говорят — за спрос денег не берут!

— Кто так говорит? — поинтересовался папа.

— Я только что сказала. Ты выходил что ли куда? — округлила я глаза и выскочила хохоча.

Пихнув ноги в валенки и натягивая на себя чистенький тулуп, я пробежала через дорогу. Широкая соседская тропа была вычищена. Хотя еще вчера тропинка была узенькой. Не придав этому значения, я постучала в дверь и вошла. Почти. Врезавшись в кого-то, я отлетела назад, но была перехвачена крепкой рукой за рукав. Ткань затрещала, но выдержала натиск.

— Ты! — я возмущенно уставилась на Виктора.

— Я. - кивнул он. — Собственной персоной!

— Ах, простите великодушно! — растопырив юбку в стороны, я присела в книксене. — Не признала вашу сиятельную морду!

— Недостаточно проникновенно, но я оценил.

Он прижал руку к сердцу и поклонился. Моя нервная система не выдержала. Руки сами схватили его за воротник и резко вытянули на улицу. Виктор, никак не ожидая такого фортеля от меня, вылетел как пробка из бутылки. Да что там! Я сама от себя не ожидала. Поэтому и не ушла с траектории его быстрого выхода в свет.

— Горячий прием! — отфыркиваясь от снега сказал Виктор, придавив меня сверху в сугроб.

— Что тут происходит? — на пороге появилась баба Мия.

— Да вот, Олена по мне соскучилась. Я не смог отбиться. — глядя мне в глаза, ответил он бабушке.

— Олена? — она выглянула и уставилась мне в лицо — Точно, Олена. Ну я тогда дома подожду вас.

И быстро свинтила. И не подумаешь, что пожилой человек.

— Да я про тебя и думать забыла! Слезь с меня немедленно! — возмутилась я поведению этого семейства.

— А что тогда ты меня на себя бросила? Вроде маленькая, а сколько силы! — толи восхитился, толи ужаснулся он.

— Больно надо! Ты мне чуть рукав не оторвал! Почто одежу портишь, ирод? — я поелозила под ним — И слезь с меня!

— Я тебя спас от полета в сугроб! Ты же меня выкинула из дома. — возмутился тот.

— Скажите пожалуйста! А сейчас мы где находимся? — я та еще язва, оказывается.

— Ты еще скажи, что это по моей вине! — прижался он своей щекой к моей.

— Ты что творишь? — ахнула я. — А ну, убери свою морду от моего благородного лица! И слезь с меня в конце-то концов!

— Я пытаюсь. Ноги в твоей юбке запутались.

Виктор еще как-то поелозил, приподнялся на руках и распутал наши конечности. Затем встал первым и протянул мне руку.

— Ой, Виктор! Я так по тебе соскучилась!

Рыжим вихрем на него налетела Велея. Теперь он с рыжей оказался в сугробе по другую сторону от дорожки.

— Бабник! — рыкнула я, отряхнулась и вошла в дом. На веранде в окно бабуля с дедулей смотрели на непотребства внука.

— А что они там делают? — озадачилась баба Мия.

— Обсуждают политическую обстановку в стране! — фыркнула я. — Бабуль, мне с вами поговорить бы.

— Ну пойдем. Деда брать? — деловито поинтересовалась она.

— Можно. — кивнула я.

— Я, пожалуй, тут присмотрю. Мало ли помощь будет нужна. — отказался дед Влас.

— Смотря кому вы собрались помогать. — хмыкнула я, выглядывая в окно.

Виктор на вытянутых руках держал рыжую и пытался встать. Велея упрямо притягивала парня за ворот. Как бы воротник пережил сегодняшние приключения.

Я с бабулей вошла на кухню. Тепло от печи сразу же начало топить снежинки на моей одежде. Скинув верхнее и валенки я села за стол. Баба Мия расположилась напротив.

— Бабушка, очень надо! Сможете приглядеть за детьми Василены через пару недель?

— Знахаркины? — кивнула бабуля — Можно, отчего нет! Пусть сама зайдет и мы переговорим. А куда собрались? Если не тайна какая.

— В город. Папа хочет с купцами торгануть своими поделками.

— А тебя и Василену заодно с собой? Или как?

— Василена отвары продать хочет. А я, получается, как турист. Ну, посмотреть город. — вздохнула я.

— Ты ж вязать умеешь! Навяжи пока время есть, да продай. В городе дорого твои узоры возьмут. — посоветовала она.

— Не из чего! Всю пряжу извела. А если купить у кого, то и не выйдет окупиться. Безбожно цены взвинтили. Хотя летом уже было дорого, а сейчас совсем кусаться начали. — тяжко вздохнула я.

Бабуля хитро посмотрела на меня, но промолчала. Я ожидала какой-то подвох, но его не дождалась.

— Позови знахарку, хоть поболтаю с умной женщиной.

Я вышла с ощущением, что меня только что назвали неумной.

Виктор стоял на улице и что-то говорил. Велея тихо зверела. Дед Влас смотрел в окно и только покряхтывал.

— Что-то новенькое? — невинно поинтересовалась я.

— Нет. — хмыкнул дед. — Все по-старому. Внук отбивается, а Велея нападает. За восемь лет ничего не изменилось.

— Ого! За такой срок ему орден полагается за оборону и не сдачу себя в плен.

Я вышла на улицу под смех дедули.

Услышав мои шаги, Виктор замолчал. Велея же напротив, зашипела как гадюка. Я мило улыбнулась этой прекрасной парочке и попыталась прошмыгнуть между ними. Но Велея была против и дернула меня за рукав. Да сколько можно-то!? Я карасиком нырнула в сугроб унося с собой рыжую. Виктор успел ухватить меня за талию и тоже отправился вслед за нами.

— Бурная у тебя молодость, внучок! — непонятно чему радовался дедушка.

Дед Влас помог подняться Велее и вежливо, но настойчиво оттеснил ее за калитку. Мне же никто не помог встать. Вытаскивая свою тушку из очередного сугроба, я отряхнулась как собака. Гад тоже поднялся и попытался отряхнуть меня от снега, но я ему надавала по шаловливым ручонкам. Еще чего! Пусть Велею прощупывает. Ну и что, что через тулуп не прочувствовать ничего! А воображение для чего человеку?

Гордо подняв нос повыше, я прошла через калитку на дорогу. Через мгновение меня обстреляли снежками дети Василены. Да я ж только отряхнулась! Вы попали, будущие родственнички! Я тоже умею кидаться снегом. Визжа и брыкаясь ребята попытались скрыться за забором, но не успели. Дети соседей, увидав в окна такую заварушку, повыскакивали из домов и присоединились к нашей вакханалии. Снежные снаряды летели во все стороны. Пока мы развлекались, то не заметили, что не только дети приняли участие в битве.

Как-то так получилось, что толпа разделилась на два лагеря. В одном были соседи по левую сторону от дороги, а в другом по правую.

— Бей супостата!

— Гаси их!

— Левее! Там самый сильный противник!

— Ах ты ж зараза! Налетай, ребята! Толпой!

В пылу сражения никто не заметил, как святой отец с Ясминой прогулочным шагом подошли к месту побоища. Ну и досталось им по первое число. Но нужно отдать должное, они быстро сориентировались и принялись обстреливать нас. Точнее Ясмина обстреливала, а отец Митрий мастерски отбивал снежки ковшом. Надеюсь ведро с водой он оставил в храме.

Староста явился незаметно и уже под конец игры. Быстренько раздав указания, он чинно проследовал в наш дом, а те, кто принимал непосредственное участие в боях, похватали лопаты и стали ровнять дорогу. Малышня расчищала заборы. Снег-то конечно выпал, но как-то мы умудрились перемешать его с грязью. И теперь все были разукрашены в горох.

— Ясмина, есть работа для тебя.

Трофим Гордеевич сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Ясмина внимательно прислушивалась к нему и не замечала, как отец Митрий хмурится. Мой папа также сидел за столом и подавал знаки рыжеволосой. Василена с детьми ушла договариваться к бабе Мии. А вот что тут делает Виктор? С большим мешком тот встал в дверях и прислушивался к беседе. Я же хмыкнула в его сторону и остановилась рядом с папой.

— Скоро купцы в город поедут. Охрану набирают побольше, потому как товара много припасли. Давай подпишем договор, чтобы эти хитрованы не обделили тебя в оплате. Они ж думают, что раз ты девка, то и спрос меньше и в деньгах нужды не имеешь. А то, что ты на службе состояла да любого парня за пояс заткнешь, то это так — не имеет никакого значения.

Папин глаз уже дергался не переставая, а Ясмина никак не обращала на него внимания зачитывая договор.

Ну вот! Даже она умеет читать! А я как лошара деревенская без образования?! На службу что ли пойти?

— Трофим Гордеевич, а где можно читать научиться? — задала я простой вопрос, но все уставились на меня, как на диво-дивное. — Что-то не так?

— Тебе зачем? Никак дела какие вести хочешь? — поинтересовался староста. — Дак никто с тобой не будет связываться. Не женское это дело!

Все кивнули. Даже Ясмина. Только папа знает меня и поэтому просто ожидал моего пояснения. Виктор же стоял и молча читал договор через плечо девушки.

— Никаких дел! Только ради самообразования. Вдруг книжки какие почитать захочется…

— Угу. Любовные романы что ли? — хмыкнул Трофим Гордеевич и покосился на Виктора.

Да что вы пялитесь на него в моем присутствии? Будто не у папы нужно разрешения на мой счет спрашивать, а у этого пижона.

— Вы что-то против имеете? — невинно захлопала я глазами и наступила папе на ногу.

— Правда, Трофим. Я вот не умею читать, дак и не научу сам. Василена только старый забытый знает. Травничьи книги на нем написаны. А ты бы мог подсказать к кому… — начал папа, но был перебит.

— Я научу. Когда, в следующий раз, приеду сюда, тогда и начнем. — ровно сказал Виктор, не поднимая головы от документа.

— Ясмина, может ты научишь? — пискнула я.

Ну не хочется мне с этим гадом время проводить. Даже в целях обучения. Не нравится он мне. Или нравится… Ну уж нетушки!

— Нет, Олена. Не хочу я время терять. Дружить с тобой я буду, но ругаться не хочу. — покачала она головой.

— Чего ругаться то? Я ж прилежной ученицей буду. Не высшую математику прошу объяснить, а алфавит только. — попыталась я ее "уломать", но тщетно.

— Есть у тебя уже учитель. А я лучше девиц от Митрия отгонять буду. — она кинула ласковый взгляд на батюшку. — Чтоб не увел никто.

Ого-го! Встрял Святой отец по-полной. Хотя, он, вроде, и не против. Вон, сидит и улыбается. Надо хоть узнать, как она так быстро его в оборот взяла. Любопытненько!

— Тебя математика тоже интересует? — спросил Виктор, спокойно глядя на меня.

Меня? Я, между прочим, экономист! С высшим образованием! Нашел кого учить. А в слух ответила:

— А ты и в математике шаришь? Ой, ну какой же ты замечательный! — прижала я ручки к груди. — Надо Велее рассказать. А то девка, может еще сомневается насчет тебя, но после математики точно втрескается по уши! Будешь дебет с кредитом сводить. Десять в доход, тридцать в расход…

Глядя, как он сначала изумился, а потом скис и ухмыльнулся, я была почти счастлива. Самую малость.

— Пап, ты же говорил, что хотел Ясмину к нам в охрану поставить. Я тебя неправильно поняла?

— Если в договоре будет сумма больше, то мне нечем будет перекрыть. — вдохнул он.

Трофим Гордеевич встрепенулся.

— Ты тоже поедешь? Тогда надо будет тебя в список включить. Для отчетности! — поднял он указательный палец вверх. — А охрана распространяется на весь караван. Дешевле выйдет, уж поверь!

— Ты тоже поедешь? — спросил меня соседский внучок, покосившись на мешок, который он оставил у порога.

— Тебе-то что? — фыркнула я. — Захочу и поеду!

Заседание за столом продолжилось без меня. И так было ясно, что девушка согласится на условия старосты. А сколько, кому и за что, я уже выяснила из разговора.

Пока я ходила кормить кур, все разошлись. Только Ясмина задержалась и радостно сообщила, что все в порядке и мы едем вместе.

Заходя в дом, меня притормозил папа.

— Там мешок тебе оставил сосед. — он кивнул в угол у порога. — Сказал, что это подарок. И если надумаешь ему вернуть, то он выбросит все в яму.

Мешок был легким. Развязывая шнурок, я и не предполагала, какое там сокровище — клубки разноцветных ниток покатились по полу. И это он хотел выкинуть? Да ни за что! Сокровище! Моя пре-е-ле-е-сть!