Охота на дракона

Глава 8.2 Охотник

Рэн отсалютировал двумя пальцами у лба и исчез следом за Джейтом, уверенно шагнув во тьму. Эйн проводила старого друга взглядом. Сойер спокойно стоял рядом.

Многие из учеников, не прекращая шептаться, осторожно опустились на пол. Рассевшись в удобных позах, они замерли в ожидании возвращения героев. Случайные забредающие авантюристы, привлеченные странностью происходящего, старательно пытались узнать у кого-нибудь, что происходит.

— Это нормально, что столько людей наблюдает за нами? — неуверенно спросил Сойер.

— От части, — пожала плечами Эйн. — Естественно, новость о том, что хозяйка Гильдии Искателей пустила в некое тайное место самого Рэна Однорукого, очень быстро подняла панику в сторонних обществах. Но после первого появления Рэна в холе Гильдии, прятаться уже не имело смысла. Теперь важно все сделать быстро. И отправить все возможные последствия сотрудничества Гильдии с самым разыскиваемым преступником вместе с ним в новое приключение. Но сначала…

Гилдмастер осмотрелась. Вокруг нее заклубились потоки эо, приглушая голос.

— Ну, что же, Сойер? — тихо начала Эйн. — Я обещала рассказать тебе кое-что о Рэне Одноруком. Надеюсь, ты готов это услышать. Под понятием «готов» я имею в виду готовность сначала выслушать все до конца, принять к сведению и хорошенько подумать над этим.

— Да, Эйн, — спокойно ответил юноша, едва заметно кивнув головой, — я готов.

— Тогда слушай.

Эйн повернулась к юноше, встав напротив него. Какое-то время она собиралась мыслями и неуверенно вглядывалась в глаза собеседника. На лице гилдмастера появились беспокойство и тени сомнений. Но женщина не повзолила себе долго переживать об уже принятом решении.

— История Рэна Однорукого начинается спустя два года после Бескровной войны. Именно тогда Кид, победивший последнего врага, уже воспитывал годовалого сына. Это было прекрасное время! Все страдания и печали ушли прочь, нам больше не было необходимости скрываться, бегать и ждать постоянных нападений. Символы обеспечили нас защитой, домом. Надеждой.

Лицо Эйн посветлело, и женщина в порыве приятных воспоминаний развернулась вокруг себя, принявшись расхаживать перед аркой. При этом она то и дело поглядывала на учеников, убеждаясь, что ее голос не достигает их ушей.

— Но Киду было этого мало. Он слишком много времени провел в одиночестве, в кругу только своих юных учеников. О них не спрашивай — об этих двух ребятах даже я мало что знаю. Определенно, душевную компанию ему составляла его подруга детства, девушка, жена — Анио. Но она была слишком хрупка и слаба, что полностью разделить его энтузиазм. Они в слишком малом возрасте решили стать полноценной семьей. А еще ты ведь знаешь, что она была обычным человеком? Обычная девчонка и не самая крепкая. А Кид уже тогда стал намного больше, чем просто энтэссером. Даже не будь пришествия Корвеносцев, излучение, испускаемое самим Кидом и ее собственным ребенком, могло бы сточить ее годам… к тридцати.

— Кид позволил своей любви сделать такое? — осторожно поинтересовался парень.

— Это другая история! Между ними с Анио было много разногласий на эту тему. Но они, все же вместе решили, что аномалии их не остановят. И пусть любовь могла обжигать так сильно, они готовы были погрузиться в нее с головой. Даже зная, что им не дожить совместно до старости. Так или иначе одному из них пришлось бы преждевременно… К их… счастью, этой боли они так и не познали. Ушли из мира почти вместе.

Эйн постаралась улыбнуться и быстро уйти от темы, но голос ее при этих словах все-таки дрогнул. Возвращаясь к истории Рэна, она встала на воображаемое кольцо вокруг арки и медленно двинулась по нему.

— Семья, любовь — это все одно. Киду в те времена не хватало именно дружбы, братства. Кого-то равному ему. И тогда появился Рэн. Они удивительно быстро нашли общий язык. Сошлись душа в душу. И с тех пор, пожалуй, почти не было такого, чтобы где-то они появлялись по отдельности.

— Это мне известно. История ясно раскрывает те времена, — Сойер опустил взгляд. — Рэн Однорукий был ближайшим другом и сподвижником Кида. Но, пожалуй, даже тогда не было никого, кто бы не сомневался в героизме и доброте Рэна. Даже на фоне своего приятеля — истинного героя, он всегда оставался обольстительным бандитом, превыше всего ценящим свою собственную шкуру. Это объясняет, почему Рэн Однорукий пережил День Корва, когда его как-будто бы лучший друг умирал…

— Нет, Сойер. Здесь ты не прав, — на лице хозяйки Гильдии мелькнула горькая усмешка. — Признаюсь, я тоже была склонна верить этой теории девять лет. Но оказалось, что Рэн Однорукий, действительно, испытывал крайне дружественные, искренние чувства к Киду. И отправился с ним на бой в День Корва. И в этом бою он так же встретил свою смерть. Когда он рассказывал мне свою историю, я уверена — он не врал — энергия его текла ровно, ничего не скрывая. Да и в его сознании четко отпечаталось посещение гробницы Кида в Центре Сола. Если бы Рэн струсил в день гибели Кида, то и вернуться к нему в Гробнице Секретов он никогда бы не решился. Вина за содеянное его бы просто убила в буквальном смысле. Его второй заход в гробницу сегодня — последнее доказательство того, что Рэн Однорукий говорит правду. Он был с Кидом на дне Корва. И погиб там.

— Но что тогда произошло? Он воскрес? — Сойер непонимающе обратился к Эйн, но женщина встретила его взгляд уже не загадочной улыбкой, а нерешительным вздохом.

— Сейчас будь особенно внимателен, — еще тише продолжила Эйн. — Ибо я объясню тебе, почему Рэна Однорукого считали опаснее Кида. Почему он смог вернуться после смерти и откуда, в конце концов, у него эта кличка — Однорукий. Скажи, ты ведь знаешь, кто был настоящим врагом Кида? Кого в свое время считали героем? Когда Кид был всеми проклят, пока не открыл свои намерения объединить миры? Кто втайне проводил махинации мирового уровня, желая во чтобы то ни стало держать миры разбитыми и оставить человечество разъединенным? И кого настолько после этого испугались и возненавидели, что и имя его и факт существования старательно пытаются скрыть из истории миров?

Сойер замер, как вкопанный. Взгляд его остекленел и испуганно дернулся на потемневшее лицо Эйн.

— Хронос, — почти беззвучно выдохнул парень.

— Он, — коротко подтвердила Эйн, бегло оглядывая сидящих кругом учеников, чтобы убедиться, что их разговор, по-прежнему, не достигает ненужных ушей. — Никто иной, как ближайший друг Кида в юности. Когда Кид сбежал из своего мира, Ник стал для его товарищей новой опорой. Его команда отправилась в путь под его началом. И он угодил в аномалию. Особую сэнтрэй, именуемую Мета-ноль. Икс-рей исказил его до неузнаваемости, но аномалия убить не успела. Вместо искаженного тела ему подарили механическую оболочку и протезы. Но это уже был не тот человек. Так родился Хронос — механический голем с разумом эриада.

— Эрикрисс. Эриадный разум — это самая опасная черта в расширении сознания, за которую переходить нельзя, — озвучил свое знание Сойер. — Ее называли темным пределом. Запретом. Человек с таким мышлением, подобно запрограммированной машине направляется самим эриадом. В его воле нет ничего хорошего для людей. Ведь именно для уничтожения таких сущностей были основаны Обители и наше учение.

— Без сомнения. Но этот эрикрисс превзошел всех прочих. Хронос развивался постепенно. Философ, махинатор, пророк. Под влиянием эриада, заполнившего его сознание, он тут же ушел в тень, предоставив лидерство в компании другим. Гадкий был тип. Переход темного предела Кидом в Обсидиановом Городе оказался весьма удачен для него. Это позволило ему укрепить свой авторитет не только в команде, но и среди многих людей. Более того, — бессмертие. Ник погиб в аномалии и переродился Хроносом. Проиграл бой обезумевшему Киду в городе Эха, но тогда же возродился. Он умирал и после. Но его разум и душа неизменно возвращались в материальные миры. Главной целью Хроноса стало полное разобщение всех людей. В его руках собирались такие энергии, каких Кид и не касался. Но в отличие от своего соперника железный пророк был один. И это обеспечило Хроносу последнее поражение в день объединения Символов.

Сойер молчал. Дрожащий взгляд его застывших глаз словно насквозь просекал историю, выуживая из прошлого сцены, которые связаны с теперешним разговором. И в его уме уже начала складываться ужасающая догадка.

— И, конечно, страннее Хроноса мог быть только сам Кид, — аккуратно продолжила Эйн, подводя итог предыстории. — «Чтобы не дать ему разбить миры, нельзя позволить Хроносу вернуться», — сказал Кид после Бескровной войны. — «Чтобы не дать Хроносу вернуться, нужно, чтобы он оставался разбитым». Возможно, именно эти слова как-то объяснят то… что именно часть тела Хроноса Кид пожертвовал своему новому другу как правую руку.

— Протез! — чуть громче воскликнул Сойер. Но, тут же оглянувшись, продолжил полушепотом. — Протез Однорукого — рука самого Хроноса?!

— Да, — после небольшой паузы продолжила Эйн. Словно растягивая раскрывшуюся интригу, хозяйка с удовлетворением заметила, что многие ученики, зевая и потягиваясь, начали расходиться по комнатам. — Мы все знали, что носит на правом плече Рэн. И, думается, еще и поэтому Кид не отпускал его от себя ни на день. Разве что, когда не уединялся в своем доме с семьей. Об этом прознали и в Обителях. Обсерватории позволяли замечать детали и менее заметные. Думаю, ты можешь представить их панику, когда стало известно, что деталь страшнейшего для их учения врага, используется каким-то доходягой и бандитом. Конечно, они не могли проигнорировать это и не попытаться узнать привычным способом, является ли это чудовищное недоразумение волей Ануэ. Этим и объясняются целых три охотника, отправленных под бок Киду Айжену к его ближайшему другу. Каждый из нас знал о возможной угрозе. Кроме, наверное, самого Рэна. За всю свою жизнь он ни разу не использовал протез и в треть возможностей Хроноса. И даже не задумывался, в чем его особенность.

— То есть сам Рэн не знает, что Кид установил на него темнейшую реликвию прошлого?

— Я не берусь говорить наверняка. Но мне кажется, что нет. Удивительно, но по какой-то неведомой логике план Кида сработал. Рэн оставался собой, а Хронос не возвращался. И вот, вчера мой старый, умерший девять лет назад приятель, приходит ко мне на порог. И рассказывает удивительную историю о том, что после смерти его разум сохранился в Потоке и смог самостоятельно вернуться, расколов собственную душу. Понимаешь ведь?

— Сила Хроноса? — Сойеру все тяжелее было сохранять спокойствие. Было видно, как праведное возмущение бурлит в нем. Но парень, скрепя зубами, пытался сохранить контроль над своими эмоциями. Эйн удовлетворенно улыбнулась. — Расколол душу? Его душа… осколок души… Эрния! Они же так похожи внешне! Он влил часть своей сущности в бастард!.

— Символично, верно? В свой любимый меч. Он, опять же, был очень удивлен, когда, возродившись, обнаружил вместо своего любимого меча пятнадцатилетнюю девочку — вылитую дочь, которой никогда не было. — Эйн, наконец, приблизилась к арке и остановилась. — По нему видно, что он явно мирится с такой концепцией оружия. Он не был готов еще о ком-то заботиться. И продолжает воспринимать осколок своей души, как свой любимый меч, как резонатор собственного сочинения. Грубый и не сбалансированный, кстати. А, между тем, Эрния явно растет. Внутри. Осколок его души развивается постепенно, в ней проклевываются абсолютно независимые мысли, чувства и эмоции…

— Чьи? — неуверенно поинтересовался Сойер.

— Я не знаю, — Эйн небрежно мотнула головой. — Что еще за тайны и возможности скрыты в руке самого Хроноса? Все это одна путанная загадка и…

Голос Эйн оборвало красное зарево, поднявшееся над стенами внутреннего двора. Со стороны главного входа донесся сотрясающий весь остров удар. Спустя секунду искаженными волнами дошли крики, гул взрыва и мощный тепловой хвост. Эйн мгновенно сорвалась в сторону взрыва. Растерявшийся Сойер с опозданием поспешил следом. Ученики во дворе испуганно повставали со своих мест, бросая взгляды на яркие огненные пятна. Алые всполохи зарницами заиграли на облаках, окружающих Гильдию.

Пройдя через два зеркала, Эйн выпрыгнула в холле, и в лицо ей мгновенно ударил пышущий жар. Обломки обрушенного потолка разбили убранство внутренних помещений и покрылись гудящим красным пламенем. Одним взмахом руки гилдмастер отогнала стихийную массу прочь, и ее взору открылись тела не успевших убежать учеников. Несколько парней и девушек разбитыми образами выделялись под завалами, и в их крови отражались скачущие блики дикого огня.

— А на что вам было дано расписание, маленькие придурки?! — с нескрываемым сожалением прошептала Эйн.

Сквозь пелену черного дыма проглядывалась одинокая искорка, стремительно приближающаяся к летающему острову. Эйн хватило секунды, чтобы разглядеть в точке истребитель Альянса. Одинокая машина быстро приближалась, периодически меняя форму.

Хозяйка Гильдии резким движением раскрыла в руке белый призрачный констракт. Подчинившиеся ей языки пламени замедлились в несколько раз, мгновенно развеяв жар. Женщина устремилась вперед, между ними, и вслед за ней из зеркал последовали стражи Гильдии и старшие ученики.

— Госпожа! Эйн! Что случилось? — воскликнул появившийся рядом высокий юноша в пластичной броне. В синеватых глазах искрами энтэссенса сияла решительность.

— Фит, немедленно уведи всех малолеток в нижние помещения! Найди Кони — пусть займется раненными со своей командой!

Отдав приказы на ходу, Эйн заняла центральное место в строю, мгновенно собравшемся на границе парадной платформы. Молодые энтэссеры раскрывали источники и распускали энергии, готовые дать бой врагу. Сойер, найдя свое место чуть позади, поднял на приближающуюся машину свое ружье. Истребитель продолжал приближаться по прямой.

— Машина Ай-Зур? — напряженно произнес он. — Всего одна?

— Значит, это особенная машина Ай-Зур, — озлобленно произнесла Эйн. — И поверь мне: лучше бы уж их была сотня. Если посылают всего одну, значит, нас ждет нечто особо неприятное. И как я могла проворонить его? На кой эрид столько охранных контсрактов по мериметру? Энергию на фронт! — резко повысив голос, скомандовала гилдмастер. — Вертикальные массы! Защитный слой ставь!

В этот же момент истребитель издал дрожащий стрекочущий звук. На обороняющихся хлынул дождь тяжелых красных зарядов. Машина продолжала идти на сближение, оставаясь прекрасной мишенью, чем Сойер решил воспользоваться незамедлительно и спустил курок своего ружья. Синий искрящийся заряд взмыл вверх и мигом настиг врага.

Истребитель неожиданно резко замер, вновь перекрутив вокруг круглого тела тяжелое кольцо с орудиями и прервал атаку. Нырнув под проскочивший над ним выстрел, машина зависла в воздухе и нацелила на собравшихся новое орудие, еще не остывшее после первого выстрела.

— Все вон! — закричала Эйн, но голос ее мгновенно стих в исчезнувшем звуке.

Красная вспышка озарила платформу, на которой выстроились обороняющиеся. Плато мгновенно разогрелось до немыслимой температуры. Проявившиеся трещины на полу ясно подсказали, что сейчас произойдет еще один губительный взрыв. Положение спасла реакция Эйн. Очередной констракт времени вырос на несколько метров и замедлил разгорающийся взрыв.

Все сопротивление Гильдии благополучно успело спрыгнуть по медленно вздымающимся на огненной волне островкам на безопасную территорию. Однако, машина Альянса в область искажения времени не попала и нацелилась на Эйн. Сойер в пару прыжков оказался рядом с женщиной, еще держащей констракт, и успел поднять оружие для контратаки.

В его прицел попала предельно странная машина из тех, какие он когда-либо видел. По размерам она намного превышала стандартный истребитель. Главным телом корабля являлось огромное монолитное колесо, диаметром метра четыре, вокруг которого вращалось массивное кольцо с нанизанными на него пушками, двигателями и двумя комплексами перестраивающихся крыльев и закрылок.

Выстрел Сойера всего на несколько секунд опередил истребитель. Удар пришелся в готовое выстрелить орудие. Летун оттолкнуло прочь без видимых повреждений, но добить машину Сойер не успел. Эйн схватила парня и одним прыжком оттеснила его от места заметно ускоряющегося взрыва. Констракт замедления времени иссяк, и очередная серия взрывов раскрошила парадную платформу. А машина Альянса, потеряв интерес к ее первым защитникам, двинулась боком вдоль стен комплекса, безжалостно поливая их огнем.

Истребитель облетел комплекс с другой стороны и ворвался в скопление аэрокаров и гражданских челноков. Оружейное кольцо машины мгновенно завращалось, принявшись крошить все вокруг себя. Короткие прицельные очереди быстро настигли случайные аэрокары и несколько средних воздушных суден. Уже через несколько секунд небо вокруг истребителя разгорелось дрожащими дымными огнями. Грозная машина смерти нацелилась на гражданский транспортный челнок, и пулеметные орудия завращались с бешенной скоростью.

Неожиданная сила словно магнитом притянула истребитель обратно к Гильдии, не дав выпустить больше ни единого снаряда в сторону гражданских. Машину потянуло по указке констракта в руке Эйн и с силой впечатало его в стену острова. Истребитель жалобно звякнул, зарывшись в обломки разрушенной своим весом стены, и мгновенно начал подниматься. Но настигшая его хозяйка Гильдии одним ударом руки впечатала врага обратно в пол, промяв оружейное кольцо.

Резкие жесты гилдмастера раскидали светящиеся констракты вокруг машины, привязывая ее к разрушенному интерьеру какой-то комнаты. Однако, затихший на миг истребитель резко забился, начав вращать одновременно и кольцо, и главную кабину в разные стороны. Это грязный хитрый трюк мгновенно оборвал энергетические привязки и вновь позволил машине подняться ввысь.

Встрепенувшись, диверсант приподнялся над Эйн и залпом ударила в упор. Гилдмастер едва успела оттолкнуться от места атаки, закрывшись энергетическим щитом от огня. Противнику этого уже хватило, чтобы подняться в воздух, игнорируя редкие попадания учеников со стороны. Но подготовиться к спрыгнувшему сверху Сойеру истребитель не успел, поэтому юноша удачно приземлился на корпус корабля и приставил в упор ружье.

Кольцо истребителя дернулось вокруг корпуса в попытке сорвать незваного наездника, но юноша ловко прогнувшись под преградой, нажал на курок. Синий выстрел прожег корабль насквозь, и с другой стороны кабины с синими всполохами и искрами прорвались жалобные стоны машины. Истребитель завис на миг и резко перевернулся вокруг своей оси всей конструкцией, но Сойер удержался и в этот раз.

Едва машина вновь заняла горизонтальное положение, как парень произвел выстрел из второго ружья. Еще одни прострел прожег сквозное отверстие в тугом крепком корпусе истребителя. Уже искрясь и пылая синеватым пламенем, корабль Ай-Зур продолжал висеть в воздухе. Взвыв, истребитель снова резко перевернулся и занял на этот раз вертикальное положение. Сойер с невиданной ловкостью вскарабкался по сложному корпусу наверх и поднял лезвие своего ганблейда. В этот раз он целился в маленькое разбитое его выстрелом окошко, напоминающее стекло кабины.

— Оооо… А ты не плох, библиотекарь! Ануэ передает тебе привет, — донесся из кабины тихий шепот. — И сожалеет, что ты опозорил свою Обитель.

Парализованный неожиданными словами Сойер замер буквально миг. В этот момент очередной резкий поворот кольца вокруг кабины выбил его руки из щелей в корпусе. Подвернувшаяся под бок пушка с силой ударила парня, подбросив в воздухе. Избавившись от наездника, сам истребитель грубо и ловко ударом крыла откинул жертву прочь подальше от Гильдии.

— Нет! — воскликнула Эйн, следя за тем, как неподвижная фигура Сойера уносится вниз.

Несколько человек по краям от нее, наиболее подкованные в управлении воздухом, мгновенно сорвались вниз на поимку парня. Внимание Эйн снова переключилось на зависшую над Гильдией угрозу. Истребитель успешно восстановил боевое положение и снова пошел в бой. Эйн двинулась следом, спустив с руки несколько мощных энергетических пучков в сторону врага. Из толпы рядом появилась Каори со следами темных опалин на лице.

— Эйн, это не серийная машина Альянса!

— Я знаю, Каори! — воскликнула глава Гильдии, одним прыжком сокращая расстояние до цели.

Истребитель на миг завис, обрушив несколько лазерных лучей в сады, где мгновенно вспыхнуло пламя. После этой атаки, очевидно, оружейные запасы машины потребовали перезарядки, и диверсант после короткого замешательства стал стремительно отдаляться от комплекса. Каори, едва восстанавливая дыхание, вновь догнала застывшую хозяйку.

— Я… хочу сказать…. что это не… Ай-Зур, — тяжело произнесла девушка.

— Не Ай-Зур? Но кто же еще?! — нахмурившись, спросила Эйн. Коротким жестом она раскрыла на плече ученицы маленький констракт, и дыхание Каори мгновенно нормализовалось.

— Спасибо, — выдохнула девушка. Она подняла свою правую руку, обвешанную голографическими метками и декодерами. — Я пыталась его взломать, но… его система прекрасно защищена как раз от таких видов атак. А затем я проверила сеть Альянса через украденный мною клиент. Они не отдавали приказа и никак не обсуждали сегодняшнее нападение. Значит это…

— Чья-то независимая инициатива, — закончила Эйн мысль ученицы, следя за тем, как чернеющая вдали машина разворачивается на новый заход. — Я им не интересна. И Гильдия тоже. Это — авантюра. Вызов. Он ждет одного-единственного человека.

— Рэна?

— Того, кого мы сейчас при всем желании не можем вытащить из той тьмы, в которую он ступил. Пока сам не вернется едва живой после выпавших ему там испытаний…

— Значит? — Каори неуверенно протерла руку-хакера, следя за тем, как вдалеке приводят в чувства спасенного Сойера.

— Значит, сегодня мы бьемся до конца, — решительно произнесла гилдмастер. — Как когда-то сражались наши защитники.

Ребята плотнее обступили ее, устремляя свои взгляды на возвращающуюся угрозу. Наступала ночь новых легенд.