Охота на дракона

Глава 8.3 Идеи и вопросы

Тьма расступалась перед Рэном. Самые далекие и большие грани сознания матовыми монолитами возвышались над разрозненными островками мыслей и идей. Почему-то большая часть этих островков принимала вид разно-размерных кубов с гранями, подсвеченными красным светом.

Откуда-то хозяин сознания понимал, что эти кубики — проекции его идей и мыслей. Но в большинстве своем они были Рэну недоступны. Та же масса, которой он мог спокойно управлять, неизменно отмечалась мягким зеленоватым светом. И именно по таким кубиками сейчас Рэн продвигался глубже в свое сознание. Под его ногами из зеленых кубов выстраивалась уверенная дорожка. По бокам так же вырастали прикрывающие стены, отделяемые от гуляющей вокруг тьмы только тонкими зеленоватыми отсветами. Из тьмы его слуха касались тихие голоса, шепотки и позывы.

— Все будет хорошо… Просто мы идем не туда…

— Проблема не в том, что ты не видишь деталей… Проблема в том, что видишь их слишком много…

— Ты когда-нибудь любил?… Кого-нибудь кроме самого себя?…

— Мы должны найти его. Поговорить… Мы не имеем права не дать ему шанса!

— Да-да, — легкомысленно отмахнулся Рэн, в пол уха прислушиваясь к забытым голосам, — его-то мы и ищем. Интересно, кто и когда мне это говорил?

Тьма вокруг колыхнулась с такой силой, что сознание покачнулось. Мостик Рэна мгновенно замер, и часть не успевших достроиться мыслей рухнула вниз. Однорукий ощутил поднимающийся внутри примитивный страх, мурашками впившийся в кожу и заполнивший холодом его разум. Казалось, чуткая тьма, отражающая в себе страхи Рэна, готова была прорваться ледяной водой со дна самого глубокого океана.

Вовремя успокоившись, Однорукий постарался вернуться мыслями к добрым и приятным моментам Нового времени после Бескровной войны. Как ни странно, это помогло. Мрак отступил, и в черном тумане выделилась одинокая худая фигура человека в маске и с гитарой. Он стоял впереди на платформе чуть выше Рэна.

— Ты лезешь в свои воспоминания. И ты же пытаешься держаться от них подальше? — сухо произнесли голоса из окружающей пустоты. Самый молодой и спокойный, как всегда, принадлежал гитаристу. — Такое противоречие столь характерно для тебя. Ты не принимаешь всерьез логику реальности. Ты вообще ничего не принимаешь всерьез.

— И тебе привет, дружище! — на лице Рэна проявилась улыбка. — Рад видеть, что твое настроение ни сколько не улучшилось! Все так же критикуешь и ворчишь. Кстати, раз уж зашел разговор о противоречиях, позволь заметить, что к тебе я отношусь со всей серьезностью! У тебя даже в роли воспоминания такой удар, что грех тут не отнестись серьезно — можно и копыта откинуть!

На какой-то момент молчания Рэну показалось, что друг сейчас засмеется, спрыгнет к нему, и они обнимутся, как в старые добрые времена. Всего на миг из тьмы до него донеслись смех и веселые разговоры утраченных дней.

— Похоже, ты задаешь неправильные вопросы, — тихо произнес Кид, наклонив голову на бок. — Не страшно.

Его голос незримой волной сдул тьму вокруг Рэна, и одинокий воин неожиданно осознал, что все его чувства, которыми он прикрывался и готов был защищаться, исчезли вместе со страхом и ностальгией.

— Я начну все сначала. И закончу. В начале.

Дальнейшее действие Кида казалось полностью предсказуемым. Парень сорвался вперед подобно реактивному снаряду. За его спиной мимолетно раскрылось около полу десятка констрактов. Удар пришелся на место, где секунду назад стоял Однорукий. Рэн успел вовремя отскочить и принял защитное положение как раз в тот момент, когда гитара друга тяжелым ударом обрушилась на его протез.

Ударная волна звенящим светом разнесла островок мыслей, но протез удачно поглотил всю энергию, направленную против Рэна. Резко поднявшись на ноги, Однорукий оттолкнул гитару от себя, осыпав хозяина всплесками красных молний. И тут же нагнулся вниз, чтобы избежать пущенный в него с руки энергетический заряд. Проскочив под ударами Кида, Рэн оставил на островке быстро раскладывающийся констракт большого взрыва и резким прыжком оттолкнулся от острова во тьму. Его приземления там уже дожидался новый островок из зеленых мыслей.

Секунду спустя громадный взрыв синей вспышкой озарил заполненное обломками идей сознание. Но самый большой страх Рэна — Кид — выскочил из огня невредимый в фиолетовой ауре аномальных энергий. Рэн открыл огонь по другу с двух рук, выпуская из ладоней разноцветные заряды энергий. Но пикирующий на него Кид отточенными эффектными жестами отбил каждый из зарядов и успел поймать один из них в когтистую перчатку. Рэну снова пришлось ретироваться, так как гитарист, явно не жалея сил, тяжело опустился на остров, где стоял его враг, и разнес его одним ударом.

Однорукий быстро увеличил расстояние между ним и противником, пробежавшись по одиноким островкам, в угоду ему выплывающим из тьмы. Его побег закончился на длинной ровной площадке. Обернувшись, Рэн с удовлетворением заметил, что Кид еще не бросился в погоню. Стараясь не терять из виду стоящего вдалеке соперника, Рэн интуитивно принялся возводить вокруг себя новую защиту из идей.

— Я все думаю, если ты не злишься на меня за то, что мы проиграли, то тогда, что еще могло тебя так расстроить? — прокричал Рэн. — Может, я твой день рождения пропустил или забыл тебе долг какой вернуть? Или это очередной твой неожиданный урок? Но ты никогда не проводил уроки с таким лицом, как будто хочешь обязательно меня убить!

Кид метнулся к Рэну, резкими прыжками отталкиваясь от выскальзывающих со всех сторон красных островов.

— С такой маской, я хотел сказать! — с опозданием крикнул Рэн.

Очередной удар друга пришелся на обширную область. Волна энергий, пущенная с дрогнувших струн гитары, с легкостью разбила часть островка и отломила огромный кусок от всей мысленной защиты Рэна. Однорукий чудом сохранил равновесие и отскочил на твердую поверхность, спасаясь от следующего удара.

— Если уж на то пошло, то я вообще не помню у тебя такой маски!

Выпрямившись перед противником, Кид пошел в беспощадную атаку. Он орудовал гитарой как мечом, но Рэну эта тактика была прекрасно известна. Поэтому он кое-как успевал парировать и блокировать атаки приятеля, которые каждым ударом высекали сверкающие искры и всплески энергий. Однако, войдя в боевой раж, Кид неумолимо повышал темп ударов, словно выискивая тот предел, на котором Рэн уже не сможет с ним справляться. И этот предел нашелся быстро.

— И это все, на что ты способен? Ты так боишься жизни? — спросил голос из-за маски словно посреди будничной беседы.

Агрессивность атаки стала столь эффектной, что Однорукий уже не успевал вовремя выставлять блоки. Подгадав момент, Кид незаметным движением руки выбил врага из равновесия, лишив его возможности защититься. Не тратя времени на занос гитары, музыкант поднял Рэна мощным ударом ноги в челюсть. Вспыхнувший на ноге констракт приравнял удар к силе отбойного молотка и с легкостью откинул мужчину на край острова.

— Ты не осознаешь свой страх. И он пожрет тебя.

Рэн чудом умудрился сохранить зубы. Мужчина вовремя собрал энергию, чтобы укрепить кости и позвоночник, но удар все-таки выбил его из боеготовности. К тому времени, как он опомнился, под его ногами уже раскрылся сложный широкий констракт Кида, и вспышка жутких энергий ударила по глазам.

Где-то в темноте десятки мутных воспоминаний о сражениях былых дней повторяли схватку героев. В измученном сознании разверзлась битва сотен фантомов прошлого. У Рэна не было времени их разглядеть или даже узнать. В какой-то момент он снова ощутил себя на границе своих возможностей. В момент, когда мечты о вечных победах и долгой жизни вдруг пресекались ужасающей мыслью о возможной скорой смерти. В ушах звенел звон клинков и шипение бластеров, крики умирающих товарищей и биение сердца, предчувствовавшего скорый конец.

Удары соперников сошлись, вспыхнув десятками гневных энергий, вспышек и дождем искр. Обоих с силой откинуло во тьму, на короткое время оборвав их сражение. Рэн удачно приземлился в сгущающейся тьме на небольшой островок. Не теряя времени, мужчина принялся выстраивать из подвластных мыслей бункер вокруг себя.

— Да что же… это такое… не могу разобраться… с собственной фантазией, — тяжело дыша пожаловался мечник.

Упав на колени, мужчина принялся спешно перестраивать источники энергий. После краткой проверки, Рэн пришел к неутешительному выводу, что бой против такого Кида выносит его запасы эо непозволительно быстро. Открытый бой наяву неминуемо бы обернулся для Однорукого поражением.

— Да что с тобой не так? — капризно спросил мечник то ли самого себя, то ли фантом друга. — Удручает больше всего то, что в реальной жизни я ни разу не видел тебя таким. Я ни разу, пожалуй, не видел полной мощи Кида Айжена. В день вторжения Корвеносцев у Рэд Рока ты был уже не тем воином, который когда-то объединил миры. Взрослый семейный человек, без своей гитары. Уже несколько лет не пользовался своими силами. Ты был едва ли тенью себя прошлого. А прошлого Кида я не знал. Откуда мне было знать, каким ты был в четырнадцать-шестнадцать лет, ты малолетний полубожественный всеуничтожитель? Но почему я сражаюсь именно с тем Кидом Айженом? Сильнейшим из энтэссеров, создателем резонаторов, опаснейшим врагом сэнтэла Ай-Зур, авантюристом, перешедшим в гневе темную грань собственных возможностей?

Новая порция мыслей и идей еще больше укрепила бункер Рэна, застраивая его со всех сторон стенами зеленоватых догадок и домыслов. Однорукий поднялся, оглядывая сгущающуюся в его защитном комплексе тьму.

— Неправильные вопросы, а? — громко произнес он с усмешкой. — Да кто ты вообще такой? Сойдет такой вопрос? Ты ведь не мое воспоминание. Я не помню такого Кида! Этот масафатский Аргент играет с сознанием входящего, позволяя ему погрузиться в визуальную проекцию своего разума. Или что-то вроде такого. Это ведь ты их возводил. Ты разработал эту сложнейшую схему констрактов, позволяющую людям, оказавшимся в темноте этой схемы, заглянуть в самих себя. Ведь была какая-то конкретная цель? Но добавил сюда кое-что от себя. Ты поселил сюда свой образ, который служит учителем? Он ведь твое творение, а не людей входящих сюда?

Тишина шипящих голосов и теней окружила Рэна, ожидавшего чего угодно: от ответа до удара. Но его измученное сознание продолжало шипеть неразборчивыми голосами прошлого. Где-то в нём прятался его страх. Голос Кида прорезался неожиданно, эхом растворяясь во мраке.

— Считаешь меня иллюзией гробницы? Интересная мысль. Призванная, разве что, оправдать собственную неспособность заглянуть глубже во тьму.

— Куда уж глубже? Что еще я там увижу? Твою сестру? Или, упаси Ануэ, разгневанную Эйн?! — Рэн постарался отшутиться, но дрогнувший голос подрезал иронию, превратив шутку в претензию на спокойствие.

— Ты боишься не меня, в конце концов, — прошипел Кид. — Лишь тень твоего былого страха мучает тебя сейчас. Я же хочу показать тебе корень твоих опасений. То, что ты боишься принять.

— Принять? Боюсь? — Рэн беспокойно оглядывался, пытаясь определить источник голоса. — Что тут еще за многослойные страхи? Чего я еще могу бояться?

— Ты не готов принять эту часть себя. Ты отталкиваешь ее со всеми ответами и решениями. Увлекаешься самообманом, пытаясь скрыть свое лицо за масками бесстрашия. ТЫ сам разделяешь свою сущность, и потому не способен победить меня — твой первейший страх, связанный с чувствами намного более важными. С чувствами самосохранения.

— Часть себя? — Рэн хмурился все больше, пытаясь увидеть в мутных речах друга хоть какой-то конкретный смысл. Наконец, беглая мысль натолкнула его на возможное решение. — Эту часть себя? Погоди! Ты из-за этого так злишься?

Хохотнув, Рэн оглядел свой протез. Сосредоточившись, Однорукий легко представил, как мог бы выглядеть без этого мрачного подарка Кида.

— Так ведь ты сам поставил его вместо моей руки! После того, как сам же и оторвал эту руку эффектным констрактом. Я навсегда запомнил ту неудачную попытку ограбления.

Вернувшись мыслями к тем мутноватым временам, до встречи с Кидом, Рэн легко обернул протез кожей, отрастил недостающий рукав плаща и восстановил себе правую руку. Пусть только в сознании, но теперь он снова был самим собой без лишних частей. Усмехнувшись, Рэн с интересом оглядел правую руку.

— Ну, теперь тебя удовлетворяет моя комплектация? — с вызовом произнес он во тьму.

Когтистая перчатка выскользнула из-за его спины, впившись в плечо, и резко развернула Рэна. Из тьмы перед ним соткался образ Кида. Коротким движением гитарист нанес удар по правой руке, с легкостью сломав кости на сгибе, и заломил руку так, что Однорукий с криком опустился на одно колено в полной растерянности. Серая маска нависла над ним, и за спиной гитариста расцвели ветвистые красные молнии.

— Неправильное решение, — прошелестел голос друга.

В следующую секунду удар Кида обрушился на грудь застывшего Рэна, а когти, впившиеся в плоть, с легкостью оторвали руку от отбрасываемого во тьму тела.

Спокойные шаги Джейта эхом расходились по огромному пустому пространству. Едва туман вокруг него начал рассеиваться, как спереди стало проглядываться растущее красное свечение. Вскоре Джейт осознал себя на ветке огромного красного дерева пульсирующих энергий.

Он оказался в пустоте, раздирающей землю и небеса. В этом бесшумном пространстве пульсировал исполинский алый цветок, который напоминал собой застывший во времени взрыв. В центре переплетения разросшихся алых ветвей сияла гигантская желтая сфера.

Джейт ступал по поверхности, очень похожей на его плащ. Но самого плаща на нем не было. Парень ощущал необычайную легкость во всем теле, спокойствие… и пустоту. Красный шел медленно, оглядывая открывающиеся перед ним просторы и почти наслаждаясь тишиной и безмятежностью окружения.

Где-то тут должен был ждать его самый страшный враг — альтер-эго. По крайней мере, Джейт так себе объяснил слова Рэна. Интересно, какого это будет — сражаться с самим собой? И что такого страшного может сделать Джейту Джейт? В памяти всплыли слова Каори о садике в пограничных мирах.

— Да, битва двух садовников должна будет смотреться… эпично, — со вздохом заметил парень. — Уж не потому ли тут растет это исполинское красное дерево?

Секунду спустя представив себе это действо, Джейт едва не рассмеялся, но его фантазию быстро остудил строгий голос из-за спины.

— Ты слепо продолжаешь следовать пути саморазрушения. Впрочем, это свойственно всем обладателям сил, которых они не заслужили…

Джейт обернулся. На ветви повыше стоял другой человек. С его плеч свисал красный струящийся плащ с поднятым воротником. Над бледным лицом поднималась встрепанная красная шевелюра, а повернувшиеся к Джейту глаза сияли фиолетовым цветом сконцентрированных энергий. Образ стоял неподвижно, но как бы не скрывали его энергетические ткани плаща, юноша все равно узнал в странном человеке себя. Повзрослевшего и набравшегося сил.

— Неужели так высока твоя жажда сил и власти? — продолжили образ из будущего.

— Да не особо высока, — Джейт пожал плечами, на секунду вытащив руку из кармана, чтобы почесать нос. — Я бы так сказал: стремление к развитию и обучению вполне логично. Любой человек стремится развить свои возможности и навыки, откуда бы и как он их не получил. У меня появилась такая возможность. Пусть и не самым ожидаемым образом.

— Многие люди слепо идут за инстинктом самосовершенствования и погибают, даже не осознавая своих ошибок. Каждый энтэссер, обнадеженный подаренными природой возможностями, обрекает себя на бездумное погружение в мир энергий и сил, нетерпящих человека.

— Как ты и сказал, это свойственно всем людям, — парировал Джейт. — Даже Каори, хотя она не энтэссер, все равно идет по этому пути. Она так же стремится стать сильнее, опытнее и умнее. Любому человеку свойственно любыми средствами стремится к развитию, ведь для этого нам дана жизнь.

— Которая может стать угрозой для всех остальных, — упорствовал двойник. Неожиданно рядом с ним вспыхнул и вырос новый образ парня в белой хламиде, который заговорил голосом Сойера. — Даже его ты не слушал. Хотя он предупреждал вас, что ваше стремление к развитию губительно не только для вас, но и для других людей.

— Все ошибаются. Но людей много. И среди них всегда найдутся те, кто поможет избежать ошибок или накажет за их совершение.

— И ты следуешь этому пути, даже не смотря на предупреждения об опасностях? Ты не боишься играть силами, которые повесил на свои плечи? Не боишься однажды потерять себя в гневе энергий, не созданных для людей? Только из-за того, что возлагаешь свою надежду на других?

— Нет. Я верю в свои силы, — Джейт улыбнулся, мотнув головой. — И я не жалею, что одел плащ Красного. Я смог остановить создание аномалии, которая могла бы уничтожить целый пространственный осколок и сотни людей в нем. И обрел силу, которая помогла мне идти на достойном уровне с моими друзьями.

— Думаешь, спас один остров от взрыва плаща? А если от твоего решения пострадают сотни миров? Неужели ты забыл о словах монаха? Он предрек то, что ты уничтожишь этот мир.

Красный не спешил отвечать. Воспоминания об Олте и словах Тао мигом отразились на поверхности алого дерева. Размытые образы замельками в энергиях, как под стеклом. Откуда-то издалека днеслись крики страдания и боли разочарованных в земляке жителей Олта.

— Я… я не верю, что один человек может быть такой угрозой, — неуверенно отозвался Джейт. — К тому же, этот плащ — лишь временное преимущество. Которое еще может не слабо мне осложнить жизнь в будущем.

— Это так тебе Рэн Однорукий сказал? — двойник наклонил голову, по-прежнему безэмоционально вглядываясь в Джейта. — И ты поверил ему? Или тебе с самого начала хотелось одной лишь силы? Силы, способной поднять тебя над другими?

— Как и я сказал, я одел плащ по обеим причинам. Я не мог проигнорировать риск уничтожения целого мира. И хотел обрести большую силу, и доказать прежде всего самому себе, что я достоин ей обладать.

— А что если ты недостоин? — холодно продолжил двойник, поднимая руку и показывая Джейту в центр дерева. — Что если ты все-таки ошибся?

— А это… вариант моей неудачи, я полагаю? — Джейт еще раз оглядел воронку и двинулся к ее центру. Двойник же просто следовал за ним, вырастая из ветвей в разных местах. — Взрыв, уничтоживший мир. Огромная аномалия. То, что произойдет, если плащ все-таки выплеснет наружу всю накопленную энергию?

Двойник пророс перед ним, поднявшись чуть в стороне от взгляда Джейта, направленного вдаль. Молчание затянулось на пару секунд…

— Печально. И красиво, — тихо произнес Джейт. — Но этого еще не произошло. Значит, у меня есть все шансы этого избежать.

— Я — твоя самая большая вероятность. Самый ясный исход при твоем отношении к своей ноше. Я думал так же, как и ты. И смотри, к чему это привело.

— Не привело. Ты — иллюзия. Я же в Гробнице Секретов. Полагаю, это худший исход из возможных, которые Аргент может мне показать. Но я знаю о последствиях моего провала и без этой завораживающей картины.

— Значит, ты не откажешься от своего пути, — разочарованно подытожил двойник. — Ты веришь в свои силы и силы своих друзей. На них ты возлагаешь свои надежды, и они даруют тебе уверенность в том, что ты сохранишь свою растущую угрозу в руках. Тогда у меня остается только один вопрос к тебе…

Двойник, наконец, отвернулся от Джейта, и пространство вокруг них задрожало. Джейт напрягся, почувствовав, что-то не ладное. Откуда-то издалека донеслись крики, стоны и плач. Картина красного дерева начала меркнуть, и сквозь тающие иллюзии замелькали вспышки огней и взрывов.

— Если ты так дорожишь своими друзьями — гарантами твоего удачного будущего, — тихо продолжил двойник, — то, что ты делаешь здесь, в мире иллюзий, когда реальность угрожает им смертью?

Холодный пот выступил на лбу парня, когда он понял, что стоит снова в центральном дворе Гильдии Искателей, охваченной огнем и криками. За стенами что-то взрывалось и сияло, словно началась война. Джейт с опозданием понял, что гробница секретов вернула его в реальность, что была намного страшнее безмятежного иллюзорного конца света.