Охота пуще неволи

ПЕРВОЕ РУЖЬЕ

Первое ружье у меня появилось, когда мне исполнилось 14 лет. Покупка его стоила не только денег, которые копились с большим трудом, но и упорной борьбы с родителями. Дело в том, что ни отец, ни мать и слышать не хотели о ружье.

Напрасно я пускал в ход все свое красноречие, на какое только был способен, напрасно заверял, что буду очень осторожен в обращении с ружьем, напрасно давал обещания отлично учиться и примерно себя вести — ничего не помогало.

В ответ приходилось выслушивать длинные и скучные нравоучения, смысл которых сводился к одному: хорошо учиться и быть дисциплинированным — моя прямая обязанность, которую я должен выполнять без каких-то особых поощрений. Родители вспоминали немало несчастных случаев на охоте, когда люди тонули в озерах, погибали в болотах, становились жертвами лесных хищников или по ошибке стреляли друг в друга.

Странно, на меня эти страшные истории не производили никакого впечатления. Я почему-то был убежден, что ружье здесь ни при чем, а виноват его владелец, не умеющий обращаться с ним, или не знающий местности, или не проявивший должной ловкости, смелости и находчивости в опасную минуту. Зато мать или отец, расстроенные собственным рассказом, еще более укреплялись в своем решении не позволить мне приобрести ружье.

— Нет, нет, — говорила мать, — и думать забудь об этом. Вот станешь большим, тогда делай, что хочешь.

Станешь большим! Сколько разговоров заканчивалось этими двумя словами. Уж тогда-то я, конечно, буду делать, что захочу. Но ведь до этого так далеко…

Отчаявшись решить вопрос «мирным путем», я задумал купить ружье тайно от родителей и поставить их уже перед свершившимся фактом. Признаюсь, сейчас мне самому такой поступок кажется не вполне благовидным и следовать моему примеру я не советую. Но что же, дела эти давно минувших дней, и теперь можно покаяться в своих старых грехах.

Решив, несмотря ни на что, стать владельцем заветного ружья, я сразу же встретил неодолимое препятствие: у меня не было нужной суммы денег. Вернее, не было их совсем. И тут на помощь пришел мой товарищ Юрий.

— Копи деньги понемногу на сберкнижке, — посоветовал он, — вот и наберешь.

Совет приятеля показался мне разумным, и через несколько дней я уже держал в руках серенькую книжку вкладчика сберкассы. Правда, первый мой вклад был невелик — 8 рублей, но он положил начало. Ценой строжайшей экономии и отказа себе в удовольствиях, я медленно увеличивал первоначальную сумму. Деньги родители давали редко, главным образом на завтраки в школе да изредка на кино и книги. И я старался тратить как можно меньше, чтобы отложить лишний рубль на покупку будущего ружья.

Как я в то время завидовал Юрию! Он тоже собирался купить ружье, и его отец пообещал для этого необходимую сумму. Бывают же на свете счастливые люди!

Часто мы с Юрием мечтали о том, как станем вместе ходить на охоту, каких птиц и зверей будем стрелять, какие у нас будут ружья. Я хотел купить ружье системы Бердана 28 калибра, оно стоило всего 47 рублей, а одноствольное ружье центрального боя — 80! Таких денег, я это хорошо знал, мне не собрать очень долго. Поэтому в спорах старался доказать преимущества берданки, а Юрий горячо отстаивал ружья центрального боя. Убедить меня ему не удавалось по понятной причине… Но одно обстоятельство изменило мое отношение к берданке.

Как-то я зашел в магазин «Динамо», куда часто заглядывал в последнее время, и невольно стал свидетелем разговора продавца с одним из покупателей. Этот покупатель выбирал себе ружье.

— Берданку вы мне и не предлагайте, — говорил он, рассматривая шомпольную двустволку. — Это — не ружье, а кочерга, которая и годится разве только для того, чтобы в печке шуровать.

— Конечно, ружье не очень, — соглашался продавец. — Ружье, можно сказать, дамское, 28 калибр. Но бьет неплохо и в обращении удобное. Учтите, что вы будете тратить очень мало боеприпасов, а это имеет значение.

— Нет уж, увольте. Знаю я такие «экономные» ружья. У них и затворы выскакивают, и зубы выбивает, и прочие курьезы случаются.

Конца разговора я не слышал и ушел из магазина расстроенный. Вылетают затворы! Можно лишиться зубов! Нет, такая перспектива мне совсем не нравилась. После долгих размышлений я пришел к выводу, что ружье Бердана — не для меня.

Однажды в воскресенье ко мне зашел Юрий. Едва взглянув на него, я понял: случилось что-то очень важное. Лицо друга выдавало плохо скрываемую радость, а на губах играла таинственная улыбка.

— Ты свободен? — каким-то фальшиво равнодушным голосом спросил он и, получив утвердительный ответ, добавил:

— Тогда пойдем ко мне. Посмотришь ружье.

— Ружье?

Через пять минут мы уже шагали к дому Юрия, а спустя еще десять минут я держал в руках, трясущихся от волнения, новенькую тульскую двустволку 20 калибра. Нечего и говорить, что ружье было подвергнуто самому подробному осмотру. Я завидовал Юрию и даже не пытался скрыть свою зависть. Я очень любил своих родителей, они всегда были добры ко мне. Но в те минуты мне было горько и обидно. Почему они не хотели понять, что значило для меня ружье, почему бы им не подарить его мне?!

В тот же день случилось еще одно примечательное событие. Мы с Юрием отправились гулять и зашли в универмаг. Магазин только что получил одноствольные ружья Ижевского завода и возле отдела спортинвентаря толпились покупатели. Мы протиснулись к прилавку и узнали, что ружье стоит 72 рубля.

— У меня только 67 рублей на книжке и немного мелочи, — грустно сказал я. Не хватало пяти рублей. Всего пяти рублей! Где их взять? Одноствольные ружья в то время в продаже появлялись не часто и упустить момент нельзя.

— Хочешь — дам тебе взаймы? — неожиданно предложил Юрий.

Я знал, что это его последние деньги, и по достоинству оценил поступок друга. Вдвоем мы начали выбирать ружье. Познания наши в оружейной технике были невелики, но мы с деловым видом перебрали несколько ружей и, наконец, остановились на одном: с темно-коричневой ложей. 16 калибра.

И вот, деньги заплачены. Я — обладатель хорошей централки — гордо иду по городу. Иду… Куда? Этот вопрос с особой отчетливостью встал передо мной. Явиться с ружьем домой я не мог. Спрятать его? Где? Снова выручил Юрий, посоветовав хранить ружье пока у него, а тем временем подготовить постепенно родителей.

Я так и сделал. Но разве можно скрыть радость? Как не поделиться ею с другими? Я сказал о покупке ружья матери.

— Купил? — не поверила она. — Настоящее ружье?

И вдруг как-то по-особенному тепло посмотрела на меня. Может быть, в ту минуту она подумала, что я уже не настолько мал, каким казался ей до сих пор, может быть, другие мысли смягчили ее, но мать спокойно и даже ласково сказала:

— Ну, если купил, так показывай.

Я мигом сбегал к Юрию и принес ружье. Покупку мать похвалила и только заметила:

— А что скажет отец?

Да, с отцом сложнее. Я хорошо знал его крутой нрав и мог предположить, как он будет реагировать на мой поступок. Несколько дней я мучился, тщетно стараясь найти подходящий предлог для того, чтобы объявить отцу о своей покупке. Не придумав ничего лучшего, я повесил ружье на стену, а сам ушел в цирк. Расчет был прост: отец придет с работы, посмотрит ружье, и первая вспышка гнева меня минует. Когда я вернусь из цирка, он будет уже спать.

Я ошибся в одном. Отец в этот вечер долго не ложился спать и сам открыл мне дверь, молча проводив в комнату. Это молчание действовало угнетающе. Я сел ужинать, а отец, не торопясь, расспрашивал о цирковом представлении. Неожиданно он сказал:

— Ну и дрянь же тебе подсунули. Я непонимающе посмотрел на него.

— Ружье, говорю, дрянное ты купил. Уж, видно, мне самому надо было выбрать.

Я спросил, почему он считает «ижевку» дрянью. Оказалось, что отец незнаком с этой системой и, осматривая централку, никак не мог ее открыть. Я встал из-за стола и, волнуясь, показал, как открывается ружье. Этот маленький эпизод смутил отца, и он только сказал:

— М-да.

Потом как бы про себя добавил:

— И в кого только ты уродился, охотничек.

— В деда, — неожиданно вмешалась в разговор мать. — Мой отец вот с этих же лет начал с ружьем ходить.

— Ну ты-то на охоту не пойдешь, — заметил отец, глядя на меня. — Ружье будет висеть на стене.

Висело ли ружье на стене? Да, в те дни, когда я не ходил на охоту.

С тех пор прошло двадцать лет. За эти годы у меня перебывало несколько ружей разных систем и калибров. Но я всегда буду с любовью вспоминать свое первое ружье — скромную ижевскую одностволку 16 калибра, доставившую мне столько радости. Может быть, именно это первое ружье помогло мне лучше узнать и сильнее полюбить прекрасную природу родной страны.