Охотник на звездном снегу

Глава 3

…и покатился вниз, сминая высокую траву.

С треском вломившись в какие-то кусты, Лекс замер. Он полежал минуту, напряженно прислушиваясь и переводя дыхание: вроде бы все было тихо.

Лекс приподнял голову. Ни Эмпузы не видать — кусты и кусты. Колючие. Делай со мной что угодно, братец Лис, только не бросай… или не кидай?.. и фаллоу за белым рэббитом. Нок-нок, Нио. Нео. Или Арнольд в «Предейторе» — тоже «нок-нок».

Лекс сунул «транспонатор» в набедренный карман, удерживая «титан» одной рукой. Огляделся. Нет, надо выбраться…

Он осторожно вылез из колючих зарослей.

На дальней станции сойду. Трава по… ну, вам как раз по пояс и будет. Что это сегодня на кинематограф потянуло?.. Там — пусто… болото, что ли. Там — опять кусты. Придется опять забраться на холмик…

Пригибаясь, Лекс быстро взбежал на вершину холма, с которого скатился минуту назад. Трава действительно была высокой — хорошая маскировка… и что мы видим отсюда?.. Под серым небом, по которому быстро и как-то деловито бежали рваные серые тучи, лежала унылая зелено-коричневая равнина. Такого цвета было все — высокая трава, среди которой уныло торчали какие-то лишние чахлые деревца, застоявшиеся огромные лужи, болото позади… и низкие, крытые не то соломой — само собой, зелено-коричневой, — не то еще какой-то полусгнившей растительностью домишки. Домишек было штук десять, и эта деревенька располагалась метрах в трехстах впереди.

Лекс, по-прежнему стоя на одном колене, взял автомат и посмотрел на деревню — или хутор, Мормона его знает, — в оптику прицела.

Деревня как деревня. Тихая только. Огороды… маленькие, и не поймешь, что там растет. Скотины нет, людей — тоже не видно, и техники опять-таки не наблюдается. Но в двух домах горит свет. Время есть? Давай тресть.

Лекс осторожно спустился с холма, прошел мимо кустов, присел в траве возле кривоватого деревца. Что же, надо подумать. И покурить. Покурить?

Он с сомнением глянул в небо, покрутил носом. А, ладно. Не увидят. Кто? Да никто.

Он раздернул нагрудные замки комбеза, достал из кармана рубашки сигареты, прикурил. Затянулся.

Ну-с, будем думать. Возьмем, так сказать, тайм-аут. Что имеем? А то, что кто-то хочет иметь нас. Можно было бы считать себя виноватым в том, что подстрелил — пусть и практически нечаянно — служителя аттракциона, пусть даже и фрументария, хоть он и не представился (но ведь не преставился же! поручик, выдайте каламбур), но появление целого старшего квестора в качестве желающего арестовать наводит на серьезные мысли…

Лекс прислонился спиной к тонкому древесному стволу, затянулся сигаретным дымом и закрыл глаза, пытаясь привести мысли в порядок.

Провокация — первое слово, которое могло прийти на ум. Кому-то понадобилось подставить его, старшего велита Звездных Охотников… зачем? Между прочим, Охотники вообще-то находятся вне компетенции фрументариев, так что можно было послать генерала-иксамита подальше. Наверное. А ведь зеленорожий еще и стрелял…

И этот странный аттракцион. Почему они вообще туда пошли? На крейсере об увеселительном комплексе говорил Торкват, куратор по внутренней безопасности. Он что, работает на спецслужбу Сената? Странно. Не преступление, конечно… хотя что я знаю об отношениях фрументариев и AIR? Ну… две республиканские службы, ну, первые — гражданские, номинально подчинены Сенату, а вторые — военные, и даже не военные, а надзирающие за армией, и подчиняются непосредственно Цезарю, что, кстати, многим не нравится. Что-то припоминаю, командир наш, Керкатиан, такое говорил, когда мы обсуждали вариант поступления в офицерскую школу… неужели неспроста говорил?..

Лекс прикурил вторую сигарету и стал вспоминать тот разговор.

— …и запомни, Охотники — самые преданные, самые испытанные бойцы, надежда и опора Цезаря. Понимаешь ты это?

— Так точно, господин триарий, — ответил Лекс. — Я знаю, что Охотники — лучшие солдаты, которыми располагает Республика.

— Не Республика, а Цезарь, — с нажимом сказал Керкатиан и потер щеку. На его узком, загорелом до черноты лице с глубокими морщинами проступило странное чувство, похожее на досаду.

Лекс молчал, ожидая продолжения.

— Официально Флотом Охотников командует магистр-экит Марк Матерний, — негромко произнес Керкатиан. — Однако он уже стар… и болен. Сенат настаивает, чтобы Охотники были подчинены сенатору Публию Папернию, главнокомандующему Вооруженными Силами Республики. Однако Цезарь не может пойти на это, поскольку в таком случае Сенат сосредоточит в своих руках командование всеми воинскими формированиями государства.

«Ну и что?» — хотел тогда спросить Лекс, но не стал, потому что думал о другом, в том числе и о предстоящей прогулке по Забдицении, Эмпуза ей в качель…

А что там еще говорил триарий?

Что-то про будущее офицерство, про карьеру… это я помню. А еще…

— …Мы, Охотники — особая каста. Немногим дано это понять. Мы — скальпель в руках хирурга, острие копья воина, если угодно, стило, которым пишется история. Нас не знают и не видят обычные люди. Им и не надо замечать нас. Однако те, кто хочет переписать историю по-своему, наблюдают за нами — пристально и не всегда доброжелательно. Поэтому каждый Охотник должен быть постоянно готовым к любым неожиданностям и провокациям.

Триарий умолк, заглянул Лексу чуть ли не в душу своими пронзительными глазами (пронзительными — это не преувеличение, усмехнулся Лекс про себя) и, понизив голос, снова заговорил:

— Особенно это касается тебя, Волк…

…а почему фрументарий перевел его фамилию? Ведь в Охотниках его и называли, и записан он был именно как Волк, а не Люпус…

— …внимательным, всегда внимательным. Особенно на отдыхе. Охотника нельзя опекать круглосуточно. Он должен заботиться о себе сам. Надеяться можно только на товарищей, а доверять только Цезарю и тем, кого он посылает нам на помощь…

Лекс открыл глаза, затушил окурок о подошву и засунул его в ямку — вслед за первым.

Он посмотрел на небо, потом на хронометр. Прошло сорок минут с начала его участия в аттракционе. На Забдицении — глубокая ночь, здесь — вечер, темнеет.

Лекс вытащил транспонатор, повертел его в руках.

Интересная штука. Никогда о такой не слышал. Он что, открывает локальный гипертуннель? Архипереходник, понимаешь. Непонятно. И при чем здесь аттракцион?

Лекс сорвал травинку, посмотрел на нее, понюхал. Голограмма? Имитация? Все может быть… Локальный гиперпереход возможен, это да, но на совершенно незначительное расстояние. Так что, я брожу по подвалам развлекательного комплекса?..

Голова трещала от подобных мыслей.

Лекс снова взялся за транспонатор.

Ну и что мы тут видим? Сенсоры и значки. Что я тут нажал? Хрен его знает. Как горел огонек «База», так и горит себе. Так.

Лекс помедлил секунду и пружинисто поднялся на ноги. Перехватил «титан» поудобнее.

Надеяться на товарищей…

Лекс с интересом прислушался к своим мыслям. Товарищи? Да, действительно, товарищи… а ведь правда — не друзья, не приятели, а товарищи, то есть почти братья. Никто не поможет. Банальность — Галлиену Лекс обязан своей шкурой: на той же Кардарике Нумерий вытащил его из болота, при этом чуть сам не утонул. А на Тагесте уже Лекс волок Галлиена на собственном хребте сорок с лишним километров, да через горы, да торопясь, чтоб не помер фратер-венатор — при этом не простая прогулка ведь была: пираты шли по пятам, упорно, со злобой, и был у пиратов бронелет — до тех пор, пока они его с Фритигерном не сбили… а Фритигерн был тоже ранен, но тащил на себе два автомата и прикрывал их с Галлиеном…

И как я дошел до такой жизни, внезапно спросил себя Лекс. За полгода всего… но ведь это и правда — жизнь.

Он сунул транспонатор в набедренный карман.

Нажимать на кнопки — дело нехитрое. Успею еще. А вот деревенька… часть аттракциона? Пойдем поиграем.

Лекс опять глянул на небо, хмыкнул. Скоро совсем стемнеет — хорошо.

Лекс осторожно присел за невысоким дощатым забором крайнего домишки. Перевел оптику «титана» на ночное видение, стал выцеливать.

В деревне по-прежнему было тихо, только шумела листва деревьев — поднимался ветер. Небо было темным и беззвездным: похоже, тучи закрыли его совершенно.

В доме горел свет. Лекс закинул автомат за спину и бесшумно перемахнул через забор.

Замер на секунду. Тихо.

Он неслышно — слава Девятнадцати, что здесь нет собак! — подкрался к окну, в котором светился довольно яркий огонек, и заглянул.

В глубине большой комнаты стоял деревянный стол, покрытый сероватой матерчатой скатертью. Висевшая под потолком лампа с неприятно красным абажуром освещала сидевшую за столом молодую темноволосую женщину в черном облегающем платье, которая что-то писала в толстой тетради. У локтя женщины высилась довольно приличная стопка таких же тетрадок.

Еще в комнате стояла низкая широкая кровать и какие-то, вроде бы книжные, шкафы. Все было чистенькое, но бедноватое, что ли, как показалось Лексу. Однако картина производила такое мирное, уютное, домашнее впечатление, что хотелось умилиться, постучаться в дверь и попросить парного молочка.

Женщина внезапно подняла голову, и Лекс отпрянул в сторону, хотя она вряд ли что могла увидеть.

И тут он уловил низкий басовитый звук, характерное ровное гудение — бронелет, идущий на посадку.

Лекс инстинктивно вжался в стену дома. Кто его знает, что за бронелет и чего он тут делает…

Звук шел с другого конца деревни. Лекс быстро метнулся к забору, замер, прислушался — басы затихали: бронелет где-то опустился — и выглянул из-за крашенных коричневой краской крепких досок.

Все-таки было очень темно. Лекс опять воспользовался ночной оптикой автомата.

Ничего и никого. Бронелет — если это, конечно, был именно бронелет — сел где-то за домами и заглушил двигатели. Тишину и темноту ничего не нарушало.

Странная все-таки деревня… ни птиц, ни цикад, ни голосов, только ветер. Лекс поразмыслил секунду, потом двинулся вперед.

Он перепрыгнул через забор, оказавшись в соседнем дворе. Тут свет нигде не горел, и ему пришлось пробираться практически на ощупь — хорошо, что под ноги не попадался всякий хозяйственный хлам, что опять-таки было довольно странно. Пару раз он явно наступил на грядки, но что раздавил, совершенно не понял. Что-то склизкое и податливое, как тухлятина… или падаль. Но не воняло.

Лекс невольно замедлил шаг, а у следующего забора и вовсе остановился. Он чувствовал себя крайне неуютно — а все из-за какой-то прямо-таки предательской тишины. Как смолк бронелет, так все кругом и сдохло. Не могло быть такого, любая ночь должна быть наполнена звуками, это помогает ориентироваться, опасность там или не опасность…

Лекс поймал себя на том, что надолго задерживает дыхание. Так и самому… лапы надуть можно.

Все-таки он заставил себя идти дальше. Таким манером он продвигался по деревне, пока не добрался до последнего забора. За ним — наконец-таки! — забрезжил неяркий свет.

Лекс осторожно выглянул из-за досок и буквально остолбенел. В двадцати метрах от него виднелся ткнувшийся носом в грунт малый десантный бронелет Охотников типа «авис». Искореженная дверь кабины была распахнута, из ее освещенного проема свисало безжизненное тело Охотника в обгорелом и окровавленном легком камуфляже. Еще несколько расстрелянных Охотников в разнообразных позах валялись на земле.

Лекс моментально присел, изо всех сил сжимая автомат. Сердце бешено застучало.

Он не понимал, что могло произойти. Судя по тому, как валялся бронелет, сорокатонная машина рухнула с порядочной высоты. Да и выглядел «авис» так, будто по нему долго и упорно стреляли… но ведь не было никаких выстрелов, и гудел он так, как положено… а ребята вокруг? Они же вышли, сами вышли, это видно… кто мог их перестрелять?!

От тишины звенело в ушах. Лекс втянул ноздрями сырой травянистый воздух и внезапно задержал дыхание.

Бред, не может быть…

Он был без шлема, ветер дул со стороны бронелета, но ни гарью, ни кровью не пахло совершенно.

Имитация? Аттракцион?..

Посмотрим.

Лекс снял с пояса шлем, надел его — рация молчала, он оставил внешнюю акустику — перепрыгнул через забор, замер. Тихо. И пусто.

Лекс подбежал к ближайшему телу Охотника.

Рекрут лежал ничком, сжимая в вытянутых вперед руках «титан», ткань камуфляжа на спине была мокрой от черной крови. Много дырок…

Лекс присел, оглядываясь, стал нащупывать шейную артерию у рекрута — теплый!.. — но… пульса нет… да что за фигня?!. нет, хоть ты тресни.

Он рывком перевернул рекрута — тот оказался неожиданно легким, странно легким, — и глянул ему в лицо.

Сначала Лекс ничего не понял. Сдвинул забрало своего шлема, наклонился — и все равно до него дошло не сразу.

У рекрута не было лица, а была маска.

И даже не маска — сам Охотник оказался манекеном, куклой, роботом, Мормона знает чем, но только не человеком. Пусть даже и теплым.

В некотором остолбенении Лекс потрогал пропитавшийся кровью камуфляж манекена. Краска? Кровь? Не разберешь…

Он поднялся на ноги, быстро осмотрел все остальные тела — нет, не люди. Не Охотники.

Точно — фигня какая-то.

Лекс присел на землю рядом с бронелетом.

Так. Хорошо. Получается — все-таки аттракцион. А ведь была мыслишка, что трансплюкатор… тьфу на него, транспонатор… забросил его на другую планету. А что лучше? Не знаю… авантюрист я все-таки, не зря ж в Охотники подался.

Лекс почувствовал неожиданное, но довольно сильное разочарование. Жалко все-таки, что не отправился в бесплатное (почти) путешествие по другим мирам. Казалось бы, и так Охотник, чего ж еще? А вот нет, оказывается, маловато приключений…

Словно в ответ на его мысли, в трех десятках метров справа раздался длинный скрип. Лекс упал, перекатился и выглянул из-за боковой стойки шасси бронелета, выставив на всякий случай автомат.

О! А вот и приключения. Десантный челнок. Открывается, значит, трап… и изнутри шустро выбегают парни в легионерском и с оружием.

Что-то многовато их. Стандартный «эксплоратор» берет двенадцать десантников… а этих уже… четырнадцать, пятнадцать… восемнадцать. Резиновый, наверное.

Легионеры быстро, но как-то слишком уж суетливо построились в шеренгу. Вперед вышел рослый седоватый здоровяк без шлема и, пафосно ткнув рукой в сторону поддельного бронелета, заговорил:

— Легионеры! Коварный враг уничтожил наших товарищей. Ещё не остыла кровь на их телах, но она уже вопиет к отмщению («Цицерон», — буркнул Лекс негромко). Здесь тяжело, и опасность поджидает за каждым углом. Никакой пощады зловещим и гнусным врагам. Помните — они не люди, и никогда ими не будут, потому что у них нет самого главного: цивилизованности…

— Господин Зодакрий! — раздался голос из шеренги. — А можно потом будет сняться рядом с этими Охотниками?

— Я вам здесь не господин Зодакрий! — с некоторой обидой выкрикнул оратор. — Я вам здесь… этот… центурион Зодакрий! Потому что тоже заплатил! И давайте соблюдать правила! Что это такое, в самом деле: пятый уровень идем, а вы все как дети… А по поводу сняться — так вам ясно объяснили, что голограмму или тризапись можно будет получить потом, за отдельную плату. И никакой самодеятельности! Расслабились без инструктора. Я здесь главный, потому что отдал деньги за это!

— Положим, не вы, а компания, — не очень громко возразили из шеренги.

Зодакрий побагровел и повысил голос:

— Слушать меня! У нас час времени. Помните: приз дают команде, так что постарайтесь. У кого оплачены отдельные услуги — развлекайтесь. Вперед, герои-легионеры!

Он развернулся и, освещая дорогу мощным фонарем, затопал вдаль по деревенской улице. В руке у него был здоровенный пистолет — непонятно какой модели. Вслед за Зодакрием с шумом и гамом помчались его «подчиненные».

Лекс перевел дух.

Становится понятнее… и сложнее. Аттракцион в действии. Какой там уровень, он сказал? Пятый, что ли? Впрочем, какая разница… мне-то теперь куда?

Вдалеке беспорядочно захлопали выстрелы, раздался треск — что-то от чего-то отдирали. Легионеры, глядь. Уж на что в армии противный народ, но эти чудаки на корпоративной оплаченной вечеринке — весь абзац. Нашли развлечение, уроды.

А ведь уже совсем не тихо, вдруг сообразил Лекс.

Ночь наполнилась шумом, голосами, естественными деревенскими звуками: мычание, блеяние… какой-то скрип, вот и собака залаяла. Цикады, словно подключившись к источнику питания, затрещали с остервенением: ни с того ни с сего заухал филин. Невдалеке что-то подпалили, потянуло самым настоящим дымком.

За все уплочено, мрачно подумал Лекс и вылез из-под бронелета.

Над деревней разгоралось зарево: экскурсанты-легионеры старались вовсю. Между домами и по единственной улице заметались тени. Послышался истошный женский визг.

Лекс сплюнул.

Он разблокировал еще пару замков на комбезе, подумывая, а не снять ли его совсем — ночь была довольно теплой, и вообще, похоже, с комфортом в плане климата здесь все обстояло достаточно сносно, — но не стал этого делать, а вытащил транспонатор и задумчиво на него посмотрел.

Хватит, решительно сказал Лекс сам себе. Отдых, похоже, не получился, но — такова судьба Охотника… наверное. Похоже, единственный выход — забрать Галлиена с Фритигерном, вернуться на «Сиванар Эфит-Лутс» и доложиться начальству. Правильно сказал этот их Зодакрий — не надо самодеятельности.

Лекс занес палец над сенсором со значком «База». Именно занес, будто собирался ткнуть в транспонатор так, чтобы продырявить его насквозь. Помедлил — а правильно ли? Настороженно прислушался: по деревенской улице кто-то сосредоточенно топотал в его сторону. Двое — один грузный, второй семенит… и не десантные ботинки. Совсем рядом заметался луч фонаря.

Кто это там еще?

Н-ну… любопытно все-таки. А кнопку нажать успею.

Лекс присел за стойкой шасси.

Из темноты на пятачок, куда падал свет из кабины бронелета, выскочил человек. Лекс невольно вздрогнул — это была женщина… та самая, которую он видел в окне, склонившуюся над тетрадкой.

Она дышала прерывисто, с какими-то странными всхлипываниями. Было видно, что каждый следующий, шаг дается женщине с трудом: казалось, она вот-вот рухнет на землю.

И тут появился второй бегун: рослый игрок в расхристанном легионерском в два прыжка настиг обессилевшую женщину, повалил ее на спину и начал с каким-то утробным хрюканьем рвать на ней одежду.

Женщина не кричала, она только изо всех сил упиралась «легионеру» в подбородок обеими руками и напряженным шепотом (Лекс, замерев, слышал ее совершенно отчетливо) твердила: «Нет, нет, нет, да нет же…»

— Молчи, сука, — прохрипел «легионер». — За все уплочено… (Лекс дернул головой.)

Платье не хотело рваться, женщина из последних сил пыталась сопротивляться, и игрок, оторвав ее руки от своего лица, ударил — хрясь, хрясь, и еще — хрясь.

Женщина не смогла защититься, ее голова мотнулась, как у куклы, руки безвольно упали вдоль тела. Остановившимся взглядом она смотрела прямо на Лекса. «Легионер», довольно хекнув, начал — уже не спеша, со вкусом, хотя руки у него явно тряслись, — раздирать платье у нее на груди. С треском отлетали какие-то пуговицы.

Лекс смотрел в лицо женщине. До нее было метров двадцать, но он хорошо видел, как из уголка ее странно сжатых губ стекает струйка крови, а глаза, темные, сухие, смотрят на него, ничего не выражая… потом губы шевельнулись.

«Помоги».

И тут «легионер» — не то для профилактики, не то потому, что у него что-то там не получалось, — от плеча размахнувшись, снова ударил ее по лицу, опять при этом радостно хекнув. Женщина изо всех сил зажмурилась.

Хватит. Кукла, не кукла, уплочено, не уплочено…

Чувствуя, как от злости холодеют руки, Лекс сунул транспонатор в карман и выскочил из-за стойки шасси.

— Ну-ка, падла, — произнес он звенящим голосом, — подпрыгнул и ушел.

«Легионер» на секунду замер, недоуменно таращась в сторону Лекса: тот стоял в темноте и к тому же говорил по-русски.

Лекс понял это, но злости меньше не стало.

— Я кому сказал? Сдернул, задрота, срочно!

На этот раз «легионер» уяснил все, кроме одного термина. Однако он почему-то не растерялся и не завозмущался.

Неторопливо поднявшись на ноги, «легионер» перешагнул через женщину — та молча повернулась на бок и скорчилась, подтянув ноги к подбородку, — и сложил руки на груди.

— Конкуренты? — произнес он насмешливо. — Вообще-то я не слыхал, чтобы на один уровень две команды пускали. Хотя без разницы. Вали отсюда, я за удовольствие заплатил.

— Заплатил?.. — переспросил Лекс, приближаясь к нему. Злоба проходила, уступая место холодному расчету. Ну что ж, мужик не старый, лет сорок, крепкий, метра два точно будет… и мышцастый. Не стыдно такого сделать.

— Ну… заплачу еще, — с заминкой произнес «легионер». — Ты давай топай отсюда, себе другую найдешь, и не вздумай инструктору сказать, что видел. Убью!

— Ай-яй-яй, — с веселой бешеной нежностью проговорил Лекс. — Какие мы страшные.

Он уже решил не убивать «легионера».

— Ты таких не видел, гнусь штатская, — насмешливо ответил тот. — Я двадцать лет в армии оттрубил, пока из легионеров не выгнали. За то, кстати, что парочку таких, как тебя, ненароком укокошил.

Лекс невольно остановился.

— Ах, так ты еще и настоящая рожа в солярке! — с радостным изумлением воскликнул он. — Ну, брат-вонючка, тогда извини!

Легионер отшатнулся, багровея.

— Что?!. — заорал он.

— Ну, иди сюда, — пригласил Лекс, отбрасывая в сторону шлем и автомат. — Померяемся членами.

Легионер осклабился и стал в стойку.

— В Охотников решил поиграть, штафирка недорезанная?.. — прошипел он, пританцовывая. — Насмотрелся сказочек по тривизору… Я тя щас уделаю, дитё рекламы…

С этими словами он полетел вперед, молотя кулаками воздух.

Ну и дурак, руки-то у меня длиннее… нырок, уход… и получи.

Легионер рухнул на землю, но тут же, отплевываясь, вскочил на ноги.

…вот ведь — большой шкаф, а падает не очень громко… крепок, ничего не скажешь… и ногу высоко задираешь… а вот… б…

Лекс еле увернулся в последнюю долю секунды; кулак легионера угодил не в висок, а в челюсть: хорошо, не сломал.

…сменим тактику… на-ка тебе двоечку… и в печень… и с разворота… и уж извини.

Лекс не стал добивать, отскочил, переводя дыхание: легионер стоял на коленях, ткнувшись головой в траву, и громко хлюпал, с трудом дыша раздавленным носом. Левая рука у него была сломана в запястье.

— Э, нет, — проговорил Лекс, уловив движение противника и отшвыривая ногой автомат в сторону. — Ты ж был такой уверенный в себе…

Легионер выпрямился, обратив окровавленное лицо с вытаращенными глазами к Лексу. Потом он сделал неуловимое движение — и в правой руке у него оказался нож: армейский, боевой, широкий, с хар-рошим таким кровостоком…

Эмпузу тебе… сам знаешь куда, подумал Лекс, отскакивая в сторону. От такого ножа фальшивый бронекомбинезон не спасет.

Он выхватил свой клинок. Хоть тупой — но все же.

Видимо, легионер знал, какие ножи даются в комплекте с комбезом, потому что он заулыбался и задвигался активнее.

Надо было ему ногу сломать, с легким сожалением подумал Лекс, наблюдая за перемещениями противника. Нет, вы гляньте, как, оказывается, неплохо легионеров готовят… ты смотри, почти попал.

— Сначала я выпущу кишки тебе, — прошипел вдруг легионер, — а потом из этой шлюшки шнурки нарежу и инструкторам скажу, что это сделал ты, штафирка гнойная…

Лекс бросил взгляд на женщину, про которую совсем забыл: она так и лежала спиной к дерущимся, не пытаясь убежать, только совсем сжалась и закрыла глаза руками.

Расчет ушел, злоба вернулась.

— Я передумал, — сквозь зубы процедил Лекс, отбросив свой затупленный клинок.

Легионер взрыкнул и сделал выпад. Лекс аккуратно ушел в сторону, перехватил руку с ножом своей левой с перехлестом правой, вытянул — хорошо, далеко, сам Сигал мог бы позавидовать, — почти нежно забрал нож, и, довернув противника, ударил его ножом в живот — чуть выше и левее пупка, — провернул клинок и дернул его вверх.

Легионер захрипел и забулькал.

Лекс выпрямился, вытер нож о колено. Злоба ушла, было спокойно… хотя руки немного дрожали, а еще саднило левое плечо.

А… чтоб тебя. Задел-таки. Сильно течет, что ли?

Лекс стал поспешно стаскивать комбинезон с левой руки: он уже не раз видел, как такие вот незначительные ножевые царапины превращались в проблему.

Нет… слава Девятнадцати, артерия не задета.

— Что… не может быть… — услышал он захлебывающийся хрип.

Лекс посмотрел на легионера. Тот лежал на спине, зажимая развороченный живот руками, и выпученными глазами таращился на него. Сквозь пальцы сильно текла кровь.

Что ж… сам напросился. Чего уж теперь пялиться?

— «Пурпурум Лабарум»?!. — прохрипел вдруг легионер, тыча дрожащим пальцем в левую сторону рубашки Лекса. — Ты — Охотник?!

— Ну да, — удивился Лекс. — А что тут странного?

— Но ведь… Охотникам… на Забдицению… запрещено…

— Что-о?..

В голове у Лекса словно разорвалась осветительная граната: странные взгляды… «в нашем магазине лучше»… «мифологические существа»…

— Кто тебя… мог послать в аттракцион? Ведь ты… или ты и есть тот самый?..

Лекс стремительно наклонился над умирающим легионером.

— Что? Что ты сказал? Говори!..

Лицо легионера исказила злобная гримаса. Он с трудом приподнялся, ухватившись за Лексову штанину и раздельно, в три приема, проговорил, плюясь кровью:

— Когда будешь подыхать… вспомни… триария спецназа Гая Марния Цамбусту…

Глаза легионера закатились. Он разжал руку и стукнулся головой о землю.

Лекс медленно выпрямился.

Все чудесатее и чудесатее… нет чудес страньше… ай… я заблуждаюся…

Эмпузу тебе в Цамбусту. Цамбусту тебе в Эмпузу… на Забдицении.

Лекс затряс головой и хлопнул себя ладонью по лбу. Сбить точку сборки. Спокойно, спокойно. Что? Пора уходить.

Так. Шлем. Замки.

Где автомат? Вон он.

Слабый звук привлек его внимание — не то всхлип, не то стон, не то взвизг.

А, чтоб… женщина.

Помедлив долю секунды, Лекс бросился к ней.

Женщина по-прежнему лежала на земле в позе эмбриона. Лекс наклонился; она тоненько, как-то неестественно поскуливала, даже, скорее, поскрипывала, сотрясаясь: ее била крупная дрожь.

У Лекса мелькнула диковатая мысль, что это все-таки кукла. Он никогда не слышал, чтобы люди издавали такие звуки.

Помедлив еще секунду, он осторожно дотронулся до ее плеча.

Женщина мгновенно перестала дрожать — и дышать, кажется, тоже.

Ну и что с ней прикажете делать?

Лекс выпрямился и огляделся — поблизости никого. Однако шум за домами, похоже, начал стихать, а значит, игроки должны скоро появиться. Дожидаться их в общем-то незачем.

Он снова наклонился к женщине — так низко, что вдохнул запах ее волос. Они слабо пахли свежестью, какими-то горными — почему это? — травами, теплом, незнакомыми горьковатыми духами… короче, умопомрачительно они пахли, чего уж там.

Так и знал, с досадой подумал Лекс, глядя на тонкую кисть ее руки, закрывавшую лицо. Бунтует, понимаешь, плоть солдата.

— Эй, — негромко позвал он, осторожно дотронувшись до ее плеча. — Эй, слышишь меня?..

Она сильно вздрогнула и не ответила. Плечо было хрупким, тонким и теплым.

«Девятнадцать, укрепите меня», — подумал Лекс и сжал плечо сильнее.

— Так и будешь здесь лежать? — начиная злиться, спросил он.

Женщина молчала. Ее снова начала бить дрожь. Тогда Лекс, стиснув зубы, подхватил ее под мышки и рывком поставил на ноги, повернув лицом к себе.

Она так и не отняла рук. Лекс силой отнял ее ладони от лица.

Когда он заглядывал в окно, то не успел особо рассмотреть эту женщину — не до того было. Ну, худенькая, ну, вроде бы симпатичная… Сейчас же Лекс смотрел на нее в упор, и оказалось, что женщиной назвать ее он поторопился — этой тонколицей тростиночке с нежной матовой кожей и огромными черными (или просто зрачок во всю радужку?) глазищами, в которых не плескался даже, а застыл (неужели навсегда?) ледяной бессмысленный ужас, было лет шестнадцать — восемнадцать, никак не больше.

Девчонка и девчонка… на кого-то вроде бы похожая — до теплоты в паху. Не важно. Отвлечься. Тетрадки там были — небось уроки делала. Интересно, что за школы в Республике?..

Но ее застывший взгляд неприятно буравил мозг — там даже что-то защекотало. К тому же лицо девчонки стало каменеть, а рот как-то криво приоткрылся… руки напряглись и пошли вверх, и удержать их становится трудно… ну вот, истерики нам еще не хватало.

Лекс отстранил девчонку на расстояние вытянутой руки и залепил ей хлесткую пощечину — так, чтобы не больно, но очень звонко. Сильно встряхнул за плечи. Схватил за подбородок.

— А ну, прекрати! Все уже кончилось! Все хорошо, все будет хорошо…

Она обмякла. Потом глаза ее стали закатываться, и Лекс еле успел подхватить легкое тельце.

Зае… мечательно. Ну и что дальше, мрачно подумал он, не зная, что делать — держать ее на руках или все-таки бросить… положить на землю. Обморок, похоже, глубокий, дышит ровно… по щекам опять отлупить, что ли? Нет, не поможет.

Он вскинул голову: топот ног, возбужденные голоса, мечущиеся лучи фонариков. Экскурсанты-игроки возвращаются.

Лекс перебросил тело девушки через плечо и нагнулся за «титаном». Выпрямился. Держа автомат в одной руке, второй вытащил транспонатор.

Он еще не успел ничего придумать — класть девчонку на землю все-таки не хотелось, — как между фальшивым «ависом» и челноком с каким-то протяжным скрипом проскочила яркая белая искра, по невысокой коричневатой траве прошла странная рябь, и прямо из воздуха начал возникать еще один «эксплоратор».

Лекс дернулся в сторону домов — поздно: возбужденные голоса квакали совсем рядом. Можно все-таки, наверное, было скрыться… но… но не хотелось вот так вот бросать девчонку, не хотелось…

У свежеприбывшего челнока пошла вниз рампа. Лекс вгляделся — и стремительно поднес к глазам транспонатор: в проеме «эксплоратора» отсвечивал зеленым череп давешнего фрументария.

Полсекунды Лекс еще колебался, не сбросить ли с плеча легкое тело, но решил не делать этого — а вдруг все равно вдвоем не получится? оставим на усмотрение Девятнадцати, — и нажал на «Базу».