Охотник на звездном снегу

Глава 7

…и выскочил наружу, захлопнув за собой заслонку люка.

Несколько секунд Лекс постоял, успокаивая дыхание, потом сунул пистолет в кобуру. Оглянувшись украдкой — никого и ничего вокруг, — он не торопясь пошел по ярко освещенной пустынной улице.

Стоянка такси — вон там, совсем близко… а чем расплачиваться? Карточка-то засвечена… прохожего какого, что ли, обобрать? Ночь на дворе, не видать никого… да и что толку? Обобранный прохожий тут же свистнет-крикнет милицейских, и опять-таки — карточка не прокатит, а грохнуть человека ради этой самой карточки как-то неловко…

А, ладно, решился Лекс. Все равно — если фрументарии не дураки, то будут ждать именно в космопорту, а расплачиваться в такси надобно по прибытии…

Он подошел к гравикару и залез в него, не давая себе времени одуматься.

…город, город… красивый все-таки, даже сейчас красивый, только вот люди, оказывается, живут здесь всякие. Как эта Марсия, самая что ни на есть раскрасавица, меня, как использованное изделие номер два, прокинула, ласточка солнцеглазая?.. Молодец, ничего не скажешь… не знаю уж, кто там у нее папа и на кой ляд за ней бегают фрументарии, но чувствую, не пропадет она в этих ажурных джунглях, ни Эмпузы не пропадет… как это она там сказала? — специалист по медведям, ети ее… ох, если бы.

Ну вот, и космопорт уже… нарисовался. Ну, фратер-венатор…

Гравикар аккуратно опустился на стоянке. Лекс посмотрел в окна — вот блин, какие-то уроды с тележкой, и совсем близко… но что ж поделать.

Он направил «пилум» в замок дверцы гравикара и нажал на спуск.

Грохнуло — не очень сильно, но уши заложило. Лекс пнул в дверцу ногой и выскочил наружу, мельком глянув на панель автомата, управлявшего гравикаром: вопреки его опасениям, никакая сирена не разоралась, только замигали неяркие огоньки.

Он посмотрел на уродов с тележкой: один из них вроде бы начал оборачиваться, но другой что-то заорал — похоже, тележка проехалась ему по ноге, — и первый урод быстренько занялся делом, а Лексу было некогда, и он не стал ждать, пока уроды заинтересуются негустой струйкой сизоватого дыма, змеящейся из-за раскуроченной дверцы.

Он решил действовать, что называется, по-наглому, сунул пистолет в кобуру, не заблокировав ее, и направился прямо к центральному входу: впрочем, других вариантов не было, поскольку лезть через ограду взлетного поля значило совершить очевидную глупость, да и Эмпуза ее знает, эту самую ограду — где она, что собой представляет и как охраняется… но охраняется наверняка, и через нее, как через какой-нибудь земной забор, пожалуй, не перелезешь…

Лекс уже входил в терминал, когда услышал впереди характерный топот: человек десять, бегут в ногу, но не особо торопятся… Он поспешно отшатнулся в сторону, сделав вид, что покупает в автомате пиво, и, стиснув зубы, подождал, пока тяжелые армейские ботинки не прогрохочут у него за спиной.

Лекс скосил глаза: да, десять человек… не легионеры, форма охранников космопорта. Он мимоходом удивился: пердонадо, а как же мы втроем спокойно вышли из корабля, бродили по терминалу, а эти гаврики смотрели на нас и позевывали? Или «Сиванар Эфит-Лутс» не похож на крейсер Охотников?..

А, ладно, потом разберемся… мало ли всяких непонятностей в подлунном мире… кажется, туда…

Лекс спустился вниз, вошел в туннель: похоже, тот… впрочем… нет, вот сюда.

Он оглянулся: позади никого не было. Сердце забухало чаще — неужели прокатит?..

Лекс не выдержал и пустился бегом по туннелю.

…никого, никого, ни-ко-го… спокойно, спокойно, Охотник, что за бегство от… от кого?.. никого, от — никого… ого, ого-го… именно как в том анекдоте — про сову, конечно же… так. Похоже, сюда.

Лекс замедлил шаг — сейчас он двигался почти крадучись. Остановился совсем, замер, прислушиваясь. Понюхал воздух — натренированное обоняние, совсем немного подпорченное курением, но зато развитое и усиленное небольшой операцией, не раз помогало в самых что ни на есть пиковых ситуациях… можно даже сказать — спасало.

Людьми не пахло, оружием тоже: только свежий, немного влажный ночной воздух… но ведь дождя-то не было? А вот то, что почти не пахнет металлом, — это странно.

Лекс стал осторожно подниматься наверх, на взлетное поле.

Туннель был старомодным, и закрывался он только во время старта корабля. Сейчас впереди и вверху виднелся черный квадрат ночного приветливого неба… еще немного…

Лекс в три прыжка преодолел оставшиеся метры и выскочил наружу.

Конечно же, «Сиванар Эфит-Лутса» на площадке не было.

В глубине души Лекс ожидал, что так и случится: донельзя странным показалась ему та легкость, с которой он добрался до космопорта и вышел на взлетное поле. Однако до последней секунды он не позволял себе увериться в том, что уже находится в безвыходной ситуации.

Однако факт оставался фактом: он попал. Или попался… но Эмпуза Мормоны не слаще.

Лекс присел прямо на бетон, потом почти машинально вытащил из кобуры «пилум» и задумчиво на него посмотрел.

И что дальше? Идти сдаваться? Смысла нет… как нет резона бегать по красивой Забдицении. Хотя вернуться, что ли, обратно и попытаться пролезть в этот эмпузячий аттракцион, пострелять там, поискать Галлиена с Фритигерном… эт' можно. Хотя и не получится — скорее всего.

Лекс поднял голову и задумчиво, как только что на пистолет, посмотрел в приветливое черное небо. Вот же, елки-палки, не знаю даже, в какой стороне Солнце, я ведь не навигатор… Красивые звезды. Яркие.

Он вздохнул.

Самое, пожалуй, время, появиться с этого неба какой-нибудь Подмоге. Как это там… «третья рота зашла противнику в тыл и успешно развивает наступление». Странное и довольно двусмысленное кино. Триста спартанцев Ильича. Два бойца. Два конца… два кольца, а посередине… и суп Кракатуй. Кругом вода.

А вон там, кстати, стоит какой-то корабль, и подъемник у него опущен… сходить, что ли, поглядеть, что к чему?

Лекс поднялся на ноги и сунул пистолет в кобуру.

Кораблик был невелик, и это немного радовало: в случае чего, можно рассчитывать на успех… эх, как пилотировать такую вот прогулочную яхточку типа «лацерта» учить-то меня учили, но — куда лететь? Да и опять-таки — не навигаторы мы, не штурманы… но, похоже, выбора нет и в ближайшее время не будет.

Лекс ускорил шаг.

До яхты оставалось метров двести пятьдесят, когда над полем заметались желто-красные огни и коротко рявкнула сирена. Лекс в недоумении оглянулся: туннель, из которого он вышел, закрывался.

Пару секунд он не понимал, что происходит, а потом выругался самыми черными словами: на посадку шел корабль.

Лекс вскинул голову.

Прямо над ним, и не так уж высоко, разливалось голубоватое свечение работающих посадочных моторов. Деваться было некуда: до «лацерты» Лекс добежать уже не успевал, спрятаться тоже было негде, все туннели закрылись: он глянул в сторону терминала, но тут еще один мерцающий факел возник в траурной матовости неба, и яркие до этой секунды звезды пропали, будто закрыв лица ладонями в беззвучном смехе — вот ведь влип, дурачок несчастный…

Лекс метнулся Б сторону, к границе посадочной площадки: надежды не оставалось практически никакой, ко стоять столбом было тоже глупо… он бежал, понимая, что через полминуты его сомнет, скатает, как бумажку, вихревое поле садящегося корабля, но все равно бежал, бежал в полной тишине, и только дрожал воздух, распираемый жуткой мощью работающих двигателей… однако и тихо быть моментально перестало, когда прямо в лицо Лексу шарахнулся невесть откуда спикировавший бронелет.

Лекс на секунду остановился, но потом опять рванулся вперед: чем Эмпуза не шутит? И точно — «линкс», ударный армейский бронелет, визгнув, замер в воздухе, не касаясь бетона, и из открытой двери кабины вылетел спасательный «прыгунок», приглашающе подергиваясь.

…спасибо Девятнадцати… или все-таки Беллоне?.. не важно, думать некогда… секунды, доли… думать некогда, лишь бы успеть…

Лекс в прыжке дотянулся до строп «прыгунка», уцепился за них — что-то мешалось в правой руке… а пристегиваться некогда, и не будем пристегиваться, — и тут же бронелет пошел в сторону и вверх; одновременно заработал мотор лебедки: через мгновение Лекс уже был в десантной кабине, люк захлопнулся, а двигатели, набрав обороты, почти затихли.

— Отпусти стропы, — услышал Лекс знакомый спокойный голос откуда-то сбоку. — И убери пистолет, фратер-венатор.

Стропы Лекс отпустил, а пистолет, который он, оказывается, все еще держал в руке, убирать не стал, решив немного с этим повременить.

Он посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос: дверь пилотской кабины была приоткрыта, и там сидели два человека в летных комбинезонах и шлемах.

Продолжая сжимать пистолет в руке, Лекс сунулся в кабину.

— Э-э-э… — начал он. — Во-первых, спасибо… а во-вторых, кто вы такие, ребята?

Оба пилота повернулись к нему, один снял шлем.

— Н-не понял… — пробормотал Лекс.

Тот, что снял шлем, был давешним бартендером из заведения у аттракциона, а второй пилот хладнокровно осведомился голосом Галлиена:

— А чего ты не понял? Агенс ин ребус в действии. Кстати, познакомься: Луций Альбин, младший резидент АИР на Забдицении.

Бартендер коротко кивнул и снова повернулся к панели управления.

— Крайне приятно, — произнес Лекс в пространство. — Ну а ты кто будешь, дружище Нумерий? Старший резидент на «Сиванар Эфит-Лутсе»?

— Нет, — спокойно отозвался Галлиен. — Я всего лишь уполномоченный службы внутренней безопасности Флота Звездных Охотников. На данном этапе мы работаем в контакте с АИР.

— На каком это еще этапе? — спросил Лекс, плюхнувшись на сиденье. Ноги его почти не держали.

— Убери пистолет… или хотя бы поставь его на предохранитель, — посоветовал Галлиен, вылезая из пилотского кресла и протискиваясь в десантное отделение.

Лекс посмотрел на пистолет (в ставшей уже привычной задумчивости) и сунул его в кобуру.

Галлиен уселся рядом с Лексом, по-прежнему не снимая шлема с тонированно-поляризованным забралом.

— А как вы здесь-то оказались? — спросил Лекс, чувствуя, как откуда-то из желудка постепенно уходит чувство расслабляющей безысходности.

Галлиен хмыкнул:

— Да вот неплохо я тебя все-таки знаю, Волк. Куда тебе было еще деваться? Правда, чуть не опоздали…

— А где Фритигерн?

Галлиен помедлил с ответом — совсем чуть-чуть, но Лексу это почему-то не понравилось.

— Фритигерн… — проворчал Галлиен. — Фритигерн, понимаешь, опоздал немного…

— Куда опоздал?

— Да вот… так получилось. Решил взять лихостью и… не смог.

— Убили? — быстро спросил Лекс.

И снова Галлиен помедлил с ответом.

— Нет… не убили. Сцапали его фрументарии.

— Да, бедная его сивая головушка… — пробормотал Лекс, чувствуя мерзкий холодок в районе позвоночника.

— Да уж, — согласился Галлиен печально. — Впрочем, может быть, и выживет… смотря как себя вести будет.

— Ладно, — светским тоном произнес внезапно успокоившийся Лекс. — Куда сейчас летим-то?

— На базу АИР, — моментально отозвался Галлиен.

— А что мы там делать будем?

— Подождем… когда за нами придет корабль. Лекс привстал и посмотрел в иллюминатор.

…ни Мормоны там, конечно, не видно… все равно — высоко, это уж точно… а пробьет ли?.. должен, «пилум» — хорошая модель…

— Скоро будем, — подал голос Галлиен.

— Ага, — сказал Лекс и уселся напротив него.

— У меня там выпивка… — начал Галлиен и сделал движение в сторону Лекса.

— Сидеть, — негромко произнес Лекс. Ствол «пилума» он направил приятелю под подбородок. — И тихо. Снесу голову.

— Да ты что…

— Сними шлем. Быстро!..

Галлиен помедлил, потом откинулся на спинку сиденья.

— Ну и что дальше? — насмешливо осведомился он. Лекс молча поднял пистолет — впрочем, так, чтобы Галлиен не смог до него дотянуться ни рукой, ни ногой.

— Не снимешь шлем — первая пуля тебе, — ровным голосом сказал он.

Галлиен нарочито медленно расщелкнул замки и стянул шлем с головы.

Лекс мысленно кивнул сам себе: точно, аргатиец — эти ребята здорово умеют копировать чужие голоса.

— И что дальше? — снова спросил зеленовато-черный аргатиец, теперь уже своим голосом, низким и хрипловатым. — Сдавайся уж, — посоветовал он, показав белые с красноватым отливом зубы.

— Подумаю. Может быть, и сдамся. Кто вы такие, кстати? Не АИР же, в самом деле?

— Не АИР, — усмехнулся аргатиец. — Но и не фрументарии.

— А кто тогда? Преторианская Гвардия?..

Лекс сказал это просто так, наблюдая одновременно за аргатийцем и бартендером — тот либо ничего пока что не заметил, либо не подавал виду, — но фальшивый Галлиен внезапно вздрогнул. От Лекса это не укрылось.

— Нет, — кривовато усмехнувшись, сказал аргатиец. — При чем здесь преторианцы? Они все далеко, на Цезарии…

— Ну, почему же, — небрежно произнес Лекс. — Вовсе не обязательно только там… впрочем, это не важно. Так кто же вы такие?

— Вигилы, — глядя на пистолет, сказал аргатиец. — Приказ был по нашему ведомству…

Лекс чуть не присвистнул. Эк его в оборот взяли… еще и вигилы — судебные стражники с особыми полномочиями, которые ловят по всей Энеадской Республике опасных преступников. Ничего себе.

Однако странно — чтобы бюрократическая машина выдала приказ на розыск и поимку свободного гражданина, требуется достаточно долгое время — не одна неделя, уж во всяком случае. Выходит, что Звездного Охотника Волка ищут уже давно…

Хотя это многое объясняет — и то, что они знают голос Галлиена, но упустили, что Фритигерн темноволосый, и то, что бартендер этот… а ведь он-то Фритигерна видел!.. А может, это и не бартендер вовсе? Вроде бы пожиже в плечах… Может, он тоже только изображает бартендера — долго ли я на него смотрел, чтобы различить подделку? Да и вообще, кто сказал, что этот вигил кого-то изображает, вдруг это вообще случайное сходство?

Хватит, решил Лекс, пора искать — либо своих ребят, либо Преторианскую эту эмпузову Гвардию: не зря аргатиец ушами вздрогнул, как про них услышал…

Бронелет как-то странно дернулся, потом пошел вбок: аргатиец, который не пристегнулся к сиденью, полетел прямо на Лекса, который не стал задумываться, специально или нечаянно вигил начал витать в пространстве, а встретил его левым крюком в скулу.

Удар получился что надо, и аргатиец, отлетев в угол десантного отделения, больше не шевелился — в смысле, по собственной воле: просто перекатывался себе по полу, как манекен, поскольку бронелет бросало из стороны в сторону.

Лекс нагнулся над аргатийцем, увидел закатившиеся обессмысленные глаза и рывком протиснулся в пилотскую кабину.

Когда пилот-«бартендер» обернулся, Лекс ткнул ему стволом «пилума» в лоб и сказал:

— Быстро сажай машину.

Пилот оскалился:

— Не могу! Нас атакуют!..

— Кто? — быстро спросил Лекс, пытаясь разобраться в мельтешении сигналов на боевых экранах.

— Не знаю! Две единицы… похоже, легкие люггеры типа «сагитта».

— Ну и чего они нас уже не сбили? Отвечай быстро!

Пилот ответил только после того, как Лекс ткнул ему стволом пистолета в щеку.

— Заставляют сесть… — угрюмо буркнул вигил.

— Прекрасно, — усмехнулся Лекс. — Что ж ты медлишь, красавец? Давай выполняй приказ…

Он приставил «пилум» к виску вигила. Тот опять оскалился, косясь на Лекса налитым кровью глазом, потом все-таки повел бронелет вниз.

Лекс глянул на экраны. Ни Мормоны не понять, где мы находимся… однако, похоже, направлялись не в город.

— Где мы? — спросил он, снова ткнув вигила пистолетом.

— Недалеко от нашей базы, — нехотя процедил пилот. — Совсем близко…

— Чьи люггеры?

— Правда не знаю! Не легионерские…

— Сенатская охрана?

Вигил изумленно посмотрел на Лекса.

— С чего это ты взял?! А…

Он умолк, крепко о чем-то задумавшись.

Лекс мысленно усмехнулся. Похоже, тут все гоняются друг за другом… а все вместе — за мной, с некоторой горечью подумал он.

Бронелет мягко опустился на землю.

Лекс взял пилота за шиворот, легко выдернул его из кресла и, упирая ему в спину пистолет, поволок к выходу.

— Да ты хоть знаешь, кому сдаешься? — упираясь, закричал вигил. — Разберись сначала, кто тебе враг, а кто — нет!..

— Разберусь, не волнуйся, — пообещал Лекс, выталкивая пилота из кабины и спрыгивая вслед за ним на аккуратно подстриженную лужайку.

Один люггер уже сел, а другой завис над головами, издавая негромкое басовитое гудение. В глаза ударил яркий луч света. Лекс заслонился пилотом и крикнул:

— В чем дело? Кто вы такие и чего, Эмпуза всех побери, вам надо?..

Интенсивность света уменьшилась, и Лекс услышал спокойный звучный голос:

— Убери пистолет и иди сюда.

— Щас все брошу, — хмыкнул Лекс. — Чего это ради?

— Слушай, что тебе старшие говорят, — посоветовал голос. — Тебе же лучше будет.

Лекс пытался разглядеть обладателя голоса, но из-за яркого света ничего не увидел, кроме четырех черных силуэтов.

— Нам некогда, — раздалось со стороны люггера. — Жизнь коротка.

Лекс не успел удивиться неожиданной фразе, как пилот-вигил как-то странно не то всхлипнул, не то чавкнул, и стал валиться вперед. Одновременно Лекс услышал негромкий звук выстрела и почувствовал, как ему в лицо брызнуло теплым.

«Опять влип», — мелькнуло у него в голове: он инстинктивно метнулся назад, к бронелету, но воздух прошили две автоматные очереди, и Лекс остановился. До кабины не допрыгнуть, а огонь явно предупредительный: хотели бы грохнуть — несомненно попали бы.

— Стой спокойно, — снова раздался бесстрастный голос. — Мы не желаем тебе изменчивой вечности.

Лекс пожал плечами и убрал пистолет в кобуру, глядя из-под ладони на приближающиеся черные силуэты.

Легкий люггер, небольшой корабль, который можно использовать как для действий в атмосфере, так и для ближних космических перелетов, — по планетарным меркам аппарат достаточно большой, масса у него около ста пятидесяти тонн, но комфорта не так уж много, поэтому Лексу в крохотной кабине, где обычно размещаются дежурные техники вспомогательных силовых установок, было не очень просторно.

Впрочем, Лекс не жаловался. Да и некому сейчас было жаловаться, и незачем — какие-то неразговорчивые граждане в черных балахонах привели на борт, причем достаточно вежливо, хоть и отобрали пистолет и нож (обыскивали тщательно), сопроводили в кабину, дали попить чего-то безобидного и ушли. А потом люггер — это было полчаса назад — взлетел.

Лекс поймал себя на мысли о том, что такое вот внимание к собственной персоне ему становится лестным. Ощущение собственной важности — штука, конечно, не очень хорошая, но все-таки… только вот крайне любопытно, в чем тут дело, в чем загвоздка и почему он, рядовой Охотник, становится разменной монетой в чьей-то непонятной и достаточно жестокой игре… аттракцион опять-таки.

О! Чего я сейчас сделаю — так это закурю… сигарет, правда, семь штук всего осталось, и когда запас пополнить удастся — совершенно неизвестно, но курить в данном случае нужно… хотя бы потому, что спать хочется, а спать в данный момент не стоит, это подсказывает какое-то там по счету чувство.

Лекс щелкнул зажигалкой и затянулся. Пустил толстую струю дыма в низкий потолок. Потом — еще одну.

После третьей струи дышать в тесном закутке стало нечем, дым нещадно ел глаза, но Лекс продолжал мужественно отравлять собственный организм, чувствуя, как мысли перестают стучать друг о друга, как булыжники в камнедробилке — или болезненно тереться, как пораженные артритом суставы, — и вместо этого начинают плавно кружиться, точно никотиновые слои в перенакуренной комнате… или словно несытые ненасытные акулы в ожидании утопически-титанических океанических оскароносцев, а может, и будто падающие поддающие звезды… но нет, эти не кружатся, а с подачи на поддаче бьют точнехонько в яблочко… темечко. Семечко. Времечко-то — стремечко. ЧК — о!

Лекс затряс головой — это уже не никотин… что за ерунда?

Тут он увидел, как сигаретный дым быстро уносится в какие-то щели под потолком, и одновременно почувствовал слабый, не лишенный приятности запах.

«Как в осеннем саду», — мелькнула у Лекса еще одна странная мысль, но тут же он успел сообразить, что в осеннем саду пахнет намного хуже, а это просто нейтрализующий газ, и дышать им совсем не стоит, но без воздуха ведь тоже нельзя, и через очень короткое время он уже лежал на полу, улыбаясь и мечтая о лете.

Все-таки он не заснул, потому как смутно понимал, что его поднимают и несут на руках двое в балахонах, несут бережно и деликатно, стараясь не причинить беспокойства — во всяком случае, головой о косяк ударили только один раз, и то не больно, так что Лекс даже улыбнулся. Потом они все вместе, наверное, провалились сквозь землю, потому что Лекс совершенно неожиданно очутился в темном помещении и вдобавок обнаружил себя сидящим на омерзительно скрипучем стуле, который к тому же был страшно колючим и норовил укусить его за руку, и все-таки укусил, хотя Лекс пытался объяснить ему, что он не Винни-Пух, и опилок, пригодных для поедания, не содержит, но прилетела большая теплая летучая мышь, приструнила негодника, приласкала Лекса, тут же со стулом помирившегося и в знак долгой дружбы выпрямившего ему кривые подлокотники, и дала ему поесть зеленого шевелящегося мха, оказавшегося на поверку жидким и холодным, а заодно познакомила с двумя милейшего вида говорящими грибами, которые вежливо сняли свои бархатные шляпы и раскланялись, и уже после всего этого кто-то погасил свет под ногами, зажег его над головой, а в легкие проник свежий воздух.

Лекс закашлялся и стал отчаянно тереть заслезившиеся глаза: кашлял он долго, но все-таки его не вырвало, а глаза начали различать окружающие предметы.

— Меретляди, — прохрипел он. — Газом-то зачем было?..

— Хотели избавить тебя от лишней информации, — сквозь писк в ушах донесся давешний спокойный голос. — Не глаза же тебе было завязывать.

— Уж лучше бы завязали, — проворчал Лекс, вытирая ладонями мокрое от пота лицо.

— Неэффективно. Мы ведь не хотим стирать тебе память. Кроме того, нам не нужно было лишнее сопротивление с твоей стороны.

— Я, кажется, не брыкался особо, — произнес Лекс и пять раз подряд оглушительно чихнул.

Натурально, здоровья ему никто не пожелал.

Лекс наконец-то проморгался и посмотрел по сторонам.

Небольшое полутемное помещение, в пластиковых креслах сидят пятеро в серых — не черных — балахонах, лиц не видно, потому что свет идет из-за их спин… сам Лекс восседает на жестком стуле, кренится в разные стороны (Лекс, а не стул — тот, похоже, привинчен к полу: повезло!)… и очень хочет плюнуть на пол.

Не из хамства, конечно, хочет плюнуть, просто от газа-нейтрализатора во рту такое ощущение, будто там оправились одновременно все пассажиры Ноева ковчега — куда там банальной кошке, чье присутствие замечается с тривиального бодуна!..

— Брыкался, — с отдаленным намеком на насмешку произнес спокойный голос. — В результате — две сломанные руки и серьезная травма колена, не считая многочисленных ушибов.

— Да ладно, — не поверил Лекс. — Не помню я чего-то такого…

— Очень может быть. Не приходилось видеть, чтобы человек после столь значительной дозы нейтрализатора не спал и видел сны, а буйствовал, не отвечая на вопросы…

Этот голос был другой — высокий, почти тенор, и довольно злой. Эге, вдруг подумал Лекс, значит, газ-то был не совсем простой, раз полагалось отвечать на вопросы… хотя — какая разница?

Он чувствовал себя довольно скверно: болела голова, болели костяшки пальцев и локоть (ага…), щипало плечо (похоже, укол?), а главное — мысли разбредались по самым затхлым уголкам сознания и подсознания, и это было, похоже, не следствием медикаментозного воздействия… просто ощущение, что делаешь что-то не так, что тебя заставляют двигаться, думать, поступать по чьей-то глупой прихоти, и наличествуют в поступках этих безысходность, предопределенность, тупость и обязательство быть не таким, как все.

Внезапно Лекса буквально пронзила дикая мысль: а не отправят ли его сейчас на Землю?! Вот возьмут — и отправят… казалось бы, ну и что? Что такого страшного случится, с любопытством спросил он сам у себя, ежели ты, фратер-венатор, вернешься на Родину? Катастрофа случится или что похуже?

Лекс почувствовал, как у него буквально заледенело все внутри, совсем как в детском кошмарном сне — именно в детском, потому что взрослые сны имеют в себе рациональное зерно, их можно вспомнить, разложить, препарировать и выяснить, а потом посмеяться… а детских своих снов он не помнил, но мог четко ощутить в любую долю секунды своей нынешней жизни, что такое по-настоящему страшно… и вот сейчас ему стало страшно при мысли о том, что он вернется домой.

Он скрипнул зубами, отгоняя наваждение. Не хочу… ничего у меня там нет, ни хорошего, ни плохого, есть только пустота… да почему?!

— …того тебя сюда привели, чтобы ты молчал и скрипел зубами.

Лекс перевел дух. Оказывается, кто-то уже давно чего-то там бубнит и даже сердится, что на его бубнеж не отвечают.

Возьми-ка себя в руки, фратер-венатор, и не превращайся в пошляка… а чьим врагом была пошлость?..

Он откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу, ощущая приятную аристократическую утомленность. Чацкий. Где утомленному… нет, оскорбленному… найдется уголок… короче — сигарету мне, сигарету!..

— …и самое главное — что от тебя нужно Цезарю?

Лекс поперхнулся.

— Послушайте… — начал он и умолк, чувствуя, как звенит в ушах от злости. — Послушайте, — повторил Лекс, успокаиваясь, — я простой Звездный Охотник, невысокого чина — всего-навсего старший велит, — только сегодня прибыл на эту эмпузову планету, и с самого начала здесь пошла какая-то ерунда. Меня объявили преступником, причем только за то, что я здесь оказался, за мной гоняются фрументарии, вигилы, охрана Сената, теперь вот вы — Девятнадцать знает, кто вы такие, и Мормона ведает, что всем от меня нужно! Я обычный человек, люблю девок и водку, работу свою выполняю нормально и законов Республики не нарушаю. Так что либо объясните, в чем тут дело, либо катитесь… сами знаете куда. Все.

— Все это мы и без тебя знаем, — после небольшой паузы раздался спокойный голос. — Но зачем тебя ищет Брат Неба?

— Кто? — не понял Лекс.

— Брат Неба. Цезарь.

Все-таки Лекс сплюнул — правда, почти всухую.

— Идите вы на… — и потом полминуты говорил по-русски.

Надо сказать, это ему помогло — высказавшись, Лекс заметно успокоился.

— Кажется, ты нас боишься, — заметил обладатель спокойного голоса. — Так вот, не бойся: мы тебе не враги.

— А кто же? — саркастически спросил Лекс.

— Мы те, кто заботится о благе Республики. Мы те, кто ищет. Мы те, кто видит чернь души и слышит дыхание металла, — доверительно сообщил спокойный голос.

— Не понимаю, — пожал плечами Лекс.

— Пока это тебе не нужно. Поймешь позже…

— Если сумеешь, — добавил высокий голос со злинкой.

Лекс невольно поморщился: в этом помещении и акустика, и видимость обладали странной особенностью — хотя до сидящих в креслах людей было метров десять-двенадцать, он не мог ни рассмотреть лиц, ни хотя бы разобрать, какой фигуре какой голос принадлежит.

— Он сумеет, — с нажимом произнес обладатель спокойного голоса. — Желание — это все, терпение — ничто.

— Терять время — преступление более страшное, чем его иметь, — отозвался тенор.

— Бедная дама по имени Чушь, — пробормотал Лекс по-русски. — Сразу двое…

— Что? — услышал его тенор.

— Ничего… кто вы все-таки такие, спрашиваю?

— Для тебя мы пока… наверное, просто агнаты.

— Старшие родственники? — удивился Лекс. — Странно…

— Не нравится? — тут же спросил тенор.

— Да мне-то что? — хмыкнул Лекс. — Пожалуйста…

Он уже перестал злиться и хотел сейчас только одного: спать.

Словно прочитав его мысли, обладатель спокойного голоса произнес:

— Однако на сегодня хватит. У нас есть другие незаконченные дела. А ты можешь отдыхать. Тебя проводят.

Лекс повернул голову на легкий шорох: из какой-то ниши за его спиной вышли два человека в черных балахонах, подошли, остановились. Лекс поднялся с сиденья, один — из охранников, что ли? — сделал рукой жест: иди, мол, вперед.

Лекс посмотрел, куда ему показали, и увидел открывшуюся в стене дверь. Проходя мимо агнатов в сером, он попытался рассмотреть их лица, но опять ничего не вышло.

Единственная деталь, которую он успел углядеть, — руки одного из «старших родственников»: белые, холеные, они перебирали странные крупные четки. Через пару секунд, уже отвернувшись, Лекс понял, что его внимание привлекли именно четки — на черном шнурке были нанизаны стеклянные человеческие глаза, размером, пожалуй, чуть меньше настоящих. Глаза постукивали друг о друга и диковато таращились в разные стороны.

Из двери вышли в тесный, скудно освещенный коридор. Охранники двигались бесшумно, шли не слишком далеко и не слишком близко от Лекса — правильно шли, Лекс это оценил.

Оценил он и сбрую, которой были опоясаны черные: шокеры, наручники, еще какие-то штуковины… многополосные коммуникаторы, а вот оружия нет. Жаль. Что-то он тут задержался. Ну ладно…

Охранники довели Лекса до двери с магнитным замком, открыли ее и уставились на конвоируемого. Лекс вдруг скривился, пошатнулся, но устоял, ухватившись за одного из черных.

— Душно у вас тут, ребята… — сдавленным голосом произнес он. — Воды бы попить…

Охранники, не говоря ни слова, запихнули Лекса в помещение и захлопнули дверь.

Лекс пожал плечами, улыбнулся, огляделся.

Камера не камера, но обстановка, что называется, спартанская: теснота, тусклая осветительная трубка в потолке, голая кровать, химический туалет — все. Ну и хватит.

Лекс посмотрел на дверь, глянул на стены. Окон никаких и датчиков визуальной информации не видно… но это еще ничего не значит. Так что просто ляжем и отвернемся к стеночке.

Некоторое время он пытался думать, но получалось это плохо, поэтому Лекс решил послушать, что там ему сообщит коммуникатор — не дай Девятнадцать, охранник спохватится и начнет искать, где обронил казенное имущество, растяпа этакий.

Так… ну, это нам не нужно, там связываться не с кем… и такой поиск не годится… а эт-то что? Интересно, интересно, к интеркому подключиться — милое дело…

— …Второй, перейдите на запасную, эмиттеры сектора «Аш» разряжены, требуется пополнение боекомплекта, повторяю…

— …на западную сегодня пять рационов, а не четыре, там новенького привезли.

— Что за новенький-то?

— А Девятнадцать его знают, но жрать приказали выдать по второму разряду.

Я, что ли, новенький, подумал Лекс. А второй разряд — это много или мало?.. ладно, Эмпуза с ней, с кухней…

— …ты смотри, старшим-то не очень говори. Старшие-то, они, знаешь, как на это посмотрят? Индивидуальность, скажут, наращиваешь. О благе не печешься.

— Подумаешь, и не заметит никто. Самую малость и взял.

— Как раз за малость эту, как ее, нуллификацию схлопотать можно.

— Ладно, молчи уж…

— Это точно…

Ага, не все в агнатском королевстве чисто и гладко…

— …и все-таки не стоит рисковать. Благо — не в лучшем, а в приемлемом. Этот Охотник может быть опасен.

Лекс замер. Это был тот самый тенор.

— Я не вижу здесь риска, — а вот и спокойный голос… — потому что в наших руках — сила знания.

— Мы только зря потеряем время, — резко возразил тенор. — Пока есть возможность, надо ею воспользоваться.

— И все-таки я против подобных ритуалов, — как показалось Лексу, с некоторым сожалением возразил собеседник тенора. — В нашу-то эпоху, да такая неаккуратность…

— Любое жертвоприношение гораздо более действенно, нежели простые слова. К тому же мы не уверены в его происхождении…

— Нет, он с Земли, это точно. Так что вы правы — его кровь сделает свое дело.

— В таком случае я могу считать, что получено официальное согласие? Можно готовить церемонию?

— Н-ну…

Повисла пауза. Лекс не знал, верить ли тому, что он только что услышал.

— Пожалуй… да, — задумчиво произнес обладатель спокойного голоса. — Если Цезарь прольет его кровь раньше нас, народ Республики и история нас не простят. Вот только…

— Что?

— Проводите расчленение без меня. Мне эти крики, знаете ли, очень сильно режут уши.

— На белой тоге тираноубийцы неминуемо остаются пятна. Мы делаем свое дело, а прачки — свое…

Это уже даже не абзац… это несколько хуже.

Лекс услышал легкий шорох, потом щелчок — дверь открылась.

Разум Лекса практически не принимал участия в том, что делало его тело — сработал рефлекс, мышцы лишь получили необходимую команду: взгляд зафиксировал приближающегося к койке охранника — черный двигался страшно медленно, словно под водой, — прыжок, выпад, охранник с переломанными лицевыми костями оседает на пол… две секунды, чтобы сорвать с его пояса шокер, хотя толку от него… прыжок в коридор… второй охранник — растяпа, идиот, надо было стоять на пороге… нога, локоть — все, этот готов… кажется, еще жив, но со сломанной лобковой костью и свернутой челюстью ничего не сделает… хватит, свободные граждане, шутки кончились… вперед, вперед…

Коридор… дальше — куда? Стоп… там тупик… лево, быстро, и уже не останавливаться.

Лекс, сунув шокер за пояс, бежал по коридору, но не как заяц, за которым гонится свора собак, нет — он чувствовал одну только холодную злобу: нелепость ситуации — жертвоприношение, расчленение, кровь на тогах — подействовала на него странно, он перестал бояться и теперь четко видел цель и задачи: вырваться отсюда, а если понадобится, то убить всех, кто окажется на пути.

Коридор, коридор… открывается дверь, сейчас я тебе… вот же… ну и задача.

Из двери вышла молодая женщина в красном комбинезоне. Лекс, который уже рванулся вперед, чтобы вырвать кадык противнику, инстинктивно убрал руки и налетел на нее, ввинтившись взглядом в ее глаза: он, кажется, на долю секунды растерялся, а вот женщина — нет.

Все же Лекс ушел от двойного удара в голову, но вот пах защитить успел не совсем… хоть гениталии и остались целы, но его шатнуло в сторону, ловкая же девица, не будь дурой, не стала связываться с мужиком, а быстро шмыгнула обратно в открытую дверь. Щелкнул замок.

Лекс сплюнул и изо всех сил пнул в дверь — без толку, конечно. Вот зараза, что ж теперь делать? Свистнет пронырливая девка подмогу — и поминай как звали…

Девицына подмога появилась даже быстрее, чем можно было бы ожидать — сразу с двух концов коридора выскочили черные охранники, причем с автоматами: остановились, прицелились… а, на фиг, терять все равно нечего, мелькнула у Лекса шальная мысль, и он, нагнув голову, двинулся на черных.

Неожиданно в группе охранников возникло замешательство. Они засуетились, кто-то схватился за коммуникатор, потом черные стали отходить — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее: Лекса захлестнула волна какого-то веселого безумия — даешь позицию, бля! — и он уже в полную силу побежал вперед, отчаянно матерясь и размахивая шокером.

Черные открыли плотный огонь, но заряды свистели вокруг Лекса, не задевая его. Он по инерции мчался вперед, но здравый смысл уже пророс сквозь красноватую муть где-то на краю сознания: да куда они, собственно, стреляют? Лекс бросился к стене, падая ничком, но тут один из черных взмахнул рукой, и родившийся за спиной у Лекса веселый ураган комнатного значения туго хлестнул по затылку, и он врезался в пол, хорошенько приложившись носом.

В глазах заструились зеленоватые молнии, и Лекс на какую-то секунду отключился, решив отдохнуть и набраться сил перед дальней дорогой.