Око за око

Главы 25, 26

Глава 25

Город наконец-то пробуждался от тяжелого сна: серые тучи, все утро висевшие над небоскребами, постепенно разошлись и обнажили блеклое, затянутое смогом небо, на котором тускло светило солнце — казалось, у него просто не было сил, чтобы сиять во всю мощь. Впрочем, и за такую погоду уже стоило быть благодарным: погожие дни случались не часто.

Кира свернула с забитого машинами проспекта на улицу, которая вела к больнице Святого Креста, и прибавила скорость: здесь оказалось гораздо меньше автомобилей, и можно было немного разогнаться. Двигатель довольно заревел, и Кира откинулась на спинку кресла, стараясь немного расслабить плечи и руки: она только сейчас обратила внимание, какими напряженными все это время были мышцы.

Кира размышляла о событиях последних дней: мысли кружились в голове, словно неугомонно кричащие дети на карусели. Кира не успевала обдумать одну мысль, как ее вниманием тут же отвлекала другая. Такая расфокусировка действовала на нервы, поэтому Кира, глубоко вздохнув и медленно выдохнув, решила сосредоточиться на одной мысли.

Она взглянула на экран навигатора: до больницы Святого Креста оставалось еще шесть километров — как раз хватит, чтобы поразмышлять о том, что ей удалось узнать в Центре изучения криптоморфов.

Кира с детства знала, что ее мама была врачом и одной из первых в стране занялась изучением криптоморфов. Но Кира никогда не знала, что именно интересовало ее маму в этих изысканиях и какую цель она преследовала. Сдержанные, полные неясных намеков ответы ее коллеги, Софии Жебель, лишь только еще больше заинтриговали Киру.

Приступая к работе в БЛОК, Кира поставила перед собой основную цель: найти убийцу родителей. Но она и подумать не могла, что уже спустя пару дней в качестве агента она практически случайно познакомится с Софией Жебель — человеком, который когда-то очень близко знал ее маму. И уж чего Кира совершенно точно не ожидала, так это того, что ей придется застрелить девушку-криптоморфа, которая когда-то была пациенткой Виктории Коваль...

Покрепче обхватив руль, Кира задумалась: если бы ее мама много лет назад отказалась лечить Таню и рекомендовала полиции ее задержать как потенциально опасного криптоморфа, то сейчас не случились бы все эти жуткие и бессмысленные смерти. Таня могла бы до сих пор находиться в заключении в каком-нибудь обсерваторе строгого режима (за последние годы их расплодилось все больше), а ее родители остались бы живы. Как были бы живы Петр Вирхов, Самсон Хост и Нестор Фебер. А жене и дочери Филиппа Куверта не пришлось бы воочию наблюдать, как обезумевшая от мести Таня своим взглядом заживо поджаривает мозги их мужа и отца, который теперь находился в тяжелом состоянии в больнице Святого Креста.

Кстати, вот и она: справа показалось массивное десятиэтажное здание больницы, сокрытое стеной высоких кленов. Кира свернула на подъездную дорогу, которая вела на парковку перед больницей, и продолжила размышления.

А что, если в конечном итоге ее мама все-таки была права? Что, если каждому криптоморфу можно помочь, каким бы опасным он ни был? Что, если те чудовищные изменения, которые творил с организмом криптоимпульс, могли оказаться обратимыми? И если так, то не это ли было истинной целью Виктории Коваль, когда она изучала криптоморфов?

Кира тряхнула головой, отгоняя назойливые мысли. Последние научные открытия лишь только подтверждали идею, озвученную этим утром доктором Жебель: к сожалению, от воздействия криптоимпульса невозможно избавиться. Более того: рано или поздно каждый криптоморф проявит агрессию по отношению к людям — оставалось лишь вопросом времени, когда это произойдет. Катализатором враждебного поведения, как правило, служил некий тайный импульс, о котором говорила Таня Бартош, и существование которого подтвердила София Жебель. Похоже, что под его воздействием у криптоморфов пробуждалась кровная вражда к людям.

Размышляя обо всем этом, Кира припарковала машину, вошла в больницу и, быстро сориентировавшись по указателям, направилась в западное крыло первого этажа, где находилось отделение интенсивной терапии. Удостоверение БЛОК служило волшебным пропуском через любые преграды — будь то охранник на проходной или же медсестра на посту в реанимации.

Кира оказалась в небольшом коридоре, по одну сторону которого располагались не очень удобные на вид кресла и диваны из потертого кожзаменителя, а по другую — большое стекло во всю стену. За ним находился зал реанимации с нескольким десятков коек, на которых лежали пациенты. Бесчисленные провода от мониторов и трубки капельниц протянулись к их измученным телам.

Одним из таких пациентов был Филипп Куверт. Возле стекла, отгораживающего коридор от реанимации, напротив кровати Куверта стояли его жена и дочь, которые о чем-то тихо беседовали с доктором. На глазах Марины Куверт все еще была заметна размазанная от слез туш. Женщина едва заметно кивала, когда врач, вероятно, рассказывал ей о состоянии мужа. Она то и дело бросала осторожные взгляды на его кровать, словно боясь его потревожить.

— На восстановление потребуется какое-то время, но, в общем и целом, прогноз вполне благоприятный, — донесся до Киры спокойный голос врача, когда она подошла чуть ближе. — В настоящий момент наша основная задача — стабилизировать состояние господина Куверта, после чего можно будет приступить к реабилитации.

Кира остановилась в паре метров от врача и Марины Куверт с дочерью, не желая их тревожить. Она отвернулась к стеклу, наблюдая за тем, как медсестра реанимации меняет капельницу Филиппу Куверту.

Кира едва ли отдавала себе отчет, зачем сюда приехала. Она действовала согласно внутреннему порыву, который неумолимо тянул ее в больницу, куда госпитализировали Филиппа Куверта. Должно быть, ей просто хотелось убедиться в том, что ее поступок — хладнокровное убийство Тани Бартош — действительно того стоил. И сейчас, когда она увидела мимолетный проблеск надежды во взгляде жены Куверта и заплаканное, но все равно счастливое лицо их дочери (потому что ее отец был жив!), Кира с облегчением поняла, что действовала правильно: в то мгновение, когда она приняла решение выстрелить Тане в голову, другого выбора у нее попросту не было.

Кира глубоко вздохнула и расслабила ладони: она только сейчас заметила, что все это время ее руки были сжаты в кулаки.

Врач продолжал о чем-то тихо говорить Марине Куверт и ее дочери. Жестом он пригласил их проследовать к двери в конце коридора: должно быть, там находилась ординаторская, в которой доктор собирался продолжить беседу. Бросив последний взгляд на Филиппа Куверта, его жена и дочь удалились по коридору вслед за врачом.

Когда они скрылись за дверью, Кира встала у стекла напротив кровати Куверта. Медсестра закончила смену капельницы и теперь поправляла подушку, на которой лежала обмотанная бинтами голова Куверта. К его рту тянулась прозрачная трубку, через которую, очевидно, поступала жидкая пища, а у носа располагались канюли, подававшие кислород. Глаза, пострадавшие больше всего, бережно укрывали смоченные каким-то раствором марлевые повязки. Кира непроизвольно содрогнулась, вспомнив о том, как лицо Куверта покраснело и покрылось волдырями под действием испепеляющего взгляда Тани.

— Если бы не вы, Филипп Куверт был бы мертв, — раздался за спиной чей-то голос.

Кира резко обернулась. Перед ней стоял высокий молодой человек в элегантном и явно дорогом костюме. У него было красивое лицо с благородными чертами, казавшееся выточенным из мрамора, и темные обсидиановые глаза, контрастировавшие с белизной кожи и светлыми, аккуратно подстриженными волосами.

Внешность молодого человека, которому едва ли исполнилось тридцать лет, выглядела сдержанной и утонченной, но в то же время странным образом была яркой и запоминающейся, поэтому Кире потребовалась пара секунд, чтобы узнать нем Виктора Витовского, и еще столько же времени — на то, чтобы справиться с удивлением.

Изумление, охватившее Киру, легко объяснялось: Виктор Витовский был не из тех людей, кого можно запросто встретить на улице, в магазине или в реанимации больницы Святого Креста. Если верить светской хронике, молодой и амбициозный миллиардер, владелец корпорации «Асгард», славился тем, что проводил большую часть времени в элитных резиденциях или на роскошных яхтах, не забывая при этом активно заниматься благотворительностью и инвестированием различных инновационных проектов. Собственно, во многом благодаря деятельности, направленной на развитие жизни простых людей, Виктор Витовский заслужил репутацию не только баловня судьбы, но и филантропа, эдакого любимчика продвинутой публики. Витовский частенько мелькал на передовицах газет и посещал серьезные общественно-политические телешоу, в которых рассказывал о своей благотворительной деятельности и рассуждал о справедливом устройстве мира в эпоху криптоимпульса.

Кира помнила из материалов дела, что Филипп Куверт работал личным советником Виктора Витовского, поэтому присутствие молодого миллиардера в больнице легко объяснялось.

Словно подтверждая ее слова, Витовский пояснил с легкой улыбкой на бледных губах:

— Я пришел сюда, чтобы проведать Филиппа. И я очень рад, что он остался жив несмотря ни на что. Как я уже сказал, своей жизнью он обязан вашей отваге, агент Коваль.

— Я действовала согласно тому, что требовала на тот момент ситуация, а она была крайне напряженной и непростой, — сухо проговорила Кира, стараясь выдержать внимательный взгляд миллиардера: на мгновение ей показалось, что в глубине его черных глаз мелькнул огонек искреннего интереса. — Признаться, я немного удивлена, что вы знаете обо мне.

— Я знаю о многом, — загадочно ответил Витовский, подойдя ближе к стеклу, отделявшему коридор от реанимационного зала. — Как только стало известно, что Филипп пережил нападение обезумевшей девчонки-криптоморфа, я дал команду выяснить, кто спас его жизнь.

— Будем надеяться, что господину Куверту удастся полностью восстановится.

— Я уже распорядился, чтобы ему обеспечили наилучшее лечение и уход. — Виктор Витовский подтвердил свои слова коротким кивком головы.

Он хотел сказать Кире что-то еще, но его внимание отвлекли Марина Куверт и ее дочь, которые вышли из кабинета врача в конце коридора.

— Прошу меня извинить. — Витовский вежливо улыбнулся. — Я вынужден вас оставить, поскольку мне следует поговорить с семьей Филиппа Куверта.

— Да, конечно. — Кира улыбнулась в ответ.

— Я рад знакомству с вами, агент Коваль, и не сомневаюсь, что мы еще увидимся.

Витовский резко развернулся и направился по коридору навстречу жене и дочери Филиппа Куверта, приветливо распахнув руки.

Последние слова миллиардера оставили Киру в легком недоумении: что он имел в виду, когда сказал о неизбежности новой встречи?

Она с удовольствием поразмышляла бы на эту тему, тем более знакомство с Виктором Витовским произвело на нее впечатление: в конце концов, не каждый день выпадает возможность пообщаться с одним из самых богатых людей страны. Но ход мыслей Киры прервала вибрация телефона в кармане. Она достала мобильник и взглянула на экран, на котором высветилось сообщение от Алисы Ким: «Я достала досье на Вереса. Ты не поверишь, что я обнаружила».

Глава 26

После утреннего визита в Центр изучения криптоморфов и посещения больницы Кира вернулась в БЛОК, где провела оставшиеся рабочие часы в мучительных попытках напечатать отчет о последнем деле. Верес тем временем отправился на вскрытие тела Тани Бартош в морг БЛОК (процедуру по его запросу снова проводила Инга Карвонен), но Кира предпочла остаться в офисе: на сегодня и без того было слишком много впечатлений. С пятой попытки она закончила отчет, который еще предстояло подписать Вересу, и с чувством выполненного долга поехала на встречу с Алисой Ким.

Она ждала Киру в деревянной беседке, расположенной в парке Тихий Бор в двух кварталах от штаб-квартиры БЛОК. Во время учебы в Академии подруги часто любили проводить здесь время: прихватив конспекты лекций вместе с едой на вынос из ближайшей забегаловки, Кира и Алиса готовились в парке к летним экзаменам, не забывая обсуждать последние сплетни из жизни студентов Академии. Вот и сейчас они решили не изменять доброй традиции и встретились в любимой беседке на берегу просторного пруда посреди парка Тихий Бор.

Как и в старые времена, подруги взяли с собой бумажные пакеты с едой из кафе: Кира, увлеченная работой, как обычно забыла вовремя пообедать и теперь с аппетитом уплетала ролл с курицей в пшеничной лепешке, запивая его холодной колой. Алиса ограничилась легким овощным салатом с тунцом: подруга вот уже много лет маниакально следила за фигурой.

Поглощая еду, девушки беседовали на отвлеченные темы, и лишь когда трапеза подходила к концу, лицо Алисы стало серьезным, а в голосе появились нотки беспокойства.

— Ты как? — осторожно спросила она, и этой короткой фразы, сказанной участливым тоном, было достаточно, чтобы понять: Алиса имела в виду убийство Тани Бартош.

— Привыкаю. — Кира откинулась на скамейке и взглянула на подругу. — Рано или поздно каждый агент совершает первое убийство криптоморфа. Я думала, что была внутренне готова к этому еще в Академии, но все равно... первый выстрел в криптоморфа, попавший точно в цель, остается с тобой навсегда.

Алиса покачала головой:

— Вот поэтому мне больше нравится сидеть в своем отделе и изучать документы, — призналась она, убрав за ухо прядь темных волос, растрепанных легким ветерком.

— К слову о документах. Давай рассказывай, что ты выяснила, — попросила Кира, отпив из стакана колу со льдом: возможно, не лучший выбор напитка в прохладный вечер, но какая к черту разница, когда хочется почувствовать во рту искрящиеся пузырьки газировки!

— Не так быстро, подруга, — заговорщицким тоном ответила Алиса. — Поверь мне: информация стоит того, чтобы немного помучиться в ожидании. Ты мне лучше расскажи, как сейчас ведет себя Верес? Все-таки вы буквально за пару дней раскрыли уже второе дело.

Кира поставила на скамейку стакан колы и задумчиво взглянула на пруд, раскинувшийся перед беседкой: по его гладкой поверхности, окрашенной багровым светом заходящего солнца, неспешное плыли утки.

— Ты знаешь, Верес открылся с новой стороны, — призналась Кира, сама удивившись такому откровению. — Он по-прежнему ведет себя как полный засранец, но сегодня утром во время разговора с доктором Жебель он показался мне каким-то... странным.

— В каком смысле странным?

— Как будто он был чем-то обеспокоен. — Кира пожала плечами, пытаясь подобрать определение тем смутным ощущениям, что возникли у нее утром при виде необычайно тихого напарника. — Я уверена, что Верес скрывает некую тайну, и она не дает ему покоя.

— Что ж, в таком случае я уверена, что моя находка поможет вывести его на чистую воду.

Алиса вытащила из модной кожаной сумки картонную папку с документами. Осторожно оглянувшись по сторонам, подруга убедилась, что за ними никто не наблюдает, и протянула папку Кире.

— Как ты и просила: это копия личного дела Марка Вереса из архива отдела собственной безопасности, — тихо проговорила Алиса.

Кира раскрыла папку: внутри находилось несколько ксерокопированных листов бумаги. Она бегло их просмотрела. На первом листе значились короткие сведения о Вересе (дата и место рождения, адрес, телефон, образование, рост, вес, цвет волос и глаз, группа крови и тому подобная информация), а также его черно-белая фотография — судя по нелепой прическе, популярной среди парней лет пять назад, снимок был сделан перед устройством Вереса на службу в БЛОК. Отдельно был указан криптоимпульс-статус Вереса: «перенес бессимптомно», но Кира уже знала об этом из рассказа напарника.

Остальные листы представляли собой расшифровку беседы Вереса со штатным психологом, которая завершалась итоговым заключением специалиста, проводившего психологическую экспертизу. Последним документом в папке оказался приказ об устройстве Вереса на службу в отдел оперативных расследований БЛОК, подписанный начальником отдела собственной безопасности и Платоном Строгиным.

Кира уже знала, как проведет сегодняшний вечер: она досконально изучит каждое предложение и каждое слово из личного дела Марка Вереса. Но сейчас ее так сильно раздирало любопытство, что она была готова завалить Алису вопросами. Кире не терпелось узнать тайны, хранившиеся в досье Вереса.

— В архиве отдела собственной безопасности находятся личные дела всех сотрудников БЛОК, — продолжала тем временем Алиса, пока Кира, сдерживая охватившее ее волнение, в очередной раз просматривала документы. — Но мне стоило больших трудов, чтобы заполучить досье Вереса. Пришлось напрячь кое-какие связи в архиве — благо, что у меня там есть тайный поклонник. — Алиса с наигранным кокетством закатила глаза и столь же наигранно вздохнула: — Забавно, что легкий флирт открывает не только путь к сердцу мужчины, но и к закрытым архивам.

— Надеюсь, тебе не пришлось пойти на слишком большие жертвы? — поддела Кира — впрочем, нисколько не переживая насчет возможной реакции Алисы: они так давно знали друг друга, что могли позволить себе взаимные подколы.

Алиса рассмеялась и махнула рукой:

— Не переживай, подруга: у меня все под контролем! — Она накрутила локон волос на палец и задумчиво протянула: — Парень из архива, который на меня запал, действительно очень даже ничего... Думаю сходить с ним на свидание.

— О твоей личной жизни мы поговорим потом. Лучше объясни мне, почему возникли такие трудности с доступом к досье Вереса?

Алиса вмиг перестала изображать из себя романтически настроенную особу и, наклонившись к Кире, сказала серьезным тоном:

— К моему огромному удивлению, оказалось, что личное дело Вереса относится к первой категории секретности.

— Что это значит? — Кира закрыла папку, готовая выслушать подругу: судя по ее таинственному виду, рассказ обещал быть интересным.

— Это значит, что досье Вереса полностью закрыто для рядовых сотрудников БЛОК, в том числе для меня, — пояснила Алиса. — А все потому, что при устройстве на службу в БЛОК он проходил расширенную психологическую экспертизу.

— Да, я увидела в документах расшифровку беседы Вереса со штатным психологом. — Кира кивнула. — Но ведь психологическая экспертиза — это же обычная процедура при устройстве на службу в БЛОК. Мы все ее проходили. Почему в случае с Вересом потребовалась такая секретность?

Алиса наклонилась еще ближе — хотя, казалось ближе уже некуда — и, понизив голос, медленно проговорила:

— Потому что в психологической экспертизе Вереса содержатся конфиденциальные сведения, связанные с расследованием одной загадочной смерти.