Око за око

Главы 19, 20

Глава 19

Время тянулось медленно, но Таня никуда не спешила: она знала, что добыча вот-вот окажется в ловушке, оставалось только дождаться приезда Филиппа Куверта. Ранним утром она без особого труда пробралась на территорию загородного дома Кувертов, вскарабкавшись по каменной изгороди, увитой плющом. Богачи обожали особняки, обнесенные массивными заборами, создававшими у них иллюзию безопасности, но за время скрытого наблюдения за домами Нестора Фебера и Филиппа Куверта Таня поняла, что нет такой крепости, которую она не смогла бы взять благодаря своим самым верным помощникам — ненависти и упорству.

Проникнуть в двухэтажный особняк, находящийся под охраной сигнализации, тоже оказалось несложно: Таня взломала электронный замок входной двери специальной картой-отмычкой, которую купила у сомнительного дельца по объявлению в Даркнете. Она перечислила деньги барыге, после чего забрала карточку в условленном месте: делец спрятал ее в камере хранения Северного железнодорожного вокзала, предварительно сообщив Тане код от ячейки.

Судя по слегка запущенной территории и неухоженному саду, семейство Кувертов использовало загородный дом нечасто, скорее всего предпочитая наведываться сюда летом в редкие погожие дни. Большую часть времени Филипп Куверт, его жена и дочь проводили в фешенебельной двухэтажной квартире в престижном жилом комплексе: Таня успела это выяснить, пока вела слежку за своей последней и главной жертвой.

Тогда у нее и родился в голове этот план. Она знала, что БЛОК рано или поздно выйдет на ее след, поэтому решила обвести их вокруг пальца. Таня демонстративно под видом курьера заявилась в жилой комплекс, где находилась квартира Кувертов, и столь же демонстративно начала расспрашивать охранника о том, когда вернется господин Куверт вместе с семейством, чтобы передать ему важную посылку. Она вела себя назойливо, не скрывала лица и специально стояла под камерой наблюдения: охранник должен был ее запомнить, а видеозаписи подтвердили бы ее присутствие в жилом комплексе. Все это навело бы агентов БЛОК на мысль о том, что Таня собирается напасть на Филиппа Куверта в его квартире (или возле нее). Решив так, они бы наверняка посоветовали Куверту укрыться в безопасном месте — например, в загородном доме в Рохме.

В том самом доме, где именно сейчас Таня поджидала Филиппа Куверта, чтобы раз и навсегда разделаться с ним, отомстив за смерть родителей.

Она глубоко вздохнула и крепко сжала кулаки, пытаясь унять охватившую ее дрожь. Таня сидела на диване в просторной гостиной, обставленной скромной на вид, но явно дорогой и сделанной на заказ дизайнерской мебелью. Светлые стены украшали абстрактные картины, наверняка купленные на престижных выставках, и фотографии со счастливыми лицами Филиппа Куверта, его красивой, ухоженный жены и беззаботной на вид дочери, которой было столько же лет, сколько и Тане. Возраст девчонки она успела выяснить за то время, что посвятила сбору информации о семействе Кувертов в интернете и прессе.

Таня скривилась, рассматривая радостные рожи на фотоснимках. Они напоминали о том, что она потеряла: семью, которой у нее больше не было. Но, в отличие от зажиточных Кувертов, родители Тани, сколько она об этом помнила, влачили нищенское существование, едва сводя концы с концами в попытке выжить самим и воспитать дочь-инвалида.

В то время, как маленькая Таня, лишенная с детства зрения, осторожно постигала враждебный мир, дочка Филиппа Куверта наслаждалась жизнью в семье богачей, окруженная не только заботой (о чем говорили вполне искренние, светящиеся любовью глаза ее родителей на фотографиях), но и всеми благами и радостями, о каких только мог мечтать ребенок. Дожидаясь приезда Филиппа Куверта, Таня от скуки прошлась по другим комнатам особняка, среди которых обнаружилась детская комната дочери Кувертов, буквально заваленная игрушками. Рассматривая бессчётное количество плюшевых зверей и кукол в красивых нарядах, Таня с грустной ухмылкой вспомнила свои игрушки: потрепанного тряпичного медведя и парочку кукол, вонявших дешевым пластиком. Самое обидное, что до восьми лет Таня даже не знала, как они выглядят, а после того, как обрела зрение благодаря криптоимпульсу, поразилась тому, какими же страшными на вид оказались ее игрушки.

Таня глубоко вздохнула, чтобы отвлечься от назойливых сравнений и мыслей, не дававших ей покоя. Она по-прежнему сидела на диване в гостиной, но решила больше не рассматривать фотографии на стенах. Вместо этого ее взгляд рассеяно заскользил по комнате, наполненной тусклым светом утреннего солнца, который лился сквозь большие панорамные окна. За ними простиралась обширная лужайка, поросшая кустами и низкими деревцами. Она упиралась в берег, ощерившийся громоздкими гранитными валунами. Стальные волны залива величаво перекатывались под нахмуренным небом и облизывали пеной темные камни.

Таня прикрыла глаза, стараясь дышать глубоко и спокойно, — и снова их распахнула, когда снаружи послышались шум двигателя и шорох колес по гравию: к дому подъезжала машина.

Сердце заколотилось в груди. Таня с поразительной, ошеломляющей ясностью осознала: скоро все наконец-то закончится.

Глава 20

Кира остановила машину возле автоматических ворот особняка, дожидаясь, пока Филипп Куверт откроет их с помощью дистанционного пульта-брелока. Массивные железные створы со скрипом разъехались в стороны, после чего автомобиль, шурша шинами по гравию, заехал на парковочную площадку перед домом.

Кира вышла из машины, вдыхая свежий воздух, пропитанный бодрящим запахом моря и соснового леса, раскинувшегося на пригорке позади особняка.

Пока Куверт вытаскивал свой чемодан из багажника, Кира осмотрелась. Она вытащила из кобуры пистолет легким движением, отработанным до автоматизма на сотнях, если не тысячах тренировок. Опустив пистолет, Кира оглядела территорию загородной резиденции Кувертов. Она была готова в любой момент вскинуть пистолет, если бы из-за угла или в зарослях кустарников появилась подозрительная фигура, но поводов для этого пока не нашлось: усадьба на первый взгляд казалась местом спокойным и безопасным.

Все нормально. Все под контролем.

Кира глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Она впервые выполняла столь важное и ответственное задание в одиночку — охраняла человека, за которым охотился одержимый местью криптоморф.

Убедившись, что никто не собирается на них нападать, Кира кивнула Куверту, давая ему безмолвную команду следовать ко входу в дом. Все это время мужчина стоял с чемоданом возле машины и с тревогой наблюдал за тем, как агент осматривается по сторонам с пистолетом наизготове.

Куверт обогнал Киру и направился к дому. Он тянул за ручку чемодан, который тихо шуршал колесиками по дорожке, засыпанной гранитной крошкой. Кира шла рядом, готовая при малейшей опасности защитить своего подопечного. Они подошли к входной двери. Пока Куверт возился в бумажнике в поисках ключ-карты, с помощью которой открывался электронный замок, Кира достала мобильный телефон, чтобы проверить сообщения или пропущенные звонки от Вереса. К ее удивлению, значок уровня сигнала показывал отсутствие мобильной связи.

— Здесь что, не ловит сеть? — спросила Кира, пока Куверт вставлял ключ-карту в электронный замок.

— Загородные участки возле Рохмы окружены гранитными скалами, поэтому здесь плохо проходит сигнал, — пояснил Куверт в тот момент, когда раздался радостный писк: лампочка на электронном замке загорелась зеленым светом, возвещая о том, что вход открыт. — Но мы с Мариной специально выбирали такое место, где бы нас никто не смог достать телефонными звонками.

Кира коротко кивнула и, коснувшись руки Куверта, отстранила его от двери.

— Вначале я, — сказала она, проходя в дом.

Выставив пистолет, Кира осмотрела просторную гостиную, залитую светом из панорамных окон. В комнате никого не было.

— Останьтесь здесь, а я проверю другие помещения, — приказала Кира, когда Куверт опасливо зашел в гостиную следом за ней.

— Хорошо, — ответил он и вновь взглянул на наручные часы. — Совсем скоро должны приехать жена с дочкой.

С пистолетом наизготове Кира осмотрела комнаты первого этажа — кухню, гараж, ванную и спальню для гостей, — убедившись, что там никто не скрывался. Куверт все это время оставался в гостиной, наблюдая за тем, как агент стремительно перемещается из одного помещения в другое. Затем Кира поднялась на второй этаж по деревянной лестнице с резными балясинами. Здесь она обнаружила стильно обставленную спальню четы Кувертов, украшенную игрушками комнату их дочери, заваленную разным барахлом кладовую и еще одну ванную комнату — размером больше, чем гостиная в квартире Киры.

Комнаты были пусты, и Кира с облегчением вздохнула: все, что теперь оставалось, — закрыться в этом доме и ждать, когда Верес и Томчак задержат Таню Бартош, которая почти наверняка в ближайшее время покажется возле квартиры Кувертов.

Опустив пистолет, Кира спустилась на первый этаж — и замерла на последней ступеньке, когда увидела застывшего на месте Филиппа Куверта с перекошенным от ужаса лицом. Он стоял спиной к окну, поэтому свет, лившийся с улицы, в первое мгновение ослепил Киру, помешав ей сразу же рассмотреть гримасу ужаса, исказившую физиономию Куверта. Взгляд мужчины, словно загипнотизированный, был устремлен в укромный уголок за лестницей, который сейчас располагался за спиной Киры.

— Господин Куверт? — шепотом позвала Кира, но Филипп ей не ответил: обливаясь крупными каплями пота, он все так же таращился мимо агента, не в силах отвести взор от того, что скрывалось сейчас за лестницей.

Кира сглотнула комок в горле. Она выставила перед собой пистолет и, спустившись с последней ступеньки, осторожно завернула за лестницу. Сердце, с бешеной скоростью стучавшее в груди, пропустило удар, когда Кира увидела в трех метрах от себя Таню Бартош.

Девчонка стояла в небольшом закутке под лестницей, за ее спиной виднелась чуть приоткрытая дверца, выкрашенная в тон стен — должно быть, она вела в кладовку под лестницей, в которой пряталась Таня, пока Кира осматривала комнаты в доме. По какой-то причине Филипп Куверт не сообщил агенту, что под лестницей есть еще одно помещение — наверное, забыл от волнения.

Впрочем, какая теперь разница? Таня Бартош добралась до своей последней жертвы, и это все, что имело теперь значение. Кира мимолетно подумала о том, что хваленые дедуктивные способности Марка Вереса оказались не такими уж совершенными: он самоуверенно полагал, что Таня Бартош нанесет удар в квартире Кувертов, но ошибся в расчетах. И если Кире удастся выбраться из этой переделки живой, то она с огромным удовольствием припомнит Вересу об этой грубой оплошности. А пока…

Таня хладнокровно осклабилась при виде Киры и наставленного на нее пистолета. Лицо девчонки, искаженное ухмылкой, вызывало отвращение. Кире потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, почему ей так неприятно смотреть на Таню: правый глаз девчонки внимательно изучал агента, в то время как левый таращился на Филиппа Куверта. Кира содрогнулась при виде этого глаза: он целиком почернел, словно там сгустилась сама вселенская тьма, посреди которой ярко пылал красный огонек ненависти. Той самой ненависти, которая теперь пронзала Филиппа Куверта, будто иголка, пригвоздившая жука, не давая ему возможности сдвинуться с места.

— Таня, пожалуйста, не делай глупостей, — осторожно попросила Кира, надеясь, что ее голос сейчас не дрожит. Она нацелила пистолет на девчонку, готовая в любой момент выстрелить в том случае, если заметит хотя бы малейшую угрозу для своей жизни или жизни Филиппа Куверта.

— Слишком поздно об этом просить, — с горькой ухмылкой ответила Таня.

Кира удивилась, каким тонким оказался ее голосок: несмотря на перекошенное от ненависти лицо и жуткого вида левый глаз, перед агентом стояла щуплая девчонка в грязных кедах, заношенных джинсах и испачканной толстовке с капюшоном. Кира вдруг с грустью поняла, что Таня Бартош была всего лишь несчастным подростком с искалеченной судьбой, но это осознание не отменяло факта, что девчонка хладнокровно разделалась с тремя мужчинами и теперь собиралась уничтожить свою последнюю жертву.

— Господин Куверт, не смотрите на нее, — приказала Кира, не спуская Таню с прицела пистолета. — Отведите взгляд или закройте глаза.

— Я не могу! — раздался за спиной отчаянный возглас Куверта. — Она приковала меня взглядом! Я не могу пошевелиться!

Таня снова ухмыльнулась, демонстративно разведя руками:

— Я понятия не имею, как это работает, — призналась она. — После второй волны криптоимпульса я вдруг обрела зрение, но вместе с ним и новый дар: мой левый глаз уничтожал все живое, стоило мне только на кого-то пристально посмотреть. Долгое время я носила темные очки, чтобы никому не навредить, но больше в них нет необходимости.

— Таня, пожалуйста, оставь Куверта в покое, — снова попросила Кира, но на этот раз она постаралась немного смягчить голос. — Я знаю, что ты считаешь его виновным в смерти твоих родителей, но если это так, то позволь БЛОК разобраться с этим.

— Разобраться? — с презрением прыснула Таня. — После чего вы упрячете меня в обсерватор, где будете пожизненно за мной наблюдать и ставить эксперименты? Нет уж, спасибо!

— Таня, ты уже убила трех человек и собираешься убить четвертого, — твердо сказала Кира, покрепче сжав рукоятку пистолета. — Тебя в любом случае ждет наказание, но не делай ситуацию хуже, чем она есть: не заставляй меня нажимать на спусковой крючок. У тебя еще есть шанс все исправить и отделаться сроком в обсерваторе, а не пулей в лоб.

— Вот как ты теперь заговорила? — осклабилась Таня. Ее левый глаз стал еще чернее, а красный зрачок по центру ярче запылал огнем ненависти. И точно такая же ненависть с примесью презрения и гнева клокотала в срывающемся голосе Тани, когда она вновь заговорила: — Ты вся такая правильная, красивая. Считаешь себя умной и справедливой. Думаешь, что занимаешься правильным делом. Наверное, выросла в хорошей семье с любимыми папочкой и мамочкой?

Последние слова Тани обожгли Киру сильнее, чем ее обезумевший взгляд: правый глаз девчонки по-прежнему смотрел на агента, в то время как левый буравил Куверта огнем ярости.

— Ты даже не представляешь, как ошибаешься, — холодно сказала Кира.

Она мельком посмотрела через плечо на Филиппа Куверта и ужаснулась увиденному: по его лицу, искаженному страхом и болью, катились капли пота и слезы, которые тут же испарялись на красной, разгоряченной изнутри коже. Кира знала, что убийственный взгляд Тани Бартош нагревает изнутри череп Куверта, а потому счет идет на секунды: еще чуть-чуть, и его мозги превратятся в кипящий фарш, а из выжженных глазниц повалит дым.

— Таня, отведи от него взгляд! — громко приказала Кира, нацелив пистолет точно в левый глаз девчонки. — Не смотри на него!

— А то что? — хмыкнула Таня. — Пристрелишь меня?

— Не вынуждай меня это делать.

— Ты можешь делать со мной что угодно, — с неожиданной покорностью в голосе согласилась Таня, — но вначале я уничтожу пьяного ублюдка, который убил моих родителей, а потом отмазался от наказания!

— Я не был пьян! — отчаянно закричал Куверт. — Вы сами выскочили на шоссе в неположенном месте — сразу за поворотом! Я просто не успел затормозить…

— Я видела, как ты вышел пьяным из машины! — Голос Тани, казалось, перешел на озлобленный рык. — Ты шатался! Еле стоял на ногах! Говорил заплетающимся языком!

Плечи Куверта вдруг осунулись, а его поза, до этого напряженная, теперь напоминала вид тряпичной куклы, едва державшейся на ослабших ногах. При этом взгляд мужчины был по-прежнему прикован к левому глазу Тани, а красная, воспаленная кожа на его голове начала покрываться волдырями.

— Таня, мне очень жаль, — сдавленным голосом проговорил Куверт. — Так получилось, что в тот день…

Он не договорил: упал на колени и, закричав от дикой боли, попытался воздеть голову к потолку, не в силах отвести взгляд от испепеляющего взора Тани. Кира на мгновение опешила: что означали последние слова Куверта — признание в своей вине или же это была попытка в очередной раз оправдаться? И как ей теперь поступить — выстрелить в Таню? Но что, если девчонка права, и Филипп Куверт действительно в пьяном состоянии сбил на шоссе ее родителей, а потом избежал наказания благодаря своим связям?

Мысли вихрем пронеслись в голове Киры — в тот самый момент, когда дверь дома распахнулась, и на пороге появились женщина и девушка-подросток. Кире потребовались доли секунды, чтобы догадаться: это были жена и дочь Филиппа Куверта. Их внезапное появление словно на мгновение остановило стремительный ход событий, и Кира с поразительным для себя спокойствием взглянула на происходящее со стороны.

Она отметила, как взволнованное выражение на лицах Марины Куверт и ее дочери сменилось испугом и страхом. Филипп Куверт, крича от боли, стоял на коленях с вылупленными глазами, которые в любую секунду могли свариться в глазницах от нестерпимого жара внутри черепной коробки. В нескольких метрах от мужчины, у закутка возле лестницы, с обезумевшим видом замерла Таня Бартош. Ее левый глаз, почернев еще больше, буравил Филиппа Куверта, в то время как правый уставился на его жену и дочь. Сама же Кира Коваль по-прежнему держала Таню на прицеле пистолета, и от ее действий зависело сейчас, как закончится эта история…

— Папа! — воскликнула дочь Куверта.

Этот отчаянный крик отвлек Таню: она оторвала взгляд левого глаза от Филиппа Куверта и со странным удивлением посмотрела на его дочь. Кире показалось, что Таня словно задумалась о том, что собирается совершить: на ее лице на мгновение отразилось искреннее сожаление.

— Пожалуйста, не убивай моего папу! — снова воскликнула дочь Куверта, с мольбой в голосе обращаясь к Тане.

Только сейчас Кира обратила внимание, что дочь Куверта, как и Таня, была одета в рваные джинсы и кофту с капюшоном — правда, наверняка от дорогих брендов. Если бы жизнь сложилась по-другому, эти девочки вполне могли бы оказаться подругами…

Таня сбросила секундное наваждение: она вновь переменилась в лице, с ненавистью взглянув на дочь Куверта и ее мать. Марина Куверт, казалось, полностью потеряла дар речи: она замерла на пороге дома и, растерянно моргая, с открытым от ужаса ртом наблюдала за тем, как стремительно разворачивались события, к которым она была не готова.

— Твой отец умрет, как умерли мои родители! — прошипела Таня, а затем перевела исполненный ярости взгляд на Филиппа Куверта.

Мужчина по-прежнему стоял на коленях и тихо стонал от боли, безвольно свесив руки вдоль туловища. По его щекам, испещренным ожогами, струйками лилась кровь из вылупленных глаз, напоминавших два красных шара.

— Зачем ты это делаешь? — просипел он, невидящим взором глядя на Таню.

— Потому что я чувствую импульс внутри, — процедила в ответ Таня. — Он говорит мне, что все люди лживы и лицемерны, а потому достойны смерти! Они ненавидят криптоморфов, потому что мы другие. Из-за вас у меня испорчено детство! Мои родители оберегали меня от ненависти людей. Но что получилось в итоге? Их сбил на машине пьяный ублюдок!

Последние слова Таня уже не говорила, а выкрикивала, и от этих громких, наполненных ненавистью возгласов у Киры пульсировало в голове. Но она даже представить себе не могла, какая чудовищная боль разрывала сейчас изнутри черепную коробку Филиппа Куверта. Он повалился на пол под испепеляющим взором Тани Бартош и, дико взвыв, забился в конвульсиях. К воплям Куверта присоединились отчаянные крики его жены и дочери.

Кира поняла: надо действовать сейчас же — или будет поздно.

«Какой глаз?» — вдруг вспомнила она свой же вопрос при первой встрече с Марком Вересом в тире. Казалось, с тех пор прошла целая вечность… Верес не сразу ее понял, и тогда Кира пояснила: «Выбирай: в какой глаз криптоморфа мне выстрелить?»

«Давай в левый», — ответил Верес, посмотрев на мишень в виде жуткого монстра.

Таким же монстром стала сейчас Таня Бартош.

Кира прицелилась в левый глаз девчонки, сделала короткий вдох — на мимолетное мгновение все крики вокруг стихли — и с плавным выдохом нажала на спусковой крючок.

Яркая вспышка. Грохот выстрела. И все наконец-то прекратилось: Таня замертво повалилась на пол, Филипп Куверт перестал корчиться в предсмертных судорогах, а вопли его жены и дочери резко оборвались.

Кира опустила руку с пистолетом, все еще дрожавшую после выстрела. Она смотрела на лежавшее в нескольких метрах от нее тело худенькой девчонки с простреленным глазом, испытывая странные эмоции — невероятную, сбивающую с толку смесь из ужаса, облегчения и сомнений.

Ужас — от того, что она только что совершила: убила безоружную девчонку, лишь на несколько лет младше ее самой. Облегчение — потому что она знала, что в конечном итоге спасла жизнь Филиппу Куверту. Но при этом она не могла отделаться от сомнений: а что, если Таня Бартош была права? Что, если Куверт в тот злополучный день действительно был пьян и поэтому сбил родителей Тани?

Ответ на этот вопрос, похоже, она никогда не узнает…

— Кира! — голос Вереса прервал поток ее мыслей.

Она обернулась. На пороге дома стоял напарник с нацеленным пистолетом, готовый открыть огонь при малейшей угрозе. Кира вдруг поняла, что была настолько поглощена драматическими событиями в доме Кувертов, что даже не услышала, как во двор заехала машина Вереса.

Но зато теперь, когда прошел первый шок, она отметила, с какой быстротой и профессионализмом Верес оценил обстановку: он оглядел труп Тани на полу и скользнул острым взглядом по едва живому Филиппу Куверту, возле которого уже суетились его жена и дочь. А затем подошел к напарнице, убрав пистолет в кобуру.

— С тобой все в порядке? — тихо спросил Верес.

Теплота в его голосе удивила Киру: в этот момент она меньше всего ожидала, что ее сволочной напарник проявит хоть малейшее сочувствие.

— Наверное, — так же тихо ответила она, опустив голову.