Окрик памяти. Книга первая

Блага цивилизации, без которых мы не можем представить себе нашу жизнь, еще в начале XX века не были повсеместными. Речь идет, в частности, об источниках и средствах освещения. На протяжении периода времени с конца XVIII и до начала XX века человечество прошло сложный, но невероятно интенсивный по развитию осветительной техники путь, расставшись с лучиной и стеариновыми свечами. Их заменили в быту керосиновые лампы, а на улицах городов газовые осветительные горелки. Первые горелки с использованием каменноугольного светильного газа и централизованного снабжения им по так называемым «газовым» трубам появились во Франции в 1789 году. Для отдельно стоящих уличных фонарей в тарелках применялся карбидный ацетилен.

На старых фотографиях городских улиц Тюмени и Тобольска конца XIX – начала XX веков можно часто увидеть такие фонари на столбах (илл. 184). В музее истории науки и техники Зауралья экспонируется газовый осветительный рожок (илл. 185) стандартной для тех лет конструкции системы Питтнера. Рожок имеет сетчатую тарелку, стеклянный колпак с отверстием вверху и реечный узел ручной регулировки подачи воздуха. В нижней части рожка крепился медный цилиндр с помощью мелкой «газовой» резьбы. Он наполнялся карбидом кальция и располагал устройством медленной подачи воды. Образующийся ацетиленовый газ поступал в горелку.

Несмотря на постоянное совершенствование керосиновых ламп и газовых горелок в целях повышения светоотдачи и экономичности устройств, усилия конструкторов оказались не в состоянии устранить их принципиальные недостатки: взрыво- и пожароопасность, загрязнение воздуха, сложность газораспределительных сетей.

К концу XIX столетия перечисленные проблемы, по мере развития техники освещения, стали полностью или частично заменены электрическими лампами накаливания.

ЭЛЕКТРИЧЕСТВО ПРИХОДИТ В СИБИРЬ

Первую сибирскую электростанцию построил в Красноярске купец Бадалов еще в 1885 году, одновременно с Санкт-Петербургской. Освещались лишь дом купца, магазины, склады и рекламные объявления. Продолжительное время станция была единственной в Сибири. Познакомившись в Нижнем Новгороде с преимуществами электроосвещения, тюменский купец И.И. Игнатов в 1890 году построил необычную новинку у себя на Жабынском судостроительном заводе под Тюменью в деревне Мыс. Небольшая паровая машина, снятая с одного из пароходов, вращала простенький генератор постоянного тока. Электричество пришло в заводские цеха, на стапеля, в квартиры служащих и в здание народного училища.

Удачный опыт электрического освещения И.И. Игнатов в 1893 году повторил на пристанях Тюмени. Если на заводе электроэнергия была бесплатной, то на пристанях купец установил цену, восполняющую все убытки. Игнатов построил для станции отдельное кирпичное здание, сохранившееся поныне по ул. Госпаровской, водонапорную башню, выписал из Германии с заводов фирмы русского изобретателя Доливо-Добровольского более совершенное электрооборудование, распределительные щиты и приборы. Другие города Сибири на подобный смелый шаг решились много позже. Подробные сведения об этой электростанции – чуть позже.

В Томске первая общегородская или центральная, как говорили тогда, электростанция общего пользования была сооружена в 1895 году. В Иркутске подобное строительство началось в 1906 году. Проект станции был сделан тюменским электротехником И. Плотниковым, идеи и предложения которого не были востребованы тюменскими властями по принципу «нет пророков в своем отечестве».

В первое десятилетие XX века в Тюмени не было общегородской электростанции. Центральные улицы освещались газовыми фонарями. Электролампочки горели только на пристани, у вокзалов, в отдельных домах богатых предпринимателей. Везде работали маломощные кустарные генераторы от случайных источников энергии, главным образом паровых машин. Электрифицированные участки города не были связаны между собой. В начале столетия Тюмень заметно отставала от соседних Екатеринбурга и Омска по использованию электроэнергии. Неслучайно первая частная инициатива по организации электроснабжения пришла к нам именно из этих городов.

ПЕРВОЙ ТЮМЕНСКОЙ ЭЛЕКТРОСТАНЦИИ – СВЫШЕ ВЕКА

Давно любуюсь историческими памятниками по улице Госпаровской. Несмотря на заброшенность, запустение и отсутствие асфальта на доброй половине ее длины (и это в двух шагах от речного порта!), всегда в пеших прогулках испытываю восхищение при виде резных наличников окон и балконов дома известного пароходовладельца и промышленника М.Д. Плотникова, старинных зданий правлений пароходства И.И. Игнатова и Ф.В. Корниловой. Одно крыльцо с металлическими витыми стойками и кружевами крыши дома Плотникова можно разглядывать часами. Дальше, через дом, стоит одноэтажное здание из красного кирпича с узкими, закругленными вверху окнами, роскошным фронтоном и флагштоком из кованого железа на крыше. Внутри металлической вязи флагштока до недавнего времени сохранялась четкая дата постройки 1893 год (илл. 186). Стало быть, зданию исполнилось свыше века. Именно это событие способствовало ускорению моих попыток выяснить историю замечательного дома.

Помог, как часто происходит, случай. В 1898 году известный своими капитальными работами тюменский фотограф Исая Кадыш по заказу Жабынского механического (судостроительного) завода товарищества «Курбатов и Игнатов» подготовил объемистый фотоальбом, в котором фотомастер запечатлел всю администрацию и служащих завода и пристаней пароходства. Меня поразила необычная манера исполнения коллективных фотоснимков: каждый сотрудник снят отдельно и размещен на общем листе на фоне промышленных пейзажей, технических инструментов и деталей различного назначения, чертежей пароходов, пристаней, речных кораблей, барж и внутреннего оснащения управленческих и заводских помещений. На одном листе, отражающем работу служащих пристанской электростанции, я неожиданно увидел то же самое краснокирпичное здание с флагштоком, мимо которого мне приходилось не раз проходить, фотографировать его, удивляясь его сохранности, несмотря на столетний возраст (илл. 187). Так вот где размещалась первая электростанция Тюмени!

О ней с восхищением писали путеводители и дорожные книги по Сибири в конце прошлого века. Еще бы! В самом городе электростанции не было. Жители в лучшем случае располагали керосиновыми лампами, а большинство – свечами или лучиной, улицы освещались газовыми фонарями. На фоне столь явного технического отставания города электрическое освещение пристаней по вечерам и в ночное время не могло не считаться достижением предпринимательской инициативы конца уходящего девятнадцатого столетия.

При внимательном рассмотрении старинных и современных снимков электростанции бросаются в глаза некоторые различия. Так, рядом со зданием стояла изящно выполненная водонапорная башня с накопительным резервуаром. Такие башни обычно строились вблизи вокзалов. Низ башни – каменный, верх, вместе с крышей – деревянные. Сейчас этой башни нет. Вход в здание был со стороны улицы по уютному кирпичному крылечку. Теперь же вход заложен, а вместо дверей – два окна таких же размеров и конфигураций, что и остальные. В целом здание хорошо сохранилось, хотя и бесхозно. Судя подетальным фотографиям, станция располагала двумя генераторами постоянного тока, электроизмерительными приборами, изготовленными на фирме создателя техники трехфазного тока, русского изобретателя М.О. Доливо-Добровольского, работавшего в Германии, в Берлине. Равномерная шкала вольтметра, как это хорошо видно на фотографии, без сомнения, свидетельствовала, что ток был постоянный, а уже это говорило об ограниченных возможностях электростанции по передаче электроэнергии на значительное расстояние из-за существенных потерь мощности в проводах. Вот почему город не имел возможности пользоваться услугами станции.

Как вспоминал старейший житель Тюмени М.Л. Садырин, в детстве проживавший по-соседству, по вечерам, при массовом подключении потребителей, лампочки едва светились, мигали, часто подача электроэнергии прекращалась совсем – явные признаки нехватки мощности станции, несмотря на дополнительное подключение типичного для тех лет мощного аккумуляторного блока батарей. Генераторы вращались от парового локомотива с топкой. Здесь же стояли паровые насосы для перекачки воды с реки в водонапорную башню. До сих пор внутри здания сохранились фундаменты с крепежными блоками под генераторы, локомобиль и насосы.

По свидетельству старожилов города, станция работала еще в начале двадцатых годов, затем здание переоборудовали под кухню, позже здесь располагалась военизированная охрана речного порта. В последние годы дом пустует, он заброшен и никем не используется. Кто-то, правда, пытался провести однажды восстановительные работы. Не имея информации об исторической ценности сооружения, заложили кирпичами два окна на дальнем торце здания, нарушив архитектурную цельность сооружения. Сейчас работы прекращены.

Кто же был инициатором строительства электростанции? Первая в Тюмени электрическая станция была сооружена пароходовладельцем и заводчиком Иваном Ивановичем Игнатовым, жилой дом которого стоял неподалеку и освещался электричеством, впрочем, как и другие жилые дома и административные здания и склады пристани: правление пароходства И.И. Игнатова, дом пароходовладельца М.Д. Плотникова и др.

Многообещающее начало совместной пароходовладельческой и строительной деятельности Игнатова и Курбатова с конца 60-х и в последующие годы не всегда проходило гладко. К концу девяностых годов Жабынский завод почти полностью перешел в руки Игнатова, и все хлопоты по электростанции легли на его плечи. Таким образом, И.И. Игнатова, крупного сибирского заводо- пароходовладельца, основателя промышленного пароходства в Сибири, следует считать и первым предпринимателем, по прогрессивной инициативе которого была сооружена первая электростанция. Двумя годами раньше, в 1891 году, появились маломощные генераторы и на пароходах И.И. Игнатова для освещения пассажирских салонов и грузовых трюмов. Среди электрифицированных судов был небезызвестный «Святитель Николай».

Надо признать, что начало девяностых годов стало для Тюмени поворотным в использовании технических новинок с учетом опыта центральной России. Кроме электрического освещения тогда же (1894 год) в городе стала работать телефонная станция-коммутатор на 50 номеров. Телеграф пришел в Тюмень еще раньше.

Станция на Новозагородной улице сыграла и другую положительную роль. Она стала кузницей кадров электриков для будущих общегородских электростанций Тюмени, сооруженных значительно позже, в 1909 – 1911 годах. На станции, например, работал техник И.Н. Плотников, принимавший участие в те же годы в сооружении и обслуживании тюменских электростанций. Здесь трудился известный в Тюмени в конце XIX века изобретатель Т.П. Красильников, поразивший посетителей Тюменской промышленной выставки 1871 года своим «водогоном» – эжекторным паровым устройством для откачки воды реактивной струей пара, и многим другим.

Как говорят, в любом деле – лиха беда начало. Преимущества электрического освещения тотчас оценили и другие тюменские купцы. Они стали сооружать небольшие электростанции малой мощности для освещения купеческих домов и хозяйственных построек. В частности, екатеринбургская мещанка П.П. Воробейчикова в 1905 году обратилась в городскую Думу Тюмени с просьбой о разрешении устройства котельной в собственном доме на улице Царской. Ее примеру последовали и другие состоятельные предприниматели. Рекламная продукция тех лет свидетельствует о появлении частных контор, предлагавших установку электрических звонков, новогодних гирлянд и, как и в наше (увы!) время, охранной электрической сигнализации...

Почему бы комитету по культуре при администрации Тюменской области не взять здание первой промышленной электростанции под государственную охрану (сохранность дома вполне удовлетворительная), установить мемориальную доску, обязательно обговорив участие И.И. Игнатова. Серьезную помощь городу и уважение к его жителям мог бы оказать судостроительный завод, находящийся рядом. Немногие знают, что на заводе имеется прекрасный музей истории предприятия. К сожалению, он находится за проходной в режимной зоне, и посещение музея доступно только работникам завода. Все остальные тюменцы такой возможности лишены, поэтому музей чаще всего пустует. Почему бы заводу не перенести свой музей в здание бывшей электростанции, отремонтировать помещение и сделать экспозицию музея доступной гостям и жителям Тюмени? Благороднейшее и важнейшее для сохранения и пропаганды истории сибирского судостроения дело! Музей хорошо поработал бы на рекламу завода и его продукции. Для оправдания расходов вход мог бы быть платным. Здесь же можно разместить и материалы о судостроителе И.И. Игнатове, без инициативы и трудов которого тюменское пароходо- и теплоходостроение вряд ли достигло тех высот, которыми гордится расположенный рядом крупнейший в стране завод. Надо бы восстановить и водонапорную башню по сохранившимся фотографиям.

СОМНЕНИЯ ГОРОДСКОЙ ДУМЫ

Городская управа Тюмени внимательно приглядывалась к стихийному продвижению электролиний по улицам города. Часть состава Думы, отражающая интересы тех или иных групп предпринимателей, не один год колебалась то в пользу газового, то электрического освещения. Еще в 1899 году в Думе многократно с учетом опыта Томска обсуждалась возможность строительства центральной электростанции. В результате возникло пухлое дело на 263 листах, но в здание станции не было заложено ни одного кирпича... Чуть позже, в январе 1900 года, в газете «Тобольские губернские ведомости» появились сведения о постановлении Тюменской городской Думы, касающемся заключения договора по устройству в городе электрического освещения. Соглашение по ряду причин не состоялось.

В сентябре 1906 года тюменский купец Н.А. Мясников обратился в управу за разрешением об устройстве освещения на Торговой (теперь Центральной) площади, а также на установку столбов электропередачи по центральной улице до здания Думы. Положительное решение принято не было. Спустя год мещанин из сибирского города Каинска (сейчас Куйбышев – сибирский) В.П. Бурков направил в Тюмень заявку на устройство в городе по подписке электроосвещения на 50 десятисвечных лампочек. Дума по-прежнему пребывает в сомнении... Впрочем, имя Буркова снова и не однажды всплывет в Тюмени, но позже.

В том же 1907 году свои услуги предложил управляющий технической конторы в Тюмени С.Н. Щербаков. Он намеревался построить электростанцию на 70 лампочек. И снова молчание: ни согласия, ни отказа. Дума, правда, решила создать комиссию. На Руси говорят: если хочешь завалить любое дело – создай комиссию. Тем не менее, первым шагом комиссии стала инициатива по рассылке писем в городские управы Екатеринбурга, Омска, Перми, Томска, Вятки, Оренбурга и Уфы с просьбами о передаче опыта этих городов по устройству электрического освещения. Для меня так и осталось загадкой, почему Дума не воспользовалась опытом И.И. Игнатова, станция которого в техническом оснащении превосходила все последующие вплоть до 1912 года? Да и в местных кадрах электротехников недостатка не было.

Главным итогом переписки комиссии стало объявление конкурса на лучший проект. Предприимчивый С.Н. Щербаков, ранее уже упоминавшийся, надеясь на успех в конкурсе, преобразует свою контору в электрическое бюро «Кондуктор» (сентябрь 1908 г.), рекламирует продажу электротехнической продукции (электродвигатели, провода, изоляторы, лампочки накаливания и т.п.). Тем временем из Омска 24 сентября 1908 года приходит послание от германского подданного Федора Фридриховича Поля, имевшего опыт строительства электростанции в Омске. Ф.Ф. Поль присылает проект станции – копию омской – на 2000 лампочек с рекордной по тому времени низкой стоимостью часа горения – 1,6 копейки.

То ли германское подданство возымело действие на умы чиновников горуправы, то ли расчетная цена энергии, то ли небывалая до сих пор масштабность мышления заявителя (все-таки 2000 ламп!), а скорее всего, все вместе взятое, но Дума отдала предпочтение проекту Ф. Поля. Одновременно Ф.Ф. Поль демонстрирует незаурядную предприимчивость, скорее, хватку. Уже 4 октября 1908 года он организует в Тюмени «механико-электрическую контору и мастерские» по устройству электроосвещения, ремонту и оборудованию электростанций, нефтяных двигателей и других машин. Омские бланки для писем перечеркнуты, вместо Омска вписана вручную Тюмень. Поль находит в городе своих представителей в лице того же С.Н. Щербакова, британского подданного И. В. Джонса, проживающего в Тюмени, и В. Буркова, перекочевавшего в город (илл. 188).

Тогда же, в начале октября (какова оперативность!), в гордуму направляется обращение на покупку помещения, на устройство столбов со схемой их установки по улицам, дается обещание на монтаж дуговых ламп большой мощности на площадях города. Прибыль в ближайшие 10 лет должна идти хозяину, а позже – в доход Думы. План электростанции, собственноручно составленный Ф.Ф.Полем, включает два нефтяных движка по 40 лошадиных сил, два генератора, 120 аккумуляторов, четыре распределительных щита, указываются желательные размеры помещения.

Комиссия Думы единогласно голосует за Поля! Необременительны условия подрядчику: столбы не должны препятствовать проходу и проезду, должны быть покрашенными и сделана необходимая вентиляция аккумуляторной. Учреждается «Товарищество тюменских электростанций», управляющим и членом-распорядителем которого становится мещанин В. Бурков и купец В.Л. Жернаков – наиболее влиятельный вкладчик средств на строительство станции.

РОЖДЕНИЕ ОБЩЕГОРОДСКОЙ СТАНЦИИ

В конце июня начале июля 1909 года в городской управе появляется акт о приемке станции. Ее подключили, несмотря на письменные жалобы возмущенных местных жителей: «Столбы опасны в пожарном отношении, так как во время грозы приток электричества усиливается, и молнии могут ударить в наши дома!». Любопытная деталь, характеризующая всесилие ведомственности во все времена: рядом с ранее установленными телефонными столбами отдельно, но вызывающе-попарно стояли электрические. А что поделаешь, если хозяева тех и других люди разные...

Первыми в Тюмени были освещены дома и прилегающие к ним улицы Царская -Спасская-Ляминская-Голицинская – Садовая Иркутская Крестьянская Подаруевская Полицейская Телеграфная Знаменская, а также Торговая, Александровская и Гостинодворская площади. В современных наименованиях это выглядит так: Республики Ленина – Герцена Первомайская – Дзержинского Челюскинцев-Кирова-Семакова Тургенева Красина – Володарского, а площади Центральная, Павших Борцов и Монумента Победы.

Когда я столкнулся с необходимостью подбора материалов по строительству первой общегородской электростанции в Тюмени, то, естественно, стал интересоваться предыдущими публикациями по избранной теме. Их оказалось немного, и самую первую из них удалось обнаружить в газете «Тюменский комсомолец» за 5 июля 1957 года (А. Лапина, «Первая электростанция в Тюмени»). Как оказалось, автор небольшой газетной заметки не располагала сведениями о местонахождении станции. Не приносили успеха долгое время и мои поиски. Наконец, в один из счастливых вечеров, после очередного просмотра папки с разрозненными материалами, мне пришла в голову мысль-выручалочка: а почему бы не воспользоваться планом расположения по улицам города столбов и электролиний? План города, собственноручно исполненный Ф. Полем, благополучно сохранился в областном архиве до наших дней.

В самом деле, любая схема электролинии на плане должна иметь либо начало, либо конец-тупик, либо она закольцуется и вернется к исходной точке. А последняя и есть место, где располагается станция! Удивительно простые рассуждения, и странно, что раньше никому не пришло в голову воспользоваться в поиске столь очевидными фактами, в том числе и сотруднику архива А. Лапиной.

Лихорадочно ищу план Поля, снимаю копию, и все встает на свои места: тупик или начало электролиний сходится в центр квартала, образованного улицами Царской – Крестьянской – Спасской – Иркутской, или в современных названиях Республики – Кирова Ленина – Челюскинцев! При первой же возможности я поспешил внутрь квартала.

На радость мою здание бывшей электростанции, для которой в свое время был использован кирпичный одноэтажный склад, частично сохранилось (ул. Кирова, двор домов №№ 33–35), илл. 189. В надстроенном помещении, в левой его части, если смотреть со стороны улицы Кирова, размещалось одно из подразделений академического Института проблем освоения Севера. Правая часть бывшего склада почти разрушена, осталась только одна из кирпичных стен.

Стены здания в отдельных местах имеют внушительную толщину – до полуметра, что, надо полагать, стало одним из обоснований выбора именно этого склада. На верху сооружения виднеется обширный карниз. Межоконные пролеты выделены простыми пилястрами. Верхняя часть окон выложена кирпичом в виде арки. Старые обрушившиеся стены и кирпичи кое-где заложены шлаковыми блоками. Четырехскатное покрытие крыши заменено с железного на шиферное. Вот здесь-то, в этом неприметном на первый взгляд здании и располагалась первая электростанция нашего города – бывшая Крестьянская (ранее Войновская) улица. Компания частных лиц – основателей электростанции (Поль. Щербаков, Джонс, Жернаков и др.) не предполагали длительную ее эксплуатацию. Для такого решения оснований было более чем достаточно: маломощные агрегаты. постоянный электрический ток, при котором о передаче энергии на значительные расстояния нечего было и мечтать, и многое другое. Скорее всего, на станцию смотрели как на опытный полигон, где формировались местные кадры специалистов. И, пожалуй, самое главное: городская управа, наконец-то, окончательно убедилась в выгодности электрической силы. Неслучайно управа вскоре, в 1910 году, выкупает станцию у частных лице намерением либо расширить станцию, либо построить новую.

Уже через год, после эйфории от первых эффектов электрического освещения, стало ясно: для города детище Ф. Поля – важный скорее в психологичеком отношении шаг, но малоудачный в инженерном отношении.

В феврале–июне 1910 года устроители станции первыми поняли свои просчеты. Они обратились в городскую Думу с предложением увеличить мощности станции и перенести ее на новое место. Управа приняла благоприятное решение. Для станции недалеко, всего в квартале от старого помещения, товариществом тюменских электростанций было откуплено место у господина В.Г. Молодых на пересечении улиц Спасской и Войновской (Ленина – Кирова). Основная доля средств принадлежала семье купца Колокольникова.

Одноэтажное кирпичное здание с мощными, в один метр толщиной, стенами, предохраняющими окружающие строения от последствий аварийного взрыва или пожара, было построено довольно быстро – к 1912 году. Толстые стены позволили установить паровые машины. Не отказались при монтаже и от резервных нефтяных двигателей.

Красивое краснокирпичное здание с большими квадратными окнами (сколько внутри света!) украшала вверху бронзовая надпись: «Городская электроосветительная станция» (илл. 190). Сооружение опиралось на мощную, глубиной до 3,5 метра, каменную кладку. Рядом – фабричная труба, от одной из стен пачками шли бесчисленные электрические провода. Через них электроэнергия доставлялась более чем тремстам абонентам в основном центральных улиц.

Столь крупное событие, как пуск электростанции, широко освещалось в местной печати, назывались имена инженеров, в том числе упоминавшегося ранее И.Н. Плотникова. Один из видных фотографов Тюмени того времени Т.К. Огибенин оставил нам интересную фотографию (илл. 191) с интерьером станции, всеми необходимыми агрегатами и приборами. Рядом – пусковая комиссия в парадной форменной одежде. К сожалению, мне известен только один из членов комиссии – электротехник И.Н. Плотников (крайний слева). Вполне возможно, что среди присутствующих находятся уже упомянутые ранее Щербаков, Джонс, Бурков, Поль, а также тюменские купцы-меценаты.

Перед началом первой мировой войны электростанция была выкуплена у частных лиц городским самоуправлением. С развитием производства в Тюмени, в том числе военного, мощность агрегатов пришлось увеличить до 575 киловатт на прежних площадях. В 1918 году станцию национализировали. В конце того же года и в начале 1919 она по распоряжению командования чехословацкого легиона работала в основном на военные нужды. Рабочие трудились под наблюдением солдат. За неявку на работу грозил расстрел.

В том же году после отступления войск адмирала Колчака станцию поставили на капитальный ремонт. Количество абонентов было увеличено почти в 8 раз – до 2300 с соответствующим приростом мощности паровых и электрических машин. Станция стала работать с надрывом, на пределе выносливости технических устройств.

Местная окружная газета писала в начале двадцатых годов: «В высоком каменном сарае машинного отделения всюду копоть, пыль, замызганные стены, разбитые стекла. Ржавые стальные громадины машин и печи котла оставляют удручающее впечатление. Как свидетельствует один из рабочих, «с этими швейными машинами далеко не уедешь!». Возле станции беспорядочно громоздятся груды дров и опилок – основного топлива котлов». Как и прежде, город снова оказался на голодном электропайке.

Здание второй электростанции на пересечении улиц Ленина – Кирова, по соседству с синагогой, хорошо сохранилось до сих пор. После постройки очередной, третьей по счету, общегородской станции здесь разместилась контора отдела эксплуатации. А затем здание переоборудовали в жилой дом, надстроив второй деревянный этаж.

ПРОСЧЕТЫ, ОШИБКИ И ПРОЕКТЫ ЗАТОПЛЕНИЯ ПОЙМ РЕК

В истории строительства электростанций в Тюмени заметна некая закономерность: постоянные просчеты, занижающие потребность в электроэнергии города и его развивающейся промышленности. Это прослеживается с начала строительства первой электростанции в 1909 году до наших дней. Традиционная русская беспечность: работать на «авось», на глазок, экономия на копейках при проектных работах, как следствие – потери миллионов рублей при строительстве и эксплуатации.

Если мощность генераторов первой станции не превышала 40 лошадиных сил, то второй – уже 250. Казалось бы, прогресс налицо, более чем шестикратное увеличение мощности. Увы! Экономические просчеты сказались через 6–8 лет. Заметно возросла стоимость энергии, за лампочку в 60 свечей приходилось платить 27 рублей в год.

К середине 20-х годов положение с электроэнергией в городе достигло критического состояния. Газетные страницы тех лет пестрят тревожными заголовками: «Где строить станцию?», «Ждать с постройкой станции больше нельзя!». Обсуждались самые невероятные предложения: станция на гидроэнергии, на торфе, с паровыми и теплодвигателями.

Неоднократно упоминавшийся инженер Ф. Поль, благополучно переживший в Тюмени гражданскую войну, в 1920 году предложил электропромотделу Тюменского губсовнархоза использовать напор воды реки Пышмы в районе впадения в нее речки Дуван (исток Андреевского озера). Проект, предполагавший значительную экономию топлива и лесов, поначалу получил поддержку, и в мае 1921 года под руководством Ф. Поля начались предварительные изыскания на местности. Родилась организация под названием «Турастрой».

При чем здесь река Тура? Надежность водного потока системы Пышма – Дуван рассчитывали увеличить за счет канала, который соединил бы Туру и Андреевское озеро на протяжении 5,5 км. Начинаться канал должен был возле деревни Антипино. Размеры плотины на Пышме и водяные двигатели-турбины выбирались по мощности, вычисленной из утроенной потребности в энергии существующих в Тюмени заводов.

Нивелировка трассы канала показала, к счастью, что для предложенного варианта гидросистемы максимальный перепад уровней воды в Туре и Андреевском явно недостаточен. Впрочем, опытный специалист мог бы прийти к аналогичному выводу и без нивелировочных работ, зная условия сибирских равнин. Надо полагать, Ф. Поль необходимой квалификацией не обладал.

Нормальное функционирование электростанции на энергии воды потребовало бы затопления огромных площадей, включая луга, поймы рек, сенокосные угодья, сосновые леса. Изыскания прекратились. Материалы были переданы в архив губсовнархоза.

Не пережив неудачу, Ф. Поль уехал на родину в Германию. К сожалению, дальнейшая судьба одного из основоположников тюменской электроэнергетики остается неизвестной. Вряд ли немецкий инженер мог предполагать, что спустя три десятилетия не менее горячие головы для тех же, но неизмеримо более грандиозных целей, предложат запрудить не какую-нибудь там речку Пышму, а главную сибирскую водную магистраль – Обь. Обстоятельное изучение истории техники неопровержимо доказывает: у всех инициаторов-авантюристов всегда в прошлом находятся достойные предшественники.

Проект Ф. Поля в 1926 году был обоснованно развенчан и окончательно похоронен инженером В. Бурковым. Тем самым мещанином из города Каинска, начинавшим в 1909 году строительство первой тюменской электростанции вместе с Ф. Полем. И еще: все грандиозные стройки Сибири в послереволюционное время выполнялись, как правило, по проектам специалистов из центра, а не сибиряков. Последние, зная Сибирь, не позволяли себе вторгаться в ранимую природу родного края. Если бы пришлые проектанты знали о критике В. Буркова, гидроэлектрическая фантазия на Оби вряд ли состоялась бы в их умах.

ФАБРИКИ СВЕТА СОВЕРШЕНСТВУЮТСЯ

Обсуждались и другие проекты. Один из них, разработанный техником А. Фроловым, будущим строителем деревянного моста через Туру в районе здания горуправы, предусматривал использование для топлива торфа Тарманских болот. В те годы Тюмень не располагала средствами для организации разработок его запасов, для строительства железнодорожной линии и громоздкой линии электропередачи, превышающей по длине городскую сеть.

Идея А. Фролова будет востребована много позже, однако благодаря этой инициативе проблема использования залежей дешевого торфа Тарман, расположенных вблизи города, впервые была поставлена на инженерном уровне. А. Фролов предложил оценить размеры запасов торфа, способ и стоимость разработок, теплотворный анализ торфа, его пригодность для топок котлов.

Хлопоты по проектированию и постройке новой станции были возложены на местный коммунальный трест (инженер Ф. Гехгут стал председателем построечного комитета). Начало проектирования относится к 1924 году. Первоначально для станции были выбраны корпуса Жабынского завода на Мысу, а позже – одно из зданий пустующего монастыря по ул. Коммунистической (быв. Монастырская). Довод в пользу такого решения был единственный: толстые стены здания, большие окна, экономия средств на строительство. Вскоре от монастыря по ряду причин пришлось отказаться, но привязку стройки рядом с ним сочли удачной. Здесь когда-то работала мельница купчихи Гусевой (или мельница № 2). Сохранились кое-какие помещения, рядом – залив Туры и лесозавод с дровяными отходами для топлива (лес, опилки, щепки). На том и остановились.

Проект предусматривал строительство сложного водозабора с фильтрующими устройствами в виде трех забетонированных шахт и отстойников, тщательное изучение несущей способности грунта, сооружение высокого, до 15 метров, четырехэтажного здания для насосов, турбогенераторов, паровых котлов, узлов управления железнодорожной ветки. Мощность станции – 2000 киловатт. Она оборудовалась по последнему слову техники тех лет и считалась образцово-показательной для всего Зауралья.

Трехфазный переменный ток напряжением 6600 вольт передавался в высоковольтное городское кольцо протяжением 25 километров. На предприятиях и для освещения применялись понижающие трансформаторы на 110 и 220 вольт. Словом, почти современный по оснащению объект.

Сооружение станции началось в июле 1927 года и шло с большими перерывами. Часто срывалась поставка оборудования. Неоднократно менялось руководство строительства. Сохранилась фотография, сделанная во время закладки станции летом 1927 года. На ней сняты инженеры Ф. Гехгут, В. Бурков, А. Фролов и др. (илл. 192). К сожалению, судьбы их в дальнейшем мне неизвестны.

Несмотря на спланированные сроки пуска (1928 год, одиннадцатая годовщина революции), реальная отдача от строительства наступила только в 1932 году. Первоначально руководителем стройки была назначена архитектор Собенина-Чукомина. Горожане двадцатых годов ее запомнили как деловую, энергичную женщину с большими инженерными знаниями и добрым отношением к людям. К сожалению, она рано ушла из жизни: простудилась, выпив ледяного пива. После нее техническим директором стал инженер Жирар де Вильяр.

На илл. 193 показаны общий вид и фасад четырехэтажного здания станции. Для тех лет это было внушительное сооружение с хорошо обустроенной площадкой вокруг него. Станция снабжала город электроэнергией до 1957 года, имела три турбины, пять котлов, работавших на угле и торфе. С 1959 по-1964 год она выполняла роль теплоцентрали для затюменского района города. Затем здесь разместился один из цехов аккумуляторного завода, ас 1971 года – база снабжения нефтяников. Здание частично сохранилось, однако из-за многочисленных разрушений оно мало напоминает ажурные контуры первоначального проекта.

В общей сложности станция действовала совсем немного, менее 30 лет. Уже в 1939 году промышленность Тюмени удовлетворялась электроэнергией на 30-50 процентов. В годы войны, когда в Тюмень было эвакуировано множество заводов из западных районов страны, понадобилось специальное постановление СНК СССР (1942 г.) об увеличении мощности станции с одновременным расширением торфоразработок под Тюменью. Так, только в 1942 году потребность в энергии города составила 14 тысяч киловатт, или в семь раз больше проектной мощности станции. Дефицит энергии породил мощную теплоэлектроцентраль ТЭЦ-1. Она вступила в строй в начале шестидесятых годов.

С нее начинается современная история электрификации областного центра.

Просматривая готовый к публикации цикл материалов об электростанциях Тюмени, я подумал вот о чем. Оказывается, инициативы строительства электростанций дореволюционной России, исходившие от местного самоуправления в начале века, были необычайно интересными. И не только в Тюмени, но и во многих районах страны, включая Сибирь. Эти инициативы по времени родились значительно раньше попыток нашумевшего плана ГОЭЛРО, носившего не столько экономический, хозяйственный характер, сколько политический, идеологический и конъюнктурный («Коммунизм – есть советская власть плюс электрификация...»). Идеологи пытались внушить народу мысль, что великая история России, особенно касающаяся науки, техники, началась только в 1917 году. Тщательное и непредвзятое изучение прошлого страны, в том числе дореволюционного, полностью опровергает эти домыслы.

ДОМ ПЛОТНИКОВЫХ

В Тюмени по улице Госпаровской почти там, где она пересекается очень короткой, в один квартал, улочкой Причальной, стоит двухэтажный деревянный дом с балконом. Дом старый, построенный еще в конце XIX столетия. Первое, что бросается в глаза любому, кто заинтересуется зданием и его историей, это удивительной красоты резные наличники окон. В основу деревянной резьбы безымянный мастер положил различные сочетания и наборы растительных орнаментов, гармонично соединенных между собой в кружева по всему периметру наличников.

Во дворе сохранилось крыльцо с металлическими витыми стойками и с железными узорами под козырьком, изготовленным, надо полагать, в литейных одной из судостроительных верфей Тюмени. Здание обшито досками, а углы украшены пилястрами, что придает дому завершенный архитектурный облик.

Несмотря на более чем вековой возраст, дом по-прежнему внушает посетителю почтение своими габаритами, приятной, чудом сохранившейся внешностью, и особенно – долговечностью. Видимо, строил и содержал дом состоятельный человек. Но кто? Ответа на этот вопрос долго не было, и в моей памяти дом остался неповторимым образцом тюменского деревянного зодчества.

Как-то случайно я проезжал мимо дома с ранее упоминавшимся старейшим жителем Тюмени М.А. Садыриным, когда-то работавшим приказчиком на соседних пристанях, и решился спросить у него о принадлежности дома в дореволюционные времена.

«Как же – помню! – тотчас ответил Михаил Александрович, – это дом пароходовладельца из Тобольска Михаила Даниловича Плотникова и его супруги Натальи Спиридоновны».

Тобольский пароходовладелец М. Плотников стал родоначальником торгового дома своего имени с середины шестидесятых годов XIX века. Основная резиденция купца размещалась в Тобольске, на удобной для торговли развилке нескольких речных дорог. Позже, с 1870 года, филиал конторы разместился и в Тюмени. М. Плотников был одним из образованнейших промышленников своего времени, сотрудничал в русских научно-технических журналах, печатал там свои экономические статьи.

В годы, когда на речных путях господствовали суда на энергии ветра или мускулов, возврат барж вверх по течению ко времени замерзания рек часто становился неразрешимой проблемой. Поэтому норма амортизации подвижного состава, обусловленная почти полным его обновлением в каждую навигацию, была крайне высокой. Вот почему в шестидесятые годы прошлого века создание в Сибири судостроительной промышленности общероссийского класса и на основе энергии пара стало насущной задачей дня. М. Плотников одним из первых вовремя понял эту истину и вполне преуспел на судостроительном поприще. Его пароходы курсировали по Иртышу, Тоболу и Туре до Омска, Семипалатинска и Павлодара.

«Буксирно-пассажирское и легко-пассажирское пароходство по рекам Западной Сибири», так назвал свое хозяйство М. Плотников, контролировало перевозку грузов до устья Оби. Пассажирские салоны судов имели электрическое освещение, паровое отопление и телефонную связь.

Торговому дому М. Плотникова принадлежала сетевязальная фабрика и широко известные за пределами Сибири консервные фабрики в низовьях Оби в селах Шурышкары и Питляр, куда поступала живая рыба с промыслов. Консервная продукция Плотникова не раз экспонировалась на зарубежных и российских выставках и была отмечена медалями в Брюсселе и на рыболовной выставке в Санкт-Петербурге в 1902 году. Кроме консервов, шла торговля соленой, вяленой и сушеной рыбой, кедровыми орехами, коряковской солью (район Павлодара).

М. Плотников владел такими известными в Сибири пароходами, как «Ростислав», «Андрей Первозванный», «Виктория», «Почетный», «Михаил Плотников», а также знаменитой парой судов, носящих имена его сыновей: «Арсений» и «Алексей». В преклонные годы М. Плотников полностью передал руководство своим торговым домом в руки своих детей. Вскоре они стали признанными авторитетами пароходства. Благодаря энергичной их деятельности постоянно обновлялся машинный парк. Так, в 1912 году в целях улучшения комфорта пассажиров Плотниковы впервые в Сибири перевели одно из пассажирских судов на двигатель внутреннего сгорания, применили водоподогрев и паровые штурвалы.

В пору личного руководства торговым домом М. Плотников в Тюмени бывал наездами, и поначалу в его доме располагалась контора одного из филиалов пароходства «Плотников и сыновья». Рядом находились грузовая и пассажирская пристани. Позже, в начале девяностых годов девятнадцатого столетия, дом был передан во владение одному из близких родственников, сыну брата Николая, в честь которого назван один из пароходов «Николай», Ивану Николаевичу Плотникову.

В истории Тюмени И. Плотников оставил заметный след. Он был одним из специалистов-первопроходцев по промышленному и бытовому электричеству. Мне удалось проследить краткий, всего в два десятка лет, период его деятельности как инженера-электрика по объявлениям в «Справочной книге Тюмени» и в «Адресе-календаре по Тюменскому уезду» с 1898 по 1913 годы. Так, в одной из своих ранних реклам И. Плотников предлагал жителям Тюмени свои услуги на устройство катушек Румкорфа и трубок Крукса.

Даже в наше просвещенное время трудно себе представить, что в провинциальной, удаленной от культурных и научных центров Тюмени находились умельцы, способные в кустарных условиях мастерить электронно-лучевые трубки. Только за одно это достижение И. Плотников мог бы навечно остаться в памяти тюменцев. Надо полагать, квалификация инженера была не просто высокой, но выдающейся. Он был широко информирован о новейших достижениях электротехники тех лет и удачно использовал их в своих начинаниях. Не без помощи И. Плотникова в Тюмени появилось первое рентгеновское устройство, о чем чуть позже.

И. Плотников известен не только разнообразными мелкими электроуслугами. Еще в 1893 году он стал одним из создателей и строителей первой в Тюмени промышленной электростанции, находившейся во владении другого крупного пароходовладельца И. Игнатова, участвовал в ее пуске и эксплуатации. В обширном фотоальбоме тюменского фотографа И. Кадыша, изданном тогда же и посвященном пароходству Игнатова-Курбатова, одна из страниц заполнена снимками электростанции, ее узлов, и главное – портретами людей, работавших на станции. Среди них – фотография И. Плотникова (илл. 194).

Дома Плотникова и купца Игнатова стали одними из первых в Тюмени, где для освещения применялось электричество, а для отопления – горячая вода от той же электростанции, находящейся тут же по соседству на Новозагородной. Впрочем, освещение от батарей и аккумуляторов И. Плотников применял в своем доме еще в 1890–1892 годах.

Много позже он принимал участие в строительстве общегородских электростанций в Тюмени в 1909 и 1912 годах на углу улиц Спасской и Войновской (Ленина – Кирова).

К сожалению, я не располагаю какими-либо подробностями жизненного пути этого инженера, не знаю годы его рождения и кончины, мне не известны его чисто человеческие черты. Об одном лишь можно сказать, что, несмотря на родственную принадлежность к богатому торговому дому, И. Плотников был полностью самостоятельным человеком, имел собственное дело, рассчитывал только на себя, свой труд, на талант и работоспособность.

Согласитесь, такая позиция заслуживает уважения. Она свидетельствует о высоких моральных и нравственных качествах замечательного инженера.

В заключение хочу поделиться с читателем краеведческим наблюдением, возможно – субъективным. Когда идешь по старой Тюмени, и твой взор останавливается на сооружениях прошлого или начале нашего века, то первое, что испытываешь, это наслаждение от восприятия необычных архитектурных форм или элементов зданий. И только. Но стоит лишь узнать историю дома, принадлежность его в прошлом известному человеку, как интерес к дому во всех отношениях начинает расти в геометрической прогрессии, причем эстетика восприятия уходит на второй план. Ухватившись за край едва видимой ниточки, постоянно, порой малозаметно для себя самого, вдруг начинаешь выявлять такие подробности минувшего, что остается только удивляться и разводить руками: надо же! Так случилось и с домом Плотниковых.

ЛУЧИ РЕНТГЕНА НА НОВОЗАГОРОДНОЙ УЛИЦЕ

В серии юбилейных дат 1996 года малозамеченным прошло одно из эпохальных свершений – столетие открытия немецким физиком В. К. Рентгеном всепроникающих лучей, названных его именем. Эхо этого открытия незамедлительно отозвалось в России и, как не покажется удивительным, в нашем крае.

События развивались на редкость стремительно. Первая публикация Рентгена о предварительных результатах исследований появилась в одном из немецких научных журналов в первых числах января 1896 года, а уже 12 января первый рентгеновский снимок был получен в России. Это сделал в Санкт-Петербурге наш земляк, уроженец Зауралья, изобретатель первого в мире радиоприемного устройства А.С. Попов, неоднократно бывавший в Тюмени.

Как нередко случается в жизни первооткрывателей, в памяти потомков остается наиболее яркое достижение ученого, а все остальное, возможно, не менее значительное, быстро забывается. Так произошло и с А.С. Поповым. Кроме открытий в области радио, он успешно экспериментировал в передаче изображений по проводам, одним из первых в России использовал в своих опытах осциллографическую электронно-лучевую трубку, проводил исследования затухающих электрических колебаний с помощью разработанных им волномеров, много времени уделил исследованиям радиоактивности и даже перевел на русский язык книгу Марии Складовской-Кюри «Радий и радиоактивные вещества», и мн. др. В этом ряду значатся и рентгеновские лучи.

Не имея в своей лаборатории рентгеновской трубки, тогда ее справедливо называли круксовой по имени создателя, А.С. Попов самостоятельно выдул и смонтировал трубку за один вечер. Вскоре в Кронштадте в Морском собрании и на заседании русского технического общества он продемонстрировал ее вместе с флюоресцирующим экраном и снимком кисти человеческой руки в рентгеновских лучах. Построив рентгеновский аппарат, ученый вместе со своей супругой-врачом Р.А. Поповой впервые в России оборудует рентгенокабинеты в морском госпитале Кронштадта и на некоторых боевых кораблях: редкий в истории науки пример, когда научное открытие находит практическое применение в первые дни после публикации.

Отголоски замечательного открытия вскоре отозвались в Тюмени. В 1897 году один из ближайших родственников известного в Тюмени и Тобольске пароходовладельца Плотникова инженер-электротехник Иван Николаевич Плотников, уже не раз упоминавшийся ранее, оборудовал у себя на дому лабораторию, где изготовил индукционную катушку Румкорфа для получения высоковольтного напряжения, трубку Крукса, и провел эксперименты с рентгеновскими лучами. И это было сделано в глубокой провинции, в условиях чудовищного дефицита информации и спустя всего лишь год после открытия Рентгена! Вот вам и «Тюмень столица деревень...»

Дом Плотниковых размещался по улице Новозагородной (ныне Госпаровская, 29), рядом с пристанью (илл. 195). Двухэтажный деревянный особняк неплохо сохранился до наших дней. Здесь-то впервые на Урале и в Сибири были получены рентгеновские снимки, здесь родились начала сибирской рентгенологии.

И.Н. Плотников был не только талантливым инженером, но и не менее удачливым предпринимателем. Ошеломляющий эффект опытов стал достоянием тюменских жителей и всех, кто не был равнодушен к успехам науки конца прошлого столетия. Почувствовав спрос на приборы, в первую очередь – от учебных заведений, Плотников организовал у себя дома и во вспомогательных помещениях во дворе электрическую и стеклодувную мастерскую. В справочной книге по Тюмени на 1898 год, изданной «Сибирской торговой газетой», мне удалось обнаружить объявление примечательного содержания: «Электротехник И.Н. Плотников, собственный дом около пристани товарищества Курбатова и Игнатова, принимает на себя устройство телефонных линий на дальние расстояния, домашние телефоны по системе без центральной станции, электрозвонки и кнопки, пожарные известители, известители об открывании ворами дверей, ворот, окон, ящиков и проч.; элементы, изолированная проволока, электрические зажигатели, лампочки накаливания, работающие от батарей, аккумуляторы для домашнего освещения, индукционные катушки для опытов Рентгена и трубки Крукса и проч. В мастерской – ремонт электрических, физических и других точных приборов и машин».

Обширный перечень услуг не был случайным. Еще в 1893 году И.Н. Плотников стал руководителем строительства первой в Тюмени электростанции.

Пионерские опыты по рентгеноскопии не остались в Тюмени без последствий. По данным Тюменского музея истории медицины в нашем крае и его руководителя А.И. Желейко городской голова А.И. Текутьев в 1905 году закупил во Франции рентгеновский аппарат системы «Сепинс». К сожалению, запустить аппарат в одной из городских больниц удалось много позднее, в 1914 году. Эта заслуга принадлежит известному в городе Тюмени первому рентгенологу, заслуженному врачу России Нестору Николаевичу Русских (1884, г. Екатеринбург – 1982, г. Тюмень). Как рассказывают, еще совсем недавно старый текутьевский рентгеноаппарат валялся во дворе частного дома Русских. После сноса дома аппарат, достойный экспонирования в музее, бесследно исчез... Скромными, достойными пополнения сведениями о жизни и деятельности И.Н. Плотникова и Н.Н. Русских располагает музей истории науки и техники Зауралья.