Окрик памяти. Книга первая

Счастливая случайность – немаловажная помощница в любом, даже завершенном, на первый взгляд, краеведческом поиске, в котором нередко появляются неожиданные и любопытные продолжения. В этом состоит прелесть и занимательность следопытской работы, если только она, к великому огорчению исследователя, не окажется прерванной обстоятельной, но малоизвестной для тебя статьей из Большой советской энциклопедии, библиографического справочника или других публикаций, составленных сведущими людьми.

Среди множества находок по истории Тюмени наиболее памятны для меня те, которые удалось обнаружить там, где поначалу я менее всего ожидал: на старинных открытках из собственного собрания с видами города.

О ЧЕМ ПОВЕДАЛИ ОТКРЫТКИ СТОЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ

Соборная или Гостинодворская площадь

Как она выглядела в начале века? Улица начиналась с моста через речку Тюменку, откуда мы и проследим главную магистраль на всем ее протяжении до сиропитательного заведения. Здесь улица в те времена заканчивалась.

Перед нами открытка с видом моста через р. Тюменку и благоустроенного спуска к реке возле наплавного моста через Туру (илл. 138). На месте последнего в 1925 году было начато строительство первого в Тюмени стационарного моста через Туру в деревянном исполнении (илл. 139). Он работал более полувека, пока не был разобран после аварии.

Особый интерес представляет открытка, напечатанная в Чехословакии между 1919 и 1921 гг. по фотографии, сделанной чешским военнопленным и упомянутой ранее. По возвращении домой он издал свои уникальные фото в виде почтовых открыток. Трудно сказать, насколько удачен был его бизнес, но мы, тюменцы, должны быть благодарны издателю (илл. 140).

Поднимемся от моста по склону наверх. Мы стоим на Соборной площади (встречается, и нередко, другое ее название Гостинодворская). Здесь до начала тридцатых годов на самом берегу Туры стоял, блистая великолепием, ансамбль Благовещенского собора (церковь, склады, сад). Сейчас на этом месте лежит береговая опора пешеходного моста через реку.

Пятиглавый собор с колокольней был построен в 1704 году (колокольня – в 1705-м) мастером каменных дел Яковом Афанасьевым. Ансамбль собора вместе со складами считается первым в Тюмени каменным сооружением. Церковь имела в плане размеры 25x10 метров и высоту с крестом 32 метра. В архитектурном отношении собор отличался изящными линиями центральной луковицы и светового подлуковичного барабана. Малые главы покрывались белым железом, а главный купол – желтой черепицей. Из квадратных черных и белых плит, расположенных в шахматном порядке, была составлена кровля трапезной, алтаря и восьмерика. Стены собора украшались эффектными наличниками окон и дверей, покрашенными в их промежутках зеленым и фиолетовым цветом поочередно. Углы здания обрамлялись тонкими колоннами и керамическими плитами с рельефным изображением виноградных лоз с растительной вязью (илл. 141).

Мало кто знает, что в подкарнизном поясе церкви была вписана сложная славянская вязь из 1270 знаков. Каждый из них повествовал о времени строительства, о людях, причастных к истории сооружения собора. Текст надписей был опубликован в 1924 году А.К. Серебряковым в «Записках Тюменского общества научного изучения местного края».

В 1930 году в соборе был размещен антирелигиозный музей, а в подсобных помещениях овощехранилище. Незадолго до взрыва здания, а это случилось в июне 1932 года, в соборе несколько месяцев размещалось студенческое общежитие автодорожного института.

Напротив Благовещенского собора с начала XIX столетия в гордом великолепии, почти на отшибе, как бы отстраняясь от всего суетного, чем богата наша жизнь, стоит одно из самых красивых зданий города – бывшая городская Дума.

В разное время ее именовали еще городской управой или городским обществом. Задуманное как один из элементов композиции и симметрии Соборной площади, великолепное сооружение, памятник архитектуры XIX века, прекрасно сохранилось до наших дней – редкий случай в истории Тюмени. Большая заслуга в этом эпохальном событии принадлежит руководству краеведческого музея, благодаря хлопотам которого здание капитально, но бережно реставрировано как снаружи, так и внутри.

Первоначальный облик здания несколько отличался от современного. Так, над лестницей, колоннами и крышей раньше возвышалась высокая ажурная деревянная четырехугольная башня со смотровой площадкой и перилами. Назначение ее было не только в возможности осмотра обывателями заречных панорам. Здесь вывешивался российский флаг, по флюгеру передавалась информация о направлении ветра, а о предстоящих морозах и потеплениях судили по надувным шарам синего или красного цвета. В башне же размещались колокола часов-курантов. Для лучшей слышимости с четырех сторон башни были предусмотрены слуховые окна. Так что в прежние времена перезвон курантов был более звучным, чем теперь.

Кстати, о курантах – одной из достопримечательностей нашего города. Впервые они появились на здании Думы в 1857 году. По заказу городского головы их спроектировал, собственноручно построил и смонтировал местный умелец, уроженец Успенской волости Алексей Трусов с сыновьями.

Часы были созданы в подражание кремлевским курантам в Москве, они маятникового типа, с гиревым (гравитационным) двигателем. Для солидного часового механизма выделили часть чердака с башней, отдельную комнату, а для гирь – подвальное помещение (шахту). Крупный, диаметром до двух метров, циферблат когда-то имел римские цифры, а позже, при поспешной реставрации – арабские.

Интересно упомянуть о размахе стрелок часов. Минутная, например, имеет длину более метра. В 1871 году А. Трусов за сооружение часов был награжден серебряной медалью по итогам Тюменской публичной научно-технической выставки.

Несоответствие материала каменного здания Думы и недолговечной деревянной башни одна из ошибок архитектора, стало причиной гибели башни в 40-е послевоенные годы. В моей коллекции фотографий старой Тюмени сохранилась одна, датированная 1948 годом, где башенку еще можно видеть. По-видимому, фотограф был последним, кто ее запечатлел на здании Думы (илл. 142). Исчез и мелодичный колокольный перезвон часов. Из-за потери отдельных деталей часы остановились, колокола оказались либо разбитыми, либо украденными. Неоднократные попытки оживления часового механизма в наше время связаны с именами мастеров-тюменцев А.Г. Галкина и П.П. Ларионова. Удалось восстановить и первоначальный вид циферблата: арабские цифры заменили на римские, при этом почему-то исчезла дата сооружения часов – 1857 год... А она красовалась там еще совсем недавно. Мне не удалось удержаться от соблазна показать читателям современный вид механизма часов-курантов: далеко не каждый в состоянии увидеть их «рентгеновский» снимок (илл. 143).

В прежние годы рядом с городской Думой располагалась пожарная часть с деревянными постройками-конюшнями. Пожарные использовали башенку здания Думы для наблюдения. Рядом с конюшнями стоял высокий столб с колоколом, извещавшим жителей о пожаре. Надо полагать, колокол служил Думе и как вечевой. Чуть дальше к спуску, к реке Тюменке, стояло несколько каменных зданий, дополняющих архитектурный ансамбль Соборной площади. Сейчас этих зданий нет, их снесли при сооружении Вечного огня.

С юго-востока Соборная площадь замыкается зданием Гостиного двора. Такие сооружения, предназначенные для ярмарочных торгов, были весьма модными в русских городах XVIII начала XIX столетий. Как признанный в те времена ярмарочный центр. Тюмень не упустила возможность постройки солидного и престижного торгового двора. Двухэтажное, каменное, громоздкое и несколько мрачноватое сооружение возвели в 1835 – 1838 годах по проекту губернского архитектора Суворова. Здание в плане представляло собой незамкнутый четырехугольник-каре. На первом этаже располагались склады, а на верхнем – 272 комнаты-лавки. Вдоль лавок тянулась пешеходная галерея для покупателей.

И конструкцию, и архитектурное оформление здания вряд ли можно отнести к числу удачных решений местных зодчих. Может быть, кто-то из читателей бывал в Кунгуре Пермской области. Там до сих пор стоит и работает аналогичный по назначению Гостиный двор одна из самобытных архитектурных жемчужин города. Такие здания, однажды увиденные, не забываются всю жизнь. В Тюмени, к сожалению. Гостиный двор имел другую, печальную судьбу. Уже в восьмидесятых годах XIX столетия торговля и городские ярмарки стали тяготеть к Базарной (Торговой) площади (теперь – Центральная). Возможно, этому способствовала позиция руководства города: кому в Думе хочется иметь перед глазами в ярмарочные дни в самом центре города скопище лошадей, сена, тюков, слышать шум, гам и ругань многолюдного сборища? Да и торговцы вряд ли испытывали чувство комфорта и уверенности под окнами высокого начальства и под надзором полицейских чинов.

В девяностые годы двор использовался как склад, а после русско-японской войны 1904 года здесь разместился Тобольский полк. Гостиный двор стал казармой. Перестройка помещений велась наскоро, беспланово, с искажением первоначального облика и без учета исторической ценности здания как архитектурного памятника. Проемы окон заложили кирпичами, исчезли галереи. Сохранились только полукруглые арки бывших окон.

После перевода полка в Омск Гостиный двор долгие годы пустовал. В военном 1914 году он снова превратился в солдатскую казарму. Позже, после очередной внутренней перепланировки, здесь размещалась школа № 1 (1927 год), затем, в годы войны, – казармы военного училища, а после войны – клуб офицеров с кинотеатром.

Посмотрите на открытку начала века с изображением Гостиного двора (илл. 144). Особый интерес представляет начало закладки окон кирпичами. Хорошо видны еще сохранившиеся перила пешеходных галерей. Слева от здания наблюдается подготовленная для посадки деревьев обширная площадка между улицей Царской и берегом реки и чуть дальше – торговый деревянный павильон с плакатом «Торговля А.П. Россошныхъ». Вскоре площадку засадили, облысевший было участок берега превратился в роскошный сад. Его огородили, вход оснастили ажурной деревянной аркой. В наше время на месте сада осталась узкая заброшенная полоска неразрушенного берега.

Обратите внимание на угол Гостиного двора, выходящий на улицу Царскую. Здесь стоят два столба. На одном из них – газовый фонарь в стеклянном обрамлении, другой столб ничего на себе не несет. Дело в том, что когда были сделаны снимки, а это 1909–1910 годы, по Царской проводили первую в Тюмени общегородскую линию освещения. Столбы уже стояли, а провода с изоляторами навесить еще не успели.

Существует несколько вариантов открыток с видами Гостиного двора. Интересна более поздняя из них, изданная А.А. Антипкиным в 1914 году. Напротив Гостиного двора видна деревянная вышка со шпилем. На предыдущих фотографиях ее нет. Это городской клуб, он возник на берегу реки где-то в 1912–1913 годах. Жизнь здания, опрометчиво построенного вблизи интенсивно разрушавшегося берега Туры, была недолгой, лет 10 – 12, не больше.

Лицевая сторона Гостиного двора, выходящая на улицу Царскую, знаменует собой начало застроенной части главной улицы города.

Царская улица

Однажды в кругу местных краеведов мне довелось услышать сравнение архитектурных особенностей исторической части улицы Царской (Республики) с Невским проспектом. Сравнение вряд ли можно считать корректным, а в присутствии коренных жителей Санкт-Петербурга подобные мысли лучше и не пытаться произносить вслух... И все же есть в судьбе этих двух упомянутых улиц нечто общее.

После реформы 1861 года предпринимательская деятельность в России получила невиданный в истории государства размах. Торговля в признанных ярмарочных центрах, ранее сосредоточенная на площадях в центральной части города и расположенная в различного рода ларьках, павильонах, лавках и просто под открытом небом, уже не могла удовлетворить не только взыскательного покупателя, но и самого торговца. Появились специализированные магазины и торговые центры. Их предпочитали размещать вдоль центральных улиц, где пребывание покупателя было наиболее вероятным. Вслед за столицей первые этажи зданий центральных улиц провинциальных городов за очень короткий срок превратились в респектабельные места цивилизованной торговли. Не избежала этой участи и Тюмень с ее центральными улицами. Гостинодворская (Соборная) и следующая за ней Александровская площади свое доминирующее значение торговых центров потеряли окончательно. Статус рынка, где происходил взаимовыгодный обмен недорогими товарами, в основном сельскохозяйственными, сохранила только Базарная площадь, олицетворяющая окраину города.

В предыдущем разделе мы рассказывали о Гостином дворе на Соборной площади. По списку домовладельцев 1898 года на площади стояло около девяти зданий. А сколько их сейчас? Много меньше. Оказалось, что в конце XIX века границы площади были совсем другими и простирались почти до Трусовского переулка (теперь Перекопская улица). Гостиный двор, ограничивающий современную площадь с юго-востока, в те годы располагался почти в ее центре. Следовательно, начало улицы Царской-Республики, которое в наше время привязано к Гостиному двору, раньше было почти на перекрестке с Трусовским переулком.

Итак, мы стоим с вами, уважаемый читатель, в самом начале Царской улицы и движемся вдоль стен Гостиного двора. Напротив него вдоль берега реки в конце прошлого столетия располагались деревянные лавки, а позже – помещение городского клуба. Сейчас, когда берег реки размыт почти до тротуара, трудно представить себе, что в прежние времена здесь было свободное место не только для лавок, но и для аллей просторного сада.

Позже, в той части берега, возле которого течение реки несколько смещается влево, вырос двухэтажный каменный дом семьи Лагиных. Глава ее в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого столетия служил городским архитектором. Здание сохранилось, сейчас в нем располагается областной кожно-венерологический диспансер. С него-то под первым номером в наше время и ведется отсчет домов Царской улицы.

По другую сторону центральной магистрали представляет интерес бывшее здание магазина по продаже муки хлебопромышленника Ф.К. Шадрина, владельца Бабарынской мельницы. Здание магазина неплохо сохранилось, в нем размещался знаменитый магазин «Тройка», хорошо знакомый тюменцам. Когда-то рядом с ним стоял двухэтажный с мезонином жилой дом Ф. Шадрина.

По соседству, через дорогу, с шестидесятых годов XIX столетия возвышается одно из старейших городских зданий. Это телеграф, или почтово-телеграфная контора, многие годы выполнявшая роль почтамта Тюмени (илл. 145). Легко объяснимо, почему улица, пересекающая здесь Царскую, много лет носила название Телеграфной. Тюменский телеграф, сооруженный в 1862 году, был первым в Сибири. В этом здании в 1894 году разместилась городская телефонная станция с двумя ручными коммутаторами на 150 номеров. Станция усилиями трех телефонных барышень круглосуточно обслуживала первых абонентов. От каждого из них, а их в 1894 году было около сотни, на станцию с помощью многочисленных телеграфных столбов, заполнивших Царскую, тянулся отдельный провод (второй был заземлен). Густая паутина проводов, грубо исказившая облик старинного русского города, в глазах обывателей тем не менее представляла собой символ технического прогресса конца XIX века. Неудобств, связанных с работой многострунной «гитары», гудевшей и звеневшей при дуновении даже самого слабого ветерка, старались не замечать... Уже в первые годы работы станции протяженность телефонных линий в городе превышала два десятка километров.

Телефоны ставились и на дачах за городом, но на расстояниях не свыше двух верст. Оплата взималась в половину тарифа, так как качество связи не гарантировалось. Тем не менее, владелец Чернореченской фермы А.Ф. Памфилов, не побоявшись трудностей, решился провести к себе телефонную линию. А это ни много ни мало 25 верст по прямой.

Телеграфная связь с 1894 года существовала на всех станциях железной дороги. К 1910 году, то есть за 16 лет, количество телефонных номеров увеличилось незначительно (187 абонентов). И это несмотря на двойной рост численности населения! В местной рекламе почтамта постоянно звучали сведения о свободных номерах. Стало быть, техническое переоснащение станции было сведено лишь к установке еще одного ручного коммутатора. Высокая стоимость телефонных услуг стала главной причиной слабого распространения проволочной связи в городе, ее могли позволить себе только очень состоятельные люди.

Почтамт оказывал услуги, которые в наше время и представить себе трудно. Например, существовала так называемая «спешная» почта с гарантированными сроками вручения корреспонденции (в пределах города в день отправления). По желанию отправителя почта воздерживалась от вручения телеграмм в ночное время, чтобы не беспокоить уважаемого получателя, и т.д. Разумеется, на все дополнительные услуги существовала определенная доплата.

На той же стороне улицы к телеграфу-почтамту еще совсем недавно примыкало солидное двухэтажное деревянное здание, принадлежащее Багаеву. В начале века первый этаж арендовала известная всей Тюмени аптекарша Герасимова. На здании у входа со стороны Царской висела доска с надписью: «Старая тюменская аптека А.А. Герасимовой». Ее владелица, кроме традиционных товаров, снабжала тюменцев парфюмерией, оптикой, включая подзорные трубы, телескопы, фотопринадлежности. Говорят, первые автолюбители приобретали здесь и бензин, редкую в то время и дорогую разновидность нефтепродукта.

Напротив аптеки с 1879 года до наших дней стоит здание реального училища с изгородью, опирающейся на каменные столбы, с садом, дорожками и аллеями. Здесь улица переходит в Александровскую площадь.

Александровская площадь

Если кто-то полагает, что на старинных открытках города можно при желании найти любой дом, сооружение или примечательный уголок Тюмени начала века, тот глубоко ошибается. Существовали, например, запреты на фотографирование частных жилых домов с последующим указанием на снимках их личной принадлежности, особенно если хозяева собственности относились к состоятельным людям. В таких случаях фотографы обязаны были спрашивать у них разрешения как на съемку, так и на последующее воспроизводство и размножение снимка на открытке. Незыблемое право частной собственности предполагало и запрет на фотографирование своих владений. Возможно, по этой причине многие замечательные дома на художественных открытках либо отсутствуют, либо изображаются на дальнем или второстепенном плане, либо фотограф по соображениям, нам не ведомым, выбирал лишь те объекты, в изобразительной выигрышности которых он не сомневался. Отсюда произошли многие пробелы в фотоистории города. Меньше всего пострадала Царская улица, с другими улицами, за исключением, пожалуй, Спасской, дело обстояло значительно хуже.

Применительно к Александровской площади в этом отношении не повезло двум примечательным зданиям: дому Иконникова, в наше время больше известному под именем музея Блюхера, или в последнее время – музея истории дома XIX–XX веков, и теперь уже забытому дому Гилева. Мне, по крайней мере в пределах моей коллекции открыток, дом Иконникова найти не удалось. Существуют, однако, старинные фотографии дома. Двухэтажный каменный дом Гилева располагался на площадке, которую сейчас можно видеть перед входом в главное здание университета: угол улиц Республики и Семакова. Богатая усадьба Гилевых монополистов колокольного дела на пространстве от Тюмени до берегов Тихого океана, в середине прошлого столетия в архитектурном отношении считалась одной из самых значительных в городе, украшая центральную улицу и ансамбль Александровской площади. Позже в этом доме размещалась известная во всей России типография Афромеева (илл. 146).

Рядом с домом Гилева находилось, сохранившись до нашего времени, бывшее уездное училище, теперь здание ректората университета. Когда-то размеры Александровской площади превышали современные, и здания двух учебных заведений реального и уездного органично вписывались в периметр площади. Сюда входила также одна из стен женской гимназии по улице Знаменской (Володарского). Словом, Александровская площадь на рубеже двух веков достойно несла бремя общеобразовательного центра города. Она и теперь сохраняет эту роль.

В самой середине площади перпендикулярно главной магистрали города проходила Полицейская улица (Тургенева). От нее в прибрежной части реки уже ничего не осталось. В противоположном ее конце, граничащем с площадью, стоит деревянный дом с резными наличниками окон. Когда-то в нем в 10-х годах жил известный тюменский журналист П. А. Рогозинский, о чем мне поведал в начале восьмидесятых годов его сын А.П. Рогозинский. Петр Александрович известен тем, что будучи корреспондентом кронштадтской газеты первым в мире известил на ее страницах о знаменитых опытах А.С. Попова по радиосвязи в 1895 году.

Из утраченных, но в некотором роде раритетных сооружений площади следует вспомнить бассейн с фонтаном. Его построили еще в середине прошлого столетия, возможно, одновременно с пуском городского водопровода в 1863 году, и значительно раньше здания реального училища. В моем архиве хранится снимок первого фотографа Тюмени К.П. Высоцкого и ориентировочно датированный 1871-м годом, на котором бассейн просматривается. На месте будущего училища виден только вырытый котлован под фундамент да штабеля кирпича и строительного леса. Бассейн – первенец фонтанно-декоративной архитектуры города, чаще всего служил для хранения воды. Из него водовозы брали воду и развозили ее на лошадях по городу (илл. 147).

Со стороны реки Александровская площадь ограничивалась Знаменской улицей. Один из домов, с которого начиналась улица, примечателен тем, что он принадлежал известному в городе нотариусу Албычеву. У него в доме жил, обучаясь в реальном училище, его племянник П.В. Албычев, уроженец Камышлова. В двадцатых-тридцатых годах XX века Павел Викторович был известен как автор многочисленных брошюр из серий «Для умелых рук», «Сам себе мастер» и «Библиотека юного техника». Он подготовил множество статей для журналов «Пионер», «Знание-сила» и «Техника – молодежи» по самодельным телескопам, фотоаппаратам, весам, телеграфам, радиоприемникам, телефонам и другим полезным приборам, конструированием которых в предвоенные годы увлеченно занималась школьная молодежь. Ему принадлежит известное в кругу учителей пособие «Самодельные приборы по физике». После войны и до своей кончины в 1953 году доцент-физик П.В. Албычев работал в Москве лектором планетария, как считали специалисты – весьма талантливым. Читатели старшего поколения, возможно, помнят, как в конце сороковых годов на астроплощадке планетария демонстрировалась гелиоустановка с двухметровым вогнутым зеркалом по преобразованию солнечной энергии в электрическую. Автором ее был П. Албычев.

В семье Албычевых в Тюмени жил также другой племянник П. В. Дмитриев, в будущем ученый секретарь Государственного исторического музея в Москве, известный исследователь археологии Урала и Тюменской области.

Здание реального училища

Самым примечательным сооружением Александровской площади общепризнанно считается двухэтажное каменное здание бывшего реального училища (в наше время – сельхозакадемия). Построенное в 1871–1879 годах по проекту петербургского архитектора Воротилова, здание стало жемчужиной города (илл. 148). Первый директор училища И.Я. Словцов создал ему славу, перешедшую границы России. Здесь бывали Брем, Кеннан, адмирал Макаров и др. ученые, путешественники и общественные деятели страны и зарубежья. В годы войны (1941–1945) здесь покоилось тело В.И. Ленина. Училище закончили многие выдающиеся люди. Среди них писатель М.М. Пришвин, Л.Б. Красин, разведчик Н. И. Кузнецов, бюст которого занимает площадку перед входом в здание.

Наиболее заметна судьба выпускника училища Л.Б. Красина, о котором мы расскажем кратко с учетом, что в книге ему посвящен отдельный раздел.

Леонид Красин считался в России выдающимся инженером-электриком, имел международный авторитет. Он спроектировал, построил и несколько лет руководил электрической станцией в Баку. Она работает до сих пор. В 1908 году Красин получил почетное приглашение в Берлин на работу в германскую электрическую компанию Сименса. Вскоре он стал заместителем главы Берлинского отделения компании, ее техническим руководителем, оставаясь на этой должности до начала войны. Надо полагать, пояснения о престижности работы в фирме Сименса, пользующейся мировой известностью, вряд ли необходимы.

Существовало много вариантов открыток с фотографиями реального училища, сделанными в разное время (ориентировочно в 1900–1913 гг.) и с различных точек съемки. Внимательный и сравнительный анализ открыток позволяет установить отличия сюжетов и их деталей от картины нашего времени. Если само здание училища внешне изменилось мало, то все вокруг него выглядит необычно: деревянные тротуары, газовые фонари, будка полицейского – предшественник наших «радивильчиков», первые столбы с множеством электрических и телефонных проводов и многое другое.

Интересна одна из поздних открыток (около 1912–1913 гг.). На ней перед зданием училища в центре Александровской площади видны деревянная изгородь с металлической сеткой и калиткой, сад с песчаными дорожками, цветниками и скамейками для отдыха. Попытайтесь сейчас найти на площади Павших Борцов место, скамью, где можно было бы присесть и отдохнуть – занятие из разряда бесполезных.

Здание бывшего реального училища примечательно еще и тем, что в нем до 1922 года размещался основанный И.Я. Словцовым учебный музей, экспонаты которого он привез из Омска. Они и стали с начала двадцатых годов основой Тюменского краеведческого музея, 120-летие которого отмечалось в ноябре 1999 года.

Въездные, или парадные ворота старой Тюмени

А были ли они? В прошлые века в солидных городах Западной Европы и России их присутствие было столь же привычным, как, скажем, здание ратуши или думы. Неужто провинциальная Тюмень, первый русский город Сибири, в промышленном отношении всегда опережавший соседние Тобольск или Омск, но лишенный статуса губернского, не обладал столь престижным знаком солидности? Теперь, после многолетних поисков, на эти вопросы можно уверенно ответить: ворота не только были, но и частично сохранились до нашего времени. Вот только знают о них немногие...

В судьбе каждого коллекционера изредка возникают счастливые ситуации, когда материал по избранной теме идет, как говорится, навалом – непрерывным потоком. Естественный в таких случаях обширный набор положительных эмоций может, увы, сыграть с исследователем злую шутку: нередко количественная сторона поиска начинает существенно влиять на качественную. Нежданно и в обилии свалившийся материал не только лишается тщательной обработки и обдумывания, но и, оказавшись в архиве, быстро забывается. И только спустя годы, перебирая по разным причинам полузабытые папки, самому на удивление и неожиданно для себя (разве все упомнишь!) обнаруживаешь интереснейшие документы, когда-то тобою недооцененные.

Как-то на досуге полистал свой альбом художественных открыток с видами Тюмени начала XX века. На фотоизображениях улицы Царской (Республики) в месте ее пересечения с Голицынской (Первомайской) мое внимание привлекли две пары зданий, в зеркальном отображении повторявших по архитектуре друг друга по обеим сторонам центральной улицы. Архитектурный повтор сооружений легко наблюдался и со стороны Голицинской улицы слева и справа от оси симметрии Царской. Комплекс этих домов на упомянутом перекрестке частично сохранился до нашего времени.

Два зеркально отличающихся Г-образных крыла, отделенные друг от друга центральной магистралью и объединенные в единый комплекс необычным архитектурным решением, напоминали въездные ворота в город с сибирской стороны, от Омска. В те годы, когда здания строились, а это вторая половина XIX столетия, здесь была окраина города. Дальше, в сторону Ялуторовска, Царская улица переходила в необустроенную Торговую площадь, на краю которой одиноко стояло сиропитательное заведение Трусова. Так что нестандартный замысел безымянного архитектора о совмещении торгового и жилого комплекса с парадным въездом в город был вполне оправдан. Конечно, это не триумфальная арка, столь распространенная в европейских городах, и не традиционные арки-ворота такие, скажем, как Тарские (Тобольские) ворота в соседнем Омске, бывшей резиденции генерал-губернатора, но все же! Можно предположить, что соображения субординации, не позволяющие перещеголять центр генерал-губернаторства, заставили местные власти отказаться от более торжественных намерений. Так или иначе, но въездные ворота в Тюмени появились и, заметьте, не где-нибудь, а с той стороны, откуда наиболее вероятен приезд генерал-губернатора... Событие произошло спустя почти три века с тех пор, когда целиком деревянная средневековая Тюмень впервые обзавелась воротами при строительстве оборонительных сооружений. Те ворота в башнях деревянного кремля просуществовали недолго: материал из дерева всегда служил благодатной пищей тюменских пожаров.

Какова судьба замечательного комплекса, о котором идет речь? Давайте, читатель, встанем мысленно на перекресток улиц Республики и Первомайской лицом к Центральной площади. Слева от нас – остатки бывшего «Детского мира». Это здание когда-то было одним из элементов упомянутого комплекса. В конце прошлого века оно принадлежало купчихе А.Ф. Брюхановой. В нем на первом этаже размещались торговые заведения чайного магната Алексея Губкина («Тов-во А. Губкина, А. Кузнецова и К°», позже «Преемник Алексея Губкина А. Кузнецов») и купца Макария Шмырова. В сороковых годах минувшего столетия здание неузнаваемо перекроили, надстроили дополнительный этаж и оно стало «Детским миром», в наше время – развалинами. Как дом выглядел до его перестройки и разрушения, можно видеть на примере сохранившегося близнеца напротив по другую сторону Республики. В начале 90-х годов нижний этаж здания арендовала под собственный магазин предпринимательница К. Козлова.

К сожалению, снаружи первоначальный архитектурный облик этого здания-близнеца искажен хозяевами ювелирного магазина, недавно в нем размещенного (куда смотрит городской архитектурный надзор?). Перед тем, как замазать цементом оригинальную кирпичную кладку, владельцы магазина решили проконсультироваться у меня с намерением узнать первородный вид этого дома. Умиленный благородными намерениями своих посетителей, я подготовил для них несколько старых фотографий. То ли из-за боязни новых предпринимателей оплатить мою консультацию, то ли, скорее всего, из-за патологической неприязни к сохранению тюменской старины, но здание оказалось «отреставрированным» на уровне безвкусицы...

Слева от бывшего «Детского мира» находится многократно перестроенный дом, принадлежность которого к комплексу вообразить очень трудно. Когда-то в нем располагалось пожарное депо и его команда, а сейчас здесь квартируют различные организации (илл. 149). Имеется, однако, уникальная возможность увидеть этот дом таким, каким он был первоначально, по еще одному близнецу, счастливо сохранившемуся между упомянутым ювелирным магазином и зданием старой типографии. В здании-близнеце в начале века размещались мануфактурная торговля Панкратьева и Московский магазин. Только по этому зданию (архитектура, внешняя кирпичная отделка, этажность) можно судить сейчас в целом о внешнем облике былого комплекса – своеобразных тюменских городских ворот про итого века.

Как и многие их собратия в других городах, тюменские въездные ворота пережили сходную судьбу: спустя какое-то время после возведения они оказались почти в центре города. Достаточно вспомнить, например, сходную ситуацию с триумфальными арками, когда-то сооруженными у въезда в город в Москве, Санкт-Петербурге и в других местах.

Итак, на вопрос о том, располагала ли старая Тюмень, подобно другим солидным российским городам, въездными парадными воротами, можно дать утвердительный ответ. Нам, современникам, надо сохранить хотя бы то, что еще осталось.

Главная площадь – вехи биографии

Сравнительно недавно я приобрел на главном почтамте несколько почтовых конвертов для пополнения своей коллекции. На одном из них бросилось в глаза изображение десантного планера А-7. «Позвольте, позвольте...», – подумалось, – да ведь это же «Антонов-семь»!? Сразу же вспомнились прочитанные когда-то без особого внимания и потому не задержавшиеся в памяти строки о событиях сурового 1941 года: именно здесь, в Тюмени, на месте, где сейчас стоит почтамт, строились по проектам прославленного конструктора О.К. Антонова эти самые А-7! Мало того, здесь же с середины 1943 года и до конца войны велась сборка американских истребителей «Эйр-Кобра», узлы которых поступали в нашу страну по ленд-лизу через Владивосток. Было от чего поволноваться и порадоваться счастливой находке, взбудоражившей и мысль, и память. Так вот и родилась тема настоящего раздела: а какова судьба Центральной площади нашего города?

В разные времена площадь эта носила названия Торговой, Базарной, а с середины минувшего века – Центральной, хотя и располагалась на окраине города. Разделяя на две симметричные половины, ее пересекала Царская улица, переименованная в честь февральских событий 1917 года в улицу Республики. На площади торговали дровами, сеном, мхом, продавали лыко и изделия из него. Базар занимал площадку от существующей по сей день водонапорной башни по улице Орджоникидзе до магазина «Подарки». На площадке, утопающей в грязи, стояли крытые лабазы, склады, ларьки, палатки, отдельные запущенные группы деревьев. С начала XX века и до середины пятидесятых годов общий вид площади изменился мало, однако пережила она за полстолетия множество событий.

Известный русский геолог В. А. Обручев в своем описании путешествия в Сибирь писал о Тюмени и Базарной площади в 1888 году: «Тюмень поразила нас глубокой черной грязью на немощеных улицах, сибирским хлебом в виде кольцеобразных калачей из серой пшеничной муки и дешевыми пушистыми коврами грубой работы; один ковер для путешествия на лошадях мы приобрели».

Базарную площадь посещали русский писатель Ф. Достоевский, адмирал С.О. Макаров, знаменитый русский клоун А.Л. Дуров.

Вспоминал в своих записках о Центральной площади известный советский писатель Ф.И. Панферов. В 1930 году он приехал в Тюмень, познакомился на базаре с возницей из Шадринска и поехал вместе с ним в село Шатрово (теперь районный центр Курганской области). Впечатления о жизни села помогли писателю создать в своем воображении село Бруски, описанные в романе с одноименным названием.

Старожилы Тюмени помнят, как в суровые июньские дни 1941 года на Центральной площади возле деревянной трибуны, стоявшей на месте современного памятника В.И. Ленину, собрались почти все жители города на митинг по случаю начала Великой Отечественной войны. Старая, много видавшая за свою жизнь площадь была заполнена до отказа. Могли ли предположить тюменцы, что спустя некоторое время в реконструкции площади в качестве рабочей силы примут участие пленные немцы, те самые, на борьбу с которыми были призваны из Тюмени тысячи мужчин и юношей.

Закончилась война, и в голове главного архитектора Тюмени П.А. Гриненко рождались планы преобразования площади. Рядом с пустырем, там, где сейчас стоит главное здание нефтегазового университета, предполагалось строительство одного из учебных корпусов техникума. Не на месте оказался и стадион «Спартак», занявший другую сторону площади, на задах теперешнего магазина «Ткани». Постепенно год за годом архитектурный облик площади приобретал современные черты.

Одно из красивейших зданий площади – машиностроительный техникум выросло на углу улиц Республики и Восьмого Марта в 1953 году, затем появились корпуса областного комитета КПСС (1953–1954 гг.), главпочтамта (1954–1956 гг.), несколько раньше (весна 1952 г.) здание управления М ВД, сгруппированное здание магазина «Ткани» (1956 г.), облисполком (конец 50-х годов), жилые дома возле главпочтамта (1960 г.) и магазин «Подарки» (1954 г.). Тогда же был введен учебный корпус Тюменского индустриального института (архитектор П. А. Гриненко), предназначавшийся поначалу под школу рабочей молодежи. К этому времени закончилось архитектурное оформление площади.

На Центральной площади жили известные руководители тюменских нефтяников и геологов В.И. Муравленко и Ю.Г. Эрвье, первооткрыватель западносибирской нефти доктор геолого-минералогических наук Н.Н. Ростовцев. Память о них запечатлена на мемориальных досках.

В 1940 году после удачного завершения конкурса на лучшую конструкцию десантного планера почти неизвестному тогда авиаконструктору Олегу Константиновичу Антонову правительство поручило наладить серийный выпуск планера, получившего шифр «А-7». В октябре 1941 года планерный завод и конструкторское бюро были эвакуированы в Тюмень. На месте крытых лабазов рынка Центральной площади появился «авиационный завод», как его громко называли дотошные тюменцы. Сборные цеха, где строились планеры, разместились в четырех лабазах, в которых в мирное время торговали мясом, молоком и т.п. Теперь на этом месте располагаются главный почтамт, примыкающий к нему жилой дом и областная Дума.

Построенные в Тюмени транспортно-десантные планеры Антонова грузились на железнодорожные платформы и, укрытые брезентом, доставлялись на прифронтовые аэродромы. Они хорошо поработали при обслуживании десантных операций, снабжали партизан, бесшумно, не привлекая внимания немецких зенитчиков, пересекали линию фронта.

Наладив серийное производство планеров, О.К. Антонов на основе своего опыта планеростроения задумал построить летающий танк типа ТК («танк крылатый »). По мысли конструктора, такие танки, несущие на себе крылья, после буксировки тяжелыми самолетами могли планировать к партизанам в тыл врага. С помощью планеров А-7 на партизанские базы доставлялась даже артиллерия, а вот танков у народных мстителей не было. Москва выделила для опытов танк Т-60, и в один из осенних дней по улицам Тюмени к «авиазаводу» с грохотом подъехала бронированная машина. Обретя крылья, закутанная в брезент, она вскоре возвратилась из Тюмени в Москву для испытаний. Полеты были поручены недавно ушедшему из жизни прославленному летчику-испытателю С. Анохину, впервые в жизни сидевшему не в кабине самолета, а в башне танка. Более подробный рассказ о летающем танке – в дальнейшем повествовании.

Думается, что город много выиграет, если Центральная площадь получит мемориальную доску или другое памятное сооружение, напоминающее жителям и гостям областного центра о славном авиационном прошлом Тюмени.

Многие годы на площади у въезда во двор главного почтамта на бетонном основании стояла металлическая вышка. Она служила в качестве передающей антенны любительского телевизионного центра – родоначальника телевизионного вещания в городе. История тюменского телевидения настолько тесно связана с судьбой Центральной площади, что автор посвятил ей подробный рассказ (глава 13).

Серьезный вклад в развитие областного телевизионного вещания внес Тюменский индустриальный институт. В его главном здании, расположенном на Центральной площади, с 1965 года были установлены приемо-передающие антенны, в том числе привычные сейчас, а тогда – на удивление, знаменитые «тарелки». Они до сих пор красуются на крыше здания. С их помощью велись учебные телевизионные передачи как в аудиториях, так и в эфире для заочников.

Тогда же, в конце 60-х годов, на крыше учебного здания института, что на углу улиц Володарского и 8 Марта, впервые в Тюмени загорелись лампочки электронного светового табло, намного раньше, чем это было сделано на крыше магазина «Ткани», на площади. У проектировщиков, а это были преподаватели и студенты вуза, не было достаточного опыта. Сотни и сотни миниатюрных неоновых ламп, дающих сравнительно слабый световой поток, послушно следовали заданной программе электронного управления. «Световая газета» работала в Тюмени несколько лет, извещая жителей о последних новостях. Только недостаточная герметичность устройства, которая сказывалась на работе переключающих элементов в летние ливни, заставила институт передать эстафету «бегущей строки» более современному устройству на магазине «Ткани».

Конструкция собственной «бегущей строки», кстати, демонстрировалась институтом на выставке студенческих научных работ в 1969 году в здании политпросвещения (теперь – картинная галерея).

Старожилы Тюмени помнят, что еще в середине пятидесятых годов на Центральной площади, примыкая к улице Республики и к зданию машиностроительного техникума, стояла уютная часовенка, обнесенная металлической изгородью (илл. 150). Построенная незадолго до революции, она не успела попасть в объективы фотографов, и на старинных открытках города ее изображения неизвестны. В советское время кирпичной часовне была дарована другая жизнь: ее использовали для торговли керосином. С точки зрения пожарников, лучшего помещения для керосиновой лавки сыскать было трудно...

По планам реконструкции Центральной площади часовню разрушили в 1957 году. Трудно сказать теперь, оглядываясь на события более чем сорокалетней давности, насколько оправдана была подобная акция. Маловероятно, что часовня удачно вписалась бы в современный ансамбль Центральной площади. Впрочем, есть же удачные примеры градостроительства, например, в Москве, когда стройки нашего времени (вспомните гостиницу «Москва») удачно соседствуют с великолепной стариной.

УЛИЦА ВОДОПРОВОДНАЯ

В Тюмени есть улица, примечательная во многих отношениях. Она пересекает Центральную площадь и с самого начала своего существования носит название, не изменявшееся уже почти 135 лет. Согласитесь: редкий для нашего времени случай. Тем более, что названа улица не в память какого-либо известного лица или события общественного значения. Свое название Водопроводная – она получила в честь скромного по современным представлениям технического достижения середины девятнадцатого столетия: сооружения в 1864 году первого в Сибири городского водопровода. Мне хочется этим рассказом, может быть, предотвратить рождение у кого-то мысли изменить исторически сложившееся название улицы на современный лад или перегородить ее домами, как это случилось с соседними улицами.

Тюмень в середине прошлого века. На единственном и крутом спуске к реке у наплавного моста утром и вечером гремят ведрами, черпаками и бочками водовозы.

Если летом подняться в гору, скажем, на Никольский взвоз, не составляло особого труда, то зимой в гололед повозки скатывались вниз, гибли или калечились не только лошади, но и люди... Неразрешимая, казалось, проблема сопровождала жизнь города не одно столетие.

Но вот по общественной подписке и на «добровольные пожертвования» купцов Подаруева, Поклевского, Трусова, Ядрышникова и других богатых людей города были собраны необходимые средства: 25 тысяч рублей. 19 июля 1864 года, как сообщали тогда «Тобольские губернские ведомости», состоялось открытие водопровода.

Нерядовому событию в первом русском сибирском городе уделил внимание журнал «Современник»: «Машина... нагнетает воду из колодца... в резервуар, установленный в особом каменном здании на горе в расстоянии 50-ти сажен от первого корпуса у реки». Суточная производительность городской водокачки составляла 20 тысяч ведер воды. На каждого жителя полтора ведра...

Главную магистраль трубопровода благодарные тюменцы и назвали Водопроводной. Спустя 16 лет подъемные машины и водопровод усовершенствовали, удлинили трассу, добавили еще три боковых разветвления труб к имеющимся. С жителей города и водовозов взималась плата за воду от 3 до 10 рублей в пользу купцов, «добровольных пожертвователей». Следует добавить, что устройство и наладка машин была выполнена механиком фирмы «Гуллет» инженером Гаксом. А общегородскую водонапорную башню, сохранившуюся до сих пор, соорудили на Ишимской улице через полвека, в 1914 году. Кстати, давно пора объявить башню городским памятником промышленной архитектуры, пока ее не обтесали тюменские «альпинисты».

До середины 50-х годов нашего столетия Водопроводная заканчивалась Базарной (позже Торговой) площадью в районе существующего сейчас перекрестка с улицей Хохрякова. По мере оформления ансамбля Центральной площади она (Водопроводная) была продлена до пересечения с ул. Ленина. Здесь, столкнувшись с чугунной оградой стадиона и городского парка, она стала тупиковой.

Пройдемся по этой сравнительно короткой магистрали современной Тюмени. Во всех городах, стоящих на берегах рек, отсчет номеров домов традиционно вели от берега реки. Не стала исключением и Водопроводная. Но осмотр улицы лучше начать не с дома № 1, а несколько ближе к берегу реки. Там до сих пор стоит здание водокачки, к которому подступают рельсовые пути. До недавнего времени сохранялся и поворотный стояк для заправки водой тендеров паровозов – памятник паровой эры железнодорожного транспорта. Здесь же влачит жалкое существование полузаброшенная лестница – бывший спуск к переправе, ею любили пользоваться жители Тюмени (илл. 151).

Справа от лестницы – плоская, засыпанная землей площадка: остатки фундамента накопительного резервуара водокачки. На фотографиях и почтовых открытках Тюмени конца XIX – начала XX веков водокачка украшала виды города наравне с церковными и другими заметными по архитектуре зданиями. Затем она исчезает. По-видимому, водокачку постигла судьба многих построек Тюмени, нерасчетливо сооруженных на крутых берегах Туры у кромки берега.

На современной водокачке, реконструированной в конце 40-х годов, до сих пор хранится оборудование конца XIX века, в частности, насос, какой найти сейчас почти невозможно. Будет жаль, если он исчезнет в груде металлолома. Думается, что целесообразна передача старого оборудования водокачки, включая гидрораспределительную колонку, в один из музеев.

Старая часть улицы до сих пор сохранила множество домов прошлого столетия. Еще в 60х годах здесь стояло одно из самых старых деревянных зданий Тюмени. Его разобрали из-за ветхости (Водопроводная, 27). Взгляд задерживается и на немногих каменных домах. Можно назвать одноэтажное здание бывшего хозяйственного магазина (№ 24), института усовершенствования учителей (№ 28), которое сооружено в 1881 году. Отсюда в 1942 году уходили на фронт наши земляки, а позднее здесь размещался госпиталь.

С Водопроводной улицей связано посещение адмиралом С.О. Макаровым семьи Рогозинских в 1897 году. По свидетельству А. Галкина, известного тюменского механика, пустившего в работу часы на здании краеведческого музея, недалеко от дома его родителей по улице Ванцетти находился флигель. Здесь проживала семья ссыльного журналиста П. А. Рогозинского. К нему-то и приходил адмирал на правах старой дружбы еще по Кронштадту. На знаменитой в те годы «стрелке» в деревянном одноэтажном здании, ныне не сохранившемся (Водопроводная, 33), П. А. Рогозинский вместе с С.О. Макаровым посещали известную на всю Тюмень бильярдную.

С 1948 года началась реконструкция Центральной площади и с ней – продолжение улицы Водопроводной. В 1951 году построено здание управления внутренних дел. Спустя три года – четырехэтажный дом (бывший магазин «Ткани») на углу ул. Республики. Одно из первых «высотных» зданий напротив (магазин «Подарки») появилось в 1956 году. Тогда же был возведен и дом с башенкой. В строй, замыкающий Водопроводную, был введен жилой дом в 1964 году.

Ныне Тюменская область известна как район магистральных трубопроводов невиданных доселе параметров и тысячекилометровой протяженности. Стоит вспомнить, откуда берет начало это строительство: с первого сибирского водопровода.

ВОКЗАЛЬНАЯ МАГИСТРАЛЬ

Одна из самых коротких, к тому же – тупиковых улиц Тюмени, в предреволюционные годы она носила название Голицинской и соединяла железнодорожный вокзал, построенный в 1885 году, с центром города. Почему или в честь кого будущая Первомайская улица была названа таким именем, мне установить не удалось, несмотря на значительные поисковые усилия. Во времена начала сооружения вокзала городская Дума предполагала соединить кратчайшей магистралью вокзал и речную пристань и ликвидировать тупиковый статус улицы. Проблеме этой более века, обсуждается она до сих пор, но благоприятного решения все еще не видно. Более того, тупик настойчиво (или упрямо?) блокируется новостройками.

Еще в начале минувшего столетия улица, если вести отсчет домов от вокзала, выглядела совсем иначе, чем теперь (илл. 152). Фотография, любезно предоставленная мне известным в Тюмени коллекционером и краеведом С.М. Палкиным, показывает панораму Тюмени с запада. Я был несколько удивлен, когда впервые ее увидел: настолько необычен был этот снимок. Он сделан с крыши старого, теперь разрушенного вокзала в 1912 году отцом С.М. Палкина М.А. Палкиным. На снимке хорошо просматривается утопающая в зелени привокзальная площадь и обширный пустырь между вокзалом и насыпным мостом через речку Тюменку. Именно здесь, за мостом, и начиналась в те времена коротенькая Голицинская улица.

Даже старожилы Тюмени вряд ли узнают и вспомнят показанную на снимке планировку привокзальной площади и цветочных насаждений. В памяти многих тюменцев сохранилась цветочная клумба с оленями на подступах к вокзалу, но появилось это много позже, уже в советское время, вероятнее всего в предвоенные годы (илл. 153). О здании самого вокзала, разрушенного около 30 лет тому назад в начале 70-х годов под площадку современной бетонной коробки, и говорить нечего: молодое поколение тюменцев не ведает, что когда-то существовали уютные, пусть и тесные, железнодорожные ворота города памятник архитектуры XIX века (илл. 154). Впрочем, о старом вокзале у нас еще будет возможность поговорить несколько подробнее в последующих разделах.

На пустыре одиноко возвышается дымовая труба, вдали узнаются кирпичные корпуса казенного винного склада (илл. 155, с 1948 года – завод пластмасс) и приметный по архитектурному решению жилой дом его работников, сохранившийся доныне (Первомайская, 52). Комплекс зданий завода пластмасс отгорожен от постороннего взгляда и поэтому обзор архитектурных особенностей корпусов, сохранившихся с прошлых веков, представляет для читателей, лишенных возможности посещения завода, определенный интерес. Наружные стены главного корпуса завода в изобилии оснащены хитроумными рисунками ажурной кирпичной кладки, о которых мы давно забыли благодаря современным архитекторам. Сохранилось крыльцо, построенное в старомодном стиле, с металлическими плетениями козырька и с витыми стойками. Такого великолепия не встретишь и в старой части города. На территории завода можно увидеть забытую в наше время конструкцию фундамента дымовой кирпичной трубы, памятник погибшим работникам завода в годы войны 1941–1945 гг., элементы ушедшей промышленной архитектуры на примере складских и других помещений. У входа на завод установлена мемориальная доска, свидетельствующая о выпуске продукции для нужд фронта.

Интенсивная застройка пустыря между вокзалом и речкой Тюменкой началась в 20-е годы после окончания мировой и гражданской войн. С улицы Республики перенесли один из торговых деревянных павильонов, стоявший напротив Гостиного двора и приспособленный под городской клуб, и собрали его на краю вокзальной площади. Так появился в городе клуб железнодорожников, получивший имя Ильича. Долгие годы клуб был заметным культурным центром не только путейцев, но и всего города. В наше время на месте клуба и окружавшего его сквера с липовыми деревьями высятся Дом культуры и памятник-паровоз, сооруженный в столетнюю годовщину железной дороги.

Возросшая интенсивность движения между вокзалом и центром заставила город обратить внимание на благоустройство улицы. В первую очередь, в обход неудобного Стриковского моста, заменили временный насыпной земляной мост через Тюменку вполне современным мостом, обрамленным по четырем углам декоративными столбами. В таком виде мост дожил до нашего времени. Недавно, в 1999 году, его реставрировали, после чего он приобрел вполне приличный вид. Рядом не один десяток лет подходы к мосту украшает здание цветочного магазина. Кстати, о магазинах Голицинской улицы. Как всякая оживленная магистраль, улица располагала несколькими старинными краснокирпичными торговыми лавками, из которых, к сожалению, сохранились единицы. Это, прежде всего, одноэтажный дом, что рядом с мостом, заботливо отреставрированный под частный магазин, двухэтажный торговый особняк с балконом, корпуса старой типографии, когда-то в дореволюционные времена бывшие развитым торговым центром (илл. 156).

Подлинным украшением Первомайской улицы стал двухэтажный Дворец по соседству с драматическим театром. Такие здания становятся знаковой приметой нашего времени, их не стыдно передать потомкам, подобно тем сооружениям-шедеврам прошлых веков, доставшимся нам от предыдущих поколений. Ими гордится город.

Несколько слов о здании драматического театра. Его рождение как театрального помещения относится к середине 30-х годов. Бывший соляной склад Текутьева, каким он был до 1917 года, стоял в запустении. Горы соли, пропитавшейся влагой и окаменевшей настолько, что ее нельзя было раздробить никакими усилиями и средствами, заполняли хранилище. В начале третьего десятилетия минувшего века городские власти решили переоборудовать здание под кинотеатр. Глобальная реконструкция будущего театра коснулась не только внутренних помещений, но и внешнего вида здания (илл. 157). Он стал респектабельным настолько, что планы размещения кино и драмы решили кардинально изменить: планируемый для драматического театра будущий «Темп» стал кинотеатром, а для драмы выделили бывшие соляные склады. С тех пор и ютится драмтеатр в помещении, малодостойном областного центра...

Подобная судьба постигла и цирк. Если взглянуть на художественные почтовые открытки начала XX века, то можно заметить, что в те времена цирк не только размещался на том же месте, что и сейчас, но не отличался и внешне. Недавняя замена обветшавшего полотняного шатрового покрытия на такой же, но заграничного исполнения, не изменила статус здания как временного и способного работать только в летний сезон. В здании в разные времена гастролировали многие замечательные артисты, имена которых стали гордостью и легендой российской цирковой сцены.

А.П. Рогозинский – ровесник XX века, рассказывал мне, как в октябре 1900 года в Тюмени пребывал знаменитый актер и дрессировщик А.Л. Дуров (1865–1916 гг.). В один из свободных вечеров он навестил семью Рогозинских, пили чай, беседовали, вспоминали петербургские встречи. За беседой Дуров попросил кисть, краски, лист толстого стекла и в течение одного вечера нарисовал в весьма необычной манере небольшую картину. Необычность исполнения состояла в том, что пейзаж (илл. 158) был нанесен на стекло с двух сторон. Элементы дальнего плана наносились на обратную сторону стекла, а переднего – на лицевую. Картина создавала иллюзию стереоскопичности, а поверхность воды приобретала стеклянный блеск. Двухсторонний прием рисования современники считали новым словом в технике искусства. Внизу картины – автограф: "А. Дуровъ, Тюмень, 24 октября 1900 г.". Картина хранилась в семье Рогозинских многие годы, мне довелось познакомиться с нею в начале 80-х годов. Знаю, что ее судьбой и возможностью передачи в музей Дурова в Воронеже в 1971 году интересовался внук В.Г. Дуров. Он гастролировал в Тюмени, посетил дом Рогозинских и снял с картины фотокопию.

В 1914 году в родном городе А.Л. Дурова Воронеже вышла книга выдающегося артиста под названием «В жизни и на арене». В ней среди многих знаменитых людей России, оставивших автору книги свои автографы (С. Скиталец-Петров, И. Репин, Э. Нобель и мн. др.) есть и автограф П.А. Рогозинского: «Спасибо, Дуров. Здоровым бодрым юмором ты разогнал змею-тоску, спутницу тяжелых дней изгнанья. Нет таких оков горя и злобы, которые не сбросил бы твой веселый, заразительный смех». Интересна запись Нобеля: «Жму руку королю смеха Анатолию Дурову. Король нефти Э.Л. Нобель».

Вернемся к описанию Голицынской улицы. Отрезок улицы напротив цирка еще в 20-х годах заметно отличался от современного (илл. 159), да и сам цирк занимал край просторной Торговой площади. Уютно разместившийся за цирком городской сад приобрел современные черты сравнительно недавно, он – продукт городских и комсомольских субботников. Когда-то его размеры значительно превышали сегодняшние, до того, как южная часть сада отошла к стадиону. В саду еще в 60-х годах работал летний деревянный кинотеатр, в котором в жаркое время года всегда сохранялась прохлада. Вскоре он сгорел. В разные годы в саду устанавливались памятники Сталину, Ленину и Пушкину. Если памятник Сталину посчитали недостаточно уместным для городского сада, то, следуя этой логике, необходимо заменить и памятник Ленину. Да и А.С. Пушкину лучше всего находиться возле старинной тюменской библиотеки, носящей его имя, а не в городском саду.

В первые десятилетия ушедшего века улица завершалась сохранившимся до нашего времени особняком Колокольниковых (илл. 160, теперь – поликлиника № 3). Слева от дома видно одноэтажное сооружение. Мне оно запомнилось тем, что здесь в одно время располагался книжный магазин, а позднее – хранилище книг областной библиотеки. Сейчас на этом месте пустырь. В советские времена продолжением магистрали стали гостиница «Заря» и школа № 25. Гостиницу разрушили в недавние годы. На мой взгляд, ее стоило сохранить хотя бы потому, что в ней останавливались многие выдающиеся люди России. Своими известными выпускниками упомянутая школа заметно выделяется среди прочих. Достаточно назвать одного из них, обладателя уникального лирического баритона, знаменитого певца Ю.А. Гуляева. В свои студенческие годы я знал Юрия по Свердловску-Екатеринбургу. Он учился в Уральской консерватории и мы, участники студенческих вечеринок, наслаждались его чудесным голосом, в то время тенором. На здании школы в честь Ю.А. Гуляева установлена мемориальная доска.

МАСЛОВСКИЙ ВЗВОЗ

Обращал ли внимание читатель на определенную закономерность размещения пристаней равнинных городов, стоящих у реки? Правильно, пристани всегда тяготеют к высокому берегу. И это естественно, так как если пристань будет на равнине, весной она окажется затопленной при паводке. Построив пристань у возвышенного берега и справившись с одной проблемой, люди неизбежно сталкиваются с другой: как доставлять грузы с крутого берега на пристань или поднимать их вверх по склону? Один из самых распространенных способов – прокладка дороги сложного профиля и направления с наименьшим уклоном. В Сибири такие дороги-подъезды издавна назывались взвозами. В Тобольске, например, это Никольский, а в Тюмени – Масловский взвоз.

Выбор трассы взвоза в прошлом считался большим искусством. Здесь приходилось учитывать возможность не только доступного уклона, при котором лошадь с грузом на телеге могла бы справиться с тянущей ее вниз повозкой, но и одновременно выбора экономически выгодного кратчайшего пути как по времени, так и по расстоянию. А лошадь в начале века – основная тягловая сила. Учтите также, что в дождливую погоду или в гололед на подъеме и спуске грязь и лед служат отличной смазкой. Телега и лошадь легко могли упасть, опрокинуться или пуститься в разнос.

Тот из умельцев, кому удавалось в максимальной степени учесть множество самых противоречивых требований, удостаивался чести не только получения строительного подряда, но и имел шанс увековечить свое имя. Так случилось, наверное, и с Масловским взвозом в Тюмени. Построенный еще в середине XIX века, он проложен по необычной по конфигурации трассе с резким, почти под прямым углом, поворотом на середине пути. Этот хитроумный строительный прием позволил уменьшить объем земляных работ для выемки под дорогу, сохранить приемлемый участок и, на что следует обратить особое внимание, предотвратить перепланировку тесного сплетения окрестных улиц, находящихся в самом начале Масловского взвоза.

Трасса взвоза впервые в Тюмени, раньше чем на других улицах города, была замощена камнем. Его сплавляли на плотах и баржах по Туре с восточного склона и предгорий Урала, скорее всего – из Верхотурья. Брусчатка взвоза до сих пор исправно служит речникам. Правда, кое-где она покрылась асфальтом, где-то вымыта ливневыми потоками, но отдельные камни-бруски, а им много более сотни лет, можно видеть и сейчас.

Мне трудно утверждать, получил ли Масловский взвоз свое имя в память о его строителе, хотя имеются сообщения старожилов в пользу такого предположения. Был в Тюмени и купец Маслов, торговавший железом. Возможно, он финансировал строительство взвоза.

Торговым и промышленным людям поселиться рядом со взвозом или иметь здесь свои склады-пакгаузы было не только престижно (самая оживленная часть города!), но просто выгодно: рядом железнодорожные пути, станция, пристань, дороги, конторы. Давайте, читатель, пройдемся вместе по Масловскому взвозу и посмотрим, что же его окружало. Разглядывать взвоз лучше всего снизу, от берега реки, а затем можно подняться вверх по крутому склону.

Радом с железной дорогой стоят старинные склады в деревянном, кирпичном или смешанном исполнении. Один из них, с которого начинается Масловский взвоз, выполнен из красного кирпича и хорошо сохранился до нашего времени. Приютился он у основания земляного склона. Впечатление такое, что склон, пытаясь освободиться от немыслимой тяжести земли, своим плечом отталкивает и теснит каменное здание ближе к реке. И кое-что ему, склону, уже удалось сделать: здание хотя и стоит и до сих пор используется, но получило трещины. Если пакгаузу не оказать помощи, склон безжалостно его раздавит, как он уже сумел это сделать с другими такими же складами – соседями нашего красавца. А здание действительно красиво, сделано добротно, с выдумкой, его строитель явно любовался своей работой и остался доволен ею. Пакгаузы станции «Тура» – уникальные памятники промышленной архитектуры конца XIX века.

Возле крутого поворота Масловского взвоза, что на половине его длины, на самой вершине берега, стоит деревянный двухэтажный дом с мезонином – начало улицы Пристанской. Здание знаменито не только запоминающимся архитектурным обликом, оно радует своей долговечностью. И удачным выбором места строительства. Здесь когда-то, еще до революции, жил начальник станции «Тура» Михаил Степанович Керженцев с многодетной семьей. Благодаря его стараниям и заботам станция «Тура», как здание, так и его окрестности, всегда отличалась ухоженностью, чистотой и опрятностью. Может, поэтому, несмотря на более чем столетний возраст, здание до сих пор имеет благопристойный вид.

Дом Керженцева хранит множество тайн. Рассказывают, что под ним сохранились подземные ходы в сторону реки и станции и еще дальше – до пристанских складов по улице Гаспаровской. На них не раз натыкались строители домов, особенно в последнее время, когда для оснований стали использовать забивку свай. Последние частенько проваливались в пустоту... Когда-то от дома к Масловскому взвозу и дальше к пристани стояла удобная, с промежуточными площадками для отдыха, ажурная деревянная лестница, и был дощатый тротуар. Частично, но в убогом, перестроенном и в полуразрушенном виде, они сохранились и поныне.

Справа от места, где Масловский взвоз выходит на улицы города, на высоком берегу стоит белокаменный двухэтажный дом. Сейчас здесь размещается детский сад, а раньше дом принадлежал представителям торгового и духовного сословия (рядом – бывшая Ильинская церковь, вернее, то, что от нее осталось...). Несмотря на многочисленные перестройки, здание еще сохранило элементы старинной архитектуры: железную лестницу и балкон, дворовые хозяйственные пристройки (здесь когда-то были конюшни), остаток сада с былым великолепием.

Описанный уголок тюменской старины, сохранивший колорит конца прошлого столетия, – одна из визитных карточек интереснейшей истории города.

ЧАСОВНИ ТЮМЕНИ

Часовня, как трактуют энциклопедические издания, – это культовое отдельно стоящее сооружение небольших размеров без специального помещения для алтаря. Их строили на площадях городов, в деревнях, на дорогах и кладбищах. В редких случаях встраивали в специальное помещение как придаток к основному, например, внутри учебного или административного заведения. В Тюмени со времени начала каменного строительства было возведено несколько отдельно стоящих часовен. К сожалению, ни одна из них не сохранилась. В наше время их можно увидеть только на старинных фотографиях или открытках. Больше повезло встроенным часовням. Их, правда, тоже нет, но остались помещения, в которых они находились раньше, например, в здании сиропитательного заведения, в помещении бывшего реального училища, в народном училище судовладельца И.И. Игнатова в роще на Мысу, в сохранившихся домах состоятельных купцов и промышленников, на заводах и в других местах. В статье внимание будет уделено только отдельно стоявшим часовням, полностью утраченным за последние несколько десятилетий.

Подлинным украшением Царской улицы (Республики) считалась часовня, стоявшая рядом с Единоверческой церковью. На ее месте сейчас находится магазин «Океан». Старожилы города еще помнят, как в довоенное время в часовне уютно размещался киоск «Союзпечати». Фотографы Тюмени, работавшие в начале нашего столетия, часто и охотно снимали эту церковь. На ее фоне в кадре постоянно оказывалась и миниатюрная часовенка. Поскольку церковная колокольня представляла собой вытянутое вверх сооружение, то для размещения на фотографии всей церкви автору снимка приходилось искать отдаленную точку съемки. По этой причине изображение часовни оказывалось, как правило, в мелком плане. Мне, по крайней мере, не удалось найти фотографию, где часовня выглядела бы крупно с подробными деталями частей здания. А посмотреть было на что (илл. 161).

Единоверческая церковь, по замыслу ее архитектора удаленная от лицевой линии улицы в глубь квартала, была обнесена каменной оградой с металлическими решетками. Со стороны Царской улицы войти в здание можно было через ажурные каменные ворота, на четырех столбах которых покоилась арка в виде срезанного полуцилиндра. Рядом размещалась часовня. Слева и справа от ворот стояли одноэтажные каменные дома с характерным архитектурным почерком, присущим сооружениям торгового типа. Нашему поколению они более знакомы как бывшие ресторан «Сибирь» и гастроном на перекрестке улиц Первомайской – Республики. Весь этот квартал представлял собой единый и хорошо продуманный архитектурный ансамбль, завершающий центральную улицу старого города. Изящные формы и линии часовни, благоприятное впечатление от которых не искажала даже некоторая приземленность здания за счет излишней массивности купола, служили дополнительным штрихом к общей великолепной картине комплекса зданий – жемчужине сибирской архитектуры конца девятнадцатого столетия. Увы! Когда сносили церковь, то не поздоровилось сначала часовенке, а потом и всему ансамблю.

Несколько более продолжительной оказалась жизнь другой часовни. Она также размещалась на улице Царской Республики почти в центре современной Центральной площади. Судьба этой часовни необычна. Она построена в 1912-м – начале 1914 года в память о 300-летии дома Романовых. Для тех лет выбор необычного места строительства, окраины города, был обусловлен тем обстоятельством, что здесь располагалась Торговая площадь.

Культовое сооружение обслуживало приезжий торговый люд, особенно во время проведения ярмарок и распродаж. Выстроенная накануне германо-российской войны, часовня редко снималась местными фотографами, поэтому подробные сведения о ее архитектурных особенностях редки. Достаточно сказать, что среди многочисленных почтовых открыток с видами Тюмени начала века нет ни одной с изображением часовни. После 1917 года фотографирование часовни, особенно крупным планом, мягко говоря, не поощрялось...

Есть предположение, что архитектурный проект строительства часовни имел типовое решение, так как подобные здания строились и в других городах. Возможно, по этой причине чертежи часовни в архивах Тюмени и Тобольска не обнаружены. Их необходимо искать в хранилищах Санкт-Петербурга. Отсюда следует, что автором архитектурного облика часовни не мог быть местный зодчий. Тем не менее, с достаточной долей уверенности можно утверждать, что надзор за возведением часовни осуществлялся городским архитектором К.П. Чакиным, возглавлявшим в те годы соответствующий отдел в Думе.

По рассказам старожилов, часовню в 1918 году посетил император Николай Второй во время препровождения его в тобольскую ссылку и поставил в часовне свечу.

В советские годы часовня была закрыта, в здании размещались склады, бочки с керосином (илл. 162). Иногда проводилась розничная продажа последнего. В 1957 году, в год 40-летия Октября, часовню разобрали на отдельные кирпичи и блоки за исключением фундамента: он остался нетронутым, его засыпали землей и покрыли асфальтом.

Возможна ли точная привязка расположения часовни на местности? Применительно к современной планировке часовня стояла на углу северной половины Центральной площади, разделенной надвое улицей Республики, в начале диагональной аллеи, идущей к памятнику Ленину. Лицевая сторона одной из стен часовни совпадала с общей планировочной линией, на которой стоит сейчас здание машиностроительного техникума. В год сооружения техникума (1952) проезжая часть улицы 8 Марта была существенно меньше, чем сейчас. Просвета между стенами часовенки и техникума хватало только для пешеходного прохода.

По сохранившимся фотографиям и с учетом масштаба наблюдаемых конструктивных элементов соседних зданий высота часовни без креста достигала почти тринадцати метров, размеры в плане в пределах пятиметрового квадрата. Входили через дверь в часовню со стороны улицы Республики. Три оставшиеся стороны здания занимали окна, расположенные попарно. Купол часовни был покрыт железными ромбовидными листами. Железом же покрывались вертикальные выступы и скаты кирпичной кладки на втором ярусе сооружения. Интересно цветовое решение облика часовни. Она была выложена краснокирпичным материалом. Железные покрытия окрашивались в голубой цвет. Голубой оттенок имели оконные стекла и окантовка по периметру башни в ее верхней части, выполненная, вероятно, из кафеля местного производства (фабрика «Фортуна»). Кафелем же облицовывались обрамления всех четырех углов часовни от крыши до пола.

По сообщениям старых жителей нашего города, требующим уточнения, еще одна часовня находилась в районе Дома печати в сторону судостроительного завода между улицами Профсоюзная и Софьи Ковалевской. К сожалению, облик часовни мне не известен.

БЫЛ ЛИ «ДЕТСКИЙ МИР» ОДНОЭТАЖНЫМ?

В центре Тюмени стремительно появилась, а затем надолго замерла неожиданная стройка: на месте бывшего магазина «Детский мир» сооружается новое здание, по словам архитекторов – с великолепным интерьером, включая невиданный для города эскалатор. Саму по себе идею восстановления одного из домов старой Тюмени можно было бы только приветствовать, если бы не одно серьезное обстоятельство.

Всюду, особенно в Европе, при реставрации и восстановлении старых зданий, пусть с самым наисовременнейшим интерьером, стремятся сохранить исторически сложившуюся архитектуру города, оберегают наиболее ценные дома в таком виде, в каком их когда-то передали нам наши предшественники. Лучшего проявления уважения к их трудам и выдумывать не надо. Пытаемся ли мы развить или сохранить в Тюмени эти благородные традиции? На примере восстановления бывшего «Детского мира» приходится ответить на поставленный вопрос отрицательно.

Причиной вынужденного разрушения здания «Детского мира», как утверждают строители, стал ненадежный фундамент. Его глубина заложения и прочность были рассчитаны на одноэтажный вариант. После надстройки верхнего этажа дополнительная нагрузка стала чрезмерной. Тогда-то и появилась необходимость в сооружении нового здания.

Между тем, вопреки утверждениям реставраторов, «Детский мир» со времени окончания строительства никогда не был одноэтажным. Об этом свидетельствуют художественные фотооткрытки начала столетия, отображающие Торговую площадь (теперь Центральную).

Бурное развитие промышленности и торговли в городе в конце XIX и начале XX веков стало причиной строительства многих торговых точек. Ими была заполнена вся Царская улица. Те из купцов, кто заблаговременно не позаботился об их сооружении в престижном месте, вынуждены были разместиться в конце центральной улицы. Ее завершением была Торговая площадь. Здесь, на перекрестке улиц Царской и Голицынской (Республики – Первомайской), и построили свои представительства и магазины купцы Колокольниковы (теперь – поликлиника № 3), Панкратьев, Шмыров, Губкин, Кузнецов, Вяткин, Копылов. Последние двое облюбовали здание, на месте которого сейчас простирается заасфальтированный пустырь. Старожилы Тюмени еще помнят времена, когда здесь стоял крепкий одноэтажный гастроном...

На перекрестке упомянутых улиц были одновременно заложены и построены по типовому проекту три одинаковых здания. Из них до нашего времени хорошо сохранились дом № 11 по улице Первомайской, № 9/46 на углу Первомайской и Республики и, наконец, до недавнего времени – «Детский мир», уже разрушенный.

Все три здания-близнецы внешне имели сходное архитектурное оформление. Только дом № 11 по Первомайской отличался от других тем, что имел три разделенные пилястрами секции по три окна, остальные же два дома четыре секции. Здания с самого начала не были одноэтажными, скорее, их можно было бы назвать полуторными, так как второй этаж располагал уменьшенными по высоте окнами. Позднее, уже в послереволюционные годы, вторые этажи всех трех зданий нарастили до стандартнопривычной высоты окон.

На фотографии 1904 года (илл. 163) на фоне утраченной Единоверческой церкви хорошо видны три дома-близнеца. Из них будущий «Детский мир» – дальний справа подлинней горизонта. За крайним левым зданием ансамбля размещался магазин торгового дома «Колокольников и Н-ки».

Уютный ансамбль из трех зданий-близнецов, если мы и впрямь заботимся о восстановлении облика исторического центра Тюмени, можно было сохранить в первоначальном виде, пользуясь удобным поводом – реконструкцией, тщательно изучая самые мелкие элементы архитектурных украшений наружных стен в таком виде, в каком нам оставили здания наши предки.

Что касается интерьера будущего «Детского мира» – это дело вкуса и возможностей архитекторов и строителей.

ТЮМЕНЬ, КОТОРОЙ НЕ СТАЛО

Как и у большинства жителей города, в однообразные зимние месяцы мой ежедневный пешеходный маршрут ограничивается замкнутым кругом «дом – работа – дом». И только с приходом весны, вспоминая удовольствие от прогулок по старой части города прошлым летом, возвращается желание вновь посетить тревожащие душу и милые сердцу уголки тюменской старины. Увы! С каждым годом первый в Сибири русский город с роковой периодичностью непременно что-то теряет. Идешь по улице и видишь, как тут и там, подобно выбитому из челюсти зубу в бессмысленной рукопашной схватке, разрушены очередные раритеты архитектуры прошлых веков, выхваченные равнодушной к истории города варварской рукой. Впечатление такое, будто местные чиновники от архитектуры соревнуются между собой по части ликвидации всего, что еще осталось от прошлого.

Исходя из личного многолетнего опыта, отчетливо осознаю бесполезность «вышеизложенного интеллигентского нытья», поскольку знаком с технологией принятия решений о сносе старины по всей России на любых, в том числе и высших уровнях нашей малокомпетентной власти. И если приходится вновь и вновь возвращаться к избитой теме, то лишь с единственной целью: показать молодому поколению, не знакомому с Тюменью прошлых лет, что наш город во все времена был необыкновенно красив, самобытен, его предприимчивые жители отличались редкой для провинции тягой к техническим новинкам в городском хозяйстве, часто опережая соседние города и подавая им повод для подражательства в самом хорошем понимании этого слова. Словом, Тюмень никогда не походила на пресловутую «столицу деревень». А способ показа прост, подобно таблице умножения: напомнить по старым фотографиям, как выглядели те места, которые неузнаваемо изменились, и зачастую – не в лучшую сторону. Основная трудность состоит только в том, что таких фотоснимков накопилось великое множество, а показ возможен некоторых из них, наиболее типичных.

Я выбрал два таких снимка конца пятидесятых – начала шестидесятых годов ушедшего века. Времена, как видите, не столь отдаленные. Первый из них – старый тюменский вокзал (илл. 164). Его двухэтажное здание, сооруженное одновременно с пуском железнодорожной ветки Екатеринбург–Тюмень в 1885 году и спроектированное в характерном для того времени производственно-общественном стиле, долгие годы служило не только по его прямому назначению, но и представляло собой памятник малораспространенной железнодорожной архитектуры, какой мир, кроме России, почти не знал.

Меня много лет мучает вопрос: была ли столь неизбежной острая необходимость сноса здания? Несомненно, Тюмень нуждалась в солидном вокзале, старый не справлялся с нарастающем потоком пассажиров, был тесен. Но рассматривался ли всерьез вариант сохранения старины с одновременным сооружением нового вокзала, я не уверен. А сохранить памятник железнодорожного дела было вполне возможно, например, с частичным использованием подземных решений. Признаемся честно, что новый вокзал так и не решил проблему города: в нем, как и в старом, по-прежнему тесно, несмотря на внушительные внешние габариты.

Обратите внимание на флагшток, возвышающийся над фасадом здания старого вокзала. Он интересен тем, что в Тюмени такие же флагштоки встречаются и на других домах, построенных в конце прошлого столетия: по улицах Семакова напротив главного корпуса университета и на Госпаровской – на развалинах бывшей электростанции, первой в Тюмени (1893 г.). Архитектурная однотипность решений для этих трех зданий и одинаковые формы и размеры флагштоков свидетельствуют о том, что автором их был один и тот же человек.

К счастью, тюменский вокзал 1885 года можно видеть не только на старых фотографиях. Если читатель окажется в Камышлове, вокзал которого есть точная копия тюменского, то старый наш вокзал в глазах туриста как бы воспрянет из пепла, вернее сказать – из обломков.

В отличие от современной привокзальной площади, безликой и неуютной, правда, просторной, старая площадь имела круглый скверик, огороженный изящной чугунной решеткой и цветочными тумбами. Как уже упоминалось, в центре стояла скульптура, изображающая семейку оленей. Её глава, олень-отец, опираясь передними ногами на уступ, демонстрировал свои великолепные рога, горделиво подняв голову. Вся площадь утопала в зелени, к ней примыкала липовая роща. От рощи к нашему времени остались только отдельные группы деревьев.

Еще одна фотография, надеюсь, заинтересует читателя (илл. 165). На ней показан фрагмент набережной Туры, какой она была в конце пятидесятых годов напротив здания бывшей городской Думы, теперь – краеведческого музея. Бросается в глаза широкая пешеходная дорожка на высоком берегу реки. Деревья, ее обрамляющие, находятся слева. Сейчас, как помнит читатель, тротуар пролегает левее деревьев, а бывшая дорожка «ушла» в реку. Наиболее примечательным элементом пейзажа стал деревянный мост, построенный в 1925 году – гордость Тюмени первых советских лет и мечта многих поколений тюменцев.

Местная газета «Трудовой набат» начала двадцатых годов с восторгом писала о нем как о небывалом достижении инженерной мысли. По сложности конструкций и по красоте профиля этот мост не имел себе равных по всей России среди деревянных его сородичей. Конечно, современный пешеходный мост великолепен, он украшение набережной и всего города, но его транспортное значение, в отличие от былого деревянного, до обидного принижено из-за невозможности автопроезда.

Всего два примера из ушедшей истории города, но сколько печальных раздумий они рождают...

ЗАБРОШЕННАЯ СТАРИНА

Несмотря на ежегодное пополнение моей краеведческой копилки новыми, по крайней мере для меня самого, сведениями, не иссякает мой интерес к истории когда-то оживленной, а теперь полузаброшенной, искаженной уродливыми постройками улицы Госпаровской, бывшей Новозагородной. Свое новое имя она получила в начале двадцатых годов по случаю национализации речного пароходства и преобразования в государственную компанию «Госпар» (государственное пароходство).

Обилие фактов, которыми располагает мой архив, дает право назвать район, лежащий вдоль набережной реки Туры, музеем под открытым небом. С этим необычным музеем, увы, пока не признанным, мне и хотелось познакомить читателей.

О Госпаровской улице и некоторых ее объектах приходилось упоминать раньше: о железнодорожной станции «Тура», о доме Игнатова-Пришвина и др. Все они располагаются здесь же, на набережной. Настоящие заметки можно рассматривать как продолжение начатого разговора.

Улица Госпаровская начинается с примечательного, построенного еще в прошлом веке и внушительного для этого времени сооружения – двухэтажного каменного правления речного пароходства И.И. Игнатова (Госпаровская, 3). Противоположным фасадом дом своей дюжиной окон смотрит на реку. До берега совсем немного: несколько десятков метров через железнодорожные пути. В начале века на крыше стояла вывеска с крупными буквами «Правление». Она была видна издалека со всех плавающих средств. К сожалению и позору власть имущих, Тюмень – речные ворота Сибири – со стороны Туры не имеет приличного здания речного вокзала. Хотя бы в этом отношении Тюмень – уникальный и единственный за Уралом город на реке! Только в начале прошлого века речной вокзал-дебаркадер, пусть и деревянный, но достаточно удобный, украшал город, реку и ласкал взоры пассажиров.

Когда-то правление было одним из самых известных зданий города, как, впрочем, и его хозяин – знаменитый сибирский пароходовладелец. Одно время часть здания – пристрой, наиболее интересный в архитектурном отношении, арендовало уральское пароходство Богословского горного округа заводовладелицы М. Половцевой (гг. Надеждинск, Турьинские рудники, Богословск и др.). Над зданием красовалась наблюдательная башня. К башням у Игнатова была неукротимая любовь и слабость. Сейчас башни нет. В остальном же сооружение сохранилось неплохо благодаря надежной кирпичной кладке. Кое-где и сейчас видны затейливые кирпичные узоры на стенах и углах дома, без которых трудно представить себе каменную архитектуру конца прошлого столетия.

Здание известно еще и тем, что здесь в 1891–1897 годах служил заведующим технической частью пароходства инженер М.П. Сажин (1845–1934 гг.) – защитник Парижской коммуны 1871 года, участник русского, итальянского и французского революционного движения XIX столетия.

В наше время в здании размещаются некоторые службы речного порта и пароходства. В пятидесятые годы оно было взято под государственную охрану, что позволяет местным властям потребовать от правления Тюменского речного пароходства, нашедшего в свое время немалые средства для сооружения своего небоскреба по улице Пароходской, принять меры для сохранения исторического здания. Неплохо бы разместить здесь и мемориальную доску с упоминанием имени И.И. Игнатова.

Рядом с правлением Игнатова стоит еще одно замечательное каменное двухэтажное сооружение – бывшая контора тобольского купца первой гильдии Ивана Николаевича Корнилова – миллионера и пароходовладельца, главы солидной торговой фирмы, основанной в 1865 году (Госпаровская, 5). Спустя несколько лет, в 1872 году, он создал собственное пароходство и судостроительную верфь – одни из крупнейших в Сибири. После кончины купца вся фирма и пароходство перешли в руки наследницы Корниловой Ф.В., кстати, дальней родственницы Д.И. Менделеева по матери. При посещении Тобольска в 1899 году Д.И. Менделеев останавливался в доме Корниловой.

Купчиха первой гильдии Корнилова Фелицитата Васильевна владела пароходством с конца восьмидесятых годов прошлого и в начале XX столетия. К 1895 году ей принадлежало 11 буксирно-пассажирских пароходов, 28 барж и множество других мелких судов. Речной флот Корниловой совершал рейсы до Омска, Томска, Ачинска, Бийска, Ново-Николаевска, Барнаула, Семипалатинска, Обдорска и даже до Ирбита. В Ирбите также размещалась контора по Торговой улице близ знаменитого здания пассажа. В составе флота работали такие крупные пароходы, как «Михаил», «Дмитрий», «Стефан», «Отец», «Сибиряк», «Екатеринбург», «Полезный»... По грузообороту из 16 пароходных фирм, базировавшихся в Тюмени, торговый дом Корниловых в навигации 1909 года занимал второе место после «Товарищества пароходства по рекам Сибири» И.И. Игнатова, а по количеству судов уступал лишь ему и торговому дому «М. Плотников и сыновья».

Поначалу главная контора пароходства торгового дома «Корнилов Н.И. и наследница» размещалась в Тобольске, а в Тюмени существовало лишь ее отделение. Ко времени постройки железной дороги Екатеринбург–Тюмень в 1885 году и с расширением объемов перегружаемых с железной дороги грузов на торговые пароходы главная контора переместилась в Тюмень и с тех пор здание ее благополучно здравствует.

Несомненно, весьма важно сохранить для Тюмени здание конторы Корниловых, оградить его от перестройки, улучшить возможность обзора и убрать ведомственный забор, отделяющий дом от Госпаровской магистрали, разместить здесь памятную доску.

Позади этих двух зданий в сторону набережной реки Туры хорошо сохранились склады и пакгаузы конца XIX – начала XX веков. Они принадлежали И.И. Игнатову и отличаются неповторимым архитектурным обликом, характерным для промышленных и складских помещений, возведенных на стыке двух столетий, надежностью (до сих пор работают!), удачным и рациональным сочетанием объемов каменного и деревянного материалов, использованных умельцами тех лет для строительства.

Перечисленные сооружения и есть сама промышленная история Тюмени, старина речного пароходства. Она заслуживает самого пристального внимания со стороны всех ведомств, их заинтересованного участия в сохранении и восстановлении памятников промышленной архитектуры столетней давности.

Есть на Госпаровской и другие интересные здания. О некоторых из них, в том числе связанных с деятельностью еще одного знаменитого сибирского пароходовладельца М.Д. Плотникова, будет рассказано в очередном разделе.

ПЕЙЗАЖ В СТИЛЕ РЕТРО

Прошло всего лишь несколько месяцев, и в нашем обиходном лексиконе по отношению к ушедшему столетию появилось выражение «в прошлом веке», которым мы еще совсем недавно озвучивали не столь уж и далекий от нас, но теперь «позапрошлый» XIX век. Возможно, поэтому, по мере все большего удаления во времени событий и фактов, интерпретация последних, их сравнение с настоящим состоянием дел приобретает все больший исторический интерес и становится все труднее для исследователя.

Чаще всего любители тюменской старины могут знакомиться с видами старого города только по художественным почтовым открыткам. Поскольку их первое появление в Тюмени относится к 1898–1900-м годам, то более ранние фотографии оказываются малодоступными. Вот почему старинные фотографии семидесятых – девяностых годов XIX века, сделанные тюменскими любителями пейзажной светописи (К.Н. Высоцкий, Т.К. Огибенин, И. Кадыш, К. Винокуров, Ф.С. Соколов и его сын В.Ф. Соколов, В. Л. Туленков, И.В. Пономарев и др.), весьма ценны для изучения истории формирования или исчезновения элементов городской среды.

Недавно благодаря содействию сотрудника Центра документации новейшей истории М.А. Смирновой, а также областного архива (ГАТО, Г.И. Иванцова) мне довелось познакомиться с редкими фотографиями Тюмени последней трети XIX столетия. Фотодокументы отображают правобережье реки Туры на ее наиболее обжитом участке от монастыря до городской водокачки и пристани.

На первой панорамной фотографии (илл. 166, оригиналы панорам хранятся в упомянутом Центре и в облархиве) показан крутой берег Туры вблизи монастыря, а под ним – пристань томских купцов братьев Хотимских. Их имена обозначены на полотнище флага, поднятого над кораблем. Тут же пришвартован буксирный 100-сильный пароход «Ермак», принадлежащий владельцам пристани. Над зданием правления пристани полощется российский флаг.

Интересна судьба легендарного парохода, одного из самых первых в Тюмени мощных судов машинного типа. Корабль с железным корпусом и паровой машиной высокого давления – технические новинки тех лет, был построен в Бельгии в 1853 году на фирме «Джон Коккерель и К» по заказу тюменских купцов-компаньонов Маркина, Хаминова, Кондинского и Тецкова. В Тюмень пароход доставили в разобранном виде, затем последовала его сборка под руководством бельгийского механика. По тем временам «Ермак» выглядел очень внушительно: длина корпуса достигала 55 метров при ширине свыше шести. Его грузоподъемность составляла 40 тысяч пудов. Судно пережило немало опасных речных ситуаций, но показало завидную живучесть. Оно был способно двигаться при потерянном гребном колесе на втором оставшемся, а однажды в плавании пароход потерял руль. В безнадежном, казалось бы, положении, капитан нашел единственно возможный выход. Он приказал поставить баржи с обоих бортов «Ермака» и с помощью их рулей управлял судном до конца рейса.

С открытием навигации 1854 года «Ермак» стал совершать регулярные рейсы до Томска, Бийска и Барнаула. Корабль стал первым паровым судном, соединившим речным путем Тюмень и Омск. К несчастью, в одном из рейсов на пути из Тобольска в Омск по оплошности малоопытного помощника капитана «Ермак» напоролся на собственный якорь. Через пробитый корпус хлынула вода и пароход затонул в Иртыше. Позднее, в 1856 году, его подняли и отремонтировали сначала в Томске, а затем в Тюмени. Подъем проводился в зимнее время с помощью необычного приема – искусственной выморозкой корпуса, когда лед, окружавший пароход, достигал дна русла реки.

С начала 70-х годов пароход принадлежал братьям Хотимским, а с 1880 года – тобольскому торговому дому «М. Плотников и сыновья». Дальнейшая судьба парохода печальна: в 1883 году, спустя 30 лет после своего зарубежного рождения, при загадочных обстоятельствах (происки менее удачливых конкурентов?) он взорвался на Оби. На дно вместе с обломками ушли не только перевозимые грузы, но и пассажиры вместе с командой.

Следующая панорама, хранящаяся в ГАТО, необычна тем, что она в очень малой мере напоминает аналогичный район города в современном его виде. Снимок сделан с колокольни Знаменского собора (илл. 167). Центральную часть фотографии занимает здание женской прогимназии (в наше время – ректорат университета) по улице Семакова, бывшей Подаруевской. Слева от нее расположена усадьба и жилой дом знаменитого в Тюмени заводчика Сергея Григорьевича Гилева. одного из основателей колокольного производства в Тюмени и в Сибири. После кончины С.Г. Гилева в конце прошлого века дом перешел во владение вдовы и наследников племянников Гилевых Семена Петровича и Константина Петровича. В начале XX столетия в доме разместилась частная типография, где печатались общероссийский литературно-музыкальный журнал А.М. Афромеева «Музыка гитариста», его местная газета «Ермак» и ежегодник «Вся Тюмень».

К нашему времени дом Гилева, когда-то один из самых красивых сооружений города, не сохранился. На его месте сейчас располагается главное здание университета, выходящее фасадом на улицу Республики.

В облархив упомянутая фотография попала в 1973 году от дальнего родственника Гилева С.Г., сына его племянника Семена Семеновича Гилева, проживавшего в рабочем поселке Ертарка Тугулымского района Свердловской области.

Когда попадают в руки столь любопытные фотографии, то первое, что приходит на ум, это узнать: а кто же был их автором? Долгие поиски ответа привели к неожиданному результату. Однажды, в который раз просматривая в своем архиве брошюру «Описание публичной выставки, бывшей в Тюмени в 1871 году», изданной в Омске, я обнаружил перечень экспонатов 6-го раздела выставки «Художественные работы, чертежи и фотографии». В списке фоторабот, на которые раньше почему-то не обращал особого внимания, перечислялись 42 снимка коллежского регистратора и первого, с 1866 года, тюменского фотографа К.Н. Высоцкого: виды Тюмени, портреты и копии картин. Фотоальбом с этими фотографиями, кстати, был отмечен жюри выставки Малой серебряной медалью. Среди видовых фотографий города все четыре панорамы присутствовали, и здесь они названы так же, как и у Высоцкого. Сомнения в авторстве панорам отпали. Установлено время их фотографирования: поскольку альбом демонстрировался на тюменской выставке, открывшейся в сентябре 1871 года, и судя по полноводной Туре – начало лета того же или предыдущего года.

О существовании знаменитого альбома с первой в истории Тюмени подборкой городских фотопейзажей, было, разумеется, известно и ранее, но с некоторых пор он исчез из поля зрения историков. В 1977 году правнучка Высоцкого Л.С. Райнль демонстрировала на выставке в областном краеведческом музее фотоработы К.Н. Высоцкого, но без утраченных видовых снимков города. Теперь некоторая их часть, ранее считавшаяся пропавшей, обнаружена, опознана, привязана к имени автора и хранится в надежных государственных хранилищах. Немаловажно также, что с помощью одной из фотографий удалось определить принадлежность братьям Хотимским из Томска самой верхней против течения Туры городской пароходной пристани прошлого века вблизи монастыря, но ныне не существующей.

БРАНДМАУЭРЫ

Так на немецкий манер (брандт – пожар, мауэр – стена, кирпичная ограда, защита), называются глухие огнестойкие капитальные стены, чаще всего кирпичные. Они разделяют по вертикали отдельно стоящие деревянные строения либо помещаются внутри здания. При пожаре вероятность возгорания сосед них зданий или комнат заметно снижается. Уменьшается опасность распространения верхового пожара бича многих деревянных городов. Как правило, брандмауэры имеют отдельный самостоятельный фундамент и возвышаются над крышей здания.

В исторической части Тюмени много таких противопожарных стен (илл. 168). Их можно видеть, пройдя по улицам Дзержинского, Сакко, Осипенко, Ванцетти, Коммуны, 25 лет Октября, Береговой, Орловской, на пристани и в других местах. Сохранились они в Ишиме (улицы Луначарского. Пономарева, Просвещения), в Тобольске (ул. Мира), Омутинке...

Значение брандмауэров как противопожарных устройств по мере увеличения объемов каменного и бетонного строительства уже давно сведено на нет. Однако в старых исторических местах городов, где еще есть деревянные застройки, они по-прежнему служат людям, оставляя надежду на благоприятный исход при пожаре.

Брандмауэры – это и своеобразные памятники архитектуры прошлого сибирских городов. Почти невозможно встретить противопожарных стен, совершенно одинаковых по форме, размерам, архитектурным особенностям. Так, по улице Энгельса в Тюмени есть дом, который по сравнению со стоящим рядом великолепным брандмауэром выглядит куда более скромно.

Брандмауэры наряду с основным назначением несут чисто декоративную роль: они украшают город, улицы, дома и стали ценным элементом истории наших городов. Уже по одной этой причине их следует взять на строгий учет и охрану так же, как это делается по отношению к старым зданиям: архитектурным памятникам, представляющим несомненный исторический интерес, и к объектам промышленной архитектуры. К сожалению, там, где поднимаются новостройки на местах старинных сооружений, отслуживших свой век, брандмауэры, не пользующиеся вниманием архитекторов и служб охраны памятников, безжалостно уничтожаются.

ГОРОДСКОЙ АРХИТЕКТОР ЧАКИН

Часто ли мы, любуясь шедеврами архитектуры далекого прошлого, задаем себе вопрос: кто их автор? Кто тот неизвестный зодчий, оставивший потомкам произведение инженерного искусства, неизменно трогающее нашу душу? Что мы знаем о нем, какова его судьба?

Любителям истории города хорошо известна печатная работа тюменских архитекторов Б. Жученко и С. Заварихина «Тюмень архитектурная». Прекрасная, запоминающаяся книга. Однако не пытайтесь найти и в ней имена авторов замечательных сооружений. Разве что упомянуто несколько имен архитекторов поздних лет... Если уж специалисты не знают своих предшественников (если б знали, то упомянули бы обязательно!), то что говорить о простых жителях города? Не с Востока ли пришла к нам мрачная традиция умолчания имен зодчих? В древние времена в таких городах, как Бухара или Баку, местные властители под страхом казни запрещали любую информацию о строителе. Только совсем недавно в Баку, например, удалось расшифровать имя архитектора дворца Ширваншахов. Автор спрятал его в хитроумных сплетениях каменного «растительного» орнамента на портале дворца.

Увы, тюменские архитекторы XIX – начала XX столетий даже таких загадок-зацепок нам не оставили. Между тем в городе, особенно со второй половины XIX века, когда начало развиваться каменное строительство, жили и плодотворно трудились многие выдающиеся зодчие.

... В середине прошлого века в нашем крае должность городского архитектора существовала только в губернском городе Тобольске. В начале 50-х годов проекты строительства в Тюмени. Ишиме, Ялуторовске утверждались Измайловым, «тобольским городовым архитектором». Позже, в семидесятых, городской архитектор появился и в уездном городе Тюмени. Вот некоторые имена специалистов, занимавших эту должность: Иван Карлович Ламберт (начало 70-х годов); Дмитрий Иванович Лагин (70 – 80-е годы); и.о. городского архитектора ялуторовский мещанин Павел Иванович Долгов (1890 г.); Адольф Адольфович Юшанский (1891–1893 гг.)...

С начала XX века и вплоть до конца гражданской войны дела городского архитектора в Тюмени исполнял Константин Павлович Чакин (1875–1958 гг.). Его имя почти забыто, знают о нем единицы. А между тем и в Тюмени, и в селениях нашего края за два неполных десятилетия он оставил столь яркое наследие, что можно лишь удивляться, почему память об этом замечательном человеке до сих пор ничем и никем не отмечена, нет о нем книги других печатных работ, а его могила на Текутьевском кладбище, чудом сохранившаяся после расширения центральной улицы города, пребывает в запустении, полуразрушена, разграблена и, собственно, почти забыта неблагодарными потомками.

Прежде чем обратиться к биографии выдающегося тюменского архитектора, хотелось бы дать основной, хотя и далеко не полный перечень зданий, построенных либо по проектам Чакина, либо при его участии или надзоре. Построенное им узнается сразу. Архитектор творил во времена, когда из российской столицы на периферию триумфально перемещался архитектурный стиль модерн. Применительно к местным условиям К.П. Чакин, энтузиаст нового стиля, внес в него интересные авторские находки. Благодаря им мы и находим творения зодчего.

Как правило, здания К.П. Чакина, а он строил только каменные дома, густо покрыты крупномасштабным накладным орнаментом – декором. Производственные и учебные здания часто имеют запоминающиеся кирпичные накладки символического содержания: головки богов, скрещенные молотки и ключи, гнутые балки, декор из комбинаций линейной лепки т.п. Для большинства зданий характерно наличие ризалитов (часть здания, выступающая за основную линию фасада), от одного до нескольких.

Ризалиты проектировались в виде расходящегося в стороны ласточкиного хвоста – традиционного элемента русских оборонительных сооружений (вспомните кремлевские стены с бойницами в Москве или ограду Троицкого монастыря в Тюмени).

Визитная карточка творчества Чакина – рельефное украшение стен крупным кирпичным узором, часто дублирующим основные простые линии сооружения. Поначалу, в первые годы своей деятельности, он несколько злоупотреблял наружным рельефом, перегружая им архитектурное решение стен. Но позже, по мере возмужания его таланта, линии становятся проще, лаконичнее и совершеннее.

Первым зданием, спроектированным и построенным Чакиным для города, стала больница на территории Аптекарского сада (1903–1904 гг.). Тогда он еще не был городским архитектором, а исполнял обязанности рядового чиновника в строительном отделе Думы. Больница, теперь гинекологическое отделение больницы № 3, была сооружена по заказу и на средства городского головы и миллионера А.И. Текутьева. Необычные формы здания пришлись Текутьеву по душе, и с тех пор Андрей Иванович неоднократно обращался к К.П. Чакину с заказами. Так город получил ряд великолепных особняков, большей частью сохранившихся до наших дней. Началась стремительная карьера архитектора.

Хронологию чакинского строительства можно начать с одного из самых красивых зданий города: бывшего коммерческого училища купцов Колокольниковых (сейчас – строительная академия). Нет, Константин Павлович не был его архитектором. Здание построено по проекту петербуржца В.К. Олтаржевского. На Всемирной выставке в Париже в 1900 году проект получил золотую медаль.

Чакин, тщательно следивший за отечественной и зарубежной литературой по архитектуре, узнал об этом проекте и посоветовал Колокольниковым приобрести документацию. А сам, с согласия автора, вызвался осуществлять архитектурный надзор и взял в свои руки возведение здания. Есть основания считать, что личные отношения Олтаржевского и Чакина были достаточно теплыми. К.П. Чакину город обязан и выбором места для строительства.

Именно Чакин сумел убедить Колокольниковых не экономить на затратах, связанных с ликвидацией солидной двухэтажной гостиницы, что стояла на месте предполагаемого строительства, и с покупкой земельного участка.

К.П. Чакин был влюблен в творение Олтаржевского. И влияние этого проекта сказывалось на работах тюменского архитектора всю жизнь. Проект был тем архитектурным идеалом, к которому постоянно стремился тюменский зодчий. Взгляните, когда будете гулять по старой Тюмени, на дом Яши Шайчика (ул. Ленина, 1914 г.) или на здание, выстроенное архитектором для себя (ул. Семакова, 4; 1910 г.), и вы убедитесь, как, не скрываясь, подражал Чакин своему кумиру.

Теперь – краткий перечень объектов Чакина:

— ремесленное училище А.И. Текутьева, 1911 – 1914 гг.;

— литейная мастерская возле училища, те же годы;

— складское помещение напротив училища (ул. Дзержинского, бывшая Садовая);

— кирпичная конюшня при бывшей гостинице «Эрмитаж» (ул. Володарского, 21; 1910 г.);

— здание приемного покоя (район вокзала, 1915 г.);

— соседнее с ним здание (сейчас в нем располагается железнодорожная милиция, 1915 г.);

— шестиклассное приходское училище, двухэтажное здание (1913 г.);

— бывший дом П.А. Брюханова на углу улиц Подаруевской (Семакова) и Царской (Республики, 16), спроектированный под кинематограф «Палас» (1914 г.);

– реконструкция народного театра А.П. Текутьева (1914–1916 гг.);

— электротеатр «Луч» в доме Панкратьева, угол Царской и Садовой, принадлежавший Лукину (1910 г.);

— производственный корпус завода Машарова, теперь – станкостроительный завод;

— здания вокзалов на станциях Новая Заимка, Вагай, Ишим и жилые кирпичные постройки на станции Богандинка.

Архитектурный стиль Чакина отчетливо прослеживается при перестройках и реставрации старых зданий города, таких, как помещение областной типографии (Первомайская, 11), кафе «У тещи» (там же), на некоторых воротах отдельных зданий начала века. Есть основания считать К.П. Чакина автором проекта здания частной школы Колокольниковых (теперь вечерняя школа по ул. Луначарского), здания школы в селе Борки (заказ А.И. Текутьева), пристроя к Спасской церкви, типографии купцов Двойниковых в г. Ишиме (ул. Чкалова, 17). И это далеко не полный список...

Кто же он был, Константин Павлович Чакин?

Материалы о К.П. Чакине я собирал много лет. К сожалению, они заканчивались 1917–1920 годами – началом революции и гражданской войны. О дальнейшей судьбе городского архитектора ничего не было известно. Единственная ниточка, связывающая мою папку с документами о К.П. Чакине и современность, – свидетельство о том, что архитектор был похоронен на Текутьевском кладбище. Следовательно, много лет прожил в советское время, не был репрессирован. Отсутствие каких-либо других сведений делало невозможной обстоятельную публикацию о бывшем городском архитекторе...

Но совсем недавно в моей квартире прозвенел телефон... Рассказывает Лилия Дербенева: «Меня, жительницу Тюмени с 1941 года, много лет мучил вопрос: почему забыли в городе такого человека, как К.П. Чакин? Газетные публикации последних лет, касающиеся Текутьевского кладбища, в которых всего одной строкой, не больше, упоминалось о его могиле, заставляли меня в очередной раз вспомнить годы моего детства и юности. Тогда мои родители были соседями Чакиных, дружили семьями. Да, я знала К.П. Чакина пятнадцать лет с 1941 по 1956 год. Поиск материалов о Чакине, которые позволили бы расширить мои представления об этом человеке и восстановить в памяти пережитое и забытое, привели меня в Тюменский облархив. А там мне порекомендовали обратиться к В.Е. Копылову, который, по сведениям работников архива, располагает богатой документацией о К.П. Чакине».

Вот так и состоялось наше знакомство. Я рассказал Лилии Александровне о «дореволюционном» Чакине, а она то, что было после 1941 года.

К.П. Чакин родился в Перми в 1875 году в семье мещанина. Там же закончил Алексеевское техническое реальное училище, как теперь говорят, с производственным уклоном. Оно в 1880 – 1890 гг. считалось одним их лучших учебных заведений провинциальной России. Славилось хорошим оснащением лабораторий, имело прекрасное здание. Преподаватели давали ученикам солидные знания по чертежному делу, по проектированию и строительству жилых и производственных помещений. Много времени уделялось гуманитарной подготовке учащихся.

Неслучайно пермский губернатор Д.Г. Арсеньев, некогда слушатель Д.И. Менделеева по Санкт-Петербургскому университету, счел необходимым при посещении великим ученым Перми в конце 90-х годов показать среди главных достопримечательностей города и реальное училище.

После окончания училища К.П. Чакин получил диплом техника-строителя. С 1898 года он живет и работает в Тюмени. Дисциплинированный, исполнительный, вдумчивый, эрудированный, интеллигентный и опытный чиновник вскоре был замечен властями и определен в должность архитектора Тобольской епархии («Тобольские епархиальные ведомости», 1905 г.,№7). В обязанности тридцатилетнего архитектора входило обследование церковных сооружений на территории всей Тобольской губернии. Им, в частности, был осмотрен и спасен благодаря своевременно выполненным ремонтным работам Сретенский собор в Ялуторовске. Правда, потом его разрушили в начале 30-х годов.

Старания молодого архитектора не остались незамеченными губернским начальством. В том же 1905 году его назначают городским тюменским архитектором. К этому времени он уже успел спроектировать и пост роить в Тюмени несколько интересных зданий, в том числе – один из производственных корпусов завода Машарова.

На этой должности К.П. Чакин успешно работает почти полтора десятка лет, тесно сотрудничает с городским головой А.И. Текутьевым. С 1909 по 1919 год К.П. Чакин, имевший в городе заслуженное признание талантливого архитектора и всеобщее уважение, дважды избирался гласным городской Думы. Здесь он работал как архитектор и строитель, был попечителем санитарного надзора, членом городского присутствия по квартирному налогу. Благодаря его инициативе в январе 1915 года в Думе работала водопроводная комиссия. Она рекомендовала гласным реконструировать водонасосную станцию на Туре за счет приобретения новейших машин.

Тогда же К.П. Чакин приступил к проектированию городского элеватора на станции «Тура». И в 1916 году элеватор был построен.

В судьбе Чакина большую роль сыграл городской голова Текутьев. Именно он, убедившись в высочайшей профессиональной подготовке К.П. Чакина, настоял на назначении его архитектором Тюмени. Благодаря такому покровительству архитектор имел выгодные заказы и подряды, быстро разбогател, стал владельцем солидной недвижимости.

С 1906 года он располагал деревянным одноэтажным флигелем по Текутьевскому переулку (ул. Перекопская), а несколько позже -двухэтажным деревянным домом на Подаруевской улице (теперь Семакова, 6) с пристройками для прислуги и «брандмауэром по задней меже». А в конце десятых годов по собственному проекту построил двухэтажный кирпичный дом с оригинальными архитектурными формами (Семакова, 4 – теперь противотуберкулезный диспансер). До сих пор это здание одна из архитектурных жемчужин старой Тюмени (илл. 169).

Особняк с «музыкальными» украшениями на внешних стенах и на решетке солидного балкона, с угловым крыльцом-подъездом и внутренней Винтовой лестницей в дореволюционные годы служил для интеллигенции города своеобразной музыкальной гостиной. Хозяева славились тонким музыкальным вкусом, гостеприимностью и дружелюбием.

Когда началась национализация (1918–1920 гг.), Чакин, вовремя сориентировавшись в обстановке, добровольно передает свой дом в городскую собственность. Возможно, по этой причине или из-за необыкновенной молчаливости и присущей ему инертности в общественных делах, он избежал репрессий, перманентно возобновляющихся в двадцатых-сороковых годах. В эти годы архитектурный талант «неблагонадежного» К.П. Чакина не был востребован. Бывший архитектор работал на технических должностях в Тюменском горкомхозе, жил в скромном одноэтажном деревянном особняке по ул. Кирова, 54 (современная нумерация). Скончался в 1958 году в возрасте 83 лет.

Лилия Александровна продолжает: «Мои родители переехали в Тюмень из Омска и поселились во второй половине этого дома. Справа размещалась станция «Скорой помощи», а слева наш дом отделялся от соседнего противопожарной стеной – «брандмауэром». Дом здравствует до сих пор. С первых же дней между моими родителями и Чакиными, Константином Павловичем и Варварой Алексеевной, установились дружеские и добрососедские отношения. Годы моего детства, а они пришлись на суровое военное время, были скрашены общением с этими двумя замечательными людьми.

Мне нравились обстановка комнат, рабочий уголок хозяина в общей гостиной, та патриархальная интеллигентность, которая ушла из русской жизни после 1917 года. Вся семья (илл. 170), включая Павла Константиновича, единственного сына, была для нас и всех окружающих эталоном высочайшей нравственности. Чакины обогрели нас добрым словом, вниманием, постоянным желанием чем-либо помочь и поддержать в те трудные годы.

Вспоминаются большая библиотека из старинных книг, коллекция открыток с видами Тюмени в начале века и других, религиозного содержания, огромное зеркало-трюмо, буфет красного дерева, венские стулья, китайский и немецкий фарфор. У окна стоял письменный стол с оригинальным прибором: медный домик с клумбой-чернильницей. В дни рождения и праздники наши добрые соседи посылали поздравительные и рождественские открытки, изданные еще в начале века и заклеенные с обратной стороны листом чистой бумаги.

Летом в саду для гостей накрывался стол. Хозяйка славилась умением готовить различные блюда. Моченые орехи, самодельные торты, печенье. Однажды, в день моего рождения, Чакины подарили мне отрезок ситца дорогой по тому времени подарок. Константин Павлович не чурался обычая и за столом любил хороший коньяк, нежинскую рябиновую настойку.

Варвара Алексеевна была хорошей помощницей своему мужу: чертила архитектурные и рабочие планы, готовила и печатала документы. В ее доме, особенно на кухне, всегда был идеальный порядок.

Запомнилось одинаково доброе отношение Чакиных к любому человеку независимо от ранга, возраста и заслуг. А уж неизменный возглас Константина Павловича при моем приходе к ним: «Варенька, посмотри-ка, кто к нам пришел!» – до сих пор звучит у меня в душе. Чакины много читали, часто посещали театр. Бывала и я на музыкальных вечерах в их доме.

При встрече со знакомыми на улице К.П. Чакин неизменно по-старомодному снимал шляпу, низко кланялся: не мог забыть те нормы поведения, которые он впитал с юношеских лет еще в конце прошлого столетия. Был религиозен, носил старые галоши, в руках – большой желтый портфель.

В последние годы жизни Константин Павлович страдал пробелами в памяти, иногда не узнавал кое-кого из близких. Я думаю, что сказались не только возраст, но и неудовлетворенность жизнью из-за невостребованного таланта, из-за несправедливости».

Такова судьба русского интеллигента-инженера, добившегося всего в жизни только за счет своих трудов, но ограбленного революцией и превращенного в полунищего советского чиновника.

Вспоминает Лилия Дербенева: «После нашего отъезда из города мне больше не довелось увидеть К.П. Чакина. Когда я вернулась в Тюмень, мы узнали о кончине нашего друга. Вскоре ушла из жизни и Варвара Алексеевна. Они были похоронены радом на Текутьевском кладбище, недалеко от ограды. Из Свердловска приехала внучка, продала дом и имущество.

Мой папа посадил возле могил дорогих людей куст сирени. Она и сейчас цветет там каждую весну, рядом – несколько берез. К сожалению, исчез металлический крест, от него остались только металлические штыри, но сама могила чудом сохранилась. Тюменцы и не подозревают, что совсем рядом покоятся люди, столь много сделавшие для города. Не пора ли воздать должное их памяти?». В самом деле, почему бы не соорудить мемориальные доски на всех домах, воздвигнутых К.П. Чакиным, в том числе и на тех, где он проживал? Надо обиходить могилу, для начала установить хотя бы табличку «Могила посещается», как это делается в других городах, принять захоронение на госохрану, внести необходимые изменения в административное распоряжение о ликвидации кладбища. Нуждаются в обновлении и реставрации чакинские дома. Так, бывшее ремесленное училище А.И. Текутьева (теперь – географический факультет университета) когда-то имело на центральном ризалите накладной текст «Имени А.И. Текутьева», входное крыльцо с запоминающимся козырьком из кованого железа и с надписью «ТРУ–АИТ–1911»(«Тюменское ремесленное училище А.И. Текутьева, 1911 г.»). Все это утрачено, но восстановить первоначальный облик здания обойдется недорого. Дело за инициативой городских архитекторов, если они всерьез считают себя преемниками добрых традиций. Их долг – облагородить и могилу К.П. Чакина.

Хотелось бы выразить благодарность Тюменскому облархиву и его Тобольскому филиалу за оказанную помощь в поисках материала о К.П. Чакине. Я признателен старейшему жителю Тюмени Садырину Михаилу Александровичу, который, несмотря на преклонный возраст, помог мне найти чакинские дома. Как рассказывал М.А. Садырин, в 1916 году он закончил Александровское реальное училище вместе с сыном К.П. Чакина. Часто бывал у них в доме. В советское время сын, Павел Константинович, работал в Свердловске банковским служащим, отличался веселым и общительным характером. Был женат на дочери британского подданного Джонсона, дом которого напротив театра кукол сохранился до сих пор. Дети и внуки Павла Константиновича Чакина проживают в Екатеринбурге.

Многое в судьбе замечательного тюменского архитектора К.П. Чакина осталось для меня белым пятном, особенно за период с 1920 по 1941 год. Не все его сооружения выявлены. Так, привлеченный к строительству железной дороги Тюмень – Омск в 1911 – 1913 годах, К.П. Чакин ярко проявил себя в проектировании станционных построек. Кое-какие из них удалось разыскать. Есть основания полагать, что их значительно больше, в том числе на протяжении железной дороги по территории Омской области. Нет уверенности, что и в Тюмени все найдено.

УБИЛ КРАСОТУ «ОКЕАН»

В исторической части областного центра с каждым годом становится все меньше и меньше старинных зданий и сооружений, создававших неповторимый облик первого русского города в Сибири. Многие кварталы, находящиеся, к примеру, между улицами Ленина и Республики, Володарского и Герцена. еще каких-то 25 – 35 лет назад выглядели во многом иначе, сохраняя былую красоту. Теперь они производят впечатление одного из югославских городов после артиллерийско-минометного выяснения межнациональных отношений: пожарища, развалины, запустение, разруха, заброшенность и одичание.

О том, что навсегда утрачено и что составляет лишь малую часть потерянного, и пойдет речь ниже.

В конце двадцатых годов исчез старый Благовещенский собор. О соборе много, эмоционально и с горечью писали в местной печати. Не повторяя сказанного, хочу лишь напомнить читателям, что потеряли культура, город и мы вместе с вами. Можно много спорить о том, была ли возможность сохранить собор даже при желании властей: река Тура не пощадила многие дома и улицы города, а не только собор. Несомненно одно: заинтересованности не было, скорее, наоборот, царило злорадство, когда собор на краю обрыва отсчитывал свои последние дни.

А вот перекресток улиц Первомайской и Республики (илл. 160). Когда-то здесь стояли торговые ряды, часовенка, каменные ворота с аркой и Единоверческая церковь – уголок, бывший подлинным украшением города на протяжении многих десятилетий. И что же осталось? Да ничего! Все снесено ради многоэтажной коробки «Океана» да безобразного пустыря-ямы, поросшей бурьяном, лишь недавно засыпанной землей и покрытой асфальтом. Еще в шестидесятые годы здесь стоял уютный ресторан «Сибирь», взорванный в середине июля 1972 года. А теперь на его месте красуются многочисленные ларьки«комки».

Хочется сказать еще об одном здании. Это бывшее сиропитательное заведение на перекрестке улиц Республики и Орджоникидзе, ранее – один из корпусов медицинского института, а сейчас бесхозное. Когда-то в давние времена оно замыкало улицу. Посмотрите (илл. 171), каким был дом в начале века и сравните, какой он сейчас. Огромная разница. Когда-то часть здания занимала церковь. Вместо шести головок с крестами и двух куполов на крыше остались лишь безобразные тумбы, а второй купол вообще исчез. Неужто хотя бы это здание, чудом выжившее, мы не сохраним и не восстановим его первоначальный облик? Или, может, безропотно будем ждать времени, когда сооружение памятной доски с текстом: «Здесь была старая Тюмень...» на территории исторической части города станет единственным напоминанием о тюменской старине?

«ПОБЕДА» НА ПРИСТАНСКОЙ

Есть в Тюмени необычная улица. По счастливому стечению обстоятельств ее название, несмотря на вихрь переименований и беспамятства в первые послереволюционные годы, осталось неизменным до наших дней. Как и сто, и сто пятьдесят лет назад она именуется Пристанской. Это одна из самых коротких улиц города – чуть больше трех кварталов. Когда-то, упираясь в речные причалы, откуда она и получила свое название, Пристанская была самой оживленной улицей. Через нее шли транспортные перевозки, интенсивный поток речных и железнодорожных пассажиров.

Улица уникальна и в другом отношении. Во всех городах, стоящих у реки, отсчет номеров домов ведется, как правило от берега. У Пристанской все наоборот – от города к реке. Создается впечатление, что ее первоначальные устроители сделали все от них зависящее, чтобы впредь никому не пришло бы в голову удлинять или перепланировать улицу. И это им вполне удалось

История улицы весьма интересна. Достаточно упомянуть лишь один малоизвестный факт: с Пристанской началось мощение тюменских магистралей. До сих пор на крутом спуске неподалеку от здания станции Тура после летнего ливня можно видать вымытую водой из-под асфальта каменную брусчатку. Ей более ста лет. Она хранит следы уральской природы и тепло рабочих рук уральских рудокопов Богословского горного округа.

Улица начинается с интересного здания под номером один. Дом уже упоминался в разделе о Масловском взвозе, это двухэтажный деревянный особняк с мезонином М.С. Керженцева, до сих пор радующий взоры прохожих.

До недавнего времени напротив дома Керженцева стояло бесхозное, но когда-то популярное в городе деревянное здание бывшего клуба водников. Судьба этого замечательного для истории Тюмени сооружения печальна: пожар, пепелище и головешки.

Но было иное время, когда этот клуб тюменцы любили. Его выстроили в начале двадцатых годов на месте бывшего здания пересыльной арестантской команды, где содержались кандальники и колодники. Здесь же размещался и пересыльный пункт для регистрации и распределения многочисленных переселенцев, наводнивших Тюмень во второй половине XIX столетия. Можно предположить, что многие из знаменитых ссыльных, в том числе писатель В.Г. Короленко, останавливались в здании арестантской команды.

В начале сороковых годов, накануне войны, в клубе обитали ссыльные из Прибалтики и Молдовы (Бессарабии), а в годы войны дом был отдан под казармы.

С 1945 года здесь разместился кинотеатр. Он получил модное для тех лет название «Победа». Его охотно посещали тюменцы в летние жаркие дни, когда прохлада в просторном зале становилась наградой. Здание украшал роскошный мезонин с вместительным балконом, а на крыше красовалась изящная деревянная башенка со шпилем и с перилами вокруг наблюдательной площадки.

Перед входом в кинотеатр били струи фонтана, стояли уличные скамейки в тени деревьев, благоухали зеленые лужайки, радовали глаз цветочные клумбы. Фонтан был сооружен в тех классических формах, которые остались только в памяти, в отличие от современных так называемых «фонтанов», больше напоминающих недостроенные водокачки.

На снимке, сделанном в 1922 году, как раз запечатлено здание клуба водников (илл. 172).

СГОРЕЛ ДОМ КРАСИНА...

Это печальное событие случилось несколько лет назад в Тюмени на улице Семакова. Буднично, тихо, незаметно, не привлекая особого внимания (ни одна газета не обмолвилась!), точно сгорел не дом, не музей, а обыкновенная поленница дров. Впрочем, сначала, как у нас водится, дом стал бесхозным с заколоченными окнами. А бесхозные и заколоченные сооружения обладают стандартным свойством – они горят, вспомните хотя бы Тобольский драматический театр, или кинотеатр «Победа» в Тюмени. Двухэтажный деревянный дом принадлежал семье Красиных с восьмидесятых годов XIX столетия (илл. 173). Здесь прошли детские годы и начало юности Л.Б. Красина, отсюда он ходил на учебу в Александровское реальное училище, находящееся по соседству, отсюда уехал в Санкт-Петербург. Дом служил людям более века, выдержал несколько войн, революций, перестройку. И только наше «судьбоносное» время не пощадило ветерана.

К Л.Б. Красину (илл. 174) можно относиться по-разному. Официально он – представитель ленинской гвардии, один из активистов РСДРП, член ее ЦК. Нет, однако, никакого сомнения, что Леонид Борисович, уроженец г. Кургана, был выдающимся сибиряком, нашим земляком, украшением истории г. Тюмени.

Кроме всего прочего, он был незаурядным инженером, строил Средне-Сибирскую и Кругобайкальскую железные дороги, и, как уже говорилось, возглавлял сооружение знаменитой электростанции в Баку на Баиловском мысу и ввел ее в строй. Станцию Л.Б. Красин не только добротно построил, но и руководил ее деятельностью. Она продолжает работать до нашего времени – редкий случай долголетия! – и носит имя своего создателя. Нет сомнения, если бы не увлечение революционной деятельностью, Л.Б. Красин стал бы выдающимся деятелем русской техники и промышленности.

Память о знаменитом сибиряке мы, тюменцы, должны сохранить, невзирая на конъюнктурную переоценку значения многих исторических личностей. Для этого осталось немало возможностей у того же краеведческого музея. Не дай Бог потерять мемориальную доску на здании сельхозакадемии. Кстати, сохранилась ли после пожара аналогичная доска с дома Красина, выполненная, в отличие от безликих и однообразных мемориальных досок последних лет, в старом традиционном стиле с соблюдением элементарных художественных требований?

После пожара не мешало бы напомнить надпись на упомянутой доске: «Подлежит охране как всенародное достояние», что звучит сейчас и упреком, и издевкой – понимайте, как хотите. Обидно за державу!

КАЗАЧИЙ КРЕЧЕТ В КОММЕРЧЕСКОМ УЧИЛИЩЕ КОЛОКОЛЬНИКОВЫХ

Народное образование в дореволюционной Тюмени в основном развивалось за счет меценатства богатых купцов. История оставила нам имена Подаруева, Игнатова, Колмогорова, Чукмалдина, Трусова, Текутьева, Колокольниковых – немногих из людей конца XIX начала XX столетий, заботившихся не только о развитии производства, приросте прибыли, но и смотревших далеко вперед, убежденных в том, что с неграмотными исполнителями, не способными к усвоению достижений новейшей техники, они не только проиграют гонку за прибылью, но и разорятся в борьбе с конкурентами. Не ошиблись купцы и в другом. Отдавая себе отчет, что построенные ими школы будут стоять многие и многие десятилетия, войдут и в XX и в последующие века, они надеялись на добрую память о себе в будущих поколениях.

Среди перечисленных имен наибольшее внимание строительству школ и училищ уделяла многочисленная семья И.П. Колокольникова и его наследники. В Тюмени известны три учебных заведения, созданные ими. Среди них – монументальное здание бывшего коммерческого училища, начавшего работать накануне первой мировой войны (начало ул. Луначарского, теперь строительная академия), частная школа на той же улице (Луначарского, 14) и предшественник коммерческого училища под тем же названием – училище по улице Подаруевской (Семакова, 2). Эти здания, исключая последнее, не только хорошо сохранились до сих пор, но и по-прежнему служат или служили просвещению.

Мы расскажем о печальной судьбе одного из этих зданий по улице Семакова, переданного несколько лет назад Тюменскому отделу Сибирского казачьего войска и офицерскому собранию, и по недосмотру сгоревшего сравнительно недавно. Сейчас на его месте высится многоэтажная краснокирпичная громада. Деревянный двухэтажный дом, который можно видеть только на фотографиях и на старинных открытках, имел парадное крылечко, пилястры по углам, необычную форму окон, закругленных в верхней части, и наличники – «надбровные дуги». Солидное здание, когда-то – украшение старого города, непременно останавливало на себе взгляд любого прохожего. Интересен интерьер здания, полностью приспособленный для учебного заведения, с широкими деревянными лестницами и резными перилами, точеными столбами-колоннами, светлыми и просторными комнатами с многочисленными окнами, из которых открывался величественный вид на Заречье и старую часть Тюмени с куполами церквей. Надо отдать должное казакам: выбор места для своей резиденции был необыкновенно удачным...

До пожара этому сооружению минуло более ста лет (илл. 175). Благодаря надежному каменному основанию, сухому месту, пронизываемому всеми ветрами, здание и сейчас могло бы служить людям. У него интересная судьба. Поначалу оно предназначалось для коммерческого училища. Колокольниковы готовили здесь молодежь, главным образом, из среднего сословия, для последующей предпринимательской и технической деятельности.

То ли недостаточные масштабы учебного заведения, то ли соображения пожарной безопасности (что вероятнее всего: деревянное здание для учебного заведения с большим количеством учащихся – это бочка с порохом!), а может, Колокольниковы предвидели скорую и незавидную судьбу здания, стоящего вблизи постоянно обрушивающегося берега реки, но так или иначе в начале века или несколько раньше было принято решение о переводе учащихся в двухэтажную кирпичную частную школу, также принадлежащую семье Колокольниковых, в затюменской части города.

По всей вероятности, ликвидация коммерческого училища в центре города отрицательно сказалась на качестве подготовки коммерсантов для многочисленных предприятий Колокольниковых не только в Тюмени, но и в Омске, Кургане, Екатеринбурге, Перми и на станции Чумляк Южно-Уральской железной дороги. Предприимчивые купцы решились обновить деятельность коммерческого училища на более солидных основах, купили участок земли неподалеку от Троицкого монастыря, не пожалели денег на снос двухэтажного здания гостиничных номеров и на освободившейся площадке в 1910 году заложили монументальное здание нового восьмиклассного коммерческого училища с правами среднего специального учебного заведения, украшающего город и поныне. А пока, не дожидаясь окончания строительства, Колокольниковы в том же году добились у Министерства торговли и промышленности разрешения на открытие подготовительного и первого классов. Учащихся временно разместили в частной квартире.

После освобождения от коммерческого училища дом на Подаруевской улице был продан купчихе Вьюновой. В нем некоторое время размещалась гостиница, пользовавшаяся в городе весьма сомнительной репутацией... Позже, до 1917 года, владение зданием перешло к некоему Попову. В революцию здесь была официально провозглашена советская власть в Тюмени, о чем еще недавно свидетельствовала мемориальная доска на стене здания. В помещении пристроя размещалась вечерняя школа номер 8, а главную часть дома занимал ОСВод (Общество по спасению на водах). Последними его обживали тюменские казаки и офицерство. На стене возле крылечка появилась фирменная доска, извещавшая жителей города о принадлежности здания казакам с непременной атрибутикой – летящим кречетом. Городские власти, очевидно, полагали, что энергичное казачество успешно справится с восстановлением здания, сохранит его для истории и установит на нем памятную доску о былой принадлежности дома к коммерческому образованию, как это недавно и оперативно, в конце 1992 года, казаки сделали по отношению к памяти Ермака. Бережное отношение ко всему тому, что еще сохранилось с прошлых далеких времен, всегда было присуще казачеству. Увы...

Конечно, дальнейшая судьба дома могла оказаться крайне недолговечной и по другой причине, если принять во внимание ненадежность участка берега реки Туры. Лет тридцать назад только один обвал толщи земли мгновенно унес здесь около двадцати метров берега, и угроза дальнейших катастрофических отвалов со временем не уменьшается. В сороковых годах минувшего столетия между бывшим училищем Колокольниковых и рекой проходило начало Серебряковской улицы, теперь – Советской. Вместе с жилыми зданиями этот участок полностью сполз в реку.