Окрыляющая

ГЛАВА 16

Леона с поклоном протянула поднос, от одного вида которого у меня уже начинался нервный тик. Среди пригласительных карточек от местного дворянства действительно лежали длинный бархатный футляр и такой же мешок размером с мою голову. И на фуляре, и на мешке был искусно вышит золотыми нитками вздыбившийся в полёте дракон. Я скривилась.

— Это что за дрянь? Он прислал мне голову виновника погрома?

— Не знаю, ваша светлость. Мешок запечатан. Но думаю, там не голова.

— А что? Бомба замедленного действия? Или сразу какая-нибудь чума?

— Чего? — округлила глаза женщина.

— Чего-чего… — проворчала я. — Ладно. Понадеемся, что до массового терроризма тут еще не доросли…

Вопреки своим же словам письмо я брала относительно спокойно. Разве найдётся дурак, готовый отправить яд недругу в мешке со своим собственным гербом? Если вдруг что-то пойдёт не так — место на плахе обеспечено. В этом отношении законы здесь были более чем строгие. Вот прибить кого-нибудь лишнего на собственной земле, это пожалуйста. А травить втихаря — ни-ни. Моветон, однако. Впрочем, все эти тонкости касались только аристократии. «Низшее сословие» убивали практически без всяких последствий. Хотя наглел мало кто. Кому охота получить вилы в пузо от сорвавшегося с катушек народа?

Раздумывая о параллелях в местной и земной истории, я невнимательно вытащила из футляра письмо.

«Ваша жадность не знает границ! Надеюсь, теперь вы довольны?»

— Довольна? — пробормотала я, не поняв ровным счётом ничего, и взялась за завязки мешка.

Стоило сломать печать, как шнурки разошлись сами собой, и на поднос полноводной рекой хлынули золотые монеты.

— Ого!

Леона не особо удивилась, и я сделала вывод, что уж эта проныра точно догадалась, что за посылочку мне прислали. Весил мешочек с таким содержимым явно немало.

— Прикажете отправить обратно, ваша светлость? — осведомилась она.

— Обратно? — удивилась я. — Жест, конечно, донельзя гордый. Видать, наша ящерица на это и рассчитывала. Только я не гордая. Я практичная. Отнеси казначею. Пусть оприходует как добровольное пожертвование нашего соседа на развитие попорченной им деревни. Кстати, о казначее…

— Старый сидит в подвале и грозит жалобой в гильдию, — тут же доложила Леона.

— Грозит, говоришь, — ухмыльнулась я, поднимаясь. — Ну, пошли, посмотрим.

Бывший казначей действительно грозил. А еще ругался неприличными словами и жаловался на всё подряд, начиная от питания, заканчивая слишком маленькой камерой. С нашей прошлой встречи апломба у него явно прибавилось. Как и румянца на морщинистых щеках, и жирка на талии.

«Это кто же его тут так хорошо обхаживает? — удивилась я, оглядывая разом и тюремный коридор, и тюремщиков. — Это, конечно, не подземелье из мрачного романа, но и не курорт!»

— Вы — избалованная девчонка! — выкрикнул в этот момент старик. — Я не тронул ни одного медяка! Ваше нищее баронство не может приносить такой доход, как вам хочется, а виноватым вы сделали меня! Я буду жаловаться на ваш произвол королю!

— Потише, — поморщилась я. Эхо от истерических воплей оглушало. — Леона, у него правда не нашли ворованное?

— Так и не искали, — развела руками женщина. — Только двери заперли, да и всё.

— Что?! — рявкнула я.

Как ни странно, тот же вопрос возник и у бывшего казначея. Хоть и гораздо тише. Но я услышала. И успела заметить, как дедок слегка побледнел. «Ага… Значит, боится… — сообразила я. — Похоже, думал: «Искали, не нашли. Можно и права покачать». Если бы успел вывезти добычу, не струхнул бы. Где же он спрятал деньги? Точно, спрятал. Кто-то же его подкармливал в надежде на будущие барыши… Может, всё же где-то за стенами? Но тогда он бы не боялся обыска. А он боится. Или не боится, а так… Беспокоится… Значит, деньги в замке, но спрятаны хорошо. Интересно, где?»

— Леона…

— Так вы же не приказывали искать…

— Я не об этом, — отмахнулась я.

Мы отошли в сторону, и минут через пять я уже знала, что бывший казначей по причине своей заносчивости всеобщей любовью не пользовался, из замка почти не выезжал, в любовных связях замечен не был.

«Тогда его комнаты, — решила я. — Больше негде!»

Видимо, о чём-то размышлял и сам воришка. По крайней мере, ожил он одновременно с тем, как я вернулась к решётчатой двери в его камеру.

— Я требую, чтобы вы немедленно осмотрели моё жильё! — выкрикнул он. — И когда вы ничего не найдёте, а вы не найдёте…

— Не найду, потому что хорошо спрятано? — с усмешкой перебила я.

— Что? — сбился с мысли старик. — Нет! Потому что я не вор! У меня там только жалование, честно заработанное…

— Отлично. Вот пойдём и посмотрим, что там у тебя. И где, — хмыкнула я. — Эй, кто-нибудь. Откройте решётку. Он пойдёт с нами. Да смотрите, чтоб не бросился.

— Не бросится, ваша светлость, — пробасил один из стражников, крепко прихватив старика за цепь ручных кандалов. — У меня не забалует.

Я как могла величественно кивнула и первой вышла из подвальной тюрьмы. Хоть тут и было сухо и чисто, сама атмосфера словно давила на душу.

Большая комната, занятая бывшим казначеем, роскошью не блистала. Но и особой скаредности хозяина не демонстрировала. Всё практично, массивно и долговечно.

— Госпожа баронесса, — зашептала Леона. — Уместно ли особе высокого звания…

— Особе высокого звания неуместно позволять себя обворовывать, — оборвала я. — Всё остальное остаётся на усмотрение упомянутой особы. В том числе и желание выслушивать непрошенные советы.

Женщина поняла меня правильно и с поклоном отошла. Я облюбовала высокое кресло с пуфиком для ног и села.

— Начинайте, — кивнула я двум дюжим мужичкам. — Перетряхните каждый ящик. Каждую тряпку. Все бумаги мне сюда. Я с ними сама разберусь.

Говоря это, я незаметно покосилась на бывшего казначея и сразу поняла, что сделала что-то совершенно не то. Старик расслабился, скрестил руки на груди и привалился к косяку с самым независимым видом. Но отступать было некуда: первый сундучок вытащили на середину комнаты и принялись вытряхивать из него какие-то тряпки.

«Чёрт… А ведь гад уверен, что я ничего не найду! — злилась я, откладывая в сторону какие-то пачки писем. — И уверился он в этом именно сейчас! Чёрт! Что же я сделала не так?! Восемь тысяч золотых монет в тряпицу не спрячешь и в подушки не зашьёшь. Хотя… Если в драгоценных камнях… Но где бы он взял эти чёртовы камни?!»

Задумчиво поглядывая на хитрого старика из-под ресниц, пошевелила затёкшими ногами. Он вздрогнул и поспешно отвернулся.

«Теплее! — обрадовалась я. — А если так?»

— Подите сюда! — я поманила мужичков и поднялась.

Бывший казначей снова бросил в мою сторону быстрый взгляд и преувеличенно внимательно принялся разглядывать свой ноготь.

«Точно где-то здесь!»

Но «здесь» ничего кроме кресла и пуфика не было.

— Обивку сорвать, — приказала я, незаметно косясь на старика. По узким губам скользнула едва заметная ухмылка: мимо. — А потом выносите отсюда всю осмотренную мебель. Будем вскрывать полы.

Вот тут я попала в цель. Дедка аж передёрнуло, и он неверяще уставился на меня.

— Ну, что так смотришь, старик? Может, сам скажешь, как тайник открыть? Стоимость ремонта я включу в твой счёт для долговой ямы. А так, может, чуть поменьше окажется.

Полы таки пришлось вскрывать. Хитрый механизм прятался аж в противоположном конце комнаты, и сами мы его не нашли. А бывшего казначея прямо там у двери хватил инфаркт. С минуту он брызгал слюной, призывая на мою голову всевозможные проклятья, а потом схватился за грудь и упал. Местный целитель только развёл руками, заявив, что от переживаний у старика случилась сердечная немочь. В тайнике нашлись восемнадцать тысяч триста монет и внушительный мешочек с драгоценными камнями. Примерно треть от всего того, что лежало в моей сокровищнице.

После того, как золото водворилось в мою кладовую, я долго думала, почему же старик не сбежал с добытым богатством гораздо раньше. Когда я только появилась и дала понять, что обворовывать меня будет не так просто. Но причин я так и не нашла. Были у бывшего казначея возможности. И не одна. Но он ими не воспользовался. То ли не воспринимал меня в серьёз. То ли, что более вероятно, окончательно свихнулся уже просто на владении таким количеством золота и уже не мог воспринимать действительность адекватно. Такой себе Скрудж МакДак местного разлива.

В итоге я просто выбросила идиотскую историю из головы, порадовавшись, что старик умер сам, и мне не пришлось его казнить. Отпускать на все четыре стороны после такого мне и в голову не приходило: меня бы не поняли сами местные.

В общем, совесть моя была чиста, закрома пополнялись, и настроение держалось на радужной отметке. Долго это просто не могло продолжаться. В моем случае ровно до того момента, когда в дверь кабинета в очередной раз постучала Леона.

— Вы позволите, ваша светлость?

— Входи, — расслабилась я, увидев, что знакомого серебряного подноса для корреспонденции с ней нет. — Что, сегодня никаких писем, приглашений и прочей ерунды?

— А вы хотите развеяться на приёме? — оживилась женщина.

— Не хочу! — поспешно открестилась я.

— Тогда никаких.

— Вот и славно.

— Но прибыл служитель. Кроме того, во дворе стоит карета барона Руллона.

— Чья карета? — опешила я. — Ему-то что здесь надо?!

— Слуга передал, что с ответным визитом.

— Тьфу ты, чёрт. А предупреждать об ответных визитах тут не принято?

— Так он и предупреждал. Наверное. Только вы же светскую почту не читаете.

— Теперь у тебя новая обязанность: читать эту чёртову почту и предупреждать о таких вот… Его хоть в гостиную проводили? Или куда там положено?

— Нет. Вы же не велели.

— А сама подумать?! — взвыла я.

— Думать вы тоже не велели.

Я аж задохнулась от такого нахальства, не зная, топать ногами или ржать. Правда ведь, не велела.

— Так… Теперь велю. Барона обиходить со всей приветливостью. Служителя этого его на кухню. Или куда его надо?

— Ну, на кухню было бы непочтительно. Всё-таки слуга Единого, которого вы сами и пригласили.

— Я пригласила?! Когда? — вытаращилась я.

— Когда велели в храме привести всё в порядок и сделать так, как это положено. А в храме должен быть служитель.

Я схватилась за голову.

— Так. Выдать всем ту порцию почтительности, которая им положена. А я — переодеваться!

— Да. Переодеться было бы неплохо, — как ни в чём не бывало закивала невозмутимая Леона. — Мы-то уже привыкли, что вы в портах через раз ходите.

— Холодно в юбке, — буркнула я.

— Угу. У нас на кухне половина баб, на вас насмотревшися, у мужей порты поотбирала. Но перед бароном да служителем лучше бы в платье, я думаю.

— Думать я тебе…

— Да, да, ваша светлость.

— Иди гостями займись, — буркнула я и размашистым шагом рванула в гардеробную.