Окрыляющая

ГЛАВА 8

Алина оказалась настоящей находкой. Она быстро набрала себе среди служанок помошниц, и два дня спустя я уже могла передвигаться по замку, не рискуя ежеминутно снести юбками горящие свечи или грохнутся, запутавшись в собственном подоле. Среди служанок, кстати, нашлись две белошвейки, которые когда-то занимались еще бельём моей матери. С моего разрешения Алина посадила их обучать тонкому искусству шитья молодых девчонок.

Одна Леона осталась недовольна появлением портнихи в замке. Сперва она получила недвусмысленный выговор за саботаж моих приказов. А потом ей пришлось расстаться с частью обязанностей. Присмотревшись к трудолюбивой Алине, я предложила ей остаться в замке насовсем в роли моей кастелянши. Та сперва помялась, а потом призналась, что может переехать только в сопровождении своей престарелой матушки. Решив, что лишний рот среди такого количества народу вряд ли сильно напряжёт мою казну, я дала разрешение и на матушку. Леона заметно злилась, но ключи от бельевой и кладовых с тканями всё же отдала. Надо было видеть её лицо, когда она отцепляла их от огромной связки, которую гордо таскала на поясе с тех пор как изгнали бывшего управляющего.

А ведь до этого ей пришлось ещё раз наступить на горло своему самоуправству. Пожалуй, до сих пор это была моя самая эпичная битва за собственную власть. Дико звучит, ведь сражаться мне пришлось с собственной экономкой. Но вы бы видели эту экономку тогда!

— Ваша светлость! Это решительно невозможно! — грудь Леоны вздымалась в праведном возмущении как кузнечные мехи.

— Почему? — кое-как сдержав рвущийся с языка мат, спросила я. Разговор катился по кругу уже в третий раз.

— Высокородной даме не пристало лично встречаться с… с сапожником! Это дурной тон!

— Ты, кажется, позволила себе повысить на меня голос, — наконец не выдержала я. — И уже не в первый раз. Это ли не пример дурного тона?!

— Простите, госпожа баронесса, — тут же сдала назад Леона. — Но мной движет только забота о вашем добром имени и репутации вашего рода…

— О репутации своего рода я позабочусь сама. Пока же меня интересует забота о моих ногах!

— Я приму за честь лично передать все ваши пожелания мастеру. Но высокородной даме встречаться сапожником — это…

Разговор опять покатился по кругу. Ни объяснения, что я хочу, чтобы мастер снял мерку лично, ни демонстрация мозоли, которую мне натёрли неудобные туфли, женщину не убедили. В конце концов, потеряв всякое терпение, я просто рявкнула на неё в лучших традициях фильмов про тёмное средневековье. И тут же поняла, что с этого и надо было начинать. Поклонившись с видом оскорблённой невинности, Леона сообщила, что исполнит любой мой приказ.

С сапожником я встретилась буквально через полтора часа. Оказалось, что дядька живёт в посёлке сразу за замковыми стенами. Остаток дня пришлось убить на то, чтобы объяснить ему разницу между левой и правой ногой. Причём большую часть времени он трясся от страха и то и дело поминал Леону.

Вспомнив об этом, я уже в который раз подумала, что нахальную тётку, то и дело пытающуюся мной манипулировать, надо гнать и как можно скорее. Однако заменить её всё ещё было некем, а сама я слишком плохо знала доставшееся в наследство хозяйство, чтобы полностью взять бразды правления в свои руки. Но я над этим работала. В поте лица и чернильных пятнах на пальцах.

Тихонько ругнувшись, я отбросила перо, которое, задумавшись, вертела в руках, и недовольно уставилась на испачканные руки: «Мало того, что мне приходится разбираться в этой доисторической бухгалтерии, где сам чёрт ногу сломит! Так еще и ручки нормальной нет!»

Местная финансовая грамотность действительно оставляла желать много лучшего. Я возилась с толстыми потрёпанными книгами уже которую неделю, но так и не поняла, сколько прилипло к чужим загребущим ручонкам баронских денег. В том, что обязательно прилипло, я даже не сомневалась. Проследить по наличным записям, что откуда пришло и куда ушло, было практически невозможно.

«Эх… Где нормальная бухгалтерская отчётность? Дебет-кредит, и всё понятно!» — проворчала я себе под нос, с тоской посмотрев на заляпанный чернилами список на листе серой бумаги. С его помощью я уже второй час пыталась проследить, куда же девались десять возов какой-то ягоды, взятые у арендаторов осенью прошлого года. Ну, не могла же я в самом деле принять на веру «гниль два воза, поклёв птицами восемь возов», как это значилось в книге! Тем более, что пресловутые возы то и дело всплывали в каких-то взаиморасчётах уже после гнилого поклёва.

Обозлившись, я схватилась за верёвку звонка:

— Казначея ко мне! Живо!

Сунувшегося на зов лакея как ветром сдуло, а я откинулась на спинку кресла и стала сосредоточенно считать вдохи и выдохи, пытаясь успокоиться. Получалось плохо. Совсем не получалось, если честно. Управление баронством оказалось вовсе не таким простым делом, как я вообразила, начитавшись в прошлой жизни бытового фэнтези. Не зря бабуля его так не любила.

Бредовая система записи доходов и расходов, словно специально созданная для воров и казнокрадов, была только вишенкой на торте. Все прочие сферы жизни тоже покрывал толстый слой… Шоколада, скажем так. Одну окраину баронства вытоптал дракон со своими дружками. На другой раскинулось скалистое плато. Некогда там были серебряные шахты, но сейчас в них никто не работал. Почему, я так и не поняла. Да что там. Я даже не могла понять, почему вроде бы одинаковые пахотные земли, занятые арендаторами, приносят совершенно разный доход.

«Может, правда замуж выйти, — тоскливо подумала я. — И пусть муж это болото разгребает!»

В дверь осторожно постучали.

— Войдите! — рявкнула я, обозлённая собственными пораженческими мыслями.

В комнате появился молодой парень лет двадцати в тёмном основательно потёртом камзоле. Я приподняла брови: это ещё кто?

— Доброго дня, госпожа баронесса, — низко поклонился он.

— Доброго, — отозвалась я, всё еще выжидая. Мало ли кого принесло. Вышвырнешь, не разобравшись, а это окажется посланец какого-нибудь нищего, но безумно заносчивого соседа. Разбирайся потом с кровной местью и судом по защите чести и достоинства. Такие нюансы учитель этикета вколачивал в мою несчастную голову ежедневно, и кое-каких успехов всё же достиг.

— Чем могу служить? — снова поклонился парень, не дождавшись от меня ничего более содержательного.

— Вы мне? — опешила я.

— Вы велели позвать казначея? — осторожно уточнил он.

— Хотите меня убедить, что вы — это он? Тогда поделитесь рецептом мгновенного омоложения.

— Шутить изволите, госпожа баронесса, — с заметным облегчением улыбнулся парень. — Я только помощник. Но господин Бриказамааль болен, потому не может прийти на ваш зов. Но я знаком с делами и готов ответить на все ваши вопросы.

— Вот оно что, — протянула я, подивившись, как легко с его губ слетела зубодробильная фамилия дедули. Сама я до сих пор была не способна её не то что выговорить, а даже запомнить. — Что ж. Так даже лучше. Объясните мне, какие птицы умудрились склевать восемь возов ягоды.

— Какой ягоды? — щёки парня слегка порозовели.

— Да хоть вот этой, — ткнула пальцем в нужную строчку я.

К счастью, врать он мне не стал. Прямо признался, что чёртовы телеги попросту забыли на заднем дворе, а когда вспомнили, то выяснилось, что учитывать уже нечего. Возы и те птицы склевали… В общем, всё понятно. И тем не менее помощник казначея произвёл на меня вполне приятное впечатление. Несколько раз я проверяла его на мелочах, но все проверки он прошёл. Да и вообще выглядел прилично. Особенно на фоне своего патрона, отнюдь не спешившего вводить в курс дела свою госпожу.

— Это отвратительно, — буркнула я, демонстративно отодвигая книгу с записями.

— Что вы имеете в виду, госпожа баронесса? — забеспокоился парень.

— Разгильдяйство и вредительство, — отрезала я, испытывающее глядя на собеседника. — И воровство. Что вы на меня так смотрите, Жак? Вы, как я убедилась, умеете считать.

Парень снова вспыхнул и отвёл взгляд, пробормотав что-то вроде: «А я что мог сделать?»

— А если я дам вам возможность сделать? — прищурилась я.

— Господин казначей будет недоволен, — качнул головой он. — Мне еще двенадцать лет учиться, прежде чем я бляху получу. Может быть.

— Да? И чему же вы ещё должны научиться?

— Ну…

— Научитесь вести дела по — моему, и никакая бляха вам не понадобится, чтобы стать баронским казначеем, — твёрдо проговорила я.

— Баронским ка…

— Именно. С соответствующим жалованием.

— По-вашему, это как? — подался вперёд парень.

— А вот как, — отозвалась я и вкратце объяснила потенциальному казначею обычную систему бухучёта с двойной записью.

Нормальную в моём понимании. Парень же слушал мои выкладки, как откровение. К счастью, он оказался сообразительным и схватывал буквально на лету.

— Вот, — закончив объяснения, я пододвинула вперёд учётную книгу. — Перепиши по — моему. А я посмотрю. Получится — станешь моим казначеем.

— Я всё сделаю! — парень ухватился за предоставленный шанс мёртвой хваткой. — Не беспокойтесь, госпожа баронесса!

— Посмотрим… — уронила я. — Но имей в виду: не болтать, не врать и не воровать. Узнаю, а я обязательно узнаю, и ты пожалеешь о том дне, когда научился считать. Если что-то украдено, сгнило по недосмотру и так далее, то так и пиши. Это уже будет моя забота.

— Я всё пересчитаю! — закивал он. — До последнего колоска.

— Посмотрим, — повторила я, жестом указав на дверь.

Я ничем не рисковала. Сгоряча я начала было это делать самостоятельно. Но не учла, сколько еще всего свалится на мою голову. Мне банально не хватало времени. Но кое-что сделать всё же успела, и теперь могла легко проверить как честность, так и понятливость потенциального финансиста. «Но если он не облажается, то проблема с нелояльным казначеем будет решена, — потёрла ладошки я. — А там и с ленивыми арендаторами разберёмся. И драконов от топографического кретинизма вылечим, что бы по чужим землям не топтались… Нет… С замужеством можно пока погодить…»

Хмыкнув, я поднялась и отправилась отмывать руки от чернил. Меня ждала очередная примерка.