Оленья кавалерия или смерть от кота своего...

Глава 22 Мозаика фактов из истории первопроходцев

Сибирские воеводы XVII века не получали жалования. То есть все «служилые люди» (городовые казаки, стрельцы, подьячие и т. п.), находившиеся под их началом, жалование от государства получали, и деньгами, и хлебом. А сам воевода был, как в том анекдоте — «выдали пистолет и крутись, как хочешь». При том государство ещё и строго запрещало сибирским воеводам заниматься какой — либо коммерцией и торговлей!

Понятно, что в сибирских далях эти государственные требования нарушались — воеводы и приторговывали втихую, и с купцами тайно дела вели и вообще пускались во все тяжкие. Понятно, что ещё большим источником воеводских доходов была коррупция и перегибы при сборе «ясака», налога мехами. Но в любом случае — воеводская коммерция была абсолютно незаконна, а налоговые перегибы имели пределы, ибо вели к жалобам и бунтам «ясачных инородцев», что считалось страшным косяком в воеводской службе. При этом жалования, напомню, воевода не получает!

И вот в таких условиях, у первых русских воевод Сибири XVII века оставался только один легальный способ обогащения — «объясачивание» новых инородцев на новых землях! Ибо трофеи при завоевании новых территорий, они же награбленная добыча — это святое… Плюс обязательные денежные награды от царя за «приискание» новых «землиц».

Теперь понятно, какой была одна из главных причин того что сибирские первопроходцы столь активно бежали «встречь солнцу», всего за век освоив шесть тысяч вёрст от Урала до Камчатки?..

То есть прямой материальный интерес идти «встречь солнцу» в Сибири XVII века был абсолютно у всех, снизу доверху — от последнего «охочего казака» до царского воеводы, предусмотрительно лишённого царём жалования.

Яркий пример тому — первая русская попытка присоединить к России берега Амура. Помимо жажды «охочих казаков» и самого Ерофея Хабарова разжиться добычей, там был и прямой материальный интерес якутского воеводы Дмитрия Францбекова («православного ливонского немца из рыцарских людей» — по определению документов тех лет, ведь изначально он не Францбеков, а Fahrensbach). Именно Францбеков из личных средств внёс основную сумму денег — 2900 рублей — на снаряжение экспедиции Хабарова, с условием, что тот вернёт всё потом в полуторном размере. Хабарову даже пришлось написать завещание, что всё его имущество в случае смерти отходит воеводе Францбекову.

Любопытно, что официальными свидетелями и гарантами заключения такой сделки по личным «инвестициям» царского воеводы в завоевание Амура стали священники Якутска — «черный поп» Перфилий и «белый поп» Стефан…

Уходивший на Амур отряд Хабарова лишь на треть состоял из «служилых людей» (военных на официальной службе государству), основную массу составляли «охочие казаки», то есть не связанные с госслужбой добровольцы — «покрученники» и «своеуженники». Первые — это те, кто нанимался в «промысловую ватагу» первопроходцев за счёт средств атамана — нанимателя, в данном случае Хабарова, получая от нанимателя снаряжение и паёк в походе. А «своеуженники» это нечто типа миноритарных акционеров — воины, присоединившиеся к «промысловой ватаге» сибирских конкистадоров со своим оружием и на собственные средства.

При том некоторые «своеуженники» могли иметь собственных «покрученников» (что оформлялось отдельными договорами — «покрутными записями» на языке XVII века). Обычно «покрута» составлялась сроком на три года, и «покрученник» по договору обязывался отдавать две трети своей добычи нанимателю. Вот такая своеобразная корпоративная культура русских первопроходцев.

Как видим, московские цари понимали толк в психологии, а нашей истории есть чем красиво ответить всяким заморским каперам и флибустьерам…

Если применить западноевропейские понятия, то амурский конкистадор Ерофей Хабаров был именно капером — так как получил от якутского воеводы «Наказную память», официальный государственный документ, сибирский вариант каперского патента, этакую смесь лицензии и должностной инструкции по «проведыванию новых землиц неясачных людей и приведение их под высокую государеву руку».

На русском языке XVII века государственное разрешение на прямое насилие в целях завоевания и подчинения новых земель звучало красиво — «Ратным обычаем и всякими мерами промышлять над иноземцами».

Правды ради, «Наказная память» для всех первопроходцев всегда требовала изначально предлагать иноземцам мирное подчинение — «Говорить с ними ласково и смирно, чтобы они были под государевой высокою рукою в ясачном холопстве навеки…»

Понятно, что в большинстве случаев «ласково и смирно» не работало, и всё шло «ратным обычаем». Однако в условиях первобытной войны всех против всех, царившей в Сибири до прихода русских, нередко встречались и те аборигены, которые предпочитали «высокую руку» царя и «ясачное холопство» в обмен на защиту от более агрессивных соседей по тайге и тундре…

1–е поколение, Максим Перфильев. Родился еще при Иване Грозном, в молодости в 1600 году участвовал в основании Мангазеи (на севере современного Ямало — Ненецккого округа), в 1618 году основал Енисейский острог (ныне в Красноярском крае). Бел среди первых русских, оказавшихся на берегах Лены. В 1631 году основал Братский острог, дальний предшественник города Братска (Иркутской области). В 1638 году одним из первых, пройдя вверх по Вилюю, оказался к востоку от Байкала, где первым собрал первые смутные сведения об Амуре.

Благополучно умер своей смертью в чине стрелецкого сотника. Царским милостям не помешало даже официальное двоеженство первопроходца — при живой первой жене, оставшейся далеко на западе, венчался со второй супругой за взятку в 10 руб. Дело разбирали высшие церковные власти, но поскольку двоеженец на следствие попасть не мог по уважительной причине — воевал на реке Тунгуске с «немирными тунгусами» — то махнули рукой…

2–е поколение, Иван Максимович Перфильев. Был «прикащиком», а затем первым воеводой Иркутского острога. В 1667 и 1675 году возглавлял посольство к монгольским князьям, договариваясь в т. ч. о проходе русских посланников и торговых караванов в Китай.

3–е поколение.

Василий Иванович Перфильев, в начале XVIIIвека возглавлял Удинский острог (будущий Улан — Удэ, столица Бурятии).

Евстафий («Остафей» — в документах тех лет) Иванович Перфильев, командовал несколькими забайкальскими острогами, в 1692 году, как гласит документ той эпохи, «послан был за море в Албазин с казной оружейной и с порохом и свинцом…» Море тут имеется в виду особенное — Байкал.

Три поколения одной семьи освоили пространство от восточного Урала до верхнего Амура.

Площадь Чукотского автономного округа больше площади Франции — 737 и 640 тыс. кв. км. соответственно. К началу XVIII века на Чукотке проживало порядка 10–12, максимум 15 тыс. человек — всех этносов, полов и возрастов. А население Франции к тому времени превышает 20 миллионов. Т. е. более чем в тысячу раз больше на заметно меньшей территории…

Но бог с ней, с Францией — посмотрим, например, на «империю» ацтеков. Площадь подконтрольных ацтекам территорий как раз примерно равна площади Чукотки, но население — по разным оценкам от 5 до 15 миллионов (против 15 тыс. на Чукотке)…

Это всё к чему? А к тому, что с точки зрения Западной Европы и с точки зрения конкистадоров, русские первопроходцы действовали в почти безлюдной пустыне. Вопросы куда более холодного климата и т. п. оставим пока в стороне…

Вот мало кто пробовал, но все слышали про шведский сюрстрёмминг — квашеную сельдь. А вот, между прочим, на Камчатке эпохи первопроходцев такой «юрстрёмминг» был основной пищей, только делался не из сельди, а из лососевых рыб. Соли у аборигенов Камчатки до XVIIIвека не было, а вот рыбы при той плотности населения (около 20 тыс. человек обоих полов и всех возрастов на весь огромный Камчатский полуостров) было выше крыши. Рыба была основной пищей ительменов, добавками шли дикорастущие травы и ягоды. Изредка — плоды охоты в тайге. Но главное — именно рыба.

Малую часть рыбы вялили — ведь это довольно трудоёмкий процесс, требующий навесов от дождя, костров и прочих хлопот. А большую часть богатого рыбного улова квасили в ямах, выложенных травой и засыпанных землёй. Как и рыбу, точно так же вялили или квасили красную икру. Был и особый камчатский деликатес — икринки, высушенные в стебельках сладкой травы, местной разновидности борщевика. При ядовитых листьях и внешней кожуре, очищенный стебель камчатского борщевика не даёт ожогов, а наоборот имеет сладковатый вкус… Именно из него позже казаки гнали первую камчатскую водку.

Но вернёмся к квашенной рыбе… Запах забродившей рыбы не трудно представить. По записям Владимира Атласова, атамана первопроходцев, даже привычные ко всему казаки с трудом только «по нужде» могли вытерпеть аромат «изнывшей» рыбы. При том сами аборигены Камчатки этот свой «сюрстроминг» предпочитали есть в виде похлёбки — перекисшую рыбную массу разбавляли водой, слегка подогревали и хлебали тёпленькой…

1681 год, август. «Роспись ясырям в Анадырском остроге…» — то есть акт сдачи — приёмки аборигенных обитателей первого русского поселения на Чукотке по состоянию на момент принятия командования острогом от казачьего десятника Ивана Потапова к сотнику Ивану Курбатову:

«У сына боярского у Родиона Кобелева ясырь (т. е. пленница) крещеная коряцкого роду именем Софьица… У старца Федосея коряцкого роду девка некрещеная Манька, да чюхочья роду (т. е. чукчанка) Матрешка некрещеная ж, да корятцкого ж роду девка Белянка, да с ним же живут промышленых людей дети крещеные Лупа да Оничка да сестра их Оришка, а чьи они дети, того он Федосей сказал не ведает, а ведает де про то мать их, умершего промышленого человека Онашки Максимова жена венчанная Харитинка… У десятника казачья у Ивана Потапова три ясыря корятцкого роду, а имяна тем ясырям — Обросинья (т. е. Ефросинья) да Анница да Окулинка…

У казаков: у Ивашка Ондреева ясырь омотцкого роду крещеная именем Каптелинка (Капитолина?); у Назарка Максимова ясырь чюванского роду крещеная Анисьица, купленая не крепосная (т. е. не захваченная в бою); у Васьки Игнатьева жена венчанная чюванского роду Домница, а была де она преж сего у казака у Данилка Хренова и отдал де ее Домницу за него Василья замуж он Данилко; у Давыдка Павлова жена корятцкого роду крещеная именем Паросковьица; у Васьки Сухарева ясырь корятцкого роду; у Сидорка Иванова ясырь чюхочья роду погромная, живет в работницах; у Офонасья Ондреева ясырь корятцкого роду некрещеная.

У промышленых людей: у Мороза Малафеева жена венчанная крещеная Анаульского роду именем Устиньца, а была де она неясачных юкагирей; у Фомы Семенова жена венчанная анаульского роду крещеная именем Устьиньица погромная (погромная — т. е. захваченная в бою); у Панька Лаврентиева ясырь ходынского роду крещеная именем Настасьица; у Максимка Турсука ясырь чюванского роду крещеная именем Анница; у Кирилка Степанова жена венчанная крещеная именем Феклица анаульского роду неясачных юкагирей; у Ивашка Фомина жена венчанная крещеная именем Катеринка чюхочья роду; у Ветошки Кирилова ясырь ходынского роду именем Феклица, а живет де она Феклица у него Ветошки волею, а она де Феклица крещена; у Савки Васильева ясырь некрещеная именем Лекочи ходынского роду.

У умершего казака Михайла ясырь крещеная именем Татьяница; казачья ясырь Гаврилка Важенина крещеная именем Марьица ясачных юкагирей Нижнего Колымского зимовья; у Проньки Голово ясырь корятцкого роду некрещеная Етвага; Чюванокого роду ясырь умершего казака Микитки Кондратьева крещеная куплена, а живет де она ныне на воле, а преж сего де жила она по крепосте у казака у Давытка Павлова.

Олешки Платонова мать крещеная ясырь именем Василиска анаульского роду ясачных юкагирей… у Пашка Леонтьева ясырь некрещеная чюванского роду и чюванского роду ясырь вольная крещеная именем Палашка…»

P.S. То есть весь острог забит юкагирскими, корякскими и чукотскими «Покахонтас» и все казаки на аборигенках переженились, есть уже даже общее второе поколение («Олешки Платонова мать крещеная ясырь именем Василиска анаульского роду ясачных юкагирей…»)

При этом термин «ясырь» — изначально пленница, холопка — используется, фактически, как синоним постоянной сожительницы. Но при этом немало и «жён венчанных» — при том такие жёны родом из всех окружающих племен: юкагиров, коряков, чуванцев и даже относительно далёких «немирных» чукчей.

Первые 17 лет эпопеи русских первопроходцев на Камчатке, помимо перманентной войны с аборигенами за ясак, это постоянная война казаков друг с другом. Прямо открытая война, едва ли не с осадой казачьих острогов казаками же!..

После убийства подчинёнными атамана Атласова там 10 лет постоянно колобродят минимум две-три соперничающих группы первопроходцев, а счёт убитым «прикащикам», т. е. назначенным от государства должностным лицам, приближается к дюжине. И это при том что самих первопроходцев за все те годы на Камчатке побывало сотни три максимум, а еще пара сотен полегла по пути, так и не дойдя до полуострова…

Но вообще ситуация понятна.

Во — первых, слишком далеко от ближайшей власти, Камчатка тогда совершенно как другая планета.

Во — вторых, на этой планете — Камчатке от обилия ценностей (счёт соболиного ясака на тысячи шкур ежегодно, т. е. цена вопроса сотни млн. долларов если на современные деньги) у казаков просто сносило крышу.

И в — третьих, сами казаки — первопроходцы это очень специфический контингент, по сравнению с которым наши криминальные братки 90–х годов это интеллигентнейшие хипстеры…

Хотя пара интеллигентов XVII века, т. е. грамотных и начитанных, там была, но убивали не хуже прочих)) От одного даже сохранились собственноручные записи на бересте ягодным соком… Он же написал в Москву многословное объяснение за что убили камчатского первопокорителя Атласова — в переводе на современный язык, за плохое поведение и сожжённую лисью шкуру… Словом, очччень колоритные были люди.

P.S. Читатели как-то задали мне вопрос: Пресловутый «соболиный ясак» с Камчатки во времена казаков-первопроходцев реально можно было отправлять лишь в Россию? Никак осваивавших Японию португальцев и всяких прочих голландцев на своих «торговых кораблях самовывозом» там и тогда не было? Получается, что кто бы из «конкурирующих фирм» не «успевал первым» в сборе ясака, каналы его транспортировки и последующей реализации были все равно одни и те же? Или нет?

Вопрос интересный и важный, и вот ответ на него:

«Соболиный ясак» с Камчатки во времена казаков — первопроходцев (первая четверть XVIII века) реально можно было отправлять лишь только в Россию! Точнее даже в Россию в виде Анадырского острога на Чукотке!!! и то лишь раз в 3–4 года в силу логистики — и из — за природы, и из — за «немирных коряков», которые на путях туда и обратно тогда убили примерно половину покорителей Камчатки…

А больше ясак (реально в те годы чудовищно огромный, если брать ту пушнину по московским ценам) сплавлять было никуда:

1) Западноевропейцы в ту эпоху в эти (условно в эти, на 700–800 км южнее) края заплыли достоверно лишь один раз в истории — голландец Де Фриз в середине XVII века, и потом появятся вновь только в самом конце XVIII столетия.

2) Японцы туда сами не плавали, лишь 3–4 раза за век их заносило туда тайфунами и их сразу убивали — грабили ушлые айны.

3) Доплыть от Камчатки до Японии на байдарках это как сегодня построить в гараже ракету, способную долететь до Луны…

Так что альтернатив не было, но собственно и желаний не было у казаков срулить от России «налево» — лишь один раз нечто такое мелькнуло в следственном деле Козыревского (который там единственный, как внук православного шляхтича из под Орши, мог нечто такое подумать хотя б в теории…)

И получается что да: у государства Российского имелась уникальная ситуация — кто бы из тех конкурентов на Камчатке не победил, всё одно ясак отправлял государю… Т. е. такая вооруженная и смертельная конкуренция — типа как если б у нас 2–3 налоговых инспекции убивали бы друг друга за право отправить собранный в области налог в федеральный бюджет))).

А в силу конкуренции и регулярных доносов друг на друга, этот ясак платили еще и полностью и даже с перебором (типа вот положенный ясак + личные подарки царю от правильных пацанов). При том еще конкуренты хвастались учётом — т. е. мы сегодня, спустя три века, при желании по годам можем посчитать кол — во того камчатского ясака, вплоть до рваных шкурок. И вплоть до двух шкур каланов, по всем законам дисциплинированно уплаченных Перу I в качестве налога за две колоды игральных карт, имевшихся в ту эпоху на Камчатке…

Если верить жалобам казаков — первопроходцев самому царю, то в 1711 году на Камчатке 4,266 грамма табака стоили как средний дом в Москве.

Продавца за такие цены казаки в итоге убили…

Чтобы бытие первопроходцев на Камчатке не показалось ужас — ужас и полной беспросветностью, опишем, так сказать, светлые стороны покорения полуострова. Что такое Камчатка? — это в основном очень специфические племена ительменов (всю специфику надо описывать отдельно). Что такое ительмены в главном? — это торжество толерантности и сексуальной свободы, до которого мы, кажется, и в нашем XXI веке ещё не доросли…

Вот из описаний, сделанных академическими русскими немцами, по поводу семейно — сексуальных обычаев ительменов по личным наблюдениям на Камчатке всего одним поколением позднее первопроходцев:

«Жених совершенно не интересуется, была ли его невеста девственной или нет. Напротив, он доволен, если раньше брака она основательно была развращена другими: таких невест женихи считают более опытными. Если в прежние времена камчадалы, бывало, выдавали за кого — нибудь девственницу, то это вызывало неудовольствие жениха, и он бранил тещу за то, что она плохо и глупо воспитала свою дочь, так как последняя настолько неопытна в любовных делах, что ему пришлось предварительно наставлять ее в них. Ввиду этого девушки обучались сначала разным бесстыдствам у опытных мастериц этого дела и вознаграждали их за уроки. Для того же, чтобы избавиться от подобных гнусных упреков, матери невест еще в нежном возрасте расширяли у девочек половые органы пальцами, разрушали их девственную плеву, и с малых лет обучали супружескому делу…»

Т.е. представьте, попадаете Вы из довольно пуританского общества (а по сравнению с ительменами не то что русские той эпохи, но даже все иные племена Дальнего Востока выглядят пуританами), короче попадаете Вы из пуританского общества, да ещё и после года воздержания по дороге (когда роман возможен только с самкой оленя) в общество с процветающими и профессиональными школами, пардон, минета и прочих сексуальных искусств… При том не просто попадаете, а становитесь хозяином такой «школы минета»…

Опять же из дотошных описаний академических немцев по поводу камчатских нравов начала XVIII века:

«У каждого казака, помимо жены, было по 10, 20 и 30 девушек-наложниц или рабынь, которыми они пользовались. Если он проигрывал какую-нибудь в карты, новый хозяин немедленно насиловал ее в кабаке; таким образом, у нее, бывало, в один вечер сменялось три — четыре хозяина, и она должна была каждому из них тут же отдаваться. Девушкам это доставляло, по — видимому, удовольствие. Если же хозяин не трогал ее, то она от него убегала или сама себя умерщвляла. Ни один казак не живет с одною только своею женою, но находится в связи со всякими женщинами, которые, в свою очередь, живут со всяким, кто им попадается…»

Мне одному кажется, что тут у автора сего описания, Георга Стеллера, адъюнкта натуральной истории и ботаники Петербургской академии наук, через искреннее осуждение добропорядочного бюргера и сухость академического изложения таки явно сквозит и немного мужской зависти?..

Короче, не всё так плохо было на Камчатке эпохи первопроходцев — если Вы не попали в 60–70–80 % откинувшихся плохой или очень плохой смертью, то у Вас был шанс нехило разбогатеть и познать многие радости бренной жизни…

P.S. Читатели как — то задали вопрос: а как у ительменских красавиц обстояло дело с баней и личной гигиеной?

Ответ: Судя по тому же Стеллеру очень даже хорошо — он как очевидец с немецкой педантичностью описывает ительменский «тампакс» из природных материалов и ительменские специальные трусы для периода месячных… Развитая женская цивилизация!

«В дому у него кистенями шурмовали и нагло ножами махали…» — из донесения камчатского начальства от июня 1713 года.

Вот до этого документа не знал глагол «шурмовать». Проверил: в документах первопроходцев он относится именно к кистеню. Но вообще встречается от поморских говоров до украино — польских диалектов, от «шурмовать копьём» до «шурмовать на коне» (джигитовать).

Ну и конечно нравится официальная формулировка «нагло ножами махать», не просто махать, а именно «нагло»…

Летом 1713 года казаки неудачно воевали с «авачинскими мужиками», т. е. ительменами, жившими на тихоокеанском берегу Камчатки. Так вот на стороне «авачинских мужиков» сражался некий Семён, он не только стрелял в казаков из ружья, но и, цитирую документ того года: «Бранил служилых людей всякую непотребную матерную бранью…»

Поскольку дело было важное, то быстро выяснили что Семён, это абориген, бывший «пятидесятника Микифора Мартемьянова дворовой человек», успевший не только креститься, но и научиться пользоваться ружьём и даже, как видим, материться не без успеха.

Ещё одна яркая деталь, характерная для эпохи русских первопроходцев — это широкое участие в их отрядах… нерусских. Нерусских вольных и невольных союзников.

Например, в походных войсках Красноярского острога XVII века всегда 30–40 % оставляют «подгородние татары» (местные племена «аринцев», «ястынцев» и «качинцев» — первые два это кеты, а третьи это хакасы).

Так же, например, уже позднее, в начале XVIII века, в воюющих с чукчами русских отрядах от трети до большинства постоянно составляют якуты, юкагиры, коряки…

Но на «сибирской службе» русских царей не только местные аборигены. Как пример: в 1684 году на Енисее среди 43 «детей боярских» как минимум 15 (свыше трети!) имеют «польское» происхождение. «Польское» беру в кавычки, потому что это не столько поляки, сколько «литвины» — как в XVII века в Сибири именовали всех пленных из Речи Посполитой, в основном с территории современных Белоруссии и Украины. Эти военнопленные, оказавшись за много тысяч вёрст к Востоку, начинали вполне верой и правдой служить русскому царю. Многие оседали в сибирских острогах, заводили семьи, и их потомки становились уже вполне русскими «детьми боярскими» и «служилыми казаками».

Более того, в сибирских острогах XVII века на русской службе замечен даже один почти настоящий француз — франкоязычный выходец из Брабанта! В документах тех лет он именуется «Савва Француженин». В Москву попал в качестве дипкурьера от Морица Оранского где — то около 1610 года. В самый разгар Смуты «француженин» по неизвестным нам причинам задержался на Руси, а в 1615 году, опять же по неизвестным причинам, был сослан в Сибирь.

Ссылка его, правда, была вполне выгодной для государства — «француженин» явно был толковым командиром, к тому же грамотным (хотя и только по — французски, все свои челобитные из Сибири в Москву писал именно на этом языке). Поэтому в ссылке его записали в «дети боярские» Тобольска и положили пличное жалование — 17 рублей в год (минимум в 3 раза больше обычного оклада рядового «служилого» в Сибири).

У «француженина» спустя полтора десятилетия сибирской службы был конфликт с тобольским воеводой, похоже связанный с поиском драгметаллов в Сибири. В 1638 году Савва из Брабанта числился на службе в Кузнецком остроге (ныне г. Новокузнецк Кемеровской обл.)

К счастью историки — профессионалы до сих пор выкапывают перлы из архивных дел эпохи первопроходцев XVII века:

«Фетка Василив Пизда на тое бою был и тебе, государю, служил, бился явственно…»

«Данилко Федосиев государю служил, бился явственно, на бою ранен в муде…»

«Ссыльной человек Ивашка Жидовин, сидит в тюрьме в татинном деле, что он с государевым пашенным крестьянином Силкою Семеновум крал лав у пешего казака у Ивашка Мыльника, и в той татьбе Ивашка Жидовин пытан один некрепко, а с пытки в той татьбе винился, а в иных татьбах не винился…»

«В роспросе поп Леонтей сказал: говорил де я Власу Старкову, мы де к тебе придем со крестом Христа славить, и он де Влас противо тово говорил мне, а я де иду противо креста с таиными уды, и в тое де поры ему, Власу, пятидесятник Микифор Смирного говорил, лутче бы де ты, Влас, уста свои калом замазал, а не ж бы ты такие непристоиные речи говорил…»

P.S. «Бився явственно» — это, кстати, стандартная формулировка в документах XVII века о непосредственном участии в бою. Ну а если нам известен первопроходец Пянда (первооткрыватель реки Лены), то отчего б и Пизде не быть… Ну а в последней цитате лихой первопроходец Влас Старков естественно крыл попа со крестом не «таинными уды», а матом, наверняка всем нам известным — подозреваю, там было нечто в стиле «на х…ю вертел». Впрочем, едва ли Влас был воинствующим атеистом, скорее просто был лихим и пьяным.

Всё же как колоритен русский язык XVII века. Вот просто несколько кусков, произвольно надёрганных из документов первопроходцев конца того столетия и самого начала петровских времён:

«Им дело заобыклое и здешние порядки в достаток знают».

«А естли умирять их войною, надобно к Анадырскимъ служилымъ и промышленнымъ людемъ и къ ясачнымъ Юкагирямъ въ прибавку 50 человекъ добрыхъ, къ воинскому делу заобыклыхъ».

«А въ Анадырскомъ по нынешней годъ Богомъ хранимою помощщю мирно и немятежно».

«За что можешь получить отъ Господа Бога мздовоздаяние, а отъ Великого Государя по своей верной услуге многую предъ своею братьею милость».

«А которые служилые люди на Камчатку реку пойдутъ и въ чемъ учнутъ быть противны, или непослушны, и станутъ играть и какимъ воровствомъ промышлять, и начальнымъ людемъ, которые съ ними посланы будутъ, техъ служилыхъ людей отъ воровства ихъ унимать и за ослушание и за воровство чинить имъ наказанье, смотря по вине, которые надлежать, бить кнутомъ и батоги; а которые смертные казни будутъ достойны, и такихъ велено, за далнымъ растояниемъ, не описываяся къ великому государю къ Москве, въ Якуцке казнить».

«И домогатца всякими мерами, чтобъ учинить съ Японскимъ государствомъ межъ русскими людми торги не малые, какия у Китайцовъ съ русскими людми бываютъ торги…»

«Дошелъ я въ Анадырской острогъ съ великою нуждою, потому что нововерстанные служилые люди въ дороге неискусны и непоспешны, и рыбный кормъ имъ не за обыкность, многие въ дороге за скорбно и обезножили, и впредь имъ далее итить невозможно».

«И будучи мы въ посылкахъ и походахъ, холодъ и голодъ смертной себе принимали, свинецъ и порохъ на свои пожитинки ценою дорогою, по 10 и по 15 лисицъ фунтъ, покупали, и подъ иноземскими острожки отъ немирныхъ иноземцовъ изранены на смерть бывали, и нашу братью многихъ служилыхъ людей въ те годы прибили».

«Сажали насъ рабовъ твоихъ за то въ омулку и въ заклепные железа заковывали и морили тёмною голодною смертию».

«И не допустя до острогу, стакавщися въ потай отъ насъ, служилые и промышленные люди въ пути на дороге его Осипа зарезали, а мы рабы твои про ту ихъ злую думу не ведали».

«А отъ выдачи денежного жалованья скуповъ съ насъ брать ему не велено».

P.S. Вот ведь всё понятно и спустя три с лишним века. Пожалуй, только термин «скуп» требует пояснений — это то, что мы сегодня именуем откат. Т. е. откатов с выдачи боевых не брать