Он почти изменил мiр (Acting president) (СИ)

Глава 9. Тайная власть

САСШ, Нью-Йорк, Центральный парк, утро 20 июня 1920 г.

Сэр Вильям Вайсман любил приходить в Центральный парк с утра, когда здесь даже в уик-энд было немного народа. Хорошо одетый белый джентльмен читающий газету не привлекал к себе внимания. Даже если кто-то подсаживался на его скамейку и начинал с ним говорить, эта беседа не вызывала никакого подозрения или интереса, впрочем, как и отсутствие этой беседы.

Скоро шесть лет, как в самом начале Великой войны он перешел с должности председателя «Enders Trust» в королевскую кавалерию, а вскоре в военную разведку. Окрепшая за годы войны служба из отдельных отделов слилась в Ми-5 и Ми-6. От последней он руководил созданным им же «Отделом V» отвечавшим за безопасность Британской короны в Северной Америке.

Не выезжая из Соединённых штатов кавалер «Ордена Бани» 10-й уже в роду «белых мужчин» Вильям Вайсман успел послужить короне и в её делах в Индии, и в Мексике и даже в России. Впрочем, последнее предприятие было наименее удачным. Его компаньон Сидней Райли не справился с организацией заговора против нового царя и был тем повешен. Как и многие верные Англии люди. Даже женщины. Ещё большему числу пришлось бежать из этой ужасной варварской России. Страны упорно не хотевшей установления над ней просвещенного правления и с радостью принявшую посконный суррогат Свободы — «освобождение» от безжалостного царя Михаила. Многим не принявшим этой подмены и не желавшим умирать «за Царя, за Родину, за Веру» и прочие местные замшелые традиции бежала из страны. Пришлось даже договариваться о высылке из России нужных людей, сидевших под арестом.

С индусами у него вышло более удачно. И нет его вины в том, что Британия проиграла очередную войну Афганистану! За которым опять же стояла эта ненавистная Россия. Страна, которую его дед контр-адмирал тоже Вильям Вайсман, но ещё 8-й баронет и Рыцарь большого креста Ордена Бани видел в 1856 году через жерла своих корабельных пушек. Прав был лорд Палмерстон: «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет!» Тяжело не только ему— тяжело его любимой Англии.

После провала в России на его страну обрушились злоключения. Русские и итальянцы забрали себе все плоды военной «недопобеды». Они с Райли работали чтобы обещанное России даже при разгроме Германии русским не досталось. Но Германия устояла, а русские и итальянцы утащили себе не только обещанное Сайксом и Пико, но и куски предназначенные Великобритании. Теперь же и урезанный Ирак уплывал от британцев к русским, как ранее уплыли от развалившейся Австро-Венгрии Буковина и Западная Галиция. Русские сильны и жестоки. Он знал это от деда и от тех бежавших от московского царя из России и Галиции борцов, к судьбам которых он проявил интерес. И он знал, что у Михаила II длинные руки. Очень нужного сейчас Вильяму перебежчика Шкуру, судя по отчеты нью-йоркской полиции, русский нож в гроб уложил.

Вильям был уверен, что за волнениями по всей Империи, как и за смертью Георга V стоит кузен почившего короля Михаил Романов. Русский монарх самоназвался ещё и Ромейским и посчитал что имеет право за смерть матери мстить. И похоже за ним признали это право. Потому потонувших от взрыва на яхте Шиффов и Кунов списали на анархистов. Вайсман рассчитывал войти в партнеры этого банка, но что сменивший почивших Эжен Даниель из венских Ротшильдов не спешил его приглашать.

Полковник Вайсман видел русского царя на переговорах в Стокгольме. От Михаила исходила медвежьи суровое обаяние и колоссальная мощь. Вильям понял, что это Враг. Враг экзистенциальный. Враг не его уровня. Но он и не пойдет на открытый бой. Он будет служить своей стране и, при любой возможности, стране Михаила вредить.

С той поездки уже два года прошло. Но вчерашнее интервью президента Вудро Вильсона «Нью-Йорк ворлд» и речь его вице-президента Маршалла в Бруклинской военно-морской верфи всколыхнула в нем ту холодную злобу которую он испытал в Стокгольме. Президент, вице-президент как чуть ранее государственный секретарь САСШ Колби в последние недели высказались за независимость Ирландии. Полковник Вайсман считал, что его долг — это предотвратить.

Сегодня за чтением местной прессы и доставленного из Мичигана субботнего международного еженедельника Форда «Dearborn Independent», он обдумывал как лучше поступить. Как же всё-таки наивен Генри Форд! Прежде чем такое печатать мог бы у него — Вильямам Вайсмана или Эдварда Хауса справить кто и как действительно управляет миром. С Эдвардом, кстати, стоило бы срочно поговорить.

САСШ, Нью-Йорк, Грамерси, Ирвинг-Плейс, 52. 20 июня 1920 г.

Прошедшая суббота выдалась длинной. Сначала он задержался в «Хили», потом пришлось ожидать ответной шифровки. Получив её пришлось задержаться уже для своего на неё ответа. Семичасовая разница во времени не чувствуется, когда ты неспешно плывешь в след за Солнцем. Энель привык по Солнцу жить. Введение Государем в сентябрь 1918 года поясного времени прошло без него. Он уже был в Египте. Там же, как и в Санкт-Петербурге время в Стране Пирамид совпадало с цареградским. А в Москве на Кавказе или родной Орловщине где было на час больше Скарятину с той поры побывать не удалось.

В Штатах перешли на поясное время недавно, в том же восемнадцатом. До этого в каждом городе было своё время, только железные дороги определили четыре разделившие временные страну зоны. Перемещаясь поездом из Детройта, он перевел часы на час вперед: с центрального времени на время восточного побережья. Так же как сейчас делают, перемещаясь из Питера в Первопрестольную. Энель не отметил неудобства или большой от прежнего обычая разницы.

Но вот для общения с Центром через полмира семь часов были заметны. Приходилось тратить сутки на отправку и получение сообщений. А ведь совсем недавно жили без телеграфа и радио. Тогда и неделя казалась небольшим сроком. Но человек привыкает к хорошему, и Михаил уж размышлял что было бы хорошо если бы можно было связаться в любой момент и не учитывать все эти сложности с отражением атмосферой радиосигнала. Впрочем, он мистик и не сильно разбирается в физике, а для мистика скорость общения умыкает радость созерцания.

Вот и сейчас Энель чувствовал беспокойство. Вчера он вечерним сеансом живописал всё о Нине. Потом отметился в Национальном клубе искусств, спросив о планах на сегодня и, более для проформы, не было ли для него сообщений. В свой номер в «Никербокер» от вернулся за час до полуночи. Нина спала в своей комнате, и он не стал её будить. Встал сегодня он тоже рано. Ему нужно было в порту проследить за погрузкой «пойманных им» кугуаров. Четвероногих, а не прямоходящих.

Порт место людное и с утра удачливый егермейстер успел много пообщаться. Грузчики, портовые служащие и моряки восхищались и выспрашивали о подробностях удачной охоты на висконсийскую пуму. После порта нужно многое с себя смыть. Потому к привычным одиннадцати Михаил был в своей квартирке на Ирвинг-плейс. Он принял душ. Традиционно сварил кофе. Включил радио.

"Станция Хайбридж", в подражании «Радио Царьград» первым ставшему приглашать в прямое вещание знаменитостей, вело прямое интервью с Манди Тэлботом. «Известный романист» недавно вернувшийся из поездки в Палестину и Египет бойко рассказывал о близких сердцу Михаила странах. Повествование скакало от арабо-иудейских противоречий, до величия Пирамид и встречи с американской судьёй Международного трибунала в Бейруте Генри Моргентау. Но обсуждение любого вопроса неизбежно скатывалося к новому роману Тэлбота.

Его "Оружие богов" вышло в начале недели. Книга продолжала начатый романом "Меч Искандера" цикл о Дике Энтони из Аррана, шотландце, сражающемся с русскими в Иране. На этот раз события книги развивались в Палестине, Египте, России и Индии. Манди убедительно намекал что книга имеет реальные источники. «Интересно, будет почитать, — подумал Энель, — ведь и я участник событий». Тэлбот распалился и стал искренне утверждать, что появившееся в «Оружии богов» древнее тайное общество «Девяти неизвестных» действительно существуют. Как и девять книг этого общества. Манди настаивал, что минимум четыре из них хранились до Великой войны в русской Самаре, а потом были перевезены в знаменитую Сухаревскую башню московского Кремля. И именно на обладании этими книгами основаны внезапные успехи России. А русский царь Михаил — один из их хранителей. Энель улыбнулся — американский писатель как минимум не знал русской столицы.

Настало время связи. Михаил уже без сожаления перешел на нужную радиоволну.

ЦЕНТР

ЮСТИНИАНУ

БЕРЕГИТЕ ПТИЦУ

АРЧИБАЛЬД.

Решение наверху похоже не принято. Финальная точка — значит связь в это же время завтра. Ему надо присмотреть за Ниной. И им пока лучше меньше показываться на улицах вместе.

«The Dearborn Independent», САСШ, Мичиган 19.06.1920 г.

«Антисемитизм — появится ли он в Соединённых Штатах?»

Любой, кто пишет эссе, чтобы обсудить еврейский вопрос в Соединенных Штатах или где-либо еще, должен быть полностью готов к тому, что его сочтут антисемитом, выражаясь высокопарным языком, или, выражаясь низкопробным языком, травителем евреев…

Антисемитизм почти в любой форме неизбежно придет в Соединенные Штаты; действительно, можно сказать, что он здесь сейчас и был здесь долгое время…

Если он будет неправильно обозначен сейчас, Соединенные Штаты не смогут осуществить в нем ту трансформацию, которая была произведена в отношении стольких других идей, которые прибыли сюда в своем путешествии по всему земному шару…

В некоторых частях мира в разное время — это чувство ненависти выливалось в убийственное насилие, которое вызывало, как любое массовое физическое насилие, ужас и негодование человечества…

Евреи обычно объясняют их проявлением религиозных предрассудков, а язычники — восстанием против экономического ига, которое евреи сплели для народа. Это удивительный факт, что для возьмем одну страну: районы России, где антисемитское насилие было наиболее заметным, являются наиболее процветающими районами, действительно настолько процветающими, и процветание — это, несомненно, связано с еврейской предприимчивостью…

Совершенно бессмысленно опровергать это утверждение. Это подтверждается снова и снова людьми, которые отправились в Россию, полные негодования по поводу отношения русских к евреям, как это отношение представлено в англо-саксонской прессе, и которые вернулись домой с новым пониманием причины этих вспышек, хотя и не оправдывая ей их характер…

В других странах мира можно сказать, что неприкрытая вражда к евреям имеет экономическую основу… Что касается религиозных предрассудков, которые евреи, как правило, охотнее всего поддерживают, то можно с уверенностью сказать, что в Соединенных Штатах их не существует. Тем не менее, в это обвинение адресуют американцам еврейские писатели так же свободно, как это приписывается русским.

В Палестине, где евреи проживали дольше всего и где они сейчас находятся в большом количестве, антисемитизм является острым и четко выраженным. Выдворение евреев из Ромеи и поощрение переселения их из России ведут здесь только к ожесточению межнациональной ненависти…

Великобритании из-за сравнительно небольшого числа евреев на Британских островах и их коалиции с правящим классом это скорее чувство, чем движение… В Соединенных штатах это не так определенно, но проявляется в беспокойстве, сомнениях, ощутимых трениях между традициями.

В пострадавшей Польше, где евреи, по слухам, были лишены всего во время войны, сотни людей ежедневно приходят в консульство, чтобы договориться об их переезде сюда. И наши представители в Польше, наши полицейские силы, как и подваренный полякам Америкой король Иероним Бонапарт только способствуют этому…

Этот факт знаменателен. Несмотря на их репутацию страдая и бедствуя, они способны преодолевать огромные расстояния и настаивать на том, чтобы приехать. Ни один другой человек не имеет финансовой возможности путешествовать в таком количестве. Но евреи имеют. Легко будет заметить, что они не являются объектами благотворительности. Они смогли удержаться на плаву во время шторма, который погубил других людей.

Они могут приветствовать Америку; у них будут свои собственные мысли о большинстве Американского народа. Мысли и чувства, вынесенные из векового их соседства с народом польским, который и ранее их не любил, а теперь старается раздеть уезжающих до нитки, обвиняя в том, что бегущие евреи «не хотят платить за свободу Польши».

… Каждая идея, правившая Европой, претерпела трансформацию, когда была пересажена в Америку. Так было с идеей Свободы, идеей Правительства, идеей Войны. Так будет и с идеи антисемитизма. Вся проблема сосредоточится здесь, и, если мы будем мудры и не будем уклоняться от нее, она найдет свое решение здесь.

Недавно еврейский писатель сказал: “Еврейство сегодня в значительной степени означает американское Еврейство. Все бывшие еврейские центры были разрушены во время войны и перенесены в Америку.” После того как русский пантократор и итальянский император открыли евреям дорогу в Палестину, уничтожив при этом бывшие ранее в их странах ограничения и поощряя к иммиграции, я всё больше этому писателю верю. Ведь большинство евреев России и Италии, равно как и Польши, предпочитают не пустынные камни древнего Сиона, а плодородные сады и футуристические города Америки. Нам не трудно их понять, ведь и мы при случае сделали бы тот же выбор.

Потому проблема будет нашей, независимо от того, выберем мы ее или нет.

САСШ, Нью-Йорк, Особняк Б. Баруха, 20.06.1920 г.

Братья давно не собирались все вместе. То уезжал в Вашингтон Герман, то плавал в Константинополь Сайлинг. Случалось, что и Бернард разъезжал по делам или был с семьёй в своём поместье Хабкоу в Южной Каролине. Но чаще всего отсутствовал Хартвиг. В выходные, да в будни жизнь актёра более упорядочена чем у врача или финансиста. Но сегодня спектаклей нет и Хартвиг в кругу семью. Впрочем, и сейчас он предпочитает женское общество мужской беседе.

— Герман, так ты считаешь, что интервью президента подложно? — спросил старшего брата Сайлинг.

— Да, Сайли, я осматривал Вильсона перед Днем флага. А корреспондент пишет, что общался в прошедший вторник. Только чудо могло помочь президенту поправится за пару дней.

— Так может и случилось чудо? — пошутил Бернард.

— Нет, Берни. Я готов поверить, что у него улучшилась речь и что он встал. Но после нескольких месяцев лежания у него чудовищная атрофия. Вудро бы может на пару минут и постоял, но, «преодолеть три ступеньки» самостоятельно… — Герман развел руками.

— Похоже этот Сэйболд большой фантазер. Впрочем, статья «Нью Йорк Уорлд» вовремя оживила биржу», — сказав, Бернард отхлебнул содовой.

— Мы еще вернёмся к прессе. Но обстановка в Белом доме тревожная. — отметил Сайлинг.

— Чем же? Фамилия или личные качества президента раньше вроде не мешали нашим предприятиям. — спросил брата Герман.

— Брат, в Белом доме всё остановилось. И очень не вовремя, — ответил Сайлинг.

— Наш Клуб дал определённые обязательства императору Второго Рима. Наше слово уже само по себе основание исполнить всё в срок. Не говоря уже о том, что, это очень доходные обязательства и очень привлекательные перспективы.

— Сайли, вы на Мраморном острове заседали прямо как «мировое правительство». Успел почитать что пишет о «заговоре еврейских банкиров» в своем Международном еженедельнике Генри Форд?

— Что-то новое? После того как пять лет назад этот пацифист сказал, что "За всеми войнами стоят международные финансисты. Это то, что называется международным еврейством: немецкие евреи, французские евреи, английские евреи, американские евреи. Я считаю, что во всех этих странах, кроме нашей, еврейский финансист является высшим… здесь еврей представляет угрозу", что-то изменилось? — встречно спросил Сайлинг.

— Представь себе, брат, да! Он нашел что и в Штатах еврейские банкиры теперь угроза. Вот послушай.

Бернард открыл субботнюю «Деборн Индепендент» и зачитал:

«… не является антисемитизмом утверждение о том, что подозрение распространяется в каждой столице цивилизации, и ряд важных людей уверены, что в мире действует план контроля над миром, и не путем территориальных захватов, не путем военной агрессии, ни с помощью правительственных подчинение, даже не по экономическим соображениям-контроль в научном смысле, но посредством контроля над механизмом торговли и обмена. Это не антисемитизм, чтобы сказать это, ни представить доказательства, подтверждающие это, ни привести доказательства этого. Те, кто мог бы лучше всего опровергнуть это, если бы это было неправдой, — это сами международные евреи, но они этого не доказали.

Когда-нибудь может появиться прозорливый еврей, который увидит, что обещания, дарованные Древнему народу, не должны быть выполнены методами Ротшильда…»

На фото: Эжен Ротшильд

Фамилия «Ротшильд» вызвала общую улыбку. Удачно взлетавший с компаньонами на яхте покойный Шифф позволил Бернарду и Моргану славно растрясти «Куна и Лееба». Старый железнодорожный спор те проиграли подчистую. Ничего личного — только бизнес. Упомянутым Ротшильдам пришлось срочно спасать свой филиал и присылать на сбережение оставшегося Эжена Даниэла из Австрии. Банк, пусть потрёпанный они спасли, но события выбили их из кандидатов в высшую лигу. А вот Михаил Романов стал тогда рассматриваться как кандидат. Форд окончательно губил свои шансы, и без того гипотетические, сейчас, публикуя статью за статьёй, но шанс подняться на следующую ступень сохраняли ещё и стоящие за стариком Рокфеллером.

— Как врач могу сказать, что у Генри Форда фобия опасно прогрессирует, — с улыбкой сказал Герман.

— Более чем, брат, он уже решает, как лучше поступить с нами!

Ответив Бернард продолжил: «Евреи не будут уничтожены; им также не будет позволено поддерживать иго, которое они так искусно навязали обществу. Они являются бенефициарами системы, которая сама изменится и вынудит их использовать другие, более высокие устройства, чтобы оправдать свое надлежащее место в мире».

— Ну вижу он ещё в своем уме и не собирается нас умертвить, — статья начинала веселить и Германа.

— И в семитах он явно разбирается не лучше, чем в инвестициях и банковском деле, хорошо если еврея от араба отличит, — отметил после затяжки Сайлинг.

— Он чистоплюй, хоть и невежда, но за ним могут прийти те, кто будут не только говорить, — сказал Бернарда глядя прямо на братьев.

— Так что ты предлагаешь делать?

— С кем, Сайли? С Фордом иди Президентом?

— Да с обоими, Берни.

— Проще всего спрятать иголку в стогу. Потому Форд пусть пока пишет свои «разоблачения». Они его полностью дискредитируют. Президенту же надо срочно помочь полностью сосредоточится на лечении, — завершил Бернард.

САСШ, Нью-Йорк, Таймс-сквер, 42-я западная улица, 142, Отель «Khickerbocker». 20 июня 1920 г.

В этот раз Скарятин успел в отель к ужину. Поднявшись в номер, он не застал спустившейся, как сказал портье, буквально пять минут назад на диннер Нины. Михаил быстро оглядел её сегодняшние и вчерашние покупки. Нина была экономна, но знала толк в вещах. Пользуясь её отлучкой, он проверил и другие её вещи. Посмотрел немногочисленные письма. Эта часть его работы ему была неприятна. Но в ЭСЕД истину, что на охоте не бывает постыдного или каких-то, мелочей вбивали крепко. При чём количество ног или наличие перьев и крыльев у дичи не было для этого правила исключением.

Осматривал он быстро, не оставляя примет своего присутствий. Подозрительного замечено не было. Через десять минут он, сменим костюм, уже сам спускался в ресторан отеля. Нина сидела одна за столом, и что-то пила в ожидании заказа.

— Bonjour Ninel! — сказал он, подойдя к столу

— Comment vas-tu Michael! — ответила Нина

Они продолжили на французском. В отеле их знают, как мистера и миссис Смитс из Нидерландов. Нина знала пять европейских языков, но голландский не входил в их число.

— Консьерж сказал, что ты был ночью, но я не встретила тебя, —

— Извини, сердце моё, много дел. Вчера задержался в клубе, а утром надо было в Порт. Ты спала, и я не стал тебя будить, —

Подошел официант. Михаил сделал заказ. Нина указала официанту на пустой бокал и попросила принести ещё. Тот кивнул и удалился.

Нина была очаровательна. За прошедшие дни её голодная бледность ушла. Вместо въедливого дорожного нафталина первого дня она, обнимая тонкими аристократическими пальчиками широкий винный бокал, наполняла мир «Любимыми духами императрицы».

— Что ты такое пьёшь? — спросил Скарятин

— Мартини.

— Вермут?

— Коктейль. Такой готовят его только здесь. Попробуй.

— Сладкий?

— Терпкий, можжевеловый как ты любишь.

— Я уже заказал «Коллинз». Он тоже с дженивером, а он по сути тоже можжевеловый джин.

Нина, из-за бокала умилительно состроила глазки. Что она с ним делает?

— Ну как хочешь.

Они помолчали. Как раз принесли заказ. За поздним обедом говорили обо всем и ни о чём. «Коллинз», заказанный Энелем для поддержания своего голландского образа своей горчинкой опустошил от дневных проблем его голову.

Они поднялись в номер. Михаил пропустил Нину в дверь. «Любимые духи императрицы» проплыли всего паре сантиметров от его носа.

— Зайди ко мне. — сказал он вдохнув. — Мне есть что тебе показать.

Нина кажется удивилась и прошла в его комнату.

Михаил достал из саквояжа переданные вчера Бехметевым документ и протянул их Нине.

— Возьми. Это выданные в консульстве документы на твой с Александром развод. С заверенным переводом на английский.

Нина, подавшись к нему приняла бумаги. Мельком посмотрев она отбросила их на комод. Стремглав она обняла, и поцеловала Мишеля. Ноги его стали ватными, и он стал оседать. Его попытка отстраниться была пресечена самым решительным образом:

— Я теперь свободная женщина!

Эх, дочери Евы, что вы с нами делаете! Куда уже до вашей тайной власти финансистам и королям, священникам и полчищам «Девяти неизвестным»?!

На фото: Нина Крузенштерн