Она дана ему свыше

Глава 11

«Нет-нет-нет! Где была моя голова в тот момент, когда я не увернулась от его поцелуя?» — корила себя Мадлен, одновременно и по-детски улыбаясь в полной эйфории новых чувств и ощущений.

Она должна была вырваться из пленяющего желания приблизиться к нему как можно теснее! Но она не могла противиться тому, что чувствовала. Ее тянуло к Джеку так же, как его тянуло к ней. Они были точно магниты, стремящиеся навстречу друг к другу.

Мадлен стала рабой своих грез. Его теплый нежный поцелуй окрылил ее настолько, что она могла взмыть в небо, нежиться в воздушных облаках. Мадлен чувствовала себя легче перышка. Она поглаживала свои губы, которые все еще были горячи. Мадлен не была мастером поцелуев и никогда в этом не разбиралась. Хотя в пятнадцать лет ее чмокнул в губы мальчик, который каждое воскресенье посещал с ними церковь. Но это было совсем не то, что сейчас. Надо отдать должное Джеку: целоваться он умел и с чувством! Безудержное счастье переполняло ее изнутри. Но была одна мрачная тень, которая затмевала ее радость.

Социальное положение. Оно не было равным. Мадлен находилась внизу лестницы, тогда как Джек был наверху. Они в любом случае не смогут быть вместе. Это сильно ударит по положению Джека и немало заденет Миранду. Мадлен не сможет рисковать ее будущим.

— Мадлен! Я все еще здесь. — Броуди расставил руки по бокам и смотрел на нее с очевидной сердитостью. — Значит, вы женитесь?

Мадлен поднялась с земли и начала складывать шаль.

— Нет, — скупо ответила она.

Мадлен знала, какими упреками он сейчас ее закидает. Сказать о том, что они не собираются жениться, тогда как он видел их целующимися, все равно, что зайти в клетку к тигру и закрыть ее, выбросив ключ.

— Как это? Ты что… Ты стала его любовницей?! До чего ты докатилась!

Мадлен выпрямилась и полоснула его возмущенным взглядом.

— Все не так! Я просто забылась, Броуди. Это больше не повторится. Я никогда не лягу с мужчиной в постель, не будучи с ним обвенчанной. Это против моих правил.

В глазах Броуди нескрываемо отражались сомнения. Он ей не верил, однако Мадлен была тверда в своих словах. Ни на минуту она не допускала даже мысли о том, чтобы стать чьей-то любовницей или даже содержанкой. Она не позволит себе потерять голову и совершить это прегрешение.

— Мадлен, — снисходительным голосом говорил Броуди, — пока ты не наделала ошибок, возвращайся обратно. Я ведь твой друг, ты знаешь меня с детства. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Я люблю тебя.

Мадлен подошла к нему, немного наклонив голову.

— Я знаю, Броуди. Но я уже говорила, что домой я не вернусь. Я не оставлю Миранду, она нуждается в моей помощи.

Его ноздри расширились. Он презренно не спускал с нее глаз.

— Все из-за Миранды, да? Или из-за него?

Мадлен молчаливо нахмурила лоб. Наверное, раньше она определенно ответила бы, что из-за Миранды. Ведь до какого-то времени так и было. Теперь же Мадлен знает точно, что она не может уйти и из-за Джека в том числе.

— Я тебе удивляюсь! Он ведь атеист, Мадлен. Как ты можешь быть с ним?

— Ты что, был здесь с самого начала и все слышал? — поразилась она.

— Его гневные крики были слышны за милю отсюда. И я слышал, как он кричал, что не верит в Бога. Мадлен, ты…

— Так, — Мадлен подняла ладонь, решив покончить с этим, — хватит, Броуди. Во-первых, это не твое дело. Я понимаю твое беспокойство за меня, но это мой выбор. Я так решила и буду продолжать работать здесь. Во-вторых, я не вернусь домой. Перестань приходить сюда и уговаривать вернуться. Когда придет время, я сама покину это место и приду домой. В-третьих, если мы все еще друзья, то больше не заводи разговор о его милости и особенно о наших с ним взаимоотношениях.

Броуди только открывал и закрывал рот. Мадлен была рада, что ему не нашлось вставить слово.

— А сейчас я должна идти. Скоро Миранда проснется, я должна помочь ей с подготовкой к балу. — Мадлен пошла в сторону замка.

Броуди схватил ее за запястье, отчего Мадлен бросило в страх.

— А как же наше венчание? — Он спросил это тоном человека, которого буквально сейчас бросали у алтаря.

Настала неловкая пауза. Мадлен опустила глаза.

— Ты всегда был для меня хорошим другом, Броуди. Прощай. — Она выцепила свою руку и быстрыми шагами стремилась удалиться от него.

Вдогонку он кричал ей:

— Ты его любишь?!

Мадлен была готова расплакаться. Сантименты по рухнувшей дружбе больно ранили ее. Они с Броуди были друзьями с детства. Помимо воскресных служений она помогала ему с организацией работы и праздников в церкви, Броуди не раз выручал ее, помогал доносить до дома продукты и другие тяжелые вещи. И его чувства к ней все портили. Мадлен не желала, чтобы Броуди влюбился в нее. Но это случилось, и больше они не смогут дружить, как раньше. Все теперь переменилось.

Она четко осознавала свои чувства к Джеку. Они вторглись в ее жизнь так же внезапно, как возникает песчаная буря, сметая все на своем пути. Чуть больше недели ему хватило, чтобы проникнуть в ее сердце. Мадлен увидела Джека, стоящего на крыльце у черного входа, и она поняла, что влюбилась в него.

Спустя день их навестил Марк. Этот «ценитель природы» вынудил его пройтись вокруг дома. Джек не хотел идти, но Марк непоколебимо настоял.

— Тебе надо чаще бывать на свежем воздухе. Рана не затянется сама по себе.

— Она уже затянулась, — буркнул Джек.

Марк прыснул.

— Ну да! Не лги мне. Или ты думаешь, она стала бы у тебя ныть просто так в Блайнд-хаусе?

Джек удивленно вскинул на него голову.

— Кто тебе рассказал?

— Гарри, конечно.

— Ну конечно! — досадно воскликнул Джек. — Как же быстро здесь распространяются новости.

— Кстати о новостях, — подметил Марк, сорвав с земли колокольчик и втянув в себя его запах, — мы стали потихоньку распространять информацию о твоей истории, так что будь готов. Если ты все еще держишь Миранду в неведении, то самое время ей рассказать.

Джек ответил долгим вздохом. Они вышли на холм. Возвышаясь над полями, они видели, как Миранда мечтательно лежала на животе, а Кевин копался в траве, с насекомыми — предположил Джек. Мадлен читала им книгу.

— Есть ли уже какие-нибудь мнения? Я про комиссование, — задал вопрос Джек.

Марк потер шею.

— В Лондоне не все поверили в то, что ты вернулся из-за тяжелого ранения. Они считают, будто это выдумка из-за того, что об этом стало поздно известно. — Он спешно добавил: — Хотя большинство расценивают твое возвращение как героя, едва не истекшего кровью по дороге домой.

Джек поджал губы, выждав, он спросил:

— Те, кто не верят, насколько влиятельны в обществе?

Марк не спешил с ответом, но потом все же сказал:

— Не очень. Несколько виконтов, они не имеют особого веса, но… — Марк молчал, пока Джек не подтолкнул его твердым взглядом к продолжению. — Среди них есть маркиз Дроэда. У него в руках сосредоточено немалое влияние.

Джек выругался про себя. Прослыть трусом и потерять таким образом честь — хуже публичной казни. И самым угнетающим было то, что это не правда. Если он будет опозорен, Джек сам расковыряет свой шрам и позволит себе истечь кровью.

— Он не утверждает против тебя ничего конкретного, но зарождает сомнения среди остальных. В первую очередь среди своих прихвостней, — закончил Марк. Он вгляделся в него, словно увидел третий глаз. — Ты плохо спишь?

— После смерти Криса не очень. — Джек приуныл.

Марк громко воскликнул:

— Да у тебя вон какие синяки! Надеюсь, тебя не тревожит чувство вины?

«Каждую ночь» — подумал Джек, но не успел ничего ответить.

Кевин взобрался к ним на холм, обняв длинные ноги Джека. Он в свою очередь тоже некрепко прижал его к себе.

— Здравствуйте, дядя Марк, — поздоровался Кевин.

Марк, согнув ноги, в улыбке опустился к нему.

— Это что у тебя? — Он кивнул на деревяшку, подвязанную на ремне Кевина.

— Мой меч, — с гордостью сказал он. — Хотите, я одолжу вам его?

— Зачем же? У меня вроде нет неприятелей. По крайней мере, тех, кого я был бы готов проткнуть мечом. — Марк хохотнул.

Серьезность, с какой Кевин поглядел на него, привлекла внимание Джека.

— Защищать Мадлен.

Джек догадался, к чему шел разговор. А Марк с подозрением перевел взгляд с Кевина на него.

— От кого нужно защищать Мадлен? — спросил Марк у Кевина.

Мальчик был обескуражен его вопросом, словно он спросил: «Что такое яблоко?»

— От священника! Он хотел вчера увести Мадлен.

Марк насупился.

— Ты уверен, Кевин? Может, тебе показалось?

— Нет! — Его задел недоверие взрослого. — Я видел из окна своей комнаты. Он держал ее за руку и пытался увести.

Марк смотрел на Джека, ожидая объяснений. Дождавшись, когда унесся Кевин, Джек рассказал ему про Броуди.

— Надо же! Священник? — не верил Марк.

— Сын викария, — поправил Джек. — Она поговорила с ним и, кажется, он ушел. Надеюсь, на этот раз насовсем.

Джек понял причину, по которой Броуди ушел от них так легко. Он видел их поцелуй. Джек непроизвольно облизнул губы, вспомнив ее сладкий медовый вкус.

Джек наблюдал за ней. Миранда, увидев их, помахала им рукой. Обернувшись, Мадлен озарилась яркой улыбкой.

Типичная картина умиротворенной жизни. Видя своих близких счастливыми на лугу в солнечный теплый день, его душа пребывала в покое. Джек был рад, что они наслаждались повседневными деньками, не зная тягот и невзгод. И Мадлен выглядела счастливой. Но, к сожалению, это не его стезя. Джек прекрасно знал, где ему место. И оно никак не связано со здешним, но точно противоположно ему.

— Я не удивлен, что сын викария пытался уволочь ее с собой. Она такая хорошенькая… — Марк любострастно оглядел ее, и Джеку это не понравилось.

— Спокойнее, Марк, не играй с нашей компаньонкой, иначе тебя поразит деревянный меч семьи Гудман. — Джек угрожающе усмехнулся.

— Или проклятия священника? — парировал Марк, и оба раскатисто рассмеялись.

Этой же ночью Джека мучала бессонница. Хотя, если честно, он не очень усердно пытался уснуть. Джек опасался, что к нему придут ужасные сны о смерти умершего друга и его солдат. Джек лениво откинул одеяло. Чем можно занять себя поздней ночью? Он поднялся, взяв подсвечник, и направился в библиотеку.

Проходя мимо комнат Миранды, Кевина и Мадлен, Джек задержался у последней двери, за которой отсутствовал свет. Спустившись вниз, он услышал скрип в бальном зале, напоминающий скольжение. Крадучись, Джек аккуратно подошел к двери. Приоткрыв ее, он изумился.

Рядом на маленьком столике с цветами находилась свеча, освещавшая лишь малый кусочек огромной комнаты. Мадлен держала руки навесу перед собой и неуверенно переступала ногами по кругу. Паркет скрипнул под босыми стопами, это походило на танец. На ней был накинут светло-голубой пеньюар, под которым находилась такого же цвета сорочка. Темные волосы, отражающие блеск, слабо заплетены в косу.

Джек не мог забыть о ней после их первого поцелуя, который в сию минуту вспыхнул на его губах. Мадлен неимоверно притягивала к себе, и это наводило Джека на мысли о существовании колдовства.

Мадлен продолжала вращаться, слабо завязанные ленты упали, и ее пеньюар окончательно распахнулся от порыва воздуха. Джек слегка приоткрыл дверь — последовал краткий скрипучий звук петель. Остановившись и заметив его, Мадлен дрогнула.

— Ваша милость?

Джек подошел и поставил свою свечу на столик.

— Что ты делаешь?

Она растерялась, а глаза забегали по паркету.

— Ничего.

Джек прыснул с иронией. Он обвел руками пустое пространство.

— Не похоже на «ничего». В бальный зал не бегают по ночам, особенно просто так.

Мадлен смотрела на пуговицу пеньюара, покручивая ее в пальцах обеих рук. Джек хотел уже остановить издевательство над вещицей, схватив плотно ее руки, но тут Мадлен заговорила.

— Я учусь, — с трудом призналась она. — Меня никто не учил танцевать бальные танцы. Такие, как кадриль или вальс. С тех пор как вы решили, что мы поедем на бал, я прихожу сюда и учусь.

Придя в удивление, Джек перевел взгляд на возвышающийся над фитилём огонек, и мягко сказал:

— Вообще-то, Мадлен, компаньонки обычно не танцуют на балах.

— О, — сконфуженно вырвалось из нее. Ее глаза распахнулись, а щеки зарделись густым румянцем.

Поразмыслив, Джек добавил:

— А впрочем, на всякий случай тебе надо научиться танцам. Понимаешь ли, чаще всего компаньонки, — Джек нежно взял ее руку, не сводя с нее глаз, — не танцуют на балах, потому что их можно распознать по одному взгляду. Как правило, это женщины пожилые, которые сидят на стульях среди матерей девушек. Но ты, — он положил ей руку на талию и ощутил легкое вздрагивание, — исключение из правил. Ты молода и хороша собой. Вряд ли найдется джентльмен, который посмотрит на тебя и с уверенностью скажет, что ты компаньонка. Нет, мужчина будет думать, что ты молодая леди. — Джек придвинул ее к себе так, что между ними оставалось стандартное расстояние. — Нет никаких причин не пригласить хорошенькую девушку на танец. Поэтому тебе лучше отвечать сразу, что ты компаньонка и не можешь принять приглашение, так как присматриваешь за своей подопечной. Но бывают настойчивые джентльмены, с которыми тебе придется закружиться по залу.

Когда Джек только положил ей руку за спину, Мадлен сглотнула, смотря ему прямо в глаза. Ее рука легла на его плечо.

— Поэтому завтра мы с помощью Миранды разучим кадриль, а сегодня у нас вальс, — закончил Джек.

Джек стал показывать ей движения ног, куда они должны переступать.

— Я делаю шаг вперед, а ты назад. Вот так, — оба уставились на свои ноги, — я — левой, а ты — правой. Потом в сторону. Правильно…

Они повторяли простой квадрат. Мадлен несколько раз наступила ему на ногу, но благодаря ее босым стопам это не доставило никакой боли.

— Извините, — механически повторяла Мадлен при каждой неудаче.

У нее получалось все лучше и лучше. Джек стал напевать мелодию, глядя прямо в серые глаза.

Они плавно перешли к круговому движению в пределах освещения. Джек кружил ее под своей рукой, сраженный ее легкостью не только в характере, но и в танце. Мадлен была изящна, хоть и в пеньюаре с косой. Ее это никак не лишало очаровательности, наоборот, наделяло милым, домашним образом. Мадлен улыбалась ему, радостная своим успехам, ее глаза искрились наслаждением. Они уже не обучались танцу. Они танцевали! По-настоящему. Вдвоем.

Этот зал напоминал ему тесный мирок, в котором не существовало больше ничего и никого, кроме них двоих. Будто не было войны и классового расслоения. Все препятствия между ними позабылись. Уже не было никаких до и после, вчера и завтра, есть только здесь и сейчас. Только Мадлен, он и их танец.

Остановившись, они дышали шумно и прерывисто. Джек не убирал рук с ее талии так же, как и Мадлен все еще удерживалась за его плечо. Их ладони были сцеплены, а взгляд переплетен. Мадлен потянулась к нему на носочках и поцеловала его.

Она захватила его лицо руками, а Джек прижался к ней, ощущая грудью биение ее сердца. Их влажные, теплые губы соединились в страстном поцелуе. Пылкость, с которой отвечала она ему, пробирала его до кончиков пальцев. В паху отдалось знакомой болью. Руки Джека придвинули Мадлен еще сильнее, и ее уста выдохнули горячее «ах». Их эмоциональный, но краткий поцелуй прервала Мадлен.

Она резким движением оторвалась от него, возведя безумные глаза, но Джек все еще удерживал ее в руках.

— Прости, — прошептала она, словно только что отравила его ядовитыми ласками своих губ. — Я не хотела…

— Не хотела? — с сомнением переспросил он.

— Джек…

Она впервые обратилась к нему по имени. Нежным, медовым голосом она произнесла это, будто прекрасная музыка коснулась его слуха.

— Я оступилась. Мы оба. Ты ведь понимаешь, что нам нельзя допускать ничего подобного, это плохо.

Джек понимал это. Пропасть, которая мешала им воссоединиться, держала их на расстоянии. Они обязаны соблюдать правила и не прикасаться друг к другу, иначе Джека задавят отвержением. Следовательно, от Миранды станут держаться как от прокаженной, и тогда она не найдет себе мужа. Но сейчас ему больше всего было неприятно сожаление, с каким говорила Мадлен об их поцелуе. Пусть случилось то, чего впредь не должно происходить, однако Джек не жалел, в отличие от Мадлен.

— Ты раскаиваешься, что поцеловала меня? — Джек досадно посмотрел на нее. Мадлен пальцем поглаживала шрам на его щеке. — Мне показалось, что тебе было далеко непротивно.

Мадлен уставилась на него без слов, но потом ответила:

— Конечно, нет! Мне было очень приятно. Но это не дает нам права снова целовать друг друга. — Мадлен высвободилась из его объятий и, подхватив свечу, обронила: — Мы из разных миров, — и вышла из зала.

Джек остался один посреди огромной темной комнаты, где свеча медленно догорала, забирая с собой остатки света.

«Мы из разных миров» — вторил ему ее голос.

Еще никогда его разум и сердце не были так противоречивы. То, чего Джек желал сильнее всего, но не мог получить, изматывало каждую клетку его тела.