Опасайтесь бешеного пса

Глава 50. В студии был Михаил Осокин

Дмитрий добрался до дома совершенно без сил. Было около одиннадцати, и Штопка с Чаком сидели перед телевизором. Вечерние «Новости» вел Михаил Осокин.

— Я тебе сейчас борщ разогрею, — вскочила Штопка.

— Погоди. Так устал, что есть не могу. Посижу немного.

— Митька, ну нельзя же так надрываться, — покачала головой Штопка. — Бог с ними, с бандитами. Тебе тоже отдыхать нужно.

— Да, — согласился Дмитрий, — нужно. Разве я спорю?

— До выборов в губернаторы в Санкт-Петербурге остался месяц. Сегодня последний день регистрации кандидатов. Никто не ожидал появления новых кандидатур, однако сегодня городской Избирком зарегистрировал еще одного кандидата на пост губернатора города, представившего необходимое количество подписей. Им стал Тимур Кибирович Семицветов, который только вчера выписался из госпиталя Военно-медицинской Академии. Свою избирательную кампанию Тимур Кибирович начал, еще находясь на больничной койке. Он поклялся, что будет верен тем принципам, которые исповедовала зверски убитая недавно Галина Николаевна Новосельская.

Камера крупным планом показала знакомое Самарину лицо Тимура Семицветова, которого они с Куделиным, кажется, еще совсем недавно навещали в клинике.

— Они хотели расправиться с теми, кто хочет перемен в стране. Они выбили из наших рядов Галину Николаевну, вечная ей память. Теперь ситуация на выборах сложилась такая, что люди будут голосовать по принципу, который, увы, стал обычным для России: «за плохое против худшего». Я не хочу сказать, что способен заменить Галину Николаевну. Ее нам не сможет заменить никто. Но я могу обещать избирателям, что буду идти тем путем, которым шла она. Поэтому я призываю петербуржцев голосовать за меня.

И он улыбнулся немного виновато.

— Тимуру Семицветову удалось набрать необходимые сто тысяч подписей в свою поддержку. Беспрецедентный случай: многие сборщики подписей работали бесплатно, в то время как обычная практика, как мы знаем, иная. Сборщики получают по пять рублей за каждую из собранных подписей. Именно так в подписные листы проникают недостоверные сведения.

Сегодня городской Избирком на внеочередном заседании утвердил кандидатуру Тимура Кибировича Семицветова в качестве кандидата в губернаторы Санкт-Петербурга.

— Сумасшедший, — тихо сказал Дмитрий.

— Да уж, — покачала головой Штопка. — Слушай, а может, вы к нему охрану приставите? Дмитрий невесело усмехнулся.

— Охрана! Во-первых, это очень дорого, а во-вторых, никакая охрана не спасет, если они всерьез захотят его убрать. У Савченко была очень сильная охрана. Машину каждое утро обыскивали на предмет взрывчатки, хотя она всю ночь стояла в гараже под присмотром. Уж он был очень осторожным. А понадобилось его убрать — никаких проблем. Пустили к ногам махонькую собачку. Кажется, пекинес это был. Сволочи! — вдруг взорвался Самарин. — И пекинес погиб. Собаку жалко, она-то, бессловесная, при чем!

Он выключил телевизор.

— Ладно, что у тебя там, борщ? Пойдем поедим. Ты меня прости, что-то я совсем дерганый стал.

— Ну как борщ, Митька? — Штопка, облокотившись о край стола, смотрела, как муж ест.

— Замечательный. Прекрасный. Как и ты сама.

— Да ну тебя!

Она подала мужу запеканку из гречки с мясом.

— У тебя сегодня день русской кухни, — засмеялся Дмитрий.

— Само собой получилось. Опять сегодня Пуаро показывали, — сказала Штопка.

— А-а, — улыбнулся Дмитрий, — его бы к нам в прокуратуру. Чтобы Лейстред или кто там у него…

— Инспектор Джепп.

— Ну вот, инспектор Джепп был бы его прямым начальником и заставлял по каждому поводу писать отчеты и планы. Кроме того, он занимался бы пятью делами сразу и у него ежедневно спрашивали бы с пристрастием, почему он не продвинулся ни в одном из них.

— Я думаю, он все равно бы многие раскрывал, — заметила Штопка.

— А я думаю, — сказал Дмитрий, — что Губернатори Поппинс была бы лучшей воспитательницей детского сада, чем Марья Степановна.

— Кто такая Марья Степановна?

— Это неважно. Но Губернатори Поппинс наверняка была бы лучше. Да и Пуаро вместе с мисс Марпл — это же герои сказок. Иван Царевич и серый волк. И доктор Айболит лучше Олега Глебовича.

— А вот в этом я очень сомневаюсь. Доктор Айболит попался в руки Бармалея, и никто его не может освободить. А Олег Глебович…

— Мы запросили Эстонию о возможности проверки собачьего питомника.

— Вот-вот. Правительство запросило Африку, можно ли наведаться к Бармалею в логово? Долго ждать придется, бегемотики уже умрут от дизентерии или что там у них было.

— Хочешь, чтобы мы с отважным ветеринаром поехали туда вдвоем?

— Конечно, нет. Мне ты дороже всего. Я хотела сказать совсем не о том. Просто у Агаты Кристи всегда совершается второе убийство, которым преступник себя и выдает. Поэтому я и думаю, что если сейчас на Тимура Семицветова будет совершено покушение, это может выдать их. Нужно быть начеку.

— А мы баклуши бьем, — ответил Дмитрий.

— Я же говорю, нужно выставить вокруг него охрану, лучше даже не явную, скрытую.

— Он будет у нас как сыр в мышеловке.

— Хорошо, оставь сыр без присмотра. Мышь его все равно съест, но вы, по крайней мере, ее поймаете.

— Как ты ужасно рассуждаешь «все равно съест»! Ты считаешь, его точно убьют?

— Сам подумай, Митька, они убрали двоих кандидатов в губернаторы. Я не знаю, как там насчет Савченко, но Новосельская имела очень большие шансы на победу. Они специально сделали эти убийства такими громкими, чтобы началась паника. Веселовский по телевизору призывает чуть ли не губернаторию брать, губернатора на фонарь вешать. Понятно, что старого губернатора не переизберут после таких событий, он, мол, во всем виноват. И, думаешь, они теперь потерпят, чтобы какой-то Семицветов им дорогу перебежал? Убьют запросто.

— Оказывается, мы в прокуратуре действительно баклуши бьем, а настоящий цвет сыскной мысли находится в совершенно другом месте! — засмеялся Дмитрий.

— Ты совсем не можешь воспринимать меня серьезно, да? — обиделась Штопка, а Чак, внимательно прислушивавшийся к разговору хозяев, на всякий случай положил ей голову на колено — в качестве моральной поддержки.

— Могу, — кивнул Дмитрий. — Все, что ты сказала — наша первая версия. Что тут не увязывается? Савченко не имел шансов на победу в выборах. Абсолютно никаких! Поэтому убирать его как кандидата не имело смысла.

— Для кучи, — сказала Штопка, — чтобы началась паника.

— Согласен, — кивнул Дмитрий. — А как насчет Барханова, который к политике вообще никакого отношения не имел и баллотироваться не собирался? Тоже для кучи? Интересная получается куча.

— Нужная для того, чтобы понизить рейтинг нынешнего губернатора.

— Ты правильно рассуждаешь, что реальных жертвы не три, а четыре. Двое погибших, Барханов плюс губернатор. И выходит, что Савченко и Барханов были убиты просто для того, чтобы посеять в народе панику. Так?

Штопка кивнула,

— А может быть, как раз наоборот. Новосельскую убили для того, чтобы посеять панику и скинуть нынешнего губернатора. И точка. Савченко был убран по совершенно иной причине. Кстати, его убийство могло остаться нераскрытым. Если бы я не пошел осматривать место преступления с Чаком, я бы никогда не обнаружил хвост этого несчастного пекинеса. А вероятность того, что место преступления будут осматривать с собакой, по нынешним временам равна нулю. Это была случайность. Поэтому можно предположить, что именно убийство Савченко было наименее громким и, следовательно, более техническим, так сказать. С его именем ассоциируется только теневая экономика. Предпринимательство с криминальным уклоном: пирамиды, липовые банки, отмывание денег, в том числе и за рубежом. Это означает, что у него были связи с местными воротилами самых темных видов бизнеса. А они люди такие… Он был им нужен, зарабатывал через них хорошие деньги, но боялся. Савченко очень боялся. Если бы не этот фокус с собакой, неизвестно, как бы его еще можно было подорвать.

— Снайпер из чердачного окна.

— Савченко всегда носил бронежилет, тоже интересная подробность. Короче, он боялся. Поэтому, как мне кажется, он был основным из тех, в кого метили убийцы. Для раздувания паники в городе Савченко годился не очень. Ну кто знал его имя? Допустим, тысячи людей, даже десятки тысяч. И только-то. В нашем городе такие убийства происходят каждую неделю. Одним больше — одним меньше, все уже привыкли. Для скандала нужна была Новосельская, которую знают все. И любят. Это убийство уже совершенно иного рода, в одном ряду с убийством Алены Ветлугиной. Цель? Первая и основная, как мне представляется сейчас, — посеять панику. Так что скорее Новосельская «для кучи», как ты изволила выразиться. Ты понимаешь, что из этого следует?

— Не очень.

— То, что ставка в этой игре, вполне возможно, не на пост губернатора. Замешаны большие теневые деньги и их отмывание.

— Бэнк оф Нью-Йорк?

— Примерно.

— А Барханов? Он при чем?

— Барханов способен помочь нам разгадать загадку. За ним охотятся очень серьезно, и он им безусловно нужен, очень нужен. Он что-то знает, причем нечто важное, что может серьезно нарушить их планы. Но беда в том, что Барханов сам не знает, что именно это за информация. Надеюсь, он сопоставит факты и догадается. Думаю, так и будет, он очень умный человек.

— А вдруг они до него доберутся?

— Это нелегко. Он понимает, насколько серьезная опасность ему грозит, и, я уверен, принимает все необходимые меры предосторожности. На Барханова я очень надеюсь.

— С чего ты решил, что он легко выдаст своих? — спросила Штопка.

— Во-первых, не своих. Он на них зарабатывал, но они ему не свои. И знать он ничего лишнего не хотел, видимо, случайно вышло. Ему самому выгодно обо всем рассказать. Как только информация станет достоянием многих, он никому будет не нужен. И сможет спокойно жить себе на Ямайке или в Чили.

— Так далеко?

— Я бы на его месте держался подальше.

— Слушай, неужто это такие высокие структуры?

— Возможно, но не обязательно. Ирландская республиканская армия — разве высокие структуры? А скрыться от них очень трудно, если ты приговорен. Наверное, тут все же заинтересованы птицы высокого полета… — Дмитрий вспомнил рассказ Олега о машинах, виденных им у собачьего питомника под Усть-Нарвой. — Так что Барханову есть резон напрячь память и сообразить, что к чему.

— Не хотела бы я быть на его месте, — поежилась Штопка.

— Ему нужны были хорошие деньги, а что в нашей стране может заработать хирург, даже высочайшего класса? Тысячу рублей? А он зарабатывал тысячи долларов. Ни с того ни с сего никто не станет тратить на тебя сразу трех хорошо обученных дорогих собак.

— Ужас, — сказала Штопка и снова погладила Чака по голове. — Но все-таки вы бы присмотрели за этим Тимуром. Ты все правильно объяснил, что никто не станет на него покушаться, потому что он никому не нужен. Панику уже устроили, и теперь он может быть спокоен. Но все-таки он может быть в опасности.

Дмитрий и сам так считал, но понимал, что ни милиция, ни ФСБ не станут выделять людей для охраны Семицветова. Он вспомнил, каким видел Тимура в последний раз, когда он был похож на белый кокон с головой человека. Ну надо же — только из больницы — и снова на рожон. Неудивительно, что на них покушаются. Заразная эта штука, политика. Вот и Новосельская жила бы себе, занималась своей археологией, искала бы новые берестяные грамоты, так нет же, в политику нужно. С другой стороны, что же, одним только Савченко становиться политиками? Тоже не вариант…

— Сидел бы этот Тимур и не высовывался, — сказал он вслух.

— А я его понимаю, — Штопка тряхнула рыжими волосами. — Ему обидно, понимаешь, что вот так взяли и убили человека, и теперь от демократов нет вообще ни одного кандидата. И он решил, раз ее нет, ее должен кто-то заменить, сейчас же.

— А ты требуешь, чтобы мы его охраняли?

— Если вы патриоты в хорошем смысле этого слова — да. Если вы действительно хотите, чтобы у нас был достойный губернатор — конечно.

— Хорошо бы тебя услышал Зотов, — засмеялся Самарин. — Я, кажется, знаю, с кем нужно поговорить. Утром позвоню, обещаю.